-
Уважаемый посетитель!!!
Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.
Симс-сериал: "Фанатка" / "Fangirl" - совместный сериал Marat и Jana
- Автор темы Мarat
- Дата начала
Мarat
Гуру
Серия тридцать четвертая. Часть первая.
Серия тридцать четвертая. Часть первая.
«Не говори маме»
Эйдан Лэнгфилд.
Akira Yamaoka - Never Forgive Me, Never Forget Me.
Мы должны были сделать это раньше. Точно, я мог бы рассказать Петит про то ужасное событие, что сделало меня таким запуганным и слабым еще неделю назад, когда она трогала меня. Гораздо раньше бы пришло это блаженное чувство освобождения, чувство надежды на то, что я когда-нибудь совсем перестану бояться. Я вышел из этого бесконечного тумана и дышать стало намного легче, ведь теперь я был не один. Кто-то еще знал мою тайну и если мне вдруг опять покажется, что это все было не со мной, я могу пойти к Каспер и развеять все свои сомнения...
Всего несколько дней назад я рассказал Джеку о том, что случилось между мной и Петит в туалете, но после беседы мне стало хуже. Я не видел смысла в таких разговорах, когда ты выворачиваешь душу и тебе якобы становится легче.
Так вот.
Теперь я передумал. Я думаю, все зависит от того, с кем именно ты говоришь. Это должен быть кто-то кого вы не боитесь и кому доверяете. Так что психологи дружным строем идут в задницу и я вообще больше ничего не расскажу Джеку.
Просто удивительно, что Петит предложила свести с ума Фанатку сразу, как услышала мою историю. И как это я не догадался? Удивительный мозг этой девчонки просто генератор хороших идей. Серьезно, если бы не Фанатка, мы бы действительно воплотили в жизнь и вторую ее идею. Сняли бы новое видео про изнасилование.
Нет, все-таки, я никак не могу привыкнуть к этому ощущению свободы! Неужели нужно было всего один раз рассказать эту историю вслух, чтобы почувствовать себя лучше?
Когда я уже начал засыпать, наслаждаясь тихой мелодией в ушах, что-то осторожно коснулось моих волос. Подняв голову, я встретился с сонным взглядом Каспер.
- Ты... ты можешь... ну... если что... - она мялась кусая свою темно-красную губу, - ...'газбудить меня?
Кивнув, я снова положил свое лицо на одеяло, мечтая заснуть скорее и поспать подольше. Желудок был полон, в палате царила мирная тишина, так что я готовился как следует выспаться и надеялся, что Каспер все-таки не будет кричать. Хотя, кого я обманываю? После моей истории, она, без сомнений, проснется от кошмара...
Что-то врезало мне прямо по лицу.
- О, о, боже! - я схватился за свой нос.
- Нет... нет... - она негромко стонала, и я начал шипеть, снова устало положив голову на одеяло, - Бежим... бежим...
Похоже ей начало сниться что-то действительно жуткое, потому что ее ноги начали вытворять что-то безумное, создавалось впечатление, будто она пытается убежать от кого-то. Ну или отпинать ногами.
- Че'гт, - зашипела она, хватаясь за край своей майки, - Эйдан... это... Де'гьмо!
- Петит! - шикнул я, - А ну, просыпайся! Давай!
- Нет! Быст'гей, быст'гей! - она начала дергаться и путаться в одеяле, майка издала глухой треск, - Нет... нет...
- Черт, Петит, открой глаза! - я схватил ее за плечи, потому что она могла грохнутся на пол, и стал трясти, - Просыпайся!
- Зак'гой шкаф... зак'гой шкаф... он идет за мной, он найдет меня... - зашептала она, хватаясь за мою футболку, - Сиди тихо...
- Каспер, здесь никого нет! - громко сказал я, в ее лицо, - Ты в безопасности!
Она открыла глаза.
Аллилуйя.
Сделав неровный, но глубокий вдох, Петит уставилась на меня.
Самое время сказать что-нибудь ободряющее.
- Я думаю, не стоило выбрасывать таблетки счастливого сна в унитаз, - единственное что я смог пробурчать.
Когда я решил опустить Каспер, это оказалось почти невозможным, потому что ее тело будто одеревенело, а в кулаках была крепко зажата моя футболка.
К моему невероятному изумлению, на ее лице появилось выражение напоминающие сожаление или что-то вроде, после чего она стала приближаться ко мне. Мое дыхание сбилось от страха, но она лишь коснулась своим носом моей шеи и двинулась вниз, к вороту футболки. Сделав глубокий вдох, Петит покачала головой.
Я, конечно, не знал что делать, поэтому просто замер, терпеливо ожидая чем кончатся ее странные действия. Через мгновение кулаки разжались и она рухнула на кровать, резко натянув одеяло на голову и повернувшись ко мне задницей.
- Эй, - я ткнул ее пальцем.
Ответа не последовало, поэтому я положил голову обратно на одеяло и закрыл глаза. К счастью, Каспер больше не орала и не дергалась, только иногда начинала пищать и бормотать что-то, тогда я гневно шипел «Шшшшшшшшшшш, заткнись, твою мать!» и она замолкала и спала спокойно.
Проснулся я от какого-то удивительного запаха и урчания в своем животе. Подняв голову и ахнув от боли в шее, я уставился на Каспер. В ее руках был изобретенный мною кулинарный шедевр — пицца с салатом.
- Ты был п'гав, - сказала она с набитым ртом, - Вкусно как де'гьмо...
Я скривил лицо от отвращения и неодобрительно покачал головой.
- То есть... ты понял! Очень вкусно. Че'гт, мой английский никуда не годится, - она тихо рассмеялась, - Это все 'гавно что использовать слова... эм... «член» и «кг'аб» в одном предложении.
Какое-то время на смотрел на ее рот, а потом начал хрипло и зловеще хохотать, как пожилой маньяк-алкоголик. В общем-то ничего особенного, просто мне внезапно представилась картина с участием краба и чьего-то члена.
Чтобы не издавать этих страшных звуков, я снова уткнулся лицом в матрас.
- Чего хохочешь? - она сунула мне в лицо кусочек пиццы.
- Ничего, - я взял пиццу и поднялся с места, чертыхнувшись от боли в шее, - Черт, мне в шею, будто нож всадили. Этот стул убивает меня!
Я принялся ходить туда-сюда по палате разминая шею и конечности, издавая при этом ужасный хруст.
- Знаешь, я могу одолжить тебе свою подушку, - робко пробормотала Каспер.
- Нет. Поздно. Мой позвоночник навсегда искривлен. К тому же, если я заберу твою подушку, ты по ночам будешь устраивать безумие и апокалипсис в своей кровати из-за неудобств, - я махнул на нее рукой, - Ты чуть не убила меня ночью, знаешь?
- П'гости, я всегда так сплю, - она пожала плечами.
- Тебе нужно заняться спортом. Мне помогло это, - сказал я серьезно, - Честное слово, если ты набегаешься, как следует устанешь, твой мозг начнет производить веселые мультики по ночам.
Каспер рассмеялась.
- Ты смеешься надо мной? Я не умею бегать, - она оглядела свои тощие ноги.
- Что? Черт, бегать умеют все, - я с сомнением посмотрел на нее, - Ну или найди какой-то другой способ вымотать свое тело, довести его до нерабочего, уставшего состояния...
Черт, я знаю один такой способ...
- Ладно, вставай, посмотрим, что ты умеешь... - я схватил ее за запястье и выдернул из кровати на середину комнаты. Приняв боевую стойку, я принялся двигаться вокруг нее, - Давай, дистрофан... попробуй вмазать мне.
Вместо того, чтобы ударить меня побольней, она начала смеяться, схватившись за живот.
- Ничего смешного! Сейчас я ограблю тебя, детка, - я нахмурился и сделал шаг в ее сторону, но она продолжая смеяться, лишь сделала шаг назад, - Давай, Петит, изо всех сил!
Она выпрямилась и изо всех сил старалась не смеяться.
- Давай! - я подставил ей плечо.
Петит робко ткнула меня кулаком. Или погладила меня им.
- Ты что, серьезно? Так не бывает, - я покачал головой, - Соберись! Напряги руку и вмажь мне!
- Я вмазала тебе сегодня ночью, - она рассмеялась.
- Нет, ты просто бросила в меня свою руку, - я продолжал размахивать кулаками, - Так что, давай!
- Я не могу.
- Почему?
- Мне нужно в туалет, - она застенчиво покачалась на месте.
- Господи, ну иди! - я закатил глаза, - Я посмотрю что сделает грабитель, когда ты скажешь ему «я не могу сейчас, мне нужно в туалет».
Она расхохоталась и закрыла за собой дверь. Я тут же плюхнулся на кровать и принялся потягиваться. Мобильный телефон неприятно жужжал, поэтому я вытащил его из кармана.
Отец.
Отлично.
Когда Петит вышла из туалета, я уже двигался к окну.
- Я ухожу.
- Наконец-то, - она скривила лицо.
Улыбнувшись и показав ей средний палец, я ловко вылез наружу, под проливной дождь. Обхватив себя руками, я резво побежал к машине проклиная себя за то, что забыл куртку на заднем сидении.
Конечно, я осознавал что мне предстоит серьезный разговор с отцом, но это не вызывало волнения и прочих подобных чувств. Я чувствовал просто усталость и лень. Ну и злость, ведь отец совершенно забыл открыть мне свою маленькую тайну, увлекшись вызволением похищенных девочек.
Черт, держу пари, его даже совесть не мучает.
В общем-то, я мог бы сказать, что знаю о Каспер, но не думаю, что это кончится хорошо. К тому же, если Джек откроет свой большой болтливый рот, отец поймет где я тусуюсь ночами и больше не отпустит меня.
А это не круто.
Отец уже поджидал меня у двери в мою комнату с самым серьезным выражением на лице. Атмосфера была просто невыносимо унылой и мне захотелось уйти в к себе, предварительно наговорив грубостей отцу.
- Я хочу знать где ты был, - он хмурил брови и оглядывал меня с головы до ног.
- Что, мой первый ответ вас не удовлетворил? Не пробовали искать меня на кладбище? - ядовито проговорил я и прищурился, - В любом случае, это не твое дело.
- Мне всегда казалось, что у нас доверительные отношения, Эйдан, - ответил отец, стараясь казаться серьезным, - Ты думаешь, мне наплевать на тебя? Думаешь маме наплевать? Она всю ночь сидела здесь и ждала тебя.
Я сложил руки на груди и отвернулся.
- Если у тебя есть проблемы, ты можешь рассказать мне о них, - он склонил голову на бок, - Я пойму тебя и попытаюсь пом-
- Проблемы?! Какие к черту проблемы?! - заорал я, - Ты не веришь мне, не хочешь разобраться, пропадаешь где-то! Ты моя гребанная проблема!
Ненавижу! Ненавижу, когда родители внезапно открывают в себе психологов, и с напускным пониманием кивают головой: «ты всегда можешь обратиться ко мне, сынок». А на деле все получается по-другому «Я помогу тебе и всегда пойму,» - «Хорошо. Мама, я наркоман,» - «Что?! Ты что с ума сошел?! Ты хочешь сломать свою жизнь?!».
Вот и понимание, поддержка и помощь.
Взрослые такие идиоты, серьезно говорю...
- Не строй из себя психиатра ладно? Мне страшно представить что за дерьмо ты думаешь обо мне, хотя тебе ни хрена не известно! Ты просто забыл про эту историю!
- Успокойся Эйдан, дыши ровнее, - отец медленно кивнул и стал изображать своими руками нечто непонятное. Должно быть какие-то движения из йоги.
- Ты... ты не... - я старался дышать ровнее, но это была не паника, мне не было страшно. Просто я ужасно разозлился и захотел побить кого-нибудь, - Почему ты не поверил мне с самого начала?! Ради тебя я сходил к этому лохматому психопату, и что? Что он тебе сказал? Сказал, что я не трахал Петит? Верно?!
- Эйдан, мы обязательно поговорим на эту тему, но я задал тебе другой вопрос, - он нахмурился, - Что с тобой происходит? Где ты был ночью?
- Гулял! Доволен? Я не хочу торчать здесь с тобой! Со всеми вами! - я взмахнул руками, - В смысле, с тобой и с мамой! На улице мне гораздо спокойней чем дома, круто, пап? И это все твоя вина! Я просто не хочу тут торчать!
Да, мне нечего больше сказать...
И я вообще ничего не должен говорить!
Отец прищурился и серьезно посмотрел мне в глаза. О, боже, это просто смешно. Он не верит мне, я знаю этот взгляд. Должно быть решил, что я влип в историю, задолжал кучу денег какой-нибудь местной банде и теперь расплачиваюсь как ночная секс-рабыня.
Серьезно. Это же родители, они и такое себе придумать могут.
- Они дают тебе кокаин? - он быстро окинул взглядом мой нос, а я еле сдержал смех.
- Пап... - я запустил пальцы в волосы, - Я... черт! Я просто гулял!
- Они дают тебе его за то, что ты продаешь его ребятам в школе? - он нахмурился еще сильней.
- С меня хватит, - я резко развернулся и влетел в свою комнату.
Конечно, оглушительно хлопнув дверью.
Плюхнувшись на прохладные простыни обтягивающие мою большую кровать, я потянулся и закрыл глаза, хотя спать мне не хотелось. Плечи и шея приятно расслаблялись, и я потер пальцами шейные позвонки ощущая, как боль пропадает.
Конечно, спать упираясь головой в задницу или живот Петит не совсем удобно, зато ощущение безопасности, которое я испытываю находясь рядом с ней, заставляют забывать о любых неудобствах. Подумаешь, стул...
Я не обманул отца, когда говорил о том, что мне лучше там, «на улице». В психушке с Петит. Потому что дом, по сравнению с тем местом, казался мне тарелочкой на ладони у Фанатки, в центре которой был я и мои мысли.
Какое-то время я просто сидел игнорируя надоедливое жужжание телефона, но потом мне стало скучно и я взял свой ноутбук. Стихи Тома посвященные какой-то зеленоглазой и улыбчивой были неплохи, поэтому я провел целых полчаса читая их на его странице фейсбук. Потом я разглядывал страничку Дина и изучал его девиц, пытаясь вспомнить с кем из них я спал и кто из них хоть раз признавался мне в л-чувстве. После этого я заглянул на страницу Авроры и почти целый час разглядывал фотографии сделанные ею. Моя сестра действительно очень талантлива. На одну фотографию я смотрел дольше чем на другие. Всего лишь пень с прилипшим к нему мокрым листком, покрытым паутиной в которой запутались капельки дождя сияющие от солнечных лучей. Я бы просто прошел мимо какого-то пня, но Аврора увидела в нем нечто красивое и не смогла не сфотографировать...
У меня не было странички на фейсбук, или где-то еще, это просто не для меня. Интернет я использовал только ради того, чтобы делать уроки, скачивать книги и смотреть порно. Страница в социальной сети — бесполезная штука. Что бы я там делал? Переписывался с Дином и Томом? Или, еще хуже, с девицами из школы? Скучное и тоскливое это занятие, потому что я уже наперед знал о чем они будут мне писать. Все одинаковые, как куриные яйца. Когда-то я надеялся, что это не так, но мои надежды не оправдались. Есть куча девчонок, которые громко смеются, разговаривают свободно и весело шутят, типа Тии или Мэнди, есть такие, которые смущенно улыбаются и изредка здороваются, а на уроках томно дышат в шею. Есть жуткий тип девчонок, которые анонимно дают понять о чувствах, будто это может как-то заинтересовать. И обязательно есть такие, кто воротит нос от тех, кто нравится всем, от меня, или Тома, или двух моих старых знакомых из футбольной команды. Такие девчонки говорят о том, что внешность это лишь фантик, мнят себя оригинальными, независимыми от чужого мнения, но на самом деле они такие же как все, стоит только остаться с ними наедине.
Просто так, ради интереса я вбил в поисковую строку имя «Ариана Петит», но ничего не высветилось, Каспер не была зарегистрирована на фейсбук.
Наверное тоскливо смотреть на свою страницу, отображающую нулевое количество друзей, но вообще не думаю, что ее нет в социальной сети из-за этого. Должно быть ей это просто неинтересно...
