6. Первые проблемы Питера и Эммы.
Эмма догадывалась, что Питер не собирается хранить ей верность. Надеяться на обратное для девушки, поработавшей в борделе, было бы просто глупо. Сочетание таких слов как «муж» и «примерный» вызывало у Эммы нервную улыбку, а будь она более эрудированной, то и вовсе отнесла бы эту фигуру речи к оскюморонам.
Но даже с учётом своего богатого опыта и циничного взгляда на отношения между мужчиной и женщиной Эмма не ожидала, что Питер начнёт изменять ей так скоро.
Впервые он не пришёл домой ночевать спустя всего два месяца после свадьбы. Часов до трёх ночи Эмма пыталась уснуть в одиночестве,
а потом всё же не выдержала и, уподобившись тем замужним клушам, над которыми раньше всегда смеялась, взялась за телефон.
Но Питер на её звонки не отвечал, и тогда Эмма набрала номер Валентайна, который был на дежурстве.
Валентайн, в отличие от брата, трубку взял, однако сразу же заставил Эмму пожалеть о том, что она его потревожила.
- Даже не надейся, ничего с ним не случилось. Ты-то как думаешь, где он сейчас? Уж наверняка не на выставке неоавангардистов. Так что посмотри какую-нибудь романтическую комедию и ложись в постель. Синяки под глазами, знаешь ли, никого не красят, тем более, если они заработаны таким бестолковым образом.
- Скотина, - выдохнула Эмма, нажимая «отбой». И вряд ли она сама могла точно сказать, кому было адресовано ругательство – Питеру или Валентайну.
Но к совету деверя Эмма всё же прислушалась. Включила телевизор, пощёлкала с полчаса пультом и, почувствовав долгожданную дремоту, отправилась в спальню. Правда, забыться ей удалось всего на несколько часов, а когда она проснулась, отражение в зеркале совсем её не обрадовало. Всё утро Эмма приводила себя в порядок, выглядывая в окно на шум проезжающих машин. Приехал уже и лёг спать Валентайн, а Питера всё не было. Появился он только в десять.
Эмма застала его в столовой, где он жадно поглощал намазанные джемом тосты.
- Проголодался? – мрачно поинтересовалась Эмма, усаживаясь за стол рядом с Питером.
- Ужасно, - ответил тот и, заметив недобрый взгляд Эммы, поспешил оправдаться: - Извини, что не отвечал на твои звонки. Телефон забыл в машине, только час назад увидел пропущенные вызовы. Звонить не было смысла - я ведь уже ехал домой.
И он снова принялся за тосты.
- Не хочешь рассказать, где ты был? – Эмма старалась говорить спокойно, но удавалось ей это только благодаря сильной измученности. Питер вёл себя так, будто случившееся было чем-то само собой разумеющимся!
- Угу, конечно, - промычал Питер. – Дай только прожевать. Значит, был я… на выставке неоавангардистов.
- С каких это пор выставки проводятся в такое время? – столь наглое враньё наконец-то выдернуло Эмму из сонной обречённости, и в её голосе даже прорезались визгливые нотки.
- Всегда, моя ревнивая глупышка, - улыбнулся Питер, - всегда. На то они и неоавангардисты, чтобы устраивать свои выставки ночью! Извини, что забыл предупредить тебя.
- А Валентайн знал?
- Кажется, да… Не помню. Голова уже плохо соображает – безумно хочу спать. Пойдёшь со мной?
Разумеется, она пошла. А что ей ещё оставалось?
В конце концов, может быть, Питер говорил правду. Не зря ведь этот мерзавец Валентайн упомянул о выставке! Или всё-таки Питер лгал, а Валентайн был им предупреждён, но решил не успокаивать Эмму придуманной выставкой, а заставить терзаться?
Когда они легли на кровать, Питер обнял Эмму и, нежно поцеловав в висок, прошептал, уже проваливаясь в сон:
- Бедная моя девочка… Не забывай, что ты вышла замуж за творческую личность… А у нас ничего не бывает по правилам…
Успокоившаяся было Эмма вздрогнула. В словах Питера ей почудился зловещий намёк.
Однако за этой выходкой последовало затишье, и мало-помалу воспоминания Эммы о той кошмарной ночи начали вытесняться счастьем проведённых с Питером дней. Пока однажды не раздался новый тревожный звонок.
Эмма возвращалась домой из магазина (походы по ним были теперь основным её времяпрепровождением), и, припарковав машину, ещё издалека увидела Питера рисующим. Обычное занятие для художника, так почему же сердце Эммы резко подскочило к горлу?
Потому что Питер рисовал с натуры девушку.
Рисовал так вдохновенно, в точности как её, Эмму, в начале их романа. Бросив пакеты с покупками у крыльца, Эмма устремилась к Питеру.
- Ты не говорил мне, что собираешься работать над чьим-то портретом!
- А должен был? – удивился Питер. – Я же не заставляю тебя отчитываться о твоих делах. И портрет не «чей-то», а красивой девушки. Могла бы хоть поздороваться. Не обижайся на мою жену, Мэри. Она, наверное, переутомилась. Иди приляг, дорогая.
Вот он уже и унижает её перед натурщицей. Ну, про крайней мере, эта девка будет знать, что Питер женат. Правда, неизвестно, остановит ли это её.
