-
Уважаемый посетитель!!!
Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.
Симс-сериал: "DollHouse"/"Кукольный домик" - совместный сериал Marat и SnowWhite
- Автор темы Мarat
- Дата начала
zeherita
Участник
ну... одно дело самоубийство близкого человека, тем более столько пылко любимой супруги, а другое свое собственное...
тем более, то, чего он так боялся сбылось, он потерял Мэри... и его жизнь вместо по-настоящему идеальной и такой практически сказочной, превратилась в фальшивку - на первый взгляд: спокойная, правильная Ванесса, свадебные планы, приличный доктор Лэнгфилд, - а если копнуть глубже, что мы увидим? глубоко несчастного человека, потерявшего свое счастье...
тем более, то, чего он так боялся сбылось, он потерял Мэри... и его жизнь вместо по-настоящему идеальной и такой практически сказочной, превратилась в фальшивку - на первый взгляд: спокойная, правильная Ванесса, свадебные планы, приличный доктор Лэнгфилд, - а если копнуть глубже, что мы увидим? глубоко несчастного человека, потерявшего свое счастье...
EuphoriaUA
Новичок
долго читала молча, а вот теперь возникло непереборимое желание поделиться своей фантазией!
Думаю, разрыв Мэри и Дэни обусловлен событием, связанным с ребенком..
Да-да, я читала "Фанатку" и изредка отписывалась там..
Мое предположение. Мэри выбралась из депрессивно-наркотической пучины, Дэни был рядом, и они решили завести (пардон за дурацкое слово) ребенка...
И после безуспешных попыток вердикт врача- бесплодие, или выкидыш.. что-то такое..(как следствие издевательств над организмом), что еще больше сломило Мэри, вновь надломило и пошатнуло и так неустойчивую психику. Пыталась свыкнуться с этой мыслью.. срывы, истерики.. и тут - появление ребенка у Авроры и Томаса..и ее, Мэри-Арианы, ненависть на себя, обстоятельства... этого ребенка. Скрытая, темная.. Возможно, ей доверяли возиться с ним..и все было нормально до поры до времени..А потом, возможно, эмоции захлестнули ее, и она в порыве чуть было не причинила что-то ужасное этому младенцу.. или причинила.. в конечном итоге Аврора и Томас отвернулись от нее, как прокаженные.. дальше можно дорисовать картину.
Напоминаю, это всего лишь мое предположение.
Почему-то уверенна, что без младенца тут не обошлось.
Спасибо авторам! Спасибо комментирующим, интересно читать ваши догадки в ожидании новой серии
Made With Love
Постоялец
Зачем он ей вообще понадобился и где она его взяла? Может застрелится хотела?
Иллирика Вергерберт
Новичок
Говорилось во втором эпилоге в Фанатке. Она возвращалась в Сиэтл спустя год после похорон. Аврора должна было что-то передать её матери. Думаю в этом тоже есть какая-нибудь маленькая подсказка. не знаю почему, но мне так кажется. Перечитываю эти эпилоги по нескольку раз сейчас, чтобы найти хотя бы какую-нибудь малейшую подсказку, загвоздку.
Это был первый эпилог, но там слишком мало сказано о самих похоронах. Единственное самое ясно что было на похоронах, по моему мнению, только вот это:
"Я увидел слишком уж много такого, чего видеть не хотел: слишком много покойников, слишком много горя и слез, серые и пустые лица родителей Эйдана и Арианы, душераздирающая истерика миссис Лэнгфилд, сумасшедшие папарацци выскакивающие из каждого угла со своими мерзкими вопросами, одинаковые выпуски новостей...
- Ты не расстроилась оттого, что тебе не удалось увидеть Ариану? - я решил задать вопрос напрямую, чтобы Аврора смогла выговорится и облегчить себе душу.
- Да. Чувствую себя теперь предательницей... - она всхлипнула, - Только лишь из своего страха и нежелания видеть ее... такой...
Да, мы словно идиоты торчали в стороне, страшась заглянуть за белую ткань, что скрывала лицо бедняжки Арианы, в то время когда мистер Лэнгфилд без всяких колебаний опустился для поцелуя и каких-то прощальных слов".
Но опять же вообще непонятно чьи это были похороны. Сначала думала, что отца Мэри похоронили, а потом то ли саму Паллет. В общем слишком много загадок, я запуталась тт
Но все-таки некоторые свои догадки у меня есть, но они еще очень сырые.
La Amante
Почетный участник
Это были похороны бабушки Дэни, а не отца Мэри. В первых главах "домика" упоминается, что дед Дэниэла пережил жену на 8 лет.
Kura
Фотограф
да у меня тоже были такие догадки но потом я все таки запуталась и не как не могла выпутаться: в
вот думаю и читаю по второму разу..)
Ну во первых да она хотела покончить с жизнью очень плохо переживала она похраны и не могла не как успокоиться,чувство переживания ее мучали.
SnowWhite
Участник
Lenik,
.
Leksi, действительно, "скорбь Мэри несколько затянулась"
.
boonie,.
Savona, про мамашу, кстати, будет в следующей серии. Как вспоминаю об этом, так сразу горько становится, не хочется делиться этим мраком...
Gerali, Это очень странно, если только Мэри действительно не свихнулась.
