Нетипичные сказки

[NeSapa]

Сказки

Людмила Стефановна Петрушевская. Человек

Человек

Жил-был один человек, и все над ним смеялись.
Идет он по улице, а на него показывают пальцами и хохочут.

Войдет в магазин - продавщицы от смеха путают гири, а кассиры слабеют,
надрывая животики, и забывают давать сдачу.
И грузчики перестают носить товары, а с хохотом продают их каким-то
посторонним людям.
Войдет он в столовую - у поваров начинается веселье, пригорает каша и
в
компот забывают класть сахар, а в котлеты мясо!
Не говоря о том, что кухню тут же закрывают на обед и смеются в свое
удовольствие за закрытыми дверями.
Короче, наш человек все время оставался голодным.
Тогда он решил, что переоденется, и в новом виде его никто не узнает.
Сказано - сделано: он тут же снял с правой ноги ведро, а с левой
консервную банку из-под селедки атлантической.
Затем он стащил с головы калошу, потом вынул изо рта шарф (которым был
обмотан у него больной зуб), после чего из одной ноздри достал ключ от входной
двери, а из другой запасную зубную щетку, с правой руки этот человек стащил
велосипедное колесо, а с левой - валенок, из валенка достал чулок, из чулка
шляпу, из шляпы спичечный коробок, из коробка выгреб все деньги, которые он
там хранил, и тут же, не откладывая дела в долгий ящик, этот человек надел
свой лучший костюм, пошел в магазин, купил себе картошки и наконец пообедал
как человек, только картошку не догадался сварить.




здесь еще есть http://subscribe.ru/archive/culture.news.arefievatigr/200310/25110510.html
или вот http://www.skazka.com.ru/article/petrush/petrush.html

 

[belka]

Sapa В заголовке темы ты ошиблась - Лидии, а она Людмила.
А сказки, истории и впрямь замечательные, хотя и грустные в своем большинстве.
Но читать одно удовольствие
Вот еще одна ссылочка, там есть произведения, которых нет в твоих ссылках.
http://www.rusf.ru/books/672.htm

 

[NeSapa]

belka
Спасибо огромное за ссылку!

О названии - было общее "сказки". Кто-то добавил автора...

Тоон Теллеген - продолжение здесь http://subscribe.ru/archive/culture.news.arefievatigr/200312/29090815.text

ОДНАЖДЫ УТРОМ БЕЛКА НАПИСАЛА ПИСЬМО МУРАВЬЮ.

Дорогой муравей!

Я хочу тебе кое-что сказать, но, наверное, лучше об этом написать. Поэтому я и пишу. Хотя, может быть, лучше все-таки сказать.

Белка

Ветер понес письмо муравью. День был прекрасный, и уже совсем скоро муравей стоял перед дверью белкиного дома.
- Привет, белка, - сказал он.
- Привет, муравей, - ответила белка и потерла лапками.
Потом они поели меда, засахаренных буковых орешков и сладких веточек ивы, и муравей рассказал белке о том, что она еще не знала. Или знала, но позабыла, а он об этом знал.
Вдалеке пел дрозд. В открытое окошко светило солнце.
В конце концов, муравей почесал в затылке и спросил:
- Так что же ты хотела мне сказать? Белка глубоко задумалась, посмотрела в пол и в потолок, тяжело вздохнула и сказала:
- Я думаю, что лучше я тебе об этом напишу.
- Хорошо, - согласился муравей.
В тот же вечер белка написала муравью новое письмо. Она написала, что лучше будет, если она обо всем ему скажет, а не напишет. Но в любом случае это не так уж и важно.
И когда муравей получил это письмо, ему стало по-настоящему любопытно.

А вот это Сергей Козлов http://wanderer.org.ua/book/kozlov/ezhikwtumane.html
ЕЖИКИНА ГОРА

Давно уже Ежик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого,
чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал,
зачем он останавливается, отчего замирает. Ежик все равно бы ни за что не
смог ответить.
- Ты куда глядишь, Ежик? - спросила Белка.
- А, - сказал Ежик. И махнул лапой.
- Ты что там увидел? - спросил Муравей.
- Молчит, - сказала Белка.
- Задумался, - проворчал Муравей и побежал по своим делам.
А Ежику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм,
эту поляну.
Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.
"Как же так? - думал Ежик. - Ведь я столько раз бежал по этой тропинке,
столько раз стоял на этом холме".
И деревья были такие необыкновенные - легкие, сквозящие, будто
сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ежик не узнавал
знакомые с детства места.
- Что же это? - бормотал Ежик. - раньше не видел всего?
И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ежику
необыкновенными.
"Это не Ворона, это какой-то Орел кружит над лесом, - думал Ежик. -
Никогда не видел такой огромной птицы".
- Все стоишь? - спросил Муравей. - Я уже вон какую соломину оттащил, а
он все стоит.
- Не мешай ему, - сказала Белка. - Он думает.
- Думает, думает, - проворчал Муравей. - Что бы стало в лесу, если б
все думали.
- Подумает, и все, - сказала Белка. - Не мешай.
- Все вы бездельники, - сказал Муравей. - Все вы друг за дружку горой.
- И убежал.
А Ежик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор
где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он - на дне моря.
"Какая она добрая, - подумал о Белке Ежик. - Почему я раньше никогда ее
не встречал?"
Пришел Медвежонок.
- Ну что? - сказал он. - Что делать будем?
Ежик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг
понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей
горы... И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе
оказался.

 

[NADYN]

Sapa, извини, это я ошиблась в миени атора, когда переименовывала тему. Просто тема сказки звучит слишком многозначительно, а ты имеешь в виду сказки одно писательницы.

 

[NeSapa]

http://klein.zen.ru/konkurs/2003/html/melnikov-01.htm

Дмитрий Мельников
Сказка про ежика четвертая или как ежик был птицей.

***

Однажды гулял ежик по лесу и вышел к речному обрыву. Внизу текла река и над рекой
летали ласточки и утки. Хотя ласточки не летали, а пронзали воздух, а утки медленно
и вальяжно и очень неуклюже, по сравнению с ласточками, плыли по воздуху.
Ежик долго смотрел, как птицы сновали туда-сюда, и захотел стать
птицей. А почему бы и нет, подумал ежик. Он отошел подальше от откоса, что бы
посильнее разбежаться, уперся в камушек и побежал. Добежал до откоса, оттолкнулся
изо всех сил всеми четырьмя лапками и взлетел в воздух!!! Он летел между ласточками
и ласточки радостно приветствовали его, а когда пролетал между утками, утки крякали
в испуге и изумлении переставали махать крыльями.
А потом ежик стал рыбой, потому что плюхнулся в реку. Но рыбой быть ему не понравилось,
потому что вода холодная была. Ежик выбрался на берег и побежал домой сохнуть,
пообещав себе, что еще раз обязательно станет птицей, потом, когда вода потеплеет.




NADYNRO, ничего страшного... я скоро разберусь с правилами форумов, фыркать в непонятках не буду, чесслово...

 

[NeSapa]

А есть сказки другие... Например Евгений Шестаков...
http://www.shest.ru/library.php?id=01
Сказка №14
Этим тяжелым в астрологическом смысле утром его царское величество проснулось от страшного звона в голове и ее окрестностях. В соседних горницах стонали и ворочались царица, царевна и дежурные бабки. В конюшне беспокоились жеребцы и кобылы. В подполе пучили глаза одуревшие мыши. К будильнику привыкали с трудом. Духовенство даже не решилось его освятить, а архимандрит, пару часов понаблюдав за стрелками и послушав тиканье, уехал к себе на пасеку в полном расстройстве. Будильник был подарен голландским послом с нижайшей просьбой заводить его раз в день и теперь господствовал во дворце.

— Сеня! — позвал царь. — Уйми паразита! Креста на ем нет, а звону, как от обедни.

Сонный шут выбрался из чулана и заткнул механизму пасть.

— Охохонюшки-и-и!.. — сразу же разинул свою государь. Вчера легли поздно. Уже неделю шла посевная, и царь дотемна шлялся по огородам, проверяя работу чучел и давая наказы. К тому же перед сном на картах выпало землетрясение, и пришлось созывать экстренную думу, которая заседала до тех пор, пока не ус-нула.

— О шести руках архимандрит приснился с точкой во лбу, — поделился новостью шут. — Пляшет и голый по пояс. К чему бы?

— Пустое! — отмахнулся царь. Чужой сон был для него неинтересен. Свои же сны он любил диктовать писцам, и лучшие из них зачитывались с колокольни по большим праздникам, а два вещих вошли в учебники.

Царь потянулся и ухнул. Пора было вставать и идти пробовать бесплатную кашу из пенсионных фондов. Затем предстояли военный парад и, если позволит погода, дерзкое нападение на одно из сопредельных государств. Мысль о нападении только что пришла царю в голову, но явилась уже в виде принятого решения, и вместо мягких тапочек царь затолкал ноги в боевые, со шпорами и подковкой, валенки.

— Ба-ба-ба! — подивился не в меру догадливый шут. — У нас же договора с ими со всеми на веки вечные!

Царь не ответил. Сопя, он навешал на себя половину коллекции мечей, насадил на голову бывший некогда чугунком шлем и опустил забрало.

— Так ить посевная! Перетопчем же все! — возмутился шут.

— Не верещи. Не свое топтать будем, — глухо ответили из чугунка. Его величество взял копье, сунул на всякий случай в карман белый флаг и, открыв забралом дверь, вышел.

...Парад, боевые пляски, отдание чести в движении и бравые крики отняли много сил. Сосредоточенное у границы войско, проведя маскировку, перекличку и отобедав, уткнулось в доспехи и захрапело так, что бледные соседи, крестясь и ахая, объявили мобилизацию. Их пограничники с ужасом разглядывали в трубы походную цареву кровать с железным балдахином, свесившуюся из-под боевого знамени руку царя-агрессора, нацеленные и заряженные всякой дрянью пушки, стоявшие позади обозы с кучами пустых мешков для дани и печального шута на пригорке. Печаль на лице шута не предвещала ничего хорошего.

— ...Слева обходи, слева! — вскричал под балдахином царь и проснулся. Через минуту все пришло в движение. Забегали сотники, поднялись штандарты, засверкали еще утром бывшие серпами сабли и алебарды...

Царь приподнял передничек и первым ступил в воду. Следом за ним, морщась, пошло вброд войско. Достигнув середины ручья, царь обернулся и вздел вверх правую руку с мечом. У мольберта тут же засуетился придворный художник. Государь обещал стоять не более двух минут. Пачкаясь красками, художник быстро писал мужественного раненного воина по пояс во вражеской крови и улыбающуюся ему богиню победы с характерным для царствующей семьи крупным носом.