Кривые ветки деревьев отбрасывали замысловатые тени на мои вытянутые ноги, а река вдалеке почти не была видна из-за сильного ветра и скрытой за тучами луны. Стало темно, и чего уж там говорить, страшновато. Мама отправилась на ночное дежурство, Аврора еще днем уехала на выставку с кем-то из своих правильных друзей, так что в доме я остался почти один.
Прислушавшись к жуткой тишине своего дома, я спустился на первый этаж, стараясь двигаться осторожно, чтобы не привлекать внимание отца. Схватив куртку, я вышел на улицу навстречу проливному дождю и чудовищному холоду.
Хотелось скорее добраться до убежища, поэтому я гнал как сумасшедший. Нет, на самом деле, я просто боялся, что отец мог начать преследование за мной, так что пытался перемещаться как можно быстрее. У психушки я оказался всего через какие-то десять минут.
Забравшись в окно к Каспер, я потряс мокрыми волосами и бросил куртку на пол. Самой Петит, к моему удивлению, в палате не было, но я не сильно переживал, решив, что она возможно ушла на ужин или на занятия.
Плюхнувшись на ее хлипкую, но мягкую кровать я потянулся и закрыл глаза. За дверью слышались приглушенные голоса, тихий смех звуки телевизора, и тихие шаги туда-сюда, но в этот раз мне не было интересно что там происходит.
Спустя минуту дверь ее ванной комнатки открылась, и вышла... К-каспер...
- Чччче'гт! - она чуть не отпрыгнула назад, - Че'гт тебя дери, как напугал...
Как же я не догадался постучать туда? Должно быть меня сбила с толку тишина, и отсутствие шума воды, хотя Каспер определенно... принимала душ. Мокрые волосы стали еще более кудрявыми и приклеились к ее коже, а лицо и шея влажно блестели.
- Какого че'гта ты 'газвалился на моей к'говати? - она изогнула бровь.
- Эй, прояви сочувствие, мне предстоит новая ночь на этом стуле, - я с ненавистью оглядел хрупкое деревянное чудовище.
Мое предложение насчет подушки все еще в силе, - она улыбнулась.
Я лишь фыркнул ответ.
Внезапно в ее взгляде появилась какая-то непонятная грусть.
- Мне... никто не звонил? - она кивнула на столик.
Нет.
- Я не слышал, проверь.
Хотя в комнате было тускло, я не смог не заметить выглядывающий из под тонкой майки шрам. Когда-то я касался этих отметин, но вот видеть их мне не приходилось. Каспер терла свою коленку и что-то высматривала на ней.
- Я хочу... я хочу посмотреть, - проговорил я едва слышно.
- Что? - ее глаза широко раскрылись, но думаю, что она поняла о чем я говорю.
- Твои шрамы, - я опустил взгляд к тому месту, где виднелся один из них, - Я хочу посмотреть.
Она смотрела на меня с явным шоком, но ничего не говорила. Я даже услышал, как изменилось ее дыхание от страха. Но мне хотелось всего лишь увидеть их, всю ее историю мне знать необязательно. Должно быть дамам нелегко говорить про сексуальное насилие, чего уж говорить о Петит, которая пережила это будучи почти ребенком. Хотя я до сих пор не могу поверить в это...
- Ты можешь не рассказывать ничего, - сказал я не глядя на нее, - Я просто хочу посмотреть.
- Ариана Петит! - кто-то из местных спас ее, прервав наш момент.
По-моему Каспер почти радостно подскочила с места и бросилась к двери. Должно быть обрадовалась из-за того, что ей не придется демонстрировать мне свою спину.
А может она все таки покажет мне их? А если я спрошу снова, пошлет куда подальше? Собирается ли она съесть счастливые пилюли?
В какой-то степени картины с участием Каспер и Траппа в моей голове ужасно нервировали меня, могу сказать, что испытывал омерзение когда думал о том, что с ней произошло, о том как этот потный урод совращал ее в своем кабинете, прямо в школе. Меня то и дело посещало чувство жалости по отношению к ней, но я усердно давил его в себе, ведь Петит не жалела меня. Сказала, что то, что со мной произошло дерьмово, но не жалела меня...
Спустя какое-то время дверь снова открылась и Каспер беззвучно проскользнула в комнату. В зажатом кулаке должно быть были таблетки радости.
Ни говоря ни слова, она уселась спиной ко мне и опустила голову.
Что за черт?
---
пс: 10 минут и вторая часть.
Серия тридцать четвертая. Часть первая.
«Не говори маме»
Эйдан Лэнгфилд.
Akira Yamaoka - Never Forgive Me, Never Forget Me.
Мы должны были сделать это раньше. Точно, я мог бы рассказать Петит про то ужасное событие, что сделало меня таким запуганным и слабым еще неделю назад, когда она трогала меня. Гораздо раньше бы пришло это блаженное чувство освобождения, чувство надежды на то, что я когда-нибудь совсем перестану бояться. Я вышел из этого бесконечного тумана и дышать стало намного легче, ведь теперь я был не один. Кто-то еще знал мою тайну и если мне вдруг опять покажется, что это все было не со мной, я могу пойти к Каспер и развеять все свои сомнения...
Всего несколько дней назад я рассказал Джеку о том, что случилось между мной и Петит в туалете, но после беседы мне стало хуже. Я не видел смысла в таких разговорах, когда ты выворачиваешь душу и тебе якобы становится легче.
Так вот.
Теперь я передумал. Я думаю, все зависит от того, с кем именно ты говоришь. Это должен быть кто-то кого вы не боитесь и кому доверяете. Так что психологи дружным строем идут в задницу и я вообще больше ничего не расскажу Джеку.
Просто удивительно, что Петит предложила свести с ума Фанатку сразу, как услышала мою историю. И как это я не догадался? Удивительный мозг этой девчонки просто генератор хороших идей. Серьезно, если бы не Фанатка, мы бы действительно воплотили в жизнь и вторую ее идею. Сняли бы новое видео про изнасилование.
Нет, все-таки, я никак не могу привыкнуть к этому ощущению свободы! Неужели нужно было всего один раз рассказать эту историю вслух, чтобы почувствовать себя лучше?
Когда я уже начал засыпать, наслаждаясь тихой мелодией в ушах, что-то осторожно коснулось моих волос. Подняв голову, я встретился с сонным взглядом Каспер.
- Ты... ты можешь... ну... если что... - она мялась кусая свою темно-красную губу, - ...'газбудить меня?
Кивнув, я снова положил свое лицо на одеяло, мечтая заснуть скорее и поспать подольше. Желудок был полон, в палате царила мирная тишина, так что я готовился как следует выспаться и надеялся, что Каспер все-таки не будет кричать. Хотя, кого я обманываю? После моей истории, она, без сомнений, проснется от кошмара...
Что-то врезало мне прямо по лицу.
- О, о, боже! - я схватился за свой нос.
- Нет... нет... - она негромко стонала, и я начал шипеть, снова устало положив голову на одеяло, - Бежим... бежим...
Похоже ей начало сниться что-то действительно жуткое, потому что ее ноги начали вытворять что-то безумное, создавалось впечатление, будто она пытается убежать от кого-то. Ну или отпинать ногами.
- Че'гт, - зашипела она, хватаясь за край своей майки, - Эйдан... это... Де'гьмо!
- Петит! - шикнул я, - А ну, просыпайся! Давай!
- Нет! Быст'гей, быст'гей! - она начала дергаться и путаться в одеяле, майка издала глухой треск, - Нет... нет...
- Черт, Петит, открой глаза! - я схватил ее за плечи, потому что она могла грохнутся на пол, и стал трясти, - Просыпайся!
- Зак'гой шкаф... зак'гой шкаф... он идет за мной, он найдет меня... - зашептала она, хватаясь за мою футболку, - Сиди тихо...
- Каспер, здесь никого нет! - громко сказал я, в ее лицо, - Ты в безопасности!
Она открыла глаза.
Аллилуйя.
Сделав неровный, но глубокий вдох, Петит уставилась на меня.
Самое время сказать что-нибудь ободряющее.
- Я думаю, не стоило выбрасывать таблетки счастливого сна в унитаз, - единственное что я смог пробурчать.
Когда я решил опустить Каспер, это оказалось почти невозможным, потому что ее тело будто одеревенело, а в кулаках была крепко зажата моя футболка.
К моему невероятному изумлению, на ее лице появилось выражение напоминающие сожаление или что-то вроде, после чего она стала приближаться ко мне. Мое дыхание сбилось от страха, но она лишь коснулась своим носом моей шеи и двинулась вниз, к вороту футболки. Сделав глубокий вдох, Петит покачала головой.
Я, конечно, не знал что делать, поэтому просто замер, терпеливо ожидая чем кончатся ее странные действия. Через мгновение кулаки разжались и она рухнула на кровать, резко натянув одеяло на голову и повернувшись ко мне задницей.
- Эй, - я ткнул ее пальцем.
Ответа не последовало, поэтому я положил голову обратно на одеяло и закрыл глаза. К счастью, Каспер больше не орала и не дергалась, только иногда начинала пищать и бормотать что-то, тогда я гневно шипел «Шшшшшшшшшшш, заткнись, твою мать!» и она замолкала и спала спокойно.
Проснулся я от какого-то удивительного запаха и урчания в своем животе. Подняв голову и ахнув от боли в шее, я уставился на Каспер. В ее руках был изобретенный мною кулинарный шедевр — пицца с салатом.
- Ты был п'гав, - сказала она с набитым ртом, - Вкусно как де'гьмо...
Я скривил лицо от отвращения и неодобрительно покачал головой.
- То есть... ты понял! Очень вкусно. Че'гт, мой английский никуда не годится, - она тихо рассмеялась, - Это все 'гавно что использовать слова... эм... «член» и «кг'аб» в одном предложении.
Какое-то время на смотрел на ее рот, а потом начал хрипло и зловеще хохотать, как пожилой маньяк-алкоголик. В общем-то ничего особенного, просто мне внезапно представилась картина с участием краба и чьего-то члена.
Чтобы не издавать этих страшных звуков, я снова уткнулся лицом в матрас.
- Чего хохочешь? - она сунула мне в лицо кусочек пиццы.
- Ничего, - я взял пиццу и поднялся с места, чертыхнувшись от боли в шее, - Черт, мне в шею, будто нож всадили. Этот стул убивает меня!
Я принялся ходить туда-сюда по палате разминая шею и конечности, издавая при этом ужасный хруст.
- Знаешь, я могу одолжить тебе свою подушку, - робко пробормотала Каспер.
- Нет. Поздно. Мой позвоночник навсегда искривлен. К тому же, если я заберу твою подушку, ты по ночам будешь устраивать безумие и апокалипсис в своей кровати из-за неудобств, - я махнул на нее рукой, - Ты чуть не убила меня ночью, знаешь?
- П'гости, я всегда так сплю, - она пожала плечами.
- Тебе нужно заняться спортом. Мне помогло это, - сказал я серьезно, - Честное слово, если ты набегаешься, как следует устанешь, твой мозг начнет производить веселые мультики по ночам.
Каспер рассмеялась.
- Ты смеешься надо мной? Я не умею бегать, - она оглядела свои тощие ноги.
- Что? Черт, бегать умеют все, - я с сомнением посмотрел на нее, - Ну или найди какой-то другой способ вымотать свое тело, довести его до нерабочего, уставшего состояния...
Черт, я знаю один такой способ...
- Ладно, вставай, посмотрим, что ты умеешь... - я схватил ее за запястье и выдернул из кровати на середину комнаты. Приняв боевую стойку, я принялся двигаться вокруг нее, - Давай, дистрофан... попробуй вмазать мне.
Вместо того, чтобы ударить меня побольней, она начала смеяться, схватившись за живот.
- Ничего смешного! Сейчас я ограблю тебя, детка, - я нахмурился и сделал шаг в ее сторону, но она продолжая смеяться, лишь сделала шаг назад, - Давай, Петит, изо всех сил!
Она выпрямилась и изо всех сил старалась не смеяться.
- Давай! - я подставил ей плечо.
Петит робко ткнула меня кулаком. Или погладила меня им.
- Ты что, серьезно? Так не бывает, - я покачал головой, - Соберись! Напряги руку и вмажь мне!
- Я вмазала тебе сегодня ночью, - она рассмеялась.
- Нет, ты просто бросила в меня свою руку, - я продолжал размахивать кулаками, - Так что, давай!
- Я не могу.
- Почему?
- Мне нужно в туалет, - она застенчиво покачалась на месте.
- Господи, ну иди! - я закатил глаза, - Я посмотрю что сделает грабитель, когда ты скажешь ему «я не могу сейчас, мне нужно в туалет».
Она расхохоталась и закрыла за собой дверь. Я тут же плюхнулся на кровать и принялся потягиваться. Мобильный телефон неприятно жужжал, поэтому я вытащил его из кармана.
Отец.
Отлично.
Когда Петит вышла из туалета, я уже двигался к окну.
- Я ухожу.
- Наконец-то, - она скривила лицо.
Улыбнувшись и показав ей средний палец, я ловко вылез наружу, под проливной дождь. Обхватив себя руками, я резво побежал к машине проклиная себя за то, что забыл куртку на заднем сидении.
Конечно, я осознавал что мне предстоит серьезный разговор с отцом, но это не вызывало волнения и прочих подобных чувств. Я чувствовал просто усталость и лень. Ну и злость, ведь отец совершенно забыл открыть мне свою маленькую тайну, увлекшись вызволением похищенных девочек.
Черт, держу пари, его даже совесть не мучает.
В общем-то, я мог бы сказать, что знаю о Каспер, но не думаю, что это кончится хорошо. К тому же, если Джек откроет свой большой болтливый рот, отец поймет где я тусуюсь ночами и больше не отпустит меня.
А это не круто.
Отец уже поджидал меня у двери в мою комнату с самым серьезным выражением на лице. Атмосфера была просто невыносимо унылой и мне захотелось уйти в к себе, предварительно наговорив грубостей отцу.
- Я хочу знать где ты был, - он хмурил брови и оглядывал меня с головы до ног.
- Что, мой первый ответ вас не удовлетворил? Не пробовали искать меня на кладбище? - ядовито проговорил я и прищурился, - В любом случае, это не твое дело.
- Мне всегда казалось, что у нас доверительные отношения, Эйдан, - ответил отец, стараясь казаться серьезным, - Ты думаешь, мне наплевать на тебя? Думаешь маме наплевать? Она всю ночь сидела здесь и ждала тебя.
Я сложил руки на груди и отвернулся.
- Если у тебя есть проблемы, ты можешь рассказать мне о них, - он склонил голову на бок, - Я пойму тебя и попытаюсь пом-
- Проблемы?! Какие к черту проблемы?! - заорал я, - Ты не веришь мне, не хочешь разобраться, пропадаешь где-то! Ты моя гребанная проблема!
Ненавижу! Ненавижу, когда родители внезапно открывают в себе психологов, и с напускным пониманием кивают головой: «ты всегда можешь обратиться ко мне, сынок». А на деле все получается по-другому «Я помогу тебе и всегда пойму,» - «Хорошо. Мама, я наркоман,» - «Что?! Ты что с ума сошел?! Ты хочешь сломать свою жизнь?!».
Вот и понимание, поддержка и помощь.
Взрослые такие идиоты, серьезно говорю...
- Не строй из себя психиатра ладно? Мне страшно представить что за дерьмо ты думаешь обо мне, хотя тебе ни хрена не известно! Ты просто забыл про эту историю!
- Успокойся Эйдан, дыши ровнее, - отец медленно кивнул и стал изображать своими руками нечто непонятное. Должно быть какие-то движения из йоги.
- Ты... ты не... - я старался дышать ровнее, но это была не паника, мне не было страшно. Просто я ужасно разозлился и захотел побить кого-нибудь, - Почему ты не поверил мне с самого начала?! Ради тебя я сходил к этому лохматому психопату, и что? Что он тебе сказал? Сказал, что я не трахал Петит? Верно?!
- Эйдан, мы обязательно поговорим на эту тему, но я задал тебе другой вопрос, - он нахмурился, - Что с тобой происходит? Где ты был ночью?
