KISA Ванская
Ассоциация критиков
Голосование проходит в этой теме. И будет продолжаться до 1 марта Голосовать могут все участники, зарегистрировавшиеся до 29 января и набравшие больше 30 сообщений. Голосующий должен поставить всем работам баллы от 1 до 10 Голосовать можно только один раз, исправленные сообщение не учитываются Участники конкурса могут голосовать, но голос за свою работу учитываться не будет Комментарии при голосовании - желательны, но не обязательны Победителем будет объявлен участник конкурса, работа которого набрала наибольшее количество баллов. Победитель получит звание: "Миниатюрист зима 2006" Ники участников не разглашаются, будет назван только ник победителя
---------------------
1.
---------------------
2.
---------------------
3.
---------------------
4.
---------------------
5.
---------------------
6.
---------------------
7.
---------------------
8.
---------------------
9.
Второй в жизни снег. Я поражена до глубины души! Я так давно забыла, что это такое, что кажется, как будто это в первый раз! Бегаю кругами по двору как угорелая и радостно лаю. Оказывается, когда долго стоишь на снегу, щиплет лапки. Их можно поджимать, но только по одной.
Четвёртый снег. Под фонарём плавают неуловимые тени от больших мохнатых хлопьев. А я всё ловлю их и ловлю. То там, то сям – то лапами, то носом. Так и не поймала. Правда, иногда снежинки попадали в нос, и я чихала.
Восьмой снег. Уши чешутся. И на улице холодно. Зато мне перестали мыть лапы после прогулки. Все играют со мной, кидают снежные комочки, гоняться за ними очень весело. А ещё когда лаешь на улице, усы леденеют – вот забавно-то.
Десятый снег. Вот всё-таки хорошо, что меня не стригут зимой. А то совсем замёрзла бы. Привезли кота. Маленький совсем, всего боится. Меня тоже боялся сначала. Весело с ним. Только прыгает высоко, я не достаю…
Двенадцатый снег. Сижу дома, долго гулять холодно. Зато на холоде уши не так чешутся. А кот целыми ночами гуляет – ума не приложу, как это он? И вообще, как можно ночью уходить из дома? И что можно так долго делать на улице?
Четырнадцатый снег. Я болею. Про уши и забыла, бок болит. И в животе что-то. Плачу по ночам, есть стало больно. Я думаю, это мой последний снег…
---------------------
1.
Чистый снег ровным пластом ложился на грязную черную землю, еще вчера обильно политую осенним холодным дождем. Сильный ветер поначалу сносил крупинки снега далеко в сторону, лишь потом будто нехотя опуская их на землю. Это был первый снег, выпавший до наступления настоящих зимних холодов. Из окна было очень приятно наблюдать, как на опавшие листья падал снег, скрывая их яркую резкую желтизну полностью. Казалось, что наступила зима. С первого взгляда это виделось именно так. Только я знала точно, что первый снег не пролежит долго и, скорее всего уже завтра растает без следа, оставив лишь после себя сплошное месиво грязи. Вдруг снег повалил с новой силой, словно опровергая мои мысли, угрожая засыпать за ночь весь город. Но нет, уже через несколько коротких минут снежная буря практически полностью прекратилась, оставив после себя мелкие снежинки, кружащие в воздухе в беспорядочном, но от того более завораживающем, ритме. Миллионы, сотканных из мельчайших частиц льда, снежинок легким пухом скользя по воздуху, оседают на поверхности. Каждая снежинка неповторима по своей структуре. Попробуйте отыскать хотя бы две одинаковых из всей огромной массы. Будете искать сотни, тысячи лет. Но я больше, чем уверена так и не найдете. Природа — удивительный и искусный создатель чудес. Всё что она создает уникально по своей сути. Будь то живые организмы или же любые неодушевленные вещи. Природа не повторяет себя; она создавала, создает и создаст в будущем много удивительных вещей. Вот и снег со всей уверенностью можно назвать очередным чудом природы. Где-то — это страшная угроза всему живому, печальный показатель этого — опасные сходы лавин с гор, чуть потревожь и только что бывший мягким и пушистым снег враз станет холодным и безжалостным и всё