Часть вторая.
Серия шестьдесят девятая Часть вторая.
Ариана Петит.
Robert Johnson - Come On In My Kitchen
О том, что я оказалась на кухне, стало известно только тогда, когда Спенс радостно обвел руками печку и обеденный стол. В этой комнатушке было так темно, грязно и холодно, что я сперва решила, что вышла на какую-нибудь заваленную заднюю веранду или дворик для мусора.
Сбором помоев уборка не ограничилась. Все столешницы и пол были покрыты какой-то засохшей едой, чем-то липким, пыльным и даже мохнатой плесенью. Урод-Спенс оглядывал эту свалку с необъяснимой гордостью.
Надо ли говорить, что ни одного чистящего средства в доме не обнаружилось...? Кейт любезно раздобыла для меня острый кусок серого мыла и даже принесла небольшой тазик с теплой водой. В этот раз работа шла медленно и постоянно прерывалась мною ради борьбы с рвотными позывами. Дело даже не в плесени и присохшей к столу вермишели, а в том, что мыло имело «персиковый» запах, который и сам по себе был омерзительным, а в сочетании с запахом помоев и вовсе резал глаза.
Для ужина Спенс раздобыл кое-какую провизию: несколько банок фасоли в томатном соусе и пыльные упаковки какого-то серого паштета.
Вообще-то, в таких ситуациях даже идиоты не капризничают, но я не была уверена в том, что этой пластилиновой едой можно было кормить ребенка и даму на сносях...
Я чуть было не квакнула что-то о том, что эта пища нездоровая и может навредить кому-то из нас, но вовремя вспомнила о том, что должна корчить из себя послушную домохозяйку.
- А что-нибудь еще? - мои плечи затряслись, а голос звучал совершенно тихо, - Я могла бы п'гиготовить что-то аппетитней... Мне кажется, Кейт будут полезны овощи.
- Эта жирная свинья может пожевать мои старые мокасины! - весело рассмеялся Спенс, - Она должна быть благодарной за то, что я вообще пускаю ее за наш стол.
- А как насчет Эйприл? - теперь я хмурилась, - Это полезно для дочери?
Он фыркнул и развернулся к выходу.
- В углу есть какое-то дерьмо. Хрен знает, должно быть все уже давно сгнило...
В огромном мешке обнаружилась картошка и некоторое количество моркови. Все это действительно оказалось гнилым, но мне удалось начистить и наковырять кое-что съедобное.
Кейт заходила в кухню несколько раз, но не для того, чтобы поболтать со мной, а для того, чтобы взять из ящика какие-то полотенца и тряпки. Я собиралась задать ей некоторые вопросы, но вместо этого робко попросила раздобыть молока.
У меня вышло славное пюре! В сочетании с фасолью, которую я все-таки решилась приготовить, получилось съедобно и весьма недурно.
- Что это? - низко спросил Спенс, опуская грязный палец в кастрюлю.
- Это пю'ге, - ответила я тихо, поворачиваясь к Элли, должны быть надеясь на то, что он не станет лупить меня пока я занимаюсь девочкой.
- Ты как додумалась до такого, кляча?! Ты не могла поджарить ее? Какое еще, на хрен, пюре?! - знаете, по его виду нельзя было точно сказать злится этот псих или ему крайне весело. Скорее, что-то среднее. Выглядело это жутко.
- С чем поджа'гить? И на чем? Здесь даже соли нет, а-
Но договорить я не успела, поскольку его кулак резко влетел в мои передние зубы.
Да, это был момент, когда я узнала о том, что у меня очень крепкие зубы.
Я думаю, что сильнее меня еще никто не бил. Да, мама иногда шлепала меня по попе в детстве, одноклассники иногда пихались и щипались, а Эйдан выкручивал мне руки и хватал за глотку, но ничто из этого не было по-настоящему болезненным.
Даже Трапп со своим гаечным ключом становится лишь на второе место после этого урода, поскольку тогда боль была больше физической, а вот сейчас...
Спенс ржет как гиена, брызгая слюной и обнажая гнилые зубы, страшно веселясь от того, как глупо я грохнулась на пол и как смешно подол юбки обтянул мою голову.
Бестолковый, необразованный деревенщина, для которого существует одно веселье — кулачный бой с тем, кто слабее.
- Касп- Мам! Мама! - завизжала Элли.
- Ну ты и урод, Спенс, - сказала Кейт, грубо сдергивая меня с пола и усаживая на шаткий стул.
- Я в по'гядке, - прохрипела я, хотя мой нос и верхняя губа совершенно онемели от боли.
