• Уважаемый посетитель!!!
    Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
    пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.

Руськин дом

  • Автор темы Автор темы Руся
  • Дата начала Дата начала
Руся

Руся

Сэнсэй




Оставь надежду всяк, сюда входящий! :devil:
Шутка! Здесь всем рады! :love: Ну или почти всем...
 
пишу с учетом разговора в траттории. И простите заранее! Плотину что-то прорвало... :crazy:



*согласно кивала головой, слушая подругу и уплетая за обе щеки. Отчаянно зажестикулировала, когда та упомянула о монстрах. Аж с набитым ртом затарахтела, хотя считала это верхом неприличия*

Да, да! Монстры! Мне Синоптик Пуфырку на загривок посадил! Тьфу, то есть нажелал! А ведь это наверняка, наверняка что-нибудь крайне ужасное! Ты только вслушайся, вслушайся в это прозвище – Пуф-Фыр-Рррка! Каааак прыгнет, да как зарычит! Жуть!

*умолкла, уставившись на Жозю и редко моргая, потом смущенно добавила*

Ну, вообще, я точно не знаю, могу только предполагать, а мы с моим воображением – такие близкие друзья, не-разлей-вода прям. Как чего-нибудь сочиним. Вот они, издержки Симливуда! Ты представляешь, я же в больнице мысленно триллер снимала – «Обитель зла – 03»! В главной роли медсестра-вакцинатор и я, конечно. В виде зомби. Хотя я ж тогда дыму надышалась. Может, это вовсе конопля была? Как думаешь?

*остановила поток словословий, дав подруге высказаться, но тут же обрушила на Жозьку новый*

Кооошки? Обожаю кошек! Даже в виде статуэток. Только в виде чучел не люблю. А ты свою покажешь ведь, покажешь потом? Ну потом, когда я приду в гости, мы будем смотреть мультики и объедаться вкусностями.

*помотала головой – снова замкнуло и никак не хотело размыкаться. Не укладывалась в ней полученная информация*

Джасовой девушки? В смысле тебя? А ты чего о себе в третьем лице?

*потрясла пальчиком недоверчиво, сузила глаза*

Мании величия за тобой никогда не замечала, а мы же и огонь, и воду, и медные трубы вместе прошли. Или пролезли.

*умолкла, заметив, как меняется личико Жозьки. Ну вот, опять чего-то не то брякнула. В своем репертуаре, гражданочка. И почему у нее такой ядовитый язык? Прикусить его что ль и избавить этот мир от себя, траванувшись? Ласково обняла Джозьку за плечи*

Жозь, ты погоди, погоди, не рассказывай. Вижу уже, что что-то не так я сказала. Прости. Прям не знаю, что с собой делать. Хоть рот зашивай *расстроилась ужасно* Давай все-таки придерживаться твоего замечательного плана, а потом все обсудим. Не время сейчас. Да и не место.

*доволокли тележку до Джозиного домика, потыкали пальцами по карте, склонив над ней обе головы и упершись ими друг в друга*

Да-а-а, этот квартал что надо! Туда и пойдем. А на болота мне нельзя. Я ж всех монстров распугаю. Ну правда! Ну чего ты смеешься? Не веришь что ли??

*у дома Дженьки приуныла. Ну вот, опять она куда-то пропала. Что ж за клиническая непоседа? Просто безобразие! Безобразие сводилось к тому, что Дженька где-то непоседила без нее, Руськи, а она бы с таким удовольствием понепоседила с ней вместе. Ох, и с Мари?! Еще и Мари тут?? Так не бывает и быть не может! Хлопнула себя по лбу, озаренная догадкой*

Я поняла, Жозь! Поняла! *многозначительно подняла вверх указательный палец и застыла в этой торжественной позе*

Твинбрук – это городов призраков. Нет, ты только не обижайся, ладно? Я вовсе не хочу обзывать тебя призраком, ну какой ты призрак – вон теплая и шевелишься. Но… с каждым именем из моего прошлого это ощущение усиливается! Но оно доброе, ощущение это *вздохнула* мне без вас плохо было. Очень. Ой, ой, смотри!

*сами не заметили, что дорога привела их к домику на сааааааааамом отшибистом отшибе. Но несмотря на свое удаление от центра, он был крайне приветливым и уютным. Словно ждал новую хозяйку, подмигивая ей всеми окнами одновременно. А во дворе стояла практически новенькая машинка. Руська пискнула, чуть не заскакав на месте от радости, и обняла подругу*

Нашли!!!

*выволокла из прихваченного пакета начатую бутылку с вином, чпокнула пробкой, вытаскивая ее зубами, помялась, увидев, что стаканчики-то они не прихватили, но тут же забила на сие досадное недоразумение и разулыбалась во все 32. Или 33. С утра не считала. Воздела вверх бутылку*

Торжественно и официально заявляю: отныне я вовсе не бомж! Сие – мой дом и моя крепость.

*для утвердительности приговора громко чихнула. И тут же задумалась – а вдруг там все-таки кто-то живет? Надо ж было сначала проверить, а потом тосты провозглашать. Но ей так понравился домик, что решила сражаться за него до последней капли крови. Ну или хотя бы до последней капли вина. Сделала большой глоток и протянула бутылку Джозьке.

Когда с церемониями было покончено, они устроили себе обзорную экскурсию. Увиденным осталась довольна. Как и тем, что ни с кем сражаться не придется – дом был пуст и заброшен. Предстояла куча дел, но Руська махнула на все рукой и предложила побездельничать немного у бассейна. Устроившись на шезлонгах с вином и другими вкусняшками, все же коснулась больной темы*

Ну а теперь расскажешь? Я ведь совсем-совсем ничегошеньки о тебе не знаю. И как из Симливуда уехала, и как тебя сюда занесло, и девушка ты или не девушка этого милого парня по имени Джас? Да-да, я его мельком видела в гостинице. Хороший, забавный такой и очень симпатичный. Монстров рисует. Очень даже ничего, это я тебе как эксперт говорю *как эксперт по чему – по рисункам или по монстрам – не уточнила. Но само слово звучало внушительно, ей нравилось* А еще точно помню, что он о-о-о-очень спешил. К тебе ведь наверняка. Вы что… вы… вы поругались?
 
Я уже начну сразу в домике, потому что иначе у нас следы предыдущих лотов растянутся надолго :)))) Не обижайтесь, если что.:love:



*От вида домика дух захватило.*

Вот это да! Русь, ну, хоромы! Шикарный дом! Вот перееду к тебе - будешь знать! Смотри, и машинка сразу. Надо мне тоже машинку найти.

*Бегала и восторгалась вместе с Руськой, убеждаясь и утверждаясь в мыслях, что надо ей тоже что-то обновить в доме.
Устроились у бассейна, подняла бокал с вином*

Ну, Русь, за твой новый домик, за переезд. Пусть тебе здесь живется хорошо и уютно! И за новую жизнь!

*Бокалы тихонько звякнули, Джози сделала глоток и задумалась, глядя в бокал. Не думать ни о чем и жить текущим моментом, радуясь всему, было проще. Улыбнулась грустно. *

Да нет, я не о себе в третьем лице. *Улыбнулась невольно* У Джаса до меня девушка была, а я его вроде как отбила... Или не отбила... Сама не пойму. Я когда в Симптопию только приехала, мы с ним как-то сразу подружились, и общались именно как друзья, и я очень им дорожила, и нашей дружбой. А Элли... Не очень она мне нравилась, уверена была, что Джас с ней не будет счастлив. Знаешь, он ко мне приходил, и у него глаза, как у побитой собаки... И понятно же из-за кого. Вот я и злилась на нее ужасно. Знаешь, Джас, правда, замечательный. Самый лучший. И заслуживает лучшего. Но мне не казалось, что Элли была этим лучшим. Правда. Вот я и пыталась ее отвадить и Джаса вразумить. А однажды, знаешь, взяла и поцеловала его, в губы, по-настоящему так, прямо при Элли. Она просто желание загадала, чтобы у меня руки отсохли и губы отвалились, если я Джаса хоть раз обниму или поцелую. Ну, ты ж знаешь, какая я обнимашка. *Рассмеялась* Это же нормально обнять или чмокнуть близкого друга в нос или щеку при встрече. Так и получилось: он накануне ко мне пришел и я его чмокнула. А потом в больницу загремела, испугалась жутко, думала паралич какой и останусь теперь на всю жизнь калекой. А когда узнала в чем дело - разозлилась жутко. И Джаса поцеловала. Вроде и со зла. А вроде и... непонятно... Но после этого так все закрутилось. Джас расстался с Элли, и мы как-то само собой стали встречаться. Все так... вот именно "само собой" получилось. И вроде бы естественно... Но не получилось понять и осознать новые чувства, и новые ли они, и изменились ли вообще... А теперь... знаешь, люблю его ужасно, вот только... Не пойму ничего. И себя, и его... И кто мы друг дружке. Кто он для меня, кто я для него... И последнее время жили как-то... не вместе: я со своей тратторией, Джас - с лабораторией и исследованиями... *вздохнула* Я пока в Бриджпорте была думала о нем часто, вспоминала и скучала. Знаешь в духе: "Вот бы Джас удивился... А что бы Джас сказал?..." И в какой-то момент поймала себя на понимании, что никакой романтики не было в этих мыслях, словно бы просто близкие друзья или брат с сестрой. В общем, я как всегда все запутала. Словно все повторяется. Сначала Сейшелы и Коул, теперь Симптопия и Джас... Я ведь тогда так хотела Мэтта забыть, что придумала себе новую любовь. Вот и не сложилось ничего. Бросила все, уехала из Симливуда в Симптопию, а там - Майкл. Ну, ты же знаешь Майкла. *Улыбнулась* Он меня поцеловал, и у меня крышу снесло. Майкл мне очень нравился, и... я бы его полюбила, но...не сложилось, он выбрал Кейти, славную и замечательную Кейти, и... *махнула обреченно рукой и отхлебнула вина* Словом, видишь, такая я бестолковая... И теперь сижу и... Знаешь, ужасно не хочу обижать Джаса. И терять не хочу. *Сделала глоток* Может это просто разлука так подействовала? Может, просто время нужно? Просто не уверена сейчас, что мы все правильно сделали тогда... У него с Элли все оборвалось, у меня - с Майклом - встретились два одиночества, которым всегда вместе было очень уютно. *Вздохнула* Знаешь, думала, может это просто на расстоянии так кажется, тараканы в голове кусаются, думала, что увидимся, и все встанет на свои места. А оно... не встало... По-дурацки встретились... Так что... мы не поругались, просто я взяла паузу. Подумать. И понять. И теперь вообще не знаю, что делать... Так что ты права про призраков, я сейчас точно призрак.

*Одним махом допила вино, посмотрела на подругу*

Ты прости, я, наверное, очень путано все рассказываю...
Ну, а тебя каким ветром сюда занесло? Что с тобой случилось за это время? Пыталась о тебе узнать что-нибудь в Бриджпорте и в Симливуде, но никого из знакомых не нашла, мои все разъехались давно в разные стороны. Все связи потерялись...
 