- Гулял! Доволен? Я не хочу торчать здесь с тобой! Со всеми вами! - я взмахнул руками, - В смысле, с тобой и с мамой! На улице мне гораздо спокойней чем дома, круто, пап? И это все твоя вина! Я просто не хочу тут торчать!
Да, мне нечего больше сказать...
И я вообще ничего не должен говорить!
Отец прищурился и серьезно посмотрел мне в глаза. О, боже, это просто смешно. Он не верит мне, я знаю этот взгляд. Должно быть решил, что я влип в историю, задолжал кучу денег какой-нибудь местной банде и теперь расплачиваюсь как ночная секс-рабыня.
Серьезно. Это же родители, они и такое себе придумать могут.
- Они дают тебе кокаин? - он быстро окинул взглядом мой нос, а я еле сдержал смех.
- Пап... - я запустил пальцы в волосы, - Я... черт! Я просто гулял!
- Они дают тебе его за то, что ты продаешь его ребятам в школе? - он нахмурился еще сильней.
- С меня хватит, - я резко развернулся и влетел в свою комнату.
Конечно, оглушительно хлопнув дверью.
Плюхнувшись на прохладные простыни обтягивающие мою большую кровать, я потянулся и закрыл глаза, хотя спать мне не хотелось. Плечи и шея приятно расслаблялись, и я потер пальцами шейные позвонки ощущая, как боль пропадает.
Конечно, спать упираясь головой в задницу или живот Петит не совсем удобно, зато ощущение безопасности, которое я испытываю находясь рядом с ней, заставляют забывать о любых неудобствах. Подумаешь, стул...
Я не обманул отца, когда говорил о том, что мне лучше там, «на улице». В психушке с Петит. Потому что дом, по сравнению с тем местом, казался мне тарелочкой на ладони у Фанатки, в центре которой был я и мои мысли.
Какое-то время я просто сидел игнорируя надоедливое жужжание телефона, но потом мне стало скучно и я взял свой ноутбук. Стихи Тома посвященные какой-то зеленоглазой и улыбчивой были неплохи, поэтому я провел целых полчаса читая их на его странице фейсбук. Потом я разглядывал страничку Дина и изучал его девиц, пытаясь вспомнить с кем из них я спал и кто из них хоть раз признавался мне в л-чувстве. После этого я заглянул на страницу Авроры и почти целый час разглядывал фотографии сделанные ею. Моя сестра действительно очень талантлива. На одну фотографию я смотрел дольше чем на другие. Всего лишь пень с прилипшим к нему мокрым листком, покрытым паутиной в которой запутались капельки дождя сияющие от солнечных лучей. Я бы просто прошел мимо какого-то пня, но Аврора увидела в нем нечто красивое и не смогла не сфотографировать...
У меня не было странички на фейсбук, или где-то еще, это просто не для меня. Интернет я использовал только ради того, чтобы делать уроки, скачивать книги и смотреть порно. Страница в социальной сети — бесполезная штука. Что бы я там делал? Переписывался с Дином и Томом? Или, еще хуже, с девицами из школы? Скучное и тоскливое это занятие, потому что я уже наперед знал о чем они будут мне писать. Все одинаковые, как куриные яйца. Когда-то я надеялся, что это не так, но мои надежды не оправдались. Есть куча девчонок, которые громко смеются, разговаривают свободно и весело шутят, типа Тии или Мэнди, есть такие, которые смущенно улыбаются и изредка здороваются, а на уроках томно дышат в шею. Есть жуткий тип девчонок, которые анонимно дают понять о чувствах, будто это может как-то заинтересовать. И обязательно есть такие, кто воротит нос от тех, кто нравится всем, от меня, или Тома, или двух моих старых знакомых из футбольной команды. Такие девчонки говорят о том, что внешность это лишь фантик, мнят себя оригинальными, независимыми от чужого мнения, но на самом деле они такие же как все, стоит только остаться с ними наедине.
Просто так, ради интереса я вбил в поисковую строку имя «Ариана Петит», но ничего не высветилось, Каспер не была зарегистрирована на фейсбук.
Наверное тоскливо смотреть на свою страницу, отображающую нулевое количество друзей, но вообще не думаю, что ее нет в социальной сети из-за этого. Должно быть ей это просто неинтересно...
Кривые ветки деревьев отбрасывали замысловатые тени на мои вытянутые ноги, а река вдалеке почти не была видна из-за сильного ветра и скрытой за тучами луны. Стало темно, и чего уж там говорить, страшновато. Мама отправилась на ночное дежурство, Аврора еще днем уехала на выставку с кем-то из своих правильных друзей, так что в доме я остался почти один.
Прислушавшись к жуткой тишине своего дома, я спустился на первый этаж, стараясь двигаться осторожно, чтобы не привлекать внимание отца. Схватив куртку, я вышел на улицу навстречу проливному дождю и чудовищному холоду.
Хотелось скорее добраться до убежища, поэтому я гнал как сумасшедший. Нет, на самом деле, я просто боялся, что отец мог начать преследование за мной, так что пытался перемещаться как можно быстрее. У психушки я оказался всего через какие-то десять минут.
Забравшись в окно к Каспер, я потряс мокрыми волосами и бросил куртку на пол. Самой Петит, к моему удивлению, в палате не было, но я не сильно переживал, решив, что она возможно ушла на ужин или на занятия.
Плюхнувшись на ее хлипкую, но мягкую кровать я потянулся и закрыл глаза. За дверью слышались приглушенные голоса, тихий смех звуки телевизора, и тихие шаги туда-сюда, но в этот раз мне не было интересно что там происходит.
Спустя минуту дверь ее ванной комнатки открылась, и вышла... К-каспер...
- Чччче'гт! - она чуть не отпрыгнула назад, - Че'гт тебя дери, как напугал...
Как же я не догадался постучать туда? Должно быть меня сбила с толку тишина, и отсутствие шума воды, хотя Каспер определенно... принимала душ. Мокрые волосы стали еще более кудрявыми и приклеились к ее коже, а лицо и шея влажно блестели.
- Какого че'гта ты 'газвалился на моей к'говати? - она изогнула бровь.
- Эй, прояви сочувствие, мне предстоит новая ночь на этом стуле, - я с ненавистью оглядел хрупкое деревянное чудовище.
Мое предложение насчет подушки все еще в силе, - она улыбнулась.
Я лишь фыркнул ответ.
Внезапно в ее взгляде появилась какая-то непонятная грусть.
- Мне... никто не звонил? - она кивнула на столик.
Нет.
- Я не слышал, проверь.
Хотя в комнате было тускло, я не смог не заметить выглядывающий из под тонкой майки шрам. Когда-то я касался этих отметин, но вот видеть их мне не приходилось. Каспер терла свою коленку и что-то высматривала на ней.
- Я хочу... я хочу посмотреть, - проговорил я едва слышно.
- Что? - ее глаза широко раскрылись, но думаю, что она поняла о чем я говорю.
- Твои шрамы, - я опустил взгляд к тому месту, где виднелся один из них, - Я хочу посмотреть.
Она смотрела на меня с явным шоком, но ничего не говорила. Я даже услышал, как изменилось ее дыхание от страха. Но мне хотелось всего лишь увидеть их, всю ее историю мне знать необязательно. Должно быть дамам нелегко говорить про сексуальное насилие, чего уж говорить о Петит, которая пережила это будучи почти ребенком. Хотя я до сих пор не могу поверить в это...
- Ты можешь не рассказывать ничего, - сказал я не глядя на нее, - Я просто хочу посмотреть.
- Ариана Петит! - кто-то из местных спас ее, прервав наш момент.
По-моему Каспер почти радостно подскочила с места и бросилась к двери. Должно быть обрадовалась из-за того, что ей не придется демонстрировать мне свою спину.
А может она все таки покажет мне их? А если я спрошу снова, пошлет куда подальше? Собирается ли она съесть счастливые пилюли?
В какой-то степени картины с участием Каспер и Траппа в моей голове ужасно нервировали меня, могу сказать, что испытывал омерзение когда думал о том, что с ней произошло, о том как этот потный урод совращал ее в своем кабинете, прямо в школе. Меня то и дело посещало чувство жалости по отношению к ней, но я усердно давил его в себе, ведь Петит не жалела меня. Сказала, что то, что со мной произошло дерьмово, но не жалела меня...
Спустя какое-то время дверь снова открылась и Каспер беззвучно проскользнула в комнату. В зажатом кулаке должно быть были таблетки радости.
Ни говоря ни слова, она уселась спиной ко мне и опустила голову.
Что за черт?
---
пс: 10 минут и вторая часть.
Мarat
Гуру
Часть вторая.
Часть вторая.
Ее дрожащие плечи были чуть приподняты, а пыльцы крепко сжимали покрывало.
Я аккуратно подсел ближе, и коснулся края тонкой майки. Она вздрогнула и напряглась от страха. В комнате было темно, но света хватало, чтобы увидеть шрамы. Мне не хотелось делать его ярче, чтобы у Петит не возникло ощущение врачебного приема.
Я настолько осторожно поднимал тонкую ткань, что можно было подумать, что под ней не шрамы, а свежие раны. На спине Каспер было около четырех больших отметин пересекающий спину и множество маленьких. От какого предмета появились эти следы, понять было невозможно.
Коснувшись пальцами своей щеки, я убедился, что мои руки теплые и закусив губу коснулся ее кожи. Сам я ненавижу холодные прикосновения, они сильно напоминают... о ней.
Я провел двумя пальцами по самому крупному шраму и ощутил, как Каспер дернулась. Ее дыхание стало настолько тяжелым, что я подумал о приступе паники.
- Это... это... - послышался неровный шепот.
- Эй, ты можешь не говорить, - буркнул я, касаясь позвонков покрытых тонкой кожей.
- Ta gueule, - резко буркнула она, и я улыбнулся, - Это... л-лопата.
- Лопата? - я снова коснулся длинного шрама, пытаясь понять как и зачем нужно было так калечить лопатой...
- И... и... стекло? - она покачала головой.
Я водил ладонью по ее спине представляя, как все это выглядело три года назад, когда она попала в больницу, после... после... Это все сделал Трапп? Я знал, что он пытался убить ее, но лопатой? Или... Что же с ней произошло?
- И... и здесь... - она повернула голову, и коснулась своей скулы пальцами, - Гаечный ключ...
ЧТО?! Гаечный ключ?!
Я коснулся большим пальцем ее щеки, но ничего не почувствовал. Ее кожа была обычной, теплой и гладкой, без шрамов. Но нажав сильнее, я ощутил нечто тонкое, но твердое под своими пальцами.
- У меня была сломана скуловая кость, нос, челюсть, 'гассечена щека, 'газбита голова... - она шептала пока я прослеживал этот внутренний тугой узелок под ее кожей.
- Это... это сделал Трапп? - негромко спросил я, снова касаясь ее спины.
Неровно выдохнув, она бросила в рот одну таблетку. Вторую положила на одеяло рядом со своим коленом.
- Что это? - спросил я.
- Снотворное.
Поерзав на месте, она снова неровно выдохнула и покачала головой. Я не знал, что с ней происходит, но хотел снова сказать ей, что она может не рассказывать мне ничего, в случае если она так переживает из-за этого.
Я все еще водил пальцами по ее шрамам, но длинные никак не кончались. Они пропадали где-то под ее шортами и я с ужасом думал, что Трапп изуродовал еще и ее задницу. Когда я коснулся края шорт, она слегка приподнялась, давая мне опустить руку на ее ягодицу. Конечно, я не лапал ее, но по-моему шрамы доходили только до середины ее задницы, не дальше.
- Я никогда никуда не уезжала из Ф'ганции. И мы жили спокойно, в моем детстве никогда не п'гоисходило никаких ужасов. 'одители любили меня, в детском саду и школе никто никогда меня не обижал. Все было в общем-то идеально. До т'гетьего класса я училась в обычной школе, но
на 'гождество папин коллега угово'гил меня поучаствовать в го'годском конкурсе 'гисунков. Я выиг'ала и смогла бесплатно учится в частном художественном лицее. Там я п'гоучилась четы'ге года, после чего мы вынуждены были пе'геехать. Филиал папиной библиотеки зак'гывался, и его начальник догово'гился со своим знакомым из Вашингтона о 'габоте на той же должности. Я об'гадовалась пе'геезду, потому что мне очень н'гавились аме'гиканские фильмы и я хотела побывать в этой ст'гане.
Я пялился на ее плечо пытаясь нарисовать в своем воображении ту, не сломленную грязным извращенцем девочку, которая училась в классной школе, дружила с одноклассниками и мечтала о стране, которую видела только в кино. Но у меня ничего не вышло. Я знаю только
забитую социально-фригидную Вшивую, и хриплую, вечно смеющуюся без причины Каспер. Кто такая Ариана Петит мне неизвестно.
- Поначалу все было замечательно, моя комната была го'газдо больше той, в кото'гой я жила в Па'гиже, недалеко от дома было кафе-мо'гоженое и большой па'гк. 'гебята в школе п'гиняли меня с
инте'гесом. Для г'гуппы изучающей ф'ганцузский язык я выступала как гость, одна девочка п'госила помочь ей написать письмо бойф'генду в Па'гиж, а потом пе'гевести его ответ. За мной всюду ходила мадам Тату, п'геподаватель ф'ганцузского, помогала понять задания на у'гоках и учила меня английскому. Ну и... потом я пошла на химию...
Мои руки напряглись сжимая ее плечи. В общем-то, я уже потрогал и увидел что хотел, и не было смысла продолжать касаться ее спины, но меня не покидало ощущение, что если я уберу руки,
она остановится, перестанет рассказывать.
- Он был хорошим поначалу. Явно завышал мне отметки, все в'гемя улыбался, но не казался мне озабоченным или ст'ганным. В Па'гиже, возле нашего лицея вечно ошивались какие-то изв'гащенцы,
втиха'гя фотог'гафировали нас или п'госто п'геследовали. Хотя они не в'гедили никому, были пугливыми и услышав г'губую б'гань от кого-то из лицеисток, тут же сбегали. В общем, я знала как они смот'гели на нас, но взгляд Т'гаппа был не таким. Он смот'гел на меня с каким-то
востог'гом, будто давно знал и ждал. Но потом это изменилось. Он все в'гемя облизывал губы, выти'гал лицо от пота и улыбался мне. Когда я выходила к доске, он касался моей спины, гладил по голове, гово'гил что-то доб'гое. Потом он стал занижать мои оценки и убеждал мадам
Тату, что на дополнительных занятиях помощь пе'геводчика не понадобится... Мне было ее так жаль, она думала, что пе'геводит все не так, что я не могу быть тупой настолько, чтобы б'гать дополнительную химию...
Ее плечи начали дрожать и я снова сжал их, потому что не знал что говорить и о чем спрашивать. Я лишь крепко держал ее, и водил большими пальцами по ее шейным позвонкам, хоть
там и не было шрамов. Петит не возражала.
- В пе'гвый раз он дал мне задание по химии, а сам стоял позади меня и тихо сопел. Я слышала как что-то шуршит, слышала как он двигается на месте. Мне было не по себе, но когда я попыталась посмот'геть что он там делает, он взял мою голову и пове'гнул к тет'гади. Во вто'гой
газ было тоже самое, только шо'гох одежды слышался отчетливей, он звенел часами и 'гемнем, ша'гкал на месте и ст'ганно ск'гипел, когда дышал. Я не могла выполнять задание, потому что мне стало ст'гашно, я догадалась, что за моей спиной мисте'г Т'гапп абсолютно голый... Он
начал т'гогать мои волосы, легонько поде'ггивать их и тянуть на себя. Я боялась пове'гнутся, лишь чувствовала как он т'гогает их и часто х'гипит и сопит. Потом он закончил и отпустил меня домой... все...все мои волосы были в... в этом... в этой...
- Больной уб*людок, - буркнул я.
Серьезно? Нет, серьезно? Гребанный извращенец кончал на ее волосы? Онанировал завернув свое добро в волосы своей ученицы?
Черт, это ненормально, если хотите знать. Как получилось, что это ничтожество все еще не в тюрьме? Я надеюсь, там кто-нибудь будет кончать на его мерзкую лысину.
Петит схватилась за свою гриву, которая высохнув стала еще более пушистой, и прижала ее к своей груди.
