KISA Ванская
Ассоциация критиков
Голосование будет длиться с этого дня до 3 июля включительно.
Голосовать могут все участники зарегистрировавшиеся до 1 июня и имеющие на счету не менее 30 сообщений.
Голосующие должны раздать балы(от 1 до 10) ВСЕМ участникам конкурса.
Конкурсанты могут голосовать за свою работу, но их голос учитываться не будет.
Победителем будет объявлен конкурсант с наибольшим количеством баллов.
Победитель получит статус "Миниатюрист"
Ники конкурсантов не разглашаются, будет назван только ник победителя.
Комментарии при голосовании очень желательны, все обсуждения работ в отдельной теме, здесь только голосование.
*****************
1.
Вы видели когда-нибудь рассвет? О, не сомневаюсь, видели. Но видели ли Рассвет? Да, именно Рассвет с большой буквы? Знаете и любите ли вы то предрассветное состояние, когда весь мир словно бы замирает в ожидании Солнца, нового дня? А те незабываемые цвета, краски, что сопутствуют Рассвету? Видели? Сомневаюсь, что хоть раз обратили свое внимание…. Но, увидев хоть раз, смогли бы позабыть неземную красоту? Никогда. Представьте….
Деревья, того самого неповторимого чуть розоватого оттенка, который можно увидеть лишь в туманной дымке наступающего Рассвета, застыли и ждут, пока неспешное шествие жизни, что неотступно последует за Рассветом, разбудит их, заставив жить, дышать, радоваться Солнцу.... Пока этого не произошло, пока дневное светило еще скрывается за горизонтом, они наслаждаются божественной тишиной затихшего мира, а их ветви прозрачными, трогательными зелеными листочками тянутся к еле заметному еще свету, нетерпеливые и неосторожные, не зная, что им принесет сверкающий множеством красок неповторимый новый день.
Животные, жители света, тоже не спешат пробудиться, пока Солнце окончательно не вступит в свои права, не прогонит мрак и тьму, сопутствующих ночи, в самые отдаленные уголки нашего мира. Лишь птицы, самые нетерпеливые, спешат занять свое место на ветвях деревьев, чтобы успеть встретить Солнце своим радостным пением, гимном новому дню. Сначала немного застенчивое, затем постепенно разраставшееся, подхватываемое сотнями птичьих голосов пение, охватывает мир своими звучными голосами детей света, и невозможно представить, что когда-нибудь это может прекратиться, затихнуть… так и не найдя себе достойного слушателя. Слушателя, что не воспримет пение как музыку, но как попытку понять и осмыслить свет и призвать к нему, пусть даже ценой слишком высокой…
Цена света… цена жизни.
Оторвемся на мгновение от великолепной картины наступающего утра и перенесемся в иное место, в иное измерение, иной мир. На небо… во времена падения ангела, самого могущественного из приближенных Бога, Люцифера. На минуту задумаемся о самом великом грешнике во вселенной, чье самолюбие и гордость свергнули его прочь из божественной вышины, девственной голубизны неба. Он пал, достигнув небесных высот, пал, чтобы вновь возродится….
Как странно и невероятно предположение! Люцифер, будучи могущественнейшим из ангелов, покусился на место Бога, вкусил прелесть ангельских высот, сел на трон Всевышнего… и пал в Преисподнюю. Он был великолепным всем и в мгновение ока стал ничтожным ничем… а сейчас вновь стремится на небо: познав красоту раз, не откажешься от нее даже ради всех неисчерпаемых просторов Ада. Дьявол стремится на небо….
Остановимся и задумаемся, мой дорогой читатель. Вселенная – это мир противоположностей: свергнутый Сатана грезит о небесных высотах, познав ужасы Ада, погрешив и раскаявшись, а значит… куда стремится Всевышний, будучи на высоте? Не падет ли он жертвой, как когда-то пал Люцифер? Лишь раз пав, можно осознать всю прелесть высоты и не сорваться более…
Страшно безумное предположение, но оттого не менее притягательно…. Перенесемся теперь в мир приземленный, лишенный дьявольских страданий и божественных изысканий, но будучи полным отражением неземных миров. Представьте теперь цену настоящей жизни! Упасть, чтобы возродиться; быть на высоте, чтобы пасть…. Или сделать иной выбор – быть серой массой: не стремиться, не чувствовать, по-настоящему не согрешить и не совершить благо! Есть ли более безрадостный исход?.. Оставим это, подумаем вместе о падении…. Что значит падение для человека? Нет, не потеря семьи, средств к существованию, - это удел приземленных. Свершение греха, страшного греха… преступления всяческих человеческих норм и заповедей… в имя света. Парадокс? Но что наша жизнь без бесконечных несовпадений?
Вновь мы глядим на прекрасно-чистый Рассвет…
Небо…. Вы видели когда-нибудь огонь, который подпитывается не воздухом, но водой? Нет? Тогда предрассветное небо для вас. Безумный огонь, подгоняемый Солнцем, раскинувший языки пламени далеко за пределы нашего понимания, питает свои силы не только от создатели своего, но и от безграничного голубого неба, распространявшемуся по бесконечному небосводу, за исключением той части, что еще подвластна тьме, там, далеко на западе… но тоже вскоре освещаемая красками восходящего Солнца. Вначале нежно-розоватый, а после и огненно-красный свет возвещает начало нового дня. Природа, окрасившаяся в розовые тона, встречает Рассвет, в который раз за множество веков преобразившись со времен мироздания. Весь мир, осветившись, ждет Солнце…
И вот появляется оно, царственное и величественное, появляется перед миром, владыка Света….
