Глава двенадцатая. Рассуждения о куртуазных манерах.
Я решила сама распорядиться об ужине. Сообщение Кассиана прибавило мне спокойствия. Как же убедить могущественного канцлера в невиновности отца, в коей я ничуть не сомневалась? Как добиться милости всесильного Гийома де Ногаре? Что говорить, как вести себя, как одеться? Впервые я пожалела о том, что редко принимала участие в замковых празднествах, пытаясь любой ценой избежать скучного для меня времяпровождения. Надо поговорить с Делатре. Хоть он и сословия далекого не высокого, но в куртуазном поведении, кажется, разбирается. Ох, удобно ли это? Я и сама не знала. Но, впрочем, все равно. Пусть уж лучше неловкий вопрос, чем потом в покоях советника оказаться в глупом виде.
Пока я рассуждала об этом, появились Алан и Анри. Касалось, у них хорошие новости. На лице моего возлюбленного я увидела следы радостного возбуждения и желание непременно со мной чем-то поделиться. Я бросилась к ним.
- Анри, что, что?
Он схватил меня за руки и быстро заговорил:
- Алан нашел своих соратников по походу. Один из них сейчас на королевской службе и имеет доступ в темницы. Он сможет передать твоему отцу весточку! И ты узнаешь, как он там!
- О, Анри, - сердце мое заметалось в груди, как птичка, залетевшая в комнату. Я сжала его ладони, и слезы сами потекли по лицу, - Неужто я узнаю хоть что-нибудь о нем?! Неизвестность так пугает, так страшит меня. Алан, - я обратила свой взор на Тесьера, - Ваш знакомец не сказал, жив ли отец, здоров ли?
- Нет, дорогая Люсьена, увы! – с грустью сказал мой верный помощник, не менее меня беспокоящийся о моем родителе. - Но уже завтра мы будем иметь весточку от графа!
- Завтра? О, как же мне дождаться завтрашнего рассвета?! – воскликнула я, высвобождая наконец свои руки, которыми Анри уже полностью завладел. Глянув на него немного строго, я обняла и Алана.
– Спасибо, дорогой мой друг, я Вам безмерно благодарна!
Ужин я попросила накрыть в отгороженном зале, а не в комнате, что немного подчеркивало мое радостное настроение.
Я действительно была по-настоящему счастлива и обнадежена впервые за весь этот месяц пребывания в Париже. Наконец-то усилия моих друзей увенчались хоть каким-то, пусть и призрачным результатом!
В середине трапезы явился и Антуан, застав всех нас в радостном возбуждении. Выслушав новости, он таинственно улыбнулся и с аппетитом набросился на жареных голубей.
«Странно, - подумала я, - отчего наш любезный медик столь таинственен и молчалив? Наверное, любовное свидание было весьма утомительным!» Эта мысль меня немного развеселила и настроила на романтический лад. Я украдкой посылала Анри игривые взгляды, и, по-моему, настолько преуспела в этом, что к концу ужина мой возлюбленный сидел как на иголках, то и дело поедая меня алчущим взором.
Мне вдруг неожиданно захотелось очутиться под сводами родного замка, окинуть взором окрестности, полюбоваться морским прибоем у самой кромки водной глади! Но я понимала невозможность всего этого и была благодарна судьбе уже за то, что окружена верными друзьями и соратниками. И Анри, мой любимый Анри рядом! Я нежно посмотрела на него, поймав нетерпеливый взгляд темных глаз. Как же я люблю его! Душа моя переполнилась нежностью и благодарностью. Я и сама не подозревала, что в моем сердце жила такая любовь. Жила тихо, упрямо прячась за дружеские слова, за детские игры, за совместные проказы! И вдруг в одночасье вырвалась под действием волшебной ночи, ударов сердца, сладкого винного вкуса, плеска воды и пряных запахов трав и цветов! Ах, как хороша была та ночь, как неожиданно и дерзко любовь пошла в атаку, заставляя делать немыслимое и недозволенное!
