Гениальный опус Володи Логинова. Обсуждаем
выкладываю здесь супер гениальный рассказ Логиновыа читайте, высказывайте свое мнение
Владимир Логинов
ОДИН ШАГ
Она поднялась раньше, чем обычно. На улице было ещё темно. В комнате раздавался тихий писклявый свист, — это пробирался холодный декабрьский ветер. В коммуналке, в которой жила Света, давно прогнили все оконные рамы, и сколько их ни клей, — всё без толку, не помогает. Андрей Васильевич, комендант этой сталинской коммуналки, второй год обещает поменять окна, только руки никак не доходят. «Не переживай Светочка, вот деньги спонсор даст, сделаем ремонт и в твоей комнате, а пока терпи». Светка поднялась с неохотой, надев комнатные тапочки, уже сильно потрепанные. Укрывшись теплым одеялом, за ночь нагретым её телом, она с недовольным лицом побрела на кухню. Длинный, очень узкий коридор с обшарпанными стенами и дверьми в комнаты жильцов дополнял и без того ужасную картину. Проходя мимо 37 комнаты, Светка услышала пьяные вопли Ивана. После того как его дочь Лариска попала в аварию и умерла по дороге в больницу, у старика совсем крыша поехала: пить стал не просыхая, с работы уволили, один остался, даже друзья отвернулись. На этой почве и сошел с ума, за ним и из психушки не раз уже приезжали. «Жалко старика, — подумала Светка, — ну а что делать? Жизнь такая». Зайдя на кухню, она набрала из покрытого ржавыми пятнами крана холодную воду в замусоленный чайник со свистком и поставила на электроплиту, у которой работала всего одна конфорка вместо четырех. Понятно, почему: казённое — не своё, не жалко. Светка достала из помятой синей пачки LM последнюю сигарету, но не обнаружила ни спичек, ни зажигалки. Обычно они лежат на холодильнике, который всегда пуст, так как им никто не пользуется. Кто-то повадился красть чужие продукты, после этого он и пустует. Она отставила слегка нагретый чайник и приложила сигарету к раскаленной докрасна плитке. Сигарета задымилась, пошел приятный запах табака. Света затянулась дымом, откинув голову назад. Стоявшую на кухне тишину нарушил свист чайника, из носика валил горячий пар. Она взяла со своей полки жёлтую кружку, кинула пакетик черного чая с лимоном и залила кипятком. Прозрачная вода темнела на глазах. Горячий ароматный пар ласково обогрел Светкино лицо. После недолгого чаепития под сигарету Света зашла к себе в комнату, взяла зубную пасту с щеткой, мыло, полотенце и расческу, на которой уже было много выпавших волос, и направилась в общественную душевую. В нос ударил едкий запах мочи и дерьма, Светка даже слегка покачнулась.
«Свиньи, даже в туалет по-человечески сходить не могут. Надоела эта общага», — сквозь зубы процедила Светка, подойдя к умывальнику. Запах и впрямь был ужасен, так как в коммуналках для экономии жилплощади туалет и ванную комнату делали совмещенными, а вдобавок ко всему санузел давно прогнил и работал через раз. Бывали случаи, что затапливало весь этаж, после чего жильцы целый день носились с тряпками, драили коридор, а потом ещё двое суток проветривали. Света в такие дни ночевала у подруги, жившей в соседнем доме. Раньше они вместе в одной комнате жили. Ленка полгода назад квартиру получила однокомнатную.
— Ну, наконец-то! А что? Пять лет стояла в очереди, думала, никогда из этого свинарника не уеду, — с радостью на лице говорила тогда Ленка.
Светка посмотрела в старое, забрызганное белыми пятнами зеркало. К своим двадцати трём годам она выглядела ужасно. Вокруг глаз синие мешки, на лбу виднелись морщины, а по вьющимся русым волосам уже пробиралась седина.
Умывшись, Светка зашла в комнату и достала из шкафа свое любимое белое платье. «В нём я выгляжу великолепно». Надев платье, она накинула серое зимнее пальто, натянула сапожки. Те самые сапожки, что подарила ей мама на день рождения, хотя у Светки он летом.
Мама сказала тогда:
— Светочка, как хорошо, что мне на заводе выдали отпускные, прямо к твоему дню рождения. Таких сапог зимой не купишь, да и цены растут как на дрожжах.
Света ничего не ответила, только улыбнулась. Она росла без отца. Мама ей даже не рассказывала о нём ничего, а когда заходила речь о папе, предпочитала отмалчиваться. Жили они не очень хорошо, и мама Светки работала на двух работах, чтобы хоть как-нибудь прокормиться. Так что Светке любая помощь от матери была в радость. У самой зарплата была мизерная — едва хватало на еду.
Выходя, Светка окинула взглядом комнату: не забыла ли она выключить масляный обогреватель из розетки? Без него было бы холодно: батареи практически не грели. В том году в котельной котел накрылся, от этого и отопление плохое.