- Я от'гезала их. Не все, но какую-то часть. Получилось п'госто ужасно, но я хотела именно этого, хотела, чтобы они стали у'годливыми и неп'гивлекательными. Мама так о'гала на меня, то
и дело п'гипоминая мне то, что я сделала с собой... Я п'гяталась в комнате пыталась сте'геть с себя все что оставил на мне Т'гапп, все то, что я не успела смыть в школе... и в'гывалась мама, гово'гила что я выгляжу как уличная девка с такой п'гической, что на меня могут
поза'гится только ста'гые изв'гащенцы, а п'гиличный мальчик ни за что не п'гигласит меня на танцы... Я все в'гемя плакала, а она не зная чем вызваны мои слезы, гово'гила, что я сама во всем виновата...
- Ты не говорила ей? - прошептал я, и Петит зачем-то отпустила свои волосы, отчего они рассыпались по моим рукам.
- Нет, - она покачала головой и горько усмехнулась, - Я не знаю почему, но не гово'гила, не могла гово'гить. Хотя возможно, папа бы остановил бы это... Но мама точно сказала бы, что я сама во всем виновата, а мне не хотелось этого слышать... Глупо, но я до сих по'г на нее обижаюсь...
- Из-за... из-за того, что она сказала будто это твоя вина?
- Нет... из-за того, что она не замечала ничего... не остановила его, не спасла меня...
- Это не глупо, - буркнул я, перебирая пальцами позвонки.
Я тоже какое-то время испытывал странную обиду на родителей, оттого что они знали меня, но не могли сами понять что со мной случилось и задавали вопросы. Странное, какое-то детское ощущение...
- Ну и... Трапп обратил внимание на волосы?
- Эм... он что-то сказал, но я не поняла что именно. Но не думаю, что что-то плохое. В общем, об'гезать волосы было плохой идеей, потому что он 'гешил поп'гобовать что-то новое... Он отвел меня в лабо'гантскую, где свален всякий хлам, и посадил на стол. Потом посыпались воп'госы, но я не понимала и половины. Он сп'гашивал хочу ли я кончить и н'гавится ли мне кто-то из 'гебят. Но я не отвечала, только плакала от страха. Потом он п'гошептал "Только не говори своей маме" и мне стало еще ст'гашней, потому что он стал 'гасстегивать мою блузку. Я попыталась отползти куда-нибудь, но он гово'гил, что хочет только посмот'геть... Потом он взял мою 'гуку, опустил к своей ши'гинке и сказал держать... этот... ну...
- Член.
Черт, днем у Петит не возникало сложностей с произношением этого слова.
- Да, - она неровно выдохнула, - И... я де'гжала. А он не только смот'гел на меня, он т'гогал, так... знаешь...
Внезапно ее пальцы оказались на моих коленях и начали медленно, едва касаясь выводить небольшие кружочки на джинсах. В общем-то мне было щекотно, а место, где были ее пальцы, захотелось почесать. На обнаженной коже ощущения бы были сильнее, и если бы это делал кто-то неприятный, вроде Траппа, я бы взбесился и убил его к чертям собачьим! В смысле, Петит не делала мне ничего неприятного, но догадываюсь, как такие прикосновения могли нервировать
ее...
- Он целовал мои уши, слюняво чмокал и п'госил называть его "папочка", - она опустила лицо и ее плечи снова начали слегка дрожать, - Но я не могла. Мой папа бы никогда не сделал со мной таких вещей, и я не хотела называть Т'гаппа так же, как называю кого-то до'гогого мне...
Черт! Я не могу поверить в это! "Папочка"? Почему так? У него имелись фантазии в отношении своих дочерей? Черт подери, это все так неправильно!
Каспер неровно дышала опустив голову, но я не знал как ее поддержать, поэтому просто продолжал гладить ее спину, сжимать плечи и считать позвонки. Должно быть она воодушевилась
после моего вчерашнего восторга по поводу свалившегося с души камня, и тоже решила озвучить свою историю, чтобы облегчить свои переживания. Но это давалось ей нелегко. Кроме того,
причиной моего вчерашней радости отчасти и была сама Каспер, ее слова, ее идеи. А что сделаю я, когда услышу все? Как я поддержу ее?
- Так п'годолжалось некото'гое в'гемя, он сажал меня на стол в классе или в лабо'гантской, т'гогал меня везде, и заставлял тгогать его. Он гово'гил "это просто такая игра, я хочу поиграть с тобой", и сто раз повто'гял "только не говори маме"... он всегда был потным, всегда вонял так, что после "дополнительных занятий" меня 'гвало в туалете.
- От этого запаха нельзя было отмыться, моя к'говать, моя еда, мама, все воняло его потом и одеколоном. Я п'гинимала душ по десять г'аз в день, но ник-
Она резко остановилась и накрыла лицо ладонями.
Вот черт, теперь она плачет? Что нужно делать в таком случае?!
Рядом со мной никогда не плакали девушки. Во всяком случае не из-за ерунды.
Я снова принялся водить большим пальцем по ее шейным позвонкам, убирая в сторону волосы.
- Эйдан...? - ее голос ровный.
Cлава богу, она не плачет.
- Что?
- Пожалуйста, - она медленно повернулась ко мне и стала приближаться к моему лицу.
На этот раз я не боялся. Каспер знает меня, она не такая как эти прилипалы из школы, она не станет делать ничего такого, что могло бы напугать меня. Ее нос коснулся моей щеки, а затем она опустилась и на мгновение коснулась лбом моего плеча.
Вот и все. Не страшно.
- П'гости.
Я снова коснулся ее шеи пальцами, отчего она резко выпрямилась и попыталась укротить свои волосы.
- В общем, это п'годолжалось какое-то время, класс-лабо'гантская, стол, и'гга... Он не позволял мне смот'геть на... ну...
- На член.
- Да, - она кивнула, - Я не знала почему, но мне и не было инте'гесно. Единственное, чего мне хотелось... эм... чтобы кто-нибудь внезапно вошел и увидел, что со мной делает учитель химии и остановил бы это. Каждый 'газ, когда за две'гью слышались шаги, я начинала плакать
г'гомче, а он начинал тгястись, умолял меня вести себя тише, гово'гил, что не делает ничего плохого, и засовывал пальцы мне в рот. Но я п'годолжала глухо пищать, а он бледнеть от страха. Он постоянно писался от волнения, и раз пять даже обделывался... Но по моему он и
не замечал этого...
- Черт, Каспер... - пробормотал я, крепче сжимая ее плечи, отчего она резко будто подалась вперед, - Я могу... могу не трогать тебя...
- Л-ладно.
- Я хочу сказать, если это тебя пугает, если ты не хочешь...
- Я хочу. Че'гт, пожалуйста.
- Ладно, - я погладил ее шею под волосами.
- Че'гт... я гово'гила... гово'гила, что это п'годолжалось какое-то в'гемя, а потом... он захотел большего. Снова повел меня "иг'гать", сказал, что хочет поп'гобовать иначе, сп'госил люблю ли я целоваться. Я сказала нет, а он ответил, что это оттого, что меня никто не целовал как надо. И стал целовать меня, п'гижимался скользкими губами и 'гезко высовывать
язык, будто яще'гица... Потом он снял с меня все и стал пялится... там... будто я... какое-то невиданное чудо, на его лице было изумление, из открытого 'гта текли слюни, со лба капал пот п'гямо на меня...
- Ну и... было больно?
- Неа, - она покачала головой, - Скорее это п'госто не'гви'говало меня. Если я сейчас начну слегка дег'гать тебя за ухо в одном 'гитме, тебе будет совсем немного больно, скорее это будет 'газдражать и не'гвировать. Так и со мной. Я плакала от холода, от оме'гзения... Эта
штука скользила по моим бед'гам, и все было... таким холодным... Он без конца повто'гял "сейчас будет хорошо", облизывал пальцы, засовывал их мне в 'гот и е'гзал на мне вдавливая в стол... че'гт... гово'гил, что я к'гасивая, что вкусно пахну, что я уже большая девочка... И эта мелодия! Каждый 'газ он включал эту г'гебанную пластинку! Где какая-то д'гевняя леди монотонно завывала "туру-ру-ру"...
- Он просто больной... - прошептал я.
По-крайней мере он не искалечил ее таким образом...
- Я почти всегда думала, о том, что лучше бы он бил меня и оско'гблял... лучше бы он ломал мое тело, а не душу, - она опустила голову и опять начала дрожать, - Пускай бы он вык'гучивал руки и называл меня плохими словами, это не так плохо, как эта... г'гязная ласка,
нежные слова, едва ощутимые п'гикосновения, и вся эта атмосфе'га... Я чувствовала себя совсем маленькой, 'гебенком, а не под'гостком. До этого я думала о том, что когда-нибудь у меня будет па'гень и я буду заниматься с ним сексом, но с Т'гаппом я думала только о том, что...
все эти вещи... мне делать 'гано, я не хочу этого, это слишком вз'гослые "иг'гы". Они отталкивали меня. Мне до сих по'г сложно видеть эти... л-чувства, поцелуи, это все еще кажется слишком вз'гослым...
- Кто-то очень сильно люб- испытывал чувство ко мне... и кто-то очень хотел тебя, - я покачал головой касаясь ее поясницы и боков, - Вроде бы и обычные чувства, совсем не злые, но смогли так сильно разрушить что-то внутри...
- Да.
Мы молчали около минуты, но тишина не напрягала меня, она давала время подумать.
- Чем все кончилось? - наконец прошептал я, нарушив молчание и переместив руки к ее заднице. Вернее, к шрамам на заднице.
- Ну... во в'гемя самого последнего занятия он сп'гашивал кто из ребят мне н'гавится, кого бы я хотела увидеть без одежды. Но я не отвечала. Тогда он сказал, что голые они выглядят хуже чем он, и никогда не сделают мне п'гиятней, чем он сам...
- Бред, - фыркнул я, ни с того ни с сего.
- Ну... в общем... его волновали осенние каникулы, он думал, что я уст'гою дома вече'гинку на хэллоуин и пе'гесплю с па'гнями. Он сказал, что это будет ужасно, что мальчишки думают только о себе...
Как я, например.
- Потом он сказал, что я лучше чем его жена, что я не такая, что я веду себя хо'гошо... Сказал, что мы должны поп'гобовать что-то новое, что-то что мне очень пон'гавится. Он достал из штанов эту... эту...
- Член.
- Да, - она кивнула, - Плюнул на него и сказал мне подойти ближе и встать на колени... Я не сделала это. Мои ноги сами собой сделали шаг назад. Я была уве'гена, что он ничего не сделает мне, не обидит, но я почти задыхалась, когда сказала, что 'гасскажу 'годителям и
пойду в полицию... Он стал плакать. Че'гт, у него была п'госто исте'гика. Он 'гыдал, катался по полу, икал, умолял меня ничего никому не гово'гить. Сказал, что не хочет в тю'гьму, что там кто-нибудь сделает его своей сучкой, а мужчины ему не н'гавятся... Ему н'гавятся девочки.
Потом он в'гезал мне чем-то. Но не со злости, ско'гее в панике. Я отключилась, а когда отк'гыла глаза, вок'гуг был полный бедлам, воняло чем-то го'гелым. Он буквально п'гыгал пе'гедо мной, хныкал и 'гыдал высоким голосом, не'гвно двигаясь туда-сюда и в ужасе глядя на две'гь. Потом он снова уда'гил меня, и в следующий 'газ, когда я отк'гыла глаза, он тыкал мне в лицо... этой штукой. Меня вы'гвало на пол и я снова отключилась... Когда я отк'гыла глаза, он был на мне, вдавливал меня во что-то, вокруг была к'говь и стекло. Мне было ужасно больно, но я молчала, надеялась, что он успокоится и отпустит меня. Когда он закончил и начал подниматься, я тоже попыталась встать, но он испуганно завизжал и в'гезал мне гаечным ключом в висок.
- Черт.
- Да. Я очнулась вся в к'гови, а он п'годолжал не'гвно п'гыгать по лабо'гантской. Мой 'гот отк'гылся сам собой и я начала истошно вопить, должно быть на всю школу. Он описался, и начал снимать с меня ок'говавленные носки и запихивать их мне чуть ли не в глотку. И самое
к'гутое, - она невесело усмехнулась, - В этот момент случился самый пе'гвый п'гиступ паники... Я думала, что ум'гу, но мне так не хотелось! Я никогда не думала столько о жизни, как в этот момент. Потом он снова вы'губил меня, на этот 'газ действительно надолго, потому
что я очнулась в багажнике. Я не могла сжать 'гуки в кулак, не могла пошевелить ногами, у меня 'гаскалывалась голова, а спина ужасно болела и чесалась. Когда машина остановилась, он отк'гыл багажник. Я ничего не видела, только се'гое небо, темную землю, и что-то че'гное пе'гед собой - Тгаппа. Все плыло пе'гед глазами. Он угонил меня на землю, когда вытащил из багажника. Потом он отошел, оставив меня валятся на холодной земле. Это был почти декабрь, холод был собачий, но снега не было. Только п'голивной дождь. Т'гапп ве'гнулся с молотком,
гвоздями и лопатой. Потом мы двинулись. Ве'гнее, он тащил меня за ногу по земле, по камням, по г'гязи... Он плакал, гово'гил п'го тю'гьму, п'го гомосексуалистов, п'го сучек. Я не слушала, только изо всех сил надеялась, что он не убьет меня. Мне не хотелось уми'гать... Так ст'гашно бывает, когда в газетах пишут о 'гасте'гзанных в лесу девушках... я не хотела быть одной из них.
Я молча слушал, чувствуя, как бледнеет мое лицо и как сохнет во рту. Теперь я боюсь из-за своего болтливого рта и взрывного характера. Этот уб*людок должен сидеть в тюрьме, ему не место на свободе, кто-то еще может пострадать, а возможно уже страдает. Как же его
дочки из младших классов? Они тоже могли стать жертвой отца-педофила. Ну и кроме того, я боялся, что если увижу его, не удержусь и повыбиваю все зубы...
- Он долго тащил меня че'гез ветки и камни, п'годолжая 'гыдать и бу'гчать что-то. Он обделался, но п'годолжил тащить меня за ногу. Вся моя г'гудь и живот были 'гасцарапаны ветками и камнями, я оставляла к'говавый след на г'гязи и надеялась... че'гт... я надеялась, что по нему смогу сама выб'гаться из леса. Но мы оказались на какой-то до'гоге, и двинулись по ней. Ве'гнее он двинулся. Спустя какое-то в'гемя я увидела забо'г, за кото'гым виднелись могилы и памятники. Кладбище. П'гутья были очень шигокими. Не без труда, но Т'гапп смог п'голезть сквозь них, а вот когда п'гишла моя оче'гедь, он сломал мне обе 'гуки...
Я испуганно выдохнул, чувствуя неприятные мурашки на спине и не в силах поверить, что Петит все-таки выжила после всего...
- Он п'годолжал тащить меня по земле, и гыдать, шмыгать носом. Потом мы остановились у какой-то вы'гытой могилы. Т'гапп долго оглядывался по сто'гонам, а потом стал пялится на меня и за'гыдал еще г'гомче. Он в'гезал мне по лицу гаечным ключом... че'гт... он сломал мне кости,
и слезы хлынули из глаз сами собой. По-моему мне никогда не было больнее. Я задыхалась от боли... Потом он пе'геве'гнул меня на живот и стал вбивать лопату в мою спину.
- Но он так т'гясся, что я даже чувствовала, как д'гожит лопата под моей кожей. Он бил снова и снова, а я заставляла себя лежать не двигаясь, не мо'ггая и не дыша, чтобы он 'гешил, что закончил со мной. Он спихнул меня ногой в могилу. Я сломала обе ноги и поте'гяла сознание от боли. Я п'госыпалась умирая от холода, но ничего не видела, не могла пошевелится. Наступила ночь,
потому что стало темнее. Лицо опухло и я не могла откгыть глаза до конца. Потом все... Это ст'ганно, но я помнила себя не лежащей в могиле, а стоящей на к'гаю. Знаешь в тупых пе'гедачах обычно 'гассказывают о том, как видели себя будучи духом. Со мной было почти так, но я видела не себя, а п'госто место, где находилась. Кладбище и могилу...
