Вы уже наверное забыли о том, что я пишу? И цикл про алкоголика забыли? Ну что ж, пора вспомнить:
Дневник алкоголика, часть третья
Конец мая – моё любимое время. Когда ещё не лето, но уже и не весна. Не жарко, сирень во всю цветет. Сирень вызывает ностальгию – воспоминания о том, как я ломал эту сирень, что бы подарить букет той, которая была Первой. Тогда мне было 15 лет. Такой же возраст как май – уже не детство, но ещё и не взрослость. Тогда было счастье. Тогда казалось, что всё – парк, кусты сирени, заходящее солнце, теплый вечер, Она и вообще, весь мир создан специально для твоего счастья.
Но всё это было давно, в другой жизни, с другим человеком.
А сейчас мы со Степанычем сидим на лавочке и пьем портвейн. Степаныч – это старичок лет семидесяти. Из них он примерно полтинник провел по лагерям и тюрьмам. Где-то у него есть сыновья, но он с ними не общается. Я как-то его спросил, чего он мыкается тут бобылем, уехал бы к детям, старость свою доживать. На что он мне ответил:
– Когда им был нужен отец, я по лагерям мотался, а мама рассказывала им, что папа был летчиком-испытателем и погиб. А сейчас я им на фига?
Вот и сидим мы с ним во дворике и пьем портвейн – два никому не нужных существа. Даже себе не очень нужных, не то что другим.
Прямо над нами цветет вишня. С вишни, кружась в белом вальсе, опадают лепестки. Мы со Степанычем молча наблюдаем за лепестками – прямо как японцы, только вместо сакэ у нас портвейн.
Я смотрю на падающий лепесток и думаю: вот и человек так же – цвёл, радовался жизни и, бац, – сорвался. И красиво кружась, всё ещё наслаждаясь жизнью, опустился на самое дно. А приглядеться – весь двор уже осыпан опавшими лепестками.
Вот уже возле нас со Степанычем собралась вся наша компания. Мужики принесли с собой водки. Намечается интересный день.