живое сметет со своего смертельного пути в считанные секунды. А где-то, наоборот, снег — защитник и хранитель: без него зимой в самый лютый мороз непокрытые деревья, озимая пшеница погибли бы. Сейчас же, глядя из окна на мерно падающие снежинки, не скажешь, что тот уют, который снег создает, скрывая осеннюю муть, может моментально обратиться в смертельную ловушку. Напротив, я чувствую себя настолько умиротворенно: все мои движения спокойны и плавны, мысли вяло текут в голове, тяжелые веки опускаются, постепенно охватывает сонное оцепенение. И всё это со мной сделал снег, первый снег, от него угрожающих действий не дождешься. Вот опять серое небо выплеснуло очередную порцию замерших кусочков воды, которые в причудливой форме снежинок в сумасшедшем танце опускаются на бренную землю. Всё мое внутреннее душевное состояние сейчас полностью зависело от снега. Время словно замедлило свой непрекращающийся бег, а может, и вовсе остановилось. Для меня существовал только снег, здесь и сейчас… и безмятежность. Как снег укрыл от черноты и грязи землю, так и мои черные нехорошие мысли укрыты этой белой чистой массой, без единых просветов лжи и ненависти. Старые обиды позабыты, прошлые ошибки, неудачи канули в небытие, оставлены за кромешной тьмой и нет нужды возвращаться к ним. А сверху их накрыла белизна снега. Чистота помыслов ныне под его верной непробиваемой защитой. Очень и очень жаль, что уже завтра повторить мои сегодняшние чувства не удастся. Снег уйдет, весь растает. Но я и не думаю унывать, ни к чему это. Это ведь только первый снег. Скоро в полноправную власть вступит зима и такого загадочного, белого снега выпадет много и не один раз. И тогда я снова займу свое излюбленное место у окна, и мои теперешние чувства заиграют новыми красками, вновь раскроются навстречу искрящемуся на солнце снегу.
2.
На дачный посёлок аккуратно спустилась ночь. Чёрная дорога, на равных расстояниях разделённая кругами света, что бросали фонари расположенные вдоль неё, терялась за осыпанным снегом, бугром. В струях фонарного света, словно мотыльки кружились снежинки, и покорно ложились на взрытую колёсами землю дороги. Лара вышла из машины и хлопнула дверью, полоснув гармонию тишины непривычно резким звуком. Лес за спиной девушки отозвался гулким эхом, еле уловимым, будто наполовину проглоченным мраком. В наступившей тишине падающий снег шелестел как старая патефонная пластинка. Лара робко обернулась к лесу. Деревья, поле и дорога, были погружены в пугающе-загадочную темноту. Она заволокла сердце девушки каким-то звериным чувством и потянула к себе. Завороженная таинственным молчанием тёмного леса, Лара вздрогнула всем телом, когда в ладонь ей ткнулся чей-то мокрый нос. Она быстро развернулась, чтобы защитится от неизвестного, и увидела крупную белую волчицу. Её тёмные глаза смотрели на девушку со спокойствием и мудростью. Фонарный свет падал ей на спину, и каждая шерстинка искрилась ослепительной белизной. Поражённая и прикованная страхом Лара не знала, что ей делать. Они так и стояли в молчании, пока девушка не заметила, что снежинки не падают на землю, а застыли в воздухе, словно подвешенные на невидимые ниточки. Волчица двинулась навстречу Ларе, её хвост двигался из стороны в сторону, сбивая неподвижные снежные хлопья и они осыпались на землю словно конфетти. Волчица прошла мимо Лары и растворилась в темноте… Девушка обернулась не сразу, а когда всё-таки обернулась, то плечом сбила несчастные снежинки, которые даже не собирались снова продолжать своё естественное падение. Лара не на шутку перепугалась. Тишина вокруг теперь приобрела другой характер - это была тишина пустая, холодная и зловещая. Она обступила девушку со всех сторон, угрожая поглотить её сознание ужасом и паникой. Лара в последней надежде подняла глаза и увидела среди деревьев тепло помигивающие новогодние огоньки в окне, по-видимому, какого-то одиноко стоящего лесного домика. Девушка улыбнулась. Кружась в воздухе, снежинки ложились ей на лицо и таяли…
---------------------
3.
