2.
После тихого семейного праздника жизнь опять вернулась в привычное русло. Тихий налаженный быт – Аза все так же маниакально бегал по дому с тряпочкой до пыли (он чистюля просто до педантизма в отличие от остальной семьи, нам как-то все равно где и что лежит, но Аза даже носки не разбрасывает, а сразу кидает в стирку), Джон пропадал в саду, Анна разрывалась между мольбертом и компьютером, и даже Существо не устраивало никаких потусторонних скандалов.
Ричард все так же продолжал общаться с привидением, он находил особую прелесть в попытках напугать его:
— Мама, ты представь, какая парадоксальная фраза – я напугал призрак до полусмерти!
Что удивительно, призрак никогда не измывался ни над Диком, к которому питал непонятную слабость, ни над каким другим мужчиной в доме, что еще раз подтверждало – это не моя мать. Эми даже с самой собой была не в ладах, что уж говорить о противоположном поле.
У ребят в школе начались проблемы – постоянные придирки на контрольных, нас с Азой затаскали на встречи. В общем, кошмар полный. Естественно, я не стала это долго терпеть.
Небольшое расследование, броский репортаж – и директора, явно некомпетентного, убрали с должности. Знаете, что он сказал? Просто хотел привлечь мое внимание, вот и придумывал предлоги, чтобы вызвать меня в школу. Мерзкий тип. Мне такое внимание ни капли не польстило.
И неудивительно, что после его увольнения оценки детей стали лучше. Дик даже попал в список почета. Я всегда утверждала – он способный малец.
У Кэт неприятности были в самом разгаре – развод с Таваресом перерастал в жуткий скандал, и, конечно же, я не осталась в стороне. Я даже выбралась навестить ее, хотя обычно дальше парка не выбиралась – и то ради интервью – мое время расписано по секундам, проще выделить 15 минут в день на телефон, чем мотаться с одного конца города на другой и распивать чаи.
Но тут появился прекрасный повод совместить визит к родственникам с работой (а стало быть, я не тратила время впустую) – и я поехала к сестре.
Кэти с возрастом все больше походила на мать, только волосы были темные, как у наших предков по папиной линии. Все такая же строгая и красивая. Я была безумно рада ее видеть.
Я выбила из руководства эфирное время под целую передачу о приемных детях и их родителях, так что было где разгуляться. После интервью с Кэт весь город знал, как он относится к приемной дочери, а в наших местах общественное мнение играет не последнюю роль. В передаче его выставили идиотом, каковым он и являлся.
Я всегда говорила – не стоит трогать нашу семью. Мы всегда сможем за себя постоять. Уверена, Кэт сделала бы для меня то же самое. Правда, со мной такого не случилось бы – я более разборчива в отношениях, что и говорить.
И все же в нашей семье случилось то, чему ни я, ни кто-либо другой на этом свете помочь не смогли бы.
Я всегда сплю крепко, поэтому поначалу ничего не услышала. Первой спохватилась Анна. Поначалу она и не поняла, что произошло, просто какой-то странный звук разбудил ее.
— Я минут пять валялась в кровати, думала, во сне это было, - ревела она потом. – Пока встала, пока оделась, было уже поздно…
Конечно, я знала, что это случится. Уже который год я жила в постоянном страхе, что этот день, час последний для Азы. Он все больше шаркал, сутулился, занимался спортом все меньше, хотя раньше возился в спортзале по нескольку часов. Я видела, что возраст со временем ломает его, превращая из сильного мужчины в старика, старалась не думать об этом, но не могла.
В ту ночь сердце Азы не выдержало. И я не хочу гадать, были ли тому виной излишние нагрузки на тренажере или просто уже пришло время.
Джон ничего не слышал, храпел наверху как слон, а мы все были в такой растерянности, что даже не подумали его позвать. В третьем часу ночи Азы не стало. Мой муж умер. Мне больше нечего добавить.
Анна истерично кричала что-то, а Дик, несмотря на всю его эмоциональность, молча глотал слезы.
Мы похоронили его вместе с остальными на краю участка рядом с прудом. Пышных поминок не было – так хотел сам Аза, и я не решилась пойти против его воли. Кэт и Эд с Филом отзвонились на следующий день. «Соболезную!», «Мне жаль!» - Аза был дорог и им, но, Всевышний, какими пустыми казались слова.
Мне пришлось взять отпуск на несколько дней – ничего не соображала. Помню, как-то утром Дик начал что-то рассказывать про немытые тарелки, мол, при отце такого не было, а я долго и вдумчиво кивала, пока вдруг не сообразила, что на мне ничего, кроме нижнего белья нет. Бедный мой мальчик, он не знал, куда глаза деть, а я вообще потеряла связь с реальностью. Дети периодически напоминали мне: мама, иди есть, мама, тебе надо в душ, надо спать, посмотри телевизор, почитай книгу. И я делала, что мне велят. А если меня оставляли в покое, просто сидела на кресле и смотрела на этот чертов камин, который муж починил, и который так после смерти матери и не разжигали.