H
Hullu
Гость
Ну вот, и сама не знаю, зачем я его выкладываю. Ненавижу этот рассказ! Ну просто ненавижу! Это вообще-то был когда-то мой сон, записанный в сильно расширенном варианте. Но зачем я его выкладываю.. наверное, чтобы все сказали, какой он противный и глупый. Ну, может, и не такой глупый, как мне кажется, но противный - это точно. Никогда себя не прощу.
___
Маргарет
Иногда любовь заключается не в том, чтобы быть вместе.
Иногда любовь заключается в том, чтобы
смириться с разлукой и обречь себя на расставание
добровольно.
Юная девушка, пышущая здоровьем, обычно веселая и игривая – так можно было описать ее в ее семнадцать лет. Маргарет была дочерью не слишком богатого крестьянина. Отец любил ее, ибо она была у него одна – мать ее умерла несколько лет назад. Милостью Божьей все у них было хорошо, и отец не мог гордиться своей малышкой Маргарет.
Все стало плохо в один момент.
Когда он приехал в деревню, все думали, что надолго он здесь не задержится. Знатный дворянин, правая рука самого короля, благородный рыцарь Мартин – так можно было описать его. Исполненный достоинства, гордый молодой человек, уже успевший отличиться во многих боях, спокойный, даже равнодушный ко всему происходящему вне его души.
Приехал он сюда, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, слухи об этом ходили по всей деревне. Маргарет было решительно наплевать на все это, и, когда подружки ее снова заводили разговор на одну тему, она крепко сжимала губы и уходила прочь. Так что они старались часто не говорить о рыцаре Мартине.
Она его не замечала, ибо был он не слишком высок, не так уж и симпатичен, как мог бы быть, а неприятнее всего был в нем его взгляд, суровый и грозный. А он ее заметил.
Возвращаясь в очередной раз с поля, Маргарет, напевая, ничего не замечала вокруг. Она смотрела на яркое голубое небо, на котором не было ни одного облачка, и следила за полетом орлов где-то высоко.
Когда она с размаху влетела в него, было уже поздно что-то менять. Мартин подхватил ее за руку, крепко зажав ладонь в своих руках.
- Вот и встретились, красавица, - произнес он таким тоном, что Маргарет стало страшновато. Но она была девушка смелая, почему взглянула в его призрачно-синие глаза и ответила:
- Приветствую вас, господин Мартин, и прошу великодушнейше простить меня. Надеюсь, вы не будете слишком строги к юной и рассеянной крестьянке.
- А ты красивая, - будто и не заметил он ее слов. – И дерзкая.
Как это случилось, Маргарет поняла не сразу. Просто внезапно его глаза оказались совсем рядом, и губы его впились в ее нежный ротик. А когда он наконец оторвался от нее, Маргарет тяжело дышала, не в силах как-то ответить, - будь то удар или резкое слово.
Он смотрел на нее еще немного, а потом отпустил и быстро направился дальше, мимо нее. Маргарет долго еще не могла опомниться от неожиданности. А когда опомнилась, ей стало очень плохо и страшно. Она, вся в слезах, бросилась домой, закрылась у себя в комнате и плакала весь вечер.
Утром же отец подозвал ее к себе и сообщил:
- Господин Мартин пожелал, чтобы ты приносила ему свежее молоко по утрам, дочь моя. Так иди же, и будь с ним вежлива. Он обещал дорого заплатить за молоко, если оно будет хорошим.
Она едва сдержала слезы страха и дрожь, пронзившую ее. Пришлось послушаться отца, Маргарет боялась его гнева.
В доме рыцаря было темно и прохладно. Жарким летом это казалось почти необычным. Маргарет поспешила на кухню, где ее встретила кухарка, пожилая мрачная женщина с неприятными глазами.
- Хозяин приказал тебе остаться и подождать его в гостиной, - сказала она. – Иди, да смотри, не своруй чего-нибудь, а не то будет плохо.
Маргарет было обидно за такое отношение к ней, но девушке было гораздо страшнее ждать в пустой и холодной гостиной. Там стояла дорогая мебель, которой у них в деревне никогда и не видели, хорошо пахнущие розы в красивой вазе. Она робко присела на самый краешек стула и ждала. Надо было идти скорее отсюда, но она страшно боялась ослушаться и навлечь на себя ярость Мартина – а на такое он явно был способен.
Его тяжелые неровные шаги в коридоре она услышала сразу и вскочила. Он прихрамывал на одну ногу – повредил в одной из битв. Когда он вошел, Маргарет поспешила поклониться ему и тонким голоском произнесла:
- Приветствую вас, господин Мартин.
Еле не выдала она своего страха. Он же ничего не ответил, подошел к ней вплотную и заглянул в ее глубокие глаза. А потом наклонился и снова поцеловал, больно, так, что на глазах у нее проступили слезы. Будто укусил.
- Идем со мной, отчетливо приказал он, схватил ее за руку и едва ли не потащил за собой. Маргарет не хотела идти, но ей пришлось подчиниться.
