Akulina
Оракул
Тринадцатая серия, 3ч.
Мысли Бет потекли в другом направлении: «Он, оказывается, женат. А почему же я была уверена, что нет? Кто-то говорил мне об этом? Не помню. Хоть бы его жена была дома! Тогда мой приход сюда не выглядел бы так неприлично…»
- Не скучали? – в комнате появился Ланграаб, толкающий перед собой тележку, нагруженную сладостями, фруктами и чайником, над носиком которого вился легкий пар. – Я решил, что вам перед сном не помешает подкрепиться, ведь в ресторане вы почти не ели, - мужчина быстро расставил чашки, налил чай и пододвинул к Бет пирожное. Девушка смотрела на Ланграаба во все глаза – он успел переодеться и теперь вовсе не походил на владельца многих предприятий. В потертых джинсах и свободной рубашке мужчина выглядел моложе и… доступнее? Проще? Бет не могла подобрать подходящее слово, но с этим новым, домашним Ланграабом она чувствовала себя свободнее.
- Вы сами управляетесь на кухне? – Бет постеснялась напрямую спросить о жене и начала издалека.
- Да, в основном сам. Дело в том, что я не люблю, когда над душой кто-то постоянно маячит. У меня есть кухарка и горничная, которые приходят к обеду, а я в это время обычно ухожу из дома. А когда возвращаюсь вечером или ночью, то уже никого нет, - Ланграаб улыбнулся. – А вы думали, я настолько беспомощен, что не в состоянии обслужить себя сам?
- Нет-нет, что вы! – Бет отрицательно помотала головой, хотя, по ее представлению, у Ланграаба должно было быть не меньше десяти человек прислуги. «А про жену – ни слова. Странно!».
- Что-то вы совсем ничего не кушаете, - Малькольм Ланграаб укоризненно покачал головой. – Не надо зацикливаться на неприятностях, Бет! Постарайтесь отвлечься…Хотите покататься на лодке? – неожиданно предложил он. Бет с сомнением оглядела свое нарядное платье. «Если я испачкаю его в грязи или порву об уключины, Сэнди меня убьет!» - подумала она. А Ланграаб меж тем продолжал: - Наверно, вам хочется переодеться во что-то более удобное?
Бет оторопела: «Мысли он читает что ли?», но вслух ничего не сказала, а только кивнула.
- Пойдемте со мной!
Мужчина легко поднялся, подал Бет руку и отвел ее на второй этаж.
- Вот, пожалуйста, - он распахнул дверь в одну из комнат. – Здесь вы найдете что-нибудь подходящее.
Бетти огляделась. Комната была светлой, радостной и явно девичьей.
- Чья эта комната?
- Моей дочери, - Ланграаб открыл шифоньер, заполненный одеждой. – Загляните сюда.
- О! У вас есть дочь? А она не будет возражать? – Бетти почувствовала неловкость.
- Нет, - лицо мужчины было непроницаемо. – Когда будете готовы – спускайтесь вниз, я подожду вас в гостиной.
Оставшись одна, Бет медленно обошла комнату. Обстановка была совсем не похожа на то, что девушка уже увидела на первом этаже. Там царили роскошь и богатство, здесь же - простота и легкость. Бетти подошла к письменному столу, на котором в беспорядке лежало несколько тетрадей, ручки и карандаши. «Интересно, где же хозяйка комнаты?- Бетти машинально перелистала страницы тетради и застыла, как вкопанная, – последняя запись была сделана три года назад. – Что же это такое? Может быть, девушка уехала в другой город и продолжает учебу там? Но все выглядит так, словно комната покинута буквально пять минут назад. Как странно!»
Бет отошла от стола и вернулась к шифоньеру. Выудив из общей массы вещей джинсы и кофточку, показавшиеся ей наиболее подходящими для катания на лодке, она быстро переоделась и собралась было уже выйти, как ее внимание привлекла фотография, стоящая на прикроватной тумбочке. «Видимо, это и есть дочь Ланграаба, - Бет рассматривала снимок, с которого ей улыбалась симпатичная рыжеволосая девушка, - хотя совсем на него не похожа, скорее – на мать. Надо же, тоже рыжая, как мы с Томом. Может, у Ланграаба слабость к рыжим?»
Бетти поставила фото на место и спустилась на первый этаж. Ее распирало от желания задать тысячу вопросов, расспросить о жене, дочери, но что-то ее останавливало - было в Малькольме Ланграабе нечто такое, что мешало ей это сделать.
