Поправила немножко сказку про Фонарь, но пуховик мне нравится, для меня это неотделимая часть образа девушки

А до остальных пока не добралась, но обязательно поправлю, не зря же мне замечания делают)
А вдохновение тут решило сжалиться надо мной и проявиться-таки. И вот что из этого получилось.
Оно без названия и мне местами не нравится. И вообще, по-моему, вещь получилась противоречивая... Но это все дурацкое вдохновение!
Николас, заложив руку за спину, мерил шагами комнату. Время от времени его пальцы сжимались в кулак, а взгляд устремлялся куда-то в окно, вдаль. Там на обширные владения его друга графа опускались теплые летние сумерки, и на фоне бардового неба резко вырисовывалась стайка уток. Окно было приоткрыто, но внутрь не проникал ни единый поток ветра, только доносился запах трав.
Николас быстро отвернулся от окна. Нет смысла тянуть: чемоданы собраны, кэб ждал у парадного входа, и задерживаться не было повода. Николас взял чемодан – он почему-то не позволил лакею вынести все свои вещи - и вышел, осторожно прикрыв дверь. Лестница вниз казалась бесконечной, и каждый шаг давался все с большим трудом. Холл был ярко освещенным и абсолютно пустым, даже лакея нигде не было видно. Что ж, Николас был вполне в состоянии сам открыть себе дверь, так даже лучше. Плохо одно: он дрогнул в самый последний момент, когда рука уже была готова закрыть тяжелую дверь, и обернулся.
И все перевернулось. Огромный холл, сразу говорящий гостям о благосостоянии своего хозяина, унес Николаса к тем временам, когда они с графом, нет, просто Уильямом веселились от всей души! Вспомнил такие же теплые вечера, в течение которых, однако, всегда горел камин, их долгие разговоры в гостиной, смех и ощущение потрясающей легкости, уверенность, что завтра тоже все будет хорошо. И долгие поездки по соседним имениям, когда они порой без разрешения хозяев долго бродили по угодьям, любуясь природой доброй старушки Англии. И говорили, говорили, говорили… О литературе, философии, новой моде, странных соседях, близняшках Уивер, которые поражали своей неприятной внешностью… А порой просто и просто стояли рядом, смотря на горизонт, и воспоминания о том времени всегда были наполнены странным колющим в кончиках пальцем ощущением недосказанности.
…Уильям! Уильям… Я вынужден тебя покинуть. Ты ничуть не изменился с тех пор внешне, разве только между бровей легла неглубокая морщина, ты смеешься почти так же, но ты уже не тот. Мне, впрочем, уже все равно, я отдаю тебя ей. Наверное, она чем-то это заслужила. Я никогда не видел тебя в таком гневе, как вчера. Поверь, я не хотел бросаться резкими словами, но ты поймешь, что таких женщин, как она, по-другому не назовешь. Однажды ты поймешь и то, что в тот момент, когда ты был готов возненавидеть меня, ты любил меня, как никогда!..
Николас замер всего на мгновение, а в следующее уже торопился к кэбу, чтобы, больше не совершая глупостей, уехать подальше. Может, старые друзья еще пересекутся в столице и, должным образом выразив радость, справятся о делах друг друга. Может, Уильям даже напишет, надеясь сохранить дружбу. Может, Николас убедит себя, что все чепуха, а эта Элизабет – премилейшая особа… Может. Кэб же уезжал по пыльной дороге, оставляя в кабинете шикарного особняка пьяного до потери сознания графа.