О да, звуки могут овеществлять стихи. Несформировавшийся пиит удивляется, как звучит флейта мастера? Пытается сам играть на ней, но извлекает из музыкального прибора ужасные свисты, исторгаемые легкими предсмертного. В чем секрет, он думает, в недоступном мне таланте? А всего-то и нужно, что пойти в лес, выбрать древесину, потрудится, выстрогать хотя бы свисток, и только потом браться за использование. Изучите сперва механизм, а потом наслаждайтесь его отлаженной работой.
Через левое плечо я оглядываюсь на латинскую группу (студенты по обмену, с интересом следящие за нашим бытом, но держащие себя отстраненно и независимо) - насколько богаче, роскошнее, выразительнее звуки английского; сколь скудна живописность русского. Но какой это радушный, улыбчивый, искренний язык! А, Е, И, Э, Я - эти гласные творят чудеса с ротовым аппаратом. Английские же модницы тужатся в улыбке. Конечно, куда нашим батракам таскаться с, например, английским slumber, прикупившим сонный гарнитур, с тяжеленными, от тяжести самопроизвольно смыкающимися дверцами-веками - lumber? или thousand (тысячью), вместившей целую пустыню песка? или ботаническим umbel (хотя так сюсюкать над цветами и насекомыми, с такой материнской любовью, нельзя нигде, как в русском)? или crevasse, одним из наикрасивейших слов мира? Но зато русский льется из души. Когда английский рационален и хладнокровен, русский отчаянно вспучивает вены на лбу у поэта-соотечественника. И нужно отметить, что не многим удавалось в нашей литературе достичь мастерства звукописи. Увальни, воспитанные классицистами до Пушкина, громко переваливают бревна со стороны лесосеки к реке, сваливают их в воду - и сами тонут. На бревно садится Карамзин, потом на соседнее подсаживается юный лицеист, выгоревший на солнце, и другие. Они поют. Это сценка из жизни русской поэзии.
Поймите, что у хорошего стихотворения должно быть не только здоровое сердце (современная-то поэзия больна аритмией), но и соловьиная гортань. Помимо таких формальных приемов, как аллитерации (это слова, которые пытаются быть похожими друг на друга) или ассонансы (слова с одинаковыми внутренними органами), существует необъятная, как фантазия, звуковая мимикрия. Весной употребляйте слова со звуком С, зимой - С и З. Например, "Литературный ужин" Набокова в моем переводе получился весь зудящий и жужжащий. Не знаю, почему, но там столько З и Ж, что его можно прочитать голосом мультипликационного Жука. Особенно звучит мозззжечок! Надеюсь, это добрый знак. Вообще, хорошее предзнаменование, когда из-под пальцев вдруг выпрыгивает какой-нибудь "розовый рассвет". Необыкновенный, любимый. Всем arrière-cousins я предпочитаю langue sœur.