- Тебя нашли спустя два дня, - я кивнул с трудом сглотнув слюну.
- Да, но я помню только больницу, - она выдохнула и стала говорить шепотом, - Странно, что там, когда он тащил и бил меня, я хотела жить, я до последнего надеялась, что останусь жива. А когда я очнулась в больнице замотанная в бинты... мне захотелось уме'геть... Я иск'генне не понимала, что там делаю, почему жива... Потом были 'годители и полицейские и все т'гебовали ответов, а мне было так ст'гашно... Мне казалось, что я это и не я вовсе, будто я осталась там, в могиле...
- Это ужасно, Петит, - прошептал я, потирая ее лопатки.
Внезапно она резко повернулась ко мне с лицом полным боли, мне даже показалось, что она вот-вот заплачет.
- Мне не н'гавилось это! - сказала она четко, но голос ее дрожал, - Т'ги месяца я... Т'ги месяца я ходила к нему, не потому что мне это н'гавилось! Мне не н'гавилось это! Совсем.
- Я знаю, - прошептал я, - Я и не думал, что это могло нравится тебе...
Она опустила лицо, и я был уверен, что она начала плакать.
- Миссис Петит бы так подумала? Подумала бы, что ты ходила потому что тебе нравилось это? - я снова стал гладить ее спину.
Петит кивнула.
- Это... это типа... не твоя вина. Совсем, - шептал я, а она в это время опять повернулась ко мне спиной, - В этом виноват кто угодно, но только не ты, ясно? Ты никому ничего не должна, и если... если ты не смогла сказать родителям, ладно. Не смогла дать ему пинка, это
тоже не твоя вина... Этого не должно было произойти, никто не имеет права упрекать тебя в чем-то... ты была почти ребенком, не знала языка... Я знаю каково тебе было, когда ты не могла говорить или двигаться... Это все не твоя вина. Вини кого хочешь, только не себя.
Она снова кивнула.
- Ты... ты болела из-за того, что лежала в воде два дня? - прошептал я.
Кивок.
- А сейчас...? Сейчас болеешь?
- Почки...
Я неровно выдохнул и покачал головой.
- Я никому не расскажу, - шептал я, снова сжимая и разжимая ее плечи, - Но поверь мне, когда нибудь Трапп попадется и поплатится за все, что сделал. Он никогда уже не будет жить как раньше...
Каспер молчала, лишь склонив голову слушала все, что я говорил.
Или...
- Каспер, - я слегка потряс ее, - Каспер?
Я наклонился к ней, и услышав ровное и глубокое дыхание чуть не рассмеялся. Она уснула, как только исполнила свою миссию, рассказала мне историю. Боже, неужели я настолько скучный? Ей не захотелось узнать мое мнение обо всем, что она рассказала?
- Эй, Каспер, - я сжал ее плечи, - Проснись, тебе... пора спать.
Тихо рассмевшись, я уселся удобней, удерживая ее, чтобы она не наклонялась туда-сюда. Я решил подождать, пока она уснет достаточно крепко, чтобы положить ее на подушку не разбудив при этом.
История Петит крутилась в моей голови и от подробностей я то и дело забывал как дышать. Серьезно, как она вообще пережила все это дерьмо? Черт, даже не удивительно, что она вела себя странно все то время, что я видел ее в школе. Может и я был бы таким же, если бы не
мои родители. Как и я, она хотела, чтобы ее оставили в покое и перестали допрашивать, что ее родители и сделали. Но не мои. Мои перестали задавать вопросы, но поптылась забить мою
голову чем-то другим. Спортом. Ведь действительно, выматываясь в зале или на поле, я забывал обо всех проблемах, я видел хорошие сны, приступы практически пропали... А Каспер просто пошла дальше одна.
Разве это не сила?
Еще какая.
Пс. Спасибо за внимание, дорогие друзья! Вот нам и стала известна история Петит(спасибо нескольким дамам). Не стесняйтесь высказываться, нам интересны любые предположения!
И нет, Петит не умрет из-за того, что у нее слабые почки(хсспади), просто это было самым популярным предположением моих друзей после этой серии
)).
Часть вторая.
Ее дрожащие плечи были чуть приподняты, а пыльцы крепко сжимали покрывало.
Я аккуратно подсел ближе, и коснулся края тонкой майки. Она вздрогнула и напряглась от страха. В комнате было темно, но света хватало, чтобы увидеть шрамы. Мне не хотелось делать его ярче, чтобы у Петит не возникло ощущение врачебного приема.
Я настолько осторожно поднимал тонкую ткань, что можно было подумать, что под ней не шрамы, а свежие раны. На спине Каспер было около четырех больших отметин пересекающий спину и множество маленьких. От какого предмета появились эти следы, понять было невозможно.
Коснувшись пальцами своей щеки, я убедился, что мои руки теплые и закусив губу коснулся ее кожи. Сам я ненавижу холодные прикосновения, они сильно напоминают... о ней.
Я провел двумя пальцами по самому крупному шраму и ощутил, как Каспер дернулась. Ее дыхание стало настолько тяжелым, что я подумал о приступе паники.
- Это... это... - послышался неровный шепот.
- Эй, ты можешь не говорить, - буркнул я, касаясь позвонков покрытых тонкой кожей.
- Ta gueule, - резко буркнула она, и я улыбнулся, - Это... л-лопата.
- Лопата? - я снова коснулся длинного шрама, пытаясь понять как и зачем нужно было так калечить лопатой...
- И... и... стекло? - она покачала головой.
Я водил ладонью по ее спине представляя, как все это выглядело три года назад, когда она попала в больницу, после... после... Это все сделал Трапп? Я знал, что он пытался убить ее, но лопатой? Или... Что же с ней произошло?
- И... и здесь... - она повернула голову, и коснулась своей скулы пальцами, - Гаечный ключ...
ЧТО?! Гаечный ключ?!
Я коснулся большим пальцем ее щеки, но ничего не почувствовал. Ее кожа была обычной, теплой и гладкой, без шрамов. Но нажав сильнее, я ощутил нечто тонкое, но твердое под своими пальцами.
- У меня была сломана скуловая кость, нос, челюсть, 'гассечена щека, 'газбита голова... - она шептала пока я прослеживал этот внутренний тугой узелок под ее кожей.
- Это... это сделал Трапп? - негромко спросил я, снова касаясь ее спины.
Неровно выдохнув, она бросила в рот одну таблетку. Вторую положила на одеяло рядом со своим коленом.
- Что это? - спросил я.
- Снотворное.
Поерзав на месте, она снова неровно выдохнула и покачала головой. Я не знал, что с ней происходит, но хотел снова сказать ей, что она может не рассказывать мне ничего, в случае если она так переживает из-за этого.
Я все еще водил пальцами по ее шрамам, но длинные никак не кончались. Они пропадали где-то под ее шортами и я с ужасом думал, что Трапп изуродовал еще и ее задницу. Когда я коснулся края шорт, она слегка приподнялась, давая мне опустить руку на ее ягодицу. Конечно, я не лапал ее, но по-моему шрамы доходили только до середины ее задницы, не дальше.
- Я никогда никуда не уезжала из Ф'ганции. И мы жили спокойно, в моем детстве никогда не п'гоисходило никаких ужасов. 'одители любили меня, в детском саду и школе никто никогда меня не обижал. Все было в общем-то идеально. До т'гетьего класса я училась в обычной школе, но
на 'гождество папин коллега угово'гил меня поучаствовать в го'годском конкурсе 'гисунков. Я выиг'ала и смогла бесплатно учится в частном художественном лицее. Там я п'гоучилась четы'ге года, после чего мы вынуждены были пе'геехать. Филиал папиной библиотеки зак'гывался, и его начальник догово'гился со своим знакомым из Вашингтона о 'габоте на той же должности. Я об'гадовалась пе'геезду, потому что мне очень н'гавились аме'гиканские фильмы и я хотела побывать в этой ст'гане.
Я пялился на ее плечо пытаясь нарисовать в своем воображении ту, не сломленную грязным извращенцем девочку, которая училась в классной школе, дружила с одноклассниками и мечтала о стране, которую видела только в кино. Но у меня ничего не вышло. Я знаю только
забитую социально-фригидную Вшивую, и хриплую, вечно смеющуюся без причины Каспер. Кто такая Ариана Петит мне неизвестно.
- Поначалу все было замечательно, моя комната была го'газдо больше той, в кото'гой я жила в Па'гиже, недалеко от дома было кафе-мо'гоженое и большой па'гк. 'гебята в школе п'гиняли меня с
инте'гесом. Для г'гуппы изучающей ф'ганцузский язык я выступала как гость, одна девочка п'госила помочь ей написать письмо бойф'генду в Па'гиж, а потом пе'гевести его ответ. За мной всюду ходила мадам Тату, п'геподаватель ф'ганцузского, помогала понять задания на у'гоках и учила меня английскому. Ну и... потом я пошла на химию...
Мои руки напряглись сжимая ее плечи. В общем-то, я уже потрогал и увидел что хотел, и не было смысла продолжать касаться ее спины, но меня не покидало ощущение, что если я уберу руки,
она остановится, перестанет рассказывать.
- Он был хорошим поначалу. Явно завышал мне отметки, все в'гемя улыбался, но не казался мне озабоченным или ст'ганным. В Па'гиже, возле нашего лицея вечно ошивались какие-то изв'гащенцы,
втиха'гя фотог'гафировали нас или п'госто п'геследовали. Хотя они не в'гедили никому, были пугливыми и услышав г'губую б'гань от кого-то из лицеисток, тут же сбегали. В общем, я знала как они смот'гели на нас, но взгляд Т'гаппа был не таким. Он смот'гел на меня с каким-то
востог'гом, будто давно знал и ждал. Но потом это изменилось. Он все в'гемя облизывал губы, выти'гал лицо от пота и улыбался мне. Когда я выходила к доске, он касался моей спины, гладил по голове, гово'гил что-то доб'гое. Потом он стал занижать мои оценки и убеждал мадам
Тату, что на дополнительных занятиях помощь пе'геводчика не понадобится... Мне было ее так жаль, она думала, что пе'геводит все не так, что я не могу быть тупой настолько, чтобы б'гать дополнительную химию...
Ее плечи начали дрожать и я снова сжал их, потому что не знал что говорить и о чем спрашивать. Я лишь крепко держал ее, и водил большими пальцами по ее шейным позвонкам, хоть
там и не было шрамов. Петит не возражала.
- В пе'гвый раз он дал мне задание по химии, а сам стоял позади меня и тихо сопел. Я слышала как что-то шуршит, слышала как он двигается на месте. Мне было не по себе, но когда я попыталась посмот'геть что он там делает, он взял мою голову и пове'гнул к тет'гади. Во вто'гой
газ было тоже самое, только шо'гох одежды слышался отчетливей, он звенел часами и 'гемнем, ша'гкал на месте и ст'ганно ск'гипел, когда дышал. Я не могла выполнять задание, потому что мне стало ст'гашно, я догадалась, что за моей спиной мисте'г Т'гапп абсолютно голый... Он
начал т'гогать мои волосы, легонько поде'ггивать их и тянуть на себя. Я боялась пове'гнутся, лишь чувствовала как он т'гогает их и часто х'гипит и сопит. Потом он закончил и отпустил меня домой... все...все мои волосы были в... в этом... в этой...
- Больной уб*людок, - буркнул я.
Серьезно? Нет, серьезно? Гребанный извращенец кончал на ее волосы? Онанировал завернув свое добро в волосы своей ученицы?
Черт, это ненормально, если хотите знать. Как получилось, что это ничтожество все еще не в тюрьме? Я надеюсь, там кто-нибудь будет кончать на его мерзкую лысину.
Петит схватилась за свою гриву, которая высохнув стала еще более пушистой, и прижала ее к своей груди.
- Я от'гезала их. Не все, но какую-то часть. Получилось п'госто ужасно, но я хотела именно этого, хотела, чтобы они стали у'годливыми и неп'гивлекательными. Мама так о'гала на меня, то
и дело п'гипоминая мне то, что я сделала с собой... Я п'гяталась в комнате пыталась сте'геть с себя все что оставил на мне Т'гапп, все то, что я не успела смыть в школе... и в'гывалась мама, гово'гила что я выгляжу как уличная девка с такой п'гической, что на меня могут
поза'гится только ста'гые изв'гащенцы, а п'гиличный мальчик ни за что не п'гигласит меня на танцы... Я все в'гемя плакала, а она не зная чем вызваны мои слезы, гово'гила, что я сама во всем виновата...
- Ты не говорила ей? - прошептал я, и Петит зачем-то отпустила свои волосы, отчего они рассыпались по моим рукам.
- Нет, - она покачала головой и горько усмехнулась, - Я не знаю почему, но не гово'гила, не могла гово'гить. Хотя возможно, папа бы остановил бы это... Но мама точно сказала бы, что я сама во всем виновата, а мне не хотелось этого слышать... Глупо, но я до сих по'г на нее обижаюсь...
- Из-за... из-за того, что она сказала будто это твоя вина?
- Нет... из-за того, что она не замечала ничего... не остановила его, не спасла меня...
- Это не глупо, - буркнул я, перебирая пальцами позвонки.
Я тоже какое-то время испытывал странную обиду на родителей, оттого что они знали меня, но не могли сами понять что со мной случилось и задавали вопросы. Странное, какое-то детское ощущение...
- Ну и... Трапп обратил внимание на волосы?
- Эм... он что-то сказал, но я не поняла что именно. Но не думаю, что что-то плохое. В общем, об'гезать волосы было плохой идеей, потому что он 'гешил поп'гобовать что-то новое... Он отвел меня в лабо'гантскую, где свален всякий хлам, и посадил на стол. Потом посыпались воп'госы, но я не понимала и половины. Он сп'гашивал хочу ли я кончить и н'гавится ли мне кто-то из 'гебят. Но я не отвечала, только плакала от страха. Потом он п'гошептал "Только не говори своей маме" и мне стало еще ст'гашней, потому что он стал 'гасстегивать мою блузку. Я попыталась отползти куда-нибудь, но он гово'гил, что хочет только посмот'геть... Потом он взял мою 'гуку, опустил к своей ши'гинке и сказал держать... этот... ну...
- Член.
Черт, днем у Петит не возникало сложностей с произношением этого слова.
- Да, - она неровно выдохнула, - И... я де'гжала. А он не только смот'гел на меня, он т'гогал, так... знаешь...
Внезапно ее пальцы оказались на моих коленях и начали медленно, едва касаясь выводить небольшие кружочки на джинсах. В общем-то мне было щекотно, а место, где были ее пальцы, захотелось почесать. На обнаженной коже ощущения бы были сильнее, и если бы это делал кто-то неприятный, вроде Траппа, я бы взбесился и убил его к чертям собачьим! В смысле, Петит не делала мне ничего неприятного, но догадываюсь, как такие прикосновения могли нервировать
ее...
- Он целовал мои уши, слюняво чмокал и п'госил называть его "папочка", - она опустила лицо и ее плечи снова начали слегка дрожать, - Но я не могла. Мой папа бы никогда не сделал со мной таких вещей, и я не хотела называть Т'гаппа так же, как называю кого-то до'гогого мне...
Черт! Я не могу поверить в это! "Папочка"? Почему так? У него имелись фантазии в отношении своих дочерей? Черт подери, это все так неправильно!
Каспер неровно дышала опустив голову, но я не знал как ее поддержать, поэтому просто продолжал гладить ее спину, сжимать плечи и считать позвонки. Должно быть она воодушевилась
после моего вчерашнего восторга по поводу свалившегося с души камня, и тоже решила озвучить свою историю, чтобы облегчить свои переживания. Но это давалось ей нелегко. Кроме того,
причиной моего вчерашней радости отчасти и была сама Каспер, ее слова, ее идеи. А что сделаю я, когда услышу все? Как я поддержу ее?
- Так п'годолжалось некото'гое в'гемя, он сажал меня на стол в классе или в лабо'гантской, т'гогал меня везде, и заставлял тгогать его. Он гово'гил "это просто такая игра, я хочу поиграть с тобой", и сто раз повто'гял "только не говори маме"... он всегда был потным, всегда вонял так, что после "дополнительных занятий" меня 'гвало в туалете.
