• Уважаемый посетитель!!!
    Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
    пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.

Королева улья - Шерилин Прюэтт

Статус
В этой теме нельзя размещать новые ответы.


Воодушевленная увольнением начальника-самодура и своим возвращением в высшее образование, Лин походя провела несколько реформ, переименовала академии в институты, институты в университеты, а университеты в академии. В результате успеваемость учащихся достигла просто небывалых высот. А президент страны назначил Лин министром образования.



К сожалению Шерилин была из тех людей, которым что-то непременно нужно преодолевать. А когда все налажено и работает как часы, им становится неинтересно. Лин подумала, что ее жизнь становится слишком скучной и предсказуемой, подала заявление об увольнении. А, проходя мимо столба, сорвала объявление: в фирму требуются специалисты по особым вопросам.



Правда вскоре Лин решила, что с заявлением об отсутствии в доме экстрима она явно поторопилась. Как расценить, что наглые девицы стали врываться уже в их с Иваном спальню и приглашать ее дражайшего супруга в какую-то подпольную игровую зону



Хотя Иван говорил, что его всего лишь с кем-то перепутали. Из игр он предпочитает только шахматы да «Чапаева», а вот когда он был в горячих точках, то любил побаловаться русской рулеткой. Но Лин так и не поняла, где на этой самой точке размещалось рулеточное колесо.



А, может и не врет Иван, что некогда ему время на баб тратить? Вон, работает, повышают его, деньги неплохие зарабатывает. А дома с сыном возится.



Вскоре в семье Прюэттов произошли кардинальные изменения. Во-первых, Гнату исполнилось 3 года. Вырос он совершенно очаровательным малышом с пшеничной шевелюрой и папиной бесшабашной улыбкой. Гнат вообще никогда не плакал. И даже когда его что-то беспокоило, он все равно улыбался. Только чуть грустнее, чем обычно. Лин так и звала сынишку: мое солнышко. Про детство Гната Лин написала книжку. И назвала ее просто: «Гнат. Первый хохол в семье Прюэттов».



А почему первый? Да потому, что одним ребенком Иван ограничиваться не собирался. Он сказал Лин, что всегда мечтал собрать из своих сыновей футбольную команду. Так вот бек у них уже есть, и надо срочно делать хавбека. И предложил назвать новорожденного «Онопко». Назвали Богданом.



Кстати, насчет того, что Иван не играет в азартные игры, он наврал. Стирая его халат, Лин обнаружила листок, на котором были записаны покерные ставки. Но Иван сказал, что его пригласил главврач больницы, не мог же он отказаться. И вообще, это было только один раз. Зато теперь он у начальства на хорошем счету, и ему предложили занять вновь открывшуюся вакансию.



В качестве воспитательной меры Лин вновь заставила супруга взять работу на дом.



И на всякий случай решила посидеть дома сама . За детьми присмотреть, за мужем. Книжку очередную закончить. Да и очередная беременность протекала тяжеловато. Лин даже подумала, что носит на этот раз близнецов.



А старшие тем временем подросли. Гнат пошел в школу, Богдан в детский сад. Лин перестала находить в карманах у мужа компромат. Хотя, может быть, он просто стал его лучше прятать?





Сама же Лин, как и предполагала, стала мамой двух очаровательных близняшек. На этот раз для разнообразия девочек. Назвали их Соломия и Роксолана.



Кстати, в дом в очередной раз заглянула полусумасшедшая старуха с очередной антикварной находкой. Лин никак не могла понять, где бабка берет совершенно одинаковые старинные лампы? Оставалось думать, что она - дальняя родственница Шлимана. А лампу бабка почему-то торжественно вручила Богдану, присовокупив, что это ему за великие старания. Видимо за то, что научился гадить не в штаны, а в горшок.



 


В морскую компанию, в которой служила Лин, поступило два сообщения от проверенных агентов. Вот только сведения они содержали совершенно разные. Один агент сообщал о том, что скоро мимо корабля Лин проследует торговое судно с каким-то ценным грузом на борту. Агент намекал, что груз можно крайне выгодно продать. Но более ничего конкретного в сообщении сказано не было. А вот второй агент был более скуп на сведения, но из его сообщения следовало, что богатые туристы решили устроить на борту круизного лайнера вечеринку по случаю дня рождения одного из гостей. Список присутствующих на борту не оставлял сомнений: все, кто плыл на лайнере, имели проблемы с законом, поэтому иметь дело с его представителями явно не захотят. Лин решила, что нападение на второе судно более безопасно и более выгодно. И не прогадала. Драгоценности, изъятые у туристов, были выставлены компанией Лин на благотворительном аукционе. Лин с удовольствием рассказывала супругу, как специальный человек следил за тем, чтобы драгоценности были выкуплены их же хозяевами.



В конечном итоге все оказались с выигрышем. Лин получила неплохие деньги за удачно проведенную операцию. А жены воротил теневого бизнеса теперь могут носить свои бриллианты на вполне законном основании.



Как оказалось, этот опыт был признан вполне удачным. Слишком много в нашем обществе было людей, которым совершенно необходимо было узаконить имеющиеся ценности. Так что буквально через несколько дней Лин пригласили к руководству компании и предложили сымитировать точно такое же нападение на круизный лайнер с последующим благотворительным аукционом. Лин возражать не стала. Тем более, что и определенный опыт у нее уже имелся.



И, так как непосредственный начальник Шерилин был уже довольно-таки стар, он страдал сильным склерозом и поблагодарил ее за хорошую работу точно такими же словами. Выдал точно такой же чек и предложил повышение. Лин, как человек деликатный, не стала сообщать старику, что уже два дня как работает нейтрализатором боеголовок.



Пока Лин бороздила моря и океаны, дети росли. Без нее пошел в школу Богдан. Причем, не только в обычную, но и в балетную. Сам руководитель балетной школы мсье Николя Циск сказал, что еще ни у кого не видел такую изящную первую позицию!



А тут еще пришлось разбираться с проблемами на работе у Ивана. Чем он занимался в отсутствии Лин, можно только догадываться, но в таком состоянии идти оперировать?! Еще хорошо, что Лин уговорила администрацию больницы не подавать в суд, а ограничиться денежным штрафом. Как раз все премии Лин на это и ушли.



Ну, и пришлось договориться о переводе незадачливого супруга из практикующих хирургов в фармакологи. Все-таки, опыт есть опыт. После переговоров с террористами Лин уже ничего страшно не было.



Зато дома было что отметить: кроме дня рождения двойняшек еще и повышение на работе Ивана.



Кто-то разумный в министерстве здравоохранения решил, что нож ему в руки давать опасно, лекарства тоже. А вот на административной должности Иван будет очень хорошо смотреться. Иван совсем не расстроился. Он решил, что главным итогом его хирургической деятельности будет то, что он аккуратно научился нарезать хлеб для сандвичей. Так что праздничный обед для близняшек готовил Иван.



Лин с удивлением заметила, что Иван постепенно осваивается не только на кухне, но и в прочих комнатах дома. Так что уже не бегает в панике с горшком в руках, вопрошая, куда же его вылить. Да и надевать памперсы он уж приучился не на голову, а на подобающую им часть тела. Так что, когда у Лин родился Андрий, она с облегчением «сдала» малыша супругу.



А сама засела за очередной роман. Она уже и так затянула со сдачей очередной книги. И в издательстве не хотели ничего слушать про ее особые обстоятельства в виде очередного младенца.


 


Правда, с книгой я несколько запоздала. Отсутствие вдохновения, то да се. Во всяком случае, читатели поздравляли меня с рождением дочек, а дочки уже тем временем готовились в школу пойти. Старших братьев просто замучили вопросами: что там, да как. И все время шушукались, готовя какие-то фирменные хохляцкие каверзы. В кого они, интересно, такие?



Братья такие серьезные и основательные. В школе заметили гибкость и ловкость Богдана и хотели, чтобы он представлял их на спортивных соревнованиях, мотивируя мгновенной славой и почетом. Но он остался верен своему любимому балету. Мсье Николя был просто в восторге от своего ученика. Он даже предложил Богдану иногда заменять его на занятиях с младшими группами. Иван, правда, ворчал: что он, как девчонка! Я, мол, в его годы по балкам и кушерям лазал, играя в «войнушку». Я подумала, что мой супруг и сейчас еще не наигрался. Вечно какие-то подозрительные звонки по телефону, какие-то брателлы, которым непременно нужно помочь. Помочь эта затягивается на недели. В результате эти брателлы съедают весь запас продуктов, таскаются по дому пьяные, небритые и жутких полосатых майках, именуемых «тельняшка». А после исчезают, прихватив с собой имеющуюся наличность. На мои упреки Иван всегда отвечает, что пацанам нужна была помощь. Они, мол, там (где?) сражаются за наших братьев-славян, а он тут, просиживает штаны.