— Ганнибал! — оглядев царя, мрачно сказал шут. Война его не касалась. Он присел на пенек и вытащил папироску. И тут ударили пушки! Без приказа, но с большим желанием попасть куда-нибудь и разнести там все к чертовой матери. И в сгущенных донельзя облаках замкнулась цепочка и сверкнула молния. И шарахнул гром. И посыпался град. И в ручье поскользнулся царь. И войска потеряли из виду лидера. А пушкари были бравые робяты. И пушки ударили вновь. Но пушкари были не очень меткие робяты. И, получив в спины репу, горох и тряпки, все войско свалилось в ручей. А государь, шатаясь, поднялся и не увидел полков своих. А у художника смыло гуашь. А полки, вынырнув с мокрыми усами, потеряли ориентиры и повернули назад. А думали, что идут вперед. А пушкари были все-таки ушлые робяты. Горох, тряпки и, конечно же, репа опять не пропали даром. И государь, всплеснув руками, поплыл вниз по течению с огромной пробоиной в бороде. А войско, по уши в волнах и накрывшись щитами, ждало когда кончатся дождь, град и репа в зарядных ящиках. А на той стороне ручья стояли утыканные зонтиками вражеские ряды и смеялись. Это была их безусловная победа...

...Государя выловили в низовьях ручья и долго не могли убедить покинуть бревно, на котором он дрейфовал. Войско в полном составе легло в госпиталь и лечилось приложением пятачков. Пушкарей государь повелел напоить дегтем, выдрать им ноги и оборвать руки. В перспективе. А пока их собрали в артиллерийской избе и заставили чертить траектории и окружности с тем, чтобы впредь столь досадных промахов отнюдь не делать.

Выдав для приличия пару орденов (в основном себе), обсохший и переодетый царь подозвал шута. Глядя в стол, долго собирался с мыслями. Шут пододвинул бочонок и достал ковшики. Государь поднял голову.

— Ибо... — он грозно повел бровями, но закончить не смог. Шут быстро налил, и они оба тяпнули.

— Дабы... — его величество сузил глаза, но фразы не продолжил. Шут плеснул, и они хлопнули, не дав испариться ни единой молекуле.

— На веки вечныя! — мучаясь стыдом, выдавил царь и всхлипнул.

— Нет — войне! — быстро сказал шут, и государь кивнул. Они клюкнули по третьей и захрустели репой, которая была кругла и свежа, а равно крупна и вкусна. Как и все продукты мирного, невоенного времени.

 

[NADYN]

Sapa, а можно тебя попросить помимо выложенных сказок и ссылок писать свое мнение.


ЗЫ: Да, и как же мне теперь обозвать тему, если вроде бы пошли сказки разных писателей, а ординарными сказками они не являются? Посоветуй пожайлуста!

 

[Arrgot]

NADYNRO Странные сказки

 

[NADYN]

Argo Да, они действительно какие-то странные. И совсем не сказки в моем понимании этого слова. Наверное, назвав так тему, зделаю ей рекламу. . .

 

[NeSapa]

Пусть будут не совсем сказки...

Например в сети ходит такая сказка типа страшилки... Автора не обнаружилось...

Сказка о черном сервере

Появился как-то в Сети сервер. Сервер как сервер, только вот при первом заходе на него появлялась черная-черная первая страница, а так — ничего особенного. Набежали на него юзеры-интернетчики, а тут тебе и бесплатный хостинг, и скрипты всякие развесистые, и емайлы бесплатные и каждому еще по 100 гигов свободных под мптришки разные и всё такое. Обрадовались юзеры, залили на сервер свои хомпейджи, мптришки, почту завели и чат организовали. Чатятся и балдеют: коннект быстрый и без обрывов, счетчики-пузомеры не успевают хиты регистрировать и ни за что платить не надо. Но однажды ночью, когда в чате осталось всего два юзера да и те заснули, сервер тихонько отключился и исчез. И пропали все емайлы и хомпейджи, все мптришки, все логины и пароли. Юзеры все потерялись, не знают теперь как друг друга найти, сидят по домам, смотрят на надпись unknown host и горько-горько плачут. И было всем нещастье. А черный сервер так и бродит из города в город и опять собирает новых юзеров которые не знают о страшном черном сервере...

Sapa добавил [date]1082111886[/date]:
Виктор Стасевич
Трехточечные зарисовки

Гриб.

Рос один гриб, должно быть сьедобный, но ворчливый, как
старые ворота без смазки. И то ему не так, и это не на мес-
те, и солнце светит неправильно, и дождик моросит уныло. А
зверюшки всякие, так те-просто пираты лесные, все топчутся,
топчутся и все вынюхивают, высматривают- чтобы этакое вынюхать, высмотреть, вытоптать и сьесть.
Вот так и рос один гриб, должно быть сьедобный, пока не
вырос в
... обыкновенную ПЛЕСЕНЬ.

...
Пугливая обезьяна.

Идет обезьяна по лесу и с опаской оглядывается на свои
следы на тропе. А вдруг оживут, да как побегут за ней с виз-
гом, с уханьем. Догонят ее и за пятки, за пятки цап - цап...
... нет лучше ходить по деревьям.
...
Парoвоз

На станции, в тупике, заросшем ивняком, тихо погружался в
землю старый Паровоз. Колес его уже не видно, высокая трава
еще немного и достанет до перил. Паровоз устал за всю свою
долгую жизнь, даже стоять ему было тяжело и он наклонился на бок.
Но вот по ступенькам протопали теплые от солнца и радости
детские ножки. Мальчишеские руки коснулись рычагов. И наш Старик вздрогнул от неожиданности, и забытая ломота упруго го пара прошлась по его дырявым котлам. А ручонки бережно открыли створки топки. Детским дыханием наполнилось сердце Паровоза, и шершавые колосники по давней привычке стали разогреваться. Из-за одинокого осколка в окне показалась голова мальчугана, и по-хозяйски блеснули лукавые глазки. Старик как-то подобрался и выпрямился. Он ликовал. Тут мальчишка потянул за остаток висящей проволки. Что-то надо сделать,
но что...забыл. Неужели забыл! Вот старость - не радость,
как же так. Нет вспомнил, надо... засвистеть. И из тупика
раздался хриплый свист.
Старый Паровоз долго еще прислушивался к испуганному то-
поту босых ног.
...- Вот надо же - напугал...

...
Нет, это не щепка, конечно же нет. Разве не видно, что
под кленовым парусом, взбивая пену за кормой по озеру идет
корабль. А имя ему - "Летящий муравей"...
... стояла осень.

...
Чем пахнут лужи
Конечно легкими облаками, желтыми листьями, потерянным мя
чиком, языком вислоухой собаки и по утрам хрустящей корочкой льда...
... наверное скоро зима?

...
Глухой топот, звон оружия и яростные окрики седоков наполнили воздух
вечерней кухни. Из-за плиты выскочили всадники на рыжих тараканах.
На мгновение их ровный строй смешался, но тут же засвистели рожки
и на полу, как по мановению волшебной палочки, образовался боевой
треугольник дассов. Бронзовые тела скаковых тараканов замерли в
трепетном ожидании ночи...
... и вскоре она пришла.


...
Ночь
В сумраке кухни вздрогнул холодильник, спросонья хрюкнул и спохватившись, пристыженно заурчал хриплым басом. Неожиданно проснулся водопроводный кран и у него из носа закапало горячим. "Вот, опять просквозило прокладки",- и он угрюмо уставился в белеющий кафель стены. "Просквозило, просквозило",- радостно зазвенели чашки на полке, они не долюбливали кран и считали его скрягой, постоянно жалеющим воду. От этого шума сонный ножик свалился в открытую кастрюлю с коротким коментарием: "Бац". Нож был не словоохотлив, но его призыв поддержал хор ложек, которые виртуозно исполнили сольфеджио. "Буф-ф-ф",- буркнула толстушка - банка и с нее слетела крышка, затем показалась высокомерная, но очень любопытная простокваша. Испуганно заскрипел старый стол, крякнул стул и уперся спинкой в плиту. А она, не долго думая, включила все комфорки. Запахло жареным ножиком и пустой кастрюлей. Вдруг холодильник поежился и умолк. Плита смутилась и выключилась. Все уснули, только легкое поскрипывание пера и шуршание хлебной крошки
нарушало тишину ночной кухни. Это работал старый таракан Поликарпыч. Сегодня он записал в дневнике: "Все течет и капает, все изменяется, а тараканы вечны!" "Хорошо",- произнес он и от удовольствия зашевилил усами.

Отсюда http://www.kulichki.com/XpomoiAngel/skazki/skaz/tritoch.txt

Sapa добавил [date]1082114684[/date]:
СКАЗКА ПРО ЛУНУ

Hочь. Hа yлице стоят два человека.
— Чемy вы yлыбаетесь? — спpашивает один дpyгого.
— Да вот, любyюсь Лyной.
— Чем любyетесь?
— Лyной, — человек показывает на Лyнy пальцем, но его собеседник даже не поднимает головы.
— Какой Лyной? — спpашивает он.
— Да вот же она, — yдивляется человек, — пpямо пеpед вами, желтая такая.
— Желтая?! О Боже. Hадо комy-нибyдь pассказать.
Чеpез полчаса вокpyг человека собиpается толпа.
— Учитель, pасскажи нам о Лyне, — pобко пpосит делегат от толпы.
— Какого лешего тyт pассказывать? — гоpячится человек. — Поднимите головы и все yвидите сами.
Кто-то, не отpывая от человека пpеданных глаз, тоpопливо пишет в своем блокноте: "Стоит лишь поднять головy — и взоpy откpоется Лyна, желтый кpyг на фоне чеpного неба..."
— Ты чего это пишешь? — настоpоженно спpашивает человек.
— Кто-то должен сохpанить yчение для потомков, а если не я, то кто?
— Какое, в задницy, yчение?! ПРОСТО ПОДЫМИ ГОЛОВУ!!!
"Поднять головy — не сложно, а пpосто..." — вновь начинает стpочить новоявленный евангелист, но человек бьет его снизy кyлаком в подбоpодок и пеpед глазами пишyщего мелькает желтое пятно.
— Что это было, Учитель???
— Лyна.
— Боже, я yвидел Лyнy. Я yвидел Лyнy! Лyнy!!!
— Он yвидел Лyнy, — волнyется толпа и начинает водить вокpyг потиpающего подбоpодок лyновидца хоpовод.
Человек, междy тем, машет на все это дело pyкой и yходит пpочь, любyясь полнолyнием.
Чеpез две тысячи лет кто-то читает Лyнное Евангелие и тяжело вздыхает: "А толкy-то, — дyмает он. — В те вpемена Учитель был pядом и всегда мог дать тебе по зyбам в нyжный момент. Hекотоpые, пpавда, yтвеpждают, что одной книги достаточно и что они собственными глазами видят Лyнy каждyю ночь, но комy можно веpить в наше вpемя? А, может, и вообще — сказки все это, вот чего я вам скажy..."

