-
Уважаемый посетитель!!!
Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.
Legacy Challenge: История семьи Салливан
- Автор темы Nobody
- Дата начала
- Статус
Груня-трактористка
Писатель
ОМГ!!!!! Давно пора.Nobody написал(а):
А то мне, безлошадной, негде
Простите меня, барышня, что-то я расшалилась.
Nobody
Ассоциация критиков
Я тоже так думаю. У меня наиграно где-то до пятого поколения, я расскажу пока эту историю. А там - Бог даст - куплю и системник, доведу династию до ума. Сейвы все есть.Груня-трактористка написал(а):
Пока что дома у меня только нетбук, на нем не поиграешь
Я этому очень радаptaha написал(а):
VitaV
спасибо! Меня очень гложет, что это дело я не довела до конца, пусть и по техническим причинам. Безумно соскучилась по игре, и хоть так - хотя бы в рассказах - буду к ней ближе
Вообще, большое спасибо, что вы меня не забываете, я уже и не думала, что кто-то о моей династии помнит.
Груня-трактористка
Писатель
Пришлось заново все перечитать, обновить, т'с'азать, память.
Поскорей бы увидеть свежее, пока в голове еще задержалось прежнее.
Поскорей бы увидеть свежее, пока в голове еще задержалось прежнее.
Nobody
Ассоциация критиков
2. Долгожданное продолжение.
После отъезда Дика Джон загрустил. Он мрачно слонялся по дому, ища собеседника, но я была погружена в очередной роман, где девушка соблазняла священника и монотонно стучала по клавишам, напевая: «Тритатушки-тритата, девки *****ули попа…»
Анна, вечно измазанная в краске по уши, рисовала свои безумные картины, на которых все же находился покупатель (правда, платили копейки по сравнению с моими гонорарами). Меня в ее работах утешало только то, что там не было никаких деревьев, вырастающих из петуха, как у Шагала и прочей подобной ерунды, которая по-моему, не искусство, а повод обратиться к психиатру.
В общем, Джон не находил в нас понимания, и если бы я знала, чем это закончится, видит Бог, отложила бы эту чертову книгу в сторону и беседовала бы с ним круглыми сутками. Но мне было не до того. Поэтому мальчик уходил в сад и вяло ковырялся в отцовском огороде, что-то рассказывая посадкам картофеля. Они не понимали, но хотя бы слушали.
Анна закончила картину с цыганами без медведей, назвав ее Цукинистами в честь недавно приехавшей в город семьи. Мне бы задуматься хотя бы тут – недаром на Анну такое впечатление произвели эти люди, но и здесь я слишком увлеклась работой. Я – такая какая есть, что уж тут поделать, но все же иногда так жалею, что выросла трудоголиком.
Понятное дело, возраст давал о себе знать. К тому же мои гонорары зашкаливали – я стала одним из самых читаемых авторов Ирландии и самым продаваемым в Сансет-Велли. Каждый житель города считал своим долгом держать в библиотеке книжку своей землячки (и, черт побери, я немало времени потратила, чтобы разбудить в них такой патриотизм). В общем, уже не было ни сил ни нужды разрываться на двух работах, поэтому я позволила себе уйти на копеечную пенсию.
Естественно, я не перестала писать – для меня это все равно что перестать дышать, но зато появилось столько свободного времени, что я решила пробежаться по гостям. К примеру зайти в гости к сестричке.
Удивительно, в каком маленьком доме она ютилась с дочерьми. Карьера у нее не шибко развивалась, мелкие подрабатывали фасовщицами в супермаркете, но это мало помогало. Поэтому Кэт приняла совершенно правильное с моей точки зрения решение. Она сдала комнату приезжему пареньку.
- Приезжай ко мне, посмотришь! Такой милый шоколадный мальчик. И его зовут Кокос, представляешь? – шептала она в трубку.
Я, конечно, не самый любопытный человек, но в каждой женщине с возрастом просыпается этакая мисс Марпл, которой до всего есть дело. В общем, что уж оправдываться, я примчалась в тот же день, как она мне позвонила.
Паренек и вправду оказался милым, искренним, правда, чересчур подвижным на мой взгляд. На месте он стоял ровно столько, сколько потребовалось, чтобы представиться и пожать мне руку.
- У вас город просто супер! Зеленый, ухоженный и море рядом! Представляете, море рядом – и совсем не жарко. Парадокс! – восторженно рассказывал он, размахивая руками.
- А разве там, откуда вы приехали, не так же?
- Ой, ну похоже, конечно, но вы понимаете, - он вдруг погрустнел, да так резко, что я даже слегка испугалась, - А впрочем, что обсуждать, я – беженец, моего дома больше нет, и я рад, что ваша сестра согласилась меня приютить за весьма скромную плату. Поговорим лучше о вас! Я слышал, что вы писательница! Мне обязательно нужно прочесть хотя бы одну вашу книгу. Вы же подпишете мне ее в дар? Пожалуйста, у меня нет ни одной книги с автографом!
Кокос так смотрел на меня, что я просто не удержалась, чтобы не отдать ему ту самую книгу про священника – экземпляр, который я принесла для сестры – Боже мой, я даже раскокетничалась с ним на старости лет.
- И не говори! – хихикала потом Кэт. – Я сама рядом с ним просто таю. У него такая улыбка, и он такой … такой восторженный. В нашем доме как раз не хватало этой искры. Я очень надеюсь, что он подружится с моей дочкой, ну ты понимаешь, о чем я…
В тот день мы мило почаевничали и разбежались. А на следующий день мой второй сын стал взрослым. Я поражалась, насколько сильны в нем папашины гены. Просто один в один первый муж – и лицом и комплекцией. Как будто и не я вынашивала его и рожала.
Мой сын вырос таким странным. Я думаю, он мог бы соблазнить любую девушку, но ему это было не нужно. Джон замкнулся на себе, занимался садом и… ничего больше.
