Звуки жизни

[SkaarjD]

Старые короткие рассказы.

(Начало "Звуков", выросшее позже во "Внутренний голос").

Замок Нили

Нили бродил по одной из стен замка.
В мир пришла ночь – время, когда яркие лучи небесных светил пропадают, и пространство заполняет темнота. Свет покинул свое привычное место, остались одинокие черные тучи, сквозь которые можно разглядеть тускло поблескивающие звезды. В такой обстановке любое творение древних времен выглядит устрашающе, замок Катс же откровенно пугал. Когда-то это было последнее убежище, надежный безопасный дом, где прятались Спасшиеся. Он казался неприступным, неразрушимым, крепким как скала. Спасшимся следовало бы лучше изучить противника. Особенно после падения крепости Фралб. Но они недооценили врага. И поплатились за это.
Нили ходил по стене Катса четким размеренным шагом. Его одинокая фигура хорошо освещалась светом огромной луны, но Нили не пытался скрыться. Ему надоело прятаться. Его народ прятался все время, сколько Нили себя помнит, и ни к чему хорошему это ни привело. Их всегда находят и быстро безжалостно истребляют.
Все началось в древние времена.
Старейшины племени рассказывали, что давным-давно, в день, когда четыре небесных глаза пересеклись и образовали крест, на землю спустилась первая крепость. Ее тень накрыла весь мир и загородила солнце, а высокие башни изрыгали огонь и свет. Из ворот вышли злобные существа. Ногами своими они осквернили священные места, сжигали деревни адским пламенем, их оружие разрушало почву. Мудрецы предсказывали великие беды и скорый конец света.
Но прошло много поколений, а мир оставался цветущим и живым, вода не высыхала под огнем, а солнце возвращалось каждое утро назло уродливым тварям. Нили объяснял это тем, что боги охраняют их земли. Боги не дадут тьме заполнить их мир. Они восстанавливают природу и спасают собратьев Нили; они ссорят тварей между собой, чтобы те уничтожили друг друга. Народ Нили знает это, но все равно прячется и боится. А ему надоело прятаться.
Хватит этой трусости. Сколько разных бед они проходил смело глядя опасности в глаза, а стоило тварям в облаке пыли спуститься с небес и продемонстрировать пару фокусов – сразу бросили мир на растерзание и попрятались по норам и храмам подобно крысам: молиться и ожидать чуда. Нили удивлялся, почему народ никак не поймет, что боги не всемогущны. Боги поддерживают Великий Круговорот. А сейчас они ожидают от их народа решительных действий, призывают спасти землю. Именно такие существа как Нили, посланники богов на земле, обязаны защищать эту часть мира. Без помощи народа богам не справиться со злом. Зло было уничтожено на небесах и теперь спустилось на землю, зная, что богам сюда не добраться, а местный народ хранителей слишком труслив, чтобы оказать малейшее сопротивление.
Но отныне боги не одиноки. Теперь у них есть Нили – первый из ниарденцев, который понял, что требуется сделать, дабы получить свободу.
Нили стоял на вершине стены замка Катс, озаряемый лунным светом. Полный решимости и светлых надежд на будущее. Он хотел показать, что готов бороться…

 

[SkaarjD]

(Собственно, сами "Звуки", подарившие название сборнику).

