Nobody
Ассоциация критиков
1.
С тех пор я пристально следила за детьми. Нет, конечно, ничто не мешало Бэт или Кэти задержаться после работы и списать порочные свидания на сверхурочные. Хотя нет, Кэти точно мешала я – мы все-таки в одном кафе работали. Да и противозачаточные они бы не достали – городок наш слишком маленький, все друг друга знают, аптекарь наверняка бы мне перезвонил, если что (тем более, что по молодости мы вместе пытались устроиться работать в больницу).
Не поймите меня неправильно, я верила и буду верить, что у девочек есть голова на плечах, но вдруг появится этакий Рэтт Батлер, чтоб его через забор и за ногу, и вскружит эту самую голову. Я все не могла забыть того рыжего, окучивавшего Кэт, когда та была совсем юной девушкой. И каждый раз, когда кто-нибудь приходил к нам в гости, я внимательно следила, чтобы ничего «такого» не случилось.
— Мама, ты становишься параноиком, - мрачно заявила мне Бэт. - Этот парень не красивый, не успешный и вообще ничего для меня не значит. Кроме того, ты забываешь, что у нас дома только одна двуспальная кровать.
— Я слышала, молодежь сейчас отсутствие койко-места не останавливает, - пожимала я плечами и демонстративно убирала валерьянку, которой только размахивала, но никогда не пила.
— Я предпочитаю заниматься этим в комфортной кровати и с мужем, - осадила меня Кэт.
— Точно, - поддержала сестру Бэт, - кстати, неплохая идея для статьи: «Где заняться сексом?»
— Что за ужасы ты пишешь! – возмущалась я.
— Мама, эти ужасы хорошо продаются, это самое главное. Но сначала интервью.
Вполне возможно, за Бэт я могла быть спокойной. Она настолько рациональна, что иногда я просто терялась. Казалось, будто у нее как в мультике перед глазами вечно пляшет значок денег.
Мне деньги были вовсе не важны, я просто писала, как пишется. С детства у меня плохо получалось лукавить. Поэтому когда вдруг позвонил Филипп и попросил, чтобы я написала его биографию, мол, будет что показать бизнес-партнерам, я не стала льстить.
Кроме того, что уж скрывать, я была слишком зла на сына, чтобы позволить себе выбирать выражения.
— Не знаю, правильно ли я делаю, - я прошаркала в комнату Бэт за советом.
— Мама, поступай как сердце велит. Хочется так писать – пиши. Ты уже все решила. И вообще, не мешай. У меня задание, после прочтения книги обещали если не повысить, то к зарплате премию подкинуть.
Господи, с ней невозможно было говорить о чем-то кроме работы. Непонятно, как, но в семье выросла карьеристка.
Тем хуже приходилось Кэт – еще одной непонятной душе в нашем семействе. Я знала, что ей одиноко, потому что сестра вообще не понимала ее душевных терзаний, желания влюбиться, найти близкого человека. Мне кажется иногда, что Бэт вообще не знала, что такое чувства. Ее эмоции всегда подчинялись желаниям, и что ужаснее всего, она не понимала, что может быть иначе.
Кэт сторонилась меня, может быть, потому что я на любые переживания остро реагирую, а может, потому что мы так и не стали с ней хорошими друзьями. Аза тоже жил своей жизнью – военная работа сделала его несколько грубым. Он как-то совершенно по-армейски командовал в доме, брюзжал над каждой пылинкой, и хотя в общем и целом это шло семейству на пользу, такое поведение не способствовало душевной близости между нами.
Поэтому я знала, что Кэт иногда ходит на общественный пляж за домом, который всегда пустовал, хотя старожилы рассказывали, что раньше там частенько отдыхали нудисты. И я не пыталась последовать за ней, а быть может и стоило. Но я видела с холма, как она стоит там и глядит на море как та Ассоль. Но в нашей стране нет сказок и никогда не придет корабль с алыми парусами, и никогда не скажет ей принц: "Здравствуй, Ассоль! Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали".
Я все это знала, но не могла объяснить дочери.
Бэт получила очередное повышение, и на мое удивление отправилась отмечать его вместе с Филиппом в суши-бар.
— А заодно взяла у него интервью. Ты не представляешь, сколько можно узнать в хорошей дружеской обстановке, - ворковала она вечером, вернувшись домой.