И вообще, он, Иван, надеется, что его сыновья найдут таких же замечательных друзей, как у него самого. Ну, Гнат и так пользуется в школе большой популярностью. Вот только друзья у него все из приличных семей и не страдают с утра похмельем!




Иван надулся и сказал, что я ничего не понимаю в мужской дружбе. Пошел пудрить мозги Богдану.



Нет, поймите меня правильно. Когда он заставляет Богдана больше есть, чтоб вырасти здоровым и сильным, я только «за». Богдан где-то нашел у себя лишние килограммы и теперь отказывается от еды. Пришлось Ивану поговорить с ним по-мужски. Теперь уплетает за обе щеки, как миленький.



Интересно, кто это все время названивает Ивану? Очередной дружок? Так я еще в прошлый раз сказала, что никаких гостей. Кажется, что-то в этом роде Иван и втолковывает своему невидимому абоненту. Мол, как же моя жена. И дети. Вот и молодец. Гони их всех поганой метлой, этих алкоголиков.



Гнат решил после окончания школы поступать в юридический институт. Узнал, какие именно экзамены нужно туда сдавать и налег именно на эти предметы. А еще устроился работать в архив, чтобы получить хорошую характеристику для поступления.



Когда он еще с малым успевает возиться? Андрюха у него с рук просто не слезает!



Мне-то совсем некогда. На работе завал. Все трудные дела, пользуясь моей безотказностью, коллеги стали «спихивать» мне. А не сменить ли мне род деятельности. Выбрать что-нибудь поспокойнее и не с таким разъездным характером работы. А то семью практически не вижу. И даже не знаю, что тут без меня происходит.
(Тут демиург, конечно, облажалась. Совсем забыла, что в науке Лин уже работала. Еще при первом трутне – Нортоне)



Роды не заставили себя долго ждать, и на свет появился очередной Гриппа – Олесь Иванович. С фирменным, «грипповским» носом-пипкой.



Я с энтузиазмом вернулась на свою старую работу, надеясь, что за время моего отсутствия наука достигла своего расцвета. Не тут-то было! Без Шерилин Прюэтт развитие вообще невозможно! Они даже не смогли соорудить нано-мышеловку пока меня не было! Если учесть, что я в свое время изобрела нано-тапки для нано-тараканов, то и с мышами предстояло бороться тоже мне. Главное, конечно, было побеспокоиться о будущих детях. Я не собиралась останавливаться на шестерых и намеревалась родить своему хохлу обещанную футбольную команду. Поэтому на испытании мышеловки я надела свинцовый жилет и свинцовую юбку и нажала на тумблер. Ура! Переворот в науке! Нет, это открытие, безусловно, заслуживает не только научного гранта, но и Шнобелевской премии!



Я летела домой, как на крыльях, собираясь поделиться с домашними своей радостью. Но дом встретил меня сквозняками и опустевшими комнатами. А в спальне на тумбочке лежала записка, в которой Иван просил у меня прощения за то, что сорвался так неожиданно и не предупредив. Мол, его друзья собрались в очередную горячую точку и позвали его с собой. А он и так засиделся и потерял свои боевые навыки. Вот и рванул за друзьями. А детям, мол, тоже не помешает узнать суровую правду жизни и найти надежных товарищей, как у него, у Ивана.



Не знаю, может, меня кто-то проклял? Вот хоть бы та же бывшая румынская родственница? Я вспомнила, что у меня где-то было собственноручно приготовленное зелье от порчи. Я про него совсем позабыла. Вдруг выпью и поможет?



 


Лин поревела немного. Потом обратилась в посольство Украины в США. Потом, на всякий случай, в посольство России. Как оказалось, ни о каком Иване Гриппа там слыхом не слыхивали. И как он попал в Штаты, по чьему паспорту, - неясно. Лин снова погрузилась в отчаяние. И тут по ТВ показали фильм «Сабрина». Лин так понравилась эта героиня! Ведь ей, как и Лин, не везло в жизни, но она не отчаивалась и в конце отхватила мужчину гораздо лучше Дэвида. Хотя, по мнению Лин, очень уж старого. Если бы он не звался Харрисон Форд, смотреть было бы не на что. И потом, разве старик сможет стать хорошим отцом? В жизни Лин наступил после этого фильма французский период: она слушала Эдит Пиаф и Шарля Трене, сделала новую прическу с кокетливыми локонами и купила маленькое почти черное платье. Ну, как там в рекламе было: хочу такое синее, чтоб почти желтое. Вот и у Шерилин платье было черное, но немного белое.



Сменив имидж, Шерилин отправилась на поиски приключений. В биллиардном клубе никого, кроме пухлогубого студента, лениво катающего шары, не было. Шерилин он явно боялся, поэтому все время бил мимо шара. Лин же вообще правил не знала, общения с юным биллиардистом не получилось.



Тогда Лин отправилась в ночной клуб «Готика», чтобы повалять дурака и напиться. Но, то мест не было, то в меню не оказалось любимого коктейля Лин.



Она совсем уж было собралась уходить, как столкнулась в дверях с симпатичным брюнетом Евгением Луиджи. Слово за слово, и вот уже Лин с тоской думает, как ей избавиться от словоохотливого итальянца, главной задачей которого было собрать вокруг себя как можно больше народу. А главное разочарование в жизни, что никто не придет в гости. Нет, Лин ничего не имела против итальянцев. В конце концов, у нее там жила подруга Флориэна Альбинони. Но у Евгения был довольно странный цвет лица. Люди с таким цветом лица не могут иметь детей по состоянию здоровья, решила Шерилин. И потом: избавиться от одного чародея и повесить себе на шею другого?! Кстати, она расспросила об Овидии. Ни один ясновидящий ордена колдунов ничего о нем не слышал.



Отделаться от разговорчивого Евгения Луиджи было трудно. Лин вернулась домой под утро и предсказуемо проспала на работу. И мужа не нашла, и начальство недовольно.



Но Лин поднажала на практику (теорию-то она в прошлый раз на этой работе изучила!) и вновь вернула себе расположение руководства.



В последнее время Шерилин беспокоили какие-то странные звонки. Она настолько отошла от ведьминской деятельности, что никак не могла понять, чего же хочет ее собеседник. Но потом она вспомнила симпатичного, атлетически сложенного француза, разошедшегося с женой, для которого она тестировала телевизор на предмет порчи. Лин объяснила, что уже не практикует. И , не удержавшись, пожаловалась, что сама оказалась в подобной ситуации. Молодой человек, которого звали Шарль Лавуазье, решительно сказал, что по телефону такие вопросы не обсуждаются, и напросился к Лин в гости. Она разумно решила, что не стоит покупать дорогие десерты, пока неясно, будет ли из этой встречи толк, и обошлась желе, разведенным из пакетика.



Толк был. Шарль, как все французы, теории тоже предпочитал практику. Вскоре Лин почувствовала себя на седьмом небе от поцелуев Шарля.



Дальше – больше. Опять же, как истинный француз, Шарль дал понять Лин, что хочет более близкого общения. Причем практически везде, где только можно.



Лин подумала, что постель еще хранит тепло тела ее последнего супруга (Да, Лин не только фильмы смотрела, она еще и женские романы почитывала!), а вот машина для этой цели как раз подойдет. Тем более, что соседи как раз уехали в отпуск. Опытным путем было установлено, что Шарль как раз подходит для того, чтобы стать отцом, и Лин предложила переехать к ней.



Как выяснилось, после развода имущество семьи Лавуазье было поделено весьма оригинальным способом. Наиболее ценные вещи достались супруге Шарля. А ему самому какой-то ненужный хлам, включая кухонные занавески. Что-то Лин просто выкинула, что-то сдала в комиссионку.



Шарль уволился со своей прошлой работы и решил делать карьеру в области спорта.



Кстати, несмотря на свою мужественную внешность, он был раним, как ребенок. Лин подозревала, что в его комплексах виновата бывшая супруга. Например, Шарль панически боялся зайцев. Почему-то заячьи уши вызывали у него неконтролируемую волну ужаса. После посещения психолога было решено лечить подобное подобным. Так, Шарль с удовольствием колотил грушу в виде зайца. А потом отправился на работу в костюме … нет, не зайца, а осла. Но костюмы зайцев были нарасхват, а уши у костюма осла все-таки имелись.



Начальству костюмчик Шарля понравился, а вот Шерилин не очень. «Какой-то он худенький, - подумала Лин,- заморенный. Не мешало бы отдохнуть». И взяла билеты на самолет до дачи. Тем более что и Лин в преддверии предстоящих родов не мешало бы хорошенько надышаться свежим воздухом. А то выйдет на работу в свою лабораторию, а там химикаты всякие. Опять же мыши гадят. Белые.



Кстати, в отличие от Ивана Шарль нес чемоданы сам!



На даче вначале было холодно, как в Прибалтике. Шарль даже гулял по пляжу в плаще.