В комнате на втором этаже было совсем темно, окно было плотно занавешено. Маргарет стало душно, но она ничего не осмелилась произнести. А когда он снова поцеловал ее, она покорно стерпела.
Было очень больно, просто невероятно. Она даже закричала, но это не помогло. Он оставался страшно равнодушен и неумолим. Она еле осознавала, что происходит, все плыло, будто в тумане.
Придя домой, Маргарет закрылась в своей комнате и попыталась вскрыть себе вены. У нее не получилось: лезвие ножа оказалось тупым. Она только больно истерзала тонкую белую кожу на запястье, но кровь текла вяло, вена так и осталась цела.
Отца дома не было, не было никого. Все ушли в поле, царило жаркое и душное лето. Маргарет, не взяв с собой ничего, кроме того, что было на ней, выбежала на улицу и побежала по пыльной деревенской дороге. Она не могла больше осквернять собой отчий дом, так ей мнилось.
В городе было шумно. Когда Маргарет пришла туда, грязная и оборванная, на нее многие указывали пальцем, смеялись над ней, думая, что это жалкая нищенка.
Она была страшно голодна, не спала нормально уже около недели. Когда наступил вечер, она наконец отыскала не слишком богатую таверну, заглянула туда.
- Вам не нужны горничные? – поинтересовалась она у старухи, вытиравшей стойку. Та внимательно, изучающе глянула на нее.
- Ты красивая, детка. Пожалуй, что и нужны.
Со следующего дня Маргарет начала свою работу в таверне.
***
Она уже привыкла к шуму, дымной таверне, к постоянным грубым окликам и приставаниям пьяных, отвратительно пьяных мужчин. Все здесь было отвратительно; царила страшная вонь, воздух пропитался этим противным запахом воблы и не менее отвратительным – пива.
В тот день все было как обычно. Опять эти оклики.
- Эй, девка! Подай пива! – позвал ее старый и противный мужлан неопределенного возраста. Маргарет покорно схватила поднос с пивом и понесла к столику.
Когда она поставила пиво на стол, грязный и пьяный мужчина обхватил ее за бедра и насильно усадил себе на колени. Маргарет отчетливо почувствовала, как несет у него изо рта, и поморщилась.
- Что, не нравлюсь я тебе, детка? – прорычал он. – Конечно, ты же у нас такая чистенькая! А если я тебя оприходую?
Маргарет набралась решительности и смело заявила:
- Только деньги мне заплати, паршивый *****ок! А так мне стесняться нечего, я порченая!
Заявила на всеуслышание. Присутствующие пьяницы загоготали, но тот, что держал ее в руках, остался серьезен, даже загорелся каким-то непонятным азартом.
- Давай на тысячу! – предложил он. Для продажной девки сумма невероятная, сразу сообразила Маргарет. Но она хмыкнула:
- Маловато. Давай две, да вперед.
Он крякнул, почесал в затылке. И достал деньги из кармана. Заскорузлые пальцы тщательно пересчитали грязные бумажки, и он швырнул их на стол.
- Забирай, девка!
Она взяла деньги не дрогнувшей рукой. Толпа, собравшаяся вокруг них, загоготала еще громче. А пьяница, гордый собой, подхватил Маргарет и пошел наверх, в комнаты.
На следующий день у нее был другой покупатель. А на следующий – еще один… Маргарет привыкла. Она научилась не замечать уродства тех, с кем приходилось иметь дело. Они лапали ее, не давали ей проходу, спорили на нее, и она относилась к этому спокойно. Она научилась не видеть, не слышать, не чувствовать. Искусно притворяться, разыгрывая удовольствие…хотя не чувствовала ровным счетом ничего. Кроме омерзения. Иногда.
Вскоре она смогла бы купить всю таверну. И не только таверну. Она сняла небольшой уютный дом в центре города, там, где было меньше нищих и пьяниц. Теперь и покупатели у нее стали богаче.
Чарльз появился у нее неожиданно. Он не собирался пользоваться ее услугами – в отличие от его пьяного до чертиков друга, кричавшего, что он сможет десять раз подряд. Чарльз явно был недоволен, четкие крупные черты его лица были искажены яростью, когда друг затащил его в дом Маргарет. Но стоило ей сойти вниз по лестнице, он успокоился. Внимательно посмотрел на нее.
- Чего изволите, господа? – задала она свой обыденный вопрос. Обычно она знала ответ. Но на этот раз ответ прозвучал несколько иначе. Друг Чарльза хотел выкрикнуть, чего он желает, и не в очень приличных выражениях, но Чарльз так огрел его по затылку, что тот немедленно съехал по косяку на пол. А он встал перед ней и произнес своим неповторимым низким голосом, глядя прямо в ее глаза:
- Я заплачу тебе столько, что ты сможешь купить всю страну. А ты проведешь эту ночь только со мной.
Child Of Bodom добавил [date]1077816370[/date]:
Маргарет пожала плечами. Ей было все равно, сколько он ей заплатит.
- Пожалуйста, я согласна, - ответила она.