Эмме хватило ума понять, что выяснять отношения – только хуже делать. Кому нужна сварливая жена? Другое дело – жена с чувством собственного достоинства (или по крайней мере, его остатками).
И она поспешила удалиться в дом, в глубине души надеясь, что Питер бросится за ней.
Но этого не произошло.
Поэтому, как бы Эмме не хотелось проскользнуть мимо читающего в гостиной Валентайна незамеченной, у самой лестницы она не выдержала и разрыдалась от обиды.
И, хоть она и взяла себя в руки почти тотчас, было поздно – внимание Валентайна её слёзы уже привлекли.
- Чего ревёшь-то?
Валентайн поднялся с дивана, подошёл к Эмме и, взяв её за плечи, развернул к себе.
- Там… - Эмма только и смогла, что показать рукой на окно, после чего опять захлюпала носом.
– Нашла причину. Неужели ты ещё глупее, чем кажешься? Прекратишь, если я скажу, что эта девушка несвободна?
- Ну так и что, - пробубнила Эмма. – Питер тоже.
Обретя неожиданную поддержку, Эмма разрешила себе покапризничать. Валентайн должен был её успокоить – она видела это по его улыбке. Улыбке, которая была Валентайну совершенно не свойственна. Он улыбался и зло, и насмешливо, и устало, бывало, что и радостно (когда его назначили заведующим отделением), но так – по-доброму! – никогда.
- Мэри обручена, и я хорошо знаю её будущего мужа. Мы работаем вместе. Поверь мне, они до того без ума друг от друга, что насмотревшись на них, я и сахар в чай не кладу. А что Питеру позирует – так ведь деньги на свадьбу нужны.
- Спасибо, - прошептала Эмма. Она чувствовала, что Валентайн не стал бы её сейчас обманывать.
- Пожалуйста, - ответил Валентайн. – А теперь отстань от меня. Могу я хотя бы в свой редкий выходной спокойно почитать книгу?
Удалившись в свою комнату, Эмма размышляла над тем, как ей быть дальше. Ладно, в случае с этой Мэри тревога была ложной, но ведь Питер на ней не остановится. А другие его натурщицы не обязательно будут позировать только ради денег. Они вполне могут искать и того, чего искала в своё время и сама Эмма.
Недолго думая, Эмма пришла к решению, столь же старому, как и проблема, породившая его. Нужно было завести ребёнка.
А так как Питер в вопросах контрацепции был особенно принципиален, то не поговорить с ним было невозможно.
Затея Эммы не только не вызвала у него восторга, но даже не на шутку рассердила.
- Ты с ума сошла? Ну какие дети? Мы ведь совсем недавно поженились! И живём в одном доме с моим братом, с которым у нас и бюджет общий! А на свой собственный дом я пока не заработал. У меня впереди годы упорного и тяжёлого труда, и всё ради того, чтобы обеспечить наше будущее. А ты про детей говоришь! Живи беззаботно, пока есть возможность.
- Но я не хочу жить беззаботно! – воскликнула Эмма.
- Тогда найди себе работу, - ответил ей Питер. Разговор на этом был закончен.
Эмма пришла в отчаяние. Когда она успела потерять власть над мужем? Куда подевался тот Питер, который так боялся лишиться её, что чуть не плакал? И, самое главное, как ей всё-таки убедить его, что им нужен ребёнок? Вопросы, одни вопросы без ответов.
Впервые за всё время замужества Эмма почувствовала, как же сильно ей не хватает Джулии! Уж она-то бы с её изворотливым умом точно что-нибудь придумала. Но ни Джулии, ни вообще друзей, с которыми можно было бы поделиться, у Эммы не было. Или всё таки… был один друг?
- Можно войти? – спросила Эмма, открывая дверь комнаты Валентайна.
- Что тебе? – нахмурился тот. – Говори скорее, не хватало ещё из-за тебя опоздать на дежурство.
- О, прости… - растерялась Эмма. - Тогда в другой раз.
- Нет уж, давай, выкладывай. Я же теперь работать спокойно не смогу, пока не узнаю, что у тебя за беда.
Он скрестил на груди руки и выжидающе уставился на Эмму.
И ведь видела же она, что не следует открывать ему душу! А всё равно надеялась, что на его лице появится та самая добрая улыбка, обещающая помощь и защиту.
- Так Питер не хочет детей? – Валентайн покачал головой и тут же ухмыльнулся. – Молодец, не всё для него потеряно. А ты, видно, совсем рехнулась, если решила, что я твоя лучшая подружка!
Стоит пожалеть человека, как он сразу же садится тебе на шею. Впрочем, совести у тебя никогда не было. Как и мозгов. Пришла ко мне посоветоваться, как обдурить моего брата? Всякое видел в жизни, но такое…
Эмма остолбенело молчала. А Валентайн, до того лишь мягко ехидничающий, вдруг рявкнул во весь голос:
- Убирайся из моей комнаты!..
…Эмма стояла у окна в ожидании снова загулявшего где-то Питера.
Она больше не собиралась звонить ни ему, ни Валентайну. С последним она теперь даже не разговаривала. «Вы не знаете, с кем связались, братья Скорчи, - думала она. – В отличие от вас, маменьких сыночков, мне никогда ничего легко не доставалось. Я привыкла бороться за своё счастье. Так что ещё посмотрим, кто кого».