На улице было свежо. С моря тянуло прохладой, шум волн, набегающих на берег, приятно успокаивал и расслаблял. Глядя в звездное небо, Бетти вдруг так остро почувствовала свое одиночество, так захотелось ей сочувствия и понимания, что она, неожиданно для самой себя, рассказала Ланграабу все: рассказала о своей нелепой любви к Джону, рассказала о сложных и запутанных отношениях с Томом, даже рассказала о загадочной шкатулке, не желающей раскрывать свои тайны.
- Вы удивительная девушка, - вымолвил Ланграаб, после того, как Бет закончила. – Знаете, что я вам скажу? Все будет хорошо, поверьте! – он сел рядом с девушкой и обнял ее за плечи. – Вам надо отпустить Джона, отпустить совсем, сказать самой себе: «Будь счастлив, Джон», и тогда вам станет легче, и вы сможете порадоваться за него и за свою мать, сможете без горечи смотреть на их счастье, сможете навещать их. Вот с Томом – все гораздо сложнее, - мужчина вздохнул. – Насильно мил не будешь. Вам надо бы разобраться в себе, понять, насколько он вам дорог, и что вы к нему испытываете в действительности. Долгая дружба и привычка мешают вам сделать это. Может быть, стоит и уехать ненадолго, чтобы взглянуть на все со стороны. Как говорится – большое видится на расстоянии.
Бет тяжело вздохнула. Хорошо ему рассуждать: «отпустить…взглянуть…» Как будто она, Бет, не пыталась это сделать. Еще как пыталась, но разве это просто? И потом, куда ей ехать?
- Том – очень цельная натура, - продолжал говорить Ланграаб. – Будет жаль, если вы не сможете ответить на его чувство. Думаю, он однолюб, а я знаю по себе, что это такое…- он задумался, глядя на лунную дорожку, уходящую куда-то за горизонт.
- Вы любили? – нерешительно вымолвила Бет.
- Да.
- Ту женщину на фото, вашу жену?
Ланграаб кивнул:
- Я и сейчас ее люблю.
- А она здесь, в этом доме? – Бет не выдержала.
- Нет, к сожалению. Она ушла от меня три года назад, - лицо мужчины ничего не выражало, он все так же смотрел на воду.
Девушка смутилась и примолкла. Молчал и Ланграаб, погрузившись в свои мысли.
- А ваша дочь…девушка на фото – ваша дочь?- осторожно спросила Бетти.
- Да, ее звали Мери, - Ланграаб резко отвернулся, пытаясь справиться с собой, потом тихо произнес: - Она погибла три года назад. Автомобильная авария. Не справилась с управлением... был дождь…никто не виноват, - мужчина замолчал, вновь переживая страшную для него утрату.
- Молчала и Бет, слишком потрясенная и растерянная, для того чтобы хоть что-то сказать ему в утешение. Да и что она могла сказать?
- Она была еще совсем девочкой. Шестнадцать – разве это возраст? Порывистая, непосредственная, отважная…вы очень мне ее напоминаете, Бет. Когда я впервые вас увидел, во мне словно все перевернулось, как будто моя девочка вернулась! Я знаю, это эгоистично с моей стороны, переносить свои отеческие чувства на вас, но, Бет, поверьте, с той минуты во мне снова проснулся интерес к жизни.
Лодка приткнулась к берегу, и Ланграаб подал Бет руку.
- Я напугал вас?
- Нет, что вы! Просто я не знаю, что сказать. Мне очень жаль…нет! Это не то. Я рада, если мое присутствие хоть чуть-чуть облегчает вам боль. Мне очень хочется вам помочь, только я не знаю как! Что я могу для вас сделать? – Бет прижала руки к груди. Перед таким горем ее собственные проблемы выглядели смешно и глупо.
Мысли Бет потекли в другом направлении: «Он, оказывается, женат. А почему же я была уверена, что нет? Кто-то говорил мне об этом? Не помню. Хоть бы его жена была дома! Тогда мой приход сюда не выглядел бы так неприлично…»
- Не скучали? – в комнате появился Ланграаб, толкающий перед собой тележку, нагруженную сладостями, фруктами и чайником, над носиком которого вился легкий пар. – Я решил, что вам перед сном не помешает подкрепиться, ведь в ресторане вы почти не ели, - мужчина быстро расставил чашки, налил чай и пододвинул к Бет пирожное. Девушка смотрела на Ланграаба во все глаза – он успел переодеться и теперь вовсе не походил на владельца многих предприятий. В потертых джинсах и свободной рубашке мужчина выглядел моложе и… доступнее? Проще? Бет не могла подобрать подходящее слово, но с этим новым, домашним Ланграабом она чувствовала себя свободнее.