Но постепенно солнышко нагрело и землю и воду. И Шарль даже рискнул искупаться. Лин с восторгом следила за тем, как ее красавец-муж входит в воду. И даже немного пожалела, что пляж не общественный. Да, ей пришлось бы отгонять шалеющих от такой красоты незамужних дамочек. Но оно того стоило!



Сама же Лин загорала кверху зеленым в белый горошек пузиком.



Вообще, этот отпуск Лин запомнит надолго. Муж исполнял любые ее желания, и даже строил вместе с ней замок из песка, когда Лин в голову пришла такая блажь. Правда, потом с огромным удовольствием разрушил свидетельство своего позора.



А после долго и вдумчиво беседовал с животиком Лин, спрашивая: «Сыночек, что ты хочешь? Папа все сделает». Лин сообщила, что сыночек, как и будущая мамочка желает прогулок.




И они отправились на прогулку, где Лин методично уничтожала деликатесы местной кухни. А Шарль валял дурака



Кстати, выяснилось, что те места славились необыкновенным эхом. Так, что люди могли переговариваться, стоя друг от друга в отдалении. Через какое-то время фраза все равно доносилась. Надо ли говорить, что Лин и Шарль тут же попробовали пообщаться. Но так, как все их фразы сводились к одному «Я тебя люблю», чистоты эксперимента не получилось.



На следующий день Шарль поднялся рано и зайчиком ускакал на пляж. Пока Лин соизволила вынести свою тушку, супруг уже успел, и загореть, и сгореть.



Поэтому свои ежедневные пробежки по свежему воздуху он заменил на еженощные. Все-таки при луне бегать не так жарко.



Но, когда после пробежек он стал залезать на обеденный стол, мотивируя это тем, что тут прохладнее, Лин поняла, что пора возвращаться домой.



 
Многочисленное семейство Прюэттов и их демиург от всей души поздравляет вас с наступающим годом змеи!

894ea059256e3c3d7044ec7e422a24f7.jpg


Привет, товарищи мои,
Что пожелать вам в год Змеи?
Достичь всего, чего вам в жизни надо,
Быть мудрым, словно змей,
И хитрым, словно змей.
Пусть для врагов вам хватит в жизни яда!
И хватит пусть улыбок для друзей!
 
От всей души поздравляю многочисленное семейство Прюэтт и их чудесного демиурга с Новым годом!
 
Последнее редактирование модератором:


Alanna2202! Поздравляю с Новым Годом!:dedmoroz:
Пусть Новый Год звездой счастливой
Войдёт в семейный Ваш уют,
Со старым годом торопливо
Пускай невзгоды все уйдут!
Пусть каждый день теплом согреет
И много счастья принесёт,
И все сомнения развеет
Пришедший в полночь Новый Год!

185e4b3c7578.jpg
 


Не успели мы распаковать чемоданы, как Шарля срочно вызвали на работу. Я вот только одного не могу понять: почему именно мой муж должен заниматься всеми хозяйственными делами в команде?! Да, он безотказный человек, и всегда готов помочь ближнему. Но скоро, кроме пианино, он будет перевозить для игроков еще и любимых собачек, и не любимых тещ. В результате - потянутое сухожилие и разбитое пианино Стейнвен. Пианино не было жалко ни капельки.



Шарль позвонил из клуба и долго жаловался, что у него болит нога. Пришлось сказать, что, когда он вернется, я подую и поцелую ушибленное место. Но меня подвели пробки, и я вернулась как раз к тому моменту, как Шарль стал показывать какой-то грымзе из команды свою пострадавшую коленку.



Пришлось сообщить даме, что на этом показы на сегодня окончены. Во всяком случае, геморрой Шарль демонстрировать ей не будет. А если у него еще нет геморроя, то он точно появится. А я пошла делать супругу ушибленное место. Потом уж, так и быть, подую.



На работе затеяли очередной эксперимент, и меня отправили в декрет: мало ли, как он повлияет на меня в моем положении. Я решила, что лучше поработаю пока на свежем воздухе. Мой гинеколог так мне и сказала: «Милочка, выйдите из своей душной лаборатории, займитесь чем-нибудь, успокаивающим нервы. Лучше всего, конечно, ухаживать за растениями или животными». Растений мне и дома хватало. Одна кукуруза, из которой делают попкорн, чего стоила. Шарль решил стать стопроцентным американцем и засадил все этой кукурузой.



А из животных не охвачены заботой и вниманием были на тот момент только киты.



Тем более, что они много внимания и не требовали. Ели раз в день, только с утра до ночи. А потом скажешь им «гули-гули» , и они счастливы. А я могу заняться новым романом, а то сроки-то поджимают.



На этот раз книга о будущем пополнении у нас в семье вышла раньше, чем это самое пополнение случилось. Пополнение было хорошеньким, морщило острый носик и хмурило тонкие рыжие бровки. Истинная француженка: полчаса от роду, а бровки такие тонкие, будто выщипаны. Настоящие француженки выходят изящно даже из утробы матери!



Надо было видеть радость Шарля! В прошлом браке детей у него не было, и тут такая красотка. Мы отмечали это событие всю ночь, и в результате Шарль проспал. Он долго извинялся по телефону перед начальником команды, а я лежала и думала: хорошо, что мне не надо перед китами извиняться!



Нет, надо мне все-таки поехать к Шарлю на работу и разобраться с его начальством. Подсунули этому дурню здоровому какой-то левый контракт на рекламу. Шарль и сказки-то читает с трудом, куда уж ему в юридических документах разобраться. Мог бы, конечно, со мной посоветоваться. Но не сообразил. В результате ролик получился провальным, мне по очереди позвонили все соседки, чтобы позлора… посочувствовать. А Шарль весь вечер был в депрессии.



Его даже не порадовало мое повышение. А я теперь китолов. Очень беременный китолов. Видно, мое начальство решило, что с таким пузом киты примут меня за свою и охотно пойдут на контакт.



 


Что-то странное стало твориться в нашем доме. По дому бродили дурнопахнущие, явно не домашние животные. При этом они так агрессивно шипели в мою сторону, что я засомневалась: а точно ли этот дом записан на меня? Возможно, хозяин здесь вот этот скунс?



Анаис, как истинная француженка, каждый день начинала с требовательного ора: «Встречай меня, мир, я проснулась и покакала»! Причем меня до смены памперсов она не допускала, предпочитая знаки внимания от отца. Эх, будет крутить мужиками в свое время! Я вот такой не была. Да и кем мне было крутить? Отцом-фермером? Так можно было схлопотать один-единственный знак внимания, а мое мягкое место мне было слишком дорого.



Это Шарль ведется на любые капризы своей обожаемой дочурки. Часами играет с ней в прядки, сюсюкая идиотским голосом: «А что это за девочка такая красивая»? И это малолетнее чудовище самодовольно ухмыляется. А недавно, пока я покупала продукты в супермаркете, эта парочка забрела в отдел декоративной скульптуры. И любящий папочка купил дочке в подарок на день рождения здоровенного золотого уродца, у которого еще и глаза периодически вспыхивали золотыми огнями. Я чуть не родила раньше времени. Но решила не торопиться.



Ничего, будет и на моей улице праздник. Вот рожу Шарлю мальчика. А лучше двух. Двух не получилось. Но и один тоже неплохо. Вот только его хитрый французский прищур меня беспокоит. Похоже, растет еще один монстрик.



А глюки не уходят. Неожиданно мутировала кукуруза, приобретя металлический вид и вкус. Возможно это влияние золотой скульптуры.



А потом совершенно неожиданно сломался генератор электроэнергии до этого служивший верой и правдой. Уж на что надежная вещь, но вдруг задымился и перестал вырабатывать ток.



Я настолько привыкла к глюкам в своей жизни, что, увидев во время очередного рейда белого кита, приняла за видение и его. Руководство компании уведомило меня, что вылавливать из моря нужно все, в том числе и видения. Так что из моей зарплаты вычли штраф.



К счастью, замученная работой кадровичка перепутала фамилии в приказе на повышение, так что я еще и выиграла. А более глазастый коллега остался без повышения, зато с белым китом.



 


Пока я усиленно занималась защитой китов, в доме у нас стали твориться интересные вещи.



Нянька Анаис вознамерилась прибрать к рукам моего Шарля. Целыми днями разгуливала по дому в купальнике (слава богу, закрытом) и то и дело поворачивалась к Шарлю внушительной филейной частью.



Это еще хорошо, что из всех крупных форм Шарль предпочитал скульптуру! А то неровен час.



Пришлось и мне, чтобы остаться дома и приглядеть за этой особой, изобразить неожиданно вспыхнувшую любовь к народному творчеству.



И вообще, раз у этой особы так много свободного времени, что она часами плескается в бассейне, то надо загрузить ее по полной, подумала я, и родила еще одного ребенка, Флер. Если малышка пойдет в старшую сестру, то она будет требовать, чтобы все внимание окружающих было направлено только на нее. Все-таки, у французских женщин, независимо от возраста, есть чему поучиться.