Странно, но когда меня спросили, почему я от него ухожу, я смогла сразу и точно ответить. Он меня использует. Самым грязным и низким образом. Меня, одну из самых лучших муз, он заставляет участвовать в создании его пошлых дамских романчиков… Моя бабушка самому Толстому на ухо шептала целые главы из «Войны и Мира», а я теперь тут с эти… Этим… Этим… нет, я ухожу! И вы меня не остановите! Да, лет через десять он создаст что-нибудь стоящее, но до того времени моё славное имя покроется огромным количеством насмешек и упреков! Нет, такого позора я не выдержу!!! Я Муза, и с гордостью ношу это звание! А этого сексуально неудовлетворенного, свято верящего в свой неземной талант, можете отдать кому-нибудь другому! И кто решил, что музы должны выглядеть именно так: легкое платье, ромашки в волосах, босые ноги и так далее. Хорошо хоть, что нам позволено цветы в волосах носить искусственные, и платья дают из удобных материалов, которые почти не мнутся, но при этом совсем не греют… Так, я лучше стану музой стилиста Бори Моисеева, чем возьму что-то из его одежды или обуви. Ну, может, только носки, а то совсем холодно… А еще можно свитер его бывшей жены взять… Нет, я Муза, и должна быть сильной! Пойду так, как есть! Скрип замка. 12 секунд. Скрип замка. Блин, ну и мороз! Ну ничего, я уйду… Вот скоро снег растает… Растает снег и я, чуть касаясь земли, побегу к… Да куда угодно, лишь бы подальше от этой бездарной и мелочной душонки! Только снег растает…Будет тепло, светло и солнечно… Птички прилетят, солнечный свет разольется по сонным улицам, город заполнится любовью и радостью… Стоп! Идея! -Эй, ты! Иди сюда, работать будем! Ну, если так, можешь сходить за кофе и за сигаретами. Нет, никаких больше эротических книжек, у меня другая идея! Ты готов? Записывай : «Снег…» … P.S. Это и было наше гениальное произведение. Писал он его 12 лет. Талант, ничего не скажешь.
4.
… Как холодно. Слишком холодно для меня. Но надо идти, идти вперед, туда, где меня ждут… А земля замерзнет, и растения, спящие под ней, замерзнут. Но я не могу ничего сделать, мне пора уходить. Но как можно уйти, оставив растения замерзать? Они же уснули, считая, что весной наступит пробуждение, но, теперь, они не проснутся… Что же делать? Я не могу остаться, иначе умрут другие… Но я не могу уйти, оставив их умирать. Просто не могу…. Холодный ветер толкает меня в спину, он говорит: “Уходи, уходи, тебе здесь не место”. Но я не могу уйти! “Уходи, уходи” – повторяют камни под ногами. Но я не могу оставить землю холоду, я просто не могу уйти. Пусть ветер и камни говорят, что хотят, но я не уйду… Я останусь. Вокруг тишина – ветер ушел, уходит и холод, холод уходит туда, куда надо идти мне, туда, где земля еще не уснула, туда, где не готовы к его приходу… Меня никто не обвинит, меня никто никогда не обвиняет… Но они умрут, если я не остановлю пришедший к ним холод. А если я приду, то умрут те, кто остался здесь. Что де мне делать? С неба начинает сыпаться снег, он кружится и падает на землю. Я нашла ответ – снег защитит эту землю от холода, а мне пора, пора отправляться туда, где меня все еще ждут. Я уйду, а снег будет сыпаться с неба, и укрывать землю теплым покрывалом, под которым она будет спать… До самой весны.
5.