Я чувствовала свою вину, меня просто грызло, что сын вырос таким из-за моих попущений, и именно поэтому я уговорила дочь сходить вместе с ним познакомиться с соседями. Особняк арендовала какая-то невнятная ватага разношерстного народу, конечно, нам всем было любопытно, что это за люди.
У меня самой в то время разыгрался радикулит – я ничего тяжелее чашки чая поднять не могла, поэтому сама поехала на курсы массажа, а детей отправила знакомиться. Если бы я только знала, чем это закончится… Если бы я только знала!
После отъезда Дика Джон загрустил. Он мрачно слонялся по дому, ища собеседника, но я была погружена в очередной роман, где девушка соблазняла священника и монотонно стучала по клавишам, напевая: «Тритатушки-тритата, девки *****ули попа…»
Анна, вечно измазанная в краске по уши, рисовала свои безумные картины, на которых все же находился покупатель (правда, платили копейки по сравнению с моими гонорарами). Меня в ее работах утешало только то, что там не было никаких деревьев, вырастающих из петуха, как у Шагала и прочей подобной ерунды, которая по-моему, не искусство, а повод обратиться к психиатру.
В общем, Джон не находил в нас понимания, и если бы я знала, чем это закончится, видит Бог, отложила бы эту чертову книгу в сторону и беседовала бы с ним круглыми сутками. Но мне было не до того. Поэтому мальчик уходил в сад и вяло ковырялся в отцовском огороде, что-то рассказывая посадкам картофеля. Они не понимали, но хотя бы слушали.
Анна закончила картину с цыганами без медведей, назвав ее Цукинистами в честь недавно приехавшей в город семьи. Мне бы задуматься хотя бы тут – недаром на Анну такое впечатление произвели эти люди, но и здесь я слишком увлеклась работой. Я – такая какая есть, что уж тут поделать, но все же иногда так жалею, что выросла трудоголиком.
Понятное дело, возраст давал о себе знать. К тому же мои гонорары зашкаливали – я стала одним из самых читаемых авторов Ирландии и самым продаваемым в Сансет-Велли. Каждый житель города считал своим долгом держать в библиотеке книжку своей землячки (и, черт побери, я немало времени потратила, чтобы разбудить в них такой патриотизм). В общем, уже не было ни сил ни нужды разрываться на двух работах, поэтому я позволила себе уйти на копеечную пенсию.
Естественно, я не перестала писать – для меня это все равно что перестать дышать, но зато появилось столько свободного времени, что я решила пробежаться по гостям. К примеру зайти в гости к сестричке.
Удивительно, в каком маленьком доме она ютилась с дочерьми. Карьера у нее не шибко развивалась, мелкие подрабатывали фасовщицами в супермаркете, но это мало помогало. Поэтому Кэт приняла совершенно правильное с моей точки зрения решение. Она сдала комнату приезжему пареньку.
- Приезжай ко мне, посмотришь! Такой милый шоколадный мальчик. И его зовут Кокос, представляешь? – шептала она в трубку.
Я, конечно, не самый любопытный человек, но в каждой женщине с возрастом просыпается этакая мисс Марпл, которой до всего есть дело. В общем, что уж оправдываться, я примчалась в тот же день, как она мне позвонила.
Паренек и вправду оказался милым, искренним, правда, чересчур подвижным на мой взгляд. На месте он стоял ровно столько, сколько потребовалось, чтобы представиться и пожать мне руку.
- У вас город просто супер! Зеленый, ухоженный и море рядом! Представляете, море рядом – и совсем не жарко. Парадокс! – восторженно рассказывал он, размахивая руками.
- А разве там, откуда вы приехали, не так же?
- Ой, ну похоже, конечно, но вы понимаете, - он вдруг погрустнел, да так резко, что я даже слегка испугалась, - А впрочем, что обсуждать, я – беженец, моего дома больше нет, и я рад, что ваша сестра согласилась меня приютить за весьма скромную плату. Поговорим лучше о вас! Я слышал, что вы писательница! Мне обязательно нужно прочесть хотя бы одну вашу книгу. Вы же подпишете мне ее в дар? Пожалуйста, у меня нет ни одной книги с автографом!
Кокос так смотрел на меня, что я просто не удержалась, чтобы не отдать ему ту самую книгу про священника – экземпляр, который я принесла для сестры – Боже мой, я даже раскокетничалась с ним на старости лет.
- И не говори! – хихикала потом Кэт. – Я сама рядом с ним просто таю. У него такая улыбка, и он такой … такой восторженный. В нашем доме как раз не хватало этой искры. Я очень надеюсь, что он подружится с моей дочкой, ну ты понимаешь, о чем я…
В тот день мы мило почаевничали и разбежались. А на следующий день мой второй сын стал взрослым. Я поражалась, насколько сильны в нем папашины гены. Просто один в один первый муж – и лицом и комплекцией. Как будто и не я вынашивала его и рожала.
Мой сын вырос таким странным. Я думаю, он мог бы соблазнить любую девушку, но ему это было не нужно. Джон замкнулся на себе, занимался садом и… ничего больше.
Я чувствовала свою вину, меня просто грызло, что сын вырос таким из-за моих попущений, и именно поэтому я уговорила дочь сходить вместе с ним познакомиться с соседями. Особняк арендовала какая-то невнятная ватага разношерстного народу, конечно, нам всем было любопытно, что это за люди.
У меня самой в то время разыгрался радикулит – я ничего тяжелее чашки чая поднять не могла, поэтому сама поехала на курсы массажа, а детей отправила знакомиться. Если бы я только знала, чем это закончится… Если бы я только знала!
Груня-трактористка
Писатель
А цепища-то какая у него на шее! Мальчик любит блестящее?Nobody написал(а):
Я даже мысленно промычала что-то бессвязное, когда увидела, что продолжения нет...
Nobody
Ассоциация критиков
2.