Как назвать его? Как назвать его не иначе как огненное Пламя Смерти? Лишь он рассудит наши грехи и мечтания, и мы вступим в это пламя… во имя света.
.....................
2.
Жизнь.
Жизнь как всем известно интерестная штука...Сегодня здесь, завтра там...Никто не знает где ты будешь завтра, да и наступит ли это завтра для тебя? Нас многое пугает и раздражает. К примеру родстеники. Даже иногда не верится, как могут раздрожать люди, которые никогда нам не пожелают зла, которые самые родные и неповторимые!? Может настоящую оценку таких людей мы сможем понять и "поставить", когда их у нас не станет...Мы никого не ценим, пока не потеряем...А когда потеряем, будем жалеть, что не заполняли жизнь этого человека не своей улыбкой, а своей грубостью. Больно и печально. Размышляя над жизнью, всё больше и больше хочется спрятаться от этого мира, в котором правит только жестокость...Мне много говорили и говорят, что я слишком увлеклась термином - смерть и зло, но это не так...Я реалистка. Возможно я не вижу много хорошего, но я могу видеть одиночество, грусть, проблемы, о которых не говорят в открытую, горе других, когда другие могут просто закрыть на это глаза. Унижая других, мы делаем выше себя, низко, но по другому нельзя, так устроен мир. Мы многое не знаем, существую ли в космосе кто-то, кроме людей, мы не знаем как произошёл человек, существует ли Бог? И мы никогда не узнаем, если не перестанем совершать тиракты, жестоко убивать, унижать, врать, лишать на право жить, как это делают женщины, которые совершают маленькое убийство, аборт...Я посмотрела в окно. Тихо колебаются ветки деревьев. Никого. Если бы я не знала, что кто-то, за этими мрачными домами или в этих домах находится, я подумала бы, что больше никого не существует. И так каждый час. Никого, тишина...Прямо Чернобыль...Мы сами себя убиваем, а когда начинаем осозновать свои ошибки, жалеем...На то они и ошибки, что бы о них жалеть...Я опять посмотрела в окно. Быстро прошегала по дороге девушка и скрылась за домом. Увижу ли я её ещё когда-нибудь? Заговорю ли я с ней? Наврят ли...Она даже не знает, что я существую...Я не могу заставить её дружить со мной, я не могу попросить
её сделать одолжение. Но я могу большее! Её жизнь в моих руках, и не только её жизнь...
..........................
3.
Луна
Луна - это большой кусок сыра, наверняка очень вкусного, высшего сорта. А как же еще? С мелкими маленькими дырочками, которых не видно, но ветерок проходит сквозь них, делая сыр еще более воздушным и нежным. Откусить такого сыра - это лучшая награда, ради этого стоит жить. Мягкий, круглый, светящийся в темноте и манящий кусочек сыра. Говорят, он такой круглый, что так и хочется съежать с мягких скатов. А как божественно и необыкновенно скользить по лабиринтам в луне, по тем маленьким дырочкам. Лететь с ветром по соблазнительно пахнущему нежно-желтому лабиринту. Хочется впиться зубами в упругую поверхность и вдохнуть, почувствовать каждой клеточкой тела незабываемый вкус. Долго, долго держать кусочек на языке, принюхиваясь к этому божественному запаху. Ощущать свое счастье. И, наконец, съесть. Медленно разжевывая этот божий дар. В последний раз вдохнуть аромат свежего сыра и улыбнуться. Засмеяться и посмотреть с гордостью и насмешкой на землю с высоты. Посмотреть в глаза тем, кто мечтает об этом сыре. И, наконец, улыбнуться так, как никто не улыбался. Посветить своей улыбкой на всю вселенную и стать маленькой светящейся звездочкой, которая дарит людям улыбки.
..........................
4.
Мне было тогда пятнадцать лет, и в отличие от своих сверстников, мне всегда было мало предлагаемой нам преподавателями и тренерами информации. Я не мог насытиться однообразными знаниями, расписанной по часам недели и определенным с рождения предназначением. Я не хотел быть техником, не горел желанием работать на складе, ненавидел разработки и был уверен, что никогда не смогу кого-либо чему-либо обучить. Конечно же, я ни в коем случае не был безграмотным лентяем, нет. Скорее, я знал слишком много для своих лет, и мне было скучно повторять то, что для других являлось новшеством. Я преуспевал во всех областях знаний, но звание лучшего ученика Убежища мне мало льстило. Я знал каждый уголок трех уровней Убежища, построенного перед ядерной катастрофой, и не мог назвать ничего, что вызывало бы у меня интерес к жизни. Кроме одного, пожалуй. Единственным, что было мне неведомо и что манило своей недоступностью и многогранностью, был внешний мир. Знаете ли вы, каким магическим смыслом обладали для нас, подростков Убежища, эти слова? Внешний мир. Нет, вам, пожалуй, всё же сложно понять…Эдем. Для нас это был наш таинственный Эдем. Взрослым было намного легче: повседневные заботы съедали львиную долю их эмоций и мыслей, практически полностью отвлекая их от собственных фантазий. Их время прошло, и они ничего не успели сделать. А может, слишком поздно это осознали. Я же стал взрослым слишком рано, хотя и не был этим недоволен, отнюдь. Я иногда задавал себе вопрос: что было бы, если бы я был на йоту глупее? Ответ приходил мгновенно: после достижения переходного рубежа, шестнадцати лет, меня бы завербовали в какие-либо рабочие, и моя жизнь была бы предопределена. Мечты остались бы мечтами. Но мне было пятнадцать, и я отчаянно боялся становиться взрослым, когда уже нельзя думать свободно. Я очень хотел жить так, как было описано во многих книгах. Должен признать, не один я являлся вольнодумцем. Один раз я видел, как плакал наш главный конструктор, читая рассказы Джека Лондона. Люди сходили с ума по-своему. Некоторые образовывали клуб «по обмену дерзкими мыслями», как называл их Надзиратель; некоторые тренировались до одурения после учебы или работы, совершенствуясь в каждом миллиметре и без того обученного тела; некоторые проводили тихие одинокие вечера в своих отсеках. Я относился ко второй группе, но в отличие от них, точно знал, что и зачем мне лично понадобится. Я торопился как мог. Я знал, что мое время на исходе, и что до моего совершеннолетия оставалось меньше четырех месяцев.
