Последнее, что она помнила, это уютный гостиничный номер. И потом просто провал в памяти. И следующее воспоминание -холодный белый потолок больничной палаты и одиночество. Такое физически ощутимое, такое давящие. И первая мысль:
*Опять*. Мысль эта была даже не грустная или раздраженная. Она принесла Октавии чувство опустошения, необратимости. Что это навсегда. Что будут лететь месяцы и года, а девушка так и останется больной. Что нет лечения. И эти провалы памяти, и эта физическая беспомощность будет всегда и везде сопровождать её. И что в один совсем не прекрасный миг Октавия решит покончить со всем этим. И тогда...
*Так, ну всё - пятиминутка беспомощности закончилась, пора и за дело браться. Куда меня на этот раз угораздило попасть.
Девушка сначала осторожно качнула правой рукой, потом левой, подергала ногами и мотнула головой.
*Вроде всё при мне*. Энергично встала и сладко, с легким хрустом потянулась. *Хорошо то как - жить!* Прошла по палате. Ну ничего, замечательно - бывали мы в палатах и похуже. А тут почти люкс, хотя палата и 4х местная. обыкновенная. Выглянула в окно - прямо внизу была заботливо разбита клумба с вечными в таких учреждениях настурциями. Отошла от окна и начала рассматривать содержимое тумбочки. Полотенце, зубная щетка, еще гигиенические принадлежности. Все это было казеное, значит она тут недавно, иначе бы Доминик уже принес её вещи из гостиницы.
*А теперь - разведка боем*. Подошла к двери и высунула любопытный носик в коридор. Было тихо и пустынно, только на посту сидела медсестра. Она что-то писала.
Октавия подошла к женщине и спросила про время, день и год. Оказалось, что прошло всего пару дней и сейчас еще утро. Тут у медсестры зазвонил телефон, она взяла трубку и односложно ответила. Перевела взгляд на Октавию, пытающуюся подслушать, и проронила:
-За вами пришли, собирайтесь и идите вниз на выдачу личных вещей.
А потом опять погрузилась в заполнение журнала.
Второй раз повторять было не надо. Октавия махом сбежала вниз, одним чутьем с первого раза нашла выдачу вещей, переоделась и пошла в сторону, указанную вежливой гардеробщицей.
И вышла на явно врача (он был в халате и со стетоскопом), изящную темноволосую девушку и Доминика.
-Ура! Наконец-то я опять здорова и опять на свободе!
Воспользовавшись паузой в разговоре доктора с незнакомкой, обратилась к доктору:
- Спасибо, что спасли мне жизнь. Если не повезет - еще увидимся.
И широко ему улыбнулась.
Потом повернулась к девушке, рядом с которой стоял брат (сделала вывод, что видимо знакомы):
-Октавия. Я его сестра - ткнула Доминика в плечо. - А тебя как зовут?
Опять поглядела на Доминика:
-Да и чего это ты такой грязный и липкий - участвовал в бою в джеме?
В общем жизнь опять была прекрасна и удивительна!
Пришел доктор и быстро навел порядок: вызвал Октавию и начал опрашивать Мари. Доминик с интересом послушал, как тон врача при разговоре с девушкой сделался более проникновенным.
*Ну еще бы - такая красотка. А рядом никого. Ну почти никого. Во всяком случае, сейчас я заберу Октавию и никого не будет*
Однако через пару минут Доминик уже не был уверен, что бросить тут новую знакомую - это хорошая идея: она медленно, но верно отодвигалась от горящего желанием поближе познакомиться врача. Более того, Мари оказалась замужней дамой, а муж у нее - очень храбрый служитель закона. В общем, не мог бросить её Доминик на только и ждущего остаться наедине врача-сластолюбца. Мало ли..
Тут очень кстати спустилась его младшая сестренка. Вопросы посыпались из нее просто градом. При этом она успела оглядеть всё кругом и всё заметить.
-Да, я дрался как лев с девушками в желе. Девушки победили, а я не успел переодеться и сразу поехал за тобой.
Врач одним глазом взглянул на них и опять переключился на Мари. Доминик тихо шепнуло Октавии: -Будем отступать единым фронтом.
Повернулся к Мари:
-Думаю, что доктор Дэнис просто очень торопится, а мы тут со своими обезбаливающими и выписывающимися сестрами. У него наверное, там еще с десяток пациентов ждут операции. А мы его отвлекаем.
Обратился к Денису:
-Простите нас пожалуйста, вы просто подскажите, где можно взять таблетки, а там уже мы сами