- От этого запаха нельзя было отмыться, моя к'говать, моя еда, мама, все воняло его потом и одеколоном. Я п'гинимала душ по десять г'аз в день, но ник-
Она резко остановилась и накрыла лицо ладонями.
Вот черт, теперь она плачет? Что нужно делать в таком случае?!
Рядом со мной никогда не плакали девушки. Во всяком случае не из-за ерунды.
Я снова принялся водить большим пальцем по ее шейным позвонкам, убирая в сторону волосы.
- Эйдан...? - ее голос ровный.
Cлава богу, она не плачет.
- Что?
- Пожалуйста, - она медленно повернулась ко мне и стала приближаться к моему лицу.
На этот раз я не боялся. Каспер знает меня, она не такая как эти прилипалы из школы, она не станет делать ничего такого, что могло бы напугать меня. Ее нос коснулся моей щеки, а затем она опустилась и на мгновение коснулась лбом моего плеча.
Вот и все. Не страшно.
- П'гости.
Я снова коснулся ее шеи пальцами, отчего она резко выпрямилась и попыталась укротить свои волосы.
- В общем, это п'годолжалось какое-то время, класс-лабо'гантская, стол, и'гга... Он не позволял мне смот'геть на... ну...
- На член.
- Да, - она кивнула, - Я не знала почему, но мне и не было инте'гесно. Единственное, чего мне хотелось... эм... чтобы кто-нибудь внезапно вошел и увидел, что со мной делает учитель химии и остановил бы это. Каждый 'газ, когда за две'гью слышались шаги, я начинала плакать
г'гомче, а он начинал тгястись, умолял меня вести себя тише, гово'гил, что не делает ничего плохого, и засовывал пальцы мне в рот. Но я п'годолжала глухо пищать, а он бледнеть от страха. Он постоянно писался от волнения, и раз пять даже обделывался... Но по моему он и
не замечал этого...
- Черт, Каспер... - пробормотал я, крепче сжимая ее плечи, отчего она резко будто подалась вперед, - Я могу... могу не трогать тебя...
- Л-ладно.
- Я хочу сказать, если это тебя пугает, если ты не хочешь...
- Я хочу. Че'гт, пожалуйста.
- Ладно, - я погладил ее шею под волосами.
- Че'гт... я гово'гила... гово'гила, что это п'годолжалось какое-то в'гемя, а потом... он захотел большего. Снова повел меня "иг'гать", сказал, что хочет поп'гобовать иначе, сп'госил люблю ли я целоваться. Я сказала нет, а он ответил, что это оттого, что меня никто не целовал как надо. И стал целовать меня, п'гижимался скользкими губами и 'гезко высовывать
язык, будто яще'гица... Потом он снял с меня все и стал пялится... там... будто я... какое-то невиданное чудо, на его лице было изумление, из открытого 'гта текли слюни, со лба капал пот п'гямо на меня...
- Ну и... было больно?
- Неа, - она покачала головой, - Скорее это п'госто не'гви'говало меня. Если я сейчас начну слегка дег'гать тебя за ухо в одном 'гитме, тебе будет совсем немного больно, скорее это будет 'газдражать и не'гвировать. Так и со мной. Я плакала от холода, от оме'гзения... Эта
штука скользила по моим бед'гам, и все было... таким холодным... Он без конца повто'гял "сейчас будет хорошо", облизывал пальцы, засовывал их мне в 'гот и е'гзал на мне вдавливая в стол... че'гт... гово'гил, что я к'гасивая, что вкусно пахну, что я уже большая девочка... И эта мелодия! Каждый 'газ он включал эту г'гебанную пластинку! Где какая-то д'гевняя леди монотонно завывала "туру-ру-ру"...
- Он просто больной... - прошептал я.
По-крайней мере он не искалечил ее таким образом...
- Я почти всегда думала, о том, что лучше бы он бил меня и оско'гблял... лучше бы он ломал мое тело, а не душу, - она опустила голову и опять начала дрожать, - Пускай бы он вык'гучивал руки и называл меня плохими словами, это не так плохо, как эта... г'гязная ласка,
нежные слова, едва ощутимые п'гикосновения, и вся эта атмосфе'га... Я чувствовала себя совсем маленькой, 'гебенком, а не под'гостком. До этого я думала о том, что когда-нибудь у меня будет па'гень и я буду заниматься с ним сексом, но с Т'гаппом я думала только о том, что...
все эти вещи... мне делать 'гано, я не хочу этого, это слишком вз'гослые "иг'гы". Они отталкивали меня. Мне до сих по'г сложно видеть эти... л-чувства, поцелуи, это все еще кажется слишком вз'гослым...
- Кто-то очень сильно люб- испытывал чувство ко мне... и кто-то очень хотел тебя, - я покачал головой касаясь ее поясницы и боков, - Вроде бы и обычные чувства, совсем не злые, но смогли так сильно разрушить что-то внутри...
- Да.
Мы молчали около минуты, но тишина не напрягала меня, она давала время подумать.
- Чем все кончилось? - наконец прошептал я, нарушив молчание и переместив руки к ее заднице. Вернее, к шрамам на заднице.
- Ну... во в'гемя самого последнего занятия он сп'гашивал кто из ребят мне н'гавится, кого бы я хотела увидеть без одежды. Но я не отвечала. Тогда он сказал, что голые они выглядят хуже чем он, и никогда не сделают мне п'гиятней, чем он сам...
- Бред, - фыркнул я, ни с того ни с сего.
- Ну... в общем... его волновали осенние каникулы, он думал, что я уст'гою дома вече'гинку на хэллоуин и пе'гесплю с па'гнями. Он сказал, что это будет ужасно, что мальчишки думают только о себе...
Как я, например.
- Потом он сказал, что я лучше чем его жена, что я не такая, что я веду себя хо'гошо... Сказал, что мы должны поп'гобовать что-то новое, что-то что мне очень пон'гавится. Он достал из штанов эту... эту...
- Член.
- Да, - она кивнула, - Плюнул на него и сказал мне подойти ближе и встать на колени... Я не сделала это. Мои ноги сами собой сделали шаг назад. Я была уве'гена, что он ничего не сделает мне, не обидит, но я почти задыхалась, когда сказала, что 'гасскажу 'годителям и
пойду в полицию... Он стал плакать. Че'гт, у него была п'госто исте'гика. Он 'гыдал, катался по полу, икал, умолял меня ничего никому не гово'гить. Сказал, что не хочет в тю'гьму, что там кто-нибудь сделает его своей сучкой, а мужчины ему не н'гавятся... Ему н'гавятся девочки.
Потом он в'гезал мне чем-то. Но не со злости, ско'гее в панике. Я отключилась, а когда отк'гыла глаза, вок'гуг был полный бедлам, воняло чем-то го'гелым. Он буквально п'гыгал пе'гедо мной, хныкал и 'гыдал высоким голосом, не'гвно двигаясь туда-сюда и в ужасе глядя на две'гь. Потом он снова уда'гил меня, и в следующий 'газ, когда я отк'гыла глаза, он тыкал мне в лицо... этой штукой. Меня вы'гвало на пол и я снова отключилась... Когда я отк'гыла глаза, он был на мне, вдавливал меня во что-то, вокруг была к'говь и стекло. Мне было ужасно больно, но я молчала, надеялась, что он успокоится и отпустит меня. Когда он закончил и начал подниматься, я тоже попыталась встать, но он испуганно завизжал и в'гезал мне гаечным ключом в висок.
- Черт.
- Да. Я очнулась вся в к'гови, а он п'годолжал не'гвно п'гыгать по лабо'гантской. Мой 'гот отк'гылся сам собой и я начала истошно вопить, должно быть на всю школу. Он описался, и начал снимать с меня ок'говавленные носки и запихивать их мне чуть ли не в глотку. И самое
к'гутое, - она невесело усмехнулась, - В этот момент случился самый пе'гвый п'гиступ паники... Я думала, что ум'гу, но мне так не хотелось! Я никогда не думала столько о жизни, как в этот момент. Потом он снова вы'губил меня, на этот 'газ действительно надолго, потому
что я очнулась в багажнике. Я не могла сжать 'гуки в кулак, не могла пошевелить ногами, у меня 'гаскалывалась голова, а спина ужасно болела и чесалась. Когда машина остановилась, он отк'гыл багажник. Я ничего не видела, только се'гое небо, темную землю, и что-то че'гное пе'гед собой - Тгаппа. Все плыло пе'гед глазами. Он угонил меня на землю, когда вытащил из багажника. Потом он отошел, оставив меня валятся на холодной земле. Это был почти декабрь, холод был собачий, но снега не было. Только п'голивной дождь. Т'гапп ве'гнулся с молотком,
гвоздями и лопатой. Потом мы двинулись. Ве'гнее, он тащил меня за ногу по земле, по камням, по г'гязи... Он плакал, гово'гил п'го тю'гьму, п'го гомосексуалистов, п'го сучек. Я не слушала, только изо всех сил надеялась, что он не убьет меня. Мне не хотелось уми'гать... Так ст'гашно бывает, когда в газетах пишут о 'гасте'гзанных в лесу девушках... я не хотела быть одной из них.
Я молча слушал, чувствуя, как бледнеет мое лицо и как сохнет во рту. Теперь я боюсь из-за своего болтливого рта и взрывного характера. Этот уб*людок должен сидеть в тюрьме, ему не место на свободе, кто-то еще может пострадать, а возможно уже страдает. Как же его
дочки из младших классов? Они тоже могли стать жертвой отца-педофила. Ну и кроме того, я боялся, что если увижу его, не удержусь и повыбиваю все зубы...
- Он долго тащил меня че'гез ветки и камни, п'годолжая 'гыдать и бу'гчать что-то. Он обделался, но п'годолжил тащить меня за ногу. Вся моя г'гудь и живот были 'гасцарапаны ветками и камнями, я оставляла к'говавый след на г'гязи и надеялась... че'гт... я надеялась, что по нему смогу сама выб'гаться из леса. Но мы оказались на какой-то до'гоге, и двинулись по ней. Ве'гнее он двинулся. Спустя какое-то в'гемя я увидела забо'г, за кото'гым виднелись могилы и памятники. Кладбище. П'гутья были очень шигокими. Не без труда, но Т'гапп смог п'голезть сквозь них, а вот когда п'гишла моя оче'гедь, он сломал мне обе 'гуки...
Я испуганно выдохнул, чувствуя неприятные мурашки на спине и не в силах поверить, что Петит все-таки выжила после всего...
- Он п'годолжал тащить меня по земле, и гыдать, шмыгать носом. Потом мы остановились у какой-то вы'гытой могилы. Т'гапп долго оглядывался по сто'гонам, а потом стал пялится на меня и за'гыдал еще г'гомче. Он в'гезал мне по лицу гаечным ключом... че'гт... он сломал мне кости,
и слезы хлынули из глаз сами собой. По-моему мне никогда не было больнее. Я задыхалась от боли... Потом он пе'геве'гнул меня на живот и стал вбивать лопату в мою спину.
- Но он так т'гясся, что я даже чувствовала, как д'гожит лопата под моей кожей. Он бил снова и снова, а я заставляла себя лежать не двигаясь, не мо'ггая и не дыша, чтобы он 'гешил, что закончил со мной. Он спихнул меня ногой в могилу. Я сломала обе ноги и поте'гяла сознание от боли. Я п'госыпалась умирая от холода, но ничего не видела, не могла пошевелится. Наступила ночь,
потому что стало темнее. Лицо опухло и я не могла откгыть глаза до конца. Потом все... Это ст'ганно, но я помнила себя не лежащей в могиле, а стоящей на к'гаю. Знаешь в тупых пе'гедачах обычно 'гассказывают о том, как видели себя будучи духом. Со мной было почти так, но я видела не себя, а п'госто место, где находилась. Кладбище и могилу...
- Тебя нашли спустя два дня, - я кивнул с трудом сглотнув слюну.
- Да, но я помню только больницу, - она выдохнула и стала говорить шепотом, - Странно, что там, когда он тащил и бил меня, я хотела жить, я до последнего надеялась, что останусь жива. А когда я очнулась в больнице замотанная в бинты... мне захотелось уме'геть... Я иск'генне не понимала, что там делаю, почему жива... Потом были 'годители и полицейские и все т'гебовали ответов, а мне было так ст'гашно... Мне казалось, что я это и не я вовсе, будто я осталась там, в могиле...
- Это ужасно, Петит, - прошептал я, потирая ее лопатки.
Внезапно она резко повернулась ко мне с лицом полным боли, мне даже показалось, что она вот-вот заплачет.
- Мне не н'гавилось это! - сказала она четко, но голос ее дрожал, - Т'ги месяца я... Т'ги месяца я ходила к нему, не потому что мне это н'гавилось! Мне не н'гавилось это! Совсем.
- Я знаю, - прошептал я, - Я и не думал, что это могло нравится тебе...
Она опустила лицо, и я был уверен, что она начала плакать.
- Миссис Петит бы так подумала? Подумала бы, что ты ходила потому что тебе нравилось это? - я снова стал гладить ее спину.
Петит кивнула.
- Это... это типа... не твоя вина. Совсем, - шептал я, а она в это время опять повернулась ко мне спиной, - В этом виноват кто угодно, но только не ты, ясно? Ты никому ничего не должна, и если... если ты не смогла сказать родителям, ладно. Не смогла дать ему пинка, это
тоже не твоя вина... Этого не должно было произойти, никто не имеет права упрекать тебя в чем-то... ты была почти ребенком, не знала языка... Я знаю каково тебе было, когда ты не могла говорить или двигаться... Это все не твоя вина. Вини кого хочешь, только не себя.
Она снова кивнула.
- Ты... ты болела из-за того, что лежала в воде два дня? - прошептал я.
Кивок.
- А сейчас...? Сейчас болеешь?
- Почки...
Я неровно выдохнул и покачал головой.
- Я никому не расскажу, - шептал я, снова сжимая и разжимая ее плечи, - Но поверь мне, когда нибудь Трапп попадется и поплатится за все, что сделал. Он никогда уже не будет жить как раньше...
Каспер молчала, лишь склонив голову слушала все, что я говорил.
Или...
- Каспер, - я слегка потряс ее, - Каспер?
Я наклонился к ней, и услышав ровное и глубокое дыхание чуть не рассмеялся. Она уснула, как только исполнила свою миссию, рассказала мне историю. Боже, неужели я настолько скучный? Ей не захотелось узнать мое мнение обо всем, что она рассказала?
- Эй, Каспер, - я сжал ее плечи, - Проснись, тебе... пора спать.
Тихо рассмевшись, я уселся удобней, удерживая ее, чтобы она не наклонялась туда-сюда. Я решил подождать, пока она уснет достаточно крепко, чтобы положить ее на подушку не разбудив при этом.
История Петит крутилась в моей голови и от подробностей я то и дело забывал как дышать. Серьезно, как она вообще пережила все это дерьмо? Черт, даже не удивительно, что она вела себя странно все то время, что я видел ее в школе. Может и я был бы таким же, если бы не
мои родители. Как и я, она хотела, чтобы ее оставили в покое и перестали допрашивать, что ее родители и сделали. Но не мои. Мои перестали задавать вопросы, но поптылась забить мою
голову чем-то другим. Спортом. Ведь действительно, выматываясь в зале или на поле, я забывал обо всех проблемах, я видел хорошие сны, приступы практически пропали... А Каспер просто пошла дальше одна.
Разве это не сила?
Еще какая.
Когда я открыл глаза, вокруг была темнота и холод. Моя спина и шея приятно побаливали из-а удобной постели и подушк-
Стоп, что?
Постели?!
Вздрогнув, я приподнял голову и с ужасом обнаружил на себе... Каспер? Каспер спала на моей груди ровно дыша. Одна моя рука была вытянута вдоль тела, а друга запуталась в ее волосах. Мое горло склеилось от ужаса и я крепко зажмурил глаза, чтобы унять накатывающую панику.
Но это была Каспер.
Не Фанатка.
Я не сплю с девчонками в одной постели. Никогда. Это один из моих бзиков. Но спустя несколько мгновений страха, близость Петит казалась мне чем-то... нормальным. Нормальные люди не боятся спать со своими ...друзьями, верно? Я чувствую себя нормально.