Дарида,
Savona,
Лёка,
Вспомните, Дэниэл все-таки ненавидит Мэри. А за что ее ненавидеть сейчас? Пока еще нет причин для ненависти.
Georgina, спасибо, а то уж мы с Маратом смирились с мыслью, что он совершенно безнадежный урод в "Домике"
.
zeherita,
lain, а "свободных" это как?
EuphoriaUA,
Спасибо большое за мысли!
Иллирика Вергерберт,
Упоминала ли сына своей лучшей подруги хоть раз сама Мэри...?
Спасибо за интересные мысли!
Всем спасибо!
О, это еще не всё. Мэри здорово нас всех поразит еще. Это только начало
.Leksi, действительно, "скорбь Мэри несколько затянулась"
.boonie,
а мы еще не узнали ничего
.Нет, это последний, пятый год. Его Дэниэл почему-то тоже относит к "самым счастливым в своей жизни"...
Savona, про мамашу, кстати, будет в следующей серии. Как вспоминаю об этом, так сразу горько становится, не хочется делиться этим мраком...
Gerali, Это очень странно, если только Мэри действительно не свихнулась.
Дарида,
Значит никто не счел ее сумасшедшей, или же не догадался о ее болезни...
Savona,
Тогда и нечего расстраиваться расставшись. Как же "... в здравии и болезни"? Для истинно любящего очень непросто взять да и уйти, потерять терпение итп. Тем более, по такому неясному поводу.
Лёка,
Случится еще очень и очень многое. Затянувшаяся на год депрессия Мэри - вовсе не повод для развода. Она ведь явно из-за чего-то страдает, мучается, пусть даже и этой своей депрессией заражает своего супруга и заставляет его сходить с ума от тревоги. Разве можно от одного лишь этого расходиться?
Вспомните, Дэниэл все-таки ненавидит Мэри. А за что ее ненавидеть сейчас? Пока еще нет причин для ненависти.
Georgina, спасибо, а то уж мы с Маратом смирились с мыслью, что он совершенно безнадежный урод в "Домике"
.zeherita,
А ее состояние не сможет оправдать ее?
lain, а "свободных" это как?
EuphoriaUA,
В таком случае, со стороны Дэниэла действительно невероятно глупо закрывать глаза на то, что Мэри выдумала повесить на себя обязанности по уходу за Чарли и Флоренс. Раз уж она уже причинила вред какому-то ребенку, значит и этим двум сможет. Она и так у нас в нестабильном состоянии пребывает.
Спасибо большое за мысли!
Иллирика Вергерберт,
Нет, во втором эпилоге рассказывалось о поездке матери Дэниэла в Сиэтл с приемной дочкой - Пейтон Сью. А о сыне Авроры упоминается в серии, когда Ванесса и Дэниэл посещали цветочный фестиваль в Даррингтоне.
Упоминала ли сына своей лучшей подруги хоть раз сама Мэри...?
Отец Паллетт умер за год до развода Дэни и Мэри.
Спасибо за интересные мысли!
Всем спасибо!
lain
Гуру
Ну они такие незакомплексованые ребята) В хорошем смысле.
SnowWhite
Участник
Серия двенадцатая. Часть восьмая.
Серия двенадцатая. Часть восьмая.
Дэниэл Лэнгфилд.
Damien Rice - Orchard
Удар случился в день годовщины смерти Бернара. Я проснулся в постели один, чувствуя уже неприятную тяжесть на своих плечах и ленивую слабость в ногах. Мэри издалека тихонько отозвалась на мои жалобы: холодным и бесцветным голосом сообщила, что во всем, вероятно, виновата погода. Может быть. Тяжелые черные тучи слишком уж низко нависли над холодным городом в тот день...
Неприятное ощущение не исчезло ни после завтрака, ни после душа, ни после дороги до госпиталя. Наоборот — мне сделалось намного хуже. В основном от направленных ко мне со всех сторон скорбных и печальных взглядов. Повинив во всем свою паранойю, я потер загудевший живот и ускорил шаг, надеясь скорее сократить расстояние между мной и таблетками от любых болей и нервных недомоганий.
О причинах повышенного внимания я узнал, когда оказался в своем кабинете. Почти сразу после того, как я снял пальто, дверь без предупреждения распахнулась, впуская санитара Тони, моего помощника Стена, а за ними Брендона. Последний нервно сжимал в руках газету и единственный из всех не пытался избегать моего взгляда, хотя и выглядел при этом каким-то бледным и чуть ли не пришибленным.
- Дэниэл, здесь...
Серия двенадцатая. Часть восьмая.
Дэниэл Лэнгфилд.
Damien Rice - Orchard
Удар случился в день годовщины смерти Бернара. Я проснулся в постели один, чувствуя уже неприятную тяжесть на своих плечах и ленивую слабость в ногах. Мэри издалека тихонько отозвалась на мои жалобы: холодным и бесцветным голосом сообщила, что во всем, вероятно, виновата погода. Может быть. Тяжелые черные тучи слишком уж низко нависли над холодным городом в тот день...
Неприятное ощущение не исчезло ни после завтрака, ни после душа, ни после дороги до госпиталя. Наоборот — мне сделалось намного хуже. В основном от направленных ко мне со всех сторон скорбных и печальных взглядов. Повинив во всем свою паранойю, я потер загудевший живот и ускорил шаг, надеясь скорее сократить расстояние между мной и таблетками от любых болей и нервных недомоганий.