Звуки жизни

Нет на свете вещи прекрасней светлой мечты. Мечты, подобной радуге – яркой и сказочной. Мечты о мире, где есть тишина и покой, где все живут в гармонии с природой, с зелеными растениями, прозрачной водой с чистым каменистым дном, теплым мягким песком, нагретым слепящим полуденным солнцем, что глядит сквозь белые пушистые облака и светло-голубое небо своим всевидящим оком.
Сош бежал по песку и наслаждался звуками природы. Тихим шелестом листвы под легким дуновением ветра, стрекотанием насекомых, редкими криками птиц, плеском воды…
Он собирался добраться до реки…
А пока наслаждался тишиной своей реальности, вслушиваясь в музыку окружающего мира.
Как было бы хорошо, если бы существовал только этот мир. Сош мог бы вечно жить здесь, в звуках природы, вдали от проблем. Казалось, никто не способен потревожить его. Может ли кто разрушить идиллию, посметь вмешаться в окружающие звуки своим неловким словом? Уничтожить красоту забвения и вернуть к серой реальности?.. Сош вздохнул.
Может, и для этого требуется совсем немного сил. Но пока реальность молчит, мечта продолжает жить.
Сош добрался до обрыва. Не раздумывая прыгнул вниз.
Потоки воздуха нежно обхватили тело всего на несколько секунд, после чего Сош с головой погрузился в холодную освежающую воду. Подгоняемая водопадом река устремилась в гущу лесов. Сош медленно всплыл и понесся по течению, лежа на спине и закрыв глаза от слепившего солнца.
Сош поступил летчиком на службу относительно недавно. Его почти сразу взяли в спец войска и направили в систему с особым заданием. Подробности знали руководители – они же просто подчинялись приказам. В том числе и последнему – высадке на данной планете. Здесь отряд периодически выполнял указания. С первых секунд пребывания Сош был поражен окружающей красотой. В свободное от работы время он выбирался на природу и часами бродил по лесам. Раньше Сош был в восторге от своей должности, он был счастлив, что может находиться здесь, в своей мечте, и думал, что попал в рай.
На самом деле он попал в ад…
Что-то сильно стиснуло правую ногу, послышался хруст костей, вода побагровела от хлынувшей крови. Сош издал громкий крик ужаса и боли.
Как он мог так забыться?… И так попасть неосторожно…
Боль сконцентрировалась в одном четком ударе, который разнес тварь на куски. Захлебываясь, Сош рванул к берегу, дрожа, выполз из воды, стремясь как можно скорее добраться до дерева. Спас присущий всем в отряде защитный рефлекс, болевой импульс. Он уничтожил хищника.
Лежа на берегу, Сош проследил, как окровавленный плавник уносится течением. Вода быстро смыла следы недавней битвы и снова превратилась в голубую и прозрачную сказку, блестящую на солнце, тихо журчащую у берега и шумно отзывающуюся водопадом.
Природа прекрасна, но готова защищать себя от любого, кто осмелится потревожить ее красоту. Сош не смел глянуть на ногу. Он ее не чувствовал. Он чувствовал только окружающий мир, что наполнял его самыми различными ощущениями. То были пьянящий воздух, тепло солнца и земли, крики зверей в лесу. Мир сжимал Соша в своих объятиях и качал его, как в колыбели.
Господи, он простит природе эту ногу! За одну ее красоту и те минуты, что она подарила, Сош был готов отдать себя целиком.
В конце концов, он сам виноват, что нарушил столь хрупкий покой мира.
Но уж очень хотелось искупаться…

 

[SkaarjD]

Эверика, Всегда рад. )

(Третий рассказ из "Звуков". Во многом в духе "СП560").