Я почувствовала, что щеки мои пылают, что кровь бросилась мне в лицо, и тело мое незримо дрожит, подчиняясь биению сердца. Я откланялась как можно вежливей, желая быстрее остаться одна в своей комнате. Поднимаясь по узким ступеням, я чувствовала взгляд Анри, взгляд, быстрее меня взбегающий вверх по лестнице.
Выгнав назойливую Сессиль, я встала у окна, не зажигая свечи, вслушиваясь в звуки незнакомого и чужого мне города, вся дрожа то ли от прохлады, струящейся в окно, то ли от возбуждения и нетерпения, поглотивших мою встревоженную душу. Тихий стук в дверь – и вмиг я распахнула створку, бросившись в объятия того, кого так страстно ждала и желала. Обхватила руками, боясь выпустить, искала губами малейший непокрытый кусочек его тела, целовала в шею, лицо, глаза. Он что-то шептал, откликаясь на мои ласки, поднял на руки, едва успевая отвечать на поцелуи, опустил на пахнущую лавандой постель, и глаза его сияли, полные страсти и нежности. И эта ночь была бездонной!
Утром я проснулась от стука - в дверь барабанила моя беспокойная Сессиль:
- Госпожа, там господин Делатре просит Вас принять его как можно скорей.
- Что ж стряслось-то? – тревога острым коготком заскребла по сердцу. – Давай одеваться, быстрей!
Антуан был при полном параде, причесан и одет с иголочки.
- Я хотел, сударыня, с Вами вечером говорить, но Вы нас покинули столь стремительно, что я не решился Вас тревожить.
Я, кажется, слегка покраснела и, чтобы скрыть это, повернулась к окну, с «интересом» рассматривая кур, клюющих что-то в луже.
- Дело в том, госпожа Люсьена, что одна весьма знатная дама благоволит к Вам, - тут покраснел сам Делатре, - и она решилась помочь в нашем трудном деле.
- Дама? И кто она? - с интересом спросила я.
- О! Имени ее я называть не стану. Но встретиться с ней сегодня же Вам необходимо. Она будет гулять на галерее в Ситэ, куда и нам необходимо направиться после полудня. Там, возле статуи де Мариньи, вы и познакомитесь, я ей Вас представлю, – Делатре вновь залился краской.
Я улыбнулась. Хороши же мы оба! Воспоминания о прошедшей ночи сладостно отозвались в груди!
- Хорошо, хорошо, мой дорогой друг, давайте же собираться! Да скажите Анри и Тесьеру, чтоб нас сопровождали.
- Нежелательно, госпожа. Я с удовольствием сам буду Вашим проводником. Остальных предупрежу, сударыня.
Делатре поклонился и вышел.
Я ни разу не была в Ситэ. Не было желания вовсе показываться на людях. Но о столь замечательном месте я слышала неоднократно. Жизнь там бурлила, сотни торговцев предлагали товары на узеньких улочках, а часть дворца занимала Гостиная галерея, восхищавшая всех, кто ее посетил. Самые изысканные меха, тончайшие ткани, редкостные кружева и мягчайшие кожи в избытки предлагались разговорчивыми купцами. Что ж, поедем, посмотрим, тем более, что дело до крайности важное. Интересно, что за прекрасная дама у нашего Антуана? И чем она может помочь?
Город шумел. Его непрерывная жизнь немного пугала и одновременно восхищала меня. Проезжая в карете по узким мощеным улицам, я слышала то звук молотка сапожника, то равномерные удары скалок работниц, стирающих белье прямо у входов в дома, то крики разносчиков дров, скрип тачек, веселый гомон рабочих, с лопатами и кирками идущих в направлении городской стены. Иногда звонили колокола, монахи хорошо поставленными голосами заунывно вещали о чем-то. Взвизгивали верткие поросята, попавшие под колеса кареты, и чумазые детишки громко смеялись, преследуя группу менестрелей, направлявшихся на рыночную площадь.