Удивительно, но именно Бэт с ее практичностью придумала, как помочь сестре. Все просто – каждый вечер она бегала по паркам, пляжам и прочим общественным местам в поисках интервьюеров, как она называла своих жертв, а теперь на каждый такой забег брала с собой Кэт.
— Мама, и пусть она каждый раз, пока я бегаю по улицам как в попу ужаленная, сидит в парке на скамейке одна-одинешенька, но рано или поздно кто-то к ней, но подойдет. Или она к нему, правда? –подмигивала мне дочь.
В общем-то так и случилось. Позже Бэт, с которой, несмотря на полное непонимание, у нас были самые близкие отношения, сказала:
— Кажется, Кэт кого-то нашла.
Его звали Таварес, фамилию я запамятовала. Не совсем молодой, не совсем успешный, к тому же стеснительный до жути и неуверенный в себе. В общем, ни капли не походивший на принца, но почему-то Кэт была уверена, что лучше мужчины ей не найти. То есть она утверждала, что лучше не бывает, но это в ее случае это то же самое, только сказанное другими словами.
Конечно же, мы были не представлены друг другу, но это не помешало мне записать его данные и справиться в регистратуре больницы у знакомой, что это за тип. Может быть, под старость я и стала параноиком, но пока это вполне полезное сумасбродство.
— Бэт, ну ты же видела, какой он, почему ты не остановила? – прошептала я.
— Я в это время была занята… брала интервью, - и то, как она отвела глаза, эта легкая, почти незаметная пауза в словах заставила меня приподнять бровь.
— Интервью?
—Мама, ну что ты прямо как инквизитор! – вспыхнула Бэт и убежала.
А мне захотелось мерзко захихикать вслед. Собственно я это и сделала вечерком, рассказывая Азе:
— Кажется, Бэт влюбилась!
Фил на удивление хорошо воспринял книгу о себе. Помню, как он восторженно щебетал мне в трубку:
— Мама, здорово, читаю, и прям как настоящий я! На диване я и в книжке тоже я! – а потом помолчал и тихо сказал, - прости меня, мам. Но сейчас все хорошо, мы с Караш счастливы. Заходи в гости, посмотришь как-нибудь на Кэсси.
Удивительно, но эта дурацкая книга помогла нам снова подружиться.
Но ведь никогда у меня не было такого, чтобы счастье длилось долго. Поэтому, когда Кэт заголосила из зала:
— Мам, хорошая новость или очень хорошая?
Я ответила:
— Не томи, - и на всякий случай потянулась за валерьянкой.
— Джулианна родила. Эдвард стал папой. Внучка, как ты и заказывала. Назвали Олли.
—Дурацкое имя. А ты откуда знаешь? Телефон-то не звонил!
— А их по телевизору показывают. Это тысячный ребенок в нашем городке. Здорово, правда?
И тут же телефон зазвонил как оглашенный, мы все дружно кричали в трубку, что рады, что, да, мы видели их по местному каналу, что Олли – чудесное имя, откуда его только Джулианна взяла, и вообще, Эд – самый лучший в мире папа, не считая Папы Римского.
У Бэт пошла какая-то полоса невезения, и она все обзывала себя неудачницей. Как выяснилось, ее статья не понравилась какому-то Обри, а такого не было с детства, чтобы ее писанину хоть кто-то критиковал, поэтому дочь строчила одно письмо за другим, перебрехиваясь с этим Обри по почте, а заодно цапалась со всем домашними, злая как собака.
И только когда этот Обри пришел к нам на ужин, я поняла, что дело было вовсе не в статье, а это тот самый мужчина, из-за которого моя дочь быть может впервые в жизни покраснела, разговаривая со мной.
Конечно, я была несколько обеспокоена, тем более, что он был старше ее. Я неплохо знала его семью – его родители приехали в город вместе со мной. И мне было известно, что у Обри растет дочь Магда, уже подросток, в общем – не такого мужа я желала собственной дочери.
Я поделилась опасениями с Азой, но он их не разделил.
— Милая, она взрослая и сама разберется, что к чему.
И тут случилось то, чего я так долго боялась. Аза попытался… в общем он захотел заняться со мной сексом, а я так резко отшатнулась, что… даже не знаю, как объяснить. Это такая деликатная тема. Я долго и сбивчиво бормотала:
— Милый, я не могу, я не хочу, у меня давно уже менопауза, да и Мэтт..