Сбросив обувь, я натянул на нас обоих одеяло, потому что в этой комнате был гребанный мороз.
Второй раз я проснулся от того, что Каспер почти летела на пол. Ну в общем из-за того, что она скатывалась с моей груди. Я натянул одеяло повыше и прижал ее к своей груди, чтобы она не грохнулась и не сломала шею.
Третий раз я проснулся от странного звука, но не найдя его источник, снова положил голову на подушку, натянул съехавшее одеяло на Каспер и мгновенно уснул.
Стоп, что?
Постели?!
Вздрогнув, я приподнял голову и с ужасом обнаружил на себе... Каспер? Каспер спала на моей груди ровно дыша. Одна моя рука была вытянута вдоль тела, а друга запуталась в ее волосах. Мое горло склеилось от ужаса и я крепко зажмурил глаза, чтобы унять накатывающую панику.
Но это была Каспер.
Не Фанатка.
Я не сплю с девчонками в одной постели. Никогда. Это один из моих бзиков. Но спустя несколько мгновений страха, близость Петит казалась мне чем-то... нормальным. Нормальные люди не боятся спать со своими ...друзьями, верно? Я чувствую себя нормально.
Сбросив обувь, я натянул на нас обоих одеяло, потому что в этой комнате был гребанный мороз.
Второй раз я проснулся от того, что Каспер почти летела на пол. Ну в общем из-за того, что она скатывалась с моей груди. Я натянул одеяло повыше и прижал ее к своей груди, чтобы она не грохнулась и не сломала шею.
Третий раз я проснулся от странного звука, но не найдя его источник, снова положил голову на подушку, натянул съехавшее одеяло на Каспер и мгновенно уснул.
Пс. Спасибо за внимание, дорогие друзья! Вот нам и стала известна история Петит(спасибо нескольким дамам). Не стесняйтесь высказываться, нам интересны любые предположения!
И нет, Петит не умрет из-за того, что у нее слабые почки(хсспади), просто это было самым популярным предположением моих друзей после этой серии
)).
d@rkn@t@l
Постоялец
Я в восторге!!!! Просто обалденная серия! Спасибо! Оооочень понравилось!
Ариана просто лапулька!!!!!! Долго смеялась над моментом, когда Эйдан решил проверить спортивные навыки Арианы! Супер!
Вот только не могу понять, если Ариане не нравилось то, что проделывал с ней этот Трапп, зачем она ходила на доп. занятия.
Ариана просто лапулька!!!!!! Долго смеялась над моментом, когда Эйдан решил проверить спортивные навыки Арианы! Супер!
Вот только не могу понять, если Ариане не нравилось то, что проделывал с ней этот Трапп, зачем она ходила на доп. занятия.
Ми
Участник
КАПЕЦ! Я почему-то думала, что это сделал с ней не Трапп. какой-то мужик из Франции, который рисовать то ее вздумал, да, точно... Я думала, что она уже такая и приехала. Мама у нее дура вообще. ДУРА!
Девочку нашу так жалко, она такая умничка, такая молочулечка. Такое пережила...
Эйдан, если ты не будешь с Арианной, то я обижусь на всех мужиков на свете!
Девочку нашу так жалко, она такая умничка, такая молочулечка. Такое пережила...
Эйдан, если ты не будешь с Арианной, то я обижусь на всех мужиков на свете!
Naan
Постоялец
Вот теперь стало совсем спокойно... они готовы проверять свое доверие на прочность... Можно начать с утреннего визита доктора Джека) Вот тогда он точно челюсть потеряет, как и все население городка, а фанатка покончит с собой - хэпи енд)
Ну а вообще, Ариана в обнимку с Эйданом, это мило... Правда, мне кажется девочка сильно удивится утром... или это план был такой?) Не думаю чтоб этой ночью их мучили кошмары... скорее наоборот... а это может привести к хорошей привычке)
Рисовка просто великолепная!
Полный восторг!
Спасибо.
Ну а вообще, Ариана в обнимку с Эйданом, это мило... Правда, мне кажется девочка сильно удивится утром... или это план был такой?) Не думаю чтоб этой ночью их мучили кошмары... скорее наоборот... а это может привести к хорошей привычке)
Рисовка просто великолепная!
Полный восторг!
Спасибо.
Iron Lady
Гуру
Серия интересная, стоила ожиданий, но и оставляет много вопросов после себя. На самом деле, если ей все это не нравилось, тогда почему она продолжала ходить? Ведь можно же было ничего не рассказывая просто перкратить эти занятия дополнительные? И второе, - так Трап насиловал Ариану (в прямом смысле этого слова) или нет? Петит просто опустила подробности или это произошло один раз, когда она была в отключке в конце? Не подумайте, я не грязная извращенка, но после Феникса ожидала в истории Арианы больше грязных подробностей.. И после всей этой истории больше всего хочется узнать реакцию Траппа, когда оставив позади больницу, Ариана снова вошла в его класс.
Мarat
Гуру
perigreen, спасибо большое!
Ми, дык она ж и до этого рассказывала Эйдану о том, что ее насиловал химик. Спасибо большое!
Naan, гы, конечно, удивится, мне вообще утренняя часть следующей серии очень нравится, хотя она и грустная немного.
Спасибо большое, очень приятно!
Svetalana, чем дальше, тем больше страхов уйдет. Спасибо большое!
Iron Lady, насилие происходило на протяжении двух месяцев. О подробностях не написали, потому что Ариана не смогла бы озвучить это Эйдану, но мы узнаем все из ее кошмаров.
. Это одна из загадок сериала.
~~~
Ми, дык она ж и до этого рассказывала Эйдану о том, что ее насиловал химик
. Спасибо большое!Naan, гы, конечно, удивится, мне вообще утренняя часть следующей серии очень нравится
, хотя она и грустная немного. Спасибо большое, очень приятно!
Svetalana, чем дальше, тем больше страхов уйдет
. Спасибо большое!Iron Lady, насилие происходило на протяжении двух месяцев. О подробностях не написали, потому что Ариана не смогла бы озвучить это Эйдану, но мы узнаем все из ее кошмаров.
вообще это отличный вопрос, я по-моему уже это говорил
. Это одна из загадок сериала.
Хотя, кстати, это распространенное явление, когда дети годами продолжают снова и снова посещать места, где их насилуют дальние родственники\друзья родителей. А молчат от страха, от перспективы вспоминать вслух.
Вот, пусть будет бонус. В серию не влезло
.
Сначала они без одеяла спали:
.Сначала они без одеяла спали:
Meeting
Участник
И правда огромная серия)
Очень неприятно было читать историю Арианы(И излагалась она иначе,ей было гораздо тяжелее,чем Эйдану рассказывать об этом!
Меня тоже заинтересовал вопрос почему она ходила к нему на эти "занятия" в течении 3х месяцев...понятное дело,что ей это не нравилось,но почему она продолжала делать это?Она молчала и не говорила маме потому что думала,что она ее осудит и не поймет,как я поняла!но ведь ничто не мешала ей прекратить эти "занятия"!ну хотя наверное что-то да мешало,раз она продолжила это...грустно.
Зато последняя сцена была самой милой за все выложенные серии!!!!)))))))мне это так понравилось))
спасибо за такую серию)
Очень неприятно было читать историю Арианы(И излагалась она иначе,ей было гораздо тяжелее,чем Эйдану рассказывать об этом!
Меня тоже заинтересовал вопрос почему она ходила к нему на эти "занятия" в течении 3х месяцев...понятное дело,что ей это не нравилось,но почему она продолжала делать это?Она молчала и не говорила маме потому что думала,что она ее осудит и не поймет,как я поняла!но ведь ничто не мешала ей прекратить эти "занятия"!ну хотя наверное что-то да мешало,раз она продолжила это...грустно.
Зато последняя сцена была самой милой за все выложенные серии!!!!)))))))мне это так понравилось))
спасибо за такую серию)
Linda Silverwind
Участник
Прочитала. Отец Эйдана убил. Хочется заехать ему по морде. Как можно настолько не доверять собственному сыну?
Мать Арианы туда же. И не посмотрела бы даже, что женщина.
Что за люди вообще такие? Хороши родители. Очень хороши, а, главное, невъ*** ыносимо внимательны к своим детям.
в Л-слово между Эйданом и Арианой я все равно пока не верю Х) но вот такая дружба на почве - а почему нет. Мы с тобой одной крови .
Жду дальше.
Мать Арианы туда же. И не посмотрела бы даже, что женщина.
Что за люди вообще такие? Хороши родители. Очень хороши, а, главное, невъ*** ыносимо внимательны к своим детям.
в Л-слово между Эйданом и Арианой я все равно пока не верю Х) но вот такая дружба на почве - а почему нет. Мы с тобой одной крови .
Жду дальше.
Сейчас у Эйдана уходит страх - спать вместе с девушкой. Дальше уйдет еще какой-нибудь, за ним еще и еще. А дальше, он будет во всю целовать Петит и любить . Очень тяжелая и грустная история Арианы.
П.С. Ариана такая крошечная. Когда она лежит на Эйдане это как-то сильнее заметно.
. Очень тяжелая и грустная история Арианы.П.С. Ариана такая крошечная. Когда она лежит на Эйдане это как-то сильнее заметно.
LI_DJ
Новичок
Даже не знаю... Марат раньше в комментариях говорил, что это не дорога к большому свеьлому будущему и л-чувству между героями. Так что в моей голове роится целый ворох мыслей по этому поводу)
Самое оптимальное для Эйдана было бы просто напросто перед предками сыграть психически ненормального пацана, с расшатанными нервами. Если в их городе одна психбольница, то его обязательно упекли бы туда тоже. И он смог бы сидеть там в безопасности. И заодно сводить с ума Фанатку на пару с Арианой. С другой стороны тогда он и Ариана будут под постоянным посторонним наблюдением. Так что тут не понятно какая из двух зол лучше))) но это только мои быстрые предположения.
А еще Эйдан мог бы свести с ума Траппа, звонить ему, довести его до самоубийства или до нервного срыва, чтобы тот просто сошел с ума) А потом они бы вместе с Арианой травили бы Фанатку)))
Огромное спасибо за серии! Очень круто получилось))) На самом деле я уже жду, когда они.... ))) Для того чтобы побороть свои страхи и впечатление о секса холодного и липкого)
Самое оптимальное для Эйдана было бы просто напросто перед предками сыграть психически ненормального пацана, с расшатанными нервами. Если в их городе одна психбольница, то его обязательно упекли бы туда тоже. И он смог бы сидеть там в безопасности. И заодно сводить с ума Фанатку на пару с Арианой. С другой стороны тогда он и Ариана будут под постоянным посторонним наблюдением. Так что тут не понятно какая из двух зол лучше))) но это только мои быстрые предположения.
А еще Эйдан мог бы свести с ума Траппа, звонить ему, довести его до самоубийства или до нервного срыва, чтобы тот просто сошел с ума) А потом они бы вместе с Арианой травили бы Фанатку)))
Огромное спасибо за серии! Очень круто получилось))) На самом деле я уже жду, когда они.... ))) Для того чтобы побороть свои страхи и впечатление о секса холодного и липкого)
Iron Lady
Гуру
Ох, не хотелось бы вступать в спор, но и промолчать не могу.. Родители - неправильные, родители - не понимают своих детей, родители - плохие. А я лично не вижу ничего неестественного в их поведении. Что, по вашему, должен был сделать к примеру отец Эйдана, чтобы показать своё участие и понимание? Накрыть на стол в ожидании сына, надуть воздушных шариков, купить торт, надеть на лицо милую улыбку? А при возвращении сына обнять его, хлопнуть по плечу и сказать: "Сын, ты молодец! Наконец-то я вижу - ты стал мужиком: гуляешь ночами, возвращаешься трезвый. Я горжусь тобой. Только вот... не поделишься со своим стариком - где ты так отрываешься? Затуссили бы вместе."
Давайте вернемся немного назад. После "самоубийства" Арианы Эйдан закрывается в себе, занимается самобичиванием, разбивает кулаки в кровь, ползает по мокрой траве, ни с кем не разговаривает, отказывается покидать дом... и вдруг на пустом месте (так может видиться его родителям) все в корне меняется - сын наоборот, практически не бывает дома. Это нормально? Что должны почувствовать родители и как к этому отнестись? Насколько я помню, первой этот вопрос задала мама: Эйдан, где ты был всю ночь? И как он отреагировал? Грубо, с вызовом, практически нахамил и сказал что был на кладбище. Не зная историю Эйдана, на месте отца я бы убила его за такое отношение к матери. А отец Эйдана просто пытается выяснить то, что не удалось узнать матери. Да, немного резко и даже грубо, но своим поведением Эйдан это заслужил (не забываем, мы смотрим на ситуацию "глазами" родителей, которые не знают какие перемены произошли в их сыне). Единственное, что я не понимаю и не одобряю, так то, что отец так быстро сдался. Ну, ушел Эйдан в свою комнату, ну хлопнул дверью, так нужно наоборот, следовать за ним и довести разговор до конца. Сегодня он хлопнул дверью перед носом, тем самым выразив свое пренебрежение, а завтра, если это спустить с рук, он и по роже съездить может.
По поводу отношений между Арианой и ее родителями - здесь отдельный разговор. Типичноая ошибка и заблуждение, какое мы совершаем в подобных ситуациях. С девочкой произошло ужасное, её нанесена как телесная, так и душевная травма - ах, она несчастная, да как же она это пережила, да какая она молодец что продолжает жить после этого! Но при этом ни слова о родителях! А вы думаете, что найти своего ребенка полуживого и поколеченного в могиле это нормальное явление для них? Что родителям не была нанесена травма? Что у них в душе ничего не надломилось? Только об этом на общем фоне все забывают (и это касается не только этого сериала, это по жизни так). Ариана сама говорила, что раньше все было хорошо, что родители её любили, что она сама хотела этого переезда и все такое, а потом все изменилось. Значит, и в родителях что-то надломилось внутри. Только у девочки есть открытая дверь - выбрать легкий путь, закрыться в себе, отстраниться ото всех и жить дальше по своим правилам. А родители как ни крути, не могут поступить так же - они обязаны казаться сильными, быть рядом, быть поддержкой и опорой, упрятать свое горе глубоко внутри и никогда не вытаскивать его на поверхность. Иначе, если и родители "замкнутся" в себе, тогда ребенок просто окончательно сойдет с ума. Я не принмаю сторону родителей, как это может кому-то показаться, я только стараюсь отнестись к ним с пониманием и не меньшим сочуствием.
Давайте вернемся немного назад. После "самоубийства" Арианы Эйдан закрывается в себе, занимается самобичиванием, разбивает кулаки в кровь, ползает по мокрой траве, ни с кем не разговаривает, отказывается покидать дом... и вдруг на пустом месте (так может видиться его родителям) все в корне меняется - сын наоборот, практически не бывает дома. Это нормально? Что должны почувствовать родители и как к этому отнестись? Насколько я помню, первой этот вопрос задала мама: Эйдан, где ты был всю ночь? И как он отреагировал? Грубо, с вызовом, практически нахамил и сказал что был на кладбище. Не зная историю Эйдана, на месте отца я бы убила его за такое отношение к матери. А отец Эйдана просто пытается выяснить то, что не удалось узнать матери. Да, немного резко и даже грубо, но своим поведением Эйдан это заслужил (не забываем, мы смотрим на ситуацию "глазами" родителей, которые не знают какие перемены произошли в их сыне). Единственное, что я не понимаю и не одобряю, так то, что отец так быстро сдался. Ну, ушел Эйдан в свою комнату, ну хлопнул дверью, так нужно наоборот, следовать за ним и довести разговор до конца. Сегодня он хлопнул дверью перед носом, тем самым выразив свое пренебрежение, а завтра, если это спустить с рук, он и по роже съездить может.
