"Поиски в темноте" - интервью, 5ч
- Мне кажется, они тебе очень идут, - не выдерживаю и улыбаюсь, уж очень забавно Бетти строит себе злые мордочки в зеркале. – Бет, а сколько тебе лет?
- Семнадцать. Вы не смотрите, что я маленькая, я уже взрослая! – и опять я не могу удержать улыбку. Как сказал Том в одной из первых серий, Бет еще такое дитя, что это просто надрывает сердце. Взрослая! Ну надо же. Девушка завершает макияж, и мы возвращаемся в комнату. Я продолжаю задавать вопросы, а Аллан тактично держится в стороне. У нас с Бет свой, девичий разговор, мужчинам в нем нет места.
- А где твои родители, на работе?
Несколько минут девушка молчит, и я напрягаюсь. Может, в ее семье произошла какая-нибудь трагедия, и я совершила бестактность?
- Я живу одна, - наконец нарушает Бетти затянувшуюся паузу. – Отца своего я не знала, а мама… - я вижу, что ей трудно говорить, но не знаю, как ей помочь, - мама находится в частной клинике.
- Боже мой, Бет, прости, я не знала! Давно? Что-нибудь серьезное?
- Не надо извиняться, Татьяна, - девушка вымученно улыбается. - Практически никто не знает, даже в школе. Мама лежит в больнице уже год.
- Я надеюсь, она поправится и с ней все будет в порядке, - пытаюсь я подбодрить Бетти.
- Это вряд ли. С каждым годом все хуже и хуже.
Мы перемещаемся на балкон, куда горничная подает легкий завтрак.
- Бет, если ты не хочешь говорить об этом, тогда…
- Хочу. Иногда так хочется выговориться, и проще всего это сделать перед совершенно незнакомыми людьми. До вас я говорила об этом только с Томом.
Я принимаю стойку, как охотничья собака. С Томом, хм. Значит, все-таки у них близкие, доверительные отношения. Мысленно ставлю себе галочку, чтобы вернуться к этой теме позже.
- Бет, расскажи о своей семье. Как так получилось, что ты не знала отца, он погиб до твоего рождения?
- Я вообще понятия не имею, жив он или умер, мама никогда не говорила со мной об этом и на все мои вопросы отвечала только то, что мне лучше ничего не знать, так что тут кроется какая-то тайна… И я думаю, что тайна эта нехорошая, страшная.
- Но, наверно, можно как-то это прояснить? Как твоя фамилия? – мое сердце сжимается от жалости.
- Моя фамилия ни о чем вам не скажет. Но, если угодно, Джонс. Но она не настоящая. Иногда мне кажется, что и сама я - ненастоящая, - беспокоюсь, что девушка расплачется, но она сдерживает слезы. – Всю свою жизнь я проспала, словно принцесса из сказки, и только два года, как проснулась. Понимаете, мы с мамой жили в глуши, я даже не могу вам сказать название места – просто не знаю.
- Наш домик стоял на берегу моря, и все что я могла видеть вокруг – это море, небо и лес. Может, это был остров? Не знаю. Я никогда не рисковала заходить в лес, потому что мама страшно боялась местных жителей. Почему? Тоже не знаю. Были ли они – понятия не имею. Так или иначе, а я росла одна. У меня не было друзей, кроме тех, что жили в моем воображении. Но я принимала все как должное, ведь мне не с чем было сравнивать. Так что я не страдала. Мама обучала меня потихоньку всему, что знала сама, мы с ней любили подолгу гулять вдоль берега, фантазировать на пару… Раз в неделю в домик приходил какой-то человек, но приходил он всегда поздно вечером, когда я уже ложилась, так что я понятия не имею, кто он. Знаю только, что мужчина – по голосу. Думаю, он приносил продукты. Несколько раз я пыталась взглянуть на него, но мама всегда предусмотрительно плотно закрывала дверь в библиотеку, где они беседовали, так что это так и осталось для меня тайной. Потом случилось ужасное: мама перестала разговаривать. Это было страшно. У меня было ощущение, что она молчит из-за меня, словно наказывает за что-то. Через неделю мы уехали в Веронавилль. Первое время я была просто в полной прострации, я ведь никогда до этого не была в городах, никогда не встречала столько людей, не видела такого количества домов… Я готова была сутками бродить по улицам, знакомиться с прохожими, и вела себя тогда, наверно, как дикарка. Но маме становилось хуже, она совсем ушла в себя, и однажды в нашем доме появился дядя Марк. Он долго говорил с мамой, и хотя она не отвечала, я видела, что она все понимает. После этого он стал появляться у нас довольно часто, меня определил в школу, а маму – в больницу. Наверное, это какой-то старый мамин друг… Вот и вся история, - Бет тяжело вздохнула.