*слушала Джозьку очень внимательно, не отрывая взгляда от лица, подмечая все на нем изменения: вот улыбнулась, вот нахмурилась, вот загрустила, вот потеплела от воспоминаний и истомилась от мучающих ее сомнений. Стало ужасно больно, словно между ними протянулась ниточка, как когда-то раньше, когда звали друг дружку сестрами и делились всем-всем, даже самым плохим. И знаешь ведь, что толком помочь не можешь, но когда рядом надежный и неравнодушный друг, как-то немного легче…*

Я потрясена, Жозь. Как у вас с ним все просто и непросто одновременно. И советов тут точно никаких дать не могу, да и не нужны они тебе. Ты прости, что сейчас о себе заговорю, но мне твоя история свою напомнила.

*опустила глаза, сделала большой глоток, сжала пальцами бокал*

Ведь у меня практически так же было с Джеймсом. Мы дружили, называли друг друга братом и сестрой, и совершенно искренне, я в этом не сомневаюсь. Он тоже часто наведывался в гости и опустошал мой холодильник *улыбнулась* в работе помогал – что на моей студии, что на Джейкиной. Когда… когда я ушла от… ну ты сама знаешь, кого, он был все время рядом, старался отвлечь от грустных мыслей, поддерживал, как мог. Когда сам расстался со своей девушкой, я, конечно, тоже ему очень сочувствовала. Но в какой-то момент что-то изменилось…

*сдвинула брови, пытаясь вспомнить, как же состоялся их первый поцелуй – то ли на спор, то ли еще как, но уж точно не в как кино, где хэппи-енд и розовые облака*

У нас тогда было ощущение, что мы друг друга предали. Ну знаешь, как бывает – погубили дружбу чем-то сиюминутным и неважным. Страшно поссорились. И я осталась совсем одна. Но потом помирились, договорились, будто ничего и не было. Но это все уже был самообман. Словно глаза перенастроились. И уже невозможно было видеть в друг друге то, что раньше. Когда он поцеловал меня во второй раз, в голове была уже полная сумятица. А потом он попал в аварию, я испугалась, что совсем его потеряю, и… Так закрутилось все. И вот сейчас, по прошествии времени, мне самой непонятно, была ли это та самая, сильная, настоящая любовь. Потому что от воспоминаний о нем мне не больно и не горько, и не хочется ничего возвращать, и вспоминать ничего не страшно – не трогает потому что. А вот они…

*махнула рукой, не в силах говорить про этих «они»*

Про Майкла я даже не догадывалась. Ну вот ни капелечки. Помню, как он за тобой ухаживал. Очень красиво и настойчиво. Но ты была так холодна и неприступна, а оказывается…

*порывисто поднялась, юркнула на соседний шезлонг и обняла подружку*

Вот всегда ты так, всегда… Прячешь все в себе, закапываешь, зарываешь подальше. Даже от самой себя. А лучше бы хоть иногда слушала свое сердце. Оно, конечно, может наворотить дел, но, по крайней мере, не обманет.

*поцеловала Жозьку в щечку, отвела прядь волос с лица*

Вон ты какая у нас красавица! И вовсе никакой и не призрак! Щечки розовые, губки яркие, глазки сияют – и не перечь, сияют! И вообще! Что нам эти мужики? На них свет клином что ли сошелся?!

*встала с шезлонга, вытянулась во весь рост, волосы на ветру развеваются – ну просто воительница*

И вовсе они никому не нужны! Одни от них беспокойства и расстройства! Отныне и навсегда нас не интересуют никакие мужчины! И точка! Прошу составить антимужицкий протокол!

*замялась немного, присела обратно, заговорщицки склонившись к Жозькиному лицу*

А Мэтта-то уже совсем забыла? Справилась? Помогло? А я, представляешь, я вчера… Бруню видела. То есть как там его теперь зовут...

*тяжело вздохнула, горе-воительница*
 
657611.jpg


*Слушала внимательно историю о Джеймсе.
Да, не случайно Руся ее вспомнила: точно про нее, Джозьку, и Джаса.
Ничего утешительного.
Плеснула еще вина, выпила махом половину бокала.
Вздохнула.*

Да уж... Как-то все безысходно получается...

А Майкл... Ну так я была замужем, Русь. Какие ж ухаживания. Хотя, сейчас вот понимаю, не уедь мы тогда из Симливуда, как знать, может бастионы и пали бы...

*Улыбнулась воспоминаниям.
Когда Руся стала убеждать ее, что никакой она не призрак, хотела было возразить, что ничего у нее не сияет, но не стала. Руськина горячность ее согрела. Поэтому Джози рассмеялась в ответ на Русяшкино предложение составить антимужицкий протокол и послушно чокнулась с ней бокалами, но в душе не подписала. *

Мэтта?

*Глаза на миг заполнили воспоминания. Улыбнулась.*

Знаешь... Невозможно любить того, кто тебя не любит. Точнее, невозможно вечно любить. Да и нельзя. Я это очень ясно поняла, когда тот медальон делала, помнишь? Больно было ужасно, особенно, когда смотрела, как ювелир фотографию его жены вставляет в оправу. Но... словно всю свою любовь вложила в тот медальон, а опустевшее место заполнила жгучим желанием начать жизнь сначала. Потому что дальше так было нельзя. *Вздохнула грустно. Допила вино.* Но знаешь, иногда жалею, что... Помнишь, мы как-то собирались в кафе "Афина", и меня Мэтт привез... Еще до его свадьбы, незадолго. Я помню ехала рядом с ним в машине, а в ушах и в груди стучало набатом: "Скажи ему, скажи ему!" *аж кулачонком потрясла, изображая, как сильно стучало* Помню, мы говорили о чем-то, о сущей ерунде, а мне так жутко хотелось оборвать его и закричать "Не женись!! Я тебя люблю!!" *Рассмеялась, словно сказала глупость, но в смехе звякнули на миг те затаенные и так и не выплаканные слезы. Вздохнула.* Может и надо было. Может, меньше людей бы от меня пострадало...

* В следующий миг от неожиданности так грохнула бокалом о столик, что чуть не разбила.*

Бруню??...

*Стало понятно, откуда Руся столько про нее знала. И в то же время... Прекрасно помнила, как закончились их отношения. Прекрасно помнила, как переживали это Руся, и Джи... Хоть и не понимала ничего толком, и сделать ничего не могла...
А теперь от неожиданность только рот открыла, боясь спросить, что и как... У этих двоих отношения никогда простыми не были...
Выдохнула...
Забормотала растерянно.*

Джи. Его зовут Джи. Ну, Джиджи. Джанлуиджи, если полностью. Не важно...

*Вздохнула и заговорила тихо*

Знаешь, а ведь из наших никто его настоящего имени не знал... Он для всех был Бруней, и для многих так им и остался... Я узнала только когда мы снова встретились через несколько лет...
Как ты? Как...

*Как он? Понятия не имела, за чьи чувства переживала больше, ведь теперь оба были ей очень близкими друзьями, и за обоих сердце болело. Даже странно было, что когда-то Джи вызывал в Джози только стойкое желание треснуть чем-то очень тяжелым или утопить в унитазе. Вспомнилось, как однажды вылила ему на голову эспрессо... Да, как все меняется в жизни. Как люди меняютя... И все же страшно было подумать, что мог вытворить Джи, увидев Русю. И тут же захотелось как-то его оправдать, зашитить... Сказать, что он хороший? Что изменился, правда изменился, совсем другой. Только увидеть эти перемены непросто.
Глупо как-то такое говорить, да и зачем.
Кусая губы, налила еще вина, сделала глоток...
Добавила зачем-то неуверенно:*

Он в самом центре живет, недалеко от набережной...
 


Да, конечно, я помню тот медальон… И вообще все помню: и «Афины», и твое потерянное личико, и какой-то смирившийся взгляд, и твое желание уехать подальше. Но, честно… не понимаю, чего ты в нем такого нашла? Нет, Мэттька, конечно, очень хороший, я его тоже любила, но совершенно иначе. И вообще… и вообще он – зануда, вот! И…и… и дурак старый, седина в бороду, бес в ребро. Нет, я решительно не понимаю, чего ты в нем нашла!

*готова была сейчас наговорить чего угодно – что у него рога из ушей растут, что курит как паровоз и матерится как сапожник, что стал похож на большинство женатиков, у которых пузо весом с тонну, диван и телевизор – предел мечтаний. Но не стала. Какой сейчас смысл? Ведь, правда, любовь не может жить вечно, если ее не подпитывать. Или может?*

Не понимаю я, Жозь, ни черта не понимаю, почему прошлое имеет над нами такую силу. Это ведь то, чего нельзя изменить или вернуть, то, с чем уже ничего не поделать. То есть от тебя оно уже не зависит, а вот ты от него… еще как.

*сглотнула, отвернула немного лицо, уставившись на воду в бассейне.

она не хотела о нем думать. Упорно и уперто гнала всякие мысли, в особенности те, которые вихрились в голове от воспоминаний об этой странной встрече. Не думать было легче, проще. И да, черт, да! Она всего лишь слабая женщина, которой по горло хватило переживаний, слез, горечи, чтобы вот так вот снова погружаться в них по самую макушку! Ну почему, почему, стоит найти какой-то мало-мальский баланс, хотя бы призрак внутренней гармонии, как жизнь подсовывает очередной ребус – на, дорогая, мучайся. Он твой, ты сама его сложила, в прошлом, да бросила на полпути. Но ведь он до конца не решен, ведь не решен же! Иначе почему так колотится твое сердце, и почему так велика решимость снова убежать от проблем? Да хоть на край света беги – без толку. От себя не убежишь.

А о чем тут, собственно, думать? О чем? О том, что эта нежданная встреча обрушилась на нее целой лавиной чувств? А разве она сама не знала, что без крови не обойдется? Разве не задавала ни разу себе вопрос: что будет, если когда-нибудь они случайно пересекутся? Ведь боялась этой встречи как огня. Знала, что обожжется. И не страх бы сжег, не страх перед его обидой, злостью, даже яростью, презрением, холодностью – что там еще может испытывать оставленный, преданный мужчина? Она была готова принять любой удар. Принимала ведь и раньше, когда еще была с ним. Но вот собственных чувств к нему принять не могла.

А они были… Тихо покоились где-то на глубине, погребенные ворохом новых воспоминаний. Жизнь как она есть. Идет себе, топчет дорожку, оставляет позади годы вместе с людьми и чувствами к ним. Но и тайники создает, чертовка. И в этих тайниках-ловушках хранится то, что когда-то было очень-очень дорого, то, что лучше уже не выпускать на волю, то, что, к сожалению, и удержать взаперти нельзя. Ключом может стать что угодно – такая вот встреча, например*

От набережной, да… именно там мы и были. То есть встретились-то в гостинице, на кухне… я как раз кофе себе делала. Знаешь, это было сродни дежавю. Или нет…. Будто я спала все эти годы, видела сны – много-много снов – и проснулась в прошлом, в том, где еще была с ним. Это было… ужасно странно. И страшно.

Знаешь, сложилось ощущение, что нам обоим хотелось одновременно и бежать, куда глаза глядят, и словно магнитом притягивало друг к другу. Все, абсолютно все, оказалось не… не так. Я много раз пыталась себе представить эту встречу. Ждала… знаешь… ждала злости, ярости, ждала его насмешливых взглядов, какой-то язвительности, а может, и вовсе полного равнодушия – сколько времени-то прошло. Но…

Я не понимаю, что произошло. И боюсь об этом думать.