Аза сидел на краю кровати, сгорбившись.
— Ты же понимаешь, я мужчина, мне это нужно.
— Милый, не трепи себе нервы, я старая клюшка, если ты найдешь другую, я все пойму, но я не могу.
В итоге за ужином я старалась не смотреть ему в глаза. А впрочем и уши не мешало бы заткнуть. В старости к сожалению я не стала глухой, как многие бабульки, а потому слышала, как щебетала на улице Бэт. И это было таким контрастом с тишиной, стоявшей на кухне.
— Не забудь убрать посуду, - вдруг брякнула я вместо Азы, хотя обычно он следил за чистотой в доме.
Кэт удивленно ответила:
— Хорошо.
А муж встал и попытался выйти на улицу.
Но там обнаружил Бэт на руках у этого Обри и, медленно закрыв дверь, развернулся и ушел в спальню. Честное слово, лучше бы он ей хлопнул.
Вечером Бэт восторженно рассказывала, что в скором времени будет свадьба, что они с Обри помолвлены, а я только молча кивала и изо всех сил улыбалась дочери. Впрочем, как и обычно, Бэт была на своей волне, а она редко замечала что-то не имевшее отношение лично к ней. Если, конечно, на этом нельзя было сделать деньги.
На следующий день я вернулась с работы уже в должности Кулинара. И даже переодеться покрасивее не успела, как Бэтти объявила, что ждет всех на пляже, где и будет праздноваться свадьба. Бэт была в таком скандальном с моей точки зрения наряде, что я даже слов не нашла.
— Чем скандальнее, тем больше известность, - улыбалась она.
Кроме нас, туда пришел еще Эдвард с женой и ребенком, собственно из-за Олли вечеринка и не задалась. К тому моменту как молодые обменялись кольцами, всех уже настолько достал плач ребенка (о эти дивные воспоминания ушедшей молодости, когда дети вопили в четыре голоса о мокрых подгузниках!), что большинство после церемонии попрощались и даже по коктейлю на память не выпили.
Впрочем, ни Одри ни Бэт это не не расстроило. Они переехали в бывшую комнату мальчиков, где стояла не слишком красивая, но зато новая кровать, и занялись тем, для чего и создал нас Бог тысячи лет тому назад.
Дочка Одри, хвала Всевышнему, к нам не переехала. Бэт сказала, что у зятя с ней какие-то разногласия, как бывает с подростками, поэтому Магда будет жить с родственниками, а Одри – с нами. Что ж, я не была довольна выбором дочери, но и на том спасибо, что он за собой детей не притащил.
Замужество положительно сказалось на дочери – она получила повышение, о котором так долго мечтала. Аза тоже, и я радостно подсчитывала, сколько нам не хватает на строительство нового дома.
А через несколько дней Кэт отвела меня в сторону и сказала:
– Мама, я хочу тебя познакомить с будущим мужем.
Ну что ж, я давно была к этому готова. Таварес вообще не тот человек, которого я бы пожелала хоть кому-то из знакомых в пару. Но дочь было не переубедить, и я оставила свои попытки в прошлом. Дочь стала взрослой, а значит, пусть решает сама.
Официальное знакомство, надо сказать, было потрясающим.
— Здравствуйте, миссис Салливан, я так рад, так рад, - лепетал Таварес, подбегая ко мне. И тут же поскользнулся на траве и упал… прямо будущей теще на грудь. Так что я, можно сказать, приняла удар на себя.
Я, конечно, пыталась вести себя прилично, но это крайне сложно в такой ситуации, тем более, что мне так хотелось хихикнуть хотя бы, и Кэт нависла над нами с таким скорбным видом, что я по глазам дочери читала:
— Только посмей! - поэтому я еле внятно пискнула, что очень рада знакомству, породниться и все такое, мое благословление такому твердому мужчине, уж я это почувствовала на себе - и тут же сбежала в дом, где смогла расхохотаться в голос.
Кэт тем временем утешила своего недотепу и по-быстрому оформила брак. Я была удивлена, что они решили обойтись без торжества, но дочь сказала: «Так решил муж!» - и мне ничего не оставалось, как развести руками.
Я знала, что дочь сейчас, как она сама выражалась «трудится над потомством», собственно, они с мужем и вели себя как настоящие молодожены. Приезжали с работы, принимали душ и бежали в спальню.
— Мама, как ты думаешь, беременность не испортит фигуру? – спросила меня как-то Бэт, выходя из ванной.
