Серия двадцать седьмая
Серия двадцать седьмая.
"Лица".
Каспер.
~~~
- Ты помнишь? ... я уже говорила...
Мои руки дрожат, а из горла вырываются какие-то ломанные рыдания.
Я тороплюсь. Она ушла, но это ненадолго.
У меня болит абсолютно все, это в десять раз хуже, чем приступ паники.
Она возвращается и берет меня за запястья. Ее лицо страшное. Настолько, что я хочу умереть... настолько, что мой рот сам открывается и я начинаю кричать...
~~~
«Центр психологической помощи для проблемных подростков святого Стефана» в общем-то достаточно пугающее название, но все не так страшно, и это не совсем обычная психушка. Хотя в обычной я никогда не бывала, зато видела их в кино, поэтому думаю, что этот центр похож скорее на детский сад, чем на сумасшедший дом.
Не помню, как оказалась здесь, знаю только, что на этом настояла моя мама. Я наивно полагала, что меня подержат в больнице, пока мое физическое здоровье не придет в норму, а только потом займутся моими сломанными мозгами, но вышло иначе.
Миссис Лэнгфилд была первой кого я увидела вырвавшись из когтей костлявой, воскреснув из мертвых. Разумеется, я не узнала ее и не поверила в то, что нахожусь в больнице. Отчего-то я приняла ее за грустного ангела, а белое окружение - за рай.
Она мягко гладила меня по голове, но ничего не говорила. Я тоже молчала, потому что у меня не было сил и ужасно болело все тело. Особенно голова и горло.
Прошло некоторое время и миссис Лэнгфилд пропала, но где-то за пределами палаты я слышала ее приятный голос вперемешку с истеричными воплями моей мамы. Судя по всему, мама была возмущена невнимательностью медсестер отделения, где я лежала. Она требовала встречи со мной и громко повторяла "мне сказали, что она умерла! Вы чуть не убили мою дочь!".
Я как никогда была благодарна миссис Лэнгфилд, когда она довольно-таки строго попросила ее взять себя в руки.
Зато мой отец вел себя прилично, поэтому ему позволили меня увидеть. Это тоже была плохая идея, потому что он горько плакал, а я никак не могла его ободрить или поддержать. Папа не говорил мне что я чокнутая, не требовал пообещать ему, что я больше никогда так не сделаю, он лишь целовал мою руку и говорил, что с моим появлением в его жизни появился смысл, и если меня не будет, не будет и его.
И я ненавидела себя за то, что не могу сказать что-то ободряющее и теплое в ответ. Я эмоциональный инвалид, все мои чувства заперты глубоко внутри, и как бы мне не хотелось их освободить, это было совершенно невозможно. Мой отец должно быть подумал, что я его ненавижу... Иначе почему он просил у меня прощения...?
Не помню как оказалась в психушке, но первое, что я потребовала, открыв глаза - свитер Эйдана. Не подумайте ничего плохого, просто это вещь для меня бесценна, ведь я чуть не сдохла в нем! Но меня огорошили новостью, что свитер вернулся к законному хозяину.
Наверняка Эйдан выбросил его на помойку.
И пришлет мне счет за испорченную вещь.
Моя палата была одиночной, и к счастью, в общем-то не напоминала о больнице, несмотря на светлое окружение и слабый запах хлора. Выяснив, что моя дверь имеет замок, я решила, что руководству психушки тоже требуется лечение. Местная медсестра сразу объяснила мне, что я имею некоторые привилегии из-за своего состояния, но запираться я могу только на время переодеваний, чтобы никто случайно не увидел шрамы на моей спине. Если я забуду отпереть дверь, она откроет ее своим ключом и я влипну в неприятности.
Кроме этого, в моей палате имелась дверь ведущая в небольшую душевую комнату с туалетом. Пожилая уборщица в первый день подключила в моей палате старенький радиатор и проворчала что-то про прихоти богатых родителей.
Скорее всего приятные условия - заслуга родителей Эйдана, а не моих...
