Смелость, вызванная изысканной красотой спальни, потухала медленно. Должно быть, всему виной поразительное спокойствие, неторопливость Эйдана и его молчание в звенящей тишине спальни. Я совершенно не знала чего ожидать от парня и не могла представить, что этот мрачный, раздраженный палач может выкинуть в следующую секунду.
Все верно, Эйдан не махал кулаками, не орал на меня, не смотрел с холодностью или, того хуже, ненавистью. Он выглядел просто усталым.
- Помоги мне, - буркнул он, опуская ресницы к своей белой рубашке.
Нервно цепляя ткань своими кривыми пальцами, я все-таки заботливо оголила Эйдана по пояс. Когда очередь дошла до брюк, парень устало покачал головой и кратко усмехнулся выдохнув что-то вроде «завязывай с этим» - скорее всего, имея ввиду мои нервные подергивания. Не знаю, надолго ли, но я снова смогла дышать ровно.
В тусклом свете лампы и в мерцании огней за окном, Эйдан выглядел просто необыкновенно завораживающе. Я уверена в том, что эта спальня обладает какими-то особым волшебными могуществом! Ну например, автоматически добавляет божественной красоты всему, что находится в ее стеклянных и зеркальных стенах. А может и не только красоты, а еще и доброты, потому что Эйдан так и не превращался в кровожадного маньяка. А на нем, между прочим, уже не было ничего, кроме нижнего белья.
- Покажи мне язык, - просит он негромко, осторожно притягивая меня ближе. Его голос — почти шепот.
Конечно, не повиноваться я не могла, поэтому покорно высунула кончик языка, хотя и почувствовала себя немножко глупо.
- Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, - все еще простая просьба, а не приказ. Он притягивает меня еще ближе, пока мой нос не оказывается в сантиметре от его груди, - Ты можешь вывести букву «о» здесь?
- Здесь? - я кратко поднимаю глаза, а потом снова смотрю в его грудь, ожидая разъяснений.
- Да, - только и ответил он.
Тьфу, да это же ерунда для меня! Что же это за наказание такое? А я-то, глупая, боялась приближаться к нему, готовилась к жестоким истязаниям и кровавым пыткам!
Осторожно и старательно, я вывела маленький влажный кружочек под его ключицей.
- Хорошо, а теперь попробуй «а», - выдохнул он, поглаживая мою шею, и перебирая выбившиеся из пучка волоски.
Я снова повинуюсь и двигаю своим языком по его горячей, совсем немножко горькой (должно быть парфюм) коже.
- Отлично, - он кратко улыбается и отступает назад, к большой кровати, - На колени.
Мягкий ковер смягчает грубость зеркального пола, поэтому я с удовольствием покачиваюсь на месте, наслаждаясь ощущением мягкости темного ворса.
Но как только Эйдан стянул с себя остатки одежды, я забыла обо всем на свете и густо покраснела, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону, а не на его пах.
- Я хочу, чтобы ты выводила слова, которые я буду тебе диктовать, - должно быть одна только мысль об этом, делала его дыхание таким неровным, - Ясно?
- Ясно, - отвечаю я совершенно беззвучно.
Он кивнул мне, призывая подползти ближе и я без колебаний двинулась вперед, практически заваливаясь лицом на его колени. Почему-то я подумала, что это будет иначе, думала, что я просто буду выводить мокрые фигурки и буквы там, где он скажет, но оказалось, что горячий диктант будет проходить, пока главная часть его тела будет у меня во рту.
Хотя чего в этом сложного?
Ничего, верно?
- «Я», - начал диктовать он, а я чуть ли не со стоном отреагировала на жаркую картинку перед своими глазами - на то, как как напрягся и расслабился его живот, в ту секунду, когда мой язык начал двигаться.
Очень горячо, - «Больше»...
Совсем просто.
- «Никогда», - он шумно выдыхает, а я замечаю маленькую улыбку на его губах, - «Не буду»... «грубить»...
Я почти уверена в том, что наделала целую кучу ошибок и вывела «гоубить», «пикогда», и «вольше» - вместо того, что просил меня Эйдан, но моих промахов он, конечно же, совсем не заметил. Еще бы, разве можно сосредоточиться в такую минуту...
Подняв лицо к потолку, он шумно выдохнул.
- Молодец, - легко распутав мой пучок, он позволил волосам рассыпаться по спине, после чего еще пару раз собирал их в кулак и отпускал, должно быть удерживаясь от порыва намотать их на свою руку и взять наказание под контроль, - Ты должна повторить это. Сто раз...
Сто раз?!
Ладно. Я могу сделать это.
Я могу сделать это добровольно, по своему желанию, не поднимая на Эйдана болезненного взгляда, не корчась и не отстраняясь.