— Нет, если будешь заниматься спортом и правильно питаться, - ответила я заученной фразой, - Кто знает? Вообще, на мне четверо детей не сказались никак. Я ни килограмма не прибавила.
— Будем надеяться, что я в тебя пошла.
— А ты уже?
— Нет, но когда-то же это случится, правда?
И тут я задумалась. Мне бы не хотелось, чтобы внуки жили в том же сарае, что и мы сейчас. На счету накопилось достаточно средств, чтобы мы могли позволить себе новый дом, и я решилась.
Семейный совет постановил – новому дому быть. И даже Аза, с которым мы с того памятного вечера разговаривали сквозь зубы, радостно поддержал идею. Наверное, мечтал, сколько вещей там можно будет усовершенствовать.
Дом получился, конечно, не такой большой, как у Альто, но все равно ладный. На многое не хватило денег. Пришлось клеить самые дешевые обои, а многие комнаты оставались полупустыми. И все равно это был маленький особняк, и я уже могла представить, как ножки будущей наследнице топают мне навстречу по блестящему паркету гостиной.
Конечно же, я принарядилась для новоселья. Не подобает владелице одного из самых больших участков в городе ходить в застиранной кофте с вытянутыми рукавами. Даже Аза, старавшийся игнорировать меня, восхищенно присвистнул.
Помню, с каким трепетом я входила на новую кухню, где мебель еще пахла деревом, а техника стояла блестящая и без единой царапины.
Я вспоминала свой первый дом – приют у озера Корриб, и как я мечтала когда-нибудь обрести свой дом, чистый, светлый и прекрасный хотя бы потому, что он мой. Мечтала – и не надеялась когда-то достичь этого. И как я вечерами грелась у мягкого камина в общей гостиной и грезила, что когда-нибудь я сяду в мягкое кресло и буду смотреть, как в моем камине догорает торф – символ Ирландии.
Я не могла поверить, но мечта исполнилась. Я, Эми Салливан, безродная сиротка из приюта, стала во главе большой семьи, которой суждено стать одним из известнейших кланов Ирландии.
С тех пор я пристально следила за детьми. Нет, конечно, ничто не мешало Бэт или Кэти задержаться после работы и списать порочные свидания на сверхурочные. Хотя нет, Кэти точно мешала я – мы все-таки в одном кафе работали. Да и противозачаточные они бы не достали – городок наш слишком маленький, все друг друга знают, аптекарь наверняка бы мне перезвонил, если что (тем более, что по молодости мы вместе пытались устроиться работать в больницу).
Не поймите меня неправильно, я верила и буду верить, что у девочек есть голова на плечах, но вдруг появится этакий Рэтт Батлер, чтоб его через забор и за ногу, и вскружит эту самую голову. Я все не могла забыть того рыжего, окучивавшего Кэт, когда та была совсем юной девушкой. И каждый раз, когда кто-нибудь приходил к нам в гости, я внимательно следила, чтобы ничего «такого» не случилось.
— Мама, ты становишься параноиком, - мрачно заявила мне Бэт. - Этот парень не красивый, не успешный и вообще ничего для меня не значит. Кроме того, ты забываешь, что у нас дома только одна двуспальная кровать.
— Я слышала, молодежь сейчас отсутствие койко-места не останавливает, - пожимала я плечами и демонстративно убирала валерьянку, которой только размахивала, но никогда не пила.
— Я предпочитаю заниматься этим в комфортной кровати и с мужем, - осадила меня Кэт.
— Точно, - поддержала сестру Бэт, - кстати, неплохая идея для статьи: «Где заняться сексом?»
— Что за ужасы ты пишешь! – возмущалась я.
— Мама, эти ужасы хорошо продаются, это самое главное. Но сначала интервью.
Вполне возможно, за Бэт я могла быть спокойной. Она настолько рациональна, что иногда я просто терялась. Казалось, будто у нее как в мультике перед глазами вечно пляшет значок денег.
Мне деньги были вовсе не важны, я просто писала, как пишется. С детства у меня плохо получалось лукавить. Поэтому когда вдруг позвонил Филипп и попросил, чтобы я написала его биографию, мол, будет что показать бизнес-партнерам, я не стала льстить.
Кроме того, что уж скрывать, я была слишком зла на сына, чтобы позволить себе выбирать выражения.