Хотя, юные французские мужчины тоже твердо знают, чего хотят. Этьен, насмотревшись сериалов для дебильных подростков, потребовал сделать ему стрижку и мелирование, как у одного из главных героев.



Анаис же, перед школой, наоборот не разрешила заплести свою буйную рыжую шевелюру в косички. За что я немало потом выслушала от ее учительницы.



Но мне, честно говоря, лучше выслушать нарекания от учителей Анаис, чем ее в чем-то переубедить. Я даже уроки с ней делать не могу – сразу хватаюсь за сердце. Если учесть, как давно, и как плохо я сама училась в школе, то ясно, что я теряюсь, когда мой ребенок спрашивает меня: «Докажи, что «карова» пишется не через «а». Не можешь? Значит, пусть остается так, как есть. После пары таких занятий я отрядила Шарля делать с дочерью домашнее задание.



А сама занялась бизнесом. Скучаю я по своему магазину, по куче народа, толпящегося возле полок, по сплетням и слухам, которые нигде больше не услышишь.



На этот раз я предпочла заняться книготорговлей. Все-таки у меня трое детей – надо же знаь, что читает нынешнее поколение. В администрации, пока я оформляла документы, мне сказали, что магазинчик давно стоит заброшенным, с тех пор, как его предыдущий хозяин несколько лет назад покинул город. Вот только я не поняла, что тогда в туалете делала корреспондентка. Как только я сняла замок с входной двери, эта особа как ни в чем ни бывало, вышла из туалета и прошествовала на выход. Она что, сидела там с тех пор, как магазин закрыл на замок его предыдущий хозяин?





В магазине дела у Лин шли ни шатко, ни валко. Люди предпочитали книгам развлекательные передачи по телевизору. Это было удобно: пока молодые мамаши общались с себе подобными, детей с экрана телевизора обучали дебильного вида и цвета монстры. Дошло до того, что Лин пришлось объяснять одной такой покупательнице, что такое книжный шкаф, и для чего он предназначен. А уж втолковать, что книги можно покупать не только потому, что учительница в школе «задала этому недоумку прочитать две страницы», но и для себя любимой…



В семье у Лин тоже не слишком увлекались чтением, но «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение» знала практически наизусть каждая деревенская девчонка. Поэтому Лин и выросла такой наивной и любвеобильной. Да что там, она до сих пор с тоской вспоминала своих первых мужчин Нортона и Дэйвона, и клялась себе, что не забудет их до гробовой доски.



А Шарль… Иногда Лин думала, что свело ее с этим мужчиной? Да, они делили постель, и Лин рожала от него детей, но любила ли она его? Очень быстро они перешли от стадии нежности и любви к стадии заботы и спокойного взаимопонимания. Нет, Шарль явно был не тем мужчиной, с которым она хотела бы прожить «до гробовой доски». И, хотя Лин старалась вернуть былые чувства, получалось у нее это плохо. Романтика ушла из их жизни. Как весело было строить замки из песка, выкапывать ракушки и блестящие камешки, и посасывать палец, морщась от укуса потревоженного краба. Лин попыталась организовать романтическую рыбалку.



Но Шарль только одобрительно сказал: «Хорошая идея. Люблю свежую рыбку. Кстати, может, нам приобрести холодильник с большой морозильной камерой? Мне за хорошую игру подарили телевизор, так я могу сказать, чтоб поменяли». Надо ли говорить, что к удочкам Шерилин больше не прикоснулась.



Лин понимала, что их отношения с Шарлем, как цемент, скрепляют дети. С ними некогда было задумываться о своих чувствах и желаниях. Каждый день Лин жила, как на пороховой бочке, не зная, что еще вытворят ее драгоценные отпрыски. Этьен насмотрелся по телевизору передач о Сергее Звереве, и занялся экспериментами над своими волосами. Надо ли говорить, что все кончилось стрижкой под машинку сожженных напрочь кудрей. Позже, чтобы успокоить горе-стилиста, Лин отвела сына в салон, где ему нарастили перья совершенно невообразимых цветов.



А Шарль… Ну, что Шарль. Большой и наивный ребенок. Дети врали гораздо искуснее, чем он. Лин даже не стала заострять внимание на случае, когда с работы Шарль приехал вместе с девушкой из фирмы бытовых услуг, занимавшейся садоводством и дизайнерством. Она только покивала , слушая уверения мужа, что у них с этой барышней совместные тренировки, и предупредила, чтобы тренировки не проходили при детях. Барышня намек поняла, и больше Шерилин ее не видела.



С Лин такое обычно бывало при очередной беременности. То наступала апатия, когда не хотелось ничего делать и ни о чем задумываться. То вдруг приходила в голову сумасшедшая идея что-то резко поменять в своей жизни, и уехать не то к пингвинам в Антарктиду, не то на вулкан Кракатау в Индонезии. Но с пузом особо по свету не поскачешь. Так что пришлось ограничиться сменой работы.



А потом вообще пришлось выкинуть из головы глупые мысли. Родились Гийом и Эжени. Недоношенные, болезненные. Лин даже рада была, что сменила работу: тут сквозь пальцы смотрели на ее частые отпрашивания с работы и больничные.



Флер подросла. С фирменными надутыми губками и вздернутым носиком. Странно. Насколько был простодушен Шарль, настолько хитроумными и жадными до всяческих благ ее отпрыски. Отказать им Шарль ни в чем не мог. И Лин успокаивала себя, что главное, это то, что у детей хороший отец. А она уж без любви как-нибудь проживет. Приладится как-нибудь.



Вот только стыдно было видеть в глазах старшей дочери жалость и презрение. Анаис – умная девочка. Она все видела и понимала, что мать несчастна. И ее взгляды ясно говорили, что с самой Анаис такого никогда не случится. Во всяком случае, полюбит она сама или нет, бабушка надвое сказала. Но, что она всегда будет окружена воздыхателями, это уж точно.



Да, Лин понимала, что ее прагматичная дочь постепенно вытесняет саму Лин с лидирующих позиций в семье. Анаис стала незаменимой для всех . позаниматься математикой с Флер – Анаис. Отвести в сад Гийома и Эжени – конечно же, старшая сестра.



Никто лучше Анаис не отремонтирует «замученный» близнецами компьютер.



И возле Шарля, когда его, наконец, настигло всеобщее признание, тоже она. И папа счастлив вниманием любимой дочурки. А Лин дохаживает последние дни перед очередными родами. Ее мутит, и настроение мерзопакостное. И уж совсем не до праздника с шариками и плакатами «Наш папочка – чемпион»!



Рожала Лин в одиночестве. Если не считать полоумной няньки, взятой вместо уволенной любительницы водных процедур. Очередной малыш родился крепким и спокойным.



А вот сама Шерилин впала в послеродовую депрессию, усугубленную полным непониманием в семье. Дочь хладнокровно наблюдала за ее метаниями, а потом предложила свой вариант разрешения ситуации: Анаис не устраивала жизнь в глуши с непритязательной матерью-простушкой. Отцом можно было вертеть, как захочешь, а Лин все-таки пыталась как-то, пусть по-своему, воспитывать дочь. Поэтому Анаис предложила разъехаться на какое-то время, предполагая за это время найти отцу более подходящую для нее, Анаис, женщину. Лин только махнула рукой: мол, делайте что хотите. Не в первый раз ее жизнь давала трещину. Но впервые ее душу ранил не сбежавший супруг, а дочь-эгоистка.


 
Интересно, что будет написано на новом листе.
Арабские письмена какие-то....



После отъезда семьи Лин полюбила ночные прогулки. Никто не тыкал в нее пальцами и не шушукался за спиной. Местные жители предпочитали лечь спать пораньше, так, чо в восемь вечера улицы городка пустели. Гуляй не хочу. И никто не видит твоих покрасневших глаз и распухшего носа. Никто, кроме…
- Ай, какая девушка красивая и плачет. Такие красавицы не должны плакать. Они должны сидеть на софе, фрукты кушать, халву кушать, шоколад кушать. Красавица, ты любишь халву?

Лин обернулась и увидела смуглого красавца с носом, кривым, как турецкий ятаган, улыбающимся во все 33,5 зуба.



Так Лин познакомилась с Алинаром Мустафой. Алинар был торговым атташе в Вересковой пустоши от какой-то арабской страны. (Ай, не забивай себе голову этой географией, милая. Какая разница, как моя страна называется). Лин млела от красавца араба, умеющего поднять ей настроение комплиментом или золотой безделушкой.



Очень скоро Алинар перебрался из своих комнат в торговом представительстве, объясняя это тем, что привык к домашнему уюту, и ему надоело жить среди казенной мебели.