На столике рядом с кроватью лежали принесенные кем-то книги, которые я уже читала. Я не сильно расстроилась, потому что чтение не представлялось мне возможным из-за адской боли в глазах.
Еще там был тот самый ужасный пакет принесенный мне мамой, в котором все еще лежало средство для чистки унитаза.
В первую ночь в мою вену воткнули пластиковый катетер, который нельзя было вынимать. Я могла бы пожаловаться на то, что спать с капельницей неудобно, но мне было наплевать, потому что мое тело представляло собой огромную горячую лепеху, которая не могла двигаться.
Мое горло сильно болело колючей болью, будто его изнутри кто-то исцарапал в кровь. Голос практически пропал, вместо него я издавала какие-то жуткие писки и хрипы, и не могла внятно попросить помощи у медсестер. Зато я сразу же забыла о своем нехорошем состоянии увидев принесенную для меня утку. Резво вскочив на ноги я нетвердым шагом потащилась в туалет, хотя в общем-то мне туда не хотелось.
Два дня я смотрела в стену и думала о всяком дерьме мечтая проглотить хотя бы одну таблеточку Валиума, чтобы направить свои мысли в нейтральное русло.
Ночами медсестры поили меня водой и поднимали с полу, собирая мои ночнушки по кусочкам, потому что во время кошмаров, я сваливалась с кровати и рвала на себе одежду.
Думаю, что я самая сложная пациентка здесь.
О том, что произошло до психушке, в больнице, я думала всего один раз...
Что со мной произошло?
Я точно знаю, что съела все таблетки принесенные мне мамой, но что было до этого...?
Мне вспомнились только мои слезы и чудовищный страх, который был в десять раз хуже, чем приступы паники или мои кошмары.
Кто-то говорил мне обычные вещи, от которых холодело в животе...
Чье-то лицо маячило перед глазами... совершенно не помню его, но помню, как кричала от ужаса...
Я помню темноту и жуткую вереницу знакомых лиц: одноклассники, преподаватели, родители и даже Эйдан. Хмурый и жуткий, словно манекен.
И все.
-
Я думала о том, что теперь со мной будет, и о чем сплетничают в школе... Неужели Эйдан смолчал и не растрепал всему свету про меня и Траппа? Почему меня никто не допрашивает?
Нет, скорее всего он все-таки рассказал об этом всем, но никто из взрослых не принял это всерьез, и теперь это не более чем местная сплетня.
Просто отлично.
На третий день я все-таки подняла себя с кровати, чтобы встретится с отцом, который принес мне мои вещи.
Он рассказал о том, что рядом с парком есть прекрасная французская пекарня и пообещал, что мы сходим туда, когда мне позволят гулять. Он все время гладил мою голову и руки и спрашивал чего я хочу получить на рождество. Я только улыбалась и пожимала плечами, но на прощание я все-таки смогла просипеть "пока" и даже спросила, когда он придет снова.
После этого я нашла в себе силы пойти на разведку по здешним коридорам. Нельзя же упускать возможность побродить по психушке... Вдруг они меня вылечат и я больше не попаду сюда? Кроме того, мне хотелось выпить чего-нибудь действительно горячего.
К сожалению местные обитатели были совсем неинтересными: не пускали слюни, не несли бред, не укачивали в объятьях свои тапочки, словно малышей.
Пациентки были обычными.
Я уже привыкла, что в школе девчонки смотрят на меня с нескрываемым раздражением и не могут удержаться от колкостей, но здесь всем было будто наплевать, на меня даже не обращали внимания.
Две девчонки шептались и хихикали разглядывая что-то на экране мобильника, одна читала какие-то медицинские проповеди на стене, а большинство сидели на диванчике или стояли у стены и смотрели диснеевский мультфильм про русалочку.
К сожалению, мультфильм выключили в тот момент, когда принц Эрик променял Ариэль на какую-то брюнетку. Вместо русалочки включили старый, комедийный сериал "Я люблю Люси", но никто не был против...