В этот раз укол стыда из-за того, что унизительное положение доставляло мне неприличное удовольствие и будило желание показать, что я хороший, покорный раб, был коротким, почти неощутимым.
Было совершенно несложно, даже легко, если хотите. Несмотря на то, что к пятнадцатому разу мой язык заныл от усталости, а челюсть совершенно онемела, я продолжала отрабатывать (унизительное слово. Унизительное, до мурашек) свое наказание, демонстрируя при этом всю свою старательность. На Эйдана я смотрела почти с вызовом.
Вид дрожащего живота, вздувшихся вен, раскрытых губ, полузакрытых глаз и играющих на его теле бликов, буквально гипнотизировали меня, вводили в какой-то горячий транс. В полумраке Эйдан выглядел старше лет на десять, казался по-настоящему взрослым мужчиной, что не могло не заставить меня замечтаться на секунду. Как Эйдан будет выглядеть через десять лет? Станет ли он еще горячей? Несомненно. Будет ли он еще выдумывать такие волнующие наказания? Надеюсь.
Внезапный водоворот из злых мыслей закрутился в голове, как только я подумала о том, что через десять лет перед ним на коленях будет уже кто-нибудь другой. От злости я даже немного сомкнула челюсти. Может останется шрам? Следы чужой болезненной страсти отобьют у других дам желание приближаться к нему...?
- П'гости, - прошептала я, когда он зашипел от боли.
После тридцатого раза я уже перестала считать и просто с наслаждением слушала и разглядывать дергающегося Эйдана. По спине и заднице пробегал целый табун мурашек, каждый раз, когда парень шумно втягивал воздух или судорожно сгибался, наклоняясь к моей макушке, чтобы прижаться к ней дрожащими губами и обдать жарким дыханием.
А потом конец. Он сжал мою глотку одной рукой, а другой вытер холодную слезинку с моей щеки.
В следующую секунду я подпрыгнула на месте и чуть не заорала от испуга, потому что прямо за окном разорвался огромный, фиолетовый фейерверк.
Эйдан совсем не испугался, хотя его реакцию можно было назвать... неожиданной. Он начал хохотать. Очень громко и долго, как сумасшедший. Клянусь, если бы он смеялся на пару секунд дольше, я бы начала здорово беспокоится.
- Все?
Эйдан потянулся за своими боксерами и встал на ноги, чтобы привести себя в порядок. Полумрак немного искажал черты его лица, но мне показалось, что мрачное и равнодушное расположение духа вернулось к нему, что не могло не расстроить меня немного.
- Если ты снова скажешь мне то дерьмо, вроде того, что я слышал сегодня по телефону, я устрою тебе настоящие проблемы, - сказал он мрачно, натягивая на себя боксеры.
- Эй, я же сказала, что это ма-
- Скажешь это снова, сильно пожалеешь, поверь мне, - перебил он, повторив свои слова громче и убедительней, - Эти слова под запретом, если тебе так удобно...
- Ладно, - я быстро кивнула, протягивая к нему руки, - Но ты же больше не злишься, верно? Я не имела это ввиду, клянусь... это было-
- Заткнись, - он улыбнулся и взял мои руки, чтобы положить их на свою грудь.
Глупо рассмеявшись, Эйдан приподнял меня над полом и впился крепким поцелуем в мои губы, не переставая улыбаться. Несмотря на то, что он будто бы превратился в прежнего, доброго парня, а поцелуи и прикосновения были исключительно осторожными, мне стало не по себе. Казалось, что сквозь всю эту нежность все еще проскальзывает что-то недоброе и темное.
Он повалил меня на кровать и осторожно лег сверху, придавливая к мягкому матрасу. Я ожидала новых указаний, приказов, требований и угроз, но их так и не последовало. В течении нескольких минут он просто жарко целовал меня, невинно поглаживал мои руки и плечи, даже не думая касаться меня где-то еще.
Спустя какое-то время, мне до боли захотелось хоть какого-нибудь продолжения. Но Эйдан так и продолжал целовать меня, мягко сжимать и придавливать, но ничего больше.
На секунду меня охватило горькое разочарование. Как же так, неужели меня так быстро простили и остаток ночи мы проведем в страстных валяниях по простыням...?!
Осторожно уперевшись пятками в матрас, я попыталась приподняться и отодвинуться назад, надеясь на то, что рот Эйдана случайно столкнется с какой-нибудь другой, скучающей частью моего тела, и оставит уже мои опухшие губы в покое.
Но как бы не так. Парень упрямо игнорировал мои плечи, грудь и ключицы тыкающиеся в его подбородок, упрямо возвращаясь к моим губам.
- Нет, - сказал он с маленькой улыбкой, когда я потянулась к его боксерам.