(c)surat0, 2000 г.
http://surat0.narod.ru/moon.html




NADYNRO
Я выкладываю сказки, которые мне нравятся... А вот как их оценивать?

Или просто уже пора закрывать тему? Никому не интересно...

 

[belka]

Sapa Интересно, интересно, пиши пожалуйста. Я все твои ссылочки собираю и понемногу читаю.

 

[NADYN]

Sapa да нет, выкладывай дальше. Что-то в них есть. . .

 

[NeSapa]

А эта сказка наверняка многим знакома... http://home.tula.net/makc/literat/gray_s.htm

Makc K Petrov
Серая сказка
без конца и начала


Использованы стихи (тексты) А. Пушкина, Ю. Шевчука, А. Макаревича, гр."Воскресенье", В. Цоя, Е. Летова (" Гражданская Оборона"), Б. Гребенщикова, гр."Наутилус", Ю. Наумова ("Проходной двор"),


Серое небо, серые дома, серо-зелёные крыши этих домов, дымчато-серый в своей неразличимости левый берег Оки... Сосны этого берега тоже серые, но по-другому, они - настоящие, а всё остальное - картинка. Во всём абсолютно - Серая Осень, которой давно пора стать зимой, да всё никак... В ней есть своя серая прелесть, когда смотришь сверху, "по эту сторону стекла". Начисто не "Пушкинская осень", хотя конечно - "Унылая пора, очей очарованье".

Везде пусто, все по норам, квартирам, да и просто в тумане... Уже горит свет в некоторых окнах, видно, как там суетятся, делают что-то неотложное и важное. Они, конечно, правы, непрерывность их серой возни и создаёт их уют, "Мягкий мирок на привычных их телу костях", но им не увидеть уже эту серую сказку, которая цветёт прямо над их головами. Конечно, это отсюда она такая сказочная, седой лес в сером тумане. Ближе подойдёшь - и всё те же кучи хлама, вздыбленная земля, размокшая под дождём и до ужаса грязная...

Мы не заметим,
как нас
обманули,
Ослепшие
в пещерах
городов...

А пещеры эти красивы - ночью, когда не видно грязных стен и корявых крыш... Сейчас вечер, уже темно, небо густо-синее, и облака отражают свет города. Огни окон мельчают к горизонту, который выше уровня глаз, и там, на самом холме, единым блоком светится ряд высоток. Гораздо ближе - кубики пятиэтажек с торчащими девятиэтажными столбами, а между тем и другим, далеко внизу - тёмная долина Оки, Только справа что-то светлеет - зарево от прожекторов карьера, и край его, ровной лентой светящийся между синим небом и совершенно чёрной "крышей" бора.

Из всех поэтов только Цой "поймал" город таким. И было это давно... Только "в дорожной петле" мелькает снова тот же город, но приходит Воин - и понеслось, город - только место. А город - сам по себе. Изнутри он реален, как вода в сапоге, он живой и холодный (иногда тёплый, но очень редко), со своим лицом, которое только и видно так - в воздухе улиц. При дневном свете он замирает, в нём что-то шевелится, но как в кино. Оживает он ночью, вернее, вечером, ночью город спит. Летом ночи нет, вечер переходит в утро, но сейчас осень-зима, темно с утра, а в окнах свет, и все они разные...

Я привык бродить один
И смотреть в чужие окна
В суете немых картин
Отражаться в мутных стеклах
Я знаю, что здесь пройдет моя жизнь
Жизнь в стеклах витрин
Я растворяюсь в стеклах витрин
Жизнь в стеклах витрин

Десять лет между стихами, а граница еле видна. Впрочем, чуть приглядишься, и она уже огромна. Идущий мимо хипан, один в чужом городе (который он пытается любить, но что-то не слишком получается - оттого столько печали), и "растворённый" в Городе панк, свой в своём (пытающийся ненавидеть, но нельзя всерьёз ненавидеть себя). Одному всё ещё интересно, он никак не устанет удивляться, а другому - "насрать и растереть". Который из них я? А оба... Как меня угораздило оказаться здесь, ведь это - граница, граница поколений, или даже эпох...

Я родился на стыке созвездий,
Но жить не могу
Ветер двадцать метров в секунду
Ночью и днем
Раньше я читал книги,
А теперь я их жгу
Я хотел идти дальше,
Но я сбит с ног дождем...

Доброе утро, Последний Герой... Какой, к чертям, герой... I wanna be no Hero... - это уже из другой оперы, Accept'овской.

Искусство вовремя отойти в сторонку
Искусство быть посторонним...
Кино, одним словом.
Это словно в кино, где мы в зале, и мы на экране
Всем обещан полет, и сверкают огни полосы
Только время не ждет, отпирает, трезвоня ключами...
Мой дом между ночью и днем, на стыке созвездий, дня и ночи, города и леса...
--------------------------------------------------------------------------------

Вот уже и ночь, кое-где ещё горит свет, но в основном - одни фонари. Небо светлое, наверное, там, за облаками - Луна. На земле, на соснах, на крышах - снег, который не знает, то ли таять, то ли до весны подождать... А если глаза не опускать, то очень похоже на лето, часа так четыре утра, когда звёзд уже нет, но и не светает. Это моё время, с вечера до рассвета. Конечно, летом, зимой в это время я сплю. А летом - и пошататься неплохо, но одному - в лом, и как ни мечталось, было такое один раз, да и то - в марте, и то - в толпе, и, главное, не так и не с той...
Как странно то,
Что затеваю я -
Подобие любви создать из жажды...

Давно это было, у Кота не только "котиха", с которой он тогда и спелся, но и Катюха... Было - и то как не было, и уж точно не будет. Всё, приплыли, уже поздно. Мы все уже не те, да и тогда были не совсем те. Не 23.03.90, а вообще тогда, с 87 года и до сих пор...

Прощай, чужая земля
Но нам здесь больше нельзя
Мы стали легче тумана
Мы стали чище дождя
Мы вновь вернемся сюда
Но кто нам скажет когда?
Прощай, чужая земля,
прощай...

Они немного о другом, но - к месту. Эта земля уже чужая. Это земля 2-3 курсников, хотя нет, у них своя, совсем непохожая. А эта земля - наша, но уже чужая. Прошлая земля.

Кто виноват, скажи ты, брат
Один женат, другой богат
Один смешон, другой влюблен
Один - дурак, другой - твой враг
И чья вина, что день за днем
Уходит жизнь чужим путем,
И одиноким стал твой дом,
И пусто за твоим окном...

И я всё больше готов измениться резко, включиться в эту самую "серую возню", потому что иначе не проживёшь, даже один (Но никто не бывает один - Даже если б он смог...)

И вот-вот появится эдакое положительное (серое!) создание, рациональное в мыслях и поступках, по жизни... Предки будут довольны...

Я иногда любил людей,
Я просто пел для них,
и вряд ли
Я смогу отдать им что-нибудь еще...



Осень - Зима года 1991. Алексин, Бор, больница, 5 этаж...

Sapa добавил [date]1082369549[/date]:
Сказка про звездочку

http://www.menin.ru/proza/pr_sinild.htm

Небо -это большая мать для всех нас, для людей и для звезд!Звездочкам хорошо на небе ,там они играют между собой,кружась и составляя созвездия.Звездочка по имяни Слава тоже кружилась в небесном хороводе играя с друзьями и подругами на добром ночном небе. Однажды,совсем случайно,Слава посмотрела вниз и увидела там Мир.Огромный и копошащийся серый мир людей! Эта серая людская масса копошилась и куда то вечно спешила,но иногда она озарялась яркими всполохами света!И на фоне серости вспышки были настолько красивы что звездочке захотелось поближе рассмотреть их. И тогда она,Слава присоединилась к ближайшему звездному дождю и упала к нам на землю. Упала и стала девушкой,с волосами цвета звездныхлучей теплой южной ночью.И в новом мире звездочка взела себе новое имя - Слава пришедшая в новый Мир - Мираслава И с тех пор живет эта звездочка рядом с нами,с теми людьми которые умеют ярко вспыхнуть ,засверкать и сгореть в этом пламяни ,и освятить серую толпу порождая цепную реакцию из таких же ,нет не таких же и даже не похожих ,просто других, вспышек.И всегда рядом с этими вспышками оказывается звездочка Мираслава помогая этим людям становиться звездочками на небе и освещать Мир играя с другими звездами и кружась в небесном хороводе.

Сказка про сказку.

Сказки это такие штуки которые бывают - в смысле они ровно такие какими должны быть,не длинные и не короткие.А еще у сказок есть две привычки:хорошая - начинаться и плохая - заканчиваться. Эта маленькая городская сказка жила под мостом а иногда на улицах,в подворотнях и даже над прудом ,куда ее выгоняли другие сказки - более известные и важные. А сказка еще толком и не осознавала себя потому что еще не была придумана и рассказана. И вот однажды она увидела двух людей идущих по улице и держащих друг друга за руки и тогда она прилетела,прилетела к нему потому ,что у нее уже была своя сказка,не лучшке и не хуже просто другая.Сказке было хорошо со странным и нелепым влюбленным человечком,так забавно было играть с ним,давать ему надежду и отбирать ее ,и чем лучше было человечку,тем лучше было сказке. Так прошел день, или месяц, или год и сказка почуствовала себя непривычно и странно, с ней вроде бы было все в порядке ,но странный человек которым управляла она (сказка),а может он управлял ею ,сидел на сером мраморе,под серым небом откуда в серую воду падали тяжелые серые капли ...... И тут сказка поняла ,что она просто закончилась..........