Нельзя сказать, что в Убежище было плохо. Что вы! Учеба, спорт, кинозал, библиотека, компьютерный зал, праздничные вечера с дискотеками, - всё это у нас было и строго соблюдалось, дабы ни один из живущих в Убежище не чувствовал себя одиноким. Я сам, кстати, едва находил время побыть одному. В этом не было ничего удивительного. Попробуйте найти в закрытом населенном пространстве безлюдное место! В спальном отсеке надолго задерживаться тоже не приходилось, потому как я ненавидел участливые расспросы приходящих навещать одноклассников: может, Михаэль, тебе нехорошо, заглянешь в медпункт? Идите вы!.. Медпункт…
Меня называли Медведем. Вид соответствующий: рожа кирпичом, тело перекачано, взгляд исподлобья. Нет, я старался не отходить от их компаний, дабы не вызывать подозрений. Я и не вызывал! Меня любили девушки, не трогали парни, некоторые же, кому я мог это позволить, даже называли меня Медвежонком. Хоть прямой кишкой назвали бы, многого бы от этого не изменилось. Серьезных подозрений на меня не падало, и одно это уже было прекрасно.
А я знал, что делать.
Я, кажется, говорил, что для своих лет был очень умен?
А ещё я очень хотел увидеть новых людей и пробежать к ним навстречу по прямой, не сворачивая, несколько миль. Свои мечты я привык воплощать в жизнь.
Наши техники и конструктор любили меня за казавшийся искренним мой к их работе интерес, за исполнительность и постоянную помощь. Никогда не знаешь, что пригодится, и моё терпение и врожденный артистизм были вознаграждены.
Вы не поверите, но план был составлен мною мгновенно, точно давно изученный сценарий. Будто сам дьявол помогал мне, – я знал точно, что надо делать и что мне для этого понадобится. Может, помогал аналитический склад ума, может, просто жгучее желание и ненависть к блестящим серым стенам Убежища. Итак, я начал думать. Я не смог бы открыть Убежище, даже если бы изучил все наши компьютерные коды, находившиеся у одного лишь Надзирателя, старого никудышного пня. Убежище мог открыть только он, старый никудышный пень, и с этим условием приходилось считаться. Что могло бы заставить его пойти на такие крайние меры? Вопрос о благополучии и безопасности вверенных ему людей. План готов.
Конструктор говорил, что его всегда удивляло, что нам был доставлен лишь один водный чип, ведь должен бы быть предусмотрен какой-то запасной ход, случиться могло всё. Обычно все технические части хранились в нескольких моделях, это и наводило на мысль о том, что что-то было не так. Ну и чума с ним, причины меня не интересовали. Запасного чипа не было, и в непредусмотренном случае аварии воду можно было достать только в одном месте. Наверху, во внешнем мире.(…)
.......................
5.
Океан.
Красно-оранжевое солнце вот-вот должно скрыться за горизонтом. Водная гладь отражает апельсиновый полукруг, готовясь поглотить его полностью. Океан как никогда спокоен: волны лениво ласкают борт корабля, создавая еле слышный шум, а тихий теплый ветер почти не ощутим. Проходит всего несколько минут, и все вокруг оказывается во власти ночной темноты. Держась за поручни, ты стоишь на палубе и пристально всматриваешься вдаль, пытаясь разглядеть далекий берег. Но эта затея оказалась не очень удачной – ничего похожего на побережье материка или острова ты так и не заметила. Зато за неделю, которая была проведена тобой в океане, тебе удалось увидеть его многочисленных обитателей. Дружелюбные дельфины пытались поближе подплыть к борту, а хищные акулы издали мелькали своими устрашающими плавниками. Еще никогда ты не была так далеко от берега. Сотни тысяч километров отделяют тебя и этот корабль от цивилизации. Завороженным взглядом наблюдаешь за окружающим миром. Здесь он совсем другой – не такой, который ты видела, просыпаясь, каждое утро. Сейчас на темно-синем небе должны загореться первые звезды. Далекие и нереальные они вместе с огромной желтой Луной каждой ночью правят балом на небе. Они – единственное олицетворение живого света на темном небе. Но звезды так далеко, что их тепло остынув, не успевает достигнуть Земли. Их призрачный свет завораживает и вызывает недоверие. Этот свет не похож на свет Солнца, он словно свет электрических фонарей – такой же тусклый и холодный. Но, отражаясь в черных, как нефть волнах океана, он будет освещать путь кораблю.
Ты счастлива. Это путешествие еще долго будет храниться у тебя в памяти. Что может быть безмятежнее и прекраснее, чем дни, проведенные в открытом океане? Однако в то же время страх перед неизвестностью не давал спокойно уснуть этими душными ночами. Всякий раз, когда над кораблем появлялось облако хоть отдаленно похожее на грозовое, сердце сжималось от охватившего тебя ужаса. Но твоя паника была напрасной. Океан оказался милостив к нежданной гостье и уносил корабль от беды. И теперь у тебя есть возможность насладиться еще одной прекрасной южной ночью.
....................
6.