Некоторое время мы молчали. Трудно было сказать что-то на такую исповедь. Бетти посмотрела мне прямо в глаза:
- Большой поддержкой для меня стал Том, когда я с ним познакомилась. Он мне очень помогает во всем, он ездит со мной к маме, поддерживает меня, подтягивает по школьным предметам, в которых я плохо разбираюсь. Мне повезло, что в моей жизни появился такой друг. А мама… Она совершенно перестала реагировать на окружающий мир, я даже не знаю, узнает она меня или нет, когда я ее навещаю.
- Бет, я тебе очень сочувствую… И действительно здорово, что в такой момент у тебя есть мужская поддержка. Наверно, между тобой и Томом не только дружба? Нечто большее? Я видела у Тома в комнате фотографии, где вы вместе на отдыхе, - я улыбнулась и подмигнула девушке. Опять разговор неожиданно перешел совсем в другое русло.
- Мы много времени проводим вместе, - ни тени смущения на лице, распахнутые серые глаза смотрят так простодушно! Но ведь Бет – актриса, я все время забываю об этом… - А на тех фотографиях мы здесь, у меня.
- Хотите, я покажу вам это место?
Мы выходим из дома, и Бет ведет меня куда-то вглубь парка, пока мы не доходим до озера. Довольно живописно!
- Мы часто купаемся и загораем, если погода хорошая, - девушка улыбается. – Иногда соревнуемся, кто быстрее плавает.
Все-таки я никак не могу определить для себя, лукавит Бет или говорит мне правду.
- И все же, Бетти, я не понимаю, как ты справилась одна, в чужом городе, в школе, - возвращаюсь я к старой теме. – Ты же не училась никогда.
- Меня учила мама. Не всему, конечно, но все же кое-что я знаю даже лучше, чем мои одноклассники, и читала больше. Потом, приняли меня очень хорошо, я сразу влилась в коллектив, потому что мне ужасно хотелось общаться!
- Расскажи мне о самом своем ярком воспоминании, связанном со школой, - у меня все не укладывается в голове, как эта кроха смогла со всем справиться!
- О, был такой яркий случай, такой яркий – вы не представляете! Как-то утром я проснулась и вспомнила, что сегодня у меня день рождения. Мама уже лежала на тот момент в клинике, и поздравить меня было некому. Мне стало очень грустно, и я без настроения отправилась в школу, да еще и умудрилась опоздать. Открываю дверь в класс, а там… вы не поверите! Все мои одноклассники дружно кричат «поздравляем!», куча цветов на моей парте, миллионы воздушных шариков парят под потолком и торт! Огромный красивый торт!
- Это был такой сюрприз! – девушка раскраснелась, глаза ее сияли. – Школа, кстати, находится совсем близко от меня, пойдемте, я вам покажу!
Мы прошли к обзорной площадке. У меня просто захватило дух, насколько красивый вид открывался: весь город был как на ладони. Бет показала мне школу, но меня привлекло нечто иное. Внизу, под нами, я увидела маленькую могилку.
- Что это, Бет? Кто там похоронен?
- Понятия не имею, - девушка пожала плечами. – Когда мы въехали сюда, могилка уже была здесь.
Мы спустились вниз по ступенькам, Аллан отправился за нами на некотором расстоянии. Небольшой памятник был окружен цветами, трава аккуратно подстрижена.
- Ты ухаживаешь за ней? – я кивнула в сторону могилки.
- Да, не бросать же. Поливаю, подсаживаю цветы…
- Привидение не беспокоит? – я спросила просто так, без задней мысли, однако Бет отреагировала весьма странно: она нахмурилась, словно вспоминая что-то, а потом оглушительно рассмеялась.
- Было привидение один раз. Честно.
- Меня все Том пугал, что я обязательно его увижу. Ну и как-то раз мы засиделись допоздна, и я спохватилась, что никак не могу найти свои очки. Том вроде припомнил, что я их на берегу оставила – мы там были днем. Сам он за ними не пошел, сославшись на то, что у него болит нога – врал, конечно. Но тогда мне и в голову не пришло, что он что-то задумал. В общем, спускаюсь я себе беззаботно с холма и вижу… привидение!
- Которое к тому же еще и завывает на разные голоса! Я чуть не умерла от страху. Потом уж я разглядела, что это Том. Напялил на себя какую-то прозрачную штуку и воет. Как я разозлилась тогда на него! Это сейчас уже мне смешно, - Бет смахнула слезинки, которые выступили у нее на глазах от смеха, - а вот тогда очень гневалась.