Луна. Большая и яркая, словно новогодняя лампочка. Темно-синее небо, без звезд. Красивая картина. А я стою у окна, и смотрю на все это совершенно бездумно. Шторы слегка подрагивают за моей спиной. То ли от сквозняка, то ли просто, по привычке. А за окном холодно. Настолько холодно, что без шарфа, свитера и теплой-теплой куртки из дома не выйдешь. Зима… Ключ поворачивается в двери. Я вздрагиваю, путаюсь в шторах, выхожу в коридор. И там темно. Родители пришли. И молчат. Поставили пакеты с продуктами за порог, и стоят. - Как дела? – слышу я свой унылый голос. - Бабушка умерла. – Сказала мама и вошла в квартиру, включив свет. А я ничего не ответила. У меня даже слезы на глаза не навернулись. Тупое, пустое ощущение… Умерла? Ну что же, так и должно быть… Жизнь продолжается… Я сижу у телевизора, укрывшись одеялом. На экране что-то мелькает, а я этого не понимаю, не слышу, не вижу… Пусто как-то внутри… Даже светлая луна теперь тянет из меня силы… Интересно, а люди могут выть на луну? Отпевание, похороны, поминки… Я не была на похоронах… А что мне там делать? Успею еще увидеть эту невеселую картину в своей жизни. Я пришла на поминки. Странно… Люди сидят, едят, пьют… За упокой. А потом смеются, разговаривают. Ну это и правильно, родственники… Столько не виделись. А я этих людей первый раз в жизни вижу. Они говорят нам о своей жизни, мы им о своей… И пьют, пьют… Это больше на праздник похоже, чем на похороны… Но так и должно быть… Мы заливаем свое горе, забываем о нем. Приходят новые люди, новые истории, новая жизнь… А мы провожаем в последний путь другую душу… Стою на улице. Опять луна, опять снег… Только снег совсем не противный, мелкий, а какой-то грустный… И добрый… летит себе, летит… Дышать трудно. Холодно… На сердце боль, Взгляд смотрит в небо, ждет ответа… Душа не верит в то, что нету, Тебя уже нету…
6.
Снег
-Апчхи! – чихнула я, прикрывшись перчаткой. -Вот видишь – правду говорю! –ухмыльнулся Саша. -Да мне просто снежинка в нос попала! – оправдалась я. Саша ничего не сказал, а лишь посмотрел вниз. А я посмотрела вверх. С черного неба белыми звездами сыпался снег. -Я буду скучать по тебе. – сказала я, и украдкой исподлобья посмотрела на его реакцию. Он будто сам себе улыбнулся слегка, но так же ничего не ответил. -Сколько у нас еще времени? –прервала я молчание, которое затянулось. Оно почему-то глубоко засело в коже, как заноза. На нос ему приземлилась снежинка, и тут же растаяла. Это почему-то навело меня на мысль, что он ведь простой человек, такой же как все, и снежинки на нем тают с той же скоростью, и следы ботинок так же отпечатываются на белом полотне этой зимы. - У меня опять часы сломались! – с досадой произнес он, отпустив рукав куртки. Порывшись в рюкзаке он достал мобильный телефон. Мы медленно прошли под изогнутым фонарем, под светом которого особо явно наблюдался танец хлопьев снега. -Двадцать минут. -А когда они встали? -Да пару минут назад. -Будешь чинить? -Нет, новые куплю. Конечно же, я не просто так все это спрашивала. Страшно было просить, но как же, он сегодня уедет, поэтому… -А может, мне отдашь тогда? – за спиной я скрестила пальцы на удачу. -А зачем тебе? – удивился он. -На память. –я почувствовала, как краснею, но в темноте города это вряд ли было заметно. И тут же, едва успев подставить перчатку. -Апчхи! -Ну значит правда! Бери – улыбнулся Саша, и протянул часы, которые я бережно убрала в сумку. -Смотри, какой снег… - Саша поймал ртом несколько снежинок. -Ты у меня со снегом ассоциируешься. Еще песня такая есть «А мне бы просто снегом стать», словно про тебя. Мы прошли над мерцающей вывеской «Ковры, химчистка». -Что, такой холодный? –Саша шаловливо посмотрел поверх своего шарфа. -Нет, такой…нежный. -Значит я был прав тогда? -Апчхи! -Ну вот, опять подтвердила! – Саша улыбнулся, и пнул льдинку, свисающую с края водосточной трубы. -Ну ладно, мне пора уже. Приятно было с тобой повидаться! – Саша обнял меня крепко-крепко, а мне стало грустно-грустно. -Саня, береги себя, ладно? – умоляюще я посмотрела на него. -Конечно. Спишемся еще, ага.. Ну пока! –и он пошел вдаль, а я так и стояла у вывески «Ковры, химчистка». Как только он скрылся с виду, я направилась обратно – в сторону дома. Снег хрустел под ногами, порошил, засыпал припаркованные машины. Снег, он его запомнил, снег- свидетель тому, что Саша был со мной, был здесь, просто БЫЛ… Снег подтвердит. Как я ненароком подтвердила... Я встала под фонарем, и достала Сашины часы из сумки. Замершие стрелки показывали десять часов, восемь минут. «Две минуты назад» - он сказал. Это было как раз то время, когда он сказал мне «А может, ты просто меня любишь?», а я….7.