Приговоренный

Время быстро течет. И ничто его не остановит. Незаметно пролетают его мельчайшие частицы, исчезающие в никуда и уходящие навсегда в темное, покрытое туманом прошлое. Никто не обращает внимания на скромные секунды, легко и беззаботно убегающие вслед за тонкой стрелкой наручных часов. Они слишком малы, чтобы их замечать. В этом плане более повезло минутам. Минуты считают, к ним относятся с уважение, и потому они задерживаются в вечности немного дольше своих резвых братьев. Следом плетутся важные и солидные часы. Часы могут, как тянуться, оставляя за собой длинный след событий в жизни вселенной, так и быстро бежать наравне с секундами. У них большая свобода выбора… За часами идут дни, недели, месяцы, годы, века…
Нет у живущих в пространстве лучше друга страшнее врага и более нейтрального статиста, чем время.
Время никогда ни во что не вмешивается и одновременно все контролирует. Ничто не проходит без участия времени, но все идет само собой. В этом скрыта сила времени. В этом его главная опасность…
Олд и не заметил, как прошли свободные годы. Он удивлялся тому, как быстро проскочило детство и несколько лет, не оставив после себя ничего, кроме чувства легкой неудовлетворенности. Все стиралось из памяти, оставляя лишь отдельные нечеткие картины, да и те вот уже скоро покроются толстым слоем серой пыли, под которым тихо бесследно растворятся, превратившись в такую же пыль.
Олд не знал, что такого натворил (ведь все произошло так быстро…), не припоминал, проходило ли судебное разбирательство и кто был адвокатом. Он очнулся уже в камере, маленькой и душной, с двумя койками – одна над другой и одним унитазом у стены. Столь милое серое помещение располагалось за светящейся лазерной решеткой, приближение к которой явно не предвещало ничего хорошего, а с места, где сидел Олд, можно было разглядеть только часть темного коридора и такую же камеру напротив. Это было неплохо: Олд чувствовал себя комфортно и в безопасности.
Время тянулось медленно. Оно ожидало развития, какого-либо события или толчка, что позволило бы ему бежать дальше. Но вокруг по-прежнему тихо и никого. Олд же относился к типу людей, которые не будут скучать, когда делать нечего: он стал разглядывать себя, обнаружил, что сидит в незнакомой одежде, и отметил, что абсолютно не помнит, где ее раздобыл. Однако в ней тепло и приятно, а значит ничего плохого в том, что куда-то делись старые «шмотки», нет.
И что может быть лучше нахождения в тишине и спокойствии?
Лучи внезапно пропали, в камеру заглянул делового вида мужчина. Обеспокоено поглядывая через плечо, он обратился к Олду
- Извините, но произошла ужасная ошибка. Грубейшая ошибка с нашей стороны!
Олд лучезарно улыбнулся, давая понять, что отнюдь не обижен.
- Я очень надеюсь, что вы не станете подавать в суд, и мы сможем уладить это досадное недоразумение соглашением, устраивающим обе стороны, - продолжал извиняться мужчина.
- Да что вы! – улыбался Олд.
Он даже не знает, что произошло, и, конечно, не будет подводить этого доброго человека.
- Увы, вас осудили абсолютно несправедливо… Но данные пришли только сейчас, корабль уже в пути… - мялся мужчина. – Нам придется высадить вас на ближайшей планете… Но это совсем ненадолго! Всего на пару часов!
Зачем он так мучается? Свежий воздух и полное ощущение свободы – что может быть лучше? Олд полностью согласен с познавательным двухчасовым путешествием.
Продолжая улыбаться, он кивнул головой и проследовал за мужчиной в темный коридор, который привел в небольшое регистрационное помещение. Охранник, увидев их, нахмурился. Сделав знак Олду подождать, мужчина все рассказал, продемонстрировав необходимые бумаги.
- Недоразумение, говорите, - охранник выглядел растерянным. – Это нехорошо. Что же ваши
службы так опозорились?
- Мы пытаемся исправить положение, - признался мужчина.
- Не получится у вас ничего исправить, - шепотом заметил его собеседник.
- Это почему?
- На кораблях класса XI - AXIII после вылета нельзя ничего исправить.
- Мы с этим уже разобрались…
- Вы не поняли, - охранник многозначительно кивнул в сторону Олда, - совсем ничего нельзя.
Мужчина оказался в не меньшей растерянности. Он с опаской покосился на Олда и прокашлялся.
- Но мы высадим его на пару часов…
- Конечно, - согласился охранник, заговорив громче. – И сразу вернемся! Или пошлем кого-нибудь!
Олд дружелюбно улыбнулся и кивнул.
Его оставили в дикой роще у раскидистого дерева и реки с прохладной водой. Олд сел в тень и проводил взглядом удаляющийся тюремный корабль.
«Какие хорошие добрые люди. Приятно, когда исправляют недоразумения. Хотя, какое произошло недоразумение?» Олд не помнил.
А через час он не помнил уже и корабль, и людей, наслаждаясь звуками дикого леса и журчанием воды. Мир вокруг погружался в темноту. Солнце скрылось за горизонтом, и пришла ночь, а Олд все еще сидел у реки и, улыбаясь, смотрел в свое колыхающееся отражение в воде.
Для него время остановилось.

 

[SkaarjD]

(Четвертый рассказ из "Звуков". Дух "СП560" так и вьется)

