Нам говорят: «Давайте вести переговоры». Ребята, с кем? Какие переговоры с Саидом Бурятским, который, кстати, не кавказец, а наполовину русский, наполовину бурят? Вот решил, что надо ехать, встать на джихад, обрести истинную свободу. Какие переговоры с Рустаматом Махаури, который тренировал своих 16-летних парней, убивая 16-летних русских девочек? Договариваться о чем? Чтобы не с 16-летнего возраста девочек убивали, а с 17-летнего? Как можно договариваться, допустим, с «красными бригадами»? Вообще, с любым движением, которое обладает полностью параноидальной картиной мира и которое не способно к компромиссам, которое считает компромисс поводом для дальнейшей атаки…
Или говорят: «Давайте отпустим Чечню». Ребята, у нас проблемы на Кавказе давно не с Чечней. У нас проблемы с воинствующими исламистами. Чечня – единственная республика, где у нас нет проблем с боевиками, потому что эти проблемы там решает Кадыров. Проблемы с Кадыровым в Чечне у нас есть, но проблемы с боевиками в Чечне у нас нет.
Кстати говоря, помните, после чего убили Наталью Эстемирову? Там была какая-то вдова боевика, лежала раненная, пришли кадыровцы, она исчезла. «Ах, позор, кровавые палачи». А если бы эта вдова боевика не исчезла, а взорвалась в метро? Вот эти вопросы, поскольку как либеральному, так и правительственному сознанию неудобно обсуждать, то возникает с правительственной стороны тезис: во-первых, во всем виновата проклятая оппозиция, а во-вторых – проклятый Запад; и с оппозиционной стороны тезис: во-первых, кровавый режим продемонстрировал свою беспомощность, во-вторых, это сделал Путин.