 

[NeSapa]

Вадим Деркач
СКАЗКА ОБ ИСКАТЕЛЕ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ



N.G.
Когда-то в моем саквояже было полным-полно сказок и историй. Небрежно и легко ставил я его перед собой, открывал и, не глядя, вынимал что-то яркое и экзотическое, пахнущее пылью волшебных ковров, полыхающее огнями дальних стран, опьяняющее и зовущее. Истории вырывались из моих рук и буквами падали с неба, весело кружились в снежном танце, разлетались, любили, ненавидели, умирали, но никогда не возвращались обратно. И случилось так, что однажды, по привычке опустив руку в саквояж, я не обнаружил ничего кроме его истертого нутра. Я смутился, долго извинялся перед теми, кто ждал чудес и веселья, пытался быть умным и интересным, но не заслужил ничего кроме презрительных усмешек и сочувственных улыбок. Подхватив легкий и бесполезный теперь предмет, я забросил его в дальний угол чулана, вызвав недовольный визг крыс и сердитое безмолвное движение пауков. Я закрыл за собой старую дверь и начал новый путь. Было трудно. Часто меня нагоняло и сбивало с ног сочувствие доброжелателей, больно било равнодушие спутников и обман близких. Однако по мере движения, я все крепче стоял на ногах, все реже встречались люди, помнящие мой волшебный саквояж и что самое главное - во мне обнаружились недюжие способности к обучению: Равнодушие я освоил за год, обман за несколько месяцев, лицемерие за неделю... последнему мне вообще практически не надо было учиться, так успешен я был в первых двух науках. Исправно посещая службу и неустанно выражая почтение к вышестоящим чинам, мне скоро удалось достичь того известного положения в обществе, что блюдет само себя. Так я обрел благополучие. Я научился подобострастно кивать, вежливо аплодировать и дарить презрительные усмешки. Я был совершенной эссенцией успеха... Да, я был совершенен, но ... Дело в том, что на поясе Она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал, что было в мешочке из черного бархата. Никто. Когда ее спрашивали, она либо отвечала молчаливой улыбкой, либо говорила "Ничего", "Ничего значительного", "Пустяки", "Вздор". Встречая незнакомого, она изящным, плавным движением вынимала из мешочка стеклышки и прикладывала их к глазам, те меняли цвет и в призрачном сиянии зрачков возникало чувство и отношение, будь то ненависть или сострадание, которое потом никогда не оставляло этого человека, пока Она была рядом. Я не могу сказать, какими могли быть ее глаза, потому что для меня они всегда оказывались дымчато-серыми. Я терялся в них. Случалось это оттого, что, по всей видимости, чувство, дарованное мне, звалось "Неопределенностью". Опыт утверждал, что неопределенность есть симпатия слегка сдобренная равнодушием. Но нет, в этих глазах виделось нечто иное. Я многих спрашивал о ней, но единственное, что мне говорили - цвет ее глаз... Небесно-синий, нежно-голубой, мерцающе-малахитовый, зеленый... Человек руководивший мною, неустанно и планомерно изводящий недругов, сказал, что он встретил в ее взгляде лишь пустоту бельма... Пустоту... Что бы ни делал я: перекладывал бумаги или стучал по клавишам умных машин, пребывал в удобном покое семьи или пересчитывал основы собственного успеха, я ощущал пустоту, ибо мысль возвращалась к ее глазам, полноте ее губ, движению тела, тайне голоса... Мысль возвращалась к тому, чем я владеть не мог, ведь определена мне была "неопределенность". Я двигался привычными путями, но снова и снова оказывался где-то рядом с сиянием серых глаз. Мне приходилось скрываться и лицедействовать, чтобы идти за ней. Да, я следил, шпионил и изворачивался, то есть не делал ничего непривычного для себя, но почти всегда терял ее. Но однажды, в ночной час, следуя за ней, я оказался у полуразрушенной башни. Мне было известно это место. Здесь высоко-высоко, почти рядом с закутанной в туман Луной, были покои Повелительницы Слов. Сколько раз я пытался вбежать по засыпанным песком ступеням, вскарабкаться по старым камням, чтобы предстать перед ее светозарным ликом ... Однако это было давно... Я многое потерял и многое приобрел за это время. Но что делает здесь моя новая госпожа? Я не знал этого. В нездоровом свете полной Луны я начинал тосковать и беспокоиться. Но знакомая незнакомка потянулась к поясу и сняла мешочек, что был ее сокровенной тайной. Изящные пальчики вынули из него что-то и бросили на землю. В тот же миг охваченная яркими и до боли знакомыми всполохами огня девушка поднялась в воздух и поплыла к вершине башни. Огонь погас, но через мгновенье вспыхнул свет в покоях Повелительницы Слов.... Когда-то Создатель разрушил эту башню и смешал языки. Теперь я молил его повторить это деяние! Я хотел, чтобы она, Повелительница Слов, оказалась без крова. Тогда хоть что-то я смог бы дать ей. Но нет. Господь был глух, колосс же - недвижим... Зачем мне было быть здесь? Я лежал на еще не забывшем солнечное тепло камне и плакал. "Спасибо, Странник, - вдруг услышал я тихий скрипучий голос, - Я лежу здесь десять тысяч лет. То был долгий путь... Я помню боль, когда в меня, в бесформенный кусок гранита вгрызались топоры каменотесов, помню гордость, когда, уже будучи прекрасным пилястром, я был вознесен на вершину этой башни... Я помню... Как же чудесно было видеть дальние страны и чувствовать рядом людей, любящих друг друга. Но я помню и лицо Господа в гневе. Я помню... Десять тысяч лет я не слышал стук влюбленного сердца. Десять тысяч лет. В награду я расскажу тебе то, что помнит твое сердце, но что ты уже давно позабыл". Я слушал тихий голос камня, я почти перестал дышать. В наступившей тишине сердце мое молотом каменотеса стучало по теплому граниту. "Тебе нужны крылья, чтобы взлететь туда, ввысь, к той, что завладела тобой. И твое сердце даст тебе эти крылья. Ты выбросил свой саквояж. Ты думал, что он пуст. Ты забыл о потайном кармане...Ты забыл о старой сказке, о мальчике, у которого были восковые крылья... Сердце помнит, а ты забыл..." Как безумный я бросился прочь от башни. Безумным я ворвался в дом. Сдирая кожу с рук, я отодрал старую дверь чулана и замер на пороге, остановленный непроглядной тьмой. "Он пришел! Он пришел!" - послышался крысиный визг. "Мы не отдадим! Не отдадим!" - зашуршали паучьи сети. "Вперед!" - позвало сердце, и я ринулся к заветной цели. Тысячи крыс набросились на меня. Пока я сражался с одними, другие терзали мое тело. Мгновенья казались веками... и враг отступил. Хриплый возглас ликованья вырвался из моей окровавленной груди. Но это была еще не победа. Я огляделся. Мой дом и чулан, то, что я строил годами, постигая законы подлости, то что я воздвигал, изворачиваясь и мздоимствуя, исчезли, сошли на нет вместе с туманом. Я стоял посреди поля перед полуразрушенной башней и миллионы крыс, миллиарды пауков закрывали мне путь к тому, что было мне нужно больше жизни - к моим восковым крыльям любви. Неожиданно я понял, что это смерть. Человек не в силах преодолеть этот путь... Человек не силах... Я закричал и бросился вперед. Кровь, визг, крысиные зубы и паучьи лапы... и смерть... Но вдруг, там наверху появилась она, та что меняет глаза и повелевает словами. И оттуда, с высоты желанной и недостижимой ко мне полетел маленький черный мешочек. В воздухе он раскрылся и поле вспыхнуло огнем, заиграло красками надежды и веры. Я узнал их. Они вставали за моей спиной- прекрасные герои сказок, те, что уходили когда-то и никогда не возвращались обратно. Теперь я знаю, они стремились к тебе, моя Повелительница. Они не могли оставить тебя. Если бы я знал тогда все, я тоже стал бы сказкой. Я оставил бы мир и, вспорхнув на восковых крыльях, прилетел бы к этой башне, чтобы остаться навсегда у твоих ног. Но все это во вчерашнем дне. Я стоял посреди поля и думал, вспоминал, а может быть, молился. Я не заметил, как наступила тишина. Я поднял голову и увидел перед собой победителей. Здесь был Слуга Митры и Раджа, так и не ставший Магараджей, благородный купец и мальчик-дракон... Ангел победы витал над ними, но слезы были на их глазах. "Почему?" - спросил я. Но мне ответило Солнце... Там, где стояла башня, лишь старые источенные камни купались в его лучах. Лишь старые источенные камни.... Я подошел к саквояжу и поднял его изношенное тело. Щелкнули замки... Они были внутри - яркие и экзотические, пахнущие пылью волшебных ковров, полыхающие огнями дальних стран, опьяняющие и зовущие... но я выбрал совсем другую. Сказка была о девушке с карими глазами. Ничего вроде особенного, но дело в том, что на поясе она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал что было в мешочке из черного бархата. Никто...