Решение

Нотшу еще не верил в свои силы окончательно. Он считал, что это вряд ли возможно при его данных. Однако, с такой же легкостью предательские мысли могли отложиться в подсознании, слившись в один большой и один из многих присущих Нотшу комплексов неполноценности. Нотшу знал об этом. Знал и до серии психологических тестов, где раскрылась его заниженная самооценка. Но сегодня был не тот день. Сегодня ему приснился вещий сон, сон светлого будущего, а это значит, что все обязательно получится.
С утра Нотшу пребывал в приподнятом настроении. Самые солнечные и радостные чувства наполняли его изнутри, заставляя светиться как после приличной дозы радиации. Если бы Нотшу был поэтом, кем он к величайшему своему сожалению не являлся, то не раздумывая взялся бы за перо и создал настоящее произведение искусства, какое только видел мир.
Подобное состояние поначалу тревожило. Нотшу поспешно припомнил прошедший день, но не нашел ничего, что подействовало бы столь возбуждающе. Он задумался и вспомнил, что пора на работу. За опоздание могли уволить, но Нотшу был слишком счастлив своей активности, чтобы замечать подобные мелочи. Безмерная радость окончательно свихнувшегося идиота начинала пугать. Такого раньше с темным, мрачным, замкнутым Нотшу никогда не случалось. «Должно быть это решимость. Огромная и всепоглощающая. Это не есть плохо», - думал Нотшу. Подобное странное чувство было для него новым, но приятным.
Глубоко в подсознании Нотшу отметил, что, наконец, приступил к действиям.
Автобус совершил прыжок в гиперпространство и с веселым бибиканьем опустился на нужной остановке. Нотшу выпрыгнул на улицу вместе с другими пассажирами. Здание на другой стороне – место его работы. Время – ровно 8.
Да, сегодня, действительно, великий день. Он все рассчитал, он готов. Из тихого, скучного «тормоза», оградившегося от всего мира своим тесным кабинетом, он превратился в полноценного жителя города, готового к решительным действиям.
Сегодня Нотшу возвращается в этот мир и ведет его то прекрасное всепобеждающее чувство, что стольких уже вернуло к нормальной жизни.
Двери здания хлопают туда-сюда, люди несутся по своим делам, они не замечают Нотшу…
Но вот идет она. Легко протолкнувшись через проход, она спускается по ступенькам, придерживая сумочку рукой. Его ангел и идеал. Нотшу улыбается своей совершенной улыбкой, отшлифованной до блеска за длительное время тренировок, и произносит отрепетированную фразу: «Привет!»
- Привет, - тихо доносится в ответ звонкий мелодичный голос.
Этот звук, как музыка, наполняет Нотшу еще большим счастьем. Она ответила ему!
Девушка проскальзывает мимо, слегка кивнув, растворяется в толпе.
Получилось! Нотшу улыбался и смотрел ей вслед. Начало положено. Завтра он поздоровается снова и, может, даже спросит что-нибудь! Слегка пританцовывая, светящийся от радости возрожденный Нотшу впорхнул внутрь и направился к лифту.
Он принял правильное решение. Теперь он готов ко всему.

 

[SkaarjD]

(Пятый рассказ из "Звуков". Заслужил овации в школе, где я учился)