Идет снег. На улице, напротив нашего окна, вздыхают грустные дома, по мостовой порхают отблески фар. Забравшись с ногами на широкий подоконник, сидит у окна мой сын. Ему только пять лет, но у него уже большие глаза его мамы, острые коленки и русые волосы с непослушным вихром на макушке. Он молчит, и в глазах его отражаются кружащиеся за окном снежинки, выбившиеся из метели, которая воинствует за окном. - Улица седая, - говорит он. Мне хочется обнять его, но я не смею. Просто вглядываюсь в метель… Он опять поворачивается к окну и смотрит на мостовую. - Может, сегодня, - этот полувопрос мой сын задает не мне. Может быть снегу, кружащемуся за окном? Но ведь и я знаю ответ. Знаю, что его мама сегодня не вернется домой. И вообще никогда не вернется. Но есть вопросы, на которые просто не нужно отвечать. Грусть, тишина и снег – все слилось, все между собою связано, и в приглушенной темноте гостиной сидят сейчас два глупых ребенка в ожидании непонятно чего. Кто знает? Если бы не он, я, наверно, ходил бы по комнате из угла в угла в угол или говорил бы сам с собой, хотя и то и другое ужасно глупо, и ни того, ни другого мне делать не хочется. Кто знает, что бы я делал, если бы у меня не было его? Вот еще посидим немного в темноте, включим свет, разгоняющий по углам пугливые тени, отправимся на кухню пить чай. На нижней полке в белом нутре холодильника таится одно из наших с ним сокровищ – малиновое варенье. Мы его не едим – ставим на стол, к чаю, и смотрим просто так. И кажется тогда, что рядом незримо присутствует кто-то третий, кто делал это варенье полгода назад. И кого уже три месяца с нами нет. А сын опять поворачивается ко мне и говорит: - Снег жалко. - Почему? – удивляюсь его словам я. - Он ведь кружится и падает, но никогда не поднимается вверх. Только кружится и падает… Я подхожу к нему и смеюсь, слегка взъерошив рукой густые волосы. А потом мы пьем чай, и едим печенье, и улыбаемся другу, ну и что, пусть нам и грустно немного. Потом мы устраиваем в великий подушечный бой в гостиной, а перед тем как лечь спать опять смотрим на снег – как он падает. Странно это, но мне почему-то начинает казаться, что некоторые снежинки все-таки поднимаются вверх. Все-таки поднимаются…
8.
Сквозь холодную прозрачную свежесть били по ушам слова. Крики, агрессивные жесты. Душа рвалась на части, когда в его глазах таилась ненависть и злость. Она же, отбивалась ответной злобой. Беспричинные претензии, врезающиеся иголкам в душу признания. Любовь казалась пустым словом, растоптанной снежинкой под ногами в этой бурной ссоре. По дороге пролетали машины, оставляя за собой череду черного дыма и мерзкий запах, которым был наполнен серый город. Он оттолкнул её резким движением, задев рукой проходящего мимо мальчишку. Она же широко глядящими глазами, полными растерянности, ужаса и бесконечной грусти взглянула на него. Он был холоден, отчаявшийся, но такой же: полный растерянности взгляд встретил её глаза. Пять секунд безмолвия решили всё за них. Юноша развернулся и стремительно направился в сторону противоположную от неё. Негодование и злость кипели в венах, ноги вели куда-то. Хотелось бежать всё дальше и дальше. Но он сдерживал себя. Держал в руках как упрямую птицу все, что накипело внутри. Девушка с пустой грустью в глазах присела на скамейку автобусной остановки. Боль в сердце преобладала над разумом, сотнями гвоздей било в душу, килограммами железа тянуло на дно. Сигарета с шипением упала на мокрый снег, а нога беспощадно придавила её, оставив лишь круглое черное пятно от размокшего пепла. Он шёл дальше, дальше. Душа кричала, орала изо всех сил, кипела изнутри. Он остановился на перекрестке. Горел ало красный, а потом резко вспыхнул зелёный. Такой теплый, как листья на деревьях ласковым летом. Безмолвие воцарилось в его голове. Он бежал, бежал уже не от себя, бежал не от той девушки. Он бежал к своей забытой на остановке любви, бежал изо всех сил, в спешке задевая удивленных, а порой и разгневанных прохожих. Вдалеке уже виднелись, с каждым шагом приближались