По поводу отношений между Арианой и ее родителями - здесь отдельный разговор. Типичноая ошибка и заблуждение, какое мы совершаем в подобных ситуациях. С девочкой произошло ужасное, её нанесена как телесная, так и душевная травма - ах, она несчастная, да как же она это пережила, да какая она молодец что продолжает жить после этого! Но при этом ни слова о родителях! А вы думаете, что найти своего ребенка полуживого и поколеченного в могиле это нормальное явление для них? Что родителям не была нанесена травма? Что у них в душе ничего не надломилось? Только об этом на общем фоне все забывают (и это касается не только этого сериала, это по жизни так). Ариана сама говорила, что раньше все было хорошо, что родители её любили, что она сама хотела этого переезда и все такое, а потом все изменилось. Значит, и в родителях что-то надломилось внутри. Только у девочки есть открытая дверь - выбрать легкий путь, закрыться в себе, отстраниться ото всех и жить дальше по своим правилам. А родители как ни крути, не могут поступить так же - они обязаны казаться сильными, быть рядом, быть поддержкой и опорой, упрятать свое горе глубоко внутри и никогда не вытаскивать его на поверхность. Иначе, если и родители "замкнутся" в себе, тогда ребенок просто окончательно сойдет с ума. Я не принмаю сторону родителей, как это может кому-то показаться, я только стараюсь отнестись к ним с пониманием и не меньшим сочуствием.
Meeting
Участник
Iron Lady
на счет родителей Эйдана я тоже с тобой согласна!Эйдан во многом ведет себя сам неправильно.А родители на то и родители,чтобы вести себя соответствующе!Мои бы давно бы меня уже прибили за такое поведение!НО родители Эйдана не правы в том,что до сих пор не сказали про Ариану....это не нормально!
А вот родителей Арианы я не поддерживаю!В частности маму!Я понимаю,что все по разному себя ведут и мамы есть разные.Но тут дело не в том,что ее дочь нашли полумертвой в могиле.Ариана говорила,что раньше все было хорошо,все ее любили,на самом деле и сейчас меньше то ее любить родители не стали...но из того,что Ариана говорила,я поняла,что мама всегда такая была!Она не вставала на сторону дочери,а осуждала ее.Трагедия трагедией,но мама все же не права.Я вообще за доверительные отношения!)
Я не спорю если что)Прочитала ваш пост,тоже захотела прокомментировать этот момент)
на счет родителей Эйдана я тоже с тобой согласна!Эйдан во многом ведет себя сам неправильно.А родители на то и родители,чтобы вести себя соответствующе!Мои бы давно бы меня уже прибили за такое поведение!НО родители Эйдана не правы в том,что до сих пор не сказали про Ариану....это не нормально!
А вот родителей Арианы я не поддерживаю!В частности маму!Я понимаю,что все по разному себя ведут и мамы есть разные.Но тут дело не в том,что ее дочь нашли полумертвой в могиле.Ариана говорила,что раньше все было хорошо,все ее любили,на самом деле и сейчас меньше то ее любить родители не стали...но из того,что Ариана говорила,я поняла,что мама всегда такая была!Она не вставала на сторону дочери,а осуждала ее.Трагедия трагедией,но мама все же не права.Я вообще за доверительные отношения!)
Я не спорю если что)Прочитала ваш пост,тоже захотела прокомментировать этот момент)
Мarat
Гуру
Лёка, ага перестанет боятся спать с кем-то и целоваться, и станет мутить с Тией, нэ?
А такая маленькая Петит специально
. У нас все не просто так, и маленькая Ариана и огромный Эйдан и красивый и статный шеф Лэнгфилд
.
LI_DJ, дык Ариана находится в центре для девочек.
Трапп и Фанатка не такие уж слабые противники. И возможно, Трапп еще не забыл свою невинную ученицу и все еще грезит ею...
Спасибо большое! Очень интересно.
Linda Silverwind, просто родители видят что-то свое
. А как Эйдану можно доверять? После того что он сделал с Петит в туалете. Пускай он и не насиловал ее, но поступок-то жестокий. И после этого, Эйдан притаскивает в больницу свою истекающую кровью "жертву", это как минимум подозрительно. Сын врет, папа путается.
Спасибо большое, очень интересно!
А такая маленькая Петит специально
. У нас все не просто так, и маленькая Ариана и огромный Эйдан и красивый и статный шеф Лэнгфилд.LI_DJ, дык Ариана находится в центре для девочек
. Трапп и Фанатка не такие уж слабые противники. И возможно, Трапп еще не забыл свою невинную ученицу и все еще грезит ею...
Спасибо большое! Очень интересно.
Linda Silverwind, просто родители видят что-то свое
. А как Эйдану можно доверять? После того что он сделал с Петит в туалете. Пускай он и не насиловал ее, но поступок-то жестокий. И после этого, Эйдан притаскивает в больницу свою истекающую кровью "жертву", это как минимум подозрительно. Сын врет, папа путается.Спасибо большое, очень интересно!
Мarat
Гуру
Iron Lady, все верно, отец Эйдана просто не знает как себя вести. Нам известно, что Эйдан ведет неправильный образ жизни: употребляет, пьет, курит, спит с кем попало, но его родители знают об этом, он не скрывает этого. Еще в первой серии он говорил при маме, что он думает-делает-думает-делает(про секс). Но почему это позволено, ему ведь только 17?
Дело как раз в том, что произошло с ним три года назад. Это вообще часто наблюдаемая мною картина(это вообще почти личное), когда родители позволяют своим пережившим сильный стресс детям абсолютно все. Главное, что живой. Главное, что хоть в школу ходит, учится хорошо. Хорошо, что дома, целый и здоровый, с мамой и папой. А курит, пьет - плевать, хорошо хоть не каждый день, спит с кем попало - плевать, хорошо хоть предохраняется.
Только из-за этого ощущения (мой сын пережил ужасное дерьмо, я не хочу стать для него еще одним дерьмом), шеф Лэнгфилд так терпелив и мягок с ним.
Кстати, предположение о кокаине неспроста, ибо было дело(об этом потом). Он предполагает самое худшее, как и большинство родителей.
Meeting, мама Арианы обычная, рядовая, непонимающая, разочарованная мама.
Кем была Петит до переезда? Хорошенькой, талантливой, умной девочкой. Недалекая мама мечтала о кукле, а получила к ней вдобавок еще и мозги и талант. А потом все кончилось, девочка замкнулась, и грубо говоря, маме стало неинтересно с ней, она разочаровалась. (Вырезали и перенесли вперед кусок из этой серии, где мама сокрушалась из-за испорченной спины и ограничении в выборе открытых платьев для дочки. )
Может она и пыталась достучатся до дочери, но Ариана ее не пускала. И в этом нет вины Арианы, она может делать все что угодно, лишь бы ей было комфортно, а если ей комфортно молчать, пускай молчит. Спустя какое-то время это бы прошло, нужно только терпение, которого не было у миссис Петит.
А папа хороший, делает что может, не ставит крест на дочери, но разговаривать с ней не умеет, в закрытую дверь не стучит. Терпеливо ждет пока откроют(и в случае с такой девочкой как Ариана, это может и верно).
О чем я, вообще?
В общем, когда мы писали и изучали случаи изнасилований, сидели на сайтах помощи, читали истории, выяснили, что таких мам "Изнасиловали? Сама виновата." полно.
Спасибо большое!!!
~~~
Вспомню, что еще хотел написать, напишу
Дело как раз в том, что произошло с ним три года назад. Это вообще часто наблюдаемая мною картина(это вообще почти личное), когда родители позволяют своим пережившим сильный стресс детям абсолютно все. Главное, что живой. Главное, что хоть в школу ходит, учится хорошо. Хорошо, что дома, целый и здоровый, с мамой и папой. А курит, пьет - плевать, хорошо хоть не каждый день, спит с кем попало - плевать, хорошо хоть предохраняется.
Только из-за этого ощущения (мой сын пережил ужасное дерьмо, я не хочу стать для него еще одним дерьмом), шеф Лэнгфилд так терпелив и мягок с ним.
Кстати, предположение о кокаине неспроста
, ибо было дело(об этом потом). Он предполагает самое худшее, как и большинство родителей. Вчера нашел, ржал.
.Кем была Петит до переезда? Хорошенькой, талантливой, умной девочкой. Недалекая мама мечтала о кукле, а получила к ней вдобавок еще и мозги и талант. А потом все кончилось, девочка замкнулась, и грубо говоря, маме стало неинтересно с ней, она разочаровалась. (Вырезали и перенесли вперед кусок из этой серии, где мама сокрушалась из-за испорченной спины и ограничении в выборе открытых платьев для дочки. )
Может она и пыталась достучатся до дочери, но Ариана ее не пускала. И в этом нет вины Арианы, она может делать все что угодно, лишь бы ей было комфортно, а если ей комфортно молчать, пускай молчит. Спустя какое-то время это бы прошло, нужно только терпение, которого не было у миссис Петит.
А папа хороший, делает что может, не ставит крест на дочери, но разговаривать с ней не умеет, в закрытую дверь не стучит. Терпеливо ждет пока откроют(и в случае с такой девочкой как Ариана, это может и верно).
О чем я, вообще?
В общем, когда мы писали и изучали случаи изнасилований, сидели на сайтах помощи, читали истории, выяснили, что таких мам "Изнасиловали? Сама виновата." полно.
Спасибо большое!!!
~~~
Вспомню, что еще хотел написать, напишу
Iron Lady
Гуру
Meeting По поводу того, что не сказали.. Ну во-первых, он и не спрашивал (если я не ошибаюсь), за исключением первого дня, когда родители, я думаю, и сами не знали выживет она или нет. А нет вопроса - нет и ответа, за ложь это не принимается. Ну и во-вторых, мне кажется это задумка полиции - чтобы ВСЕ считали Ариану мертвой, возможно им так легче искать виновника происшествия. А Эйдан в своём знание мог случайно проболтаться, потому изначально отец и не стал говорить. И потом не забываем, что помимо родителей знали и молчали так же и его друзья, и сестра.
Она не вставала на сторону дочери,а осуждала ее
Мы зачастую осуждаем своих детей, порываясь защитить их от ошибок. У меня у самой ростет дочка, 6 лет. Когда мы гуляем, я часто ей говорю: "не бегай, - упадёшь". Она поступает по-своему, падает, разбивает коленки, бежит со слезами ко мне. Да, я пожалею её, обниму, но (!) в первую очередь я скажу "сама виновата, я предупреждала". Когда-нибудь ей будет 14, она пойдет гулять с друзьями, оденет короткую юбку, туфли на высоком каблуке, кофту не скрывающую её достоинств.. Конечно, я врядли смогу на неё подействовать и заставить переодеться, но прежде чем за ней закроется дверь, я скажу: Переоденься, в таком виде ты будешь провоцировать мужчин". И не дай Бог с ней что-нибудь случится, я конечно же отнесусь с пониманием, поддержу, но.. в первую очередь я скажу - сама виновата, я предупреждала. Таким образом мы не осуждаем детей, (хотя самим детям именно это и кажется) мы хотим с самого детства привить им мысль, что мама желает только добра. Мама права. К маме надо прислушиваться. И это скорее правило, чем исключение - с таким стериотипом мы рождаемся и живем, и нам кажется воспитывать детей именно так - это правильно. А что конкретно по поводу сцены с волосами. Не забываем о таком немаловажном факторе нашей жизни, как привычка. Мы привыкаем к тому, как выглядят близкие нам люди, как они живут. Допустим Ариана день за днем, год за годом одевалась скромно, не меняла прически, интересовалась живописью, рисовала сама, хорошо училась... и вдруг - бац! - чужой город, новая школа, новые друзья, которых родители еще не знают. И вот на фоне всего этого девочка приходит домой и остригает волосы. Для матери это сигнал к тому, что ребенок меняет свою привычную жизнь (она же не знает причин такого поступка). Ей кажется, что новые подружки повлияли на Ариану, у той появились другие (новые) интересы, и та сменила свой имидж, при чем не в лучшую сторону (и в этом вопросе я с мамой Арианы полностью солидарна, поскольку считаю что только две вещи делают женщину по-настоящему женственной - это волосы и юбка. Как только девочки влезают в брюки и коротко обрезают волосы они становятся какими-то мужеподобными что ли, теряют частичку хрупкости, уязвимости). А для человека, который привык к однотонному течению времени, любые изменения могут подвергнуть в шок. К тому же ни для кого не секрет, что любой родитель старается как можно дольше продержать ребенка подле себя. А секс - это первый шаг во взрослую жизнь. И изменение имиджа, общение с другим окружением, с городскими девочками (они ведь переехали в Вашингтон, если я не ошибаюсь?), далее все из этого вытекающее - вечеринки, мальчики, - это запросто могло отчасти напугать мать Арианы и скандал по поводу волос мне вполне понятен.
Она не вставала на сторону дочери,а осуждала ее
Мы зачастую осуждаем своих детей, порываясь защитить их от ошибок. У меня у самой ростет дочка, 6 лет. Когда мы гуляем, я часто ей говорю: "не бегай, - упадёшь". Она поступает по-своему, падает, разбивает коленки, бежит со слезами ко мне. Да, я пожалею её, обниму, но (!) в первую очередь я скажу "сама виновата, я предупреждала". Когда-нибудь ей будет 14, она пойдет гулять с друзьями, оденет короткую юбку, туфли на высоком каблуке, кофту не скрывающую её достоинств.. Конечно, я врядли смогу на неё подействовать и заставить переодеться, но прежде чем за ней закроется дверь, я скажу: Переоденься, в таком виде ты будешь провоцировать мужчин". И не дай Бог с ней что-нибудь случится, я конечно же отнесусь с пониманием, поддержу, но.. в первую очередь я скажу - сама виновата, я предупреждала. Таким образом мы не осуждаем детей, (хотя самим детям именно это и кажется) мы хотим с самого детства привить им мысль, что мама желает только добра. Мама права. К маме надо прислушиваться. И это скорее правило, чем исключение - с таким стериотипом мы рождаемся и живем, и нам кажется воспитывать детей именно так - это правильно. А что конкретно по поводу сцены с волосами. Не забываем о таком немаловажном факторе нашей жизни, как привычка. Мы привыкаем к тому, как выглядят близкие нам люди, как они живут. Допустим Ариана день за днем, год за годом одевалась скромно, не меняла прически, интересовалась живописью, рисовала сама, хорошо училась... и вдруг - бац! - чужой город, новая школа, новые друзья, которых родители еще не знают. И вот на фоне всего этого девочка приходит домой и остригает волосы. Для матери это сигнал к тому, что ребенок меняет свою привычную жизнь (она же не знает причин такого поступка). Ей кажется, что новые подружки повлияли на Ариану, у той появились другие (новые) интересы, и та сменила свой имидж, при чем не в лучшую сторону (и в этом вопросе я с мамой Арианы полностью солидарна, поскольку считаю что только две вещи делают женщину по-настоящему женственной - это волосы и юбка. Как только девочки влезают в брюки и коротко обрезают волосы они становятся какими-то мужеподобными что ли, теряют частичку хрупкости, уязвимости). А для человека, который привык к однотонному течению времени, любые изменения могут подвергнуть в шок. К тому же ни для кого не секрет, что любой родитель старается как можно дольше продержать ребенка подле себя. А секс - это первый шаг во взрослую жизнь. И изменение имиджа, общение с другим окружением, с городскими девочками (они ведь переехали в Вашингтон, если я не ошибаюсь?), далее все из этого вытекающее - вечеринки, мальчики, - это запросто могло отчасти напугать мать Арианы и скандал по поводу волос мне вполне понятен.
Meeting
Участник
Iron Lady
Согласна с тобой,что родители желают только добра и т.д.Просто бывает такое,что когда у детей все хорошо,родители радуются,хвалят их,поддерживают во всем,а случись,что плохое начинается осуждение.Всего должно быть в меру!В поведении мамы Арианы,мне кажется неправильным то,что она ни разу не пришла навестить дочь.А все остальное...каждый по своему естественно воспитывает детей.Но поддержка должна быть ощутима!
Согласна с тобой,что родители желают только добра и т.д.Просто бывает такое,что когда у детей все хорошо,родители радуются,хвалят их,поддерживают во всем,а случись,что плохое начинается осуждение.Всего должно быть в меру!В поведении мамы Арианы,мне кажется неправильным то,что она ни разу не пришла навестить дочь.А все остальное...каждый по своему естественно воспитывает детей.Но поддержка должна быть ощутима!
Похожие темы
- Claire
- The Sims 3: Сериалы