Бешеный ритм ночи вскоре захватил ее в свои объятия и завертел с головой. Только она упала в крытые сани, как кони рванули с места, будто их подстегнул сам дьявол; впрочем, Чарльз был на него теперь похож. Бледный, с горящими огнем глазами. Его длинные черные волосы растрепались, а брови были нахмурены.
Его тяжелая шуба оказалась на ней, непонятно только, как. Под плотным мехом было тепло, даже жарко. Маргарет подчинилась ему, и когда он подхватил ее на руки.
Куда он нес ее, она не запомнила. Смогла толком оглядеться, только когда они оказались в жарко натопленной комнате, богато обставленной; и Чарльз буквально пожирал ее глазами. Шуба упала с ее плеча, и Маргарет осталась стоять в одном темно-бордовом платье с глубоким вырезом.
Он не был похож ни на одного из тех пьяниц, кто покупал ее когда-либо. Явно благородного происхождения; его нельзя было бы назвать красивым, но и уродлив он не был. Скорее, у него была слишком нетипичная внешность для того времени.
Он был жаден, до странности ненасытен. Она покорилась ему, позволив делать все, что угодно. За такую сумму можно было переспать с дьяволом.
Когда настало утро зимнего дня, он отпустил ее. Маргарет проводили до дома его люди, странные, как и он сам, молчаливые. Никто ей не сказал ни слова за весь путь.
Он приходил к ней не один раз. И всякий раз платил столько, что она могла бы жить, не продаваясь никому. Но она делала это скорее по привычке.
В тот день в ее доме опять был устроен пир. Все знали, чем это закончится, - Маргарет поднимется наверх в сопровождении очередного клиента. И все, наверное, с таким нетерпением ожидали конца. Кто-то – с надеждой, что именно ему удастся купить ее, выиграв в споре и заплатив больше всех, кто-то – просто из любопытства, с кем она поднимется наверх.
Сама она, будто королева, закутанная в дорогие шелка и меха, восседала во главе стола, пока гости ее веселились. Она позволяла им сальные шуточки в ее адрес, позволяла им грязные намеки и откровенные приставания. Сама смеялась вместе с ними, хотя было не слишком смешно.
Один из гостей привел с собой младшего брата, так можно было подумать; еще совсем маленький по виду, хоть и высокий, юноша был вместе с ними за столом. Он не был слишком весел, только молча пил горячий пряный эль, наблюдая за пиром. У него были смешные оттопыренные уши, длинные светлые волосы, непослушно торчавшие дыбом. Четкая линия подбородка, в меру тяжелого и не слишком круглого.
Он привлек внимание Маргарет именно своим молчанием. Сидел он боком к ней, и было хорошо видно контур его прямого носа. Глаза его были прикрыты, он только слушал, не интересуясь тем, что они делают.
Девушка поднялась со своего места, и все крики и песни сразу затихли. Это могло означать только одно: она не будет сегодня принимать.
Но, как оказалось, это означало совсем другое. Маргарет присела рядом с молодым человеком, который посмотрел на нее в упор, и спросила несколько развязно:
- Как тебя зовут, юноша?
Гости зашумели. Парень едва справился со смущением и ответил:
- Генри.
Она вальяжно положила руку ему на плечи, и он оказался совсем рядом с ней. Не смея высвободиться, он сидел так весь оставшийся вечер, и голову ему кружили ее терпкие духи с восточным ароматом.
Когда наступила пора, четверо или пятеро захотели купить ее. Они даже хотели назначить цену и торговаться, как это бывало обычно, но Маргарет спокойно поднялась, ухватив Генри за руку, и объявила:
- Никаких сделок на сегодня, друзья. Я уже занята.
Генри не успел вырваться из ее цепких рук, да и не старался. Он покорно последовал за ней.
Маргарет прекрасно видела, что парень вовсе не богат и заплатить ей не сможет. Зачем она это делает, она и сама не смогла бы объяснить.
В комнате было тепло. Она сама поцеловала его прямо в губы, и он не смел сопротивляться ей. Маргарет толкнула его, и Генри послушно упал на постель, покорный ей во всем.
Ей впервые не было больно. Впервые она смогла не притворяться. Впервые она забыла, кто она и что делает. Генри не был слишком ласков с ней, но он не причинил ей никакой боли.
Утро настало слишком быстро. Маргарет еще не успела даже заснуть, а солнце уже светило вовсю.
Генри спал рядом с ней, прижавшись к ее груди. Он теперь, во сне, был еще больше похож на мальчишку. Сколько же ему, задумалась Маргарет. Лет девятнадцать, не больше. Ей даже стало немного стыдно.
Он открыл светлые глаза и посмотрел на нее. В его глазах Маргарет не увидела ничего такого – ни осуждения, ни презрения. Только слабое удивление.
- У меня нет денег, чтобы заплатить тебе, - тихо произнес Генри. – Ничего. Зачем ты сделала это? Ты ведь знала.
Она вздохнула.
- Я не потребую с тебя ничего. Мне не нужны деньги. Мне они никогда не были нужны.