Есть мы продолжили в тишине (о, Спенс жрал быстро и мычал от удовольствия!), но я продолжала трястись и глядеть в тарелку замутненным от слез взглядом. Меня охватила невероятная жалость к себе и огромная ярость от того, что все это он сделал при своей «дочери».
Кто вообще такие Трейси и Эйприл? Его настоящие жена и дочь, которые сбежали от него подальше? Или он просто нафантазировал, выдумал их для себя?
Надеюсь, он их не убил...
- О, черт, - простонала Кейт поглаживая свой живот.
Что это?! Уже началось? Это схватки? Пора бежать? Кейт уже близка к родам или это что-то другое? Несварение из-за убогой пищи, что я приготовила? Или ребенок просто больно толкнул ее изнутри...?
Ох, об этом срочно нужно поговорить!
После ужина Спенс отправился в соседний дом, а Кейт скрылась в одной из комнат на первом этаже. В отличии от меня, она живет здесь совсем без страха и нисколечко не боится и не стесняется называть Спенса дурными словами. По какой-то причине он не трогает ее. Они обмениваются оскорблениями, но ничего больше. Возможно, что это из-за того, что она беременна?
Хотя мне то и дело вспоминались слова Отем (ну... от Эйдана) о том, что Кейт живет с каким-то родственником. Родственниками они являться не могут, поэтому, я рискну предположить, что Спенс воображает, будто Кейт — его сестра или еще кто-то.
Она «своя», член семьи, поэтому обижать ее физически — недопустимо.
Наверное.
Убравшись на кухне, я взялась подогревать остатки молока, чтобы напоить им Элли. Если честно, печка работала прескверно, поэтому к моменту, когда молоко сделалось едва теплым, я уже нервно топала на месте от желания поскорее спрятаться в спальне вместе с девочкой.
Я старалась не думать о том, что Спенс захочет меня рядом с собой этой ночью, но и на этот случай у меня были отговорки — дамские проблемы, головная боль, несварение, судороги
(Смерть? Я скорее сдохну, чем... ), а главный козырь - ночное беспокойство Элли, ее лихорадка и жар.
- Нам нужно умыться, - прошептала я, когда Элли расправилась с сиропом и взялась за молоко, - И почистить зубы. Я видела зубную пасту на умывальнике.
- Хорошо, - девочка радостно продемонстрировала меня отсутствие передних зубов, - Я еще не чистила зубы здесь.
Зубы мы чистили пальцами (я ни за какие коврижки не согласилась бы прикоснуться к потрепанным пыльным щеткам в стаканчике), что показалось Элли крайне забавным. Вода в умывальнике была просто ледяной и в этом ничего забавного не было.
Скоро Элли удобно расположилась в кровати, заняв местечко и у стены, и по непонятной причине подарила мне широкую улыбку.
Ее жар спал, но возможно, это мне только казалось из-за того, что я слишком часто прикладывала ладонь к ее шее или лбу, и, должно быть, привыкла к жару.
Или у меня самой поднимается температура...
Возможность тусоваться с Элли невероятно радовала меня, потому что болтая с девочкой, я отвлекалась от всяких неприятных дум. Ощущение посетившее меня в машине, теперь стало почти постоянным — я чувствовала себя защитницей. Необходимость спасать себя саму навевала мысли о том, что придется столкнуться со страхом и болью, а вот необходимость спасать беззащитного ребенка не навевала вообще никаких негативных мыслей. Не знаю почему, но мне нравилось это.
Когда я уже была готова забраться в теплую постель, дверь с грохотом распахнулась, представляя нашему вниманию Спенса во всей красе. Бешеная радость на его лице была смешана с каким-то мерзким злорадством. На его улыбку не хотелось ответить улыбкой. Хотелось бежать спасая свою задницу.
- Нуууу нет! - громко пропел он, стремительно преодолевая расстояние между нами, оглушительно топая сапогами при этом, - Твоя работа на сегодня еще не закончена, миссис Бутчер.
Схватив меня за шиворот, он буквально выбросил меня в темный коридор. Несмотря на то, что по габаритам Спенс не дотягивал до Эйдана, силой он обладал богатырской. От собственного бессилия я готова была разреветься.
- Давай, миссис Бутчер, вперед! - весело кричал Спенс, грубо толкая меня в сторону своей "спальни", - Не борись со мной, Трейси! Не зли меня! Ты хочешь, чтобы я взял ее вместо тебя? Хочешь, чтобы я взял Эйприл? Хочешь?! Не зли меня, ты знаешь, что будет, если я разозлюсь...