Еще спустя пять минут, я отчаянно дергалась и выгибалась под ним, стараясь стянуть с себя подарок Авроры, в надежде, что мои неприкрытые части тела сумеют соблазнить его. Фыркая и вздыхая от усталости, я продолжала приподниматься и дергать себя за белье, игнорируя рот Эйдана, который слепо втыкался в мое лицо и волосы.
Он тихо смеялся надо мной, недобро ухмылялся и криво улыбался, с мрачным вожделением наблюдая за моими неловкими попытками сорвать уже это белье на хрен, но не делал совершенно ничего для того, чтобы помочь мне.
В общем-то раздеться полностью у меня не вышло, только лишь трусики опустились ниже, сильно ограничивая меня в движениях. Но конечно, соображать мне это совершенно не мешало, поэтому я быстро попыталась выдумать план соблазнения Думаю, я могла бы попросить его о продолжении, простонать что-то неприличное, но кроме ломанного «Э-эйдан» у меня ничего не выходило.
Тогда я поцеловала его, решив пойти на маленькую хитрость. Борьба закончилась, мое дыхание выровнялось, а руки оказались на шее и в волосах Эйдана. Я целовала его так, будто нежный поцелуй - все, что мне было нужно, будто это простое сладкое пожелание доброй ночи, за которым последует переодевания в несексуальные пижамы, молитва, и, наконец, сон.
Это помогло. По-крайней мере, улыбка пропала с лица Эйдана, а его тело больше не придавливало меня, не мешало мне снять с себя остатки белья.
- Я бы не делал этого, на твоем месте, - его голос низкий, а глаза опущены к темному кружеву запутавшемуся между моих коленок, - В этом нет смысла.
- У тебя д'угие планы? - прошипела я злобно, совершенно забыв о том, что сто раз обещала не грубить.
- Нет. Я думаю, ты прекрасно знаешь о моих планах, - ответил он негромко, - Меня больше интересуют твои планы. Мне кажется, что ты рассчитываешь на слишклм уж многое, а это... неправильно...
- Чего? - спросила я глупо, пялясь на его грудь и даже не пытаясь понять о чем таком он говорит, - Чего?
- Это моя ночь, Петит. Не твоя, - сказал он почти шепотом, - Ты наказана.
И что это значит?
А, плевать.
Он позволил мне раздеться, и даже любезно помог, когда я немного запуталась и оказалась в плену у собственного белья.
Но поскольку огненное возбуждение превратило мои тупые мозги в кисель, я так и не поняла, что там еще за наказание меня ждет, поэтому пошла на риск и смело запустила руку куда-то вниз, снова надеясь лишить Эйдана белья.
Он не позволил мне порвать эти бесценные трусы, но не накричал, не ударил кулаком в лоб, не выбросил с кровати и даже не нахмурился. Просто улыбнулся и уложил мою проворную ладонь на свое плечо.
- Замри.
С тяжелым вздохом я повиновалась и вытянула руки и ноги, позволяя Эйдану переместиться, наконец, дальше. То есть, ниже...
Лежать смирно было не так уж и просто, особенно, кода его выбившиеся волоски щекотали мою шею, а горячий рот жадно хватал мою кожу вокруг пупка и чуть ниже. Я мужественно держалась, лишь иногда грубо хватаясь наглыми руками за одеяло, пытаясь подавить в себе тягу пощупать Эйдана в каких-нибудь запретных местах.
Но стойкие попытки держаться холодно длились недолго, и уже через какие-то две минуты я яростно хрипела и верещала, пытаясь свалиться на пол и быстро куда-нибудь уползти.
Дело в том, что мои приватные части тела не ожидали настолько близкого знакомства с Эйданом. А если точнее, с его ртом.
Именно поэтому я храбро колошматила его голову кулаками, поднимала ноги в попытке сделать изящный кульбит наоборот и демонстрировала прочие чудеса акробатики и бойцовских навыков.
Послышался приказ заткнуться и замереть смирно, то есть - на мою несчастную задницу посыпались звонкие, болезненные шлепки, а ноги то и дело выпрямлялись от невиданной силы дергающей и опускающей их.
Не оставляя попыток прекратить проникновения в запретную зону, я вцепилась в его голову пытаясь одновременно оттолкнуть Эйдана и кувыркнуться назад.
Лучше уж свалиться кубарем с кровати и убиться головой об зеркальный пол, чем это...
Новый грубый шлепок. Ни одного внятного слова, он слишком занят. Слышалось только низкое рычание, посылающее сильную вибрацию по всей нижней части моего тела.
Бесполезно.
Сцепив зубы, я уставилась слепым взглядом в потолок, стараясь думать о чем-нибудь постороннем, вроде...
я не знаю! Эйдан здорово отвлекал меня и сбивал, то и дело награждая мою горящую задницу новой порцией звонких шлепков. Я не делала ничего неправильного, но он продолжал хлопать меня по попе, которая уже просто гудела от боли. Каждый шлепок заставлял меня вздрагивать.