Я ненавидела этот розовый особняк чуть ли не с рождения. Помню, в детстве заглядывала в окна – и убедилась, что внутри та же претенциозная ерунда, что и снаружи. Эти клумбы, этот мерзкий цвет ну просто кричит «Посмотрите, как мы дорого и богато живем!» Конечно, наш участок тоже не самый маленький – я никогда не понимала, что толкнуло мать на покупку такого большого, но, по крайней мере, у нас ладный ирландский дом стоит, а не эта английская пафосная усадьба. «Смотрите, фермеришки, кто здесь лорд!»
Подходящий декор для любого моего романа – пустоголовые дамочки обычно так и мечтают – чтобы их окружала подобная показушная роскошь. «Она ехала в лимузине, роскошные волосы рассыпались по ее точеным плечам…» Боже мой, какая мерзость! Я старалась выдавать тексты получше этого, по крайней мере, я могла в любой момент прочитать одну из своих книжек и не блевануть от отвращения.
Особняк этот давно пустовал – прежние хозяева разорились во время кризиса или Бог весть чего еще, в общем, они не нашли ничего лучше, чем сдать дом. И теперь там поселилась какая-то многоголосая семейка. Огромная толпа народу всех возрастов постоянно носилась по дому, по саду. Они шумели, забегали к нам на участок и рылись в нашей помойке – подумать только!
Но среди этой толпы выделялась одна дамочка, которую я вскоре возненавидела всем сердцем и душой – не меньше, чем сам особняк. Ее звали Фигата.
Фигата Цуккини - ее полное имя. И, кроме цыганского происхождения, которое подозревали, больше о ней не было известно ничего. Она никому не рассказывала, откуда родом и что делала раньше. Приехала, по-быстрому устроилась на работу в театр (Бог весть, чем она там занималась, но люди рассказывали всякое) и быстро сняла комнату в этом особнячке. Поговаривали даже, что за съем она ничего не платила!
Она мне не понравилась с первой встречи. Я мельком увидела ее в местном супермаркете. О, что это была за женщина! Во-первых, она не постеснялась заигрывать с женатым мужчиной, а во-вторых…. Как бы объяснить… Есть люди, которые всегда прихватят вещицу, если она плохо лежит. Так вот, для Фигаты плохо лежало все. Я своими глазами видела, как она, ничуть не стесняясь, прихватила с прилавка пару-тройку яблок и ушла из магазина, не расплатившись. А как-то ночью заметила, что кто-то увел шезлонг у бассейна соседей. И, конечно, в старости зрение уже не то, но я уверена, что это была она.
Ноги ее не будет в моем доме – так я решила. Но иногда судьба выкидывает такие коленца, что остается только развести руками. Эта женщина понравилась Джону. Я не знаю, чем она его соблазнила, но мой сын влюбился без памяти. И с того первого дня, как он зашел познакомиться с соседями, будто забыл о своих повадках одиночки. Джон каждый день наведывался к ней в гости. Я пробовала это запретить, но увы! Сын тут же поставил меня на место, сказал, что уже взрослый и сам решает, с кем ему общаться.
Я только порадовалась, что он нашел себе такую работу, график которой не позволял частые и долгие встречи с этой женщиной. И оставалось только надеяться, что рано или поздно эта влюбленность пройдет.
Я попробовала обсудить это с дочерью, но не нашла у Анны понимания.
- Мам, она прикольная! И знает кучу разных историй. Мне она нравится, - только и сказала на все возражения дочка.
- Она аморальна! И к тому же прирожденная клептоманка, я же видела!
- Ну, может быть, тебе показалось. А может, у нее просто денег нет. Мы же не знаем всего, зачем осуждать? – пожала Анна плечами и уткнулась в тарелку.
Мне всегда все удавалось. И больше того скажу, меня все слушались! А теперь я не могла приструнить собственных детей. Возможно, это расплата за ту карьеру, что я сделала. Уверена, Аза бы быстро их уговорил и убедил, что это неправильно. Но мои дети бежали от всех условностей и моральных устоев, которые я проповедовала. Такое ощущение, будто это был неосознанный бунт против меня.
Я чувствовала, что потеряла над ними власть и уже больше никогда не получу ее обратно.
Мой сын не приводил Фигату в дом, уважая мое мнение, но не переставал с ней встречаться. Я наблюдала из окон спальни за их поцелуями и объятьями и бесилась от собственной беспомощности.
Я видела, как моя дочь с удовольствием рисует и с какой неохотой она сочиняет книги. Казалось, даже то, как она сидит за компьютером, говорит: «Только ради тебя, мамочка. Ради тебя и наших чертовых предков!»
Она взрослела, моя маленькая девочка, мечтала о любви, и я до дрожи боялась, что Анна найдет себе какого-то пройдоху. Приведет в дом и скажет: «Это мой муж!» Иногда мне снились такие сны, тогда я с криком просыпалась и выпивала пару таблеток, чтобы сердце успокоилось. С ним у меня начались небольшие проблемы, но я никому не рассказывала. В конце концов у Железной Бэт и здоровье под стать. Многие карьеристы в моем возрасте уже были в могиле от инфаркта. А у меня всего лишь немного пошаливало сердце – какие пустяки!
В день своего совершеннолетия Анна впала в депрессию. И даже запретила празднества. Мы даже никого не пригласили из-за этого, только купили традиционный торт. Да я разрешила попробовать немного эля, напомнив, что перебарщивать с этим нельзя. Эль – коварный напиток. Конечно, его еще Св. Патрик любил, но это не значит, что нужно хлестать его бочками.
Анна уныло хмыкнула и скривила рожицу, попробовав. А потом ушла разглядывать морщины в зеркале. Ох уж эти подростки, им кажется, что жизнь кончилась, когда она только начинается!
Анна, повзрослев, не изменила ни своим привычкам ни повадкам. Она все так же творчески красила кончики волос в нелепый красный цвет, разве что сменила подростковое платье на модные нынче брюки-афгани и милый атласный топик. Брюки эти с моей точки зрения выглядят так, будто она не успела добежать до туалета и навалила кучу прямо в штаны. Об этом я со свойственной мне прямотой и заявила дочери, на что она рассмеялась и назвала меня старомодной.