— Не знаю, правильно ли я делаю, - я прошаркала в комнату Бэт за советом.
— Мама, поступай как сердце велит. Хочется так писать – пиши. Ты уже все решила. И вообще, не мешай. У меня задание, после прочтения книги обещали если не повысить, то к зарплате премию подкинуть.
Господи, с ней невозможно было говорить о чем-то кроме работы. Непонятно, как, но в семье выросла карьеристка.
Тем хуже приходилось Кэт – еще одной непонятной душе в нашем семействе. Я знала, что ей одиноко, потому что сестра вообще не понимала ее душевных терзаний, желания влюбиться, найти близкого человека. Мне кажется иногда, что Бэт вообще не знала, что такое чувства. Ее эмоции всегда подчинялись желаниям, и что ужаснее всего, она не понимала, что может быть иначе.
Кэт сторонилась меня, может быть, потому что я на любые переживания остро реагирую, а может, потому что мы так и не стали с ней хорошими друзьями. Аза тоже жил своей жизнью – военная работа сделала его несколько грубым. Он как-то совершенно по-армейски командовал в доме, брюзжал над каждой пылинкой, и хотя в общем и целом это шло семейству на пользу, такое поведение не способствовало душевной близости между нами.
Поэтому я знала, что Кэт иногда ходит на общественный пляж за домом, который всегда пустовал, хотя старожилы рассказывали, что раньше там частенько отдыхали нудисты. И я не пыталась последовать за ней, а быть может и стоило. Но я видела с холма, как она стоит там и глядит на море как та Ассоль. Но в нашей стране нет сказок и никогда не придет корабль с алыми парусами, и никогда не скажет ей принц: "Здравствуй, Ассоль! Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали".
Я все это знала, но не могла объяснить дочери.
Бэт получила очередное повышение, и на мое удивление отправилась отмечать его вместе с Филиппом в суши-бар.
— А заодно взяла у него интервью. Ты не представляешь, сколько можно узнать в хорошей дружеской обстановке, - ворковала она вечером, вернувшись домой.
Удивительно, но именно Бэт с ее практичностью придумала, как помочь сестре. Все просто – каждый вечер она бегала по паркам, пляжам и прочим общественным местам в поисках интервьюеров, как она называла своих жертв, а теперь на каждый такой забег брала с собой Кэт.
— Мама, и пусть она каждый раз, пока я бегаю по улицам как в попу ужаленная, сидит в парке на скамейке одна-одинешенька, но рано или поздно кто-то к ней, но подойдет. Или она к нему, правда? –подмигивала мне дочь.
В общем-то так и случилось. Позже Бэт, с которой, несмотря на полное непонимание, у нас были самые близкие отношения, сказала:
— Кажется, Кэт кого-то нашла.
Его звали Таварес, фамилию я запамятовала. Не совсем молодой, не совсем успешный, к тому же стеснительный до жути и неуверенный в себе. В общем, ни капли не походивший на принца, но почему-то Кэт была уверена, что лучше мужчины ей не найти. То есть она утверждала, что лучше не бывает, но это в ее случае это то же самое, только сказанное другими словами.
Конечно же, мы были не представлены друг другу, но это не помешало мне записать его данные и справиться в регистратуре больницы у знакомой, что это за тип. Может быть, под старость я и стала параноиком, но пока это вполне полезное сумасбродство.
— Бэт, ну ты же видела, какой он, почему ты не остановила? – прошептала я.
— Я в это время была занята… брала интервью, - и то, как она отвела глаза, эта легкая, почти незаметная пауза в словах заставила меня приподнять бровь.
— Интервью?
—Мама, ну что ты прямо как инквизитор! – вспыхнула Бэт и убежала.
А мне захотелось мерзко захихикать вслед. Собственно я это и сделала вечерком, рассказывая Азе:
— Кажется, Бэт влюбилась!
Фил на удивление хорошо воспринял книгу о себе. Помню, как он восторженно щебетал мне в трубку:
— Мама, здорово, читаю, и прям как настоящий я! На диване я и в книжке тоже я! – а потом помолчал и тихо сказал, - прости меня, мам. Но сейчас все хорошо, мы с Караш счастливы. Заходи в гости, посмотришь как-нибудь на Кэсси.
Удивительно, но эта дурацкая книга помогла нам снова подружиться.