- Только женщина способна своими волшебными ручками сделать в доме уют! – высокопарно восклицал он. Сам Алинар тоже кое-что привез с собой в виде «вклада в уют», но Лин решила, что весь этот хлам надо продать на барахолке, а уж дом обставить действительно красивыми вещами. И, главное, все в восточном стиле.





И Алинар потрясающе вписался в эту атмосферу Востока. Гибкий, стройный, как барс. И такой же опасный для врагов.



В этом Лин быстро убедилась, когда к ней в гости забежала подруга с потрясающей новостью: Прохор Шимус в городе! Кажется, собирается жениться. Подруга щебетала и щебетала. Но вдруг, словно подавившись, умолкла, наткнувшись на тяжелый взгляд Алинара. Тут же вспомнила о важных делах и поспешила удалиться. А Лин выслушала пафосную речь о том, что приличная женщина не будет приходить в чужой дом в брюках. Ноги жены позволено видеть только законному супругу. Напрасно Лин оправдывалась, что это рабочая униформа, и у них все так ходят.



Алинар сказал, что это плохая работа, на которой женщина вынуждена ходить в брюках. А потом спросил: «А почему у ваших женщин такие короткие волосы? Их за что-то мужья наказали? У нас можно волосы остричь только провинившейся жене». В общем, Лин пришлось срочно сменить гардероб и нарастить волосы. Не расстраивать же супруга, пусть пока и незаконного. Да и с работы она возвращалась теперь поспешно, чтобы Алинар вновь не заговорил о «неприличности» униформы.



Зато приличным для женщины было заниматься каким-нибудь хобби, при котором не нужно было покидать дом. Лин выбрала горшечный промысел. Опять же для дома украшения.



Алинара повысили. Правда, денег много он за свою карьеру не заработал. Зато взятки не брал!



А Лин как раз сделала своему супругу по этому поводу подарок. Даже два подарка. Оба смуглые, носатые, точно в папочку – не отвертится!



Лин казалось иногда, что супруг словно околдовал ее своими любимыми восточными благовониями. И это колдовство ей очень нравилось. Даже просто находиться с Алинаром в одном помещении Шерилин было трудно – хотелось впитать в себя его запах, раствориться в его глазах. Дети росли под присмотром няни, а Лин плавилась от чувств под пристальным взглядом мужа.



Немудрено, что скоро Лин опять оказалась в положении.



 


Лин было расстроилась, что опять беременна, но Алинар ее быстро утешил: «Красавица, без дочери семья неполная. Кем я буду хвастаться перед родственниками»? Лин хотела было сказать, что можно и ею, Лин , похвастаться, но вскоре порадовалась, что не успела этого сказать. Оказывается, в кругу Алинара считается неприличным видеть женщин своих друзей. А вот девочек до двенадцати лет спокойно демонстрируют гостям. Иначе как, мол, найти хорошего мужа. Лин хотела было сказать, что в двенадцать рановато еще искать мужа, но, взглянув на Алинара, решила пока не спорить с любимым. В конце концов это только беременность. И неизвестно еще кто родится. Вдруг опять мальчик? Родилась девочка. Алинар долго восторгался крошкой Салмой, и подарил жене очередные серьги. Лин даже пожалела, что у нее всего два уха. У нее уже было столько побрякушек, что даже уши Чебурашки были бы для них недостаточно вместительны.



Тем более, что на годовщину близнецов были подарены очередные серьги.



Как выяснилось, о рождении наследников знали и на родине Алинара. После того, как им исполнился год, с оказией был передан подарок – антикварная лампа. Лин только недоумевала: почему подарок предназначался одному из мальчиков? А как же второй? Оказалось, что подобные подарки дарятся только наследнику, т.е. старшему сыну. А старшим, пусть и на полторы минуты, был Фарид.



Алинар все время порывался уйти с работы, но в городе сложилась криминогенная обстановка, и его все время просили поработать еще немного. Тем более Алинар был незаменим при планировании крупных операций. После последней такой операции на счету семьи Лин прибавилась крупная сумма денег за задержание опасной преступницы, а на голове у Лин прибавилось седых волос.



Тем более, что теперь Алинар возвращался домой на вертолете, а потом его сбрасывали перед входной дверью и даже без парашюта. Шерилин всегда в таких случаях страшно нервничала, но Алинар только посмеивался, успокаивая любимую: «Красавица моя, это же совсем не страшно. У нас ведь и женщины работают. И все так домой добираются. Да, яиц по пути в местном супермаркете, конечно, не купишь, но зато в небе никаких пробок, и я могу пораньше обнять и поцеловать наших крошек».



Лин, правда, повозмущалась для порядка. Мол, ты на крошек едва взглянул, а сам весь вечер обхаживал эту глисту в скафандре, но Алинар строго предупредил ее, чтобы не смела вмешиваться в его торговые дела. Мол, служба службой. Но на казенные харчи не проживешь, и надо налаживать связи.



Шерилин так хотелось доказать, что и она в финансовых вопросах не лыком шита, что на свой страх и риск Лин приобрела акции компьютерной фирмы, ничего не сказав супругу. Неожиданно вокруг этой фирмы разгорелся скандал, и все начали избавляться от акций. Все эти дни Лин была ни жива, ни мертва. Продать сейчас – себе в убыток. Не продать – можно вообще ни с чем остаться. В конце концов она положилась на судьбу и своего брокера, и выиграла. Акции пошли в гору, и Лин даже получила неплохую прибыль. Только тогда она призналась Алинару. Супруг долго рассматривал бумаги, что-то прикидывал и цокал языком, а потом сказал, что Лин просто повезло, и чтобы больше она так не делала.



А лучше бы занялась устройством дней рождений детей. В конце концов, организация детских праздников вполне приличное занятие для женщины.





Но больших празднеств Лин устраивать не стала. Она опять была в тягости, и шум ее утомлял. Алинар и не настаивал. Для него был важен сам факт, что дни рождения отмечаются, как положено. А слишком большие застолья он и сам не любил. Куда как лучше было постоять с удочкой на свежем воздухе. Тем более, беременным полезно.



Вскоре после дней рождения старших детей Лин родила еще одного смугленького мальчика с фиалковыми глазами, которого назвали Наиль, в честь какого-то дальнего родственника Алинара.



 


Долго после родов Лин сидеть дома не стала. Алинар, правда, был недоволен, но ей предложили такую работу, от которой просто нельзя отказываться. На всякий случай, Лин не стала сообщать супругу сумму гонорара. Все-таки восточные мужчины не любят, когда жены их в чем-то превосходят. Рассказала, что работы будет поменьше, и в офисе одни женщины. Вот это Алинару понравилось.



Хотя, он все равно был не очень доволен тем, что жена делает карьеру. «Красавица моя, ты совсем свой магазин забросила. Не хочешь поехать, разобраться с бумагами? Только оденься поприличнее». Пришлось закутаться с головы до пяток и ехать. В магазине, вообще-то все было в порядке. Ну, подписала пару документов… А потом посидела со знакомой в кафе. Дома в основном были блюда восточной кухни, а хотелось чего-нибудь попроще и не такого острого. Чизбургер как раз был то, что надо.



Вот только после возвращения Шерилин сильно тошнило. Алинар испугался за нее, вот Лин и не стала сообщать о том, что пообедала в «Макдональдсе». Решила, что отлежится немного и все пройдет.



Утром Лин была немного бледна, но чувствовала себя уже намного лучше. Алинар хотел, чтобы супруга взяла отгул, но Лин рвалась на работу. В офисе должны были состояться слушания проектов двух претендентов на место руководителя корпорации, и Лин не хотела заранее уступать своему конкуренту. Как Лин и предполагала, ее проект был одобрен большинством акционеров, но, когда дело дошло до обсуждения в собственной корпорации, возникли проблемы. Завистливые сотрудники, а большей частью сотрудницы, сделали все возможное, чтобы утопить более удачливую коллегу. Обсуждение продолжалось несколько часов, Лин парировала все возражения и обвинения. Но, когда все закончилось, удовольствия от собственной победы не ощутила. Теперь она знала, чего ждать от сотрудников, и вступать с коллективом в борьбу, теряя здоровье, ей не хотелось.



Дома ее ждал устроенный любящим супругом праздник. Хоть Алинар и не одобрял, когда женщина занимается бизнесом, он не упускал случая похвастаться умной женой перед друзьями. Когда гости ушли, он спросил, почему его любимая женушка не радуется новому назначению. И тут Лин не выдержала и расплакалась. Как только Алинар узнал, в чем дело, он тут же заставил супругу написать заявление об уходе. «Моральное удовлетворение от назначения ты получила? Получила. А теперь пусть они берут на эту работу того, кто тебе проиграл. А ты найдешь занятие поинтересней. И без этого серпентария».



На новой работе Шерилин встретили прекрасно. Многих сотрудников она знала еще по рассказам Спартака. Забавно, что ей пришлось работать с одним из его агентов. Когда Лин не было дома, он передавал донесения через Салму.