Казалось, он был удивлен чуть-чуть больше.
- Тогда зачем…?
И тогда Маргарет просто, бесхитростно рассказала ему всю свою коротенькую историю.
- А зачем, я и сама не знаю, - добавила она в конце. – Сначала – для того, чтобы отомстить. Хотя как могу я отомстить ему… А потом по привычке.
Это звучало жестоко. Настолько жестоко. Но она не заметила. А он обнял ее, и настала ее очередь удивляться.
Он был из обедневшего, но знатного дворянского рода. Приехал сюда, чтобы найти себе службу… и нигде ему не везло. Сюда он пришел вместе с другом, тот долго уговаривал его. Маргарет внимательно выслушала его. А потом, когда он уже уходил, обняла и незаметно положила в его карман бумажку с цифрой с несколькими нулями на конце.
На следующий вечер Генри пришел опять, хотя Маргарет хотела остаться в одиночестве и не устраивала пир. Он отбросил от себя горничную, которая попыталась не пустить его к Маргарет. И вошел в ее комнату без стука.
Она сидела на кровати, и ее лицо выдавало обильные слезы, текшие по щекам всего несколько минут назад. Маргарет сильно удивилась, когда он зашел.
- Откуда ты здесь?
Генри нахмурился.
- Не нужно было давать мне вот это, - и он положил ту же самую бумажку на стол. – Деньги мне не нужны. Я сам обойдусь. Ты же унижаешь меня этим.
Маргарет подошла к нему, ласково погладила по шершавой щеке.
- Глупый маленький мальчик, - пробормотала она. – Если ты хочешь чего-то достичь и вернуться домой не побитым щенком, тебе придется переступить через свою гордость. Теперь я понимаю, почему тебе нигде не повезло. Ладно, можешь не унижаться и не брать деньги от слабой женщины, к тому же продажной девки. Я тебя не заставляю. Но ты будешь приходить ко мне каждый вечер, и от этого тебя ничто не спасет. Разве ты откажешь беззащитной девушке в ее просьбе?
Генри мотнул головой.
- Вот и славно, - прошептала она, прижимаясь к нему все теснее. – Так что можешь переехать из гостиницы ко мне. Моя репутация давно и безнадежно испорчена, ты ничего не изменишь.
Он хотел возразить что-то, но она не дала, закрыв его рот своим.
***
Когда прошел месяц, Генри уже освоился со своим безнадежным положением и почти не сопротивлялся ей. Маргарет удивительно точно подобрала свой ключик и к нему. Несмотря на свои несколько утрированные понятия о чести и достоинстве, он привязался к ней, продажной девке, даже сильнее, чем можно было бы представить.
Тем утром у него было мечтательное настроение. Находило иногда. Крепко обняв Маргарет, Генри размышлял вслух:
- Вот скажи мне, почему все в этом городе так относятся к тебе? Будто ты не человек.
- Я и так не человек, - усмехнулась Маргарет. – Я шлюха. Только ты видишь во мне человека.
Он словно не заметил резкого слова, что она произнесла. Спокойно продолжил:
- Они не считают тебя человеком, а сами платят тебе бешеные деньги. Значит, в их извращенных понятиях не человек стоит дороже человека…
- Просто не человек продается, а человек – нет, - перебила его Маргарет, поправив. Генри помолчал. Мысли его, видимо, перескочили на другое.
- Я люблю тебя, - неожиданно заявил он.
Она не ответила, гладя его перепутанные волосы.
- Давай уедем отсюда далеко-далеко, туда, где никто не знает ни тебя, ни меня, - предложил Генри, повернувшись к ней. Их лица оказались рядом. Маргарет увидела в его глазах искренний азарт. – Мы будем жить вдвоем, только ты и я, и никто никогда не узнает, что когда-то тебя унижали.
Она засмеялась и крепко поцеловала его в губы.
А вечером к ней приехал Чарльз. Генри не было, и Маргарет осталась одна.
Child Of Bodom добавил [date]1077816465[/date]:
Он выглядел еще более возбужденным, чем всегда, когда был рядом с ней. Казалось, у него в голове созрело какое-то очень важное решение.
- Сначала нам нужно поговорить, - сообщил он, наблюдая за тем, как Маргарет собирается. Она выпрямилась, стоя перед шкафом, с пушистым манто в руках, и спросила:
- О чем?
- Выходи за меня замуж, - спокойно пояснил Чарльз. – Ты получишь за это целое королевство. Ты будешь приближена к двору. Тебя больше никто не посмеет унизить. У тебя будет все, что ты только сможешь пожелать. Взамен я требую одного – будь верна мне.
Она посмотрела на него с легкой усмешкой.
- Мне не нужны твои деньги, - ответила она столь же спокойно, будто речь шла не о ее жизни, а о партии в шахматы. – Но я хочу, чтобы некий молодой человек по имени Генри Блэксмит получил все, что обещал мне ты – богатство, близость ко двору, симпатию короля. Сейчас он практически нищ.
- Все будет так, как ты желаешь, - кивнул Чарльз, даже не спросив, зачем ей это.