- Я не делаю ничего плохого! - закричала я отчаянно, намереваясь защитить свой обиженный зад.
- Хорошо, - короткий ответ. Звонкий шлепок. Новые мокрые ощущения.
- Зачем ты бьешь меня тогда? - выдохнула я беззвучно.
Он лишь мрачно улыбнулся.
Снова сжав челюсти и зажмурив глаза, я попыталась корчить из себя холодную покойницу, равнодушную к происходящему где-то там внизу. Но некоторые звуки сдержать было невозможно, поэтому я зажала себе рот в надежде, что Эйдану скоро надоест пожирать мой приватные части тела и он прекратит эти взрывоопасные истязания.
Но потом мой таз перестал реагировать на приказы мозга и зажил своей жизнью, принялся вытворять какое-то безобразие: подниматься вверх и вниз, покачиваться из стороны в сторону.
- Нет, Петит, - Эйдан грубо дернул мои ноги, когда я попыталась развести их шире и хрипло запищала, - Это моя ночь. Если ты кончишь, я ударю тебя.
Совершенно невозможно противиться этой черной волне. Если бы мои мозги были чуть холоднее в ту секунду, я бы скорее всего задумалась о том, зачем Эйдан вообще двинулся покорять мой «нижний этаж», если мне запрещено полностью наслаждаться процессом... Но поскольку я не была в состоянии соображать здраво, мне оставалось просто рычать в свою ладонь «Господи, Господи, Господи, скорее бы конец...хватит, хватит, хватит...» в смеси с мольбой убить меня...
Как назло голова заполнилась всякими грязными мыслишками, а Эйдан будто специально начал вытворять что-то, о чем мне стыдно говорить...
Я нарушила запрет и круто изогнулась наслаждаясь ощущением расслабления, напряжения и освобождения одновременно. Мне казалось, что я лечу вниз... Прямо с пентхауса, сквозь этажи, устремляюсь вниз в пустоту и блаженный мрак...
Но от страха получить по тыкве, я напряглась и широко раскрыла глаза, пытаясь корчить экстазные муки и продолжать пищать и дергаться от каждого шлепка, от каждого его рычания... Но поскольку актриса из меня хреновая, выделываться как положено у меня не вышло...
- Что это было, прости? - Эйдан поднялся во весь рост и с прищуром уставился на мое скрюченное тело.
- Ничего, - пискнула я хрипло.
- Ничего? - он изогнул бровь и медленно кивнул, после чего решительно развернулся и направился в ванную комнату, - Ничего...
Совершенно обезумев от страха, я поджала под себя дрожащие ноги и схватилась за голову, пытаясь быстро выдумать план спасения. Но вместо мозгов в моей голове дымилась розовая пастила с орешками, неспособная на генерирование классных идей, поэтому я только испуганно дергалась и крутилась по сторонам в поисках места, где можно было спрятаться.
Эйдан вернулся спустя минуту. Да еще и не один, а с мокрым полотенцем в руках.
- Поворачивайся, - низко потребовал он.
Побелев от страха, я попыталась отползти, с ужасом разглядывая оружие зажатое в его кулаке. Как-то раз я слышала по телеку, что удары мокрым полотенцем очень болезненны. Неужели Эйдан собирался побить меня этой штуковиной?!
- Не надо... - промямлила я.
- Вставай, - он грубо дернул меня за руку, а потом снова толкнул на одеяло так, что я упала животом вниз, - Поднимайся на четвереньки. Давай.
Издав какой-то сдавленный звук, я повиновалась и встала на четвереньки, предварительно сцепив зубы и зажмурив глаза, чтобы не орать, когда будет по-настоящему больно. Все мое тело гудело от напряжения перед встречей с тяжелым предметом для болезненных наказаний, но как только все началось, я почему-то не закричала от боли. Может потому, что Эйдан не ударил меня этим полотенцем?
От неожиданности, я резко опустилась на свои локти и подняла голову к потолку, делая шумный, судорожный вздох. Дело в том, что вместо ударов, я ощутила горячие руки скользящие по моей спине, почувствовала втыкающиеся в лопатки губы и услышала какой-то неразборчивый шепот.
Он решил продолжить пытать меня жаркими неприличностями, но в этот раз уже привычным для меня, не вызывающим стыда способом.
Я думаю, что в этом было куда меньше той игры во властного, загадочного хозяина и его провинившуюся собственность, просто потому, что я чувствовала в его прикосновениях и сбитом шепоте нечто необъяснимое, нечто вроде открытой нежности. А еще он великодушно останавливался и гладил меня по попе, когда я начинала вопить как сирена «стооооой!» - в тщетных попытках противиться концентрированной похоти собирающейся внизу моего живота.