- Вы сами управляетесь на кухне? – Бет постеснялась напрямую спросить о жене и начала издалека.
- Да, в основном сам. Дело в том, что я не люблю, когда над душой кто-то постоянно маячит. У меня есть кухарка и горничная, которые приходят к обеду, а я в это время обычно ухожу из дома. А когда возвращаюсь вечером или ночью, то уже никого нет, - Ланграаб улыбнулся. – А вы думали, я настолько беспомощен, что не в состоянии обслужить себя сам?
- Нет-нет, что вы! – Бет отрицательно помотала головой, хотя, по ее представлению, у Ланграаба должно было быть не меньше десяти человек прислуги. «А про жену – ни слова. Странно!».

- Что-то вы совсем ничего не кушаете, - Малькольм Ланграаб укоризненно покачал головой. – Не надо зацикливаться на неприятностях, Бет! Постарайтесь отвлечься…Хотите покататься на лодке? – неожиданно предложил он. Бет с сомнением оглядела свое нарядное платье. «Если я испачкаю его в грязи или порву об уключины, Сэнди меня убьет!» - подумала она. А Ланграаб меж тем продолжал: - Наверно, вам хочется переодеться во что-то более удобное?
Бет оторопела: «Мысли он читает что ли?», но вслух ничего не сказала, а только кивнула.
- Пойдемте со мной!
Мужчина легко поднялся, подал Бет руку и отвел ее на второй этаж.
- Вот, пожалуйста, - он распахнул дверь в одну из комнат. – Здесь вы найдете что-нибудь подходящее.
Бетти огляделась. Комната была светлой, радостной и явно девичьей.

- Чья эта комната?
- Моей дочери, - Ланграаб открыл шифоньер, заполненный одеждой. – Загляните сюда.
- О! У вас есть дочь? А она не будет возражать? – Бетти почувствовала неловкость.
- Нет, - лицо мужчины было непроницаемо. – Когда будете готовы – спускайтесь вниз, я подожду вас в гостиной.
Оставшись одна, Бет медленно обошла комнату. Обстановка была совсем не похожа на то, что девушка уже увидела на первом этаже. Там царили роскошь и богатство, здесь же - простота и легкость. Бетти подошла к письменному столу, на котором в беспорядке лежало несколько тетрадей, ручки и карандаши. «Интересно, где же хозяйка комнаты?- Бетти машинально перелистала страницы тетради и застыла, как вкопанная, – последняя запись была сделана три года назад. – Что же это такое? Может быть, девушка уехала в другой город и продолжает учебу там? Но все выглядит так, словно комната покинута буквально пять минут назад. Как странно!»

Бет отошла от стола и вернулась к шифоньеру. Выудив из общей массы вещей джинсы и кофточку, показавшиеся ей наиболее подходящими для катания на лодке, она быстро переоделась и собралась было уже выйти, как ее внимание привлекла фотография, стоящая на прикроватной тумбочке. «Видимо, это и есть дочь Ланграаба, - Бет рассматривала снимок, с которого ей улыбалась симпатичная рыжеволосая девушка, - хотя совсем на него не похожа, скорее – на мать. Надо же, тоже рыжая, как мы с Томом. Может, у Ланграаба слабость к рыжим?»

