*оказавшись на холодной мокрой земле, а точнее - в луже, - немного пришел в себя и понял, что пока еще не умирает. Но сходу было трудно перестроиться с похоронного лада и, не обращая внимание на слова Дамьена, продолжал вещать, устало прикрыв глаза рукой*
Оставь меня здесь, под этим деревом. Чувствую, что недолго мне осталось, глаза уже закрываются - устали смотреть на несправедливость этого мира. А ты, друг мой, сплети венки за меня и спляши хорошенько. Я буду смотреть на вас с небес и душа моя возрадуется.
*от этой душераздирающей картины чуть не прослезился*
И вот еще что. Не надо мне никакого памятника, пусть будет просто безвестная одинокая могила. Я не гордый и скромный. И земные почести и слава теперь от меня далеки, я буду находить радость в духовной пище...
*слегка приподнялся, облокотившись на руку, не понимая, чего там Дамьен возиться возле какого-то куста, и не роняет скупые мужские слезы на его грудь. На всякий случай повысил голос*
Но если все же решишь заказать памятник, то пусть он будет больше, чем тот, на нашем Мунлатском кладбище. К черту, Дамьен, что там за писателишка-то, что ему воздвигли эдакую глыбу? Мне обидно. ...что? Какая слеза, какой плакун...да что ты хватаешь меня, дай разглядеть хорошенько...
*то, на что указывал друг, действительно было похоже на плакун-траву. То есть это, собственно, она и была. Не сводя с нее глаз, пробормотал себе под нос*
Сто раз черт, мы нашли ее. Я не умру. Точнее - не сегодня.
*и уже нормальным голосом добавил*
Но про памятник ты все же имей в виду! А траву давай нарвем и отнесем в домик. Просушить надо, иначе как ее курить-то. И вроде еще дырку надо в камне проделать. Хорошо, что он у меня с собой.
*кое-как, с помощью Дамьена, встал на ноги, и, держась за стволы деревьев, густо растущих возле Таськиного дома, побрел к входной двери*