О причинах повышенного внимания я узнал, когда оказался в своем кабинете. Почти сразу после того, как я снял пальто, дверь без предупреждения распахнулась, впуская санитара Тони, моего помощника Стена, а за ними Брендона. Последний нервно сжимал в руках газету и единственный из всех не пытался избегать моего взгляда, хотя и выглядел при этом каким-то бледным и чуть ли не пришибленным.
- Дэниэл, здесь...
И я увидел. Прямо на первой полосе газеты я безошибочно распознал лицо своей любимой супруги.
Красивые ее черты были искажены выражением сладкой муки, а худые руки цеплялись за нависающую сверху тень... Чей-то незнакомый рот касался моей любимой венки на тонкой шее, незнакомая ладонь лежала на загорелом бедре, прикрывая часть нарисованного мною глупого голубя, вторая незнакомая ладонь путалась в медных, чуть выгоревших на солнце локонах... незнакомые пальцы были обвиты мелкой косичкой, что я заплел Мэри в Пунто-Кана, пока она старательно закапывала мои ноги в белый песок...
Украшенная сияющим обручальным кольцом кисть нежно гладила незнакомую грудь...
- Дэни... Дэни... успокойся... - торопливо бормотал Брэндон, усаживая меня в кресло и обмахивая меня точно такой же газетой, - Это всё греб_аный фотошоп, я уверен...
- Доктор, умоляю... не торопитесь с выводами, - взмолилась пришедшая на выручку санитарка, - Успокойтесь, прошу вас...
- Доктор Лэнгфилд, мы со всем разберемся...
- Ты подашь на них в суд, заставишь написать опровержение и выплатить тебе целое состояние, - не унимался Брэндон, заставляя меня сидеть на заднице ровно, - Это всё желтая пресса... Не верь этому дерьму...
- Всё в порядке, - глухо отозвался я.
Присутствующие тесно окружили меня и принялись наперебой жужжать и хлопать меня по разным частям тела, но я ничего не слышал и не чувствовал. Мне казалось, что я в гребаном холодном аквариуме, который окружает только мое тело.
Кажется, я сказал, что поеду к Мэри, мы с ней обсудим случившееся и вместе решим, что делать с этой ситуацией дальше. На самом деле, думаю, что просто жалобно промычал что-то вроде «мне нужна Мэри» и поспешно вырвался из своего кабинета.
Там в меня врезалась Кэрол. Единственная из всего остального мира, она, похоже, еще не услышала о моей трагедии, поэтому незамедлительно добавила горькой присыпочки, вручив мне какой-то загадочный конверт.
Не знаю, зачем я вскрыл его тогда же. Вероятно затем, что мне просто необходимо было занять чем-то дрожащие руки, слабеющие глаза и дрейфующий в панику разум, пока я пробирался к выходу сквозь толпу взволнованных коллег. Поначалу я даже и не цеплялся взглядом за буквы и цифры, и в этот медицинский документ, извлеченный из конверта, смотрел совершенно слепо.
А потом, когда мне удалось уловить нем имя своей жены, я готов был свалиться на землю от охватившей меня черноты...
Одному богу известно, как я добрался до дома. Должно быть дело было в том, что всю дорогу я старался найти Мэри оправдание, тешил себя светлыми надеждами, вспоминал даты, прокручивал в памяти время, когда нарисовал на ней того голубя, считал, считал, считал...
Мой.
- Ты изменила мне, - заявил я прямо с порога, обнаружив Мэри там же, где видел в последний раз.
Я надеялся увидеть ужасное изумление, надеялся, что она посмотрит на меня как на сумасшедшего или рассмеется, решив, что я пошутил, но ничего подобного не было. Мэри выглядела так, будто попалась, будто ее самая страшная и постыдная тайна стала известна всему свету. Она ужасно перепугалась.
- Что это? - помахал я газетой.
- Дэни... - прошептала она в совершенном ужасе, схватившись за свое лицо и как-то нервно покачавшись на месте, сгибая и разгибая ноги.
- Объясни мне! - потребовал я резко, хотя чувствовал почему-то некое подобие чувства вины. Я ведь не настолько безумен, чтобы сходу швыряться громкими обвинениями. Верно? - Ну?! Что это?!
- П'гости... - прошептала она, с искренним раскаянием во влажном взгляде.
- «Прости»?! - взорвался я, - «Прости»?! Что за... Объясни мне это дерьмо, Мэри! Скажи, что это всё неправда!
- Дэни... - повторила она, но никаких объяснений за этими нежными выдохами не последовало.
Я поднял в воздух приложение к утреннему "подарку" — тот самый медицинский документ, который, по какой-то причине, был адресован мне.
- Тогда, может, объяснишь мне, что это такое?
- О, Боже... - прошептала она, накрыв лицо руками. Жест этот был вызван вовсе не горестной слабостью. Она снова выглядела так, будто ее поймали на горяченьком.
- Я не знал, что ты ждешь ребенка, Мэри. Вернее, ждала, - ядовито прошипел я, размахивая этой несчастной бумажкой, - Что это? Ты собираешься хоть что-то объяснять? Ты можешь, черт тебя дери, хоть выдумать что-то, чтобы удержать меня от убийства сейчас?
- Дэни, мне... мне очень жаль... - прошептала она, дрожа всем телом от ужаса.
