Наверное, в тот вечер показывали какую-то очень хорошую оперу. Может быть, даже прекрасную или гениальную. Фигата ее, к сожалению, не запомнила, потому что на сцену она смотрела только первые пять минут представления - ей с детства сложно было сосредоточиться на том, что ей говорят или поют. Поэтому опера как-то прошла мимо нее...
Домой она возвращалась в таком безмятежно-отрешенном состоянии духа, что не сразу заметила отблески пламени, пляшущие на небе...
Когда Фигата поняла, что пожар начался на ее лугу, она помчалась с такой скоростью, с какой не бегала еще никогда в жизни.
Если бы неделю-другую назад ей кто-нибудь сказал, что она научится так ловко управляться с огнетушителем, право слово, она бы не поверила. Огнетушитель кашлял, плевался и умолкал в самый неподходящий момент.
- Ке каццо вой да мэ! Нон ромпере скьятоли! Фрочо! Коглионе! Ваттене! Бэнг! - орала Фигата посреди чистого поля, неистово потрясая каццо железякой и распыляя стронцо пену направо и налево, бэнг, ваффанкуло, вай а кагарррре. (В этот момент она была ослепительно хороша, как автор, свидетельствую).
Но как ни странно, ей удалось погасить пламя.
Фигата еще раз обругала себя за забывчивость - а ведь она прекрасно знала, что уголек, стрельнувший из камина, может вызвать пожар. Впрочем, она только вчера обзавелась этим так называемым камином, - и то только ради семейной традиции. У них в роду так было принято, - если у тебя есть дом, стало быть, в нем должен быть очаг, а в очаге должен гореть огонь, что бы ни случилось - потоп, наводнение, землетрясение, огонь должен гореть.
Пожары... да, она с детства к ним привыкла и много раз наблюдала, как ее мать или бабка, ругаясь последними словами, гасили огонь голыми руками...
- Аччидэнти а Санта КлеопАтра верджине, - пробормотала Фигата, засыпая, и звезды плавно переливались у нее над головой с одного края небосклона на другой - до следующей ночи...
Утром Фигату ждало интересно-неприятное открытие. Она сроду не жаловалась на желудок и проблемы, с ним связанные, более того, она подозревала, что способна переварить любую, даже самую несъедобную еду - сказывалось трудное детство в итальянском таборе.
И тем не менее...
Она с самого начала догадывалась, что не в зеленых яблоках было дело, а следующим вечером, в спортзале, убедилась, - да, действительно, не в яблоках...
Как ни странно, Фигата была счастлива. Без дома, без крыши над головой, на своем пустом лугу, под звездами, с ребенком на руках. Тем же вечером она отправилась на промысел.