*взглянула на нее странно-виноватым взглядом. Отставила в сторону бокал, вскочила на ноги и заходила вдоль бассейна быстро, взволнованно и неловко*

Жозь, он меня поцеловал. Поцеловал так, что у меня сердце из груди выпрыгнуло и поскакало куда-то как мяч.

*запустила в волосы обе руки, сжала кулачки со всей силы, тихонько простонала, кусая губы*

И я-то… я-то хороша. Ведь ответила же! Я ни черта не понимаю!!! Такое ощущение, что все это сон! все! И вчера, и сегодня. Даже то, что я тебе сейчас рассказываю!

*плюхнулась обратно на шезлонг, уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль.

Не понять, где теперь правда, где сон. Не выкарабкаться никак из-под вороха прошлого – потому что вот оно, вот, гуляет где-то рядом, топчет ту же землю, смотрит теми же глазами и… даже прикасается так же. Как раньше. Не понимала совершенно ничего. Не была готова к тому финалу, на набережной. И разобрать эту головоломку точно была не в состоянии. Хотя… нет. Ну что тут думать? Его накрыло той же самой волной – будто смыло на несколько лет назад, показалось, что все как раньше, что горячо ссорятся и вот уже горячо целуются. Или нет… нет… Этим поцелуем он лишь хотел наказать ее. Показать, что она все еще в его власти, самому убедиться в этом, и выйти из этого боя победителем. И ведь вышел же. А может… ну точно! Наконец-то поняла. Этим поцелуем он сам наконец поставил точку. Выжег из себя все, что осталось недосказанным. Потому что так оно и бывает. Если тебя что-то мучает на протяжении долгого времени, не дает покоя, не отпускает, и вдруг наконец ты сталкиваешься с этим лицом к лицу… как часто происходит отрезвление, разочарование, приходит свобода вместе с мыслью: и ради этого я столько страдал?

Господи, да с чего она вообще взяла, что он исстрадался? Знала ведь за собой идиотскую, мерзопакостную черту – иллюзии. Наделяла людей несуществующими качествами, достоинствами, чувствами. А была ли у него вообще любовь к ней? Он ни разу, ни разу не сказал ей об этом. Лишь однажды она услышала, что нужна ему. И это было сродни какому-то чуду. Но… он не был готов связать с ней жизнь. Зато дать деру был готов постоянно. И она всегда ощущала это, и подсознательно ждала этого, и, может, потому, сама давала деру не реже его – дурнее способа спастись от боли просто и придумать нельзя.

Нет, нет, надо с этим завязывать. К чему эти самокопания и расчесывания собственных ран? Она отвлечется, найдет себе занятие, отключит мозг, пристукнет нафиг сердце – и все пойдет своим чередом. Она никому не нужна, и ей никто не нужен. Да будет так*

Я стараюсь об этом не думать. Хотя, конечно, чего только в голову не лезло. И мы ведь ничего не сказали друг другу, понимаешь? Ни-че-го! Хотя что тут говорить? Умолять о прощении? Раскаиваться? Оправдываться? А есть в этом смысл? В общем, оглушило вчера *махнула рукой в сторону* до сих пор контужена. Да и он, думаю, тоже. Осталось ощущение горечи. И прощания, что ли... *спрятала лицо в ладонях*
 
657611.jpg


*Джозьку ужасно развеселили Русины слова о Мэтте. Рассмеялась в ответ.*

Да-да, расскажи еще про его пивное пузико, стоптанные тапки и синяки под глазами. *Расхохоталась еще больше, представив эту картину. Трудновато, конечно, вообразить в таком виде именно Мэтта.* Ужас!

*Посерьезнела от Русиного вопроса о прошлом. Снова взгрустнулось.*

Не знаю, Русь. Ни за что любят не знаю, ни почему прошлое такое цепкое. Знаешь, Джи... *осеклась на миг. Чуть было не сорвались слова, которые любил когда-то давно повторять Джи, о том, что мы всегда хотим то, что не можем получить. Быстро соорентировалась и договорила* ...знь такая сложная штука. Да и вообще, мне всегда казалось, что любят не за что, а вопреки. У меня почему-то иначе не получалось никогда. Может как раз поэтому и прошлое такое цепкое...

*А дальше только слушала чуть ли не с открытым ртом. Услышав о поцелуе даже захлопнула рот ладошкой. Даже вообразить не могла такого поворота! Как только услышала об их встрече, то именно это и вообразила: ярость Джи, его насмешливость, йорничество, буквально увидела его улыбку-издевку... А тут... Черт, что же с ними со всеми делало прошлое. Кто-то мудрый сказал, что нужно оставлять его сзади. А как оставишь, когда оно само от тебя не отстает, бегает, подкарауливает в самых неожиданных местах, обрушивает на тебя... непонятно что!
Ведь Джози прекрасно помнила Джи в то время, когда Руся от него ушла.
Злость, ярость, непонимание. Даже ей доставалось: за то, что притащила его в Симливуд, за то, что лучшая подруга Руси, просто за то, что для нее, Джозьки, Сейшелы закончились чем-то хорошим, а не жгучей болью разочарования.
И помнила это его "Все в прошлом", когда они встретились через несколько лет...
А теперь, значит, не в прошлом?
Раз поцеловал...
Не верилось, что Джи сделал бы что-то подобное просто, если бы все чувства давно перегорели. Или если бы хотел уйти, закрыться, спрятаться.
Значит... значит что?
Потрясенно хлопала глазами, чуть мотая головой, словно не веря.
Ладно, до Джи она еще доберется и вытрясет всю правду.*

Русь...

*Только это и смогла выдавить.
Даже представить не могла, что на душе у подруги теперь. Но, судя по ее виду, совсем не легко и не радужно. Значит, и в ней что-то задела эта встреча? Что-то тоже не забытое?..
Села рядом с Русей, обняла, прижала к себе, успокаивая, поддерживая.
Чмокнула в макушку.
А сказать... что тут скажешь? Да и нужны ли слова?
Хотела еще подлить вина в пустые бокалы, но бутылка тоже оказалась пустой... Мда, не рассчитали...*

Слушай, Русь, засиделись мы тут. Так сами себя изведем и изгрызем подчистую. Ну-ка... *Приподняла к себе Русино личико, смахнула упавшую ресничку, поправила прядку волос* Ну какая же красотка, посмотри только! Знаешь что, хватит! У меня есть предложение. Предлагаю тряхнуть стариной и устроить дебош, демарш... что угодно! Все равно слезами горю не поможешь! Знаю отличное место, где можно хорошо гульнуть!

*уводит в "Красное рандеву"*
 


* Усталость одолевала все больше и больше, с каждым шагом давила на плечи и наливала свинцом ноги все больше и больше. И как киношные супер-герои носятся без устали, на одном плече таская пяток красоток, на втором - гаубицу и пулемет, и при этом мочат ногами врагов и распевают бравурные песни? Джи отчетливо понимал, что супер-героем ему не стать. Слабак он для этого.

Казалось, откуда взяться силам на ревность.
Но терзался и ревновал.
Какими-то остатками эмоций, ускользающими, вспыхивающими в груди вялыми огоньками, которые тут же гаснут. Так бывает, когда спички сырые.
Так он и ощущал себя - сырой спичкой: голова горит, а что ниже - все одеревенело от усталости.

Мрачнел с каждым шагом, прятался в привычный панцирь.
А перед глазами все стояло Русино лицо, ее глаза, полные восторга и вожделения, даже готовности на все. Вот только смотрели глаза не на него.
Какой казус.

Впрочем, а с чего он решил качать права? Никто ничем никому не обязан, и все, что он делал сейчас, делал не ради восторга в русиных глазах, без мысли, что она почувствует себя по гроб жизни обязанной и готовой на все, точно киношные красотки, кидающиеся на шею спасителю с поцелуями и воплем "Возьми меня, я вся твоя!". По большому счету был все равно, скажет ли она спасибо и не даст ли от ворот поворот, когда все закончится. Главное - чтобы с ней все было хорошо. Иначе чувствовать не получалось.

Но мрачное в груди ворочалось. Точно спрут, распускало гадкие щупальца, пробовало внутренности на вкус и сердце на крепость. И от этого было чертовски... да просто всеобъемлюще хреново.

Вел Русю по тропинке, то и дело поглядывая на нее, на осунувшееся личико, как она ступает на больную ногу. Даже через усталость и ревность тревожился. Когда понял, что дела становятся хуже, просто подхватил ее на руки и понес, стараясь не дышать ею, не поедать глазами, не упиваться ее близостью и теплом. Просто шел, глядя вперед.

Но мысли лезли и лезли. Неприятные, мрачные и неотвязные. Может быть из-за усталости воспринимал сейчас все в мрачном цвете. Этакий нуар. Но почему-то не видел для себя хороших перспектив. А хотелось бы.
Так задумался, что ошибся и свернул куда-то не туда. Остановился возле большого дома, который раньше видел только издали во время пробежек.
Мысленно пожелал себе гореть в аду.*

Черт, понятия не имею, куда мы забрели. Прости, лажанул.

*Осторожно поставил Русю на землю, впервые за обратную дорогу вгляделся в ее лицо.*

Ты как? Держишься? Сейчас, осмотрюсь и двинем дальше.
 


*брела, понурив голову. Словно камень на шее волокла. Мыслей не было, эмоций не было. Только странное и даже немного неприятное ощущение в теле, значения которого просто не понимала. Оно было уставшим – на грани потери сознания, но при этом каким-то… заряженным?

Как это могло сочетаться, не представляла. Но в висках пульсировало, и в горле простиралась пустыня, а губы были горячи и даже немного припухли, словно она только что долго и с упоением целовалась…

Каждый шаг давался все с большим трудом. И она так сосредоточилась на земле под ногами, на таких, казалось бы, простых движениях – поднять ногу, опустить, поднять другую, опустить – что ничего вокруг не замечала. Ни куда идут, ни мрачного лица Джи, ни звуков вокруг – ничего.

И только когда он подхватил ее на руки – неожиданно, словно выдернул в этот момент из другого мира – очнулась. Взглянула непонимающе, но тут же бессильно уронила лицо на его грудь.

Хлестнуло. Обожгло. Его теплом, его обнаженной кожей, его близостью. На мгновение перед глазами даже заметались разноцветные огоньки, а и она резко зажмурилась, судорожно сцепив руки в кулаки, аж пальцы побелели.

В голове творился полный кавардак… Она была не в ладу с телом. Она не понимала тело. Она не отдавала приказов. Словно нервные окончания вдруг перестали функционировать, и связь между головой и всем остальным прервалась.

И Руська какими-то остатками сил пыталась вернуть настройки в изначальное положение. Безрезультатно. Может, потому, что сюда - в это умопомрачение - странное, дурманящее - вклинивалось что-то еще? Что-то совершенно другое? Что-то из глубин подсознания? Ее сводила с ума эта близость. Выбивала из строя все «нет», которые были между ними и никуда, в принципе, не делись. Но эти миллионы «нет» безжалостно стирали миллиарды «да». И Руське захотелось резко окунуться в воду. Желательно ледяную. Желательно немедленно. Как можно быть настолько безумной, бесстыдной, сумасбродной, чтобы так умирать от одних лишь объятий?