Бетти поставила фото на место и спустилась на первый этаж. Ее распирало от желания задать тысячу вопросов, расспросить о жене, дочери, но что-то ее останавливало - было в Малькольме Ланграабе нечто такое, что мешало ей это сделать.
На улице было свежо. С моря тянуло прохладой, шум волн, набегающих на берег, приятно успокаивал и расслаблял. Глядя в звездное небо, Бетти вдруг так остро почувствовала свое одиночество, так захотелось ей сочувствия и понимания, что она, неожиданно для самой себя, рассказала Ланграабу все: рассказала о своей нелепой любви к Джону, рассказала о сложных и запутанных отношениях с Томом, даже рассказала о загадочной шкатулке, не желающей раскрывать свои тайны.

- Вы удивительная девушка, - вымолвил Ланграаб, после того, как Бет закончила. – Знаете, что я вам скажу? Все будет хорошо, поверьте! – он сел рядом с девушкой и обнял ее за плечи. – Вам надо отпустить Джона, отпустить совсем, сказать самой себе: «Будь счастлив, Джон», и тогда вам станет легче, и вы сможете порадоваться за него и за свою мать, сможете без горечи смотреть на их счастье, сможете навещать их. Вот с Томом – все гораздо сложнее, - мужчина вздохнул. – Насильно мил не будешь. Вам надо бы разобраться в себе, понять, насколько он вам дорог, и что вы к нему испытываете в действительности. Долгая дружба и привычка мешают вам сделать это. Может быть, стоит и уехать ненадолго, чтобы взглянуть на все со стороны. Как говорится – большое видится на расстоянии.
Бет тяжело вздохнула. Хорошо ему рассуждать: «отпустить…взглянуть…» Как будто она, Бет, не пыталась это сделать. Еще как пыталась, но разве это просто? И потом, куда ей ехать?
- Том – очень цельная натура, - продолжал говорить Ланграаб. – Будет жаль, если вы не сможете ответить на его чувство. Думаю, он однолюб, а я знаю по себе, что это такое…- он задумался, глядя на лунную дорожку, уходящую куда-то за горизонт.
- Вы любили? – нерешительно вымолвила Бет.
- Да.
- Ту женщину на фото, вашу жену?
Ланграаб кивнул:
- Я и сейчас ее люблю.
- А она здесь, в этом доме? – Бет не выдержала.
- Нет, к сожалению. Она ушла от меня три года назад, - лицо мужчины ничего не выражало, он все так же смотрел на воду.

Девушка смутилась и примолкла. Молчал и Ланграаб, погрузившись в свои мысли.
- А ваша дочь…девушка на фото – ваша дочь?- осторожно спросила Бетти.
- Да, ее звали Мери, - Ланграаб резко отвернулся, пытаясь справиться с собой, потом тихо произнес: - Она погибла три года назад. Автомобильная авария. Не справилась с управлением... был дождь…никто не виноват, - мужчина замолчал, вновь переживая страшную для него утрату.

- Молчала и Бет, слишком потрясенная и растерянная, для того чтобы хоть что-то сказать ему в утешение. Да и что она могла сказать?
- Она была еще совсем девочкой. Шестнадцать – разве это возраст? Порывистая, непосредственная, отважная…вы очень мне ее напоминаете, Бет. Когда я впервые вас увидел, во мне словно все перевернулось, как будто моя девочка вернулась! Я знаю, это эгоистично с моей стороны, переносить свои отеческие чувства на вас, но, Бет, поверьте, с той минуты во мне снова проснулся интерес к жизни.
Лодка приткнулась к берегу, и Ланграаб подал Бет руку.

- Я напугал вас?
- Нет, что вы! Просто я не знаю, что сказать. Мне очень жаль…нет! Это не то. Я рада, если мое присутствие хоть чуть-чуть облегчает вам боль. Мне очень хочется вам помочь, только я не знаю как! Что я могу для вас сделать? – Бет прижала руки к груди. Перед таким горем ее собственные проблемы выглядели смешно и глупо.