Вот уж не знаю, может быть, я действительно слишком стара, но по мне этот облик слишком небрежный, даже неряшливый. И если такое свойственно творческим натурам, то мне кажется, моя дочь уж слишком увлеклась.
Совершенно неприличные штаны в довесок к неподходящим для взрослых прическе и цвету волос!
В тот день я увидела призрак Азы в первый и последний раз. Он о чем-то беседовал с мамой в гостиной. И, похоже, встреча в загробной жизни повлияла на Эми. По крайней мере, она простила бывшего мужа за брак со мной. Это немного успокаивало, но с другой стороны я стала задумываться о будущем. Рано или поздно я тоже умру, и с кем будет Аза в загробной жизни – с ней или со мной? Кого он выберет? Все-таки маму он встретил первую.
Боже, какие кошмарные мысли лезут в мою голову на старости лет!
За праздничным ужином у нас с Анной состоялся серьезный разговор. Я напомнила ей об ответственности перед семьей, о ее долге. Что не только книги – обязательная семейная повинность. Упомянула о том, как важно создать семью и родить наследницу. И что в этом деле крайне важно найти подходящего порядочного мужчину, способного поддержать семью.
Конечно, я сколотила немалый капитал – хорошее подспорье для детей и внуков, но мне хотелось быть уверенной, что моя дочь не останется одна. Она такая беспомощная, по уши увязшая в своих картинах и прочей чепухе. Вечно витает в облаках, ей нужен серьезный мужчина, способный быть опорой семье.
В ответ моя дочь впервые в жизни повысила на меня голос.
- Да замолчи ты! Кому нужны твои нотации! Я все знаю, и ты получишь и мужа моего и наследницу и книжки - все, что тебе угодно. Я давно подписалась на эту каторгу, мне не справиться с тобой и с чудовищем Эми! Оставь меня в покое! Я не просила делать меня наследницей! Я не просила меня рожать!
Я не нашлась, что ответить и вышла из комнаты, чтобы дочь не видела моих слез. Проревевшись в спальне и успокоившись, я выпила еще парочку успокоительных таблеток и привела себя в порядок. Конечно, я знала, что дочке тяжело даются семейные традиции. Она родилась вольной духом и любые ограничения для нее как клетка. Именно поэтому я на многое закрывала глаза – на ее вид, на ее странные картины и на встречи с такими же художниками, даже на запах травки, который однажды учуяла. Я боялась, что если буду читать нотации, она станет курить еще больше мне назло. А так – ведь это вскоре прекратилось. Она даже к спиртному почти не притрагивалась.
Но я не ожидала такой отповеди. Мне так хотелось сказать ей: «Делай, что хочешь. Вольному – воля!» Но я не могла, я дала матери слово.
Поэтому я просто сидела на кровати и пыталась отдышаться. На секунду в глазах помутнело, а в боку закололо, но вскоре я пришла в себя. Дети иногда даже не подозревают, во что нам обходятся их истерики.
Когда я вернулась в столовую, Анна ела торт, улыбаясь каким-то своим, мне неведомым мыслям. Я погладила ее по голове и ушла писать новый роман. Никогда я еще не чувствовала себя такой разбитой.
Я ненавидела этот розовый особняк чуть ли не с рождения. Помню, в детстве заглядывала в окна – и убедилась, что внутри та же претенциозная ерунда, что и снаружи. Эти клумбы, этот мерзкий цвет ну просто кричит «Посмотрите, как мы дорого и богато живем!» Конечно, наш участок тоже не самый маленький – я никогда не понимала, что толкнуло мать на покупку такого большого, но, по крайней мере, у нас ладный ирландский дом стоит, а не эта английская пафосная усадьба. «Смотрите, фермеришки, кто здесь лорд!»
Подходящий декор для любого моего романа – пустоголовые дамочки обычно так и мечтают – чтобы их окружала подобная показушная роскошь. «Она ехала в лимузине, роскошные волосы рассыпались по ее точеным плечам…» Боже мой, какая мерзость! Я старалась выдавать тексты получше этого, по крайней мере, я могла в любой момент прочитать одну из своих книжек и не блевануть от отвращения.
Особняк этот давно пустовал – прежние хозяева разорились во время кризиса или Бог весть чего еще, в общем, они не нашли ничего лучше, чем сдать дом. И теперь там поселилась какая-то многоголосая семейка. Огромная толпа народу всех возрастов постоянно носилась по дому, по саду. Они шумели, забегали к нам на участок и рылись в нашей помойке – подумать только!
Но среди этой толпы выделялась одна дамочка, которую я вскоре возненавидела всем сердцем и душой – не меньше, чем сам особняк. Ее звали Фигата.
Фигата Цуккини - ее полное имя. И, кроме цыганского происхождения, которое подозревали, больше о ней не было известно ничего. Она никому не рассказывала, откуда родом и что делала раньше. Приехала, по-быстрому устроилась на работу в театр (Бог весть, чем она там занималась, но люди рассказывали всякое) и быстро сняла комнату в этом особнячке. Поговаривали даже, что за съем она ничего не платила!
Она мне не понравилась с первой встречи. Я мельком увидела ее в местном супермаркете. О, что это была за женщина! Во-первых, она не постеснялась заигрывать с женатым мужчиной, а во-вторых…. Как бы объяснить… Есть люди, которые всегда прихватят вещицу, если она плохо лежит. Так вот, для Фигаты плохо лежало все. Я своими глазами видела, как она, ничуть не стесняясь, прихватила с прилавка пару-тройку яблок и ушла из магазина, не расплатившись. А как-то ночью заметила, что кто-то увел шезлонг у бассейна соседей. И, конечно, в старости зрение уже не то, но я уверена, что это была она.