http://www.derkach.info/vadim/yesterday_ru.php

Sapa добавил [date]1082379406[/date]:
Вадим Деркач
СКАЗКА ОБ ИСКАТЕЛЕ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ
N.G.
Когда-то в моем саквояже было полным-полно сказок и историй. Небрежно и легко ставил я его перед собой, открывал и, не глядя, вынимал что-то яркое и экзотическое, пахнущее пылью волшебных ковров, полыхающее огнями дальних стран, опьяняющее и зовущее. Истории вырывались из моих рук и буквами падали с неба, весело кружились в снежном танце, разлетались, любили, ненавидели, умирали, но никогда не возвращались обратно. И случилось так, что однажды, по привычке опустив руку в саквояж, я не обнаружил ничего кроме его истертого нутра. Я смутился, долго извинялся перед теми, кто ждал чудес и веселья, пытался быть умным и интересным, но не заслужил ничего кроме презрительных усмешек и сочувственных улыбок. Подхватив легкий и бесполезный теперь предмет, я забросил его в дальний угол чулана, вызвав недовольный визг крыс и сердитое безмолвное движение пауков. Я закрыл за собой старую дверь и начал новый путь. Было трудно. Часто меня нагоняло и сбивало с ног сочувствие доброжелателей, больно било равнодушие спутников и обман близких. Однако по мере движения, я все крепче стоял на ногах, все реже встречались люди, помнящие мой волшебный саквояж и что самое главное - во мне обнаружились недюжие способности к обучению: Равнодушие я освоил за год, обман за несколько месяцев, лицемерие за неделю... последнему мне вообще практически не надо было учиться, так успешен я был в первых двух науках. Исправно посещая службу и неустанно выражая почтение к вышестоящим чинам, мне скоро удалось достичь того известного положения в обществе, что блюдет само себя. Так я обрел благополучие. Я научился подобострастно кивать, вежливо аплодировать и дарить презрительные усмешки. Я был совершенной эссенцией успеха... Да, я был совершенен, но ... Дело в том, что на поясе Она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал, что было в мешочке из черного бархата. Никто. Когда ее спрашивали, она либо отвечала молчаливой улыбкой, либо говорила "Ничего", "Ничего значительного", "Пустяки", "Вздор". Встречая незнакомого, она изящным, плавным движением вынимала из мешочка стеклышки и прикладывала их к глазам, те меняли цвет и в призрачном сиянии зрачков возникало чувство и отношение, будь то ненависть или сострадание, которое потом никогда не оставляло этого человека, пока Она была рядом. Я не могу сказать, какими могли быть ее глаза, потому что для меня они всегда оказывались дымчато-серыми. Я терялся в них. Случалось это оттого, что, по всей видимости, чувство, дарованное мне, звалось "Неопределенностью". Опыт утверждал, что неопределенность есть симпатия слегка сдобренная равнодушием. Но нет, в этих глазах виделось нечто иное. Я многих спрашивал о ней, но единственное, что мне говорили - цвет ее глаз... Небесно-синий, нежно-голубой, мерцающе-малахитовый, зеленый... Человек руководивший мною, неустанно и планомерно изводящий недругов, сказал, что он встретил в ее взгляде лишь пустоту бельма... Пустоту... Что бы ни делал я: перекладывал бумаги или стучал по клавишам умных машин, пребывал в удобном покое семьи или пересчитывал основы собственного успеха, я ощущал пустоту, ибо мысль возвращалась к ее глазам, полноте ее губ, движению тела, тайне голоса... Мысль возвращалась к тому, чем я владеть не мог, ведь определена мне была "неопределенность". Я двигался привычными путями, но снова и снова оказывался где-то рядом с сиянием серых глаз. Мне приходилось скрываться и лицедействовать, чтобы идти за ней. Да, я следил, шпионил и изворачивался, то есть не делал ничего непривычного для себя, но почти всегда терял ее. Но однажды, в ночной час, следуя за ней, я оказался у полуразрушенной башни. Мне было известно это место. Здесь высоко-высоко, почти рядом с закутанной в туман Луной, были покои Повелительницы Слов. Сколько раз я пытался вбежать по засыпанным песком ступеням, вскарабкаться по старым камням, чтобы предстать перед ее светозарным ликом ... Однако это было давно... Я многое потерял и многое приобрел за это время. Но что делает здесь моя новая госпожа? Я не знал этого. В нездоровом свете полной Луны я начинал тосковать и беспокоиться. Но знакомая незнакомка потянулась к поясу и сняла мешочек, что был ее сокровенной тайной. Изящные пальчики вынули из него что-то и бросили на землю. В тот же миг охваченная яркими и до боли знакомыми всполохами огня девушка поднялась в воздух и поплыла к вершине башни. Огонь погас, но через мгновенье вспыхнул свет в покоях Повелительницы Слов.... Когда-то Создатель разрушил эту башню и смешал языки. Теперь я молил его повторить это деяние! Я хотел, чтобы она, Повелительница Слов, оказалась без крова. Тогда хоть что-то я смог бы дать ей. Но нет. Господь был глух, колосс же - недвижим... Зачем мне было быть здесь? Я лежал на еще не забывшем солнечное тепло камне и плакал. "Спасибо, Странник, - вдруг услышал я тихий скрипучий голос, - Я лежу здесь десять тысяч лет. То был долгий путь... Я помню боль, когда в меня, в бесформенный кусок гранита вгрызались топоры каменотесов, помню гордость, когда, уже будучи прекрасным пилястром, я был вознесен на вершину этой башни... Я помню... Как же чудесно было видеть дальние страны и чувствовать рядом людей, любящих друг друга. Но я помню и лицо Господа в гневе. Я помню... Десять тысяч лет я не слышал стук влюбленного сердца. Десять тысяч лет. В награду я расскажу тебе то, что помнит твое сердце, но что ты уже давно позабыл". Я слушал тихий голос камня, я почти перестал дышать. В наступившей тишине сердце мое молотом каменотеса стучало по теплому граниту. "Тебе нужны крылья, чтобы взлететь туда, ввысь, к той, что завладела тобой. И твое сердце даст тебе эти крылья. Ты выбросил свой саквояж. Ты думал, что он пуст. Ты забыл о потайном кармане...Ты забыл о старой сказке, о мальчике, у которого были восковые крылья... Сердце помнит, а ты забыл..." Как безумный я бросился прочь от башни. Безумным я ворвался в дом. Сдирая кожу с рук, я отодрал старую дверь чулана и замер на пороге, остановленный непроглядной тьмой. "Он пришел! Он пришел!" - послышался крысиный визг. "Мы не отдадим! Не отдадим!" - зашуршали паучьи сети. "Вперед!" - позвало сердце, и я ринулся к заветной цели. Тысячи крыс набросились на меня. Пока я сражался с одними, другие терзали мое тело. Мгновенья казались веками... и враг отступил. Хриплый возглас ликованья вырвался из моей окровавленной груди. Но это была еще не победа. Я огляделся. Мой дом и чулан, то, что я строил годами, постигая законы подлости, то что я воздвигал, изворачиваясь и мздоимствуя, исчезли, сошли на нет вместе с туманом. Я стоял посреди поля перед полуразрушенной башней и миллионы крыс, миллиарды пауков закрывали мне путь к тому, что было мне нужно больше жизни - к моим восковым крыльям любви. Неожиданно я понял, что это смерть. Человек не в силах преодолеть этот путь... Человек не силах... Я закричал и бросился вперед. Кровь, визг, крысиные зубы и паучьи лапы... и смерть... Но вдруг, там наверху появилась она, та что меняет глаза и повелевает словами. И оттуда, с высоты желанной и недостижимой ко мне полетел маленький черный мешочек. В воздухе он раскрылся и поле вспыхнуло огнем, заиграло красками надежды и веры. Я узнал их. Они вставали за моей спиной- прекрасные герои сказок, те, что уходили когда-то и никогда не возвращались обратно. Теперь я знаю, они стремились к тебе, моя Повелительница. Они не могли оставить тебя. Если бы я знал тогда все, я тоже стал бы сказкой. Я оставил бы мир и, вспорхнув на восковых крыльях, прилетел бы к этой башне, чтобы остаться навсегда у твоих ног. Но все это во вчерашнем дне. Я стоял посреди поля и думал, вспоминал, а может быть, молился. Я не заметил, как наступила тишина. Я поднял голову и увидел перед собой победителей. Здесь был Слуга Митры и Раджа, так и не ставший Магараджей, благородный купец и мальчик-дракон... Ангел победы витал над ними, но слезы были на их глазах. "Почему?" - спросил я. Но мне ответило Солнце... Там, где стояла башня, лишь старые источенные камни купались в его лучах. Лишь старые источенные камни.... Я подошел к саквояжу и поднял его изношенное тело. Щелкнули замки... Они были внутри - яркие и экзотические, пахнущие пылью волшебных ковров, полыхающие огнями дальних стран, опьяняющие и зовущие... но я выбрал совсем другую. Сказка была о девушке с карими глазами. Ничего вроде особенного, но дело в том, что на поясе она носила два мешочка. В одном из них были цветные стеклышки, в другом... Нет, никто не знал что было в мешочке из черного бархата. Никто...

http://www.derkach.info/vadim/yesterday_ru.php

 

[NeSapa]

Сказка стянута с ЖЖ - пищу от восторга!

Пишет Neivid :
Незаконные сказки. Аэмоционалин

Рекламка была жизнерадостная и лобовая, как атака. В центре листа лучезарно улыбался довольный жизнью красавец-мужчина, вокруг него вилась стайка загорелых девушек с яркими задницами, а под всем этим великолепием светилась надпись: "Аэмоционалин - никаких страданий, блин!". Надпись была написана весёленькими такими буковками, как будто тоже хватанула этого самого их Аэмоционалина. Никаких страданий, блин. Поэты.

Эрих вышел из аптеки со странным чувством. С одной стороны, верить подобной рекламе вообще глупо, тем более настолько откровенно-киношной. С другой - соблазнительно, чёрт возьми. Как это они там пишут? Никаких страданий, блин? Мда, ничего себе идея. Особенно этот "блин". Можно было бы создать еще парочку похожих лекарств и развить тему. Эрих мимолётно улыбнулся сам себе и начал фантазировать: "Неболимояспинах" - никаких болезней, нах! "Эхмыслителегалоп" - никаких усилий, гоп! Он еще какое-то время поразвлекался подобным образом, и в конце концов дошел до формулы "Всемболячковый каюк" - полный финиш, мать твою! Заржал в голос и пошел по улице, приободрясь.

Если совсем честно, то оно, конечно, было бы неплохо. Там написано, что действие одной таблетки - 24 часа. То есть что бы там ни было, потом всё вернётся на круги своя, не понравилось - не надо. Пульман из соседнего отдела пил эту дрянь весь отпуск. Говорит, никогда в жизни так хорошо не отдыхал. Он с женой, кстати, ездил, так что никакого подвоха. Нормально всё с женой было, вот разве что не ссорились. Никаких страданий, блин. С Пульманом Эрих не дружил, чем-то не нравился ему толстый вечно потный Пульман, но хотелось с кем-нибудь поговорить. Просто чтоб объяснили, что и как, мало ли, может, ему любопытно. Впрочем, зачем Пульман, у них же там телефон клиники написан. Прямо под словом "блин". Рекламку Эрих с собой не взял, но у него в запасе был освоеный с детства трюк. Он остановился прямо посреди улицы, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Представил себе в деталях рекламку, с этим лакокрасочным мужиком и его гуриями в попах. В центр глазного яблока врезались и заплясали знакомые буквы про никаких страданий. Под ними ясно всплыл телефон. Арбентрайх 205-117, доктор Нежин. Нежин-Снежин, кому ж ты неизбежен... Эрих открыл глаза и записал всплывший в памяти телефон в книжечку. На всякий случай.

Как и всякий случай, всякий случай своевременно настал. Семья, как обычно, давила обидами, работа, как водится, жрала несправедливостью, окружающие, как оно всегда бывает, были все сплошь негодяи. И не негодяи даже, а так, по мелочи. Эрих обижался на семью, ругался на работе и злился на окружающих. Ему было больно от всего и не хотелось ничего. Надоело, сказал он сам себе, невозможно. Я так занят своими переживаниями, что у меня уже нет сил и времени жить. Довольно, хватит. Сделайте со мной что-нибудь. Полечите. Удавите. Я уже на всё согласен. Хотя я вас, конечно же, боюсь.

Бояться оказалось легко и приятно. Доктор Нежин был внимателен и спокоен.