- Т-ты... ты зачем ты это сделала? Это ведь было после смерти отца, верно? Тебе было так плохо? Или... может кто-то тебя... что-то случилось? П-почему ты избавилась от него?! Ты хотя бы помнишь все события того периода...? - быстро протараторил я все те оправдания, что примерял на Мэри по дороге домой, - А этот... это ведь... кто-то подставил тебя, Мэри? Кто-то тебя доставал, верно? Скажи, ты ведь не могла...
Она лишь дергалась на месте, ужасно дрожала и воровато оглядывалась. Моя жена вовсе не пыталась избегать моего взгляда, она просто искала пути отступления, присматривала местечко для укрытия, хотела уйти от этого разговора.
- Мэри! - заорал я, дрожа от гнева.
- П'гости! - закричала она, зажав уши руками.
Нет. Нет, здесь нет никакой ошибки. Моя маленькая жена вовсе не стала несчастной жертвой какого-нибудь мафиозного клана, вовсе не превратилась в наложницу уродливого наркобарона со шрамом на лице, который бы и пичкал ее всеми этими транквилизаторами, насиловал и снимал. Она действительно изменила мне, а потом убила наше, зачатое под жарким солнцем или под свиристящие песни цикад, дитя, не из-за внезапного сумасшествия, не из-за смерти отца, не от отчаяния, а просто так...
Я ослеп.
Я умер. Хуже чем умер.
Небо надо мной будто скукожилось и почернело, серые облака точно сделались неотличимыми от смрадных и ядовитых выхлопов, воздух сделался совершенно кислым, легкие мои превратились в лед, а кровь в студеную воду. Каждая моя вена, каждая артерия, каждый крошечный капилляр, каждая самая крошечная сеточка сосудов обратились в реки и ручейки с неудержимым и яростным потоком черной, ледяной воды...
Я ушел из дома, а Мэри даже и не пыталась меня остановить.
Думаю, что я умер по-настоящему. Мгновенно остыл, посерел, почернел, сдулся, расплылся и засох. Какая-то неведомая сила двигала мое неживое тело, заставляла его перемещаться и следовать куда-то, пока раненая душа наблюдала за всем этим вуду-колдовством сверху. Однако я совершенно отчетливо ощущал оглушающую боль, поэтому твердо преследовал одну лишь цель: найти обезболивающее.
О волшебной силе алкоголя я тогда пока еще не догадывался, поэтому ноги привели меня на работу, в больницу. Инстинктивно я поплелся к Грете — мы не были огромными друзьями, но между нами было взаимопонимание и какая-то необъяснимая близость.
Поначалу она успокаивала меня водкой и своим теплым молчанием, а потом уже решилась плюнуть на этику и правила, и дала мне что-то, что на время подарило мне умиротворение, спокойствие, счастье и позволило забыться и уснуть.
Утром меня подобрал Дин.
Поначалу я планировал поселиться у своей сестры, но потом подумал, что моя хмурая тень и горестные вопли вовсе нежелательны там, где недавно появился младенец, поэтому-то я и не капризничал, когда друг объявил, что теперь мы будем жить вместе.
Он пустился в глупую болтовню и неуместные утешения с той секунды, как я пересек порог его квартиры. Я не напрягал слух, зная уже, что он говорит так уже надоевшие моим ушам слова «мы разберемся, мы разберемся, мы разберемся».
Дин действительно пытался разобраться. Целый вечер, пока я страстно любил случайную бутылку из небольшого бара, что располагался вблизи моего нового спального места, друг не расставался с телефоном. Он звонил мне на работу, просил о коротком отпуске, он успокаивал моих родителей и Аврору, объяснялся с моими взволнованными знакомыми и коллегами, связывался с той злосчастной газетой, звонил, звонил, звонил...
Он даже говорил с Мэри.
Она сама позвонила на мой телефон, все-таки взволновавшись исчезновением своего супруга.
Наутро Дин помог мне собраться и благословил на беседу с женой. Я и сам, по правде говоря, рвался к Мэри, чтобы все-таки разобраться во всей этой запутанной ситуации. Я отмылся от слез и запаха алкоголя, плотно позавтракал и несколько раз прокрутил в голове сцену нашей встречи, определил для себя важнейшие вопросы и настроился на цивилизованную беседу.
Но так получилось, что к Мэри я ворвался весь красный от гнева и дрожащий от бессильной ярости, от отчаяния и боли. От недавно пережитого потрясения, я потерял возможность мыслить здраво: мне казалось, что загадочный любовник Мэри уже перетащил в наш дом свои вещички и преспокойно завтракает в компании моей жены.
Любовника не было, конечно.
Мэри была одна.
Поразительно, но от вчерашней ее паники, от ее дрожащих рук и блестящих слез осталось лишь блеклое напоминание. Мэри стояла прямо, глядела на меня надменно, чуть ли не с вызовом. Выглядела она не иначе, как совершенно оскорбленной.
- Ты изменила мне, - заявил я точно так же, как сделал это накануне.
- М... мгм, - кивнула она жестко, на мгновение бросив взгляд на дверь позади меня.
- И ты избавилась от ребенка. При том, что я даже не знал о твоей беременности, - продолжил я, намереваясь все-таки придерживаться плана, который я выдумал по пути сюда, - Ну?
Она снова кивнула и снова я заметил, как забегали ее глаза.