Салме так нравилась эта игра, как она думала, в шпионов и разведчиков, что она решила работать вместе с мамой. Пришлось Шерилин остудить ее пыл и намекнуть, что сначала нужно закончить школу. И грустная Салма присоединилась к братьям в школьном автобусе.



Зато она старательнее всех выполняла домашние задания и не отвлекалась, когда папа с Хамидом валяли дурака.



В следующем году произошли два события. Во-первых, к старшим братьям прибавился еще и Камаль. Салма была очень рада, что по-прежнему остается единственной девочкой в семье.



И все дружно отпраздновали день Наиля. Малыш вырос перфекционистом - страшно боялся неудач в жизни. И так серьезно рассуждал о жизни и смерти. Из уст трехлетнего малыша это звучало неожиданно и смешно. Так что Лин еле сдерживалась, чтобы не схватить и не зацеловать это серьезное не по годам чудо.



Лин намеревалась отдохнуть немного и подлечиться после последних родов. Камаль был очень крупным ребенком, и ей пришлось нелегко. Но, как говорил Алинар, «все в руках Аллаха, и человеческая жизнь тоже». Вскоре Лин обнаружила, что опять беременна. На этот раз все признаки указывали на девочку, и все в семье, исключая Салму, ждали именно ее.
Супруг радовался, как дитя. Он всегда считал, что главное богатство семьи не в деньгах или драгоценных камнях. Семья богата наследниками.



Чтобы никто не сглазил беременную Шерилин, дни рождения старших детей праздновали в тесном, семейном кругу. Естественно, первыми свою порцию именинного пирога получили Хамид с Фаридом. Лин некстати подумала, что надо заменить входную дверь на металлическую - а то соседские девчонки вынесут, добиваясь внимания таких красавцев.





Наиль выглядел на удивление расслабленным и довольным жизнью, что с ним бывало очень редко.



Зато недоволен прошедшим днем рождения оказался Камаль. Он привык быть в семье самым младшим и самым любимым, все буквально не спускали его с рук. А тут все внимание было уделено старшим братьям. А он-то попросил маму одеть его по-взрослому, и очень гордился своим белым костюмом с гвоздикой в петличке. «То ли будет дальше,- подумала Лин,- вот родится шестой ребенок, Камаль вообще будет ревновать. Лучше, если родится девочка. Хотя… Тогда ревновать будет Салма».



Близнецы, как обычно, затеяли спор. Эти соревновались буквально во всем, начиная с самого детства. У кого пижамка ярче, кого мама перед сном первым поцеловала, даже у кого горшок полнее. На этот раз заспорили, кто удачливее. Фарид говорил, что на рыбалке к нему рыба сама в руки прыгает. А Хамид только фыркал: «Рыбу - то , мол, каждый дурак поймает». Фарид спорил, что ночью ловить труднее. Рыба видит при свете фонаря человека и на удочку обычно не идет. А вот у него, Фарида, улова полное ведро. И тут Хамид сказал, что он зато на свет летающую тарелку приманит. Вот тогда поглядим, мол, кто из нас удачливее. Сказано - сделано. Наиль спорщиков разбил. Один отправился к пруду, а Хамид начал фонариком инопланетян приманивать.



И только утром выяснилось, что Хамид тарелку все-таки приманил. Что-то он рассказывал про экскурсию, которую зеленые человечки устроили ему по своему летательному аппарату. Но отец быстро его оборвал. «Даже, если это и правда, рассказывать о таком не стоит. Это же позор для семьи. Что о нас люди подумают»?



Лин неожиданно поручили важное дело, ранее находящееся в компетенции других сотрудников. Вначале она обрадовалась такому кредиту доверия, а потом смекнула, что такие поручения неспроста. Или дело было заведомо тухлое и раскрыть его было невозможно. Или кому-то не понравилось, что Лин очень быстро освоилась на новом месте и получает повышение за повышением.



Лин с энтузиазмом взялась за дело, но кто-то из сотрудников все время вставлял ей палки в колеса. Так, терялись повестки вызова жертвам. В конце концов, дело было передано другому агенту. Лин тяжело переживала эти проблемы. Она сутками пропадала на работе, иногда по нескольку дней не видя детей.



Иногда до нее доносились отзвуки каких-то разборок. Фарид и Хамид обижались на отца за то, что не разрешил им поступить в университет. «Представляешь, мам, он нам невест уже подыскал»! Лин только улыбалась, слыша подобные заявления. Какие там женихи, им же по семнадцать всего! Иногда Салма жаловалась, что отец часами с кем-то переписывается по электронной почте, мешая ей спать. Но Лин одергивала дочь, напоминая, что у отца много дел, и не стоит ему мешать, а, наоборот, нужно поддерживать во всем.



Но, как выяснилось, переговоры Алинара мешали спать и Наилю. Так , что он предпочитал диван в гостиной своей кровати в детской.



В положенный срок родилась Надия. Радовались все. Почти. Алинару нравилось, что у него две красавицы дочки, и он поговаривал, что пора подыскивать им женихов, а то всех достойных разберут. Мальчики были рады отсутствию конкуренции. И даже Салма смирилась с тем, что перестала быть единственной девочкой в семье.



Кстати, Лин все-таки улучила время и поговорила с супругом. Она, конечно, понимала, что это все шутки насчет женихов и невест, но дети, казалось, воспринимали слова отца всерьез, и Лин это беспокоило. Разговор оставил тягостное ощущение. Сначала Алинар никак не мог понять, о чем толкует его обожаемая «красавица», потом оскорбился. «У нас принято заключать браки рано. Непросватанные дети – позор для семьи! « Шерилин пыталась объяснить, что он живет в Вересковой Пустоши, а здесь совсем другие законы. На что Алинар возразил, что есть только один закон – его собственный. А женщинам слова никто не давал. В тот день они впервые страшно поругались. Алинар невозмутимо курил кальян, а у Лин дрожали руки, и она попадала мундштуком вместо рта в нос.



После Лин не один раз пыталась возобновить этот разговор, но Алинар ловко уходил от ответа. Зато постоянно сидел в Интернете и разговаривал с кем-то по скайпу по арабски. А однажды, вернувшись домой, Лин увидела записку от близнецов: «Мам, папа забрал нас на свою родину. Сказал, что нам пора становиться мужчинами. Мы постараемся написать, но пока не знаем даже, куда едем». Не знала и Лин. Супруг (теперь уже бывший супруг) никогда не упоминал названия своей страны, так что оставалось ждать весточки от детей.



 


Лин в растерянности бродила по городу. Что она делает не так? Почему не складывается ее семейная жизнь? В ее жизни случались разные мужчины, и, если она сейчас одна, то в этом нет их вины. Скорее всего, она, Шерилин Прюэтт не заслуживает простого, тихого семейного счастья. Так, она ходила без всякой цели, пока не устала и не проголодалась. На ларьке с хот-догами висело объявление: «Философия цвета. Если в Вашей жизни все идет наперекосяк, задумайтесь, какие цвета вас окружают. Агрессивный красный, болезненный желтый или спокойный зеленый? Приходите к нам, мы поможем Вам разобраться в себе». И далее было расписание занятий. Лин подумала, что терять ей, собственно говоря, уже нечего и записалась на занятия. Народ подобрался разный. Старушка, что никак не могла найти общий язык сначала с детьми, а потом с внуками, молодой мужчина, которого отвсюду увольняли из-за нелепых случайностей. С этим молодым человеком, Руисом Мачадо, Лин даже немного подружилась. А, когда после многочисленных тестов выяснилось, что им походят одни и те же цвета – синий, белый и голубой – дружба стало еще крепче. Вдвоем чувствовать себя неудачниками было не так обидно.

Прошло полгода. Лин все увереннее чувствовала себя. Депрессия почти исчезла. По совету психолога она содрала со стен арабское великолепие и заменила на приятные глазу обои. Мягкую мебель тоже пришлось перетянуть. В довершение всего Лин сменила гардероб, а вчера полдня провела в салоне. И теперь ей не терпелось показаться Руису и услышать его мнение. К сожалению, Руиса не оказалось дома.



Неожиданно позвонил ее знакомый Вилен Дашко и пригласил прогуляться. Молодой человек в последнее время очень настойчиво оказывал Шерилин недвусмысленные знаки внимания, но Лин считала, что парень слишком молод для нее и редко поощряла его. Но сегодня Лин хотелось куда-то непременно выбраться из дома, и она решила, что пара пирожных и чашечка капучино – это именно то, что нужно.



После кафе молодые люди немного подурачились, устроив бой подушками прямо на улице перед кафе. Лин еще подумала, почему у американцев это занятие стало любимой национальной забавой, и со смехом припомнила, как одна из ее подруг утверждала, мол, в этой игре есть какой-то эротизм.