Скрипнула зубами от обуревавших ее ощущений, вскрикнула негромко – ненароком прикусила кончик языка. Во рту появился солоноватый привкус. И тут Джи опустил ее на землю. Почувствовав под ногами опору, усилием воли заставив себя понять, о чем он вообще говорит, рассеянно оглянулась на дом. Словно ничуть не удивилась, тут же откликнулась*

Никуда идти не надо. С этого утра я в нем хозяйка. И как ты его нашел?

*сделала шаг – камень на шее, другой – опять этот чертов разряд, эта мучительная искра… толкнулась в калитку из последних сил, выдавила из себя*

Не уходи. Можешь остаться внизу, в гостиной, ну или наверху, там вроде бы есть еще одна спальня. Пока плохо знаю этот дом. А я наверх, в душ, не могу… иначе задохнусь сейчас...

*чуть не побежала к этому спасительному душу – остудить дурацкое тело, найти стремительно теряющуюся голову. Но на деле все равно не получилось. Каждый шаг по-прежнему давался с трудом, как будто на нее повесили тонны груза. И Руська, не задумываясь более, скинула прямо у лестницы на второй этаж мешающий джемпер – он издал не совсем характерный для падающей одежды звук – и пропала, направляясь в ванную комнату, стягивая на ходу кедики, футболку, с силой впихнув себя в душевую кабину.

Вода – сначала холодная, потом горячее и горячее – ударила в лицо, побежала по коже… Словно огонь тушила, как ей и положено. Но от того дурмана по-прежнему кружилась голова, ноги отказывались слушаться, а сердце напоминало испуганного зайца – летело куда-то изо всех сил*
 
710314.jpg


*Здесь живет?
Мда... совпадения продолжаются. По какой такой забавной случайности ему стрельнуло в голову не только переехать, но и новый дом выбрать по соседству.
Что-то слишком много интуитивностей стало с ним происходить. Никогда не верил в подобные вещи - это по Жозькиной части. Но теперь... Словно что-то вело его, уводило от старого, готовило к чему-то новому, столкнуло с Русей, завертело в долбаном водовороте заклятья... Каков вообще был шанс им встретиться, да еще в этом богом забытом городке, куда попасть - проблема уровня бинома Ньютона. Сколько еще таких открытий и совпадений их ждет?
Усмехнулся.*

Как нашел... Ноги привели... Говорил же, что тянет.
Надо же, а мы с тобой соседи...

*Замялся. Рвало на две части. Одна боялась остаться с ней в одном доме: слишком уж сильным испытанием для психики это казалось, слишком уж взрывными получались их оставания наедине. Другая уже бежала следом за Русей, точно верный лабрадор: не было сил оставить ее, ведь сколько времени еще выпадет побыть рядом, да и, как ни крути, сердце и мысли все равно останутся рядом с ней, где бы он не ночевал. И руки еще помнили тепло и легкость ее тела, ведь еще минуту назад прижимали ее крепко к груди. Было ли сейчас, вот в этот самый момент что-то дороже? А раньше? За всю жизнь? Вот то-то и оно.
Поплелся следом, глядя на ее хрупкую фигурку, придумывая сотни ненужных поводов остаться: опасно, дом на отшибе, русалка бешенная, Руська беззащитная, и вообще мало ли что... Но на кой черт нужны поводы после ее "не уходи"?
Огляделся внизу, краем уха уловил что-то про душ и спальню - уже не очень понял. Успел обернуться, чтобы увидеть, как джемпер со странным звуком падает на пол, как мелькают по лестнице ее ноги - все же футболка была слишком короткой.
Один из кедиков, упав, запрыгал по ступенькам. Что-то еще упало на пол - видимо второй. Не видел Русю, но очень ясно представлял, как она сейчас раздевается на ходу, как стягивает эту самую обувку, потом его футболку, как светится ее кожа. Удивительное дело, но помнил все ее изгибы, черточки, родинки, очень четко, словно не было этих нескольких лет.

Ужасной тоской заполнило. Родная, знакомая... любимая... И не его...
И ведь так легко подняться по чертовой лестнице, шагнуть следом за ней в душ, развернуть к себе и поцеловать. И руки будут скользить по влажной коже, ноги обхватывать скользкие бедра...
Тело откликнулось на фантазию с готовностью юного пионера. Ноги сами понесли вперед, за ней... К ней.
Но Джи остановился на первой ступеньке.

Да, хотел ее до одури.
Не только тело хотело. Хотел сердцем.
Забыл каково это.
Отвык. Вспоминал по-новой. Потому что, наверное, только с ней одной так было.
И вот она снова рядом. Не хотел ее напугать. И сам не готов был ко всему, что сейчас понимал. Что говорить про нее...

Опустился на ступеньку. Поднял джемпер. Еще теплый. Один карман отвисал под тяжестью чего-то. Сунул руку в карман. Во что-то мягкое и податливое.
Вытащил ракушку, перепачканную в соке передавленных ягод.
Улыбнулся. Тепло.
Руся. Его Руська. Ну точно ребенок. И когда успела это насобирать? Пока русалку ждала, что ли...
Запах странный, незнакомый. Но словно кровь бежала быстрее, и ярче стало. Поднес пальцы ближе к лицу, чтобы понять, что за ягоды...

И захлестнуло.
Накрыло волной такой невиданной силы, такого всесокрушающего желания.
Оно горело внутри, снаружи, везде. Но главное - в сердце. Словно облили керосином и подожгли.
Сопротивляться?
Такому?
Не смешите!
Ноги сами понесли наверх, через две, через три ступеньки. И дорогу нашли сами, шел, точно гончая по запаху. Не думая, не отдавая отчета, не очень понимая. Только перед глазами картинки их прошлого, их былой страсти, забытой любви.

Открыл дверь, не заметив даже заперта была или нет. Как был в джинсах и обуви, шагнул к Русе под душ.
И все, что пару минут назад казалось наглой фантазией, становилось явью. Прижал к себе, губы жадно прильнули к шейке, подбородку, губам. Руки нашли все, о чем мечтали. Закружило безумием.
И ничто не остановило бы его сейчас.
Если бы не вода.
Охладила и отрезвила, смывая с него остатки ягодного сока и страстного сумасшествия...
Отстранился сам. Помнил каждое свое движение, но все же не очень понимал, как оказался здесь, и сколько времени прошло. Отошел на шаг, тяжело дыша. Вода между ними - как преграда.
Руки сами тянулись к ней - не позволял. Единственное с чем не мог совладать - с глазами, которые с жадностью смотрели на Русю, вопя о всех тех чувствах, что бушевали сейчас внутри, раздирая его на части. О страсти, о сожалении, о забытой боли, о любви, о горечи.
Прохрипел: *

Прости...
 


*вода, к которой она так стремилась – как за спасением, как к стене, за которой можно было укрыться – если и помогла, то недостаточно явно. Как если бы очень хотелось есть, но под рукой была всего лишь одна конфета. Притупила бы на время острое чувство голода, которое потом все равно ноюще и весьма неприятно потребовало новых и новых конфет.

…ей привиделось странное… немыслимое, но от того лишь более желанное… фантазия, которая закрутилась юлой в голове, словно кто-то надавил сверху на спусковую рукоять, раз, другой, десятый…

Хлипкий замок вдребезги – и от этого резкого звука и мучительно страшно, и головокружительно одновременно. Успеваешь только обернуться, осознать – но преград уже нет, и играть в прятки с самой собой бесполезно. Можно лишь отпрянуть назад, утыкаясь спиной в душевую кабину, чтобы через мгновение оказаться в его объятьях… И никакая сила, ничто и никто не смогут выдернуть из этого плена…

Руки, губы, брызги воды, разгоряченное дыхание… Чистое безумие. Помешательство. Давно забытое, помноженное чем-то новым, тем, что обрушилось на нее лавиной за последние пару дней.

Забыть себя под этими поцелуями… Забыть свои страхи, сомнения… Снова опалить крылья, пусть они еще толком не успели окрепнуть.

Не понимала, что с ней. Закрывала глаза, снова и снова погружаясь в эту фантазию. С силой заставляла себя очнуться, и опять проваливалась. А когда вынырнула в следующий раз…

Думала, что обманулась слухом. Думала, что обманулась зрением. Но кожа, лицо, губы, запылавшие под его руками, под его поцелуями, голосили об обратном…

И не было времени, чтобы осознать… Чтобы испугаться… Чтобы спрятаться и отступить. Слишком сильно, слишком остро, слишком невыносимо – этот непонятный, взявшийся из ниоткуда жар, эта игра с подсознанием, это влечение, в котором сама себе в другое время, может, и не призналась бы. Да не может, а не призналась бы точно.

Но сейчас все было иначе… Пьяна им. Головокружительно пьяна. До страшного безрассудна. Каждой клеточкой отзывчива. И где там его руки, его губы, а где ее – уже и не понять. Все смешалось в древнем танце. А тело требовало еще и еще… Все остальное стыдливо укрылось в самом дальнем уголке и ошалело наблюдало за своей хозяйкой, боясь пикнуть хоть одно здравое слово…

Но все вдруг кончилось. Оборвалось резко. Словно сбросило вниз с огромной высоты и расплющило об асфальт – из фантазий зачастую слишком больно возвращаться на реальную землю. Тело еще не понимало… Еще горело, томилось, требовало продолжения… Но то, остальное, попрятавшееся по углам, вдруг дружно и оглушительно заголосило на разные лады:

Что он себе позволяет?! Что ты – Ты!! – себе позволяешь?! Откуда это безрассудство? Эта омерзительная разнузданность? Что даже он ее почувствовал и отступил, словно опомнившись и разочаровавшись. И не придумывай себе оправданий! Не поможет. Былая любовь, былая страсть, пусть и такая дикая, как у вас была, не оправдывает того, что уже через пару дней ты готова броситься в объятья своего бывшего любовника. Да ты просто рехнулась! Не узнаю тебя. Не узнаю и не принимаю такой.

Наверное, в этот момент на нее было жалко смотреть. Да такой и была. Жалкой. Раздавленной. А от того, что на ней совсем не было одежды, еще более беззащитной и просто… никакой. Сжалась вся в идиотский комочек – нелепый, совершенно неловкий, что там можно прикрыть двумя тоненькими ручками. И, не глядя в его сторону, выскользнула из кабинки, с силой вцепляясь в ближайшее полотенце, закрываясь им, как щитом. Заколотило как в ознобе.

Как он там сказал? Прости? За что прощать? За то, что она такая идиотка? За то, что он в ней разочаровался и прекратил? За то, что вообще это начал? А он ли это начал? Не она ли? Голова кружилась и отказывалась работать. То, из углов, садистски и явно с удовольствием душило чувством стыда. Выдавила из себя, глядя в сторону*

Прекрати, ты не виноват.

*неуверенно и мучительно добавила*

Забыли, да? Я... *запнулась* сама не понимаю...

*тиская в руках кусочек полотенца, представляя, с каким, наверное, презрением он смотрит на нее сейчас, пробормотала*

... надо спать. Ты... сам найди тут все, ладно?