- Понимаете, молодой человек - как Вы сказали, Вас зовут?
- Эрих.
- Эрих? Мм знакомое имя, где-то я его слышал, сейчас не припоминаю... Вы к нам не обращались раньше, нет? Ну, не важно. Понимаете, Эрих, мы же, по сути, не производим никаких нарушений психики. Вас, небось, перекормили всякой фантастикой насчет того, что, мол, человек без эмоций - робот, монстр, у него явно "что-то не то", он неполноценен рядом с настоящими людьми и вообще становится немного недочеловеком. Так?
- Так, - честно сказал Эрих. - Именно так. Мы все живём эмоциями, что есть человек без ощущений? Шкаф. Машина. Дерево.
- Погодите-погодите, - насмешливо сказал доктор Нежин, - вы путаете понятия. Шкаф - это вместилище. Машина - это механизм. Дерево - это живое существо со своей богатой внутренней жизнью, иной, нежели человеческая. Вы вообще про что из этого всего?
- Я вообще про всё, - устало признался Эрих, откидываясь в кресле и вытягивая ноги. - Я привык знать, что мои эмоции - это мой способ воспринимать жизнь. Я не умею иначе.
- Прекрасно, - кивнул доктор Нежин, - никто не умеет иначе.
- А как же ваш хвалёный аэмоционалин? Кем я буду те 24 часа, которые он будет действовать? Шкафом? Машиной? Деревом?
Доктор Нежин засмеялся. Его смех был похож на шуршание сухих песчинок на теплом пляже.
- Шкафом, Эрих, Вам не быть. Чтобы быть шкафом, нужно иметь место внутри себя, а вы заняты своими эмоциями. Даже с аэмоционалином Вам не стать шкафом.
- Да я, вообще-то, и не рвусь особо, - пробормотал Эрих, не очень понимая, куда клонит этот странный доктор.
- Ну да, я могу себе представить. Машину мы вообще оставим в покое, механизмы куда надёжней и прочнее нас, никакие лекарства нас с ними не сблизят. А вот деревом... Что есть дерево, Эрих? Дерево - это живая жизнь, ощущающая свет. Пьющая воду. Дающая тень и плоды. Наслаждающаяся солнцем. Эмоции дерева не связаны с тем, кто его обидел. Эмоции дерева не связаны с его прошлым и настоящим. Эмоции дерева не связаны с другими деревьями. В этом плане Вы будете деревом, Эрих. Но лишь двадцать четыре часа.


остальное http://www.livejournal.com/users/neivid/193362.html

 

[NeSapa]

Марина и Сергей Дьяченко
Сказка о золотом петушке
x x x

...Он проснулся за секунду до крика и долгих несколько мгновений
лежал, глядя верх - спеленутый темнотой, истекающий потом, скованный
ужасом немолодой человек. Потом темнота содрогнулась.
Так не кричат ни люди, ни звери; так умеет вопить только то же-
лезное чудовище, та уродливая, в шелухе позолоты птица, которая все
последние годы хранила его покой. Точно так же она кричала восемь дней
назад; и за восемь дней перед тем она кричала тоже.
Он лежал, пытаясь успокоить дыхание и унять полчища холодных му-
рашек, бегающих по груди и спине. Он знал заранее. Он все заранее
знал.
За дверью панически заметались шаги. Напряженные голоса; потом
неподобающе громко застучали в дверь:
- Государь... Государь, опять... Проснитесь...
Он нашел в себе силы усмехнуться: после крика позолоченной птицы
на много верст в округе не бывает спящих. И покойники, верно, содрога-
ются в гробах...
Кто пустил слух, будто птица золотая? Господи, какая безвкусица.
Безвкусный чародей в пестром наряде и смешном колпаке. Могучий чудот-
ворец - и он же скопец, вызывающий презрительную жалость...
Дадон поначалу не верил в его подарок. То было время страха и от-
чаяния, и навалившиеся орды торжествовали, и страна кричала от ужаса -
так торжествует грязный насильник, застигнувший добропорядочную матро-
ну, и так кричит несчастная женщина, брошенная на землю...
Бесценный подарок. Толстый слой позолоты на непропорциональном
стальном теле, на коротких крыльях вещего петуха... И даром. Потому
что нельзя же, в самом деле, считать сделкой то странное обещание,
данное чародею в ответ на его настойчивую просьбу...
- Государь... Государь!!
В щель приоткрывшейся двери проник желтый свет - нервный, пляшу-
щий, как на пожаре. Он зажмурил глаза - тусклый отблеск показался ему
ослепительным.
В первый раз, дважды по восемь дней назад, по приказу птицы ушел
на восток Тоша, и ни у кого тогда не возникало сомнений, что он вер-
нется с победой и ворохом новостей; однако миновали восемь дней, вес-
тей от войска так и не дождались, зато петушок закричал снова - обер-
нувшись в ту же сторону, хрипло, отчаяно и зло. По городу прокатились
замешательство и страх, и вслед за братом ушел Гриша - во главе ре-
зервного отряда, сосредоточенный и хмурый, на прощание заверивший от-
ца, что все будет хорошо и он, Григорий, вызволит Тошу хоть из-под
земли... Или отомстит за него - вслух он об этом сказать не посмел, но
отец достаточно хорошо знал его, чтобы прочитать мрачную решимость в
повзрослевших сыновних глазах.
И город, и дворец в напряжении ждали восемь дней, и вот петушок
кричит опять, а это значит, что теперь Дадон должен собирать остатки
войска и, передоверив защиту города старикам-ветеранам и сопливым под-
росткам, сам отправляться во главе последней рати вслед за сыновь-
ями...
...О судьбе которых он не станет сейчас думать. Старческие слезы
не помогут его детям - а вот хладнокровие пригодится и ему, и воинам,
и горожанам, которые мечутся сейчас в темноте, натыкаясь друг на друга
посреди дворцовой площади, с суеверным ужасом вглядываясь туда, где с
хриплым ревом бьется на спице аляповато позолоченное чудовище-вест-
ник, почти не различимая в ночи желтая птица.

x x x

Войско казалось ему растянувшейся по дороге грузной серой змеей.
Тело ее продвигалась рывками - авангард то и дело припускал вперед,
повинуясь Дадонову порыву; в такие минуты ему виделись то серьезные
глаза давно умершей жены, сквозь которые проглядывал совсем уже взрос-
лый Гриша, то опухшие, искусанные в кровь руки молодой невестки, мате-
ри его, Дадонова, внука, и в некрасивых красных пальцах - запутанный
узел на синем шелковом пояске...
Потом ему виделся мертвый, забрызганный кровью Тоша, глядящий в
небо острым подбородком - и тогда он придерживал коня, закусывал губу,
не отрывая глаз от пыльной дороги, стараясь дышать глубоко и ровно;
тогда войско замедляло ход, подтягивался отставший было обоз, и серая
змея на дороге становилась от этого коротким толстым обрубком...
Дорога была тяжела, дорога была разбита копытами и колесами, до-
рога была изуродована двумя большими отрядами, прошедшими здесь один
за другим - но сколько ни вглядывался Дадон, сколько не рассыпал раз-
ведчиков, а ничего, кроме этой дороги, не было - ни вражьей силы, спо-
собной проглотить без остатка многочисленное воинство, ни поля битвы,
вытоптанного сапогами и удобренного кровью, ни следов спешного погре-
бения. Миновали пятый день, шестой и седьмой.
Когда без приключений миновал и восьмой день, напряжение в отряде
чуть спало; кое-где звучал и смех - сдавленный, нервный, похожий на
лай. Дадон не оглядывался. Впереди маячил пригорок, за которым предс-
тояло разбить лагерь.
Вечерело. Сумерки - тяжелое время для больных духом; Дадон пере-
вел дыхание. Мир казался серым и лишенным теней, смутный мир без кра-
сок, и нету даже ветра, чтобы пошелестеть бесцветной травой...
Мальчики, где вы, подумал он с внезапным приступом страха. И кри-
чит ли на спице железный в золоте вестник, кричит ли, глядя нам в спи-
ны...
Шатер увидели все в одночасье. Его и нельзя было не заметить, он
подобен был продажной женщине в ее стремлении лезть в глаза - даже в
сумерках его полог, казалось, источал слабый свет, как безумные глаза
ночной кошки. Крикливые ткани, показная роскошь, блестки, различимые
даже с такого расстояния, какие-то подвески и драпировки, чудо среди
чистого поля, яркое, как костер; все взгляды были прикованы к нему це-
лую минуту, и лишь минуту спустя Дадон увидел, что земля вокруг костра
не ровная, как везде, а завалена будто земляными глыбами или брошенны-
ми в беспорядке мешками, и кое-где из темных неподвижных тел торчат в
небо рукояти мечей.
Воинам не пристало рыдать.
...Они все были здесь. Братья и отцы, друзья и соседи, выклеван-
ные воронами глаза, желтые оскаленные зубы, изуродованные лисами лица
и руки - но ни одного чужака, ни следа вражьего воинства, и клинок,
засаженный в грудь по самую рукоятку - не вражеский, свой, до мелочей
знакомый клинок...
Рыдать не пристало.

Продолжение здесь

 

[NeSapa]

О.Дидковская. "Вариант 01". Недетская сказка

- Папа, расскажи мне сказку.

- Какую, дружок?

- Страшную и ужасную.

- Ну, хорошо, слушай. Жила-была в одной деревне Красная шапочка:

- Нет, про Красную Шапочку не надо.

- Но она же страшная:

- И совсем нет, и ее наизусть знаю!

- Гм... Ладно, давай эту: жил-был давным-давно в одной восточной стране купец, и звали его Синдбад-Мореход,,,.

- И эту тоже знаю. Ты что-нибудь новенькое придумай.