Мне показалось, что воздух вокруг сделался слишком уж горячим для моих легких, поэтому я то и дело вскидывала голову вдыхая теплый воздух с шумным «ха». Каждый раз, когда я делала это, Эйдан принимался дрожать и опускался к моему плечу, чтобы как следует боднуть его своим лбом и обдать мою спину своим жарким дыханием. Это было крайне раздражающе, но в то же время очень приятно.
Когда в движениях Эйдана сделалось больше скорости, чем нежности, я снова сцепила зубы, стараясь думать о каких-нибудь гадостях, вроде... Черт подери!
Он схватил меня за волосы и резко потянул на себя так, что моя макушка уперлась в его плечо.
- Не смей, - сдавленно прорычал он, после чего хотел что-то добавить, но вместо этого снова ударил меня башкой в плечо и принялся издавать эти низкие придыхания вперемешку с грудным рычанием.
Почему? Почему это звучит так, будто он не кончает, а влезает на гору Килиманджаро? В скафандре.
Вот тогда и настало время этого страшного полотенца. Все текучее, горячее и липкое было заботливо стерто с моих бедер.
Окрыленная удачей и успешно пережитым «наказанием», я перевернулась на спину и принялась потягиваться разминая свои затекшие руки и ноги.
- Все...! - выдохнула я с облегчением, даже не пытаясь скрыть свою радость.
Это была... плохая идея.
Должно быть вместо моего счастливого «все», Эйдану послышалось нечто вроде «это все, на что способен твой стручок? Хаха.».
- Нет. Нет, не все! - зарычал он, наваливаясь на мое помятое, измученно тело, - Не все!
И все по-новой... Гребанный кошмар.
Нет, это было вовсе не плохо, очень даже наоборот, но близость действительно была мукой, болезненной пыткой, жарким наказанием. От усталости, напряжения и злобы на Эйдана, я тихо заскулила, чувствуя, как глаза наполняются холодной влагой. Моя промежность и живот ужасно болели, бешеное сердцебиение и учащенное дыхание тоже доставляли боль, голова кружилась, а перед глазами красиво плыло. Все это натолкнуло меня на мысль, что выдуманное Эйданом наказание может быть не совсем безопасным. А что если я не выдержу такого напряжения и двину кони прямо тут...?
Чудесная смерть, согласитесь...?
За окном разорвался новый фейерверк, озаривший тело Эйдана красным и золотым свечением, что немного отвлекло меня от яростных проклятий в сторону этого красивого палача, что медленно и сладко убивал меня на мягкой постели.
В конце-концов, он перестал использовать в качестве опоры свои локти и просто лег на меня. Или рухнул, поскольку я издала это «оооооооох», которое издают мужчины в кино, когда их бьют по самому драгоценному и хрупкому.
Я думаю, что в моем случае драгоценным и хрупким оказалось вся Ариана Петит с головы до ног, потому что каждая часть ее тела решила, будто на нее упал рояль.
- Ты сказала, что не любишь меня? - прорычал Эйдан в мое лицо, - Да?!
Ой, боже мой, давайте не будем об этом...?
А с другой стороны, черт с ним...
- Я... я не... я не... - мямлю я, невероятно радуясь перспективе отвлечься на какую-нибудь напряженную болтовню, только Эйдан не позволяет мне говорить — снова бодает меня своим лицом, затыкает болезненным поцелуем.
- Скажи мне, - просит он тяжело дыша, - Скажи. Сейчас.
Что? Что?! А что сказать-то?!
Я смотрю на него в страхе, пытаясь понять, что он хочет от меня услышать. Он пялится на меня в напряжении, но почти без злобы.
- Скажи! - кричит он резко, сжимая мои предплечья в руках и упираясь лбом в мой лоб, при этом не останавливаясь ни на секунду.
- Что сказать? - короткий, хриплый писк срывается с моих губ.
- Скажи, что любишь меня, - требует он, - Сейчас!
Даже если бы я хотела или готовилась сказать что-то подобное, это бы у меня никак не вышло. Дело в том, что эти требовательные вопли, ожидание в его глазах и л-слово делали меня какой-то текучей лужей неспособной ни на что, кроме экстазных конвульсий.
Он закричал снова.
Я улыбнулась. Себе, ему и никому одновременно. Мерзкая, та самая «грязная» улыбка которую дарят какие-нибудь падшие женщины тем, кто им платит за быструю, грязную любовь.
Повернув голову, я снова улыбнулась, но на этот раз от увиденного в большом зеркале. Два человека — маленький и большой, боролись во тьме за власть над сложившимся положением. Большой человек выглядел потрепанно, потерянно и отчаянно, пока пытался вытрахать из маленького человека большое признание, в то время, пока маленький человек сонно и мрачно улыбался наслаждаясь своим временным превосходством, жаром и капелькой пота скользящей со вздымающейся груди вниз, к пупку...