*и пулей вылетела из ванной, скрываясь в спальне, как в детстве юркая с головой под одеяло, сжимаясь в комочек. Хотелось понять - не могла. Хотелось успокоиться - тоже. Хотелось отключиться - не получалось. Перед глазами все еще стояло его лицо, тело все еще помнило прикосновения губ... Но дурман рассеивался, оставляя лишь горькое послевкусие. Слишком горькое*
 
710314.jpg


Русь... Русь, я!..

*Умчалась, оставив после себя ощущение горечи и грусти.

"Я..." А что Я? Не хотел обидеть? Смутить? Напугать? Не хотел делать то, что сделал? Да перед кем выпендриваться то? Хотел, мать его! Еще как хотел. И того, что едва не случилось между ними только что, и чего-то гораздо большего... Не должен был - возможно. Не имел права - да. Но хотел. И все его желания и чувства, сплетенные сейчас в один клубок, рванули вслед за Руськой, оставляя внутри тупую ноющую пустоту.

Стоял, как полный идиот, вода лилась на голову, стекала по лицу, по груди. Зло саданул по крану, выключая воду. Хотелось грохнуть что-нибудь, или разнести к чертям всю ванную, но сдержался - все ж не у себя дома.

Выполз из кабины. Вода противно хлюпала в кроссовках. Стянул их, плюхнулся на пол, откинулся на стену.

Как же хреново от этой пустоты…

Словно держал в руках что-то очень ценное и хрупкое и случайно раздавил. И все, не собрать и не склеить.

Стукнулся пару раз затылком о стену в надежде на прояснение. Бестолку.
Глаза страшно закрыть – все оживало. Снова и снова. Видел ее лицо, чувствовал прикосновение ее рук, жар ее страсти.
Почему так… Так чертовски глупо. Зачем он остановился? Почему она убежала? Что это вообще было? Минутное помешательство? В какой момент что-то щелкнуло и он съехал с катушек и какого беса потом очухался? Чертова ракушка опять шутки шутит, даже разбитая? А не ракушка, так проклятье? Но нет, вот он каждый момент, в голове, на коже и кончиках пальцев.

Не понимал.
Ведь не он один горел, горели оба!
Почему же теперь так невыносимо трудно и хреново? Потому что оба? Или загвоздка как раз в том, что не оба, а он один, просто он ловко себя обманывал, придумывая то, чего не было?
И что теперь?
Хотелось быть добрым домашним псом, чтобы можно было пробраться к ней в спальню, устроиться в ее ногах, а если очень повезет, его, может, притянут к себе, потрепят по загривку и даже чмокнут в нос…
Такая малость, но в ней все будущее. Может, в будущей жизни повезет, и это случится…

Заставил себя встать.
Ничего не хотелось. Пустота сжигала изнутри.
Доплелся до первой попавшейся двери, хотел толкнуть ее, но остановился. Не хотел ввалиться сейчас к Русе в спальню и напугать еще больше, хоть и нуждался сейчас в ней, как никогда раньше. Приоткрыв дверь, заглянул внутрь – вовсе не спальня, скорее кабинет. Диван есть – и ладно. Стянул с себя джинсы, бросил их на ближайший стул в надежде, что высохнут, рухнул на диван, подсунул под голову полушку-думку, накрылся пледом.

Снова и снова. Снова и снова. Одна и та же картина перед глазами, до бесконечности, до опустошения, до ощутимой горечи в горле…

Не понял, когда отрубился, и отрубался ли вообще. Но солнце за окном светило во всю, тело казалось отдохнувшим, значит прошел не один час. Вот только хреново было по-прежнему, и пустота никуда не делась. Спрут, который на рассвете только робко разворачивал щупальца, теперь хозяйничал вовсю, не оставляя шансов.
Какое-то время Джи просто лежал, уставившись в потолок, слушая тишину в доме.
Думать не хотелось. Больно уж мысли, крутившиеся вокруг одной только Руси, были невеселыми.
Интересно, сколько времени ему осталось?
Самый мрачный вариант теперь казался ему самым желанным. Снять чертово заклятье, а он, Джи, взамен пусть становится хоть хладным трупом, хоть недорыбой-недочеловеком. Плевать.

Сел рывком на диване.
И снова все мысли о ней, о Руське? Как она? Спит? Или проворочалась так же, как он? Злится? А может и вовсе дала деру, желая держаться от него подальше?
Тихо было в доме.

Встал. Автоматически стараясь не шуметь, взял джинсы – мокрые, конечно. Натянул какие есть – ощущение себя стало еще боле противным.
Выскользнул в коридор, огляделся.
Интересно, какая дверь – ее?
Не стал искать.
Страшился ее взгляда, боясь прочесть в нем отвращение, обиду. Больше всего не хотел чертовой показательной вежливости, за которой пустота и холод.
Спустился вниз.
Перепачканные в высохшем ягодном соке джемпер и ракушка так и лежали у лестницы. Едва-едва пахло чем-то… приятным, очень вкусным. Вчерашнее сумасшествие заворочалось внутри, напомнило обо всем случившемся. Да что ж за хрень?!
Отпихнул все ногой подальше. Потряс головой, стараясь прогнать наваждение, поспешил на кухню. Не хватало еще снова на Русю наброситься…

Самые простые действия казались самыми правильными. Давали минутное, но облегчение.
Молоть зерна в кофемолке, варить кофе, печь чертовы оладьи… Сколько Жозька таскала его по всяким кулинарным мастер-классам в Бриджпорте, какой-то ерунде даже научился, а вот понимать, в чем прелесть, стал только сейчас. Сервировал все на подносе. Жаль, ни молока, ни сливок не нашлось. Зато мед и варенье были. Посмотрел на все, обозвал себя полным идиотом и кретином. Когда еще Руся проснется. Все сто раз успеет остыть. Но почему-то казалось, что она, как и он, не будет спать до самого вечера.
Как бы ни было, отнес поднос в холл, поставил на столике. Спустится – увидит сразу.

Оставалась сущая малость.
Не хотелось уйти вот так, совсем ничего не сказав.
Нашел у телефона блокнот и ручку.

Не шли слова. Как в нескольких фразах передать все, что хотелось бы сказать? И нужно ли говорить обо всем? Но хотелось сказать, что последний из кретинов, что должен был понять еще тогда, что любит, что она – лучшее, что с ним случалось…
Начинал несколько раз. Карманы вспухли, набитые испорченной бумагой.
Все было не то. Выходило или жалко, или слишком пафосно. А то единственное слово, которое хотелось бы сказать, не ложилось на бумагу. Просилось, но не ложилось.
Так и стоял и набивал карманы новыми и новыми обрывками, пытаясь сказать многими словами то, для чего достаточно одного-единственного…*

[video]http://www.youtube.com/user/trastevera#p/a/f/1/BNZW87JWgUE[/video]
 


*долго металась по кровати, превратив ее в невообразимое нечто, какое-то раскуроченное логово. Долго пыталась согреться – жалась в калачик посильнее, терла ладошками плечи, дула на руки, пока не поняла, что это нервное, а значит бороться бесполезно.

Почему, ну почему этот мужчина постоянно действует на нее именно так? Вспомнила, как кидало то в жар, то в озноб от одного его звонка, как позорно тряслись коленки от одного его взгляда. Но ведь это было так давно! Она тогда была совсем еще девчонкой. Жалкой, нелепой, способной смутиться, казалось, от любого намека или откровенного действия в ее сторону. Столько лет прошло, столько всего за плечами, она повзрослела, изменилась, а это дурацкое, девчачье, никуда не ушло.

Но что, что же он все-таки вытворяет? Зачем он делает все это? Зачем она отвечала? Да еще так порывисто. Так страстно. Что это? Что это, черт его дери?!

Память сердца, тела? Незавершившаяся история любви? Их персональное отточие, растянувшееся на годы и приведшее обоих сюда, в Твинбрук?

Казалось, нащупывала нужную ниточку. Казалось, можно зацепиться – и станет легче. Но сбивалась на оставшееся мучительное чувство стыда и снова впадала в оцепенение. Как же теперь она посмотрит ему в глаза? Как они вообще смогут спокойно находиться друг с другом? Разве теперь это возможно?

Треснула наволочка – сама не заметила, как разорвала ее. А, черт с ней, ни за что не встанет отсюда, словно эта кровать – единственное убежище, ее пространство, на которое никто не посягнет и куда никто не вторгнется…

А хотелось?.. Хотелось бы? Ну скажи честно. Себе-то хоть не ври, маленькая трусишка.

Наверное, хотелось бы. Чтобы пришел. И утешил. Объяснил. Нет, вряд ли объяснит – как можно вообще объяснить то, что происходит между ними? Просто чтобы согрел. Ведь умеет. С ним и страшно до чертиков, и спокойно одновременно. Как такое вообще может сочетаться?

Долго прислушивалась к звукам в доме и мыслям в своей голове… Пока усталость наконец не взяла свое и не сжалилась над ней – наслала сон. Он был и прекрасным, и тревожным одновременно.

Словно она русалка…


Одинокая, томящаяся в холодном водоеме в ожидании кого-то… Того, кто подарит ей одну ночь? А с ней любовь? Свою жизнь, быть может? Вот только несладко придется дарителю – слишком велика цена той чудесной ночи.

Проснулась резко, словно испугавшись, словно не желая видеть, как кто-то приносит ей в жертву свою любовь... Перекатилась по разворошенной кровати, сползая босыми ногами на холодный пол. Подошла к двери на цыпочках, прислушалась… Вроде бы внизу какие-то звуки.

Замялась, не зная, что дальше делать. Как выйти из-за спасительной двери? Что говорить? Как себя вести?

Подошла к гардеробу в надежде отыскать что-нибудь подходящее – чемодан-то в гостинице, и вещички все там. Нашла какое-то летнее платьишко, натянула прямо на голое тело – не хватало еще белье чужое нацепить. Бррр….

Тихонько проскользнула в ванную. Замерла, глядя на кабинку и медленно покрываясь мурашками, заливаясь жгучим румянцем. Силой заставила себя умыться и позорно быстро покинула место своего вчерашнего грехопадения.

Как же сложно сделать шаг вниз… Чертовски сложно… Словно ноги к полу приросли…

Рассердилась на себя вдруг до ужаса. Топчется у лестницы как восьмиклашка, которую могут застукать за тем, как подсовывает любовную валентинку мальчику из «А» класса. Самоирония помогла. Мягко ступила босыми ногами – ступенька, еще одна…

Сначала увидела поднос – сердце подпрыгнуло. Брунька? Готовил? Для нее? Это что-то из области фантастики. Вспомнилось вдруг, как умудрился взорвать ее кофеварку – подал, называется, кофе. И на нее, и на себя, и на стены заодно. И как они захлебывались смехом. И как были счастливы тогда.

Улыбнулась невольно, спустилась чуть пониже и увидела его самого. Прислонилась головой к витым перилам, замирая, не сводя с него глаз, чувствуя, что ее опять кружат слишком разные, диаметрально противоположные эмоции. Пора бы привыкнуть, что с ним так оно и бывает.

Топчется у тумбочки. Пишет что-то. Комкает и снова пишет. Удрать решил? Как тогда, как раньше? Когда боялся встретить вместе рассвет, взглянуть на их отношения при свете дня. Увидеть то, что упорно не хотел видеть?