Она стояла на мосту, опираясь руками на перила и молча глотая слезы, смотря на воду. Она была красивой. Достаточно длинные, по лопатки, волосы пшеничного цвета, большие серо-голубые глаза, точеная фигурка…
Горе портит человека. Волосы ее были собраны в тугой узел, глаза были красными и опухшими, по ее лицу текли слезы… Девушка сгорбатилась и наклонила голову вбок, думая о своем горе. Как же так? Почему все закончилось? Закончилось именно так?
Память о нем не дает ей спать по ночам. Воспоминания терзают девушку, слезы душат ее.
Тогда она была совсем юная. Ей только исполнилось двадцать лет, и жизнь казалось такой легкой. На улице стояла непривычная для этого времени года жара. Она возвращалась с работы, поздно вечером, уставшая, но довольная сегодняшним днем. Она подошла ларьку около дома, решив побаловать себя мороженым. И там она увидела его. И сразу влюбилась. Странное это было чувство: любовь. Она поглотила их, накрыла с головой…
А потом он ушел.
Бросил. Это слово для нее было как приговор. Ушел и хлопнул дверью. А она волновалась, ждала его… Потом на неё обрушилось новость: автокатастрофа.
Одно утешало: его смерть была легкой. А она мучалась: почему? За что? Может, это ее вина? Она мечтала быть с ним в этот момент. Зачем он оставил её одну?
С тех прошло много времени, много воды утекло… А она все помнила. Она мучилась. Она поняла: она не может больше так жить. Да и зачем? Без него в этой жизни просто нет смысла…
И вот она пришла сюда. Она уже перелезла через перила и теперь просто стоит. Ветер ласково обдувает ее лицо и треплет волосы. Слезы высохли. Она вздохнула и в последний раз взглянула на воду, не решаясь сделать шаг.
В воде отразился он. Она вздрогнула и внимательней посмотрела на воду.
Это был он. Он улыбался ей и качал головой. На его губах блуждала улыбка. Он протянул к ней руку, приглашая, маня её к себе.
Девушка оглянулась. Вокруг не было не души. Только маленький котенок, пушистый комок счастья наблюдал за девушкой, сидя по ту сторону перил. Ярко светило солнце. Ветер стих.
И тогда она широко улыбнулась, протянула руки и шагнула. Шагнула к нему. Шагнула навстречу своему счастью.
Только одинокий и никому не нужный котенок жалобно мяукнул и молча побрел прочь…
.............
7.
Темно…
Ночь. Так уютно. Темнота обнимает, не то, что этот испепеляющий солнечный свет. Она принимает меня, меня такого какой я есть. Ей не важно…
Правда, лежать на полу не очень удобно. Жестко как-то…
Звездочка. Вокруг нее обязательно тоже крутятся планеты. На одной из них тоже кто-нибудь лежит у себя в комнате на полу и смотрит на Наше Солнце…
Как больно…
Ну, разве так можно. Ну, нельзя было сразу сказать так, мол, и так мы разные люди у нас ничего быть не может. Нет надо было улыбаться, строить глазки, делать недвусмысленные намеки…
«УРОДЫ!!! ХВАТИТ НАСИЛОВАТЬ ПИАНИНО ЕМУ Ж БОЛЬНО!!!» Уроды. В 2 часа ночи играть на пианино…
Конфетка. Ну, какой такой плохой человек купил «Палитру». Даже конфет нормальных нет…
Спать хочется. Пока рано. Надо еще полежать…
Да…
А ведь я Ей верил…
А Она…
И ладно бы была просто еще одна особь женского пола. Нет же, это должна была быть Она…
Эй, снотворное ты куда покатилось. А, ладно все равно пустая…
Я закрыл глаза…
Спокойной ночи…
Здравствуй темнота…
........................
8.
Снежные хлопья
Снег всё падал и падал. Огромные снежные хлопья ложились на землю, по которой больше никто не пройдёт…
Ветер не беспокоил снега…
Здесь больше не было ветра…
Снег падал и падал. Окружающая Тишина будто звенела: “Всё кончится… кончится… кончится”…
Длинная шерсть мертвого Зверя покрылась изморозью. В ледяных, с рождения мертвых глазах, застыл страх, и страшная боль, которая делала эти холодные глаза еще страшней и холодней. Из открытой пасти, казалось, всё еще вылетает мольба о помощи. Помощи в этом заснеженном мире, где ветер больше не колышет длинную шерсть последнего Зверя. Зверя, который погиб, оставшись один в мире, где больше никто не услышит его криков о помощи, его плача и грусти, и не увидит страха в ледяных глазах.
И больше никто, в этом холодном мире, не будет слушать звона Тишины, которая играет тысячами ледяных колокольчиков на заледеневшей шерсти Зверя: “Всё кончилось… кончилось… кончилось”.
Снежные хлопья закрывают погибшего Зверя. Он останется мертвым, под горами холода, с которым он боролся до последней своей секунды. И с Тишиной, которую он пытался победить своим последним зовом… Зовом о помощи, к своим, давно покинувшим землю Тишины и ледяного снежного холода, соплеменникам…
Мёртвый Зверь остался на потеху времени.
Всё. Кончилось то, что, по какой-то ошибке, называли вечностью. Кончилось со смерть последнего Зверя.
Звёзды насмешливо смотрели на всё это сверху. Они не плакали, горюя о погибели этого мира. У них осталась своя вечность, которая тоже когда-нибудь кончится… А потом начнётся вновь… И вновь кончится… И вновь начнется…
А снежные хлопья всё падали и падали. А Тишина, осознав свою победу, победно зазвенела… и смолкла, оставив мир, который она уже покорила, снегу и холоду, а сама пошла в другой мир, ждать своей новой победы…
Голосовать могут все участники зарегистрировавшиеся до 1 июня и имеющие на счету не менее 30 сообщений.