Ноги ее не будет в моем доме – так я решила. Но иногда судьба выкидывает такие коленца, что остается только развести руками. Эта женщина понравилась Джону. Я не знаю, чем она его соблазнила, но мой сын влюбился без памяти. И с того первого дня, как он зашел познакомиться с соседями, будто забыл о своих повадках одиночки. Джон каждый день наведывался к ней в гости. Я пробовала это запретить, но увы! Сын тут же поставил меня на место, сказал, что уже взрослый и сам решает, с кем ему общаться.
Я только порадовалась, что он нашел себе такую работу, график которой не позволял частые и долгие встречи с этой женщиной. И оставалось только надеяться, что рано или поздно эта влюбленность пройдет.
Я попробовала обсудить это с дочерью, но не нашла у Анны понимания.
- Мам, она прикольная! И знает кучу разных историй. Мне она нравится, - только и сказала на все возражения дочка.
- Она аморальна! И к тому же прирожденная клептоманка, я же видела!
- Ну, может быть, тебе показалось. А может, у нее просто денег нет. Мы же не знаем всего, зачем осуждать? – пожала Анна плечами и уткнулась в тарелку.
Мне всегда все удавалось. И больше того скажу, меня все слушались! А теперь я не могла приструнить собственных детей. Возможно, это расплата за ту карьеру, что я сделала. Уверена, Аза бы быстро их уговорил и убедил, что это неправильно. Но мои дети бежали от всех условностей и моральных устоев, которые я проповедовала. Такое ощущение, будто это был неосознанный бунт против меня.
Я чувствовала, что потеряла над ними власть и уже больше никогда не получу ее обратно.
Мой сын не приводил Фигату в дом, уважая мое мнение, но не переставал с ней встречаться. Я наблюдала из окон спальни за их поцелуями и объятьями и бесилась от собственной беспомощности.
Я видела, как моя дочь с удовольствием рисует и с какой неохотой она сочиняет книги. Казалось, даже то, как она сидит за компьютером, говорит: «Только ради тебя, мамочка. Ради тебя и наших чертовых предков!»
Она взрослела, моя маленькая девочка, мечтала о любви, и я до дрожи боялась, что Анна найдет себе какого-то пройдоху. Приведет в дом и скажет: «Это мой муж!» Иногда мне снились такие сны, тогда я с криком просыпалась и выпивала пару таблеток, чтобы сердце успокоилось. С ним у меня начались небольшие проблемы, но я никому не рассказывала. В конце концов у Железной Бэт и здоровье под стать. Многие карьеристы в моем возрасте уже были в могиле от инфаркта. А у меня всего лишь немного пошаливало сердце – какие пустяки!
В день своего совершеннолетия Анна впала в депрессию. И даже запретила празднества. Мы даже никого не пригласили из-за этого, только купили традиционный торт. Да я разрешила попробовать немного эля, напомнив, что перебарщивать с этим нельзя. Эль – коварный напиток. Конечно, его еще Св. Патрик любил, но это не значит, что нужно хлестать его бочками.
Анна уныло хмыкнула и скривила рожицу, попробовав. А потом ушла разглядывать морщины в зеркале. Ох уж эти подростки, им кажется, что жизнь кончилась, когда она только начинается!
Анна, повзрослев, не изменила ни своим привычкам ни повадкам. Она все так же творчески красила кончики волос в нелепый красный цвет, разве что сменила подростковое платье на модные нынче брюки-афгани и милый атласный топик. Брюки эти с моей точки зрения выглядят так, будто она не успела добежать до туалета и навалила кучу прямо в штаны. Об этом я со свойственной мне прямотой и заявила дочери, на что она рассмеялась и назвала меня старомодной.
Вот уж не знаю, может быть, я действительно слишком стара, но по мне этот облик слишком небрежный, даже неряшливый. И если такое свойственно творческим натурам, то мне кажется, моя дочь уж слишком увлеклась.
Совершенно неприличные штаны в довесок к неподходящим для взрослых прическе и цвету волос!
В тот день я увидела призрак Азы в первый и последний раз. Он о чем-то беседовал с мамой в гостиной. И, похоже, встреча в загробной жизни повлияла на Эми. По крайней мере, она простила бывшего мужа за брак со мной. Это немного успокаивало, но с другой стороны я стала задумываться о будущем. Рано или поздно я тоже умру, и с кем будет Аза в загробной жизни – с ней или со мной? Кого он выберет? Все-таки маму он встретил первую.
Боже, какие кошмарные мысли лезут в мою голову на старости лет!
За праздничным ужином у нас с Анной состоялся серьезный разговор. Я напомнила ей об ответственности перед семьей, о ее долге. Что не только книги – обязательная семейная повинность. Упомянула о том, как важно создать семью и родить наследницу. И что в этом деле крайне важно найти подходящего порядочного мужчину, способного поддержать семью.
Конечно, я сколотила немалый капитал – хорошее подспорье для детей и внуков, но мне хотелось быть уверенной, что моя дочь не останется одна. Она такая беспомощная, по уши увязшая в своих картинах и прочей чепухе. Вечно витает в облаках, ей нужен серьезный мужчина, способный быть опорой семье.
В ответ моя дочь впервые в жизни повысила на меня голос.
- Да замолчи ты! Кому нужны твои нотации! Я все знаю, и ты получишь и мужа моего и наследницу и книжки - все, что тебе угодно. Я давно подписалась на эту каторгу, мне не справиться с тобой и с чудовищем Эми! Оставь меня в покое! Я не просила делать меня наследницей! Я не просила меня рожать!
Я не нашлась, что ответить и вышла из комнаты, чтобы дочь не видела моих слез. Проревевшись в спальне и успокоившись, я выпила еще парочку успокоительных таблеток и привела себя в порядок. Конечно, я знала, что дочке тяжело даются семейные традиции. Она родилась вольной духом и любые ограничения для нее как клетка. Именно поэтому я на многое закрывала глаза – на ее вид, на ее странные картины и на встречи с такими же художниками, даже на запах травки, который однажды учуяла. Я боялась, что если буду читать нотации, она станет курить еще больше мне назло. А так – ведь это вскоре прекратилось. Она даже к спиртному почти не притрагивалась.