Через минуту ей стало совсем не до смеха. Неожиданно на нее накинулся с кулаками ее второй супруг Дэйвон Грин, которого недавно выпустили из психушки, как излечившегося. «Рано, видимо, выпустили,-думала Лин, потирая ушибленную челюсть и слушая крики Дэйвона, что она, мол, совсем распустилась, раз ведет себя на улице так неприлично,- все-таки что-то эротичное в бое подушек есть, раз этот псих это эротичное углядел. Хотя ему, после санитарок и клизм все таким покажется».



Отделавшись с помощью охраны от психа, Лин отправилась на дискотеку. Где какая-то экзальтированная девица начала критиковать ее танцевальную манеру. День явно переставал быть томным.



Неожиданно позвонил Руис, Лин обрадовалась и предложила встретиться прямо сейчас, опрометчиво забыв о своем сопровождающем.



Ну, хоть в морду не дал, как Дэйвон, и то хорошо. Ходила бы тогда с двумя симметричными синяками.



Впрочем, Лин обо всем забыла, как только увидела Руиса. Немного ее нервировал околачивающийся поблизости Дэйвон. Но тот, видно, счел Руиса солидным противником, и скандал затевать не стал.



Руис предложил выпить по чашечке кофе с пирожными (дежавю), а потом они вовсю подурачились, устроив бой на подушках (дежавю еще раз).



«И все-таки, в бое подушками есть что-то эротическое»,- философски думала Шерилин, когда так плохо начавшийся вечер закончился нежными поцелуями и колечком на пальце.



Через пару месяцев Руис переехал к Лин. Как оказалось, он давно был влюблен в Лин, еще со времен ее цветочного магазина. Но, она тогда была несвободна, и он не хотел разрушать счастье любимой женщины. «Представляешь, - со смехом говорил Руис за завтраком, - я все время таскался в твой магазин, чтобы только увидеть тебя. И был для маскировки вынужден покупать цветы. А, раз уже купил, жаль было, чтобы такая красота пропала. Вот, накупил кучу книг по уходу за растениями, подкармливал, поливал. Так что все мои приобретения живы и здоровы. У Лин только горло сжималось от подобных знаков внимания. До сих пор никто так явно не демонстрировал ей свою любовь.



Вскоре после переезда Руиса Вилен принес, крадучись, какой-то вонючий пакет и поджег. Лин хотела выйти и надрать паршивцу уши, но Руис остановил ее. Пусть, мол, малыш так совершит свою «ужасную мстю», чем его потянет на серьезные подвиги. А так, сделал бяку и счастлив. Просто какой-то Гарри Поттер и бомба-вонючка.



Лин решила сменить работу на что-то более мирное и с удобным графиком. Чтобы больше времени проводить с Руисом. Она спросила мнение любимого по этому поводу, но он только отшутился, что его устроит, как жена по фамилии Бонд, так и жена по фамилии фон Кароян. А вообще, она зря ушла из разведки. Расследовала бы сейчас дело «о вонючем пакете».



«А что, этот поганец опять приходил?»- ахнула Лин. «Да, правда, с собой больше ничего не приносил. Но зато раздобыл где-то служебную собаку, и теперь каждый вечер крадется с ней мимо окон, изображая Карацупу с Джульбарсом»,- посмеивался Руис.



«А еще заявился твой бывший. Орал под окнами, что я трус и побоюсь выйти. Я вышел. Он увидел меня, пнул мусорку и смело убежал». «Ну, прости, что до тебя в моей жизни встречались только придурки», - и Лин поцеловала любимого в щеку.


 


Руис иногда подтрунивал над женой: «Так ты у нас музыкант? И выдающийся? И даже ноту «ля» от ноты «до» отличаешь? А кто вчера тогда фальшиво пел в душе?» Лин хватала подушку и неслась за любимым с явно не музыкальным кличем индейцев. «Дурак! Знаешь, какой у меня слух! Это, наверное, Вилен на улице пел серенады в надежде на то, что я выйду. А вообще, у меня на работе столько интересного – солист нашей группы записывает новый альбом!» Лин вообще в последнее время все казалось интересным и замечательным. А уж работа в студии звукозаписи особенно. Она даже сменила свое любимое голубое платье на черную майку, чтобы не отличаться по стилю от остальной группы. Вот только походить в таком виде ей не пришлось. Шерилин получила на руки результаты анализов, которые не оставляли сомнения – она беременна. Так что на ближайшие девять месяцев ей придется снова облачиться в свой традиционный балахон для беременных.



Лин рьяно кинулась подбирать новые обои для детской, до сих пор стоявшей закрытой в ожидании ремонта. И только через несколько дней, когда радостное возбуждение спало, она обратила внимание, что Руис не выглядит слишком уж счастливым. Да, он вроде бы радуется, и участвует во всех начинаниях Лин, но глаза его при этом остаются грустными. Поэтому Лин решительно приступила к «допросу» любимого: «А, ну-ка, выкладывай, что случилось?» Оказалось, что у Руиса были проблемы на работе. Вернее, он эту самую работу потерял из-за какого-то придурка, исследующего морские глубины.



«Так что, как видишь, милая, мое проклятье осталось со мной. Я по-прежнему не могу удержаться ни на одной работе. Обязательно что-то случается. От любимого дела на память остался только скафандр, - горько усмехнувшись, сказал Руис, - так что ты живешь с патологическим неудачником».
«Глупости! – решительно отрезала Лин, - это просто не твоя работа. И не говори мне, что мечтал о море и парусах. Все мальчишки об этом мечтают. А еще хотят быть пожарниками и космонавтами. А работают депутатами и зубными техниками. О! Кстати, а почему бы тебе не попробовать сделать карьеру в политике?»



Сама же Лин в преддверии родов развлекалась тем, что рисовала карикатуры на коллег. Руис, глядя на глубоко беременную жену, задумчиво произносил: «Такое ощущение, что у тебя внутри целый секстет!



Оказалось нет, не секстет, а только парочка. После рождения малышей Лин вынуждена была уйти с работы. Группа собиралась в длительное турне, а она не могла надолго оставить малышей и любимого мужчину.





Тем более, что нянькам свои испанские сокровища она доверять не хотела. Вроде бы дворецкий с говорящей фамилией Гриппа казался подходящей кандидатурой для ухода за малышами. Так он практиковал новый метод бесконтактной смены пеленок, практически еще не запатентованный.



Пришлось Лин самой возиться с малышами. Тем более, она снова была беременна. А показывать на свой живот и говорить несмышленому ползунку «тут твой братик сидит» как-то логичнее, чем рассказывать о том, кто сидит в животике своей бывшей рок-группе. Парни могли неадекватно отреагировать, предположив наличие у Лин, например, глистов.



А работать детективом Шерилин очень нравилось. Нетерпеливые клиенты готовы были бежать за ней до самого дома, предлагая, например, в качестве оплаты плазменный телевизор только за то, что она найдет пропавший пульт от этого самого телевизора.



В последующие полгода жизнь в семье Мачадо – Прюэттов была скучной и обыденной. Лин даже удивилась – никогда и ни с кем ей не хотелось так спокойно и мирно проводить дни и вечера. Не нужно было выдумывать темы для разговоров или какие-то занятия, чтобы чем-то заполнить время. Если малыши плакали, менял пеленки и давал бутылочку тот, кто был ближе к детской. Так же решался вопрос с приготовлением ужина и мытьем посуды. Руис не делил работу на женскую и мужскую, понимая, что жена на работе устает не меньше, а больше чем он. Кстати, с малышами больше возился он. Особенно с Карлосом. Немудрено, что старший близнец был копия папочка. Даже его непослушный вихор надо лбом. А вот Рауль хоть немного, но взял от Лин. Во всяком случае ей хотелось в это верить. Иначе, что же – это целиком папины сыновья? А мамочка вроде как и не причем.



Руис примирительно говорил : «Ну, вот следующий будет точно похож на тебя». С учетом того, что опять родились близнецы, Лин надеялась взять реванш. «Уж Анхель-то с Рамоном будут моими копиями!»- решительно утверждала она.



 


-Нет, я так больше не могу!
Лин буквально влетела в комнату, если, конечно, можно назвать полетом выбивание плечом двери.
- Эти придурки меня достали! Я пытаюсь культурно вправлять им мозги. Но они же не понимают хорошего отношения! А если я выскажу все, что о них думаю, то могут подать боссу жалобу.
Оба хорошо понимали, о чем, а вернее о ком, идет речь. В каждом коллективе найдется парочка ленивых дурбалаев, исправить которых может только могила.
Руис оторвался от газеты и посоветовал любимой:
- Завтра оторвись на них по полной.
- Думаешь, поможет
- Думаю, что нет. Но ты хотя бы моральное удовлетворение получишь. А, если у босса после этого возникнут к тебе вопросы, переводись в другое отделение. Пусть он сам возится с этими лентяями.
Лин обожала это пофигистское отношение Руиса к любой ситуации. Сначала ее перфекционистская душа страдала, но потом Шерилин заметила, что в большинстве случаев Руис прав.