Может эта сцена из "Русалочки" могла задеть чьи-то чувства?
Скорее всего.
Я стояла около получаса, и на меня обратила внимание только медсестра, которая предложила сходить, налить себе чаю, и какая-то девчонка, которая оглядела меня без особого интереса.
Отделение было маленьким, а столовая была просто крошечной, но думаю, она могла с легкостью уместить в себе двадцать проблемных девочек.
Красивая девушка в белом халате и блестящей черной косой улыбнулась мне и кивнула на повариху, которая тщательно полировала один из столов и бормотала что-то про сломанное радио.
- Сколько тебе лет? - красавица снова кивнула мне и я решила, что она чем-то напоминает мне миссис Лэнгфилд. Должно быть добрыми глазами.
- Семнадцать, - просипела я.
- Совсем взрослая, значит... - выдохнула полная женщина не глядя на меня.
- Не выглядишь на свой возраст, - девушка с косой широко улыбнулась и направилась к выходу.
Тогда я заметила выглядывающую из под халата ночнушку и мягкие тапочки на ее ногах.
Надо же, а я приняла ее за кого-то персонала...
Интересно, от чего лечится такая улыбчивая красотка?
- Если у тебя есть большая кружка, неси ее сюда, - сказала полная женщина кивнув на чайник.
Я снова отправилась в свою палату маленькими шажочками. Перспектива ходить туда-сюда не огорчала меня, ведь так я убивала время, которое мучительно долго здесь тянется.
Достав принесенную отцом кружку, я отправилась обратно к столовой, где мне налили горячего, сладкого чая.
В палату мне идти не хотелось, поэтому я перемещалась по коридору небольшими шагами и медленно пила обжигающий напиток.
Какая-то светловолосая девушка трясла аппарат с печеньем, который, видимо, не хотел исполнять ее желания.
- Давай, тупая машина! – рычала она, - Верни мне хотя бы деньги!
Руки этой девчонки были обмотаны бинтами, и я решила, что она тоже пыталась покончить с собой.
Заметив меня, она прекратила жестокие действия по отношению к аппарату, и криво ухмыльнулась:
- Ты билась головой об стену?
- Что?
- Твоя голова, - она кивнула на мой лоб, - Выглядит не круто.
- На меня напали в школе, - хрипло ответила я.
- Школа - отстой, - выдохнула девчонка и сильно пнула аппарат, после чего резко огляделась и зашипела, - В другом отделении есть машина с чипсами! Но там одни наркоманки, я не хочу туда идти...
Я потерла пластырь на лбу и неторопливо пошла обратно в свою палату, разглядывая все вокруг. Для места в котором держат сумасшедших девочек, здесь было слишком уж тихо. Будто в детском саду во время дневного сна.
Мне не хотелось думать о том, что будет, когда я вернусь домой и пойду в школу, поэтому я старалась вспомнить все, что может мне понадобиться, пока я здесь. Например, некоторые книги, учебники и тетради.
На пятый (или...?) день случилось необычное. Я проснулась в свое обычное время, в половину седьмого, и от скуки решила выйти из палаты, чтобы побродить вокруг и выпить воды. Здесь никто не встает в такую рань и в коридоре слышался только негромкий храп ночной медсестры.
Когда я увидела кувшин с водой на столике у столовой, меня привлек еще какой-то грохот. Кто-то снова нападал на нечестный аппарат требуя у него либо денег либо печенье. В этот раз там стоял какой-то парень, что не могло меня не удивить.
Раз он здесь, значит это нормально...?
- Он… он не 'габотатет, - тихо сказала я, и парень резко повернулся в мою сторону.
- Да, по-моему ты права, - кивнул он и уставился на мое лицо, - Привет.
- П'гивет.
- Ты давно здесь? – спросил он.
- Эм... пять дней? - ответила я неуверенно, и хотела было спросить «а ты?», но решила, что это как-то неуместно, ведь он не явно не местная пациентка.
- А я уже три года, - он широко улыбнулся, - Я Джек.