Это что еще за дерьмо?
- Ну и...?! - требовательно воскликнул я, - Ты собираешься объясн-
- Ты ушел, - прошипела она обвинительно.
- Чт- Да, я ушел, - ответил я резко, - Мне показалось, что ты снова собираешься упасть на пол, выть, изображать глухую и игнорировать любые мои попытки достучаться до тебя. Я устал от этого дерьма, Мэри! Я. Устал. От. Этого. Дерьма.
Жена сложила руки на груди, покачала головой и невесело усмехнулась.
- Ах вот как... - произнесла она тихонько.
- Мэри, я сейчас вот настолечко близок к убийству! Я прямо сейчас убью либо тебя, либо себя, поэтому, умоляю, мы можем поговорить, как взрослые люди? - я чувствовал, как на лбу моем вздулась вена, и как в недавно холодных жилах закипела и запузырилась кровь, - Кажется, ты специально ищешь повода разругаться со мной.
- Дэни, ты увидел всё это и с'газу же ушел! - воскликнула она, - П'госто ушел и п'гопал!
- И что с того?! Ты ставишь мне это в вину?!
- Ты даже и мысли не допустил о том, что здесь, возможно, п'гоизошла какая-то ошибка! Я не думала, что ты от'геаг-
- Так это неправда...? - прошептал я, едва дыша.
Мэри отвернулась.
- Какого черта, Мэри?! - заорал я несдержанно, - Вместо того, чтобы объясняться, ты анализируешь мое поведение и рассуждаешь о том, как я тебя обидел, когда ушел?! Моя чертова жена изменила мне, а потом избавилась от нашего ребенка! Что я должен был сделать по-твоему?! Похихикать, сказать «охох, вот ведь плуты, как лихо меня разыграли!»? Ты в своем уме?!
- Ты наб'госился на меня п'гямо с по'гога! - ответила она, махнув рукой в сторону двери.
- Знаешь что, твое поведение напрямую говорило, что всё это гребаная правда! - заорал я снова, - Ты, черт тебя дери, даже не удивилась!
- Ох, отлично! - она махнула рукой в мою сторону, - У тебя все очень п'госто и быст'го п'гоисходит, Дэниэл! Ты ушел? Вот и п'говаливай. П'говаливай!
- О, да, давай! - я кричал так, что звенели стекла, - Разрушь всё! Давай расстанемся, разведемся! Говори прямо Мэри, хоть раз в жизни, скажи гре_баную правду! Скажи мне, что в твоей гребаной башке не так, и не делай из меня плохого парня!
- Я гово'гю, п'говаливай! - завизжала она, даже не слушая меня, - Вал- Отцепись от меня! Отпусти! Не т'гогай меня!
Я не пытался драться с Мэри, мне просто хотелось встряхнуть ее, заглянуть ей в глаза и потребовать правдивых ответов. Но поняв, что не получу ничего, кроме визга и новых слез, я оттолкнул ее так, что она с грохотом свалилась на пол.
- Ты думаешь, я хочу трогать тебя? Хочу возиться здесь с тобой? После того, как тот парень трогал тебя? - шипел я, нависая над ней, словно огромная гора, - Думаешь, я хочу потратить еще целый год на беготню за тобой по этой чертовой квартире, на расспросы и мольбу? Нет.
Она молчала. Просто смотрела в мои глаза.
- Я потратил пять гребаных лет на тебя. Больше, чем пять лет. Мирился с твоей глупостью, несамостоятельностью... хотя мне, может, тоже хотелось разнообразия... может мне хотелось уйти от тебя...
Мэри подняла плечи и надула щеки, отводя в сторону блестящие от слез глаза...
- Солен был права. Знаешь, она твоя мать, значит знает тебя как никто другой. Она знает тебя больше, чем ты сама тебя знаешь, - безжалостно продолжал я, надеясь ранить Мэри как можно больнее, - Она говорила, что ты бездарность и большой ребенок? Так и есть. Говорила, что с тобой нельзя серьезно иметь дела ни по какому вопросу? Ну, посмотри на нас... так и вышло... Она говорила, что ты всё только портишь...?
Мэри не говорила ничего.
- А что бы сказал твой отец?
Чайные глаза закрылись. Огромные прозрачные слезы скатились вниз по бледным щекам.
- Он относился к браку серьезней чем я, и, уж тем более, серьезней чем ты. Что бы он сказал, узнав о том, какая ты блудливая сука...? - я фыркнул, - Ты же обожаешь всякое мистическое дерьмо, Мэри... Как же у тебя не хватило ума связать смерть отца и собственную беременность...? Подумай, а вдруг это был он? Реинкарнировал в твоего ребенка. В нашего ребенка. А ты взяла и убила его.
Мэри неровно дышала, обливалась слезами и нервно щипала себя за ноги.
- Дважды. Ты убила своего отца дважды, - теперь я говорил совсем тихо, - Хотя... раз всё, что у нас было — моя иллюзия, а значит, и твоя любовь к Бернару может быть простой шуточкой, верно? О, Мэри, ты убила его трижды.
---
P.S. Это еще далеко не все сюрпризы, Дэни...
сейчас появится и девятая часть, так что нужно немножко потерпеть. В ней подробнее про газету.