Голосующие должны раздать балы(от 1 до 10) ВСЕМ участникам конкурса.
Конкурсанты могут голосовать за свою работу, но их голос учитываться не будет.
Победителем будет объявлен конкурсант с наибольшим количеством баллов.
Победитель получит статус "Миниатюрист"
Ники конкурсантов не разглашаются, будет назван только ник победителя.
Комментарии при голосовании очень желательны, все обсуждения работ в отдельной теме, здесь только голосование.
*****************
1.
Вы видели когда-нибудь рассвет? О, не сомневаюсь, видели. Но видели ли Рассвет? Да, именно Рассвет с большой буквы? Знаете и любите ли вы то предрассветное состояние, когда весь мир словно бы замирает в ожидании Солнца, нового дня? А те незабываемые цвета, краски, что сопутствуют Рассвету? Видели? Сомневаюсь, что хоть раз обратили свое внимание…. Но, увидев хоть раз, смогли бы позабыть неземную красоту? Никогда. Представьте….
Деревья, того самого неповторимого чуть розоватого оттенка, который можно увидеть лишь в туманной дымке наступающего Рассвета, застыли и ждут, пока неспешное шествие жизни, что неотступно последует за Рассветом, разбудит их, заставив жить, дышать, радоваться Солнцу.... Пока этого не произошло, пока дневное светило еще скрывается за горизонтом, они наслаждаются божественной тишиной затихшего мира, а их ветви прозрачными, трогательными зелеными листочками тянутся к еле заметному еще свету, нетерпеливые и неосторожные, не зная, что им принесет сверкающий множеством красок неповторимый новый день.
Животные, жители света, тоже не спешат пробудиться, пока Солнце окончательно не вступит в свои права, не прогонит мрак и тьму, сопутствующих ночи, в самые отдаленные уголки нашего мира. Лишь птицы, самые нетерпеливые, спешат занять свое место на ветвях деревьев, чтобы успеть встретить Солнце своим радостным пением, гимном новому дню. Сначала немного застенчивое, затем постепенно разраставшееся, подхватываемое сотнями птичьих голосов пение, охватывает мир своими звучными голосами детей света, и невозможно представить, что когда-нибудь это может прекратиться, затихнуть… так и не найдя себе достойного слушателя. Слушателя, что не воспримет пение как музыку, но как попытку понять и осмыслить свет и призвать к нему, пусть даже ценой слишком высокой…
Цена света… цена жизни.
Оторвемся на мгновение от великолепной картины наступающего утра и перенесемся в иное место, в иное измерение, иной мир. На небо… во времена падения ангела, самого могущественного из приближенных Бога, Люцифера. На минуту задумаемся о самом великом грешнике во вселенной, чье самолюбие и гордость свергнули его прочь из божественной вышины, девственной голубизны неба. Он пал, достигнув небесных высот, пал, чтобы вновь возродится….
Как странно и невероятно предположение! Люцифер, будучи могущественнейшим из ангелов, покусился на место Бога, вкусил прелесть ангельских высот, сел на трон Всевышнего… и пал в Преисподнюю. Он был великолепным всем и в мгновение ока стал ничтожным ничем… а сейчас вновь стремится на небо: познав красоту раз, не откажешься от нее даже ради всех неисчерпаемых просторов Ада. Дьявол стремится на небо….
Остановимся и задумаемся, мой дорогой читатель. Вселенная – это мир противоположностей: свергнутый Сатана грезит о небесных высотах, познав ужасы Ада, погрешив и раскаявшись, а значит… куда стремится Всевышний, будучи на высоте? Не падет ли он жертвой, как когда-то пал Люцифер? Лишь раз пав, можно осознать всю прелесть высоты и не сорваться более…
Страшно безумное предположение, но оттого не менее притягательно…. Перенесемся теперь в мир приземленный, лишенный дьявольских страданий и божественных изысканий, но будучи полным отражением неземных миров. Представьте теперь цену настоящей жизни! Упасть, чтобы возродиться; быть на высоте, чтобы пасть…. Или сделать иной выбор – быть серой массой: не стремиться, не чувствовать, по-настоящему не согрешить и не совершить благо! Есть ли более безрадостный исход?.. Оставим это, подумаем вместе о падении…. Что значит падение для человека? Нет, не потеря семьи, средств к существованию, - это удел приземленных. Свершение греха, страшного греха… преступления всяческих человеческих норм и заповедей… в имя света. Парадокс? Но что наша жизнь без бесконечных несовпадений?
Вновь мы глядим на прекрасно-чистый Рассвет…
Небо…. Вы видели когда-нибудь огонь, который подпитывается не воздухом, но водой? Нет? Тогда предрассветное небо для вас. Безумный огонь, подгоняемый Солнцем, раскинувший языки пламени далеко за пределы нашего понимания, питает свои силы не только от создатели своего, но и от безграничного голубого неба, распространявшемуся по бесконечному небосводу, за исключением той части, что еще подвластна тьме, там, далеко на западе… но тоже вскоре освещаемая красками восходящего Солнца. Вначале нежно-розоватый, а после и огненно-красный свет возвещает начало нового дня. Природа, окрасившаяся в розовые тона, встречает Рассвет, в который раз за множество веков преобразившись со времен мироздания. Весь мир, осветившись, ждет Солнце…
И вот появляется оно, царственное и величественное, появляется перед миром, владыка Света….
Как назвать его? Как назвать его не иначе как огненное Пламя Смерти? Лишь он рассудит наши грехи и мечтания, и мы вступим в это пламя… во имя света.