Но ведь никогда у меня не было такого, чтобы счастье длилось долго. Поэтому, когда Кэт заголосила из зала:
— Мам, хорошая новость или очень хорошая?
Я ответила:
— Не томи, - и на всякий случай потянулась за валерьянкой.
— Джулианна родила. Эдвард стал папой. Внучка, как ты и заказывала. Назвали Олли.
—Дурацкое имя. А ты откуда знаешь? Телефон-то не звонил!
— А их по телевизору показывают. Это тысячный ребенок в нашем городке. Здорово, правда?
И тут же телефон зазвонил как оглашенный, мы все дружно кричали в трубку, что рады, что, да, мы видели их по местному каналу, что Олли – чудесное имя, откуда его только Джулианна взяла, и вообще, Эд – самый лучший в мире папа, не считая Папы Римского.
У Бэт пошла какая-то полоса невезения, и она все обзывала себя неудачницей. Как выяснилось, ее статья не понравилась какому-то Обри, а такого не было с детства, чтобы ее писанину хоть кто-то критиковал, поэтому дочь строчила одно письмо за другим, перебрехиваясь с этим Обри по почте, а заодно цапалась со всем домашними, злая как собака.
И только когда этот Обри пришел к нам на ужин, я поняла, что дело было вовсе не в статье, а это тот самый мужчина, из-за которого моя дочь быть может впервые в жизни покраснела, разговаривая со мной.
Конечно, я была несколько обеспокоена, тем более, что он был старше ее. Я неплохо знала его семью – его родители приехали в город вместе со мной. И мне было известно, что у Обри растет дочь Магда, уже подросток, в общем – не такого мужа я желала собственной дочери.
Я поделилась опасениями с Азой, но он их не разделил.
— Милая, она взрослая и сама разберется, что к чему.
И тут случилось то, чего я так долго боялась. Аза попытался… в общем он захотел заняться со мной сексом, а я так резко отшатнулась, что… даже не знаю, как объяснить. Это такая деликатная тема. Я долго и сбивчиво бормотала:
— Милый, я не могу, я не хочу, у меня давно уже менопауза, да и Мэтт..
Аза сидел на краю кровати, сгорбившись.
— Ты же понимаешь, я мужчина, мне это нужно.
— Милый, не трепи себе нервы, я старая клюшка, если ты найдешь другую, я все пойму, но я не могу.
В итоге за ужином я старалась не смотреть ему в глаза. А впрочем и уши не мешало бы заткнуть. В старости к сожалению я не стала глухой, как многие бабульки, а потому слышала, как щебетала на улице Бэт. И это было таким контрастом с тишиной, стоявшей на кухне.
— Не забудь убрать посуду, - вдруг брякнула я вместо Азы, хотя обычно он следил за чистотой в доме.
Кэт удивленно ответила:
— Хорошо.
А муж встал и попытался выйти на улицу.
Но там обнаружил Бэт на руках у этого Обри и, медленно закрыв дверь, развернулся и ушел в спальню. Честное слово, лучше бы он ей хлопнул.
Вечером Бэт восторженно рассказывала, что в скором времени будет свадьба, что они с Обри помолвлены, а я только молча кивала и изо всех сил улыбалась дочери. Впрочем, как и обычно, Бэт была на своей волне, а она редко замечала что-то не имевшее отношение лично к ней. Если, конечно, на этом нельзя было сделать деньги.
На следующий день я вернулась с работы уже в должности Кулинара. И даже переодеться покрасивее не успела, как Бэтти объявила, что ждет всех на пляже, где и будет праздноваться свадьба. Бэт была в таком скандальном с моей точки зрения наряде, что я даже слов не нашла.
— Чем скандальнее, тем больше известность, - улыбалась она.
Кроме нас, туда пришел еще Эдвард с женой и ребенком, собственно из-за Олли вечеринка и не задалась. К тому моменту как молодые обменялись кольцами, всех уже настолько достал плач ребенка (о эти дивные воспоминания ушедшей молодости, когда дети вопили в четыре голоса о мокрых подгузниках!), что большинство после церемонии попрощались и даже по коктейлю на память не выпили.
Впрочем, ни Одри ни Бэт это не не расстроило. Они переехали в бывшую комнату мальчиков, где стояла не слишком красивая, но зато новая кровать, и занялись тем, для чего и создал нас Бог тысячи лет тому назад.