Но я не ожидала такой отповеди. Мне так хотелось сказать ей: «Делай, что хочешь. Вольному – воля!» Но я не могла, я дала матери слово.
Поэтому я просто сидела на кровати и пыталась отдышаться. На секунду в глазах помутнело, а в боку закололо, но вскоре я пришла в себя. Дети иногда даже не подозревают, во что нам обходятся их истерики.
Когда я вернулась в столовую, Анна ела торт, улыбаясь каким-то своим, мне неведомым мыслям. Я погладила ее по голове и ушла писать новый роман. Никогда я еще не чувствовала себя такой разбитой.
VitaV
Гуру
Какая прелестная картина! и название подобающее!!!Nobody написал(а):
Кокосик!!!Nobody написал(а):
Красавиц! Мастер поцелуя?!!!Nobody написал(а):
Вот опять наговариваешь.Nobody написал(а):
Известная анина прическа как всегда ей к лицу! 
Как быстро и как мало!
Джон и Фигата? Интересно и интригующе...
Спасибо!
Жду еще...
Nobody
Ассоциация критиков
Ой, я тоже перечитала, поностальгировала по старым временам, когда деревья были высокими, трава зеленее, а раздел легаси юным и почти невинным.Груня-трактористка написал(а):
Нет, демиург любит этого мальчика в маечке. У него хорошие мышцы и такая коренастая... медвежья фигура. Негоже скрывать.Груня-трактористка написал(а):
Ну, интригу я развеяла немногоptaha написал(а):
Но остальное не раньше середины следующей недели. И то, если кошка скоропалительно не разродится. Если родит - я буду очень занята в роли акушерки и няньки.ДА! Я еще расскажу и о нем, и о Монтекки, и о Цуккини и о Фишерах - всех люблю и по всем соскучилась.VitaV написал(а):
Бэт считает, что это не солидно.VitaV написал(а):
Ох, они мне нервов попортилиVitaV написал(а):
У меня на их помолвке игра вылетала четыре раза!В общем, дорогие друзья, я рада, что вернулась. Конечно, в легасийном разделе сейчас пусто - большинство игроков разбрелись. Но мне все равно хорошо, когда я пишу отчеты, когда я представляю, как вы их читаете.
Обещаю на следующей неделе выложить продолжение, а пока - вот вам красивые фотографии и история об Ирландии, коих несть числа.
Nobody, огромное спасибо за этот отчет.
Разве я могла забыть железную Бэт - мне даже ничего не пришлось перечитывать, чтобы с первых строк нового отчета вспомнить о ней все. Так ужасно трогательно, как она крепится и не показывает свои слабости. А детки пытаются доказать свою взрослость ей наперекор. Как это все по настоящему и жизненно.
Сейчас так трудно оценить характер Анны, потому что Бэт заслоняет собой всех домочадцев. Так интересно, какой же станет новая наследница, вырвавшись из под гнета матери.
Разумеется, Бэт именно так и должна была отнестись к соседке-цыганке, но нам то, читателям, так отрадно вновь убидеть знаменитую клептоманку, да еще узнать, что вы, похоже, собираетесь с ней породниться. Цукинисты - вот так название картины!
Джон, и правда, великолепен. Жаль, что Бэт он напоминает Обри, которого она не любила, и она не может оценить, насколько у него интересная фигура.
Разве я могла забыть железную Бэт - мне даже ничего не пришлось перечитывать, чтобы с первых строк нового отчета вспомнить о ней все.
Так ужасно трогательно, как она крепится и не показывает свои слабости. А детки пытаются доказать свою взрослость ей наперекор. Как это все по настоящему и жизненно.Сейчас так трудно оценить характер Анны, потому что Бэт заслоняет собой всех домочадцев. Так интересно, какой же станет новая наследница, вырвавшись из под гнета матери.
Разумеется, Бэт именно так и должна была отнестись к соседке-цыганке, но нам то, читателям, так отрадно вновь убидеть знаменитую клептоманку, да еще узнать, что вы, похоже, собираетесь с ней породниться. Цукинисты - вот так название картины!
Джон, и правда, великолепен.
Жаль, что Бэт он напоминает Обри, которого она не любила, и она не может оценить, насколько у него интересная фигура.
Nobody
Ассоциация критиков
Всегда пожалуйста! Ирландия - офигительно красивая страна, и если я еще найду какие красоты и истории о ней - обязательно поделюсь.VitaV написал(а):
Serena, тебе спасибо! Я взялась заново перечитывать твою династию, ибо много упустила за это время
И очень рада вернуться в раздел.На самом деле меня просто свербит она - как незаконченное дело. И я считаю, что обязана довести ее до конца, если никакие технические проблемы не помешают.LaeSsiac написал(а):
А я знаю, но не скажуTauc написал(а):
На самом деле, характер Анны получился очень органичный. Таким он и должен быть у девочки, выросшей под опекой строгой матери.А я вообще стараюсь породниться со всеми гостями династии, которые "случайно" приезжают ко мне в город. Не зря же они появились, не правда ли?Tauc написал(а):
Я думаю, ее проблема в том, что она на своих детей как на взрослых вообще не смотрит. Для нее они как были так и остались несмышлеными шалопаями, которых нужно направлять суровой рукой. И она не понимает, что у детей давным давно свои мысли, желания, и к тому же они сами знают, чего хотят.Tauc написал(а):
Lavender
Сэнсэй
Вот и я прочитала все с самого начала
А вот Аза мне совершенно не симпатичен. Я, наверно, никогда не пойму, как дети могут спокойно принимать таких вот "маминых друзей", еще и без конца брюзжащих. Бэт можно понять, у нее был холодный расчет, а вот что в Азе нашла Эми - для меня это останется загадкой.
Edward the Confessor?