От ужаса я буквально одеревенела, поэтому в свою захламленную и грязную спальню психопат втащил меня без особых помех. Там было так мерзко и страшно, что я больше и не пыталась сдерживать слезы.
- Давай, куколка, - одной рукой он схватил меня за задницу, а другой схватил мое лицо, - Смотри-ка, как мы изменились... - его грязный палец оказался прямо у меня во рту, - Зубки-фарфор...
- Я-я... н-не могу с-сегодня... - промямлила я, едва слышно, - Н-не с-сегодня... н-не тот д-день...
- Когда это дерьмо останавливало меня, Трейси? - он расхохотался, - Быстро раздевайся...
Плакать, сопротивляться и молить о пощаде — совершенно бесполезно. Кроме этого, мои вопли могла услышать Элли, которая уже насмотрелась за сегодняшний день на шокирующие сцены насилия.
- Шевелись!
Путаясь дрожащими пальцами в складках, я сумела расстегнуть несколько первых пуговиц своего платья. Спенс тоже не стоял столбом и неспешно и плавно оголялся, решив, должно быть, что я изнемогаю от желания. Его ремень и грязная рубаха то и дело задевали мое лицо. Мерзость.
Господи, пусть у него не встанет! Или пусть он окажется смехотворно крошечным! Пусть он не сможет войти в меня! Или, в крайнем случае, пусть все пройдет быстро!
Как бы мне хотелось сейчас потерять сознание или скрючится от рвоты или внезапной диареи!
Пожалуйста, если уж этому суждено случится, пускай ему хватит и одного раза!
Как только его штаны оказались на уровне щиколоток, а грязная рука проникла в трусы, я широко раскрыла глаза и внимательно уставилась на его пах, для того, чтобы поскорее встретится с «врагом».
Какая уж теперь разница...?
Меня ожидал сюрприз.
Там не было ничего.
Нет-нет, я не могу заявлять уверенно, ведь единственные мужские гениталии, которые мне довелось увидеть в своей жизни принадлежали Эйдану, но точно могу сказать, что с пахом Спенса было что-то не так.
Возможно у него и имелось некое подобие яичек (к счастью, было слишком темно, чтобы разглядеть), но вот главная часть тела представляла собой нечто кривое, напоминающее маленький чернослив...
Судя по лобковым волосам, которые росли неприглядными клоками, у Спенса были шрамы в интимной зоне. Не знаю, что произошло, но что-то или кто-то...
кастрировал этого психопата...
Возможно это Трейси, которая не смогла больше переживать насилие и угрозы вроде «возьму Эйприл вместо тебя»(или еще хуже) и просто жестоко отомстила своему муженьку. Или кто-то другой это сделал. А может это просто врожденное уродство или детская травма...
Спенс тоже глядел на свой неприглядный лобок с нескрываемым отвращением.
А потом он заорал. И врезал мне. И не один раз, а несколько, да так сильно, что наступила чернота.
Не знаю, сколько она продолжалась, но очухалась я уже возле двери, когда мое тело было на пути становления в устойчивую позицию. Фантастика. Я еще вижу черный сон, а мой мозг уже посылает сигналы телу о том, что пора бы уже поднять задницу с пола и начать достойно защищаться.
Самые сильные удары пришлись на мою голову и скулу, но я все еще мужественно сжимала зубы не позволяя себе даже вскрикнуть или тихонько захныкать.
А потом снова наступила чернота. По-моему от того, что в меня что-то швырнули.
Черт, прямо в башку.
- Ты! Ты! Ты сделала это! - Спенс беспощадно пинал мое обездвиженное болью тело, после чего схватил за майку и швырнул в стену, - Тупая сука! Ты сделала это!
Я тяжело упала на пол, где мне и пришла идея притворится мертвой. Но огромная, вонючая ступня занесенная над моей головой, живо включила во мне вялую версию инстинкта самосохранения, которая помогла мне ловко увернутся. Я с ужасом поджала под себя ноги и уставилась на своего мучителя, целью которого было не мое убийство, а простой выпуск гнева — он хотел использовать меня как боксерскую грушу.
Живую или мертвую.
- Гребанная проститутка! Шалава! Ты сделала это! - заорал он, схватив что-то со стола, - Ты!
Влага в глазах и яростное головокружение не позволяли мне видеть ясно, но я отчетливо поняла, что Спенс задорно размахивает каким-то тяжелым предметом.
