Женечка Франкенштейн
Ассоциация критиков
Мы в ответе за тех
Кого мы навсегда приручили.
Или просто убили
На привязи
Она бежала рядом, то гоняя и забегая чуть-чуть вперёд, указывая путь, то отставая от Макса, как бы провожая его и меня в дальнюю дорогу. Со стороны это вызывало умиление: по глинистой дороге вышагиваю я, на платформах, как луноход на буксире, ведомая рвущимся вперёд Максом. Бок о бок с Максом на невидимой привязи бежит противоположное существо – кошка, гордо поднявшая и распустившая хвост, как парус яхта.
Она и раньше провожала меня, но лишь до поворота. Теперь миновали поворот, сделали спуск к нефтебазе, а она всё бежит и бежит по кромке дороги. Не рядом – нет места, а чуть поодаль. Долго ли она будет бежать? – Иди, - говорю я, - брысь, марш домой. И так несколько раз. Нет, не слушается, бежит и бежит. Да оно, может, и не понимает, это существо. Вот Макс точно знает, что такое «домой». При этом слове он вертит головой назад и разворачивает нос в сторону виднеющейся в дали остроконечной крыши. А кошки, фиг их знает, слышать они, может быть, и слышат, но слушаться не будут. Они сами по себе.
Как далеко она бежит. Лучше бы вернулась сейчас. Как называется это шаг, галоп? Когда вскидывается и выставляется вперёд одна нога, а другими отталкиваться? Мы идём быстрее, чтобы она отстала. Вернее, я, как могу, поспеваю за Максом. Вдруг она начинает мяукать. Что за чёрт? Мяукает она редко, разве когда просит кушать, да и то, тоненьким нежным голосом, а сейчас я её не узнаю – она мяукает низко и утробно. Что она хочет сказать: куда вы, почему вы уходите от меня? Уже прошли охраняемые здания энергопредприятий, а она идёт следом. Бежит и мяукает, как будто просит о чём-то. Это знак.. Я поняла, что должна хоть что-то сделать для своей кошки. Я решительно подхожу к автобусной остановке, ставлю сумку на скамейку и начинаю вытягивать и неё полотенце – оно занимает весь объём сумки. Полотенце я могу понести на плече, или закрыть им сверху кошку, а Пушку посажу в сумку. Конечно, неудобно идти на пляж с собакой и кошкой в сумке, а что делать? Я подзываю Пушку и беру её в руку. Другой рукой я держу поводок с беспокойным Максом, который дёргается в разные стороны, и я боюсь отпустить поводок из-за проезжающих по шоссе машин. Макс дёргается, эта упирается и не хочет лезть в сумку, молния заедает и не закрывается. Только запихиваю, Макс тянет, и сумка наклоняется – я не успела как следует надеть сумку через плечо. Кошка выбирается из сумки, что приносит мне даже облегчение – сама не захотела. Я хочу прогнать кошку, чтобы она бежала уже домой, но тут нас замечает свора бездомных собак. С лаем, они бросаются к нам. Эти мерзкие бродячие псы у ворот охранного предприятия – хромые, тощие, всех мастей, со щенками – их больше десятка. Пушка убегает, свора собак за ней. Я вижу, что бежать кошке некуда – между стеной предприятия и дорогой укрыться негде. Неужели они её догонят? Почему я не кинулась на помощь Пушке? – не было импульса. Одна из собак стала задираться на Макса, мы развернулись и побежали вперёд. Сзади я слышала усиливающийся и, можно сказать, не прекращающийся собачий лай. Не хотелось верить в плохое. Я начала представлять, что когда мы вернёмся с Максом, Пушка встретит нас, как ни в чём не бывало, у порога дома. На душе было тревожно.
Кого мы навсегда приручили.
Или просто убили
На привязи
Она бежала рядом, то гоняя и забегая чуть-чуть вперёд, указывая путь, то отставая от Макса, как бы провожая его и меня в дальнюю дорогу. Со стороны это вызывало умиление: по глинистой дороге вышагиваю я, на платформах, как луноход на буксире, ведомая рвущимся вперёд Максом. Бок о бок с Максом на невидимой привязи бежит противоположное существо – кошка, гордо поднявшая и распустившая хвост, как парус яхта.
Она и раньше провожала меня, но лишь до поворота. Теперь миновали поворот, сделали спуск к нефтебазе, а она всё бежит и бежит по кромке дороги. Не рядом – нет места, а чуть поодаль. Долго ли она будет бежать? – Иди, - говорю я, - брысь, марш домой. И так несколько раз. Нет, не слушается, бежит и бежит. Да оно, может, и не понимает, это существо. Вот Макс точно знает, что такое «домой». При этом слове он вертит головой назад и разворачивает нос в сторону виднеющейся в дали остроконечной крыши. А кошки, фиг их знает, слышать они, может быть, и слышат, но слушаться не будут. Они сами по себе.
Как далеко она бежит. Лучше бы вернулась сейчас. Как называется это шаг, галоп? Когда вскидывается и выставляется вперёд одна нога, а другими отталкиваться? Мы идём быстрее, чтобы она отстала. Вернее, я, как могу, поспеваю за Максом. Вдруг она начинает мяукать. Что за чёрт? Мяукает она редко, разве когда просит кушать, да и то, тоненьким нежным голосом, а сейчас я её не узнаю – она мяукает низко и утробно. Что она хочет сказать: куда вы, почему вы уходите от меня? Уже прошли охраняемые здания энергопредприятий, а она идёт следом. Бежит и мяукает, как будто просит о чём-то. Это знак.. Я поняла, что должна хоть что-то сделать для своей кошки. Я решительно подхожу к автобусной остановке, ставлю сумку на скамейку и начинаю вытягивать и неё полотенце – оно занимает весь объём сумки. Полотенце я могу понести на плече, или закрыть им сверху кошку, а Пушку посажу в сумку. Конечно, неудобно идти на пляж с собакой и кошкой в сумке, а что делать? Я подзываю Пушку и беру её в руку. Другой рукой я держу поводок с беспокойным Максом, который дёргается в разные стороны, и я боюсь отпустить поводок из-за проезжающих по шоссе машин. Макс дёргается, эта упирается и не хочет лезть в сумку, молния заедает и не закрывается. Только запихиваю, Макс тянет, и сумка наклоняется – я не успела как следует надеть сумку через плечо. Кошка выбирается из сумки, что приносит мне даже облегчение – сама не захотела. Я хочу прогнать кошку, чтобы она бежала уже домой, но тут нас замечает свора бездомных собак. С лаем, они бросаются к нам. Эти мерзкие бродячие псы у ворот охранного предприятия – хромые, тощие, всех мастей, со щенками – их больше десятка. Пушка убегает, свора собак за ней. Я вижу, что бежать кошке некуда – между стеной предприятия и дорогой укрыться негде. Неужели они её догонят? Почему я не кинулась на помощь Пушке? – не было импульса. Одна из собак стала задираться на Макса, мы развернулись и побежали вперёд. Сзади я слышала усиливающийся и, можно сказать, не прекращающийся собачий лай. Не хотелось верить в плохое. Я начала представлять, что когда мы вернёмся с Максом, Пушка встретит нас, как ни в чём не бывало, у порога дома. На душе было тревожно.
