1. Afterlife
Вспоминая прошлое, я все отчетливее понимаю, что была плохой матерью, да и примерной женой не смогла стать. Сколько раз я срывалась на Мэтта, кричала на него, даже не задумываясь, что все свои силы он тратит на то, чтобы поддержать семью. Он умер, и только тогда я до конца осознала, как он был нам нужен… и как я его любила.
Полжизни мне казалось, что между нами не было особой привязанности. Я думала, Мэтт просто не хотел жить с родным, но нелюбимым братом и сбежал из опостылевшего дома под старость лет, ухватившись за первую же возможность – за меня. Да и я искала себе скорее опору и защиту, чем принца на белом коне.
А теперь я вспоминаю его заботу, как он делал всю домашнюю работу, чинил нашу утварь, как укутывал меня по ночам и целовал в плечо, когда я засыпала, уставшая – может быть это и была настоящая любовь, а вовсе не то, что воспевают поэты.
Мне безумно не хватало его. На работе ли, в городе – в каждом встречном мужчине я искала черты мужа и не находила. Дома было еще хуже. Я совершенно не могла там находиться, потому что куда ни глянь – вот тумбочка, у которой когда-то отваливалась дверца, но Мэтт ловко, как он выражался, «присобачил» ее на место, вот ванна – и хорошо, что не надо ее мыть, потому что Мэтт… так можно было продолжать до бесконечности. И я бежала, бежала прочь на работу, на занятия по кулинарии, бесцельно бродила по магазинам часами, зная, что все равно придется возвращаться в дом, где стояла пустая кровать, которую когда-то мы делили на двоих.
Дети были предоставлены самим себе. Я не знаю и, наверное, никогда не решусь спросить, что думал про меня Эдвард, но сын действительно взял всю заботу о них на себя. В меру своих лет, конечно. Это он решал, идти ли Филиппу в гости к соседям, у которых «такой суперский телевизор и последняя плейстейшн!», приглашать ли девочкам подружек домой после школы и где им всем отдохнуть в выходные.
Я во всем этом не участвовала. Все это время я впахивала как конь на работе, стремясь помочь детям хотя бы деньгами и получить это чертово повышение – не правда ли, у меня была шикарная отмазка? К стыду своему, я даже пропустила день рождения Филиппа. Просто в какой-то момент поняла, что сын вырос, у него другие интересы. Но я уже давно крутилась как волчок в этой долбанной кафешке, потому первая мысль, что промелькнула, была: «Ну вот, будет кому помогать Эдвадру!»
К тому моменту, как я стала приходить в себя и чуть чаще появляться дома, дети уже отдалились. И я видела, что Кэт самостоятельно справляется с домашней работой, параллельно хомяча чипсы из тарелки, моя помощь ей не требовалась. Бэт в крайнем случае могла подойти к сестре, постучать пальчиком по столу и разъяснить упражнение в пять минут, а я молча смотрела на то, как они живут единым организмом, которому я нужна как третья нога человеку. По какой-то негласной команде дети не трогали меня, обходили стороной, и только раз, засыпая, я слышала голос за дверью: «Тише! Нельзя будить маму! Она ради нас старается!»
Эдвард беспокоил меня, он уже был достаточно взрослый, ног так ни разу не привел домой девушку… или парня на худой конец. Я как-то робко спросила, есть ли у него кто, но сын так недоуменно взглянул на меня и ответил:
- Когда? И зачем? – что я не решилась продолжать.
Это «зачем» пугало меня больше всего. Эд такой семейный человек, я надеялась, что он не выберет себе жизнь аскета или того хуже монаха.
К тому же он частенько подолгу запирался в ванной, мылся, отфыркивался.
— Эд, купаться по часу просто неприлично! – бормотала я, как-то смущаясь, что выговариваю все это рыжеволосому оболтусу почти с меня ростом. И старалась не думать, что он занимается в ванной тем, от чего, как грозились наши воспитатели, у мальчиков ладони становятся волосатыми.
Все это вгоняло меня в тоску. Но казалось, такое поведение детей – это плата за все, что я сделала. Если мать оставила детей, когда была так нужна им, вполне справедливо, что потом, когда дети ей стали необходимы, она перестала быть им нужной. Я не знаю, как сказать лучше, но так оно и вышло. Мои дети могли выжить без меня. Они опирались друг на друга, а у меня… были только воспоминания о муже.
В общем, триумфальное возвращение блудной мамаши не состоялось, что уж тут говорить. И я снова уходила из дома, где чувствовала себя чужой. Только если раньше я бежала потому, что была им нужна, то теперь – потому что в своем собственном доме я никому нафиг не сдалась. Вот такой парадокс. Так что каждое утро я брала с собой корзинку для пикника, завтракала на площади (говорят, природа успокаивает), потом шла в библиотеку, просиживала там до двух – и топала на работу, чтобы потом прийти домой и лечь спать. В общем, время шло, а моя жизнь с того времени, как умер муж, ни черта не изменилась. Мне только и оставалось, что наблюдать жизнь вокруг и понимать, что она течет мимо.
Филипп нашел какую-то странную для мужчины работу, по крайней мере у меня она вызывала определенные ассоциации, но я уже не стала ничего говорить, чтоб не напороться на: «Мам, я уже взрослый и сам могу решить, что мне нужно!» Самостоятельность детей ставила меня в тупик.
Так все и продолжалось, пока мне не встретился человек по имени Аза. Я в очередной раз протирала штаны в библиотеке, и как раз собиралась уходить, когда ко мне подошел мужчина, почти мальчик, лет 25-ти (а я к тому моменту уже перешла сорокапятилетний рубеж) и спокойно спросил:
— Вы – Эмми Салливан?
— Да.
— Автор всех этих книг?
— Каких книг? – вдруг растерялась я.
— Ну этих… Вчера завезли серию «Бестселлеры нового века», там есть ваши книги. «Люди в белом» - это же вы написали?
— Ну да…, - почему-то казалось, что все вдруг на меня уставились. Захотелось спрятаться и сказать: «Ну пишу и пишу, что здесь такого?» Я решила, что сейчас книги будут критиковать и приготовилась к обороне: - Я написала, а что?
— Ничего. Хорошо пишете! – он вдруг сам пожал мою руку и ушел.
С тех пор мы часто встречались в библиотеке, поначалу молча кивали друг другу, потом начали перекидываться парой-тройкой фраз, некоторое время спустя как-то вдруг так оказалось, что мы всегда садились на соседние стулья. Вместо чтения мы подолгу разговаривали друг с другом, общались. Так я и узнала, что мальчика зовут Аза Секемото, что отец его недавно скончался, а мать успела выйти замуж за другого мужчину, поэтому сын в доме оказался как бы и не при делах. Он точно так же бежал от проблем как и я, но у него был другой мотив, если можно так сказать. Аза искал, в то время как я давно смирилась с ситуацией и плыла по течению.
Ему был нужен кто-то, о ком мог бы заботиться. Невероятно, но в таком возрасте он привык всех опекать. «Возможно, таким станет и Эд», - подумала тогда я
, то может его компенсировать новыми рожденными наследниками...