- Тогда я согласна, - произнесла Маргарет, надевая манто с его помощью.
***
Огромный королевский замок обычно был полон гостей, но в это время он пустовал. Король впал в депрессию и никого не желал видеть, кроме своего ближайшего подчиненного, знаменитого своей честностью и отвагой рыцаря Генри Блэксмита. Он и находился при замке – вернее, при короле, при котором он был всегда.
В тот вечер король отослал его с просьбой доставить письмо знатной особе, также имеющей на них, их высочество, огромное влияние. Имя человеку, которому назначалось письмо, было - князь Чарльз.
Он легко вскочил на вороную лошадь, пришпорил ее и помчался по дороге, заваленной опавшей листвой. Наступала осень. Молодой человек двадцати семи лет, он чувствовал себя уныло в такое время года. Непонятная тоска охватывала его, стоило приблизиться зиме.
Дорога неслась под копытами благородного коня лентой. Генри смотрел прямо перед собой, думая о чем-то постороннем, дорогу он знал и направлял коня чисто машинально.
Он был хорошо знаком с князем Чарльзом. Это была таинственная личность, в богатстве не уступающая самому их величеству. О князе ходили жутковатые легенды. Одна из них гласила, что князь держит у себя взаперти несчастную красавицу, похищенную несколько лет назад из родного дома. Генри не верил в эти сказки ни на грош, хотя основание для них, несомненно, было. То, что он знал наверняка – у князя действительно была жена, но она была еще более загадочной личностью, никогда не появляясь ни на одном балу короля, да и вообще никто не видел ее.
Замок князя Чарльза был не столь велик, скорее уютен. Здесь Генри не бывал еще ни разу, в основном сам князь приезжал к королю. Генри часто проезжал мимо – и никогда не останавливался перед этими массивными дубовыми воротами.
На этот раз остановился. Подъехал к самому крыльцу, спешился и бросил поводья конюху.
- Я на одну минуту, - сообщил он и взбежал по каменным ступеням.
- Князя нет дома, - пояснила служанка в чистом передничке. Но его жена может принять вас.
Он стремительным шагом вошел в кабинет и остановился, пораженный.
Она не изменилась нисколько. Все такая же прекрасная, с горделивой осанкой, с точеной фигуркой – и с огромными печальными глазами. Невнятный вскрик вырвался у нее из груди, и она встала с дивана, будто взметнулась птицей.
- Генри, - прошептала она и подошла к нему ближе. Словно боялась поверить, что это он. – Генри, о Боже, Генри, мой Генри!
Он почувствовал ее на своей груди. Взволновался, едва не прижал ее к себе – но сдержался и оттолкнул ее.
- Отойди от меня, продажная девка, - грозно произнес он вполголоса. – То, что ты теперь знатная дама, для меня не меняет дела.
Она вся будто разом опустилась, став еще ниже. Генри положил письмо на столик.
- Премного благодарна вам, сэр Блэксмит, - она сделала резкое ударение на его титуле, - за ваш неожиданный визит, которым вы вельми обрадовали меня. Надеюсь, вы скоро об этом забудете. А теперь – прошу, - и она распахнула тяжелую дверь, изо всей силы толкнув ее. – В путь, Генри!
Он не сказал ни слова, взглянул на нее исподлобья и столь же быстро вышел, сам не желая признать, насколько сильно он оказался потрясен этим.
А Маргарет наблюдала, как он, высокий и статный, сильно повзрослевший за эти восемь лет, взлетел на коня и помчался прочь. Нет, она не плакала. Она сделала для этого юноши все, что могла. Да, она оградила его от возможного союза с продажной девкой, с шлюхой. И теперь она не жалела своей жизни, которую сама же разрушила навсегда.
___
А, я поняла, зачем я его выложила! Наверное, потому, что когда делишься чем-то очень плохим с другими, становится легче.
___
Маргарет
Иногда любовь заключается не в том, чтобы быть вместе.
Иногда любовь заключается в том, чтобы
смириться с разлукой и обречь себя на расставание
добровольно.
Юная девушка, пышущая здоровьем, обычно веселая и игривая – так можно было описать ее в ее семнадцать лет. Маргарет была дочерью не слишком богатого крестьянина. Отец любил ее, ибо она была у него одна – мать ее умерла несколько лет назад. Милостью Божьей все у них было хорошо, и отец не мог гордиться своей малышкой Маргарет.
Все стало плохо в один момент.
Когда он приехал в деревню, все думали, что надолго он здесь не задержится. Знатный дворянин, правая рука самого короля, благородный рыцарь Мартин – так можно было описать его. Исполненный достоинства, гордый молодой человек, уже успевший отличиться во многих боях, спокойный, даже равнодушный ко всему происходящему вне его души.
Приехал он сюда, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, слухи об этом ходили по всей деревне. Маргарет было решительно наплевать на все это, и, когда подружки ее снова заводили разговор на одну тему, она крепко сжимала губы и уходила прочь. Так что они старались часто не говорить о рыцаре Мартине.