Достигнув Ситэ и войдя в Гостиную галерею, я восхищенно застыла. Огромное помещение напоминало собор с высоким куполом и колоннами, а по обе стороны шла бойкая торговля различными товарами. Множество статуй украшало это сооружение, выделенное Филиппом Красивым специально для купцов и гильдий. Яркие ткани, блестящие меха, волнующий запах приятнейших духов, специй и готовящихся прямо здесь сладостей привлекали сюда самых разнообразных покупателей и очаровательных покупательниц.
Я смотрела на ярко наряженную публику с интересом и любопытством. Кто-то был одет поскромнее – в синие или красные блио и мягкие простые плащи, а кто-то блистал широкими рукавами своих упелендов и роскошными серебряными поясами. Мужчины, заломив набок мягкие бархатные береты, сопровождали юных девиц, а те дивно были хороши в прозрачных накидках на волосах, удерживаемых тонкими обручами, блистающими драгоценными камнями. Ах, как приятно было пройтись по гладкой плитке, которой вымощена Галерея, присесть на мраморную скамью у фонтанчика и понаблюдать за радостно текущей толпой!
День был невероятно солнечным, чистым, теплым, и настроение мое стало прекрасным! Делатре немедленно купил мне букетик чувственно-голубых цветочков. Девушка, улыбающаяся Антуану весьма призывно, называла их ellebore. У нас их звали морозниками, но никогда прежде эти скромные цветы, нередко зацветающие посреди зимы, не доставляли мне такого удовольствия.
- Милая Люсьена, нам туда, - сказал Антуан, бережно поддерживая меня под руку. И мы подошли к укромному уголку, скрытому от людского потока массивной колонной. Там я и увидела ее. Ах, как красива была незнакомка! Красный бархатный плащ с капюшоном оттенял ее приятное, очень юное лицо. Антуан поклонился прекрасной даме и представил меня. Она взглянула на него, как мне показалось с приязнью и лаской, кивнула и тут же взяла меня за руку, увлекая по спрятанным за колонной ступеням на узкую площадку.
- Дорогая Люсьена, Вы не знаете меня, но я весьма наслышана о Вас. Я решилась Вам помочь, вняв просьбам этого великодушного юноши! - она слегка улыбнулась, и глаза ее стали влажными. Ах, как понятен мне был ее взгляд! Как знакомы те чувства, которые сейчас бурлили в её душе!
- Но знать о том, что именно по его просьбе я делаю то, что делаю, нельзя никому! Я уверена в Вашем благородстве и поражена Вашей решимостью! Но умоляю сохранить и мою тайну. Тот человек, встречу с которым я Вам устрою, мой друг, - она многозначительно взглянула на меня. – И он может Вам содействовать, ибо положение его таково, что закрытых дверей для него нет. Вы сегодня же встретитесь с ним там, где я Вам укажу. Он будет предупрежден. Вы же скажете, что знаете меня через моих родственником в Монпелье, - прекрасная незнакомка была явно встревожена и немного волновалась. – Но…
- Я сохраню Вашу тайну! – воскликнула я – Клянусь Вам, сударыня, я не из тех, кто платит злом за великодушие!
- Ах, дорогая, Вы так наивны! Но важно другое – тому, кто может спасти Вашего отца, понадобится благодарность. Ибо ничего просто так он не делает!
- Но я готова что угодно предложить спасителю – деньги, серебро, драгоценности…
- Боюсь, милая Люсена, всего этого у него вдоволь, – она многозначительно посмотрела мне в глаза. Я вспыхнула, поняв, что может понадобиться этому человеку.
- Вижу, Вы поняли меня, но решение принимать Вам. Быть может, такого исхода не будет, но, зная моего властного друга, его можно предположить. И было бы весьма неучтиво с моей стороны не предупредить Вас, - она сунула мне в ладонь небольшой кошель и, кивнув на прощание, быстро взбежала на главную галерею.
Я сама не помню, как оказалась вновь в шумной толпе гуляющих. И лишь яркий букетик, безжалостно смятый мной, напоминал о мимолетной встрече.