- Понятно. Тогда так:

Однажды по пустыне, песчаной и жаркой, бежал страус. Бе-жал-бежал, устал и остановился:
- Нет сил: Нет сил... Все!
Вдруг где-то рядом что-то зашуршало. Страус мгновенно спрятал голову в песок. Но ничего не произошло. Тогда он мед-ленно высунул голову наполовину, открыл один глаз. Смотрит, а из песка степенно выбирается морщинистая ящерица.
- А-а! Это ты, старая? Ох, напугала! Вечно так и ждешь подвоха в этой проклятой жизни...
- А ты все бегаешь? - проскрипела ящерица,
- Забегаешь тут! Снова эти дьяволы охоту затеяли. А нас из стаи всего трое осталось, - жаловался страус. - Пожалели бы, как редких животных, в Красную Книгу записали... Так нет же, добивают:
- Да будет тебе! Убежал же! Во-он какой ты сильный! - и ящерица с уважением потрогала мозолистые ноги страуса.
- Да! Этого у меня не отнять! - самодовольно согласился он.
Слышится нарастающий свист. Шлеп!
Страус - бац! - голову в песок, а ящерица - закопалась, с испугу хвост сбросила.
- Что, могикане, испугались? А это всего лишь я! - молодой орел вскочил на лапы, отряхнулся, клюв прочистил.
- Ты что, летать разучился? - сконфуженно спросил страус, стряхивая с головы песчинки.
- Да не-е! С самолетом столкнулся, -Орел гордо выпятил, грудь. - И я его:
- А он тебя! - хихикнула ящерица.
- Да ладно смеяться-то. Я ведь что прилетел на вашу ско-вородку, - окинув презрительным взглядом пустыню, орел сплюнул. - Тут наши посоветовались и решили созвать Большое Совещание.
- Давненько мы не собирались, - удовлетворенно потерла лапками ящерица. - Пожалуй, о Великого Потопа.
- Чего решать-то будем? - поинтересовался страус.
- Да так, о жизни нашей потолкуем, - заговорщецки под-мигнул орел. - Вобщем, по делегату от стаи.
- Будем... Хорошее дело, - согласился страус. -Надоело такое существование - носишься, как угорелый, некогда толком поесть. Пора решать, как дальше жить.
- Где собираемся-то? - спросила практичная ящерица.
- Да на острове: На этом: Как его: Фу-ты, проклятый самолет всю память отшиб: A-a! В Австралии. Там места свободного мно-ого!
- Далековато, -пригорюнилась ящерица. - Я хотела было сама поучаствовать, А придется правнучка послать. Он у меня шустрый, нигде не пропадет:
- Вобщем, вы тут кумекайте, - решительно закончил орел. - А я дальше полетел: И как вы тут, аборигены, живете? Жарко, как в египетском зоопарке.
- А ты что, и там бывал? - усмехнулся страус.
- Не приведи бог, - орел суеверно постучал крылом о песок, - Нy, пока, могикане!

И улетел...

- Ну, пошли, что ли, собираться, - страус с опаской оглянулся. - А то как бы эти живодеры не прихлопнули всех нас до Большого Совещания.
- Ты беги-беги, красавчик. А я тут по своим каналам всех оповещу.
- Мудра ты, мать, -уважительно покачал головой страус. - До твоих каналов никакая разведка не докопается.
-На том стоим... Ну, привет!..

Они разбежались в разные стороны:

- Нy как, интересно? Или другую сказку хочешь?
- Интересно-интересно! Рассказывай!
- Тогда слушай дальше:

А в это время из Северного ледовитого океана выплыл тюлень. Выбрался он на берег - весь радужный, в нефтяных разво-дах. На хвосте - кусок рыболовной сети.
- Ох-ох-ох! Живой вроде, - пытался он сбросить невод. -Какой гадости не придумают только эти двуногие. Что же теперь с хвостом делать?
Тюлень подумал и пополз к скале. Там зацепил о каменный выступ сеть, освободился.
Кругом одни сети. А рыбы нет! Во дожили!..
Вдруг он услышал какой-то гул.
- Что это? Неужели обнаружили все-таки? Или опять тарахтелка их летит? Ох, подстрелят! -простонал тюлень, распласта-вшись на берегу, таком же радужном от нефти. Замаскировался.
А шум приближался. Но оказалось, что не шум это, а топот: олень из тундры выскочил, как ошпаренный. И прямиком - в воду.
Остановился - только морда видна. А из воды - пар клубами.
Тюлень поднял голову:
- Здорово, свояк! Ты откуда это такой взмыленный?
- Та с тундры!.. Опять горит, зараза! Нефтяники перепились, передрались, пожар устроили. Сейчас тушат. От их старания толь-ко горе одно... Эх, опять ягель дымом будет пахнуть до зимы...
- Да-а, дела, - вздохнул тюлень.
- А ты-то что такой разноцветный?
- Измазюкался? Я уж и не помню, когда чистый был. Это в воде-то! Всякой пакости полно плавает. А это, - тюлень кивнул на спину, - от нефти. Танкер с подводной лодкой столкнулся. Вот и...
- Ну жизнь, слушай! Со всех сторон давят... Я слышал, Большое Совещание собирается?
- Слышал! Мы уж и депутата выбрали.
- А от нас нет депутатов- я один остался, - сокрушенно покачал головой олень:
- Эй, звери добрые! - услышали они вдруг чей-то голос. -До Африки далеко?
Это прилетел попугай и сел оленю на рога.
- Уф, устал! - устало проговорил он.
- Ты откуда это, птичка заморская? - удивленно спросил олень, кося глазом на диковинку.
- Сбежал, понимаете ли, наконец. Да направление перепутал, - сокрушенно покачал годовое попугай. - Вот что с птицей неволя делает:
- Не боись. Выручим. Нам туда, на юг, по делу нужно. Вмес-те и отправимся - веселее:
- Ну и отличненько, - обрадовался попугай. - А я уж чуть было обратно в клетку не собрался, Очень, понимаете, кушать хочется!..

- Как, не страшно тебе?
- Конечно, нет. Ты рассказывай скорее дальше, не останав-ливайся.
- Ну, смотри:
И вот в Австралии, на большой поляне, окруженной пальмами и лианами, на берегу океана, собралось зверья - видимо-невидимо, а жителей водных -не видно, где берег кончается. Посередине стоит стол под красным сукном и графин со стаканом. За столом сидят Лев, Сова и Обезьяна-секретарь.
-Ну что, звериный люд, все собрались? - Лев оглядел соро-дичей.- Начинаем?
- Поехали!
-Давай!
- Не тяни! Рыбе на берегу жарко!..
- Мы собрались здесь, братья и сестры, чтобы решить, как дальше жить, - начал Лев. - Ведь мочи уже нет: Человек с ума сходит - городов везде понастроил, машин всяких по доро-гам распихал, леса повырубал, небо закоптил, дыр в земле на-сверлил, а в океанах вместо рыб лодки железные плавают... Вымираем, братцы!:
Задохнулась рать животная от крика - единого, как вздох. Зашумели, друг друга не слушают, лапами и хвостами размахивают:
Лев поднял лапу:
- Так вот. Нужно срочно решать, что делать. Какие будут предложения?
Сова подняла крыло:
- Можно, я? Братцы, нас ведь много, гораздо больше, чем двуногих. Так давайте не допустим дискриминации!
- Браво! Ура! - разносилось кругом.
- Среди нас есть и мудрые головы, и деловые лапы. - Про-должала сова. - Давайте скооперируемся, а то поодиночке нас всех уничтожат! - Она налила дрожащим крылом воды в стакан, залпом выпила.
Опять поднялся крик и шум.
На край стола присел попугай:
- Я знаю, что делать! Собрать их всех - и в клетку!
По рядам пронесся гул одобрения.
- Давайте построим такую большую клетку, - с воодушевле-нием кричал попугай, - и всех человеков - туда!.. Будут знать, как в неволе жить! Вот попляшут-то: - Попугай от удовольст-вия захлопал крыльями и упал со стола.
- Может, еще кто желает высказаться?
К столу вышла корова:
- Я ду-умаю, надо сделать по - друго-ому. Надо нам всем, каждому зверю, дать по человеку. Да-а! Или даже двух!..
Раздался крик, улюлюкание.
- И пусть они на нас рабо-отают, А то мы им и мясо, и молоко, а они нас губят-губят-губят!..
И ушла, возмущенно махнув хвостом.
А из общей кучи вырвался молодой волк, которого за хвост держала зубами волчица:
- Не высовывайся, серый! Без тебя разберутся:
Но волк все же вывернулся -и к столу:
- Прошу пардону! Братцы звери! Что вы все какие-то по-лумеры предлагаете. Я думаю так: их съесть всех надо! Да-да! И чем скорее, тем лучше! Вот тогда воля будет! Настоящая воля!..
Он хищно рыкнул и убежал. Послышался осторожных голос овцы:
- Съесть-то, конечно, можно: Даже, может быть, и нужно. Но... только постепенно, чтобы надолго хватило!
- Правильно!
- Умно сказано!
- Молодец, даром, что овца! - поддержал ее древний старый козел с седой бородой, - Молодняк оставить, а стариков съесть!
- Они ж невкусные: - поморщился тигр.
- Зато своих братьев сэкономим! - возразил ему олень.
- Верно!
Лев нетерпеливо звякнул колокольчиком:
- Тише, звери, тише! У нас же цивилизованное собрание: Может, еще кто желает высказаться?
Вперед вышел верблюд:
-А мне так кажется: половину надо съесть, а половину -заставить работать! Да так, как мы, верблюды, на них работа-ем! А на ночь - в клетку!
И опять поднялся общий шум, а кое-где даже драка возникла. У некоторых рыб случились обмороки (от избытка кислорода).
Лев пошептался о совой, потом торжественно объявил:
- Слово имеет Мудрая Сова.


Продолжение тут... Бывает и такое...
http://www.zooclub.ru/opucy/index.shtml

 

[NeSapa]

Сказки без названия Юрия Нестеренко

Жили-были король с королевой, и родилась у них дочка. И устроили они бал, и пригласили туда всех, кроме самой вредной феи, потому что знали, что она и так придет. Самая вредная фея пришла и сказала: "Радуетесь? Ну-ну. А вот когда принцессе исполнится 18 лет, она станет наркоманкой и вколет себе такую дозу, что уйдет в отключку и не очухается." Исполнилось принцессе 18 лет, стала она наркоманкой, укололась и не очухалась. А король с королевой, придворные и слуги с горя наглотались успокоительного и тоже отключились. И постепенно все дороги к замку заросли дремучим лесом. Сто лет спустя ехал мимо прекрасный принц и спросил, что это тут за заповедник. Рассказали ему добрые люди всю историю и добавили, что только тогда выйдет принцесса из отключки, когда поцелует ее прекрасный принц. Смело поехал принц через дремучий лес, вошел в замок, снял у короля с шеи ключ от сокровищницы, навьючил на своего коня все золото и брильянты и поехал обратно. А принцессу целовать не стал, нет. В самом деле, зачем ему наркоманка?

Жили-были дед да баба, и была у них курочка Ряба. Вот именно что была. Сунулась как-то поутру баба в курятник - нет курочки. А потом и у соседей куры пропадать стали. Ну сперва-то, конечно, на лису подумали, но лиса к тому времени уже в зоопарке третий срок мотала. В общем, выследили вора, оказалось - коза. Крала и на рынке продавала. Спрашивают ее - как, мол, не стыдно? - А что делать, - отвечает коза. -У меня, между прочим, дома семеро по лавкам, и каждому молока подавай. - А муж что же? - А что с него взять, с козла?