Красивые ее черты были искажены выражением сладкой муки, а худые руки цеплялись за нависающую сверху тень... Чей-то незнакомый рот касался моей любимой венки на тонкой шее, незнакомая ладонь лежала на загорелом бедре, прикрывая часть нарисованного мною глупого голубя, вторая незнакомая ладонь путалась в медных, чуть выгоревших на солнце локонах... незнакомые пальцы были обвиты мелкой косичкой, что я заплел Мэри в Пунто-Кана, пока она старательно закапывала мои ноги в белый песок...
Украшенная сияющим обручальным кольцом кисть нежно гладила незнакомую грудь...
- Дэни... Дэни... успокойся... - торопливо бормотал Брэндон, усаживая меня в кресло и обмахивая меня точно такой же газетой, - Это всё греб_аный фотошоп, я уверен...
- Доктор, умоляю... не торопитесь с выводами, - взмолилась пришедшая на выручку санитарка, - Успокойтесь, прошу вас...
- Доктор Лэнгфилд, мы со всем разберемся...
- Ты подашь на них в суд, заставишь написать опровержение и выплатить тебе целое состояние, - не унимался Брэндон, заставляя меня сидеть на заднице ровно, - Это всё желтая пресса... Не верь этому дерьму...
- Всё в порядке, - глухо отозвался я.
Присутствующие тесно окружили меня и принялись наперебой жужжать и хлопать меня по разным частям тела, но я ничего не слышал и не чувствовал. Мне казалось, что я в гребаном холодном аквариуме, который окружает только мое тело.
Кажется, я сказал, что поеду к Мэри, мы с ней обсудим случившееся и вместе решим, что делать с этой ситуацией дальше. На самом деле, думаю, что просто жалобно промычал что-то вроде «мне нужна Мэри» и поспешно вырвался из своего кабинета.
Там в меня врезалась Кэрол. Единственная из всего остального мира, она, похоже, еще не услышала о моей трагедии, поэтому незамедлительно добавила горькой присыпочки, вручив мне какой-то загадочный конверт.
Не знаю, зачем я вскрыл его тогда же. Вероятно затем, что мне просто необходимо было занять чем-то дрожащие руки, слабеющие глаза и дрейфующий в панику разум, пока я пробирался к выходу сквозь толпу взволнованных коллег. Поначалу я даже и не цеплялся взглядом за буквы и цифры, и в этот медицинский документ, извлеченный из конверта, смотрел совершенно слепо.
А потом, когда мне удалось уловить нем имя своей жены, я готов был свалиться на землю от охватившей меня черноты...
Одному богу известно, как я добрался до дома. Должно быть дело было в том, что всю дорогу я старался найти Мэри оправдание, тешил себя светлыми надеждами, вспоминал даты, прокручивал в памяти время, когда нарисовал на ней того голубя, считал, считал, считал...
Мой.
- Ты изменила мне, - заявил я прямо с порога, обнаружив Мэри там же, где видел в последний раз.
Я надеялся увидеть ужасное изумление, надеялся, что она посмотрит на меня как на сумасшедшего или рассмеется, решив, что я пошутил, но ничего подобного не было. Мэри выглядела так, будто попалась, будто ее самая страшная и постыдная тайна стала известна всему свету. Она ужасно перепугалась.
- Что это? - помахал я газетой.
- Дэни... - прошептала она в совершенном ужасе, схватившись за свое лицо и как-то нервно покачавшись на месте, сгибая и разгибая ноги.
- Объясни мне! - потребовал я резко, хотя чувствовал почему-то некое подобие чувства вины. Я ведь не настолько безумен, чтобы сходу швыряться громкими обвинениями. Верно? - Ну?! Что это?!
- П'гости... - прошептала она, с искренним раскаянием во влажном взгляде.
- «Прости»?! - взорвался я, - «Прости»?! Что за... Объясни мне это дерьмо, Мэри! Скажи, что это всё неправда!
- Дэни... - повторила она, но никаких объяснений за этими нежными выдохами не последовало.
Я поднял в воздух приложение к утреннему "подарку" — тот самый медицинский документ, который, по какой-то причине, был адресован мне.
- Тогда, может, объяснишь мне, что это такое?
- О, Боже... - прошептала она, накрыв лицо руками. Жест этот был вызван вовсе не горестной слабостью. Она снова выглядела так, будто ее поймали на горяченьком.
- Я не знал, что ты ждешь ребенка, Мэри. Вернее, ждала, - ядовито прошипел я, размахивая этой несчастной бумажкой, - Что это? Ты собираешься хоть что-то объяснять? Ты можешь, черт тебя дери, хоть выдумать что-то, чтобы удержать меня от убийства сейчас?
- Дэни, мне... мне очень жаль... - прошептала она, дрожа всем телом от ужаса.
- Т-ты... ты зачем ты это сделала? Это ведь было после смерти отца, верно? Тебе было так плохо? Или... может кто-то тебя... что-то случилось? П-почему ты избавилась от него?! Ты хотя бы помнишь все события того периода...? - быстро протараторил я все те оправдания, что примерял на Мэри по дороге домой, - А этот... это ведь... кто-то подставил тебя, Мэри? Кто-то тебя доставал, верно? Скажи, ты ведь не могла...
Она лишь дергалась на месте, ужасно дрожала и воровато оглядывалась. Моя жена вовсе не пыталась избегать моего взгляда, она просто искала пути отступления, присматривала местечко для укрытия, хотела уйти от этого разговора.