Вот это дерьмо! Парень в женской психушке уже три года!
- А я… А'гиана, - робко прохрипела я, планируя уже как и куда буду убегать от этого этого лохматого сумасшедшего.
- Я здесь работаю, - он широко улыбнулся, вероятно понял, что я готова внезапно атаковать его, - У меня запланирована беседа с тобой на сегодня.
- Э… к'гуто, - буркнула я глядя на свои ноги.
- Если у тебя нет других дел, мы могли бы поговорить прямо сейчас, - он улыбнулся и пожал плечами, - Ты занята?
- Нет, эээ... мы можем поговорить сейчас, - я робко кивнула, думая только о своем платке, оставленном в палате.
Конечно... что за вопрос... семь утра- прекрасное время для бесед с психологом...
А что я могла ему сказать? "Ты жуткий, иди в зад!"...?
Джек кивком дал понять, что я должна идти за ним и мы направились куда-то во тьму. Его кабинет находился в самом конце моего отделения, рядом с какой-то жуткой лестницей ведущей в черную неизвестность.
Кабинет был в общем-то уютным, и тоже не сильно напоминал о больнице. Из открытого окна доносился запах дождя, который смешивался с удивительным ароматом какао, который источала кружка стоящая на столике.
Джек быстро пересек кабинет и прикрыл окно, а я тем временем неуверенно опустила задницу на диван.
- Иногда я подкармливаю пациенток, - он криво улыбнулся и кивнул на вазу с печеньем и конфетами, которую тут же убрал со стола, - Здесь никогда не подают ничего аппетитного, так что попроси родителей принести тебе вкуснятины.
Подкармливает пациенток... будто они бездомные собаки, или что-то вроде...
- Я не хочу говорить ни о чем сложном сегодня, но если ты почувствуешь себя неуютно, скажи мне, - он улыбнулся, - Мы будем беседовать только о том, о чем ты можешь говорить, идет?
- Идет.
- Я слышал, то ты очень любишь рисовать, - он снова улыбнулся, - Рисовала что-нибудь в эти дни?
- Нет, эм... я не знаю куда делась моя папка для 'гисования, - ответила я откашлявшись, но голос все еще звучал как старая, скрипучая дверь, - А здесь у меня нет ни бумаги, ни ка'гандашей. И... мои пальцы д'гожат, я пока... не хочу 'гисовать.
- Мне было бы интересно взглянуть на твои рисунки, - он пододвинул ко мне стакан с какао, хотя приготовил он его по-моему для себя, - Что ты любишь рисовать больше всего?
- Людей, - я пожал плечами.
- Знакомых или каких-то случайных, придуманных тобой?
- Знакомых.
- Кого-то из школы? Из семьи? - он улыбнулся, - Родителей?
- Да, - я кивнула, - Несколько 'газ.
- Я всегда завидовал людям с таким талантом, - он опустил лицо, - А кого-нибудь из преподавателей?
- Эм... п'геподавателя лите'гатуры, английского и математики, - я нахмурилась пытаясь вспомнить еще кого-нибудь, - Еще я часто 'гисовала мадам Тату, кото'гая учила меня английскому.
- Кстати, я знаю, что она очень переживает за тебя сейчас, и рада, что ты поправляешься, - он кивнул и на мгновение замолчал разглядывая мои пальцы, - А из ребят? Ты рисовала кого-нибудь из одноклассников?
- Эм... не многих... чаще тех, кого... кого не знаю и видела всего пару 'газ.
Почему мы говорим об этом? Он хочет чтобы я нарисовала его?
- А из знакомых? Например, Стейси Кимбелл? Ты рисовала ее портрет? - он склонил голову на бок.
- Нет, - я мотнула головой, - Я никогда не 'гисовала ее.
- А кого-то из ее подруг?
Я снова покачала головой. Мне никогда не хотелось рисовать Стейси, хотя она в общем-то недурна собой. Все портит ее ужасная, неестественная, вероятно часами отрепетированная перед зеркалом, мимика. Она будто пыталась кого-то копировать, но выходило это почти комично, будто смешная пародия.