Снег в начале года

Частые белые хлопья медленно кружились в свете луны, покрывая землю толстым пушистым слоем. Отражая блеск звезд, они переливались в ночи ярким сиянием, создавая впечатление серебряного дождя. Снег тихо поскрипывал под ровными уверенными шагами. Дан, единственный путник в столь поздний час, не спеша шел сквозь темноту, оставляя одинокие следы, швом тянущиеся по занесенной дороге. В его правой руке покачивался гладкий белый пакет. Ветра не было, но холод Дан ощущал всем телом, неловко поправляя обледеневшими пальцами зеленый вязаный шарф. Единственный «зимний» атрибут его одежды…
Минула полночь, Дан слышал отдаленный бой часов и далекие крики и смех. Люди отмечают свой праздник. Регулярно они собираются в домах, на шумных площадях, в ресторанах, в отдельных кругах друзей и семьях, отмечают начало года, пьют, поют песни и дарят подарки друг другу. Несколько лет Дан размышлял об этом. О сути, о смысле и ценности таких вечеров.
Он свернул к низкому синему зданию – почте, как раз в тот момент, когда сутулый уставший старик, едва перебирая пальцами, поворачивал ключи в замке входной двери. Увидев Дана, он испуганно сощурился.
- Я могу отправить посылку? – спросил Дан, приподнимая пакет.
- Мы закрываемся, возвращайтесь утром.
- Я не смогу прийти утром, - разочаровано заметил Дан. – Только сегодня…
Старик продолжал щуриться, пытаясь вспомнить что-то. Его мучила мысль, почему он задержался допоздна, и что в такое время делает здесь этот человек.
- Я приходил в прошлом году, - напомнил вдруг Дан. – Каждый год я задерживаю вас до полуночи и прихожу с посылкой, вы не помните?
Лицо старика несколько раз вздрогнуло, примерзшие к холодному металлу посиневшие пальцы с трудом повернули ключ два раза.
Почтальон сморщился от боли, но ничего не сказал.
- Я помогу, - вмешался Дан, коснувшись двери.
По руке прошла неожиданная волна тепла. Боль ушла, а старик, выронив ключ, ввалился внутрь, путаясь в складках широкого пальто.
- Вы в порядке? – Дан помог ему подняться, подавая ключ.
Почтальон быстро закивал, отступая в сторону.
- Ваша посылка.
- Ах, да, - вспомнил Дан, вынимая из пакета правильную прямоугольную коробку. Каждый год он приходил и отправлял одинаковые коробки. Теперь, когда старик, наконец, вспомнил, у него возникло множество справедливых вопросов.
- Снова ей? – просто спросил он.
- Все-таки вспомнили! – то ли обрадовался, то ли удивился Дан. – Конечно, кому же еще.
- Снова не будете ничего заполнять? – посыльный принял коробку, зачем-то прикинул ее вес, который так же не менялся с годами.
- Вы не поймете, - отмахнулся Дан, собираясь уходить.
- Почему, пойму, - возразил почтальон. – Вы ее бывший муж или тайный поклонник.
Дан рассмеялся искренне, от души, отворачиваясь от сконфуженного почтальона.
- Не волнуйтесь, наутро вас перестанут беспокоить подобные мысли, - предупредил он. – И вы мирно проживете еще год.
Окончательно запутавшись, почтальон, чувствуя, что незнакомец вот-вот уйдет опять, оставив после себя только больше загадок, решился на последний вопрос.
- А что в посылке, если не секрет?
Стоящий в дверях Дан в последний раз обернулся, взглянув в глаза собеседника.
- Немного тепла.

Снег кружился в загадочном танце. Серебряный дождь открывал новый год холода и темноты. В вихре и тьме теплые сердца оставались единственным светом. Дан осмотрел пустые черные улицы и прислушался к крикам. Отпущенное ему время подходило к концу.
Яркое солнце ослепило его на мгновение. После секундной вспышки, Дан вернулся в бюро «Нереальных путешествий», стер с лица воду растаявшего снега и покинул кабинку. Полупустой зал, заставленный кабинками и мягкими зелеными диванчиками с редкими посетителями, ожидавшими своей очереди, освещался белым светом гигантского окна, занимавшего всю боковую стену. Дан медленно снял мокрый шарф, подошел к стеклу. Перед ним простиралась необъятная желтая пустыня – мир вечного солнца и тепла. «Мир излишнего света, - думал Дан. – Которого не хватает другим. Мир одного состояния и одной вечности».
Раз в период он покидает его. Раз в период он вспоминает, что где-то есть другой, мир серого города и холодного снега, где тоже существует тепло.
Заснеженный город никогда не узнает о светлой пустыне…
Она никогда не узнает о нем, но навсегда займет часть его сердца…

Дан расплатился кредитной карточкой, сдал пакет, взял пару бесплатных журналов и покинул зал «Нереальных путешествий» через боковую дверь, ведущую на лестничную площадку…

 

[SkaarjD]

(Шестой рассказ из "Звуков")