Насупилась, свела брови, даже помотала головой… Нет, нет… Хотел бы – уже удрал. И не готовил бы завтрак, что само по себе уже диво. И не писал бы сейчас с таким ожесточением и мучением записки. Что же там такое? Что он хочет ей сказать, но не решается сделать вот так, напрямую, глаза в глаза? Неужели ощущает ту же адскую неуверенность, неопределенность, неловкость, что и она?

Сама не заметила, как оказалась рядом. На каком-то порыве. Как с ней обычно и бывает. Словно понесла вперед какая-то сила. Мягко дотронулась до плеча, заставляя обернуться. Стояла перед ним по-прежнему смущенная, чуть насупившаяся, немного взъерошенная, как подравшийся недавно воробьишка. Застрявшее в волосах перо от вчерашней разодранной подушки лишь усиливало сходство. Опустила глаза в пол, подняла на него снова. Кивнула на бумажку в руке*

Может, ты скажешь то, что хочешь сказать, лично мне?

*но тут же приложила пальчик к его губам, не давая ответить сразу*

Но только… постой… подожди, сперва я…

*невероятным усилием воли заставила смотреть себя прямо в эти глаза. Слишком опасно было сейчас прятаться, слишком велик был риск запутаться еще сильнее. А если все станет куда сложнее, чем есть, она просто не выдержит – сбежит и все. Пусть это малодушно. Пусть. Но знала, что с ней нынешней все так и будет. Неужели дала шанс себе? Ему? Сама не понимала. Но лучше и об этом не думать, чтобы не передумать ненароком*

Я хочу, чтобы ты понял раз и навсегда. Я ни в чем тебя не виню. Слышишь? Ни в чем абсолютно. И сама виниться не стану – все, что между нами было, очень важно и очень ценно, но оно осталось в прошлом. И неважно, по чьей вине, понимаешь? Важно лишь то, какой сейчас, в настоящем, во всем этом… *мысленно добавила «безумии»… смысл.

А вчера… вчера я сама… тебя спровоцировала. И… *запнулась, сглотнула вдруг образовавшийся комок*... я благодарна тебе за то, что остановился. Хоть и не знаю, почему – запуталась во всем, что происходит между нами. Не разобрать, где тут прошлое, где настоящее, где правда, где сон… Но если ты сейчас уйдешь, вот так, мне кажется, станет еще сложнее. Хотя куда уж сложнее...
 
710314.jpg


*Не видел, как она стояла на лестнице, глядя на него.
Не слышал ее шагов.
Чуть вздрогнул, когда ее рука коснулась его плеча. Обернулся. Хоть и замерло все внутри в ожидании конца.
Улыбнулся, увидев ее, смущенную, слегка взъерошенную, точно котенок. Вытащил из волос запутавшееся перышко, отпустил его медленно падать на пол. Представить не мог, что сердце способно так сжиматься от нежности и тут же взрываться от одновременной радости и боязни конца.

Сказать, что застала врасплох – ничего не сказать. Даже те скудные мысли и слова, что роились в голове до этого момента, попрятались, испарились.
Открыл было рот, чтобы что-то сказать – не дала, прикоснулась к его губам, заставляя молчать. Машинально, совершенно безотчетно, поцеловал ее пальчик.
В ее взгляде не было ни презрения, ни ненависти, ни обиды – словно гора с плеч и камень с шеи.
Хотел было возразить, когда она сказала, что сама его спровоцировала, но не стал прерывать. Да и согрели эти его слова – все же не ошибся, сумасшествие было взаимным.

А когда замолчала – не знал, что сказать. С чего начать.
Не мог избавиться от дурацкого, сжигающего ощущения, что это все – в последний раз. Что это прощание. И другого шанса у него не будет. Судьба дала им странную и удивительную возможность встретиться и побыть вместе, но это время истекало. Не хотел этого, как мог противился, но ощущение не отпускало. Кто знает, может это оно сносило ему крышу на рассвете.
Но еще меньше хотел, чтобы Руся запомнила его трусом или подлецом. Второй раз – нет уж. И совсем не хотел уходить именно сейчас. Знал, что вечером уйти придется, понятия не имел, вернется ли – предчувствия одолевали самые мрачные. Но ужасно хотелось побыть с ней еще немного. Просто очень нужно было, чтобы позвала остаться. И она позвала… По крайней мере ему очень хотелось в это верить.

Прикоснулся нежно к ее лицу, проведя пальцем по щеке, задержался на губах, мысленно целуя.*


Ты такая красивая…


*Уыбнулся. Легонько щелкнул по носу, игриво.
Но в улыбке грусть.

Ничего не говоря, увлек ее на ковер возле столика, сел, облокотившись спиной о кресло, обнимая Русю за плечи и прижимая к себе.
Поцеловал в макушку.
Казалось, так проще, не смотреть на нее, не видеть глаз, в которых отразится все, что он скажет.

Ощущение такое, словно собирался сигануть со скалы в неизвестный водоем. *


Знаешь, Жозька любит говорить, что труднее всего сказать самое главное…
Вот и мне нужно было сказать еще несколько лет назад.
Наверное, просто не понял тогда. Чувствовать – чувствовать, а понимать – не понимал. И это пугало.
Только на днях понял.
Я…


*Остановился, зажмурился. Черт. Трудно. И страшно. Ведь и правда самое главное чертовски сложно произнести… Заговорил, но опять не совсем то, что пытался сказать на бумаге. Но, наверное, тоже важное…*


Знаешь, ты удивительная. Правда. Ни на кого не похожа. Всегда такой была. И это всегда меня цепляло. И всегда тянуло к тебе, как магнитом. Не знаю, что ты такое со мной делаешь, но крышу от этого сносит капитально. Вот и творю всякие глупости.


* Было очень уютно от Русиной близости. От этого затишья между ними, пусть и временного, минутного. От того, что можно было вот так наматывать на палец прядь ее волос, поглаживать ее легонько по плечу, утыкаться носом в ее макушку и вдыхать запах ее волос. Словно каждая частичка его тела отзывалась на это, загоралась каким-то неизведанным кайфом, почти блаженством, но и пульсировала болью. Прижал ее к себе еще крепче – пусть и на минуту, но она была его. Взял ее маленькую ладошку, переплетая ее пальчики со своими.
Улыбнулся*


И я очень рад, что встретил тебя. И тогда, и теперь. Понятия не имею, чем все закончится и… и, наверное даже знать не хочу. Я просто очень… благодарен, что ли… не знаю… просто за то, что ты была в моей жизни. Что есть сейчас. Хоть я и был полным мyдaком. Но лучше тебя со мной ничего не случалось.


*Только теперь развернул ее к себе. Взял ладонями ее личико, чтобы видеть глаза. Что творилось в этот момент внутри – словами не выразить. Столько разных чувств сразу, наверное, просто не бывает.*


Я люблю тебя, Русь. Как тогда, несколько лет назад влюбился, так и не отпускает. Просто знай это…
 


*смотрела на него во все глаза – немного потерянная, чуть удивленная. Никак не ожидала, что первое, что он сделает в ответ на ее не то мольбу, не то приказ, будет эта ласка…

Был ли он когда-нибудь так нежен с ней? Разве был? Силилась и не могла припомнить, только уплывала куда-то под этим взглядом и растерянно поморгала, отреагировав на этот совершенно неожиданный комплимент – вот о чем он сейчас думает? Почему ведет себя так странно? Волнение разлилось по всему телу – предчувствие чего-то. Плохого ли, хорошего – не знала. От обоих вариантов легче бы не стало.

Позволила увлечь себя на ковер, в объятья. Прикрыла глаза, чувствуя, как от макушки вызванные его поцелуем галопом разбегаются мурашки – щедро, по всему телу. А от этой фразы – труднее всего сказать самое главное… – они усилились во сто крат, заставляя Руську застыть, задержать дыхание, внутренне сгруппироваться. Как перед прыжком в глубокий омут.

Но что-то глубоко внутри было совершенно иного мнения. Словно нечто взбесилось в груди – колотилось на полную мощь, рвалось не пойми куда. А от чего – не понимала. Не то от страха – панического, даже ненормального, пожалуй, – не то от заявляющих свои права чувств. Что это? Ожившие призраки? Отголоски прошлой сильной любви? Или ростки чего-то нового?

Его слова – как молот по наковальне. Каждое – словно удар. Отпечатывались в душе и в памяти, претендовали на свое место в сердце. Соперничали там с застарелой пустотой и все еще не затихшей болью, пытались отвоевать себе пространство.

Было легче слушать это нежданное признание вот так, спиной… И не хотелось противоречить ему, не хотелось сопротивляться, хотя плечико под его ладонью горело, а пальцы в его руке предательски подрагивали – выдавали свою хозяйку с потрохами.

Но он не дал спрятаться окончательно. Не позволил закрыться. Развернул к себе, может быть, и сам не понимая, что отдает сейчас безмолвный приказ – смотреть прямо в эти глаза, принять то, что обрушится на нее буквально через секунду. А что это будет, поняла буквально сразу, стоило увидеть его взгляд.

Я люблю тебя, Русь…

Любит… Но разве такое возможно?

Молчала.

Молчала мучительно – для них обоих мучительно – долго. Только смотрела в это красивое лицо, вглядывалась в эти удивительные глаза, которые, казалось, кричали о том, что все сказанное – правда.

Но почему же тогда так больно? И почему так сложно осознать услышанное? И, самое главное, поверить. Неужели слова имеют значение только в свое время? А их с Джи время безнадежно ушло, осталось за чертой настоящего?

Но вот же он, здесь. Тот же самый и одновременно совершенно другой. И разве с ним было бы иначе, скажи он эти слова тогда, пару лет назад? Да точно так же подумала бы, что грезит наяву.

Но все же… не в этом сейчас дело. Не в этом.

Улыбнулась ему одними уголками губ – вышло жалко, вымученно. Но отстраняться не стала, его ладони согревали. Впервые за последние два года она чувствовала себя такой… живой. Как встретилась с ним в гостинице впервые, так и не отпускало. Кидало как на американских горках – от одних эмоций к другим, вверх, вниз. Это было и больно, и прекрасно. Но решить, нужны ли ей эти горки дальше, все никак не могла*

Ты… Я… Мы…

*пыталась начать фразу и не могла. Что ты? Ошарашил? Шандарахнул по голове таким признанием? Да. Что я? Не могу ответить тем же? Потому что похоронила все чувства и не собиралась их воскрешать? Тоже да. Что мы? Возможны ли Мы? Теперь, после груза лет, обид, ошибок, после того, что жили друг без друга так долго? А она ко всему прочему еще успела влюбиться без памяти и так сильно разочароваться…*

Я тоже хочу, чтобы ты кое-что знал обо мне. Что-то новое, приобретенное уже без тебя…

*прикрыла глаза на мгновение, снова открыла – грустные, и не спрятать никак*

Я теперь боюсь таких признаний. Боюсь любви. Уяснила наконец, что все заканчивается. Понимаешь? Все. Может быть, я скажу сейчас ужасную вещь, но… помнишь, ты когда-то говорил – не мне, правда, – что человек любит до тех пор, пока не получает что-то желаемое? Тогда мне было ужасно больно от этой фразы, я даже… если бы ее сказал кто-то другой, я, наверное, распрощалась бы с ним, не став ждать, когда же случатся эти «до тех пор». Но ты… ты – другое дело. Наверное, я тогда уже по уши была в тебя влюблена, а потому проглотила эту фразу, верила в лучшее, надеялась, что со временем ты поймешь, как ошибался. А теперь… А теперь я понимаю, ты был прав. Так оно и случается – жизнь научила. И, может быть, может… так оно и сейчас. Как я могу теперь верить? Не получается.