Она его не замечала, ибо был он не слишком высок, не так уж и симпатичен, как мог бы быть, а неприятнее всего был в нем его взгляд, суровый и грозный. А он ее заметил.
Возвращаясь в очередной раз с поля, Маргарет, напевая, ничего не замечала вокруг. Она смотрела на яркое голубое небо, на котором не было ни одного облачка, и следила за полетом орлов где-то высоко.
Когда она с размаху влетела в него, было уже поздно что-то менять. Мартин подхватил ее за руку, крепко зажав ладонь в своих руках.
- Вот и встретились, красавица, - произнес он таким тоном, что Маргарет стало страшновато. Но она была девушка смелая, почему взглянула в его призрачно-синие глаза и ответила:
- Приветствую вас, господин Мартин, и прошу великодушнейше простить меня. Надеюсь, вы не будете слишком строги к юной и рассеянной крестьянке.
- А ты красивая, - будто и не заметил он ее слов. – И дерзкая.
Как это случилось, Маргарет поняла не сразу. Просто внезапно его глаза оказались совсем рядом, и губы его впились в ее нежный ротик. А когда он наконец оторвался от нее, Маргарет тяжело дышала, не в силах как-то ответить, - будь то удар или резкое слово.
Он смотрел на нее еще немного, а потом отпустил и быстро направился дальше, мимо нее. Маргарет долго еще не могла опомниться от неожиданности. А когда опомнилась, ей стало очень плохо и страшно. Она, вся в слезах, бросилась домой, закрылась у себя в комнате и плакала весь вечер.
Утром же отец подозвал ее к себе и сообщил:
- Господин Мартин пожелал, чтобы ты приносила ему свежее молоко по утрам, дочь моя. Так иди же, и будь с ним вежлива. Он обещал дорого заплатить за молоко, если оно будет хорошим.
Она едва сдержала слезы страха и дрожь, пронзившую ее. Пришлось послушаться отца, Маргарет боялась его гнева.
В доме рыцаря было темно и прохладно. Жарким летом это казалось почти необычным. Маргарет поспешила на кухню, где ее встретила кухарка, пожилая мрачная женщина с неприятными глазами.
- Хозяин приказал тебе остаться и подождать его в гостиной, - сказала она. – Иди, да смотри, не своруй чего-нибудь, а не то будет плохо.
Маргарет было обидно за такое отношение к ней, но девушке было гораздо страшнее ждать в пустой и холодной гостиной. Там стояла дорогая мебель, которой у них в деревне никогда и не видели, хорошо пахнущие розы в красивой вазе. Она робко присела на самый краешек стула и ждала. Надо было идти скорее отсюда, но она страшно боялась ослушаться и навлечь на себя ярость Мартина – а на такое он явно был способен.
Его тяжелые неровные шаги в коридоре она услышала сразу и вскочила. Он прихрамывал на одну ногу – повредил в одной из битв. Когда он вошел, Маргарет поспешила поклониться ему и тонким голоском произнесла:
- Приветствую вас, господин Мартин.
Еле не выдала она своего страха. Он же ничего не ответил, подошел к ней вплотную и заглянул в ее глубокие глаза. А потом наклонился и снова поцеловал, больно, так, что на глазах у нее проступили слезы. Будто укусил.
- Идем со мной, отчетливо приказал он, схватил ее за руку и едва ли не потащил за собой. Маргарет не хотела идти, но ей пришлось подчиниться.
В комнате на втором этаже было совсем темно, окно было плотно занавешено. Маргарет стало душно, но она ничего не осмелилась произнести. А когда он снова поцеловал ее, она покорно стерпела.
Было очень больно, просто невероятно. Она даже закричала, но это не помогло. Он оставался страшно равнодушен и неумолим. Она еле осознавала, что происходит, все плыло, будто в тумане.
Придя домой, Маргарет закрылась в своей комнате и попыталась вскрыть себе вены. У нее не получилось: лезвие ножа оказалось тупым. Она только больно истерзала тонкую белую кожу на запястье, но кровь текла вяло, вена так и осталась цела.
Отца дома не было, не было никого. Все ушли в поле, царило жаркое и душное лето. Маргарет, не взяв с собой ничего, кроме того, что было на ней, выбежала на улицу и побежала по пыльной деревенской дороге. Она не могла больше осквернять собой отчий дом, так ей мнилось.
В городе было шумно. Когда Маргарет пришла туда, грязная и оборванная, на нее многие указывали пальцем, смеялись над ней, думая, что это жалкая нищенка.
Она была страшно голодна, не спала нормально уже около недели. Когда наступил вечер, она наконец отыскала не слишком богатую таверну, заглянула туда.
- Вам не нужны горничные? – поинтересовалась она у старухи, вытиравшей стойку. Та внимательно, изучающе глянула на нее.
- Ты красивая, детка. Пожалуй, что и нужны.
Со следующего дня Маргарет начала свою работу в таверне.