Как я ее, бедняжку, понимаю.
"О, тяжкий груз из мяса и костей..."? ))
А вот Аза мне совершенно не симпатичен. Я, наверно, никогда не пойму, как дети могут спокойно принимать таких вот "маминых друзей", еще и без конца брюзжащих. Бэт можно понять, у нее был холодный расчет, а вот что в Азе нашла Эми - для меня это останется загадкой.
Nobody
Ассоциация критиков
Lavender
Я рада, что ты присоединилась к читателям моей династии Добро пожаловать!
)
Нет, скорее
А Эми нашла в нем поддержку, любовь, помощь и сочувствие, в которых всегда нуждалась.
Я рада, что ты присоединилась к читателям моей династии
Добро пожаловать!Нет, это в честь Эдварда IV, Йорка.Lavender написал(а):
Lavender написал(а):
)Нет, скорее
Почему?Lavender написал(а):
Это не просто мамин друг, это мамин муж, который заменил детям отца, воспитывал их, пусть и брюзжа, содержал дом в порядке. Собственно, весь дом был на нем, Эми была в себе и своих переживаниях.Lavender написал(а):
У Бэт был не холодный расчет, хотя она ко всему подходила рационально, но не стоит думать, что она способна на такое пойти без эмоций. Она была привязана к Азе - и со временем ее чувства из дружеских переросли в любовь.Lavender написал(а):
А Эми нашла в нем поддержку, любовь, помощь и сочувствие, в которых всегда нуждалась.
Nobody
Ассоциация критиков
2.
Эдвард умер через неделю после дня рождения Анны. Нас об этом можно сказать и не известили. Никто из родственников не позвонил и не сказал ничего. Джулианна – его женушка – не прислала даже мейла, хотя торчала в интернете почти круглосуточно, маяча в контакт-листе депрессивным статусом. Что-то там безумно банальное и страдательное. Впрочем, каждый выражает свое горе как может.
Мы узнали о смерти брата от их соседа. Мальчика звали Корби, он периодически забегал к Анне в гости. Он и сообщил, что похороны были скромные и тихие. Только семья. Как будто мы ему не родня. Я позвонила Джулианне и спросила, в чем дело, но она тут же впала в истерику, назвала меня бесчувственной скотиной, раз я вот так издевательски названиваю «в такую трудную для нашей семьи минуту». Честно говоря, я даже не поняла, за что на меня вылили этот ушат грязи.
Никакой информации о том, где похоронили брата и как он умер, я не получила и жутко расстроилась. И даже повышение Джона меня не порадовало.
Дети никак не восприняли смерть дяди. Их можно понять, Эд жил особняком, весь в своей семье, они практически никуда не выходили. А я погрустнела и весь вечер просидела в спальне, вспоминая детство и юность, как мы вместе играли, как брат нас опекал. Тогда я еще не думала об Азе, как о мужчине, а Эми не превратилась в ужасного потустороннего монстра. Какие спокойные были времена! И как жаль, что их не вернуть.
Дети же убежали в этот треклятый розовый дом. Их будто тянуло туда. И чем недовольнее становилось мое лицо, тем чаще они сбегали. В доме жило несколько семей – невнятная разношерстная компания всех возрастов.
Анна как-то с утра взахлеб рассказывала, как у одной из квартиранток посреди очередной тусовки начались схватки, как они всем скопом летели в больницу, протрезвев от неожиданности – мне это вовсе не казалось забавным. Тем более, что от моего осторожного вопроса «А кто отец ребенка?» - дочка отмахнулась, неопределенно пожав плечами.
Черт, в этом доме нравы даже хуже, чем я думала!
Джон не поддержал рассказа сестры. Как оказалось, он не поехал со всеми в роддом, предпочел остаться с Фигатой. Надо же, я уверена, что эта девица мечтала захомутать моего сына, однако сразу в руки она не давалась, многие намеки игнорировала и дальше неопределенных объятий его не подпускала.
Я слышала разговор Джона с сестрой:
— Я же по глазам вижу, что она не против! Какого черта водит меня за нос?
Скажи я свое мнение, он бы рассвирепел. Но по мне, та девица просто набивала себе цену.
Я была всерьез обеспокоена этой дружбой с соседями.
- Ты же понимаешь, милая, что это не игрушки. То, что они делают – аморально. Ребенок должен быть зачат в законном браке и расти в полной семье.
Анна кивала и улыбалась, а я хмурила брови. Неизвестно, что могут теперь выкинуть мои дети, раз и навсегда выучившие ответ на все мои слова: «Мы уже выросли, и ты нам не указ!»
Я искренне пыталась найти общий язык и с Джоном, мы даже вместе сходили на ежегодный марафон. И когда сын, чтобы сделать мне приятное, поддался в борьбе – я подумала, все же он меня любит и не захочет огорчать. Но, видимо, его сыновьи чувства проигрывали влюбленности. После соревнований я снова увидела его с Фигатой.
А вечером дома меня ждал новый сюрприз. Анна обтирала спиной почтовый ящик, целуясь с незнакомым мне блондином. Увидев меня, они отпрыгнули друг от друга, засуетились, и Анна как-то манерно и нервно пробормотала:
- Мама, познакомься, мой приятель Спенсер.
Я деликатно отвела ее в сторону и сказала:
- Милая, а ты уверена, что он именно тот, кто тебе нужен? Я все понимаю, у него может быть золотой характер, но я бы не хотела внучку с таким очаровательным поросячьим носом!
Сзади раздался всхлип, как будто я говорила слишком громко (а может быть, так оно и было, я все-таки старею и могу позволить себе глухоту), и Анна бросилась к Спенсеру. Я же вздохнула и подошла к ним.
- Спенсер, скажите, чем вы занимаетесь? Где работаете? Какие увлечения.
- Я безработный, - насупился парень и сделал такое обижено-свиное лицо, что мне захотелось хрюкнуть. Но я собрала волю в кулак и лишь холодно ответила:
-Ясно, - затем развернулась и ушла к себе. Из окна я наблюдала, как Анна долго утешала незадачливого кавалера.
