Роман Иванов
Участник
* * *
Нет денег. В окне моей комнаты день.
Начало разменянной ленью недели.
Мой город глядит на меня, как олень
на видного издали хищного зверя.
Я чую презрение жирной зимы,
предпразднично смокчущей щеки и шубы,
мешающей цедру и вонь шаурмы
на утреннем рынке, врезающем дуба
от ветра и холода. Люди снуют
и тратят зарплаты. Мне больно и гадко
смотреть, как в квартирах наводят уют.
Смотреть в эти окна и горько, и сладко.
В окне моей комнаты виден Машук,
участок бульвара, какие-то крыши...
Мазня по стеклу всеми пальцами рук
копирует то, о чем сказано выше,
на память о Завтра, еще одном дне
пути неизвестного, вставшего задом -
безденежным, жизненным задом ко мне.
И как эта жизнь, настоящая, рядом!,
всем выпавшим снегом прижавшись к моим
вещам, сигаретам, блокнотам и книгам.
Беззвучно и точно, как опытный мим,
зима вылепляет мне снежную "фигу".
Нет денег. В окне моей комнаты день.
Начало разменянной ленью недели.
Мой город глядит на меня, как олень
на видного издали хищного зверя.
Я чую презрение жирной зимы,
предпразднично смокчущей щеки и шубы,
мешающей цедру и вонь шаурмы
на утреннем рынке, врезающем дуба
от ветра и холода. Люди снуют
и тратят зарплаты. Мне больно и гадко
смотреть, как в квартирах наводят уют.
Смотреть в эти окна и горько, и сладко.
В окне моей комнаты виден Машук,
участок бульвара, какие-то крыши...
Мазня по стеклу всеми пальцами рук
копирует то, о чем сказано выше,
на память о Завтра, еще одном дне
пути неизвестного, вставшего задом -
безденежным, жизненным задом ко мне.
И как эта жизнь, настоящая, рядом!,
всем выпавшим снегом прижавшись к моим
вещам, сигаретам, блокнотам и книгам.
Беззвучно и точно, как опытный мим,
зима вылепляет мне снежную "фигу".