***
Она уже привыкла к шуму, дымной таверне, к постоянным грубым окликам и приставаниям пьяных, отвратительно пьяных мужчин. Все здесь было отвратительно; царила страшная вонь, воздух пропитался этим противным запахом воблы и не менее отвратительным – пива.
В тот день все было как обычно. Опять эти оклики.
- Эй, девка! Подай пива! – позвал ее старый и противный мужлан неопределенного возраста. Маргарет покорно схватила поднос с пивом и понесла к столику.
Когда она поставила пиво на стол, грязный и пьяный мужчина обхватил ее за бедра и насильно усадил себе на колени. Маргарет отчетливо почувствовала, как несет у него изо рта, и поморщилась.
- Что, не нравлюсь я тебе, детка? – прорычал он. – Конечно, ты же у нас такая чистенькая! А если я тебя оприходую?
Маргарет набралась решительности и смело заявила:
- Только деньги мне заплати, паршивый *****ок! А так мне стесняться нечего, я порченая!
Заявила на всеуслышание. Присутствующие пьяницы загоготали, но тот, что держал ее в руках, остался серьезен, даже загорелся каким-то непонятным азартом.
- Давай на тысячу! – предложил он. Для продажной девки сумма невероятная, сразу сообразила Маргарет. Но она хмыкнула:
- Маловато. Давай две, да вперед.
Он крякнул, почесал в затылке. И достал деньги из кармана. Заскорузлые пальцы тщательно пересчитали грязные бумажки, и он швырнул их на стол.
- Забирай, девка!
Она взяла деньги не дрогнувшей рукой. Толпа, собравшаяся вокруг них, загоготала еще громче. А пьяница, гордый собой, подхватил Маргарет и пошел наверх, в комнаты.
На следующий день у нее был другой покупатель. А на следующий – еще один… Маргарет привыкла. Она научилась не замечать уродства тех, с кем приходилось иметь дело. Они лапали ее, не давали ей проходу, спорили на нее, и она относилась к этому спокойно. Она научилась не видеть, не слышать, не чувствовать. Искусно притворяться, разыгрывая удовольствие…хотя не чувствовала ровным счетом ничего. Кроме омерзения. Иногда.
Вскоре она смогла бы купить всю таверну. И не только таверну. Она сняла небольшой уютный дом в центре города, там, где было меньше нищих и пьяниц. Теперь и покупатели у нее стали богаче.
Чарльз появился у нее неожиданно. Он не собирался пользоваться ее услугами – в отличие от его пьяного до чертиков друга, кричавшего, что он сможет десять раз подряд. Чарльз явно был недоволен, четкие крупные черты его лица были искажены яростью, когда друг затащил его в дом Маргарет. Но стоило ей сойти вниз по лестнице, он успокоился. Внимательно посмотрел на нее.
- Чего изволите, господа? – задала она свой обыденный вопрос. Обычно она знала ответ. Но на этот раз ответ прозвучал несколько иначе. Друг Чарльза хотел выкрикнуть, чего он желает, и не в очень приличных выражениях, но Чарльз так огрел его по затылку, что тот немедленно съехал по косяку на пол. А он встал перед ней и произнес своим неповторимым низким голосом, глядя прямо в ее глаза:
- Я заплачу тебе столько, что ты сможешь купить всю страну. А ты проведешь эту ночь только со мной.
Child Of Bodom добавил [date]1077816370[/date]:
Маргарет пожала плечами. Ей было все равно, сколько он ей заплатит.
- Пожалуйста, я согласна, - ответила она.
Бешеный ритм ночи вскоре захватил ее в свои объятия и завертел с головой. Только она упала в крытые сани, как кони рванули с места, будто их подстегнул сам дьявол; впрочем, Чарльз был на него теперь похож. Бледный, с горящими огнем глазами. Его длинные черные волосы растрепались, а брови были нахмурены.
Его тяжелая шуба оказалась на ней, непонятно только, как. Под плотным мехом было тепло, даже жарко. Маргарет подчинилась ему, и когда он подхватил ее на руки.
Куда он нес ее, она не запомнила. Смогла толком оглядеться, только когда они оказались в жарко натопленной комнате, богато обставленной; и Чарльз буквально пожирал ее глазами. Шуба упала с ее плеча, и Маргарет осталась стоять в одном темно-бордовом платье с глубоким вырезом.
Он не был похож ни на одного из тех пьяниц, кто покупал ее когда-либо. Явно благородного происхождения; его нельзя было бы назвать красивым, но и уродлив он не был. Скорее, у него была слишком нетипичная внешность для того времени.
Он был жаден, до странности ненасытен. Она покорилась ему, позволив делать все, что угодно. За такую сумму можно было переспать с дьяволом.
Когда настало утро зимнего дня, он отпустил ее. Маргарет проводили до дома его люди, странные, как и он сам, молчаливые. Никто ей не сказал ни слова за весь путь.
Он приходил к ней не один раз. И всякий раз платил столько, что она могла бы жить, не продаваясь никому. Но она делала это скорее по привычке.