*протянула к нему обе ладошки, положив их на грудь – почувствовала ритм сердца, осознавая, что сейчас ранит его, что не этих слов он ждет от нее. Но сделать с собой ничего не могла – слова сами собой рвались наружу*

Ты только не думай, что я виню в этом тебя. Совсем нет. Да и никого не виню. Что толку сетовать на данность? Все конечно. И жизнь, и любовь. И хорошее, и плохое. Только когда заканчивается плохое, мы вздыхаем с облегчением, а когда хорошее – остаются рубцы. Слишком много рубцов....

Только знаешь… Одного не могу понять сейчас. Как может сочетаться во мне все это – то, что сказала, то, что здесь *приложила ладошку к своему лбу* – с тем, что все-таки чувствую, что здесь *переместила ее к своей груди* Потому что рядом с тобой я снова живу. И это тоже данность. И я боюсь этого, Джи. Очень боюсь. *неожиданно для самой себя прильнула к его груди, словно хотела спрятаться в объятьях, укрыться от всего непонятного, страшного и казавшегося сейчас неотвратимым. Прошептала куда-то в шею* мы поменялись местами, Брунь?
 
710314.jpg


*Не ждал ничего особенного в ответ, тем более уж не ждал аналогичных ответных признаний. И успел даже смириться с этим русиным безмолвием, но она заговорила.

«Ты… Я… Мы…»

Все оборвалось от этих ее местоимений…
Столько всего плескалось в ее глазах. И того, что душило его, сжимало и выкручивало внутренности; и того, от чего внутри появлялось что-то воздушное, пузырчатое, счастливое…
Молчи!
Едва не попросил вслух. Едва не коснулся пальцем ее губ, точь-в-точь как она несколько минут назад. Сказать было страшно. А услышать ответ – в сто крат страшнее! И на какой-то миг показалось, что лучше вообще не знать ничего. Молчание оставляет куда больше надежды, чем любые слова.

Если это ее «без тебя» резануло тоской, то «боюсь таких признаний» ударило. И болью, и чувством вины. Что бы Руся ни говорила, не мог не чувствовать себя виноватым перед ней. Словно – вольно или невольно не суть важно – сломал что-то в ее судьбе, оборвал какие-то важные ниточки, скрепляющие все. И все понеслось куда-то не туда. И хотелось бы верить, что он, Джи, просто унес какую-то важную частичку Русиной души с собой, а теперь, когда они снова встретились, все станет на места… Хотелось верить, до одури хотелось. Но не получалось. Давно не верил в чудеса. Хотя каким еще словом назвать эту их чумовую встречу и все, что сейчас происходило между ними?
«Как я могу теперь верить? Не получается.»
Вот и у него не получалось. Совсем. Никак. Пока ее не встретил…

Сглотнул тугой комок, в сотый раз мысленно пообещав убить Жозьку. Самое забавное было то, что он и сейчас думал так же. Просто…*


Ты знаешь, я тогда просто не знал тогда… Что бывает так… чем больше получаешь, тем больше хочешь еще…


*Голос снова едва слушался, в горле от волнений пересохло.

Накрыл ее ладошки своими, прижимая к груди.
Сердце колотилось, как бешенное. А моментами вообще пропадало, будто и не было его. И отчего-то эти последние ее слова были… самыми лучшими, которые он слышал от нее с момента их новой встречи. А может и вообще за все время, что они знали друг друга. Или даже за всю жизнь, как бы банально и даже пошло это не звучало.
Впрочем, не очень был уверен, что все понимает правильно.
Что вообще что-то понимает.

С готовностью сграбастал Русю в объятия, едва она только прильнула к нему, прижал к себе бережно. Хотелось укутать в кофту, которой у него не было, спрятать на груди от всего мира, точно маленького, взъерошенного котенка, вытащенного из лужи.
Поцеловал в макушку, шепча.*


Давай, что ли, бояться вместе…


*Улыбнулся, пряча эту улыбку в ее волосах.*


Мы не поменялись местами. Просто изменились, наверное...
Знаешь… Я недавно фильм один посмотрел… «Однажды» или как-то так… Не важно. Просто… Жизнь редко дает второй шанс, Русь. Почти никогда. Но нам почему-то дала. И я не собираюсь его профукать. Это первый раз я был полным ослом, теперь не собираюсь. Поэтому и сказал.
И, знай еще, что любил бы тебя, даже если бы для тебя это было пустым звуком и ни черта не значило.


*Снова нежно поднял к себе ее личико. Коснулся губами ее губ. Осторожно. Безмерно нежно. Поцеловал так, как никогда еще раньше ее не целовал. Не было в этой ласке ни страсти, ни огня, ни безумия и разноцветия чувств. Только нежность и… нежность.
И еще любовь.
Взглянул в ее глаза. Прошептал, едва касаясь губами ее губ*


У тебя все будет хорошо, Русь. Зуб даю. Все для этого сделаю, чего бы мне этого ни стоило.


*Прижал е себе еще раз. На мгновение. Крепко-крепко.
Отпустил.
Время утекало сквозь пальцы.
Так хотелось побыть с Русей. Просто… просто рядом, как двое влюбленных, или просто друзей, или как брат с сестрой – не важно. Просто ощутить на вкус и эмоции каково это – быть с ней, жить с ней. Завтракать за одним столом, обсуждать планы на день, расставаться утром, чтобы снова встретиться вечером после работы, смотреть вместе кино, болтать о ерунде, засыпать, обнявшись… Все то, чего у них никогда не было. Чего, возможно, никогда не будет. Теперь бы не ушел, даже если бы она гнала палкой. *


Ну, может, все же поешь? Я понимаю, что это, наверное, малосъедобно, повар из меня не ахти, кофеварку, наверное, не забыла. Но мне будет приятно – я старался. И… до заката еще несколько часов, мы могли бы пока погулять, тут возле реки есть хорошее местечко. Ну или… Словом, чего тебе хочется?


*Меньше всего хотелось, чтобы это все походило на свидание. Но звучало именно как приглашение. Хотя какое приглашение – отказы он не готов был принять. Только не сейчас.*
 


Давай, что ли, бояться вместе…

*не могла не улыбнуться. Словно вслед за этой смешной фразой из любимого мультика с души свалился тяжелый груз – и сразу стало легче дышать, и от его объятий повеяло теплом и уютом, домом, о котором грезила два долгих года и уже перестала было мечтать.

Вслушивалась в его слова, жадно вбирая каждое. И удивлялась. И тихонько ущипнула себя за руку, пытаясь разбудить. Уж больно необычным было все новое, последнее, связанное с Джи. Он действительно изменился. И таким нравился ей гораздо больше прежнего, хотя и понимала прекрасно, что он, как и раньше, тот самый вулкан и легко, спокойно им друг с другом вряд ли будет. Но сейчас было именно легко, и именно спокойно. Хотя, честно говоря, после своих слов она подсознательно ожидала чего угодно – вплоть до его ухода.

Потерлась кончиком носа о его шею, прошептала*

… не пустой звук… и имеет значение…

*сердце захлестнуло незримой волной, укутало чем-то горячим, словно вся она, Руська, а не только ее губы сейчас, окунулись в нежность, которая исходила от Джи и его поцелуя.

Столько всего смешалось сейчас в ее потемневших глазах, направленных на него: и благодарность – глубокая, скорее бессознательная; и радость потерявшегося, но нашедшегося котенка, которого и правда вытащили из лужи, обогрели, защитили; и ответная нежность к этому дорогому, но потерянному и снова обретенному человеку – он стал так близок ей за эти несчастные мгновения, как, возможно, никогда раньше. Да почему возможно? Как никогда и есть. Разве раньше они подпускали друг дружку так близко? Нет, между ними всегда была его броня, которой теперь нет. Как странно…

Прикрыла глаза на секунду, наслаждаясь этими ощущениями, этими внутренними открытиями, его поцелуем… И в этот миг показалось, что сказки, в которых спящие красавицы пробуждаются от поцелуя любви, – на самом деле правда. Снова распахнула глаза, улыбнулась*

Ты иногда такой мальчишка, Джи…

*ласково коснулась пальцами его волос, отвела со лба, задержалась на лице ладошкой*

Но если зуб даешь, то, конечно, я тебе верю. Только знаешь, безмерно хочется, чтобы все было хорошо не только у меня, но и у тебя. У нас обоих. За это и двух зубов не жалко.

*с готовностью поднялась на ноги, прихватывая тарелку с оладьями и запихивая ее в микроволновку – остыло же все безбожно, пока они тут разглагольствовали*

Я поем обязательно, если ты составишь мне компанию. Ты не представляешь, как меня впечатлил этот поднос, когда я все-таки решилась спуститься вниз. Как… ну как если бы сейчас землетрясение случилось, что ли… Ты… ты полон сюрпризов. И это утро тоже. И ночь... И... А, да все последние дни!

*вернулась обратно, отрезала кусочек, обмакнув в варенье, отправила в рот, конечно, тут же испачкавшись. Зажмурила глаза от удовольствия*

Нереально вкусно! С каких это пор ты стал кулинарным богом? Попробуй-ка сам…

*Отпилила еще один, подвинулась к Джи поближе с вилкой, даже губы приоткрыла, невольно демонстрируя ему, как нужно делать. И когда он проглотил предложенное, удовлетворенно кивнула, словно это не он, а она стояла с самого утра у плиты и в поте лица готовила оладьи*

Ну как? Потрясающе, правда?!

*с аппетитом покормилась сама и накормила его. И было столько в этой обычной на первый взгляд процедуре домашности, уюта, близости, что прерываться не хотелось совершенно. И для нее вдруг время приобрело то же значение, что и для него. Кинула тревожный взгляд за окно – близок ли закат? Потом вдруг накрыла ладошкой его пальцы*

Знаешь, не хочу тебя отпускать. Не хочу. Глупость, ребячество, дурацкие страхи – кто знает… Но так не хочется оставаться здесь одной, без тебя.

*тут же перебила сама себя, одернула – ну вот о чем она говорит? Ему нужно быть собранным и не думать где-то там, на Старой мельнице, о том, что она тут одна-одинешенька, скучает и боится не пойми чего. Поспешила исправиться*

Но, с другой стороны, если бы не это заклятье… Наверное, не было бы сейчас этого всего… Как думаешь? Ведь не было бы?