- Ты слышишь меня?! - закричал он снова, буравя меня этим пронзительным взглядом, -
Ты же любишь меня. Скажи это. Скажи, что любишь!
Я снова улыбаюсь, наблюдая за ним через зеркало. Может быть оно искажало действительность, но в тот момент я увидела что-то, чего не могла видеть так четко глядя на Эйдана прямо.
Он смотрел на меня с дикой смесью из ненависти, отчаяния, страха, грусти и восторженного предвкушения, что в целом давало какую-то странную эмоцию. И у меня было то, что ему так нужно. И я эгоистично не хотела ему отдавать это, играя взрывоопасным коктейлем из его чувств.
- Петит! - гавкнул он, поднимаясь на ноги, - Ты слышишь меня?!
Да, чудесное ощущение маленького контроля не длилось долго, а в отражении зеркала больше не виднелась библейская блудница с невинным юношей. На это раз там была лохматая нимфоманка, жаждущая продолжения любовных утех.
- Нет. Нет, нет, - я помотала головой, хрипло и невнятно умоляя его вернуться в постель, - Иди сюда...
Повернув голову на бок, я закрыла глаза и случайно припомнила один горячий момент из событий пятиминутной давности. На мои текучие мозги эта картинка повлияла так сильно, что я неосознанно ахнула и прогнулась в спине, хватаясь за простыни.
Незапланированное соблазнение сработало. Эйдан вернулся, завалился на меня и вдавил в матрас, решив снова побаловать теплом.
И воплями.
- Скажи, что любишь меня! - закричал он, а я снова захотела повернуть голову в зеркалу, чтобы увидеть его лицо, - Скажи мне!
- Нет... нет... нет... - шепчу я, отчаянно хватая горячий воздух ртом. Вокруг сделалось так горячо, что мне показалось, будто кровать подо мной горит. Я даже ощутила запах чего-то горелого, клянусь вам, - Потом... давай потом, ладно...?
- Скажи мне...
В моей голове снова открылся луна-парк с дикими аттракционами, в центре которого была чудовищно огромная американская горка, с которой я снова резко рванула в блаженный мрак, благодаря своему хмурому палачу...
Спасибо за чудный вечер. До свидания.
- Вставай, - в первую очередь меня разбудил не голос Эйдана, а холодное, влажное полотенце, которым он протер мой живот, - На пол.
Я отклеилась от мокрых простыней под звон чего-то металлического. Чего-то, что Эйдан крепко сжимал в своих руках, но что мне было никак не разглядеть.
- Быстрее, Петит!
Неловко свалившись на ковер, я поднялась на слабые колени и подползла к Эйдану, который уже успел немного одеться.
- П'гости меня. П'гости, пожалуйста, - молю я сипло и пискляво одновременно, - Тебе не пон'гавилось...?
- Положи свои локти на кровать, - командует он негромко, а я не смею ослушаться, - Смотри на меня.
Я поднимаю голову и в ужасе закусываю губу, замечая в его руках оружие. Черный, кожаный ремень.
- Я ударю тебя три раза, - предупредил он, - Будет больно.
Не знаю, что заставило меня так быстро послушаться и принять это унизительное положение выставив свою беззащитную попу для жестокой атаки. Возможно это был страх навлечь на себя еще большие проблемы, может быть страх разочаровать Эйдана, а может это просто мое патологическое любопытство включилось в не самый подходящий момент.
Он погладил мои ноги и спину, убедился в том, что мне удобно стоять, после чего мягко прижал ладонь чуть ниже моей поясницы. Я напряглась от страха.
- Раз...
Ну, что вам сказать, боль — оргазм по сравнению с тем, что я испытала. Так уж вышло, что он ударил меня пряжкой, что подарило мне незабываемое ощущение перелома таза и разрыва тканей. Нет, конечно, все было не так серьезно, но ощущения именно такие.
Я взвыла. Взвыла так, как никогда не умела. Серьезно, Иерихонские трубы по сравнению с моими воплями — детские дуделки.
Если эти звуки доступны соседям, они должно быть уже звонят спасателям и докладывают, что новый хозяин пентхауса забивает свинью прямо в своей спальне...
Надо ли говорить, что ни о каком втором раза и речи быть не могло...? Но, к сожалению, мой рот был занят воплями, поэтому я не могла внятно попросить Эйдана остановиться и перестать делать из меня отбивную. Лишь мои дрожащие колени неловко задвигались в сторону.
- Два...
Второй удар оказался куда более болезненным, но в этот раз большая боль разбудила во мне инстинкт самосохранения. Только вот ловкости она мне не добавила, поэтому я лишь рухнула лицом в пол и прикрыла руками свои филейные части тела, быстро пытаясь отползти в сторону.