Одна из ее подруг вечно жевала жвачку и дергала себя за нос, когда разговаривала, а вторая имела ужасный взгляд, будто круглосуточно искала жертву для издевательств.
- А Эйдана Лэнгфилда?
- Эм... да, я 'гисовала его... - я пожала плечами.
- До произошедшего в туалете, - Джек грустно кивнул, - Помнишь, что если ты не хочешь о чем-то говорить, не говори, не расстраивай себя, ладно?
- Я могу об этом гово'гить, - сказала я почти резко, а с моим хрипом это прозвучало еще и как-то угрожающе, - И я 'гисовала Эйдана и после того, что случилось в туалете.
- Ты не... не держишь на него зла? - он склонил голову на другой бок.
- Нет, - я фыркнула и удержалась от того, чтобы закатить глаза.
- Почему?
- Я не понимаю почему должна... - я насупилась, - Хотя... Эйдану тоже ст'ганно от того, что я не пыталась его побить за это... Но я сумасшедшая, мне можно вести себя ст'ганно.
- Ты не сумасшедшая, - Джек широко улыбнулся, - Но я так понимаю, что вы еще общались после произошедшего?
- Да, несколько 'газ в школе и еще один 'газ в па'гке, - я пожала плечами.
- Эйдан пытался принести извинения?
- За что? - я резко подняла голову и уставилась на Джека.
- Ну... - похоже я сбила его с толку, - За произошедшее в туалете...?
- Нет, эээ... ему не за что извинятся, мы вообще почти не обсуждали то, что случилось, - буркнула я хрипло.
- Вы говорили о шрамах? – спросил Джек, - О твоих шрамах.
А о чьих еще шрамах нам говорить?
- Ну да... конечно. Было бы ст'ганно если бы он не сп'госил о них, - я пожала плечами, - Но это д'гугое... я не хочу об этом гово'гить...
- Хорошо, - Джек улыбнулся, - Ни слова о шрамах. А ты можешь сказать, что ты чувствовала после нападения? О чем думала?
- Ничего. Я не 'гасстроилась, - я пожала плечами. Я слишком часто это делаю. И по-моему на любой вопрос Джека я отвечаю тоном "Конечно, нет\да, ты, идиот..." - Мне было наплевать, я в общем-то п'гивыкла к нападениям в школе... Эйдан не 'гасстроил меня.
Я все-таки протянула руку вперед и взяла стакан с какао, потому что горло просто убивало меня.
- Миссис Лэнгфилд сказала, что ты помогла ему справится с приступом паники один раз... И я хотел бы спросить, не знаешь ли ты отчего он с ним случился? Может он сказал тебе что-то, о чем другие не знают?
Я поперхнулась и начала громко кашлять, отчего Джек даже поднялся и похлопал меня по спине.
- Нет... нет... это... - бормотала я быстро и невнятно, вытирая свой рот, но встретив подозрительный взгляд Джека, заткнулась и больно прикусила язык.
- Ты можешь сказать мне если хочешь. Если не хочешь, можешь не говорить, - он пожал плечами, будто это обычное дело, будто он не повторяет это уже в десятый раз, - Но если Эйдану нужна помощь, мы с тобой можем помочь ему, верно?
- Сомневаюсь, что вы можете помочь ему с... этим, - внезапно брякнула я.
- Значит его все-таки что-то беспокоит? - она смотрел на меня в упор.
Ей-богу, чьими мозгами мы здесь занимаемся?
- Нет. Я ничего не знаю. Это его тайна, - буркнула я, сложив руки на груди.
В этот момент за дверью что-то глухо упало и послышался какой-то вопль и топот ног.
Джек резко поднялся с места и двинулся к двери.
- Я думаю он с ней... я думаю он с ней, - кто-то рыдал, - Не надо... не надо...
