2.
Наша с Азой супружеская жизнь никогда не была чем-то невероятным – тихий омут, в котором не водилась нечисть. Он уважал мои интересы, а я – его. И если говорят, что за каждым успехом мужчины стоит женщина, то это явно не наш случай. Единственная моя заслуга – это то, что я не мешала мужу добиваться желаемого. У него было время, чтобы заняться карьерой, я в это время нянчила детей в меру возможностей, которых, правда, у меня было немного, и писала свои романы. Благо Джон и Ричард были вечно заняты друг другом, и никому не мешали, а Анна – такой спокойный ребенок, даже представить сложно.
И вот наступил тот день, когда Аза продефилировал мимо меня в костюме космонавта, сказав, что исполнилась чуть ли не мечта всей его жизни, я только и смогла, что улыбнуться в ответ. Он был такой милый в своей форме, когда держал на руках Анну и сюсюкался с ней:
— Кто твой папа? Летчик? Не-е-ет! Десантник? Не-е-ет! А, космонавт твой папа! Вот оно что!
Я прыснула в кулачок и убежала вниз, писать очередную книгу.
У меня самой все было не так радужно, как казалось бы. То есть, если говорить серьезно, объективных причин для расстройства вроде бы не было, однако близилось мое тридцатилетие, и очень бы хотелось к этому сроку разложить перед собой прожитое и понять, что я многого добилась, что я стала успешной, да вот не могла. У меня за плечами умерший муж, брак с отчимом и трое детей, на которых не хватает времени.
— Я, наверное, неправильно живу, - сказала я мужу в день рождения.
— Конечно, где это видано – у человека праздник, а он заперся в кабинете и в компьютер уткнулся, - фыркнул муж, - радуйся, ты успешный писатель, да и в работе повышения идут, несмотря на все декреты.
— Ой, так рада, даже не могу описать, как, - я демонстративно захлопала в ладоши. Муж потрепал меня по плечу, подхватил Джона на руки и подмигнул:
— Я уложу детей и в спальню.
Оставалось только надеяться, что наша праздничная ночь обойдется без последствий.
Наутро я решила сменить имидж – сходила в парикмахерскую и постриглась «под Эми». Удивительно, но мама была популярной писательницей, и теперь эту прическу величали ее именем. А заодно и приоделась, как полагается солидной взрослой даме, стремящейся сделать карьеру.
Это как-то примирило меня с возрастом. Беспроигрышный вариант: хочешь поднять настроение – сходи в салон красоты или займись шоппингом.
— Я похожа на маму? – спросила я мужа, вернувшись с прогулки.
— С ума сошла что ли? – Аза покосился на меня и добавил, - Разве что внешне.
И продолжил читать с Джоном сказки.
Все же Аза – прекрасный человек.
Так мы и жили то время, пока дети еще были слишком малы, чтобы брать их с собой на прогулки – не оставлять же их на траве. Я занималась самообразованием, а Аза – детьми.
— Вырастешь, сынок, будем вместе рыбачить, мама подтвердит?
— Угу, - отвечала я на автомате, вчитываясь в «Психологию человеческих отношений». Коллега по работе сболтнул в курилке, что мне не хватает обаяния.
«Я ему покажу – обаяние!» - бесилась я и читала очередные фразы типа «говорить надо не так, как нам удобно говорить, а так, как слушателям удобно воспринимать. Если ваша речь содержательна, ясна и доходчива; если у вас поставленный голос, четкая дикция, выразительная интонация и эмоциональная окраска, органичные жесты; если вы проявляете и контролируете признаки уверенности - то это значит, что ваша публичная речь более влиятельна, чем та, в которой эти элементы хромают».
Не забывала я и об участке, который теперь все почему-то называли моим садом. Хотя я всего лишь заботилась о нем в память о муже. Первом муже, разумеется.
Когда Аза работал, я убаюкивала Анну, забирала из детской ребят, разбрасывала по полу гостиной и кабинета книги и писала свои опусы, пока дети уничтожали горы макулатуры. Аза звал это самообразованием. По мне – как угодно это называй, лишь бы дети были подальше от шкафов и любых острых предметов.
Жизнь быстротечна, и спокойные времена подходили к концу. Я поняла это, когда состарился Аза. В первый раз я задумалась о том, что мне придется быть дважды вдовой, вряд ли муж сможет меня пережить. Если не разжигать камин, конечно.
Он же беспокоился совсем о другом – теперь еще чаще, чем раньше, мне приходилось подчеркивать, что я все так же отношусь к нему, что между нами ничего не изменилось.
Возраст не изуродовал мужа, хоть и не украсил, как Шона Коннери. Аза остался таким же миловидным, как и раньше, но неуверенности в себе прибавилось.
А через пару дней повзрослел и Дик, выросший черезчур эмоциональным для мальчика. Оставалось только надеяться, что он не примкнет к этой дурацкой субкультуре с розовыми челками и не станет рыдать над каждым фильмом-трагедией.
Впрочем, многое зависит от воспитания, не правда ли?
Люблю хорошие, стильные метафоры...
Может, он вырастет писателем?
.
