Идеалист
Поэт
Однажды он окончательно понял, что в дырке жить не хочет. И принялся делать нору. Получилось превосходно, лучше, чем у других Норочников. Теперь следовало поймать себе Пуньку. А это значительно труднее, чем устроить нору. Пуньки – большая редкость, Норочники расхватали всех, а многим даже не хватило. Поэтому случались даже трагические истории. Вот соседний Норочник поймал себе Пуньку. Но будучи очень экономным (да жлоб, по-просту говоря!), плохо ее кормил. И Пуньку без труда украл у него другой Норочник, потому что она легко прошла в отверстие норы, и он утащил ее к себе, там раскормил до нужных размеров, и сосед уже не мог вернуть Пуньку себе. Теперь был один, к нему липли всякие Муськи. Но эти подруги Дырочников, обитательницы вонючих дырок – Норочнику не пара.
И вот однажды он встретил ее. С виду она была – типичная Муська, наверно, ее поэтому до сих пор и не поймали другие Норочники. Но взгляд у нее был уж слишком необычный для Муськи. Неглупый, нежный, из-под ресниц такой взгляд… Проверить, Пунька она или нет, можно только одним способом – поместить в свою нору. Норочник решительно схватил ее и приволок к себе. В норе стало сразу тепло и красиво. Норочник решил, что повезло, что Пунька настоящая – и греет, и украшает. Привязал ее как положено и начал кормить. Пунька вела себя смирно, ела хорошо и скоро растолстела до нужных размеров – выбраться из норы она уже не смогла бы. Норочник был счастлив, ведь в норе тепло и красиво, одинокий сосед завидует, дело есть – нужно рыскать в поисках еды, делать запасы, зима же на носу… Короче, чем не жизнь?
Однажды Норочник усталый вернулся домой и заметил, что Пунька сама не своя. Выяснилось, что пока он добывал корм, думал о благополучии семьи, носился так, что язык на плечо, в его нору, видите ли, заходил погреться какой-то Дырочник, наплел с три короба Пуньке про свою дырку, как им, Дырочникам и Муськам, там распрекрасно живется, несмотря на холод и неуют. И ей, наивной, понимаете ли, страшно захотелось посмотреть, что у них там, в их дырке, происходит, а то ведь она весь день одна, даже словом перекинуться не с кем.
Норочник возмутился. Пунька заплакала. Норочнику стало ее жалко, и он уже был готов отпустить ее на время в дырку (но только посмотреть!), но вдруг вспомнил, что выйти из норы она не сможет, так как раскормлена до положенных размеров.
Пунька продолжала плакать. От этого получалась в норе сырость и тоска. Потом плакать она перестала, нора просохла, проветрилась, но тоска осталась. Норочник начал завидовать соседу, у которого украли Пуньку, стал делать вид, что пропитание найти становится все тяжелее и не возвращался в нору до темна. Пару раз он даже заглядывал в дырки к Муськам, но ему не понравилось. Смотрят нахально, глазищи здоровенные… Дыра, словом, она и есть дыра. А нора – это дом, и от Пуньки тепло и красиво, пусть даже и тоска. И Норочник решил эту тоску терпеть.
А Пунька твердо решила худеть наконец, а то и надеть нечего, да и из норы выбраться ой как хочется. И стала изнурять себя диетами. Но от слез у нее испортилась память, и она напрочь забыла, что, однажды растолстев, приличная Пунька уже не похудеет никогда, как себя ни изнуряй!..
Вот такая история. Вывешивать еще?
И вот однажды он встретил ее. С виду она была – типичная Муська, наверно, ее поэтому до сих пор и не поймали другие Норочники. Но взгляд у нее был уж слишком необычный для Муськи. Неглупый, нежный, из-под ресниц такой взгляд… Проверить, Пунька она или нет, можно только одним способом – поместить в свою нору. Норочник решительно схватил ее и приволок к себе. В норе стало сразу тепло и красиво. Норочник решил, что повезло, что Пунька настоящая – и греет, и украшает. Привязал ее как положено и начал кормить. Пунька вела себя смирно, ела хорошо и скоро растолстела до нужных размеров – выбраться из норы она уже не смогла бы. Норочник был счастлив, ведь в норе тепло и красиво, одинокий сосед завидует, дело есть – нужно рыскать в поисках еды, делать запасы, зима же на носу… Короче, чем не жизнь?
Однажды Норочник усталый вернулся домой и заметил, что Пунька сама не своя. Выяснилось, что пока он добывал корм, думал о благополучии семьи, носился так, что язык на плечо, в его нору, видите ли, заходил погреться какой-то Дырочник, наплел с три короба Пуньке про свою дырку, как им, Дырочникам и Муськам, там распрекрасно живется, несмотря на холод и неуют. И ей, наивной, понимаете ли, страшно захотелось посмотреть, что у них там, в их дырке, происходит, а то ведь она весь день одна, даже словом перекинуться не с кем.
Норочник возмутился. Пунька заплакала. Норочнику стало ее жалко, и он уже был готов отпустить ее на время в дырку (но только посмотреть!), но вдруг вспомнил, что выйти из норы она не сможет, так как раскормлена до положенных размеров.
Пунька продолжала плакать. От этого получалась в норе сырость и тоска. Потом плакать она перестала, нора просохла, проветрилась, но тоска осталась. Норочник начал завидовать соседу, у которого украли Пуньку, стал делать вид, что пропитание найти становится все тяжелее и не возвращался в нору до темна. Пару раз он даже заглядывал в дырки к Муськам, но ему не понравилось. Смотрят нахально, глазищи здоровенные… Дыра, словом, она и есть дыра. А нора – это дом, и от Пуньки тепло и красиво, пусть даже и тоска. И Норочник решил эту тоску терпеть.
А Пунька твердо решила худеть наконец, а то и надеть нечего, да и из норы выбраться ой как хочется. И стала изнурять себя диетами. Но от слез у нее испортилась память, и она напрочь забыла, что, однажды растолстев, приличная Пунька уже не похудеет никогда, как себя ни изнуряй!..
Вот такая история. Вывешивать еще?
Еще одну вывешу на днях