Горячие слезы заливали мое лицо падая на пол тяжелыми каплями. На секунду я испугалась, решив, что влага под моими коленями — не слезы, а кровь.
- Нет... нет... пожалуйста... - жалкие, глухие всхлипы и ничего внятного, - Пожалуйста...
Продолжая визжать от боли и ужаса, я все-таки сумела забиться в угол между тумбочкой и кроватью, поджать под себя ноги и накрыть свою голову руками, в ожидании последнего удара.
А что если я все испортила? Что если за мое непослушание Эйдан отвесит мне еще с десяток?
Черт, это не нравится мне. Вообще не нравится.
Послышался новый звон, заставивший меня напрячься всем телом и мысленно начать повторять мантры «это совсем не больно, это совсем не больно, это совсем не больно».
Больно не было. Эйдан не ударил меня, зато я слышала как он уронил ремень на пол. Голову поднять я не решилась, решив, что для продолжения наказания он использует орудие попроще — кулаки.
- Каспер, - я услышала, как он присел рядом со мной и почувствовала его колено вблизи своей стопы, - Эй...
- Я не хочу... я больше не хочу... - я мотала головой, все еще не решаясь посмотреть на него, - Пожалуйста...
- Я не собираюсь бить тебя, - он прижался губами к моей макушке, - Посмотри, я безоружен...
Подняв мокрое и сопливое лицо, я уставилась вовсе не на Эйдана, а на орудие пыток, которое теперь валялось недалеко от кровати. А еще меня заинтересовали влажные капельки на полу. Это же слезы? Или все-таки кровь?
- Вставай, мне нужно посмотреть на твою задницу, - он потянул меня за запястья, - Давай.
Я поднялась на дрожащие ноги, крепко держа Эйдана за руку, недоверчиво оглядывая его лицо и ожидая какого-нибудь подвоха, внезапного «сюрприза» в виде кулака в глаз.
Боже, это ведь неправильно, верно? Это насилие.
- Черт, - пощупав меня, он двинулся в туалет, - Стой здесь, я сейчас вернусь.
Эйдан вернулся спустя мгновение с какой-то черной тряпкой и маленькой белой коробочкой в руках.
- Накинь это, - он расправил черную ткань, которая оказалась чем-то вроде халата.
Засунув меня под одеяло, Эйдан включил свет и виновато улыбнулся, после чего принялся осторожно разглядывать содержимое белой коробочки.
Я задрожала всем телом от блаженного тепла. Только оказавшись в кровати, я поняла, что страшно замерзла. С того момента, как Эйдан протер мой живот холодным полотенцем, я дрожала не только от страха.
- Только не засыпай. Мне нужно осмотреть твою рану, - деловито сказал доктор Лэнгфилд, вынимая что-то из коробочки, - Поворачивайся на живот.
Доверие вернулось ко мне, поэтому я без особых колебаний перевернулась на живот и задрала халат, демонстрируя Эйдану свое смертельное ранение.
- Очень плохо...? - спросила я, когда осмотр затянулся.
- Просто ссадина, Каспер, - он улыбнулся, - Ерунда. Хочешь посмотреть?
- Нет, спасибо, - моего воображения достаточно, чтобы представить как выглядит эта чудовищная контузия.
- Через неделю и следа не останется, - он хмыкнул.
- О... Значит, мне не понадобятся швы или гипс или-
- Очень смешно...
Я мужественно перенесла промывание ссадины и обработку арктическим холодом, после чего доктор Эйдан позволил мне прикрыть задницу и вернуться в постель.
- Дурацкая идея. Я должен был догадаться, - он потер мою щеку, - Мне жаль. Ты должна была... сразу врезать мне. Почему ты так быстро согласилась на это дерьмо?!
- Эм... - промычала я, на секунду смутившись и не решаясь озвучить ответ вслух. В конце-концов я припомнила то, что мы договорились быть честными друг с другом, и серьезно уставилась на парня, - Я не знала, что могу поп'госить тебя остановиться... и я не хотела... 'газоча'говывать тебя. Если тебе н'гавится это, тогда...
- Нравится? - он в изумлении поднял брови и широко улыбнулся, - Тебе не нужно делать вообще ничего, чтобы нравиться мне, Каспер. Ты можешь продолжать вести себя как застенчивая часть мебели и я все равно буду хотеть тебя. Такой уж я извращенец, - он пожал плечами, - Тебе ничего не нужно делать. Не нужно даже думать об этом. То, что мне нравится, всегда с тобой.
- Да? Что именно? - я с сомнением поглядела на свои коленки.
