С
Седрик
Гость
Эйвор - мир за плечами.
Где-то вдалеке послышался шум сирены, вскрик женщины и возгласы полицейских. Все это казалось нелепым, громоздящим разум Эйвора, человека спокойного и несуетливого. Сегодня, как и все остальные 32 года Эйвора Ян, прошли так же скучно – прямо до смерти. Порой, мысли о самоубийстве посещали его, но он быстро их откидывал, повторяя про себя, что «Суицид – самый страшный грех перед Божьим взором. Бог создал нас как источник жизни, и мы обязаны жить, хотя бы ради кого-то».
- А вдруг все же умереть? Вдруг там меня ждет то, что мне нужно…- Эйвор произнес эти слова вслух, хоть и многие его знакомые считали его до боли странным, все же, неожиданно даже для самого себя.
- Крепись, ты мужчина…-, внутренний голос – второе Я, пыталось помочь в изгнании грешных мыслей, ибо даже мысли открыты перед Всевышним,-…а мужчины не сдаются…
- Да, наверное…
Между тем, пока Эйвор впадал в реку глубоких философских размышлений, уплывая на волнах выводов на тему «Есть ли Бог?», звук, а вернее взвизг сирены более ухудшился, что было даже противно ходить человеку прекрасным летним днем (но только не для Эйвора) по Английскому городу Лондон, оставляя за собой национальные достопримечательности и прекрасные пейзажи. Хотя для Эйвора вся эта красота не существовала, на него все же подействовал «противный взвизг». Вскрик женщины давно заглох, и такая резкость в действиях, а вернее в услышанных звуках, невероятно пугала человека. Но только не Эйвора. Его трудно было чем-то удивить, а уж тем более напугать, даже смерть ему казалась катанием на детских качелях в местном бульваре.
«Интересно, по мне кто-нибудь скучает?»
Этим вопросом часто задавался Эйвор, и сегодняшний день не был исключением.
«Мама? Папа?»
Врятли. Отец бросил их с матерью, когда Эйвору было всего 12 лет и с тех пор сирота о нем ничего не слышал. Мать же, устав от «трудной хорошей жизни», решила выйти из положения легким путем и однажды принесла в дом бутылку «сухого красного вина». В тот день, 7 лет назад, гл
аза женщины налились кровью, бутылка была выпита да последней капли говорила она как-то невнятно. Прошел день, «красное вино» стало любимым «хобби» мамы. Однажды Эйвор проснулся и просто не обнаружил ее в квартире. Прошло семь с лишним лет, а о ее дальнейшей судьбе ничего сыну не известно и из этого можно сделать вывод, что, наверняка, она не скучает по нему, если она еще, вообще, жива.
«Друзья?»
У Эйвора никогда не было друзей. «Белая ворона» класса, еще, будучи школьником, предпочитала обходиться без друзей. В лице школы Эйвор видел только учебное заведение и, все школьные года он занял учебой. Оправдаемо, но школьные года прошли, и осталась лишь…пустота в душе.
«А кто же еще? Неужели, никто по мне не скучает…»
Нет.
Был один человек. Но только был.
Погода в городе сгущалась, притесняя человека к окружающим предметам. Улицы, прохожие – все съеживалось в одно целое естественное действие – в долгий глубокий сон. Никаких взвизгов и криков слышно не было. Где-то вдалеке, в стороне французского ресторана, играла приятная мягкая музыка.
«Это похоже на мир иной…»
Эйвор был прав. В городе царила невероятная гармония, гармония людей с миром, музыкой и природой. Эйвор Ян часто путешествовал по землям Небесного Рая, хоть и в мыслях. И туда никому не было прохода – мир принадлежал Эйвору, не привыкшему что-либо с кем-либо делить.
«Жадность?»
И да, и нет. Мир Эйвора был закрыт, и понять его редкие чувства было невозможно. Вся его жизнь текла как мягко текущая речка, в которую очень редко забрасывал свою удочку старый крестьянин, и речная вода начинала двигаться хаотично. Позавчера, вчера, сегодня, завтра, послезавтра – все дни Эйвора Ян были похожи и одинаково скучны, тоскливы и угрюмы. Угрюмость выражалась далеко не в том, что дни проходили неинтересно, а, скорее, в том, что интересные дни каждый день – это было бы слишком большой толикой человеческого счастья, ибо всему есть предел. Время шло – «интересные» дни начали надоедать, постепенно переходя в фазу «простых», затем в «скучных», ну а в последнее время в форму «необычайно скучных» дней. Все дни были братьями-близнецами – поход на работу (Эйвор работал аптекарем в местной аптеке), посещение своей старой маленькой квартиры, в целях переодевания, и прогулка по вечным бульварам под открытым звездным небом.
«Ладно, вернуться уже домой, что-ли. Поздновато…»
Хотя и звезд на небе было не видно, физическое и душевное состояние не позволило Эйвору продолжить прогулку, и он направился в свой шаткий дом. Дом находился в квартале беженцев.