Джон считал, что Анна сама может решить, кто ей нужен, и мои мысли не нашли ни у кого поддержки, кроме, разве что Риган Фишер, с которой мы вместе похрюкали вволю по телефону.
Анна на это очень обиделась и ушла к себе, громко хлопнув дверью. Три раза. Видимо, чтобы уж все поняли, как она оскорблена. Джон ушел на рыбалку, сказав, что на природе лучше думается.
- Да не переживай ты так! Он же не насильник и не преступник какой! Обычный парень, каких миллион, - сын чмокнул меня в затылок и убежал к пруду.
Эдвард умер через неделю после дня рождения Анны. Нас об этом можно сказать и не известили. Никто из родственников не позвонил и не сказал ничего. Джулианна – его женушка – не прислала даже мейла, хотя торчала в интернете почти круглосуточно, маяча в контакт-листе депрессивным статусом. Что-то там безумно банальное и страдательное. Впрочем, каждый выражает свое горе как может.
Мы узнали о смерти брата от их соседа. Мальчика звали Корби, он периодически забегал к Анне в гости. Он и сообщил, что похороны были скромные и тихие. Только семья. Как будто мы ему не родня. Я позвонила Джулианне и спросила, в чем дело, но она тут же впала в истерику, назвала меня бесчувственной скотиной, раз я вот так издевательски названиваю «в такую трудную для нашей семьи минуту». Честно говоря, я даже не поняла, за что на меня вылили этот ушат грязи.
Никакой информации о том, где похоронили брата и как он умер, я не получила и жутко расстроилась. И даже повышение Джона меня не порадовало.
Дети никак не восприняли смерть дяди. Их можно понять, Эд жил особняком, весь в своей семье, они практически никуда не выходили. А я погрустнела и весь вечер просидела в спальне, вспоминая детство и юность, как мы вместе играли, как брат нас опекал. Тогда я еще не думала об Азе, как о мужчине, а Эми не превратилась в ужасного потустороннего монстра. Какие спокойные были времена! И как жаль, что их не вернуть.
Дети же убежали в этот треклятый розовый дом. Их будто тянуло туда. И чем недовольнее становилось мое лицо, тем чаще они сбегали. В доме жило несколько семей – невнятная разношерстная компания всех возрастов.
Анна как-то с утра взахлеб рассказывала, как у одной из квартиранток посреди очередной тусовки начались схватки, как они всем скопом летели в больницу, протрезвев от неожиданности – мне это вовсе не казалось забавным. Тем более, что от моего осторожного вопроса «А кто отец ребенка?» - дочка отмахнулась, неопределенно пожав плечами.
Черт, в этом доме нравы даже хуже, чем я думала!
Джон не поддержал рассказа сестры. Как оказалось, он не поехал со всеми в роддом, предпочел остаться с Фигатой. Надо же, я уверена, что эта девица мечтала захомутать моего сына, однако сразу в руки она не давалась, многие намеки игнорировала и дальше неопределенных объятий его не подпускала.
Я слышала разговор Джона с сестрой:
— Я же по глазам вижу, что она не против! Какого черта водит меня за нос?
Скажи я свое мнение, он бы рассвирепел. Но по мне, та девица просто набивала себе цену.
Я была всерьез обеспокоена этой дружбой с соседями.
- Ты же понимаешь, милая, что это не игрушки. То, что они делают – аморально. Ребенок должен быть зачат в законном браке и расти в полной семье.
Анна кивала и улыбалась, а я хмурила брови. Неизвестно, что могут теперь выкинуть мои дети, раз и навсегда выучившие ответ на все мои слова: «Мы уже выросли, и ты нам не указ!»
Я искренне пыталась найти общий язык и с Джоном, мы даже вместе сходили на ежегодный марафон. И когда сын, чтобы сделать мне приятное, поддался в борьбе – я подумала, все же он меня любит и не захочет огорчать. Но, видимо, его сыновьи чувства проигрывали влюбленности. После соревнований я снова увидела его с Фигатой.
А вечером дома меня ждал новый сюрприз. Анна обтирала спиной почтовый ящик, целуясь с незнакомым мне блондином. Увидев меня, они отпрыгнули друг от друга, засуетились, и Анна как-то манерно и нервно пробормотала:
- Мама, познакомься, мой приятель Спенсер.
Я деликатно отвела ее в сторону и сказала:
- Милая, а ты уверена, что он именно тот, кто тебе нужен? Я все понимаю, у него может быть золотой характер, но я бы не хотела внучку с таким очаровательным поросячьим носом!
Сзади раздался всхлип, как будто я говорила слишком громко (а может быть, так оно и было, я все-таки старею и могу позволить себе глухоту), и Анна бросилась к Спенсеру. Я же вздохнула и подошла к ним.
- Спенсер, скажите, чем вы занимаетесь? Где работаете? Какие увлечения.
- Я безработный, - насупился парень и сделал такое обижено-свиное лицо, что мне захотелось хрюкнуть. Но я собрала волю в кулак и лишь холодно ответила:
-Ясно, - затем развернулась и ушла к себе. Из окна я наблюдала, как Анна долго утешала незадачливого кавалера.
Джон считал, что Анна сама может решить, кто ей нужен, и мои мысли не нашли ни у кого поддержки, кроме, разве что Риган Фишер, с которой мы вместе похрюкали вволю по телефону.
Анна на это очень обиделась и ушла к себе, громко хлопнув дверью. Три раза. Видимо, чтобы уж все поняли, как она оскорблена. Джон ушел на рыбалку, сказав, что на природе лучше думается.
- Да не переживай ты так! Он же не насильник и не преступник какой! Обычный парень, каких миллион, - сын чмокнул меня в затылок и убежал к пруду.
- Статус
Похожие темы
The Sims 3 Challenges:
Я знаю, город будет! История семьи Карри.