очертания остановки. Ещё несколько секунд отделяло его от знакомой унылой фигуры, медленно отходящей от скамейки. За ней так же медленно плелась унылая грусть. Этим кричал каждый её шаг, каждое движение. Холодная рука жадно, но с какой-то придельной нежностью схватила её тонкую, изящную кисть. Девушка обернулась. Легкий испуг сменился в её глазах печалью, голубые сферы, словно жидким хрусталем, покрылись пеленой слез. Больное зимнее солнце играло в этих глазах реквием любви. Но тут же она отвернула свою голову от него, не желая показывать всех переживаний, не желая показывать свою печаль и боль. Отчаянно выбившись от юноши, она помчалась со всех ног. Он закричал, закричал во всё горло. Это крик был вовсе не криком злости или ненависти. Это был крик души, крик о помощи, бегущий из глубины души, убегающий от боли окунавшей ядовитой дымкой теплое сердце. Не теряя драгоценных секунд, за которые она отдалялась от него дальше и дальше, он догнал её на середине дороги, крепко прижав её к себе холодными руками, но такими надежными и любящими. Сухой ладонью, так ласково и заботливо, как прежде, он стер с её бледных щек слезы. Пошёл снег. Крупные пушистые хлопья снега осветили своей белоснежностью серую пустоту города. Снежинки стремительно падали вниз, окунув в торжественную суету всю улицу, падая на теплые меховые шапки прохожих, застревая пышными комьями на ветвях деревьев. Обоими овладело тихое очарование этого торжественного холодного безмолвия , и казалось, что они чувствовали, как время бесшумно проходило мимо них вместе с хлопьями снега. В глазах блестело искрами счастье, а её глаза, как хрустальные озера, переливались умиротворением, тихой, но такой глубокой любовью. Но за мгновение всё в её взгляде сменилось страхом, сменилось непонятной суетой, они кричали тревогой. Она крепко вцепилась в широкую грудь юноши, а он, так и не прочитав тот крик в глазах девушки, закрыл глаза. Звук тормозов, приглушенный стук, притихший крик. В секунды огонь любви в их глазах погас навсегда. Лица ещё мгновения горели жизнью, но так же быстро погасли. А снег всё так же беззаботно и стремительно падал на безжизненные холодные тела.
9.
Линдуся.
Ушедшему другу.
Мой первый снег. Бесконечно глубокий апрельский снег, отливающий цветом морской волны. Именно таким был бы он для меня, умей я различать цвета. Меня берут за мои круглые шелковистые бока, немного приподнимают над нетронутым снегом и отпускают. Я лечу всего секунду и бухаюсь в прохладную перину. В снегу остаётся вмятина от моей маленькой круглой тушки, а по сторонам – симметричные отпечатки разлетевшихся ушей. Тогда они ещё были маленькие и даже не касались пола, когда я ела.Второй в жизни снег. Я поражена до глубины души! Я так давно забыла, что это такое, что кажется, как будто это в первый раз! Бегаю кругами по двору как угорелая и радостно лаю. Оказывается, когда долго стоишь на снегу, щиплет лапки. Их можно поджимать, но только по одной.
Четвёртый снег. Под фонарём плавают неуловимые тени от больших мохнатых хлопьев. А я всё ловлю их и ловлю. То там, то сям – то лапами, то носом. Так и не поймала. Правда, иногда снежинки попадали в нос, и я чихала.
Восьмой снег. Уши чешутся. И на улице холодно. Зато мне перестали мыть лапы после прогулки. Все играют со мной, кидают снежные комочки, гоняться за ними очень весело. А ещё когда лаешь на улице, усы леденеют – вот забавно-то.
Десятый снег. Вот всё-таки хорошо, что меня не стригут зимой. А то совсем замёрзла бы. Привезли кота. Маленький совсем, всего боится. Меня тоже боялся сначала. Весело с ним. Только прыгает высоко, я не достаю…
Двенадцатый снег. Сижу дома, долго гулять холодно. Зато на холоде уши не так чешутся. А кот целыми ночами гуляет – ума не приложу, как это он? И вообще, как можно ночью уходить из дома? И что можно так долго делать на улице?
Четырнадцатый снег. Я болею. Про уши и забыла, бок болит. И в животе что-то. Плачу по ночам, есть стало больно. Я думаю, это мой последний снег…
Миниатюра понравилась, но показалась логически неоконченной 