.....................
2.
Жизнь.
Жизнь как всем известно интерестная штука...Сегодня здесь, завтра там...Никто не знает где ты будешь завтра, да и наступит ли это завтра для тебя? Нас многое пугает и раздражает. К примеру родстеники. Даже иногда не верится, как могут раздрожать люди, которые никогда нам не пожелают зла, которые самые родные и неповторимые!? Может настоящую оценку таких людей мы сможем понять и "поставить", когда их у нас не станет...Мы никого не ценим, пока не потеряем...А когда потеряем, будем жалеть, что не заполняли жизнь этого человека не своей улыбкой, а своей грубостью. Больно и печально. Размышляя над жизнью, всё больше и больше хочется спрятаться от этого мира, в котором правит только жестокость...Мне много говорили и говорят, что я слишком увлеклась термином - смерть и зло, но это не так...Я реалистка. Возможно я не вижу много хорошего, но я могу видеть одиночество, грусть, проблемы, о которых не говорят в открытую, горе других, когда другие могут просто закрыть на это глаза. Унижая других, мы делаем выше себя, низко, но по другому нельзя, так устроен мир. Мы многое не знаем, существую ли в космосе кто-то, кроме людей, мы не знаем как произошёл человек, существует ли Бог? И мы никогда не узнаем, если не перестанем совершать тиракты, жестоко убивать, унижать, врать, лишать на право жить, как это делают женщины, которые совершают маленькое убийство, аборт...Я посмотрела в окно. Тихо колебаются ветки деревьев. Никого. Если бы я не знала, что кто-то, за этими мрачными домами или в этих домах находится, я подумала бы, что больше никого не существует. И так каждый час. Никого, тишина...Прямо Чернобыль...Мы сами себя убиваем, а когда начинаем осозновать свои ошибки, жалеем...На то они и ошибки, что бы о них жалеть...Я опять посмотрела в окно. Быстро прошегала по дороге девушка и скрылась за домом. Увижу ли я её ещё когда-нибудь? Заговорю ли я с ней? Наврят ли...Она даже не знает, что я существую...Я не могу заставить её дружить со мной, я не могу попросить
её сделать одолжение. Но я могу большее! Её жизнь в моих руках, и не только её жизнь...
..........................
3.
Луна
Луна - это большой кусок сыра, наверняка очень вкусного, высшего сорта. А как же еще? С мелкими маленькими дырочками, которых не видно, но ветерок проходит сквозь них, делая сыр еще более воздушным и нежным. Откусить такого сыра - это лучшая награда, ради этого стоит жить. Мягкий, круглый, светящийся в темноте и манящий кусочек сыра. Говорят, он такой круглый, что так и хочется съежать с мягких скатов. А как божественно и необыкновенно скользить по лабиринтам в луне, по тем маленьким дырочкам. Лететь с ветром по соблазнительно пахнущему нежно-желтому лабиринту. Хочется впиться зубами в упругую поверхность и вдохнуть, почувствовать каждой клеточкой тела незабываемый вкус. Долго, долго держать кусочек на языке, принюхиваясь к этому божественному запаху. Ощущать свое счастье. И, наконец, съесть. Медленно разжевывая этот божий дар. В последний раз вдохнуть аромат свежего сыра и улыбнуться. Засмеяться и посмотреть с гордостью и насмешкой на землю с высоты. Посмотреть в глаза тем, кто мечтает об этом сыре. И, наконец, улыбнуться так, как никто не улыбался. Посветить своей улыбкой на всю вселенную и стать маленькой светящейся звездочкой, которая дарит людям улыбки.
..........................
4.
Мне было тогда пятнадцать лет, и в отличие от своих сверстников, мне всегда было мало предлагаемой нам преподавателями и тренерами информации. Я не мог насытиться однообразными знаниями, расписанной по часам недели и определенным с рождения предназначением. Я не хотел быть техником, не горел желанием работать на складе, ненавидел разработки и был уверен, что никогда не смогу кого-либо чему-либо обучить. Конечно же, я ни в коем случае не был безграмотным лентяем, нет. Скорее, я знал слишком много для своих лет, и мне было скучно повторять то, что для других являлось новшеством. Я преуспевал во всех областях знаний, но звание лучшего ученика Убежища мне мало льстило. Я знал каждый уголок трех уровней Убежища, построенного перед ядерной катастрофой, и не мог назвать ничего, что вызывало бы у меня интерес к жизни. Кроме одного, пожалуй. Единственным, что было мне неведомо и что манило своей недоступностью и многогранностью, был внешний мир. Знаете ли вы, каким магическим смыслом обладали для нас, подростков Убежища, эти слова? Внешний мир. Нет, вам, пожалуй, всё же сложно понять…Эдем. Для нас это был наш таинственный Эдем. Взрослым было намного легче: повседневные заботы съедали львиную долю их эмоций и мыслей, практически полностью отвлекая их от собственных фантазий. Их время прошло, и они ничего не успели сделать. А может, слишком поздно это осознали. Я же стал взрослым слишком рано, хотя и не был этим недоволен, отнюдь. Я иногда задавал себе вопрос: что было бы, если бы я был на йоту глупее? Ответ приходил мгновенно: после достижения переходного рубежа, шестнадцати лет, меня бы завербовали в какие-либо рабочие, и моя жизнь была бы предопределена. Мечты остались бы мечтами. Но мне было пятнадцать, и я отчаянно боялся становиться взрослым, когда уже нельзя думать свободно. Я очень хотел жить так, как было описано во многих книгах. Должен признать, не один я являлся вольнодумцем. Один раз я видел, как плакал наш главный конструктор, читая рассказы Джека Лондона. Люди сходили с ума по-своему. Некоторые образовывали клуб «по обмену дерзкими мыслями», как называл их Надзиратель; некоторые тренировались до одурения после учебы или работы, совершенствуясь в каждом миллиметре и без того обученного тела; некоторые проводили тихие одинокие вечера в своих отсеках. Я относился ко второй группе, но в отличие от них, точно знал, что и зачем мне лично понадобится. Я торопился как мог. Я знал, что мое время на исходе, и что до моего совершеннолетия оставалось меньше четырех месяцев.