- Мэри! - заорал я, дрожа от гнева.
- П'гости! - закричала она, зажав уши руками.
Нет. Нет, здесь нет никакой ошибки. Моя маленькая жена вовсе не стала несчастной жертвой какого-нибудь мафиозного клана, вовсе не превратилась в наложницу уродливого наркобарона со шрамом на лице, который бы и пичкал ее всеми этими транквилизаторами, насиловал и снимал. Она действительно изменила мне, а потом убила наше, зачатое под жарким солнцем или под свиристящие песни цикад, дитя, не из-за внезапного сумасшествия, не из-за смерти отца, не от отчаяния, а просто так...
Я ослеп.
Я умер. Хуже чем умер.
Небо надо мной будто скукожилось и почернело, серые облака точно сделались неотличимыми от смрадных и ядовитых выхлопов, воздух сделался совершенно кислым, легкие мои превратились в лед, а кровь в студеную воду. Каждая моя вена, каждая артерия, каждый крошечный капилляр, каждая самая крошечная сеточка сосудов обратились в реки и ручейки с неудержимым и яростным потоком черной, ледяной воды...
Я ушел из дома, а Мэри даже и не пыталась меня остановить.
Думаю, что я умер по-настоящему. Мгновенно остыл, посерел, почернел, сдулся, расплылся и засох. Какая-то неведомая сила двигала мое неживое тело, заставляла его перемещаться и следовать куда-то, пока раненая душа наблюдала за всем этим вуду-колдовством сверху. Однако я совершенно отчетливо ощущал оглушающую боль, поэтому твердо преследовал одну лишь цель: найти обезболивающее.
О волшебной силе алкоголя я тогда пока еще не догадывался, поэтому ноги привели меня на работу, в больницу. Инстинктивно я поплелся к Грете — мы не были огромными друзьями, но между нами было взаимопонимание и какая-то необъяснимая близость.
Поначалу она успокаивала меня водкой и своим теплым молчанием, а потом уже решилась плюнуть на этику и правила, и дала мне что-то, что на время подарило мне умиротворение, спокойствие, счастье и позволило забыться и уснуть.
Утром меня подобрал Дин.
Поначалу я планировал поселиться у своей сестры, но потом подумал, что моя хмурая тень и горестные вопли вовсе нежелательны там, где недавно появился младенец, поэтому-то я и не капризничал, когда друг объявил, что теперь мы будем жить вместе.
Он пустился в глупую болтовню и неуместные утешения с той секунды, как я пересек порог его квартиры. Я не напрягал слух, зная уже, что он говорит так уже надоевшие моим ушам слова «мы разберемся, мы разберемся, мы разберемся».
Дин действительно пытался разобраться. Целый вечер, пока я страстно любил случайную бутылку из небольшого бара, что располагался вблизи моего нового спального места, друг не расставался с телефоном. Он звонил мне на работу, просил о коротком отпуске, он успокаивал моих родителей и Аврору, объяснялся с моими взволнованными знакомыми и коллегами, связывался с той злосчастной газетой, звонил, звонил, звонил...
Он даже говорил с Мэри.
Она сама позвонила на мой телефон, все-таки взволновавшись исчезновением своего супруга.
Наутро Дин помог мне собраться и благословил на беседу с женой. Я и сам, по правде говоря, рвался к Мэри, чтобы все-таки разобраться во всей этой запутанной ситуации. Я отмылся от слез и запаха алкоголя, плотно позавтракал и несколько раз прокрутил в голове сцену нашей встречи, определил для себя важнейшие вопросы и настроился на цивилизованную беседу.
Но так получилось, что к Мэри я ворвался весь красный от гнева и дрожащий от бессильной ярости, от отчаяния и боли. От недавно пережитого потрясения, я потерял возможность мыслить здраво: мне казалось, что загадочный любовник Мэри уже перетащил в наш дом свои вещички и преспокойно завтракает в компании моей жены.
Любовника не было, конечно.
Мэри была одна.
Поразительно, но от вчерашней ее паники, от ее дрожащих рук и блестящих слез осталось лишь блеклое напоминание. Мэри стояла прямо, глядела на меня надменно, чуть ли не с вызовом. Выглядела она не иначе, как совершенно оскорбленной.
- Ты изменила мне, - заявил я точно так же, как сделал это накануне.
- М... мгм, - кивнула она жестко, на мгновение бросив взгляд на дверь позади меня.
- И ты избавилась от ребенка. При том, что я даже не знал о твоей беременности, - продолжил я, намереваясь все-таки придерживаться плана, который я выдумал по пути сюда, - Ну?
Она снова кивнула и снова я заметил, как забегали ее глаза.
Это что еще за дерьмо?
- Ну и...?! - требовательно воскликнул я, - Ты собираешься объясн-
- Ты ушел, - прошипела она обвинительно.
- Чт- Да, я ушел, - ответил я резко, - Мне показалось, что ты снова собираешься упасть на пол, выть, изображать глухую и игнорировать любые мои попытки достучаться до тебя. Я устал от этого дерьма, Мэри! Я. Устал. От. Этого. Дерьма.
Жена сложила руки на груди, покачала головой и невесело усмехнулась.
- Ах вот как... - произнесла она тихонько.
