Проспался Эштон, встал совсем в другом настроении. И тут же начал гостей созывать, и будущую жену приглашать на торжество. И так ему жениться не терпелось, что как только увидел он приближающуюся к дому знакомую фигуру, тут же кинулся ей на встречу.
Гости проходили мимо, а он все не мог нацеловаться со своей Франческой, наглядеться на нее.
Гости все давно собрались, на столе красовался свадебный торт, уставленный праздничными фигурками. Карли стояла и гордилась своим произведением искусства. А брачующиеся все не могли отлипнуть друг от друга, что бы, наконец, совершить обряд бракосочетания.
Через пару часов, когда гости уже устали ждать, молодые дошли до арки. И теперь им пришлось ждать, когда гости дойдут до места бракосочетания, дабы стать свидетелями создания новой ячейки общества.
Франческу накрыла такая волна нежности, что она начала целовать руки своему жениху.
Эштон стоял ошарашенный, правда, приятно ошарашенный.
Но здесь все, наконец, собрались, и нежности пришлось прекратить, перейти к самой процедуре обмена кольцами.
Эштон не верил своему счастью. И минут пять смотрел на свою руку, на пальце которой теперь красовалось обручальное кольцо.
Но потом, опомнившись, полез целоваться со своей, теперь уже, женой.
Торжественная часть праздника, наконец, подошла к концу.
И все кинулись в столовую, пробовать торт.
Только Франческа куда-то делась. Эштон с куском торта долго бегал ее искал, найдя на втором этаже в спальне своей старшей сестры.
На свадьбу была также приглашена Савьера. Линкольн работал, но до конца вечеринки должен был появиться дома.
Вот музыканта прислали не очень усердного. Полвечера он отдавал дань усопшим, скорбя у могилок.
И лишь потом пошел веселить народ, играя на скрипке грустные мелодии, навеянные мыслями и воспоминаниями о тех, кого рядом уже нет.
Но его уже никто не слушал. Всем было весело за столом.
А кто устал сидеть, выходил в гостиную потанцевать.
В самый разгар вечеринки у Савьеры начались схватки. Переполошила полдома, все кинулись ей предлагать свою помощь – отвезти роженицу в больницу. Но Савьера уходить не торопилась.
Дождалась Линкольна с работы.
Посмотрела с превеликим удовольствием на его испуг.
Улыбнулась и сказала, что вечер еще не закончен, и она никуда не уйдет до самого конца. Роды могут подождать.
И весь остаток вечера Линкольн порхал вокруг нее бабочкой, а она стонала, показывая ему свой живот, уж больно ей понравились его испуг и забота. Отыгралась за все роды сразу.
Ей действительно было лихо. К концу вечеринки она едва держалась на ногах от боли.
Но вместо того, что бы бежать в больницу, забралась в постель новобрачных и крепко уснула. Дом она, как и обещала, покинула самая последняя к пяти часам утра.
Гости разошлись к четырем утра. Бедные хозяева дома едва держались на ногах. А некоторым из них еще и на работу с утра надо было подниматься. Поэтому наплевав на грязную посуду, разбросанную по всему дому, все поползли по своим кроватям. И тут Франческа удивила всех. За всю историю семьи впервые молодая жена вместо брачной ночи самостоятельно взялась за уборку дома. Ни у кого уже даже сил не было объяснять, что посуду мыть за гостями после собственной свадьбы – плохая примета. Только порадовались, что на одну головную боль с утра будет меньше.