Дочка Одри, хвала Всевышнему, к нам не переехала. Бэт сказала, что у зятя с ней какие-то разногласия, как бывает с подростками, поэтому Магда будет жить с родственниками, а Одри – с нами. Что ж, я не была довольна выбором дочери, но и на том спасибо, что он за собой детей не притащил.
Замужество положительно сказалось на дочери – она получила повышение, о котором так долго мечтала. Аза тоже, и я радостно подсчитывала, сколько нам не хватает на строительство нового дома.
А через несколько дней Кэт отвела меня в сторону и сказала:
– Мама, я хочу тебя познакомить с будущим мужем.
Ну что ж, я давно была к этому готова. Таварес вообще не тот человек, которого я бы пожелала хоть кому-то из знакомых в пару. Но дочь было не переубедить, и я оставила свои попытки в прошлом. Дочь стала взрослой, а значит, пусть решает сама.
Официальное знакомство, надо сказать, было потрясающим.
— Здравствуйте, миссис Салливан, я так рад, так рад, - лепетал Таварес, подбегая ко мне. И тут же поскользнулся на траве и упал… прямо будущей теще на грудь. Так что я, можно сказать, приняла удар на себя.
Я, конечно, пыталась вести себя прилично, но это крайне сложно в такой ситуации, тем более, что мне так хотелось хихикнуть хотя бы, и Кэт нависла над нами с таким скорбным видом, что я по глазам дочери читала:
— Только посмей! - поэтому я еле внятно пискнула, что очень рада знакомству, породниться и все такое, мое благословление такому твердому мужчине, уж я это почувствовала на себе - и тут же сбежала в дом, где смогла расхохотаться в голос.
Кэт тем временем утешила своего недотепу и по-быстрому оформила брак. Я была удивлена, что они решили обойтись без торжества, но дочь сказала: «Так решил муж!» - и мне ничего не оставалось, как развести руками.
Я знала, что дочь сейчас, как она сама выражалась «трудится над потомством», собственно, они с мужем и вели себя как настоящие молодожены. Приезжали с работы, принимали душ и бежали в спальню.
— Мама, как ты думаешь, беременность не испортит фигуру? – спросила меня как-то Бэт, выходя из ванной.
— Нет, если будешь заниматься спортом и правильно питаться, - ответила я заученной фразой, - Кто знает? Вообще, на мне четверо детей не сказались никак. Я ни килограмма не прибавила.
— Будем надеяться, что я в тебя пошла.
— А ты уже?
— Нет, но когда-то же это случится, правда?
И тут я задумалась. Мне бы не хотелось, чтобы внуки жили в том же сарае, что и мы сейчас. На счету накопилось достаточно средств, чтобы мы могли позволить себе новый дом, и я решилась.
Семейный совет постановил – новому дому быть. И даже Аза, с которым мы с того памятного вечера разговаривали сквозь зубы, радостно поддержал идею. Наверное, мечтал, сколько вещей там можно будет усовершенствовать.
Дом получился, конечно, не такой большой, как у Альто, но все равно ладный. На многое не хватило денег. Пришлось клеить самые дешевые обои, а многие комнаты оставались полупустыми. И все равно это был маленький особняк, и я уже могла представить, как ножки будущей наследнице топают мне навстречу по блестящему паркету гостиной.
Конечно же, я принарядилась для новоселья. Не подобает владелице одного из самых больших участков в городе ходить в застиранной кофте с вытянутыми рукавами. Даже Аза, старавшийся игнорировать меня, восхищенно присвистнул.
Помню, с каким трепетом я входила на новую кухню, где мебель еще пахла деревом, а техника стояла блестящая и без единой царапины.
Я вспоминала свой первый дом – приют у озера Корриб, и как я мечтала когда-нибудь обрести свой дом, чистый, светлый и прекрасный хотя бы потому, что он мой. Мечтала – и не надеялась когда-то достичь этого. И как я вечерами грелась у мягкого камина в общей гостиной и грезила, что когда-нибудь я сяду в мягкое кресло и буду смотреть, как в моем камине догорает торф – символ Ирландии.
Я не могла поверить, но мечта исполнилась. Я, Эми Салливан, безродная сиротка из приюта, стала во главе большой семьи, которой суждено стать одним из известнейших кланов Ирландии.
Последнее редактирование модератором:
Ей бы ещё капельку личного счастья
.
.
Простите, больше так не буду. Постараюсь почаще, но маленькими порциями.