- Мэри, я сейчас вот настолечко близок к убийству! Я прямо сейчас убью либо тебя, либо себя, поэтому, умоляю, мы можем поговорить, как взрослые люди? - я чувствовал, как на лбу моем вздулась вена, и как в недавно холодных жилах закипела и запузырилась кровь, - Кажется, ты специально ищешь повода разругаться со мной.
- Дэни, ты увидел всё это и с'газу же ушел! - воскликнула она, - П'госто ушел и п'гопал!
- И что с того?! Ты ставишь мне это в вину?!
- Ты даже и мысли не допустил о том, что здесь, возможно, п'гоизошла какая-то ошибка! Я не думала, что ты от'геаг-
- Так это неправда...? - прошептал я, едва дыша.
Мэри отвернулась.
- Какого черта, Мэри?! - заорал я несдержанно, - Вместо того, чтобы объясняться, ты анализируешь мое поведение и рассуждаешь о том, как я тебя обидел, когда ушел?! Моя чертова жена изменила мне, а потом избавилась от нашего ребенка! Что я должен был сделать по-твоему?! Похихикать, сказать «охох, вот ведь плуты, как лихо меня разыграли!»? Ты в своем уме?!
- Ты наб'госился на меня п'гямо с по'гога! - ответила она, махнув рукой в сторону двери.
- Знаешь что, твое поведение напрямую говорило, что всё это гребаная правда! - заорал я снова, - Ты, черт тебя дери, даже не удивилась!
- Ох, отлично! - она махнула рукой в мою сторону, - У тебя все очень п'госто и быст'го п'гоисходит, Дэниэл! Ты ушел? Вот и п'говаливай. П'говаливай!
- О, да, давай! - я кричал так, что звенели стекла, - Разрушь всё! Давай расстанемся, разведемся! Говори прямо Мэри, хоть раз в жизни, скажи гре_баную правду! Скажи мне, что в твоей гребаной башке не так, и не делай из меня плохого парня!
- Я гово'гю, п'говаливай! - завизжала она, даже не слушая меня, - Вал- Отцепись от меня! Отпусти! Не т'гогай меня!
Я не пытался драться с Мэри, мне просто хотелось встряхнуть ее, заглянуть ей в глаза и потребовать правдивых ответов. Но поняв, что не получу ничего, кроме визга и новых слез, я оттолкнул ее так, что она с грохотом свалилась на пол.
- Ты думаешь, я хочу трогать тебя? Хочу возиться здесь с тобой? После того, как тот парень трогал тебя? - шипел я, нависая над ней, словно огромная гора, - Думаешь, я хочу потратить еще целый год на беготню за тобой по этой чертовой квартире, на расспросы и мольбу? Нет.
Она молчала. Просто смотрела в мои глаза.
- Я потратил пять гребаных лет на тебя. Больше, чем пять лет. Мирился с твоей глупостью, несамостоятельностью... хотя мне, может, тоже хотелось разнообразия... может мне хотелось уйти от тебя...
Мэри подняла плечи и надула щеки, отводя в сторону блестящие от слез глаза...
- Солен был права. Знаешь, она твоя мать, значит знает тебя как никто другой. Она знает тебя больше, чем ты сама тебя знаешь, - безжалостно продолжал я, надеясь ранить Мэри как можно больнее, - Она говорила, что ты бездарность и большой ребенок? Так и есть. Говорила, что с тобой нельзя серьезно иметь дела ни по какому вопросу? Ну, посмотри на нас... так и вышло... Она говорила, что ты всё только портишь...?
Мэри не говорила ничего.
- А что бы сказал твой отец?
Чайные глаза закрылись. Огромные прозрачные слезы скатились вниз по бледным щекам.
- Он относился к браку серьезней чем я, и, уж тем более, серьезней чем ты. Что бы он сказал, узнав о том, какая ты блудливая сука...? - я фыркнул, - Ты же обожаешь всякое мистическое дерьмо, Мэри... Как же у тебя не хватило ума связать смерть отца и собственную беременность...? Подумай, а вдруг это был он? Реинкарнировал в твоего ребенка. В нашего ребенка. А ты взяла и убила его.
Мэри неровно дышала, обливалась слезами и нервно щипала себя за ноги.
- Дважды. Ты убила своего отца дважды, - теперь я говорил совсем тихо, - Хотя... раз всё, что у нас было — моя иллюзия, а значит, и твоя любовь к Бернару может быть простой шуточкой, верно? О, Мэри, ты убила его трижды.
---
P.S. Это еще далеко не все сюрпризы, Дэни...
сейчас появится и девятая часть, так что нужно немножко потерпеть. В ней подробнее про газету.
Дарида
Участник
ну она сделала аборт. почему мы пока не знаем. её реакция вовсе не обязательно чувство вины. её муж, сильный и властный, узнал о том о чём она скрывала. она напугала. он всё не так понял (возможно). это может быть просто очень сильный страх.
хотя и обижаться на его реакцию было глупо.
про то что она изменила... я не верю. если б она изменила ему - она бы об этом знала. а даже в мыслях она не считает что была с кем-то кроме мужа.
хотя и обижаться на его реакцию было глупо.
про то что она изменила... я не верю. если б она изменила ему - она бы об этом знала. а даже в мыслях она не считает что была с кем-то кроме мужа.
![[Lies]](/data/avatars/s/0/59.jpg?1744723881){kind=avatar}
