*Эрик сам поразился тому азарту, который охватил его, когда поплавок новой удочки задергался сильно и резко.*
-В каждом мужчине сидит охотник, он должен добывать пищу, чтобы кормить семью. От этого такой азарт. Пища, добытая своими руками, отвоеванная у недоброжелательной природы. Хотя- почему недоброжелательной? Хм.. Она недобро относится к тем, кто берет у нее слишком много, а к тем, кто добывает для себя и для своей семьи, она вполне себе добра- думал он, прислушиваясь к громким шлепкам плавников в ведерке с рыбой.
-Для семьи,- горько подумал он и тут же одернул себя. - Я сам своя семья, Шарлотта ушла, она друг, товарищ, соратник, но не твоя семья. Забудь.
*И заставил себя думать о другом. Азарт улегся, да и рыба перестала так активно клевать, видимо, привыкла к наживке, висящей в середине пруда.
Эрик смотрел на поплавок, на гладкую поверхность воды- и размышлял.*
- Фильм. Двое, нашедших друг друга через расстояние и время. Он- одинокий, замкнутый, раскрывшийся только для нее, как подснежник солнцу рядом с нерастаявшим сугробом. Она совсем другая, широкая душа, кипение чувств. И в то же время- нежная и чуткая. Сакура. Сакура и подснежник- вот два основных образа фильма.
Туман. Туман, скрывающий и добро, и зло. Не дающий увидеть четкую границу. Это можно интересно снять. Ее антагонист (преследователь?) скрывается в тумане и непонятно- было ли совершено что-то злое или доброе.
Не увлекайся, - одернул он себя. - Ты не мистику снимать собираешься. Побольше романтики, публика это любит.
В этих размышлениях не заметил, что ведро уже наполовину полное. Глянул- охнул, -Куда же мне столько?
Быстро собрался, затолкал ведро в багажник к пакетам с продуктами, поехал домой, ласково погладив новую машинку по боку.