Его жизненным девизом было: «Не можешь повлиять на ситуацию? Расслабься и получи удовольствие». Взять хотя бы тот случай с сенатором, обожравшимся бузиной, присланной не то дядькой, не то теткой. Второй помощник сенатора в ужасе метался, разыскивая дорогостоящие препараты. Руис же накормил босса активированным углем, обтер ему рот туалетной бумагой и отправил беседовать с народом. Сенаторша была в восторге от своего помощника и долго выпытывала название чудодейственного средства. А позже порекомендовала молодого политика в городской совет. Да еще и выписала приличную премию.



На радостях Лин с Руисом решили отметить повышение Руиса поездкой на Восток. Для близнецов была нанята няня из самого элитного агентства.
Только Лин никак не могла успокоиться и поминутно звонила домой. Ей все время мерещились всякие ужасы.
- Дорогой, я не доверяю этой женщине! Она обязательно накормит близнецов холодной кашей, и у них будет тонзиллит. А у Анхеля на днях должны резаться зубки. Представляешь, он будет плакать, а нас не будет рядом. Слушай, давай вернемся?
И они вернулись, так и не насладившись красотами Востока.



- Ну, и зачем мы куда-то уезжали? Вот он, лучший отдых на свете: иметь возможность лицезреть эти детские мордашки ежеминутно! И большего счастья не нужно!



Ну, можно добавить кое-что еще, - лукаво улыбнулся любимой Руис и увлек любимую в сауну за домом, раз уж не удалось сделать это в поездке, - эх, хорошо дома!



Дома действительно было хорошо. И, главное, ничего не менялось. Даже перевернутый мусорный бак радовал глаз своим постоянством.



Несмотря на неудавшуюся поездку возвращаться на работу Шерилин не хотелось. Отпуск есть отпуск. Кто же добровольно раньше времени выходит на работу? «А не тряхнуть ли мне стариной и не взяться ли за написание романа», - подумала Лин. Правда, Руис, прочитав первые несколько глав, посмеялся и сказал, что никто не будет это читать. «Кому интересно читать про чужое счастье? Вот, если бы я был монстр и тиран, угнетал тебя и запрещал посиделки на кухне с подругами, тогда да…» Лин фыркнула и ответила, что и запрещать, мол, нечего, так как ей совершенно не нужны подруги, когда у нее есть Руис и четыре очаровательных малыша. Руис оказался неправ. Читатели, видимо, соскучились по хэппиэндовской литературе, и «Испанский период» буквально сметали с полок.



Вскоре проблемы роста зубов и обслюнявленной маминой форменной рубашки ушли на второй план, а главным стало, как произносить слово «Медведь». Анхель считал, что плюшевого друга зовут «ведьмедь», Рамон вообще ничего не считал и только бил этого самого «медя» головой об пол.




Специально для Рамона Руисом были устроены публичные чтения сказок про медведей. В конце концов и последний представитель младшего поколения сдался и научился говорить.



Если Анхель и Рамон все делали порознь, то первая пара близнецов практически не расставалась. Они даже не спорили из-за игрушек: либо вместе играли одной, либо вообще не обращали внимания на не понравившуюся машинку.



И даже, проснувшись в день рождения и облачившись в новые, подаренные матерью пижамы, синхронно закричали: «Мам, а почему они разного цвета? Мы хотим одинаковые!»


 


На днях Лин присвоили внеочередное звание лейтенант, и по этому поводу в отделении устроили пирушку, совмещенную с днем Полиции.



Кроме Лин звания удостоили также старушку, всю свою жизнь ожидающую этого повышения. И как раз перед пенсией его дождавшейся. Немудрено, что бабулька-полицейский на пирушке набралась до корнуэльских пиксей в глазах. Лин пожалела сослуживицу и забрала ее с собой домой, надеясь, что по дороге бабулька протрезвеет и придет в себя. Но, то ли свежий воздух подействовал совершенно непротрезвляющим образом, то ли у бабки с собою было, но к Лин она приехала еще более пьяной. Устроила танцы в гостиной и пыталась соблазнить Руиса. Руис при этом честно пытался не ржать слишком сильно.



На семейном совете было решено, что детям, чтобы воспитать в них чувство ответственности, нужно купить какую-нибудь живность. Хомяки и канарейки были отвергнуты сразу. Остановились на собаке, и, желательно, крупной породы. Чтобы на всех четверых хватило. Лин втайне от мужа решила назвать пса Хосе, в честь одного из бывших начальником Руиса, в свое время уволившего его с работы. Так приятно будет Руису гаркнуть на псину: «Хосе, к ноге! Сидеть, я сказал»!



В магазине Лин сказали, что выбранная ею порода считается очень умной и обучаемой. Впоследствии, в очередной раз затаскивая пса в машину, Лин поняла, что ключевое слово в этой фразе «считается». Дома Хосе, словно Мамай по Руси прошелся по всей неубранной вовремя обуви, сбил с ног дворецкого и от души погрыз Мумбу-юмбу.



Но, к счастью, попался под руку проползающему мимо Рамону, и в доме наступила благословенная тишина.



А старшее поколение, облегченно вздохнув, занялось карьерой. Тем более, что Шерилин через несколько месяцев предстояли очередные роды, и ей хотелось подогнать все хвосты.



Мануэль родился с мамиными глазками и папиными бровками. Родители долго рассматривали его, но так и не пришли к окончательному выводу: на кого же он больше похож. «Ладно, мальчишки больше похожи на тебя, но следующий ребенок точно будет девочкой. И будет весь в меня»!



Хосе, пока хозяевам было некогда, окончательно распоясался, и почувствовал себя главным в доме. Как-то Лин в спальне обнаружила, что пес спит на ее половине кровати.
- Почему ты его не согнал?
- Да я думал, что это ты. Он такой же рыжий, - хитро улыбнулся Руис.
- Ах ты…
И начался бой подушками, постепенно перешедший в нежные объятия и поцелуи. И только обиженный Хосе грустно поплелся спать на свой коврик.



На следующий день Лин позвонила в местный клуб собаководства и пригласила дрессировщицу для Хосе. По телефону ее долго расспрашивали о привычках и пристрастиях пса. «Что он больше всего любит? Грызть тапочки и обслюнявливать моих сыновей. А какое, собственно, это имеет значение»? На что Лин сообщили, что к вопросу дрессировки нужно подходить с научной точки зрения, и для каждого пса подбирать индивидуального дрессировщика.



Лин показалось, что ее просто разводили на деньги, так как «индивидуальная дрессировщица» оказалась дряхлой старухой. Размеры Хосе ее явно напугали, и Лин, чтобы успокоить старуху, пришлось поить ее чаем с печеньем и выслушивать бесконечные истории про внуков. Да и после дрессировщица больше времени проводила с Мануэлем, чем со своим подопечным.



В этот год Анхелю и Рамону предстояло идти в школу.



Руис хотел было вывезти мальчишек на море, благо должность и зарплата позволяли. Но, потом вспомнил, как Лин дергалась вдали от детей, взглянул на крохотного Мануэля, вздохнул и отказался от этой идеи. Все равно Лин больше двух дней в разлуке с малышом не выдержит.



Сама Лин вновь круто изменила свою жизнь. И «виноват» в этом был не кто иной, как Руис. Однажды за завтраком он сказал, что она пишет такие замечательные книги, пользующиеся спросом у читателей. А почему бы не сделать журналистику своей профессией?



Вот только Шерилин никак не ожидала, что первым героем ее репортажей будет собственный супруг. Сначала Руиса похитили, когда он вечером возвращался с работы. Правда, через несколько часов вернули, при этом не выдвигая никаких требований.



Потом Руис успешно провел громкий процесс, в котором на скамью подсудимых села сама племянница мэра, а это всегда привлекает внимание прессы. После этого процесса Руис пошел на повышение, а Лин вздохнула с облегчением. Все-таки должность судьи очень опасна.





Перед выходом на новую работу Руис решил взять отгулы и провести время с семьей. Лин была на последнем месяце беременности, поэтому, кроме дрессировщицы для собаки наняла двух нянек для детей. И вот они, как в пословице, бестолково бродили по дому, совершенно не занимаясь мальчиками, и поглощая литрами чайно-кофейные запасы.



Лин надеялась, что на этот раз непременно родится девочка. Уж слишком много мужчин было в ее доме, включая собаку. И на этот раз ее молитвы были услышаны. На свет появилась Вилма Прюэтт, последний (наконец-таки) ребенок Лин. Кстати, бровки у нее рыжие, так что, может быть, она все-таки будет в будущем похожа на маму.



Вроде все про Шерилин Прюэтт. Дети растут. Сама Лин счастлива. Остался только эпилог, т.е самое вкусное и интересное. Ну, и некоторые расчеты и подсчеты.
 
Статус
В этой теме нельзя размещать новые ответы.
Назад
Сверху