Время перемен

Весна всегда приходила постепенно. Сначала – первый день первого весеннего месяца календаря, затем медленное таянье снега, повышение температуры, возвращение птиц и пробуждение леса после зимней спячки. Белые хлопья сменяются на крупные капли дождя, синий лед исчезает в бурных потоках оттаявших вод. Тишину и холод выгоняет шумная теплая жизнь.
Весна в природе – смена привычного хода времени, когда в снежной размеренной жизни что-то меняется. Изменения кажутся незаметными, они чувствуются в воздухе, исходят от земли и, все быстрее и быстрее вторгаясь в мир, заставляют его нестись с новой скоростью неуловимого ручья.
Мир может не реагировать на изменения в природе или относиться к ним как к обычной детали своего существования, однако и он имеет свою весну. Свое время перемен. Время, когда важные шаги теряются в волнах изменений.
Тадлан взбирался на гору Гаросу – жилище Великого Героя Тушумбейка. Предательские камни, мокрые от весеннего скалистого ручья, и комья земли сыпались из-под ног, Тадлан разодрал в кровь пальцы, но, стиснув зубами зеленый лист растения, которое советовал шаман, и выжимая его спасающий от боли сок, человек продолжал свой нелегкий путь, не отрывая взгляда от белеющей вершины. Каждый метр отбирал остатки сил. Тадлан думал о прошлом. Он считал, что с важной миссией могли послать любого война, а жеребей пал на него – в предпоследнюю ночь лунный свет, исчезая в надвигающейся Пустоте, успел отметить его священным знаком. Медлить нельзя: оставалось всего несколько часов.
Абсолютная Пустота… Кто бы мог подумать, что древнему Пророчеству суждено сбыться так скоро.
Тадлан сделал последний рывок, тяжело дыша, почувствовал высокую траву. Вершина Гаросу – зеленый островок, покрытый цветами, и каменный алтарь – как в наскальных рисунках, виденных Тадланом в доме предков. Он позволил себе отдышаться и принялся торопливо собирать на алтаре костер из веток растущего в камнях куста. До вечера он распевал выученные песни и рассыпал магический порошок, а ночью поджег дерево несложным заклинанием и, приняв выжидающую позу, забылся в медитации.
В полночь в темноте, озаряемой светом костра, и в густом поднимающемся дыме вспыхнули его красные глаза; Тадлан ожил, вскочил, почувствовав присутствие сверхъестественного.
Герой пришел. Тушумбейк сидел на краю земли, подперев подбородок огромной рукой. Его взгляд, мечтательный и далекий, летел за горизонт, во тьму, что царила позади огня.
- Слава богам, я нашел тебя! – воскликнул Тадлан. Спохватившись, в спешке поправился:
- Именем всего мира приветствую Великого война и Героя – спасителя Тушумбейка…
Тушумбейк, казалось, не обратил внимания на миниатюрную фигуру Тадлана, теряющуюся за пламенем костра, и потому Тадлан гордо вышел вперед, громче повторяя свое приветствие.
Он растеряно изучил Героя.
- Боги, что случилось с тобой, Тушумбейк? Разве ты не знаешь, что нет на свете Героя, способного остановить Пустоту, поглощающую мир. Вечная тьма в нескольких часах пути от земли, и моя деревня хочет знать, почему ты медлишь? Наш шаман, так же как и шаманы других деревень, не раз призывал тебя, но ты не ответил. Наконец послали меня, Тадлана, с тем же вопросом…
Вздрогнул огонь и подул легкий ветер, когда голос Героя прогремел в весенней ночи.
- Если бы ты знал, друг Тадлан, как я устал…
Тадлан выглядел удивленным.
- Но от чего? Мы не тревожили тебя в течение тысячи лет и не стали бы без веской причины, мы исправно приносили жертвы…
- Ни к чему были те жертвы, - вздохнул Тушумбейк. – Сейчас я сам готов принести в жертву все, что у меня есть…
- А как же жертвы твоему богу?
- Бог давно забыл вас. А для меня осталась лишь одна богиня…
Тадлан растеряно изучал Героя в отблесках огня. Он видел его печальное лицо и бесконечно глубокий взгляд. Мысли человека путались, отказываясь повиноваться.
- О чем ты говоришь?
- О любви, Тадлан, о велениях сердца. Я очень далек теперь от вашего мира, я думаю о своей нелегкой судьбе. О той единственной, что есть у меня.
- Но где же твой разум?!
- Там же, где и душа, Тадлан. Теперь все принадлежит ей, теперь она в праве распоряжаться мною и всем, что от меня осталось.
- Это неправильно, Тушумбейк, ты нужен нам, нужен здесь, ты – единственный хранитель мира. Мир без тебя рухнет. Мир уже погибает и через несколько часов перестанет существовать. Очнись и подумай!
В глазах Героя мелькнуло какое-то чувство, ускользнувшее от Тадлана из-за темноты.
- Я не могу. Больше нет сил спасать мир. Я теперь в ее власти.
И Тадлан понял, что внутри смерчем растет паника.
- Это самое страшное, что ты мог бы сказать! Тушумбейк, ты говоришь, что влюблен, но, когда мир исчезнет, исчезнут и силы правящие им, в их числе и ты. Жизнь поменяется на хаос и смерть, исчезнет любовь, Тушумбейк... Неужели ты, Великий Герой, не понимаешь этого?!
Воин молчал. А Тадлан чувствовал отчаянье.
- Ты просто попал под влияние духа весны… Вернись в реальность и, после, могу поклясться, у тебя будет столько женщин, сколько пожелаешь. Самые отборные красавицы племени…
Камни посыпались градом, весь Гаросу задрожал под оглушительный смех Героя…
Горький тяжелый хохот… Вздрогнув, погасло пламя костра.
- Ты ничего не смыслишь в любви, Тадлан, - раздалось в темноте, - в настоящей, высокой любви. Выше чем Горосу, выше луны, дальше звезд. Той любви, что покоится внутри каждого живого существа, что пробуждается лишь однажды.
Она живет во мне, Тадлан, - хрипло послышалось вдали. – И я готов подарить ее всю…
- Оглянись вокруг, - в последний раз закричал Тадлан. – Мир исчезает в Пустоте. Уже нет ни звезд, ни луны!
Хриплый, еле слышный, сдавленный смех.
- Значит, их я уже подарил.
Тадлану стало по-настоящему страшно. Он вдруг четко осознал, что все знакомое ему умрет. Тушумбейк, тот герой, о котором слагали легенды, уже умер.
Тадлан испуганно сделал несколько неуверенных движений, оступился и долго-долго падал, пока не погрузился в ледяные воды реки Огайкого.