Мы вышли из кабинета и увидели сидящую на полу хрупкую девочку, которая, похоже, была даже ниже чем я. Ее лицо было влажным и опухшим от слез, плечи подрагивали а грудь быстро и резко вздымалась и опускалась.
- Энн, ты помнишь про упражнение о котором мы говорили? - Джек говорил совсем тихо, но удивительным образом, его голос звучал громче, чем рыдания которые почти оглушали меня.
- Я позвоню только один раз, пожалуйста! - в лице девочки было столько боли, что мне стало невероятно жаль ее, - Один раз! Только один раз!
Джек помог ей подняться, и рыдания тут же прекратились, вместо этого она уставилась красными глазами на меня.
- Кто это?
- Наша новая подруга.
- А у нее есть парень?
Они ушли в кабинет, а мною занялись медсестры. Отвели в палату и уложили в постель.
После беседы с Джеком меня ждал другой психолог, после которого Джек начал казаться мне милым ангелом в кружавчиках. Новый психолог устроил мне настоящий допрос, спрашивая о том почему я совершила самоубийство, долго ли я его планировала, советовала ли я кому-нибудь тоже убить себя, как я относилась к себе раньше, как отношусь теперь, как буду относится завтра... Почти на все я отвечала "Эээ... чего?", и психолог, который даже не представился, начинал что-то живо строчить в моей карте.
Покинув его кабинет я не сдержала какой-то нервный смешок. Надо же, психологи могут серьезно напрячь, когда должны в общем-то помогать успокоится.
На ужин подали отвратительную рыбу фаршированную зеленым горошком, от одного вида которой, меня начало тошнить. Я лишь изуродовала рыбий труп вилкой и попросила у полной женщины чаю. Это в общем-то и был мой ужин на сегодня: чай и хлеб. И синяя таблетка, которую нельзя было не съесть.
Перед сном я рисовала девушку с косичкой на клочке тетради, стараясь игнорировать дрожащие пальцы. Когда мои глаза начали слипаться, я достала платок и завернула в него свои волосы, чтобы не причинить себе боли во время кошмаров.
В этот момент раздался какой-то чудовищный шум, из-за которого я резко вздрогнула и думать забыла про сонливость. Кто-то пытался либо выбить мое окно, либо пройти сквозь него, отчего вокруг стоял жуткий грохот.
Кто это, черт подери?! Какой-нибудь бродяга? Бродяга-убийца?!
В палату неуклюже влез кто-то просто огромный, отчего я испуганно вжалась в матрас.
- Ты... ты... - гневно рычало лохматое, небритое существо, сильно воняющее водкой.
Опухшие глаза, щетина, взъерошенные волосы...
Я узнала его.
Эйдан. Зачем-то влез в мое окно посреди ночи.
Он двигался большими шагами в мою сторону, а я снова не могла пошевелится от страха.
Какого черта? Что я опять не так сделала?
- Тупая… тупая, вшивая, идиотка! – резким движением он сорвал с моей головы платок, вырвав несколько волос, отчего я скорчилась, - Я не могу поверить, что ты…
Испуганно сглотнув, я начала неуклюже двигать свою задницу назад, к спинке кровати. Его руки сильно тряслись, меня не покидало ощущение, будто он удерживается от порыва врезать мне промеж глаз.
Что ему нужно?
- Я думал, ты умерла! Я несколько гребанных дней думал, что ты мертва! – закричал он, и я была уверена, что сейчас сюда сбежится весь местный персонал, - Какого черта, Вшивая?! Какого черта?! Ты знаешь, что я тебя ненавижу?! Так вот,
я НЕНАВИЖУ тебя! Черт тебя дери, как тебе только в башку пришло…?! Тупица безмозглая!
После этого, он ударил замотанным в бинты кулаком по стене, и прорычав еще что-то нецензурное и злое, распахнул окно и пропал, будто его и не было...
Что это было?
Черт. Больше никаких таблеток за ужином...
P.S. Спасибо за внимание, интересны ваши мысли.
Следующая серия... одна из моих любимых.