Нельзя сказать, что в Убежище было плохо. Что вы! Учеба, спорт, кинозал, библиотека, компьютерный зал, праздничные вечера с дискотеками, - всё это у нас было и строго соблюдалось, дабы ни один из живущих в Убежище не чувствовал себя одиноким. Я сам, кстати, едва находил время побыть одному. В этом не было ничего удивительного. Попробуйте найти в закрытом населенном пространстве безлюдное место! В спальном отсеке надолго задерживаться тоже не приходилось, потому как я ненавидел участливые расспросы приходящих навещать одноклассников: может, Михаэль, тебе нехорошо, заглянешь в медпункт? Идите вы!.. Медпункт…
Меня называли Медведем. Вид соответствующий: рожа кирпичом, тело перекачано, взгляд исподлобья. Нет, я старался не отходить от их компаний, дабы не вызывать подозрений. Я и не вызывал! Меня любили девушки, не трогали парни, некоторые же, кому я мог это позволить, даже называли меня Медвежонком. Хоть прямой кишкой назвали бы, многого бы от этого не изменилось. Серьезных подозрений на меня не падало, и одно это уже было прекрасно.
А я знал, что делать.
Я, кажется, говорил, что для своих лет был очень умен?
А ещё я очень хотел увидеть новых людей и пробежать к ним навстречу по прямой, не сворачивая, несколько миль. Свои мечты я привык воплощать в жизнь.
Наши техники и конструктор любили меня за казавшийся искренним мой к их работе интерес, за исполнительность и постоянную помощь. Никогда не знаешь, что пригодится, и моё терпение и врожденный артистизм были вознаграждены.
Вы не поверите, но план был составлен мною мгновенно, точно давно изученный сценарий. Будто сам дьявол помогал мне, – я знал точно, что надо делать и что мне для этого понадобится. Может, помогал аналитический склад ума, может, просто жгучее желание и ненависть к блестящим серым стенам Убежища. Итак, я начал думать. Я не смог бы открыть Убежище, даже если бы изучил все наши компьютерные коды, находившиеся у одного лишь Надзирателя, старого никудышного пня. Убежище мог открыть только он, старый никудышный пень, и с этим условием приходилось считаться. Что могло бы заставить его пойти на такие крайние меры? Вопрос о благополучии и безопасности вверенных ему людей. План готов.
Конструктор говорил, что его всегда удивляло, что нам был доставлен лишь один водный чип, ведь должен бы быть предусмотрен какой-то запасной ход, случиться могло всё. Обычно все технические части хранились в нескольких моделях, это и наводило на мысль о том, что что-то было не так. Ну и чума с ним, причины меня не интересовали. Запасного чипа не было, и в непредусмотренном случае аварии воду можно было достать только в одном месте. Наверху, во внешнем мире.(…)
.......................
5.
Океан.
Красно-оранжевое солнце вот-вот должно скрыться за горизонтом. Водная гладь отражает апельсиновый полукруг, готовясь поглотить его полностью. Океан как никогда спокоен: волны лениво ласкают борт корабля, создавая еле слышный шум, а тихий теплый ветер почти не ощутим. Проходит всего несколько минут, и все вокруг оказывается во власти ночной темноты. Держась за поручни, ты стоишь на палубе и пристально всматриваешься вдаль, пытаясь разглядеть далекий берег. Но эта затея оказалась не очень удачной – ничего похожего на побережье материка или острова ты так и не заметила. Зато за неделю, которая была проведена тобой в океане, тебе удалось увидеть его многочисленных обитателей. Дружелюбные дельфины пытались поближе подплыть к борту, а хищные акулы издали мелькали своими устрашающими плавниками. Еще никогда ты не была так далеко от берега. Сотни тысяч километров отделяют тебя и этот корабль от цивилизации. Завороженным взглядом наблюдаешь за окружающим миром. Здесь он совсем другой – не такой, который ты видела, просыпаясь, каждое утро. Сейчас на темно-синем небе должны загореться первые звезды. Далекие и нереальные они вместе с огромной желтой Луной каждой ночью правят балом на небе. Они – единственное олицетворение живого света на темном небе. Но звезды так далеко, что их тепло остынув, не успевает достигнуть Земли. Их призрачный свет завораживает и вызывает недоверие. Этот свет не похож на свет Солнца, он словно свет электрических фонарей – такой же тусклый и холодный. Но, отражаясь в черных, как нефть волнах океана, он будет освещать путь кораблю.
Ты счастлива. Это путешествие еще долго будет храниться у тебя в памяти. Что может быть безмятежнее и прекраснее, чем дни, проведенные в открытом океане? Однако в то же время страх перед неизвестностью не давал спокойно уснуть этими душными ночами. Всякий раз, когда над кораблем появлялось облако хоть отдаленно похожее на грозовое, сердце сжималось от охватившего тебя ужаса. Но твоя паника была напрасной. Океан оказался милостив к нежданной гостье и уносил корабль от беды. И теперь у тебя есть возможность насладиться еще одной прекрасной южной ночью.
....................
6.