Тадлан вернулся в деревню утром. Печальный, разбитый и мокрый. Вода, ручьями стекающая с него, не высыхала на солнце, померкшем в Пустоте, удачно смешивалась со слезами, и потому истинного состояния Тадлана никто не узнал.
Новость давно предсказали, жители поселения и собратья Тадлана приняли ее стойко, провели последние приготовления к встрече заката жизни, последние молитвы и жертвоприношения. Тадлан шел среди костров и жилищ, слушал редкие плач и рыдания, чувствовал как беспомощен что-либо изменить. Он увидел вождя. Вождю не понадобилось слов. Их вождь мудр и справедлив. Он лишь сочувственно кивнул Тадлану, ничего не сказав.
В назначенный час тьма сомкнулась над миром. Люди в тихом ужасе заперлись в домах, одиночки оставались на улице, желая собственными глазами увидеть приход Пустоты. Тадлан был среди них. Он стоял рядом с вождем, не отрываясь глядя в темное небо, завораживающе затягивающее все живое вокруг. Оно опускалось все ниже, накрывая землю и заглушая жизнь нарастающим рокотом приближающейся смерти.
Но вдруг воцарилась тишина. Люди замерли в неожиданном изумлении. Сквозь темноту яркой стрелой света летел Тушумбейк. Он прорезал грозно нависающие небеса, взвалил их на плечи и устремился в высоту, уносясь прочь.
В следующую секунду Великий Герой исчез в Пустоте. И Пустота отступила. Вновь взошла луна, зажглись звезды и скрылись за тяжелыми грозовыми тучами. Сурово прогремел гром, полил дождь, роняя свежие капли на счастливые лица жителей деревни. Вождь с едва заметной улыбкой похлопал по плечу Тадлана, сам Тадлан, не веря в случившееся, продолжал смотреть в небеса. Запел песню шаман.

Все пройдет в этом мире, как проходят года.
Уйдут мысли и дни, улетят навсегда.
С каждым часом мир что-то теряет.

В даль исчезнут дороги, сгинет в землю вода,
А земля побелеет, и посохнет трава.
Мир теряется с каждой минутой.

Посвистит белый ветер тот, который всегда
Горло сушит в безжизненных землях и щиплет глаза.
И последняя птица вспорхнет в небеса.
Мир увидит: она улетает.

Но пройдет ветер этот, пройдет легкий дождь,
И вернется вода, как сказал старый вождь,
И вернется земля, и поднимется снова трава.
Мир вернется с последней секундой.

Чтобы снова пройти, как проходят века.
Улетят в небеса поколений года
Вслед за птицей последней, что бросила нас.

Жизнь продолжалась.
Жизнь открыла свою весну. Впереди ее ждало длинное, спокойное, теплое и мирное лето.

 

[Лидер]

Скаардж, отлично, как всегда, слишком спокойно, что тоже для тебя не ново, только вопрос - получается, Звуки жизни - это у тебя что-то вроде сборника рассказов?

 

[SkaarjD]

Лидер Да )
Они внешне совсем не связаны