*оправила платье, так как мысли вдруг снова скакнули куда-то в сторону – а как она выглядит сейчас? Хорошо ли? Нравится ли ему такая вот – ненакрашенная, немного растрепанная, совсем-совсем простая? Почему-то до одури захотелось получить от него в этот момент хоть какой-то знак, ответ на свои безмолвные вопросы, и Руська покраснела, смутившись от собственной глупости. Пролепетала*

А к реке я хочу. Пойдем. Надеюсь, там не будет толпы монстров. Только… тебе бы одеться не мешало. *добавила с робкой улыбкой* Хотя совсем не уверена, что в очередной раз не отберу у тебя футболку.
 
710314.jpg


* «…не пустой звук… и имеет значение…»
Вот это оно и было.
Если и ждал какого-то знака, толчка, подсказки – получил.
И сразу мрачные волнения отпустили, и что-то детское встрепенулось. Правда, ощущение, что встреча с русалкой не принесет ничего хорошего никуда, не делось, просто спряталось где-то глубоко, давая о себе знать каждый раз, когда взгляд вольно или невольно натыкался на окно или часы, но это было единственное, что омрачало и тяготило сейчас.
Все же время еще оставалось.
Час, два, три… Но они были. И плевать на все остальное. Хотя бы в эти оставшиеся часы он будет счастлив.
Поводов ведь предостаточно.
Впервые с момента их новой встречи он видел Русю такой: открытой, легкой, струящейся, словно солнечный свет. Просто удивительно, как ее настроение меняло все вокруг. Пока она хмурилась и пряталась от него, все вокруг казалось серым, безжизненным, не нужным. А теперь, когда она такая, каждая мелочь приобретала какое-то чертовски особенное значение. Джи даже невольно улыбнулся, подумав, что теперь у него не только личный сорт наркотика есть, но и личное солнце.
Джи и сам, видя, как Руся смотрит на него, и сколько всего в ее глазах, и как она порхает по кухне с тарелкой, слыша, что она говорит – черт, он ничего лучше и приятнее не слышал никогда, каждое слово, словно глоток свежего воздуха, сладкого, полного обещания и надежды, особенно это ее «у нас обоих»! – заряжался легкостью, наполнялся радостью. Кому сказать, еще полчаса назад он смирился с тем, что проведет наимрачнейший остаток дня (а то и жизни), терзаясь неприятными мыслями. А теперь…
Все изменилось!
Пара Русиных слов все изменили. Твинбрук поистине полон чудес – уже за это можно его любить.
Пытался запомнить каждый момент. Любовался каждым ее движением, ее тонкой фигуркой, стройными ногами, спадающими на спину волосами. Глазами, конечно. Все же самой любимой его частью Русиного тела были глаза.
Послушно ел, радуясь, что ей все нравится. Хотя сам сомневался в том, насколько хорошо было то, что наготовил. И все же смеялся.*

Русь, да какой я к черту кулинар, просто Джозька ж известная стесняшка, ей одной по семинарам и мастер-классам ходить скучно и страшно, вот меня и таскала. Тут уж хочешь или нет, но что-нибудь запомнишь. Но я, честно говоря, не уверен, что не перепутал все и не смешал несколько рецептов в один. Ну да и черт с ним, главное, что тебе нравится. Просто лопаюсь от гордости, что тебя удивил…

*Улыбнулся.
«…так не хочется оставаться здесь одной, без тебя…»
Поймал ее ладошку, сжал, поднес к лицу, чтобы поцеловать.
Знала бы Руся, как ему не хотелось оставлять ее здесь одну! Не хотелось с ней расставаться. Словно боялся, что это только пока он рядом между ними возник этот мир и трогательность, и нежность, а стоит ему отлучиться, оставить ее одну хоть ненадолго – и все рухнет, вернется - а все уже изменилось. Глупый страх, наверное, но что ж поделать, если есть.
Да и действовало проклятие странно. Мало ли какой фортель выкинет в следующий раз, может, как раз когда он будет у русалки и не сможет помочь.
Обнял Русю крепко-крепко, поцеловал в висок. *

Знаешь, я буду думать о том, что ты меня здесь ждешь и обо мне думаешь…

* «И это удержит на этом свете…» - закончил мысленно.

Если бы не заклятье…
Не хотел думать, что было бы если. Потому что ясно понимал, что не проклятье влюбило его в Русю – это случилось гораздо раньше и не здесь. Хотя кто знает, сколько бы он сомневался и боялся дальше. Сколько бы Руся бегала от него… Заклятье не оставило им шансов спрятаться друг от друга.*

Видимо не зря говорят, что все, что не делается – к лучшему. Но вообще, не хочу думать, что было бы, если бы. Можно много ужасов напридумать. Если бы я не согласился приехать, если бы тебя сюда не занесло… К черту! Какая разница, что было бы и как. Важно то, что есть здесь и сейчас. То, что мы с тобой сидим тут, и нам хорошо. И в будущем все будет хорошо. И если за это нужно сказать спасибо русалке – скажу. Но сперва вытрясу из нее противоядие.

*Рассмеялся невесело, потерся носом о Русину макушку, наслаждаясь запахом и мягкостью ее волос.*

Как же ты потрясающе пахнешь…

Все, прости, конечно, но не могу больше притворяться пай-мальчиком, которому все по барабану. Ты не представляешь, насколько ты соблазнительна в этом вот сарафанчике…

*Поцеловал в ушко, куснув легонько. Прошептал хрипло.*

Так что лучше тебе утащить меня гулять к реке или одеваться или еще куда. Или я за себя не отвечаю…

*Постарался сделать страаашное лицо, но не вышло – улыбался и смотрел игриво. Прильнул к ее шее, перемежая поцелуи с нежными укусами…
:love:
*
 


Но я, честно говоря, не уверен, что не перепутал все и не смешал несколько рецептов в один. Ну да и черт с ним, главное, что тебе нравится.

*засмеялась в ответ на эти слова*

Раз уж ты первым начал цитировать мультики, которые я так люблю, просто отвечу тебе тем же: готовить могут все! Надо будет Жозьке сказать спасибо за то, что таскала тебя по этим курсам. Потому что сюрприз, и правда, удался на славу.

*когда прижал к себе так крепко, думая о чем-то своем, явно тревожном, поняла, что они с ним сейчас практически на одной волне. И это чувство единения действовало по-прежнему крайне странно – и согревало, и пугало. Все-таки как велик в ней этот жуткий страх снова жить на полную, снова быть открытой и уязвимой, снова пускать кого-то в свою душу… Хотя… разве он уходил из ее души? Разве не остался там, в одном из уголков, как яркое, сильное, счастливое и несчастное одновременно, но оттого прекрасное воспоминание? Оставшееся без финального аккорда. Запрятанное на чердак, как дорогая хозяину вещь, от которой уже никакого прока, но распрощаться жалко и выкинуть невозможно. Значит, так и хранился где-то там, погребаемый под ворохом новых впечатлений, чувств, эмоций, разочарований? А потом случилось землетрясение, чердак обрушился – и накрыло? Господи, чего только не придет в голову…

Тряхнула волосами, прогоняя свое мысленное наваждение. Чуть не заехала ему по лицу из-за своих таких резких движений. Смутилась тут же, улыбнулась робко*

Прости, задумалась. О тебе. Ты еще не ушел, а я вот думаю. А когда уйдешь, буду думать еще больше. Ты только… ты только тоже обо мне помни. Ну там, на этом русалочьем берегу… Знаешь, а я ее видела. Правда, видела. Буквально мгновение – и все исчезло. Красивая невероятно. Но от такой красоты не тепло, а почему-то страшно. Не знаю, но мне кажется, она вряд ли поможет. Ну если только ты действительно не станешь из нее вытрясать признание. Ой, Джи, помнишь, мы читали о том, что русалки боятся матерных слов?

*подвинулась к нему поближе, глядя заговорщицки и немного по-детски. Спросила шепотом*

А ты, правда, умеешь страшно ругаться? Я никому не скажу, клянусь! И трехэтажным тоже?

*но этот озорной порыв как ветром сдуло, стоило ей только услышать этот хриплый шепот. Внутри закрутились песочные часики – туда, сюда, вверх, вниз. И в горле резко пересохло. Хотела получить от него знак? Получила. И что теперь делать с ним дальше, коли сразу захотелось дать деру туда, где безопаснее, где нет полуобнаженных влюбленных заботливых мужчин, которые, к тому же… Черрт! Так целуются! Эти легкие покусывания действовали сейчас слишком взрывоопасно, и Руська не нашла ничего лучше, как глупо хихикнуть и пискнуть «щекотно!», хотя на самом деле все тело под этим ненадежным платьишком тут же напряглось и… боже, боже, лишь бы он не заметил, как тогда, в баре.

Засуетилась на месте. Цапнула ближайшую подушку, зачем-то повертела ее в руках, бросила обратно на кресло. Взглянула на Джи, покраснела густо-густо, тут же ухватилась за посуду, отнеся ее к посудомоечной машинке*

О, у меня идея. Подожди тут!

*со всех ног понеслась наверх по ступенькам, придерживая, на всякий случай, юбку. Через какое-то время, после внушительных громыханий, прошлепала босыми ногами вниз, притащив какую-то майку*

Вот! Нашла в гардеробе. И никуда специально идти не придется, хоть ты и сказал, что мы… соседи.

*подошла вплотную, уставилась куда-то в район его груди, снова разволновалась, как девчонка, представив, что могла бы нынешней ночью заснуть на ней, прижавшись крепко-крепко щекой и не боясь никаких кошмаров. Но может… Может, так оно и будет? Потом? Когда они прогонят заклятье и она сможет разобраться в себе и своих чувствах к Джи? А пока… Заставила его поднять вверх руки, сама натянула найденную майку, скользя ладошками вслед за ней по груди, по его животу. Отступила на шаг, оценила придирчиво*

А тебе идет. Нет, правда, с твоими плечами – самое то.

*потопталась нерешительно на месте, потом все-таки коснулась пальцами татушки на предплечье – обвела по контурам, вглядываясь жадно, с каким-то смешанным чувством. Когда и хочется, и колется. Хочется спросить, но, возможно, не хочется знать – это ведь было сделано без нее. Все-таки решилась*

Когда ты это… Ну… сделал? И что она значит?

*и торопливо добавила, отдернув руку, испугавшись, что если они останутся здесь и дальше, а Джи будет по-прежнему хрипло шептать ей в ухо свои угрозы, то... что "то", и сама не знала. Но тряслась, как осиновый лист, от подобных дальнейших перспектив, а потому...*

И почему ты не исполняешь свое обещание по поводу хорошенького места у реки? Пойдем туда скорее. А по дороге расскажешь.

*завозилась с обувными полками, нашла какие-то шлепки, натянула на босу ногу, улыбнулась*

я готова пойти с тобой. Правда, не очень быстро. Еще болит немного.
 
Войдите или зарегистрируйтесь для ответа.

Похожие темы

Руся
Руськин мир
76 77 78
Ответы
2K
Просмотры
237K
Rany Randolff
Rany Randolff
Касарусо
Частный дом
Ответы
1
Просмотры
6K
fariza
fariza
Akulina
Дом Дезмонда
Ответы
0
Просмотры
7K
Akulina
Akulina
Naitaria
Съемный дом Александра Лэйна.
Ответы
1
Просмотры
9K
Naitaria
Naitaria
AdelineSC
Дом Даниэля Д'Люсэ-Солли
Ответы
1
Просмотры
8K
AdelineSC
AdelineSC
Назад
Сверху