Где-то вдалеке послышался шум сирены, вскрик женщины и возгласы полицейских. Все это казалось нелепым, громоздящим разум Эйвора, человека спокойного и несуетливого. Сегодня, как и все остальные 32 года Эйвора Ян, прошли так же скучно – прямо до смерти. Порой, мысли о самоубийстве посещали его, но он быстро их откидывал, повторяя про себя, что «Суицид – самый страшный грех перед Божьим взором. Бог создал нас как источник жизни, и мы обязаны жить, хотя бы ради кого-то».
- А вдруг все же умереть? Вдруг там меня ждет то, что мне нужно…- Эйвор произнес эти слова вслух, хоть и многие его знакомые считали его до боли странным, все же, неожиданно даже для самого себя.
- Крепись, ты мужчина…-, внутренний голос – второе Я, пыталось помочь в изгнании грешных мыслей, ибо даже мысли открыты перед Всевышним,-…а мужчины не сдаются…
- Да, наверное…
Между тем, пока Эйвор впадал в реку глубоких философских размышлений, уплывая на волнах выводов на тему «Есть ли Бог?», звук, а вернее взвизг сирены более ухудшился, что было даже противно ходить человеку прекрасным летним днем (но только не для Эйвора) по Английскому городу Лондон, оставляя за собой национальные достопримечательности и прекрасные пейзажи. Хотя для Эйвора вся эта красота не существовала, на него все же подействовал «противный взвизг». Вскрик женщины давно заглох, и такая резкость в действиях, а вернее в услышанных звуках, невероятно пугала человека. Но только не Эйвора. Его трудно было чем-то удивить, а уж тем более напугать, даже смерть ему казалась катанием на детских качелях в местном бульваре.
«Интересно, по мне кто-нибудь скучает?»
Этим вопросом часто задавался Эйвор, и сегодняшний день не был исключением.
«Мама? Папа?»
Врятли. Отец бросил их с матерью, когда Эйвору было всего 12 лет и с тех пор сирота о нем ничего не слышал. Мать же, устав от «трудной хорошей жизни», решила выйти из положения легким путем и однажды принесла в дом бутылку «сухого красного вина». В тот день, 7 лет назад, гл
аза женщины налились кровью, бутылка была выпита да последней капли говорила она как-то невнятно. Прошел день, «красное вино» стало любимым «хобби» мамы. Однажды Эйвор проснулся и просто не обнаружил ее в квартире. Прошло семь с лишним лет, а о ее дальнейшей судьбе ничего сыну не известно и из этого можно сделать вывод, что, наверняка, она не скучает по нему, если она еще, вообще, жива.
«Друзья?»
У Эйвора никогда не было друзей. «Белая ворона» класса, еще, будучи школьником, предпочитала обходиться без друзей. В лице школы Эйвор видел только учебное заведение и, все школьные года он занял учебой. Оправдаемо, но школьные года прошли, и осталась лишь…пустота в душе.
«А кто же еще? Неужели, никто по мне не скучает…»
Нет.
Был один человек. Но только был.
Погода в городе сгущалась, притесняя человека к окружающим предметам. Улицы, прохожие – все съеживалось в одно целое естественное действие – в долгий глубокий сон. Никаких взвизгов и криков слышно не было. Где-то вдалеке, в стороне французского ресторана, играла приятная мягкая музыка.
«Это похоже на мир иной…»
Эйвор был прав. В городе царила невероятная гармония, гармония людей с миром, музыкой и природой. Эйвор Ян часто путешествовал по землям Небесного Рая, хоть и в мыслях. И туда никому не было прохода – мир принадлежал Эйвору, не привыкшему что-либо с кем-либо делить.
«Жадность?»
И да, и нет. Мир Эйвора был закрыт, и понять его редкие чувства было невозможно. Вся его жизнь текла как мягко текущая речка, в которую очень редко забрасывал свою удочку старый крестьянин, и речная вода начинала двигаться хаотично. Позавчера, вчера, сегодня, завтра, послезавтра – все дни Эйвора Ян были похожи и одинаково скучны, тоскливы и угрюмы. Угрюмость выражалась далеко не в том, что дни проходили неинтересно, а, скорее, в том, что интересные дни каждый день – это было бы слишком большой толикой человеческого счастья, ибо всему есть предел. Время шло – «интересные» дни начали надоедать, постепенно переходя в фазу «простых», затем в «скучных», ну а в последнее время в форму «необычайно скучных» дней. Все дни были братьями-близнецами – поход на работу (Эйвор работал аптекарем в местной аптеке), посещение своей старой маленькой квартиры, в целях переодевания, и прогулка по вечным бульварам под открытым звездным небом.
«Ладно, вернуться уже домой, что-ли. Поздновато…»
Хотя и звезд на небе было не видно, физическое и душевное состояние не позволило Эйвору продолжить прогулку, и он направился в свой шаткий дом. Дом находился в квартале беженцев.
Обеспечте продолжение, пожалуйста. 