Она стояла на мосту, опираясь руками на перила и молча глотая слезы, смотря на воду. Она была красивой. Достаточно длинные, по лопатки, волосы пшеничного цвета, большие серо-голубые глаза, точеная фигурка…
Горе портит человека. Волосы ее были собраны в тугой узел, глаза были красными и опухшими, по ее лицу текли слезы… Девушка сгорбатилась и наклонила голову вбок, думая о своем горе. Как же так? Почему все закончилось? Закончилось именно так?
Память о нем не дает ей спать по ночам. Воспоминания терзают девушку, слезы душат ее.
Тогда она была совсем юная. Ей только исполнилось двадцать лет, и жизнь казалось такой легкой. На улице стояла непривычная для этого времени года жара. Она возвращалась с работы, поздно вечером, уставшая, но довольная сегодняшним днем. Она подошла ларьку около дома, решив побаловать себя мороженым. И там она увидела его. И сразу влюбилась. Странное это было чувство: любовь. Она поглотила их, накрыла с головой…
А потом он ушел.
Бросил. Это слово для нее было как приговор. Ушел и хлопнул дверью. А она волновалась, ждала его… Потом на неё обрушилось новость: автокатастрофа.
Одно утешало: его смерть была легкой. А она мучалась: почему? За что? Может, это ее вина? Она мечтала быть с ним в этот момент. Зачем он оставил её одну?
С тех прошло много времени, много воды утекло… А она все помнила. Она мучилась. Она поняла: она не может больше так жить. Да и зачем? Без него в этой жизни просто нет смысла…
И вот она пришла сюда. Она уже перелезла через перила и теперь просто стоит. Ветер ласково обдувает ее лицо и треплет волосы. Слезы высохли. Она вздохнула и в последний раз взглянула на воду, не решаясь сделать шаг.
В воде отразился он. Она вздрогнула и внимательней посмотрела на воду.
Это был он. Он улыбался ей и качал головой. На его губах блуждала улыбка. Он протянул к ней руку, приглашая, маня её к себе.
Девушка оглянулась. Вокруг не было не души. Только маленький котенок, пушистый комок счастья наблюдал за девушкой, сидя по ту сторону перил. Ярко светило солнце. Ветер стих.
И тогда она широко улыбнулась, протянула руки и шагнула. Шагнула к нему. Шагнула навстречу своему счастью.
Только одинокий и никому не нужный котенок жалобно мяукнул и молча побрел прочь…
.............
7.
Темно…
Ночь. Так уютно. Темнота обнимает, не то, что этот испепеляющий солнечный свет. Она принимает меня, меня такого какой я есть. Ей не важно…
Правда, лежать на полу не очень удобно. Жестко как-то…
Звездочка. Вокруг нее обязательно тоже крутятся планеты. На одной из них тоже кто-нибудь лежит у себя в комнате на полу и смотрит на Наше Солнце…
Как больно…
Ну, разве так можно. Ну, нельзя было сразу сказать так, мол, и так мы разные люди у нас ничего быть не может. Нет надо было улыбаться, строить глазки, делать недвусмысленные намеки…
«УРОДЫ!!! ХВАТИТ НАСИЛОВАТЬ ПИАНИНО ЕМУ Ж БОЛЬНО!!!» Уроды. В 2 часа ночи играть на пианино…
Конфетка. Ну, какой такой плохой человек купил «Палитру». Даже конфет нормальных нет…
Спать хочется. Пока рано. Надо еще полежать…
Да…
А ведь я Ей верил…
А Она…
И ладно бы была просто еще одна особь женского пола. Нет же, это должна была быть Она…
Эй, снотворное ты куда покатилось. А, ладно все равно пустая…
Я закрыл глаза…
Спокойной ночи…
Здравствуй темнота…
........................
8.
Снежные хлопья
Снег всё падал и падал. Огромные снежные хлопья ложились на землю, по которой больше никто не пройдёт…
Ветер не беспокоил снега…
Здесь больше не было ветра…
Снег падал и падал. Окружающая Тишина будто звенела: “Всё кончится… кончится… кончится”…
Длинная шерсть мертвого Зверя покрылась изморозью. В ледяных, с рождения мертвых глазах, застыл страх, и страшная боль, которая делала эти холодные глаза еще страшней и холодней. Из открытой пасти, казалось, всё еще вылетает мольба о помощи. Помощи в этом заснеженном мире, где ветер больше не колышет длинную шерсть последнего Зверя. Зверя, который погиб, оставшись один в мире, где больше никто не услышит его криков о помощи, его плача и грусти, и не увидит страха в ледяных глазах.
И больше никто, в этом холодном мире, не будет слушать звона Тишины, которая играет тысячами ледяных колокольчиков на заледеневшей шерсти Зверя: “Всё кончилось… кончилось… кончилось”.
Снежные хлопья закрывают погибшего Зверя. Он останется мертвым, под горами холода, с которым он боролся до последней своей секунды. И с Тишиной, которую он пытался победить своим последним зовом… Зовом о помощи, к своим, давно покинувшим землю Тишины и ледяного снежного холода, соплеменникам…
Мёртвый Зверь остался на потеху времени.
Всё. Кончилось то, что, по какой-то ошибке, называли вечностью. Кончилось со смерть последнего Зверя.
Звёзды насмешливо смотрели на всё это сверху. Они не плакали, горюя о погибели этого мира. У них осталась своя вечность, которая тоже когда-нибудь кончится… А потом начнётся вновь… И вновь кончится… И вновь начнется…
А снежные хлопья всё падали и падали. А Тишина, осознав свою победу, победно зазвенела… и смолкла, оставив мир, который она уже покорила, снегу и холоду, а сама пошла в другой мир, ждать своей новой победы…
Прошу прощения у всех, кого я обидела своей критикой...