Комната у Светки была маленькая. Стены оклеены однотонными светло-голубыми обоями, которые от сквозняка надулись пузырями и отставали по углам. Побелка на потолке пожелтела от сырости и сыпалась на половик, укрывавший холодный деревянный некрашеный пол. Выделялась только новая шестиламповая люстра. Недавно Светка решилась заменить старую, так как та освещала плохо. Это и понятно — всего две лампочки. Попросила Петровича с двадцать третьей, — он электриком в ЖКХ работает, — за бутылку паленой водки все поменял. В правом углу, около окна — солдатская кровать без дужек, всегда аккуратно заправленная тонким махровым покрывалом. Рядом с ней старая исцарапанная тумба с вечной настольной книгой: Л.Н.Толстой, «Война и мир». Около двери на маленьком столе стоял черно-белый ламповый телевизор, у которого вместо антенны из гнезда торчал кусок проволоки. Светка еще раз осмотрела всё внимательными грустными глазами, и, выйдя в коридор, плотно закрыла за собой дверь. Достала из правого кармана пальто связку ключей, и, не глядя, нащупала нужный. Вставила его в замочную скважину и провернула на один оборот, — на втором слегка заедало. На лестничной площадке Светка встретила бабу Шуру, моющую полы.
— Доброе утро Светка, куда ты так рано? — хриплым, но бодрым голосом спросила бабуля.
— Да так, прогуляюсь, — ответила Светка, не замедляя шага.
Баба Шура посмотрела на нее удивленными глазами. «Вот, девка, одурела, на улице темно и мороз градусов двадцать, а она погулять вздумала». Глянув вслед Светке, бабка покачала головой и стала дальше натирать пол.
На улице царил пронзительный тихий полумрак. Эта тишина окутала все вокруг, словно заколдовала весь город. Только каменные трубы кочегарок и заводов борются с мертвой музыкой декабря, в полусонной дремоте выплевывая густые столбы пара.
Светка вышла на автотрассу и побрела в никуда. По дороге, у которой нет ни начала, ни конца, она шла, не оглядываясь назад. Только вперед, не задумываясь, что будет дальше. В ее голове вообще не было мыслей, словно мозг начал замечать события с чистого листа. Холодный ветер обдувал ее лицо и волосы. Мороз словно издевался, кусая румяную от холода кожу. Ночные фонари вдоль дороги, слегка пошатываясь, издавали однотонный противный скрип. Изредка проезжали машины, поднимая снежную пыль. Ревом своих моторов они приглушали чарующую колыбельную белого ветра.
Светка еще долго брела в одиночестве. Ноги её не слушались, и каждый сантиметр кожи, каждая клетка озябла от холода. Но она знала, что осталось идти совсем недолго и скоро случится то, ради чего она проделала этот путь.
Неподалеку от дороги стояла старая заброшенная двадцатипятиметровая пожарная башня. Светка, пробираясь по сугробам, подошла к её основанию. Озябшими руками она взялась за покрытую тонким слоем льда лестницу и медленно, но уверенно полезла на самую вершину железной вышки. С каждым метром подъёма очередной порыв ветра становился сильней. Пальто, словно парус, поднимало полы выше головы, — то влево, то вправо.
И вот она стоит на высоте, глядя вниз с птичьего полета. Один шаг отделяет её и от этого суетливого мира, и от мира вечных снов.
За свою жизнь она так и не поняла, что такое любовь. Ей не был знаком первый, обжигающий губы поцелуй и страстный, пожирающий взгляд мужчины. С каждым днем одиночество разрушало её мозг, пожирало разум.
Почему мир так жесток, почему некоторым достается всё, а кому-то ничего? Почему?
Один шаг назад, в будущее, где можно попытаться что-нибудь изменить? Или шаг вперёд, в пропасть, билет в один конец?
Светка ещё долго стояла, размышляя, как ей поступить. Может, её время еще не пришло, скоро все наладится, и она будет счастлива?
— Нет, очень долго я ждала этого, — дрожащим от холода голосом прошептала Светка. И с первыми лучами солнца сделала шаг вперёд.
Три секунды парила в воздухе, как птица. За эти три секунды вся жизнь пролетела перед глазами.
Светка летела под облака. С улыбкой на лице она смотрела вниз, на бездыханную плоть. Ей никогда не было так хорошо, как сейчас. Впервые она почувствовала себя беззаботно и даже как-то легко.
) Короче из всех героев голода Логинов кажется мне наиболее агрессивным, злобным, недалеким, трусливым и не приятным человеком!
Так ей и надо! Еще, я так и не поняла, что там с сетрами Кунаевами было?
Я думала, что Таню дня на три прислали, потом обратно подменили, а тут, Вася че-то загнул
! Гриша - полный придурок, только перебивать умеет и в зеркало собой любоваться, прально его Ясик назвал "голубым щенком"
Лично я против нее ничего не имею, но и не симпатизирую вообще... По мне, так уж Катя лучше, хоть и тоже далека от идеала. 