За стеной послышался громкий плач Элли, который снова врубил во мне жажду жить, а ко всему прочему добавил необъяснимую гордость, любовь к себе и слепящее желание всадить Спенсу тесак в темечко. А еще мои мысли отчего-то были полностью заняты какой-то ерундой. В середине нашей со Спенсем схватки я почему-то размышляла о женщинах страдающих от домашнего насилия, о мужьях, которые внезапно начинают вести себя как дикие гориллы, о службах поддержки жертв домашнего насилия и прочем таком. Должно быть я автоматически защищала себя от угнетающих мыслей, которые делали меня слабой.
Внезапно я пришла к необычной догадке — лучше всего со страхом и паникой помогают справится не успокаивающие мысли, вроде «сейчас все пройдет, я сожру огромный пломбир с ликером», а гнев и злость.
Лучше задыхаться от паники или трястись и пыхтеть от ярости?
Эм, мне второе, пожалуйста.
Я стояла оборонительно подняв руки, пытаясь решить, что делать если этот идиот снова на меня набросится. Попробовать драться с ним? Да, может идея и не самая разумная, но это лучше, чем забиваться в угол и прикрывать голову.
Но Спенс не нападал меня. Он жадно присосался к бутылке с розоватой жидкостью, будто бы и забыв, что неверная жена (мастер по вопросам кастрации) все еще трясется (от гнева, прошу заметить) в углу. В организме этого урода уже было некоторое количество алкоголя, поэтому мне оставалось лишь наедятся на то, что розовая водичка убьет его мозг. В то, что он похоже, уже плюнул на свои сексуальные мечты, никак не верилось.
Улучив момент, я быстро выскользнула из «спальни» Спенса и бросилась на звуки детского плача.
- Эй... - прошептала я, забираясь к Элли в постель, - Все в порядке. Я побила его. Не плачь.
- Я не буду, - решительно кивнула она, но плакать не перестала.
- Если мы будем вести себя тихо, он забудет п'го нас, - сказала я, накрывая нас одеялом, - И больше не п'гидет.
- Хорошо.
- Хо'гошо.
- Ты споешь для меня? - шепотом попросила девочка.
- Эм...
- Я могу спеть для тебя!
Колыбельная Элли не была продолжительной. Уже второй куплет песенки «Мерцай, мерцай маленькая звездочка», она напевала заплетающимся языком, а до второго припева дело так и не дошло.
Но мне, конечно, уснуть никак не удавалось. А все из-за опухшей и горящей щеки и Спенса Бутчера, чьи шаги, шуршание и неразборчивые ругательства все еще слышались через тонкую стену.
Последним звуком был стук упавшей бутылки, после которого не было ничего, кроме блаженной тишины.
Когда я уже начала засыпать, дверь в комнату снова распахнулась. От ужаса, я чуть не заорала.
- Т-ты в порядке? - всего лишь Кейт.
Выглядит взволнованной, но тщательно пытается скрыть это под своей напускной раздражительностью.
- Да, - выдохнула я с облегчением и даже улыбнулась.
- Ну... и... хорошо, - буркнула она, положив что-то на комод, - Вот. На всякий случай. Ознакомься. Вдруг...
пригодится.
Сразу после того, как дверь закрылась, я вскочила с кровати и направилась к комоду, обуреваемая своим нездоровым любопытством.
Кейт принесла книгу, но в темноте я не могла разглядеть обложку и название. Включить свет я не решилась, поэтому подошла к окну.
«Роды дома».
Черт меня дери! Я не собираюсь в этом участвовать! Надеюсь, что Кейт все тщательно распланировала и точно знает как и в каком случае отправится в церковь! Черт, пусть даже не надеется на то, что я буду принимать в этом участие! Не собираюсь брать на себя ответственность за жизнь Кейт и ее младенца!
Я вам не гребанная повитуха!
От внутреннего бурного возмущения меня отвлек краткий блик за окном. Свет фар, как оказалось. Машина. Неужели кто-то приехал в это богом забытое захолустье?!
Тот самый синий пикап, что привез нас сюда, проехал мимо дома Спенса и остановился неподалеку, где-то возле соседней постройки.
Прижавшись носом к стеклу и вытянув шею, я прищурилась силясь увидеть Рэйчел или Зельду — сестер Бутчер.
Мне удалось увидеть Рэйчел, но Зельды с ней не было.
С ней был Эйдан.
P.S. И что же дальше? Что ждет Эйдана?
Спасибо за внимание, дорогие друзья! Не стесняйтесь высказывать догадки, нам очень интересно!
За следующую серию уже взялись.
Спасибо. Пожалуйста.
Нас!
.