Жили-были сестрица Аленушка и братец Иванушка. Аленушка была умная да работящая, а Иванушка был алкоголик. Сколько раз сестрица ему говорила - "Не пей, Иванушка, козленочком станешь!" Но Иванушка не слушал и пил. Вот как-то раз купил он в ларьке паленой водки, выпил и чувствует - не может больше на двух ногах стоять, пришлось на четыре точки опуститься. А тут как раз подходят к нему волки позорные и говорят: "Ну что, козел, допился?" И так надавали ему по рогам, что он отбросил копыта. А сестрице Аленушке досталась его квартира, потому что добро всегда побеждает.

http://yun.complife.ru/1st.htm

А еще одна
**** Военно-патриотическая сказка про устав ****
Служил-был в Н-ской части рядовой Золушков, отличник боевой и политической подготовки. А в той части как раз замполит в запас ушел, и командир себе нового взял. Новый замполит оказался недостоин высокого звания офицера, поощрял в части внеуставные отношения, завел себе трех любимчиков - сержантов из старослужащих, а Золушкова невзлюбил - то в наряд его пошлет вне очереди, то без увольнительной оставит. И вот как-то раз пришел из штаба округа приказ о строевом смотре. Замполит своих любимчиков- сержантов на смотр взял, а Золушкова оставил дежурным и велел всю казарму убрать. Но только они отбыли, явился перед Золушковым незнакомый генерал. Щелкнул он пальцами - и превратилась гимнастерка Золушкова в полковничий мундир, пилотка в папаху, банка из-под тушенки - в черную "Волгу", а таракан - в водителя. Говорит генерал не по-уставному: "Поезжай, Золушков, на смотр. Только помни, что в час Ч все превратится обратно." Отвечает Золушков: "Согласно уставу, не могу покинуть вверенный мне пост, товарищ генерал!" Заскрипел генерал зубами и выругался на языке вероятного противника. Понял тогда Золушков, что это переодетый иностранный агент, и произвел задержание. Потом, конечно, разбирательство было, как шпион в часть попал, вскрылись все злоупотребления, замполита разжаловали, а любимчиков его отправили в дисбат. А рядового Золушкова сфотографировали на фоне знамени части и дали ему увольнительную на три дня. Так что справедливость восторжествовала, и на армию клеветать мы никому не позволим.

:vniz:

Sapa добавил [date]1083135397[/date]:
Дмитрий Гайдук

Сказка про мышу
(третий хипический рассказ)
ВНИМАНИЕ. ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ
СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ.
Если вы будете читать дальше - сами виноваты.

А вот история из жизни старого растамана. Просыпается, короче, старый растаман у себя на хате и думает две мысли. Первая мысль: о, ништяк. Ну, это чисто абстрактная мысль, это он по сезону всегда так думает, как проснется: о, ништяк. Потому что ништяк в натуре. Тело как перышко, крыша как друшляк, внутри желудка пустота. А вот вторая мысль, он думает: а неплохо бы вот подняться и что-нибудь из ништяков вчерашних заточить неплохо бы. Потому что там ништяков нормально осталось, типа банка тушонки, булка хлеба, картошки пол-казана, короче ни фига себе ништяков осталось. И вот он встает и идет их заточить.
А ништяков, короче, нету. Пустой казан стоит, и все. Даже хлеба не осталось. Нету вобще ничего, короче. И вот растаман громко думает: а кто это мои ништяки все захавал? А из-под шкафа отзывается стремный загробный голос: ЭТО Я НИШТЯКИ ТВОИ ЗАХАВАЛ!!! Растаман даже удивился: то есть как это "я ништяки твои захавал"? Это же не может такого быть, вобще, чтобы я ништяки твои захавал. И вобще ты, знаешь, не высаживай, потому что за твои ништяки вобще базара нету. Откуда, вобще, на моей хате твои ништяки? Гонишь ты, короче, ой, гонишь... А голос ему говорит: Дебил! Повторяю еще раз: Я ништяки ТВОИ захавал! А растаман ему говорит: а кто ты вобще такой, что на моем же флэту на меня дебилом называешь. А ну, б.., если ты такой крутой, вылазь с-под шкафа, я тебе щас покажу, кто в доме хозяин. А голос ему отвечает: ДА, Я КРУТОЙ! ДЕРЖИСЬ, КОЗЕЛ, ЗА СТУЛ, Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ВЫЛЕЗУ!

Ну, растаман, короче, взялся за стул. Стоит, смотрит, а с-под шкафа никто не вылазит. Ну, он, короче, повтыкал минут полчаса и пошел за хлебом. Вернулся, сел хавать. Вдруг слышит из-под шкафа: Чувак, хорош гнать! дай хлебушка!

Растаман туда смотрит, а оттуда характерной походкой вылазит зеленая мыша с красными глазами. И говорит: Ну, дай хлебушка!
а дальше из Серой книжки см. http://www.rastaman.tales.ru/?page=3

 

[NeSapa]

http://www.oaf.narod.ru/tundra.htm
Сергей Чернов. Сказки народов тундры

Флоть Непокогобурек!
(сказка народов тундры)

Шаману одного из больших племен тундры не спалось. “Бесcоница”, - подумал он: “Все мешает, абсолютно все. Как олени писают на снег, как трещит от мороза вигвам, как сопит старый толстый повар. Все направлено против меня. Почему? Наверное, духи хотят, чтобы я рассказал сказку”. Тут он дунул, плюнул, зашептал. Раздался звон гигантского будильника, все вскочили на ноги, начали суетиться, спрашивать что случилось, ворчать и ругаться. Тут шаман захлопал в ладоши и жестом указал садиться. Все расселись по местам, а он, раскурив трубку, тихо сказал:

Духи велели мне рассказать одну историю. Маленькую историю. Вот такую историю:


Розовое облако выдернуло острому белому крылу:

Не дрога мое фло.

Флоть непокогобурек, флоть.

Фло флоть. Копонебого.

Будильник прозвенел ровно в шесть тридцать по московскому. Александр волосатой рукой сбил будильник с тумбочки на пол, потянулся и встал. Надев тапочки, он отправился на кухню, где его жена, что-то готовила, пыхтя сковородками.

Проснулся? – сказала жена, выглядывая из-за кастрюли.

Да, опять не выспался, а снова на работу идти. Опять этот сэр Кукурекин прилепится, мол, поклон высокий, меч не правильно висит.

Только не надо снова про политику.

А что не надо, что не надо? Я всегда говорил, что весь мир сошел с ума. Точно сошел. Вот раньше было нормально, никаких сэров, никаких мечей, никаких поклонов. Одел пиджачок, повязал галстучек, и на работу. Благодать.

Не мир сошел с ума, а ты сошел с ума. Не было бы вас так много, маргиналов, всех бы по психушкам рассадили.

Вот черт их дернул. Помнишь, как все было? Когда в очередной раз все рухнуло, инфляция, безработица, борьба за власть. Эти коммунисты начали стрелять демократов. Демократы начали стрелять коммунистов. Помнишь такое слово хоть “комунисты”?, - сказал Саша, а в голове что-то ёкнуло: “Флоть”.

Почти не помню. Да и ты все повторяешь, чтобы не забыть, наверное. Вон садись есть, – жена вывалила на тарелку дымящуюся яичницу

Милиция перестреляла военных, а эти психи, тут как тут, пришли со своими мечами и в доспехах. Да еще магией занимались, тогда об этом никто и не думал. Магия какая-то. Вот с магией своей они и пришли. И тут вдруг раз и мы уже живем по-новому, даже успеть не заметили, как все переменилось. А надо было, сразу их всех в психушку сажать, когда они только своими деревянными мечами размахивали по паркам.

Ладно тебе, ешь, знай, на работу опоздаешь.

А теперь они что? Чему в школе детей учат. Раньше нам всю правду говорили, а теперь сплошь промывание мозгов. На истории, например, нас учили: Петр Первый, революция, гражданская война, великая отечественная… А теперь что? Все исказили, все извратили. А дети уже и не знают, что на самом деле было. А расскажешь, так подумают, что из ума выжил на старости лет. Валары всякие, войны кольца, дед мой, где погиб, в войне кольца?

Ну да в войне кольца?

Ты что рехнулась, старуха, на старости лет?

Чего привязался, наснилось тебе, что ли что-то?

Да чушь какая-то снилась. Что там… А… Фло… Фло.. Флора, какая то, фауна. Наверное, как мы в зоопарк ходили. Да точно, и чебуреки ели в закусочной. Ладно, мне пора, а то опоздаю.

Александр прицепил небольшой меч, надел плащ и вышел на улицу. На остановке как всегда было многолюдно. Кто бы ни был там сверху, а трамваи все равно плохо ходят, набиты битком. Хоть кондукторов отменили. А то шныряли по трамваю, расталкивая всех локтями, совсем невозможно было ездить. Но что тут такое. Какой-то “Флоть”. А в голове все стучало: “Флоть, флоть нопокогобурек”. Трамвай ехал весело стуча колесами, солнышко светило в небе. Весна!

Рядом сидела красивая молоденькая девушка. Саша непроизвольно погладывал на нее. “Да, быстро пролетело время, вроде бы совсем недавно я устроился на завод “Чугунок” молодым специалистом, а теперь уже старик. Вон, какая девушка сидит, а не подойдешь, скажет, мол, ты уже по два раза на дню бреешься, а сын институт заканчивает. Чего, мол, докопался”, - подумал он. А девушка обернулась и сказала:

“Не дрога мое фло”. Александр запаниковал: “Что вы сказали? Что не трогать?”. А она ему: “Фло флоть. Копонебогобурек.”. Тут Сашу пронзила искра понимания, он посмотрел слева на все. Не с той левой стороны, которая с лева от тела. А с той, которая, нопобогобурек. И радостно закричав: “Флоть! Флоть!” выдернул острому розовому облаку. Розовое облако флоть и в небо. А острый белый непокогобурек за ним, успев радостно подумать, что чуть было, не попался. Чуть было не попался!

Все, а теперь, духи говорят всем “Спокойной ночи”, - закончил Шаман.

Так я не понял, что за птица такая, этот Флоть Непокогобурек? Ее есть можно?, спросил Повар.

Это хитрая птица. Она носит маску, а под маской ничего нет.

Так я и думал, что нельзя. Зачем тогда будили, спрашивается. – Пробурчал Повар.

Слушай, а чего это ты все сказки рассказываешь. Наверное, чего- то задумал плохое. Наверное, ты нас обманываешь. Ну-ка, ну-ка. Что- то я вспоминаю, что-то я догадываюсь, - зашипел Вождь.

Ну-ка, ну-ка, ну-ка, ну-ка, - зашептали все.

Опять паранойя, - пробурчал Шаман: надо сматываться.

Скоро вернусь, когда все пройдет, - Шаман завращался вокруг левого плеча, топнул ногой и исчез.

 

[belka]

Sapa
Огромное спасибо за ссылку на Neivid! Пищу от восторга с тобой в унисон.