Он взял мою руку в свою и в задумчивости уставился на то, как моя ладонь расположилась на его, большой и теплой. После этого он снова виновато улыбнулся и кивнул на зеркало справа от меня.
- Это. Ты меньше меня. Намного слабее, - ответил он негромко, - Мне не нравится бить и насиловать тебя, Каспер. Я не садист. Мне нравится твое послушание, а не боль...
- Это из-за нее? Думаешь, что сможешь с легкостью отбиться от меня, если я вд'гуг свихнусь и нападу на тебя...? - спросила я серьезно.
- Ну... нет. И да. Я просто не думаю, что ты можешь напасть на меня или вывернуться... или сделать что-то чего бы мне не хотелось, - он быстро пожал плечами, - Но с самого начала, тогда, в сентябре, я думал именно об этом. А потом о твоих сиськах. А потом о тебе. Ты просто казалась самой подходящей для меня, самой безопасной...
Он быстро поцеловал меня.
- И горячей... - и снова поцеловал.
- Это значит, что ты больше не уда'гишь меня 'гемнем? - спросила я со страхом, - Я не хочу.
- Я не буду делать ничего из того, что тебе не нравится, - он быстро покачал головой, - Это все просто игр- Я не хочу называть это «игрой», но я не знаю как еще это назвать... Ты ведь играла с отцом в монстра, когда была маленькой? Он рычал, бегал за тобой и...
Я улыбнулась.
- Это... почти то же самое, - он пожал плечами и снова наклонился к моему лицу, - Только у нас будут некоторые правила и ограничения. Кое-какое дерьмо, к примеру, ремень, будет под запретом. Я думаю, я сделаю еще кучу всего неправильного...
Но я научусь. И научу тебя.
- Хо'гошо, - кивнула я быстро.
- Пошли.
После трех бокалов шампанского, которые попали в мою систему по строгому наставлению доктора Эйдана, мы снова вернулись в постель. В этот там не происходило ничего такого, что обычно делают без одежды. Моя голова прияно кружилась, а тело сделалось мягким и плывучим. Попа совсем перестала болеть.
- Нам нужно придумать что-нибудь, - буркнул Эйдан, осторожно прижимаясь к моей задней части.
- Что?
Что-нибудь, что ты будешь кричать, когда я зайду слишком уж далеко, - ответил он, поглаживая мою раненую попу, - Какое-нибудь стоп-слово.
- Ммм... как насчет «стоп»? - предложила я, - Или «нет», «слезь!», «убе'ги!», «вытащи!»...?
- Нет, - он мрачно усмехнулся, - Это должно быть что-то, что мы не будем использовать.
- Нап'гиме'г? - я снова не поняла его, - Ты уже п'гидумал что-нибудь?
- Ну да, второе слово, что я придумал — самое подходящее, - ответил он в мое плечо, - Я так думаю...
- И что же это?
- «Папочка», - буркнул он глухо, будто бы и не хотел озвучивать это вслух, - Я подумал, что если ты скажешь это, то я точно с легкостью переключюсь с желания трахать тебя, на желание... жалеть тебя там, где обидел...
- Да, - хрипло каркнула я. Не желая думать о Траппе в такой момент, я решила отвлечься другим вопросом, - А что за пе'гвое слово?
- Эм... «доллар»...
- Се'гьезно, Эйдан? «Долла'г»? И как ты соби'гаешься использовать это? - я тихо возмутилась, - «Ты и долла'га не стоишь, шлюха! Это ты должна мне платить за т'гах, а не я тебе!»...
Эйдан громко расхохотался и сжал мои ребра так, что мне послышался тихий хруст.
- Я люблю тебя, - он поцеловал мою шею, - Люблю тебя.
Закусив губу, я закрыла глаза, надеясь, что он скажет это еще раз.
Моего ответа он так и не дождался, но, поймите правильно, у меня в груди то, что нужно, а не кусок сухого льда для коктейлей. Просто я не уверена в том, что его страх перед этим словом полностью прошел, а делать то, что когда-то доставляло ему огромный страх, мне совершенно не хотелось. Может ему и кажется, что из моих уст — это совсем другое дело, но что, если он ошибается...? Что если всего три слова сделают меня чокнутой фанаткой в его глазах...? Что, если они не вызовут нужных эмоций, не подарят ему радость, удовлетворение и успокоение...?
- Я люблю тебя...
Я ничего не ответила.
P.S. ути-пути. Наконец-то. Я надеюсь, что вам понравилсь эта часть, друзья! Благодарим за терпение и внимание.
Спасибо. Пожалуйста. Спокойной ночи.
, хотя в конце грустно немного было. Хочется даже, чтобы она не Эйдану в этом призналась, а нам(в любви к нему, в смысле
*обмахиваюсь дверью*. Картинки просто супер.
.
Так романтично) 
... прошу терпения...