В тот день в ее доме опять был устроен пир. Все знали, чем это закончится, - Маргарет поднимется наверх в сопровождении очередного клиента. И все, наверное, с таким нетерпением ожидали конца. Кто-то – с надеждой, что именно ему удастся купить ее, выиграв в споре и заплатив больше всех, кто-то – просто из любопытства, с кем она поднимется наверх.
Сама она, будто королева, закутанная в дорогие шелка и меха, восседала во главе стола, пока гости ее веселились. Она позволяла им сальные шуточки в ее адрес, позволяла им грязные намеки и откровенные приставания. Сама смеялась вместе с ними, хотя было не слишком смешно.
Один из гостей привел с собой младшего брата, так можно было подумать; еще совсем маленький по виду, хоть и высокий, юноша был вместе с ними за столом. Он не был слишком весел, только молча пил горячий пряный эль, наблюдая за пиром. У него были смешные оттопыренные уши, длинные светлые волосы, непослушно торчавшие дыбом. Четкая линия подбородка, в меру тяжелого и не слишком круглого.
Он привлек внимание Маргарет именно своим молчанием. Сидел он боком к ней, и было хорошо видно контур его прямого носа. Глаза его были прикрыты, он только слушал, не интересуясь тем, что они делают.
Девушка поднялась со своего места, и все крики и песни сразу затихли. Это могло означать только одно: она не будет сегодня принимать.
Но, как оказалось, это означало совсем другое. Маргарет присела рядом с молодым человеком, который посмотрел на нее в упор, и спросила несколько развязно:
- Как тебя зовут, юноша?
Гости зашумели. Парень едва справился со смущением и ответил:
- Генри.
Она вальяжно положила руку ему на плечи, и он оказался совсем рядом с ней. Не смея высвободиться, он сидел так весь оставшийся вечер, и голову ему кружили ее терпкие духи с восточным ароматом.
Когда наступила пора, четверо или пятеро захотели купить ее. Они даже хотели назначить цену и торговаться, как это бывало обычно, но Маргарет спокойно поднялась, ухватив Генри за руку, и объявила:
- Никаких сделок на сегодня, друзья. Я уже занята.
Генри не успел вырваться из ее цепких рук, да и не старался. Он покорно последовал за ней.
Маргарет прекрасно видела, что парень вовсе не богат и заплатить ей не сможет. Зачем она это делает, она и сама не смогла бы объяснить.
В комнате было тепло. Она сама поцеловала его прямо в губы, и он не смел сопротивляться ей. Маргарет толкнула его, и Генри послушно упал на постель, покорный ей во всем.
Ей впервые не было больно. Впервые она смогла не притворяться. Впервые она забыла, кто она и что делает. Генри не был слишком ласков с ней, но он не причинил ей никакой боли.
Утро настало слишком быстро. Маргарет еще не успела даже заснуть, а солнце уже светило вовсю.
Генри спал рядом с ней, прижавшись к ее груди. Он теперь, во сне, был еще больше похож на мальчишку. Сколько же ему, задумалась Маргарет. Лет девятнадцать, не больше. Ей даже стало немного стыдно.
Он открыл светлые глаза и посмотрел на нее. В его глазах Маргарет не увидела ничего такого – ни осуждения, ни презрения. Только слабое удивление.
- У меня нет денег, чтобы заплатить тебе, - тихо произнес Генри. – Ничего. Зачем ты сделала это? Ты ведь знала.
Она вздохнула.
- Я не потребую с тебя ничего. Мне не нужны деньги. Мне они никогда не были нужны.
Казалось, он был удивлен чуть-чуть больше.
- Тогда зачем…?
И тогда Маргарет просто, бесхитростно рассказала ему всю свою коротенькую историю.
- А зачем, я и сама не знаю, - добавила она в конце. – Сначала – для того, чтобы отомстить. Хотя как могу я отомстить ему… А потом по привычке.
Это звучало жестоко. Настолько жестоко. Но она не заметила. А он обнял ее, и настала ее очередь удивляться.
Он был из обедневшего, но знатного дворянского рода. Приехал сюда, чтобы найти себе службу… и нигде ему не везло. Сюда он пришел вместе с другом, тот долго уговаривал его. Маргарет внимательно выслушала его. А потом, когда он уже уходил, обняла и незаметно положила в его карман бумажку с цифрой с несколькими нулями на конце.
На следующий вечер Генри пришел опять, хотя Маргарет хотела остаться в одиночестве и не устраивала пир. Он отбросил от себя горничную, которая попыталась не пустить его к Маргарет. И вошел в ее комнату без стука.
Она сидела на кровати, и ее лицо выдавало обильные слезы, текшие по щекам всего несколько минут назад. Маргарет сильно удивилась, когда он зашел.
- Откуда ты здесь?
Генри нахмурился.
- Не нужно было давать мне вот это, - и он положил ту же самую бумажку на стол. – Деньги мне не нужны. Я сам обойдусь. Ты же унижаешь меня этим.
Маргарет подошла к нему, ласково погладила по шершавой щеке.
- Глупый маленький мальчик, - пробормотала она. – Если ты хочешь чего-то достичь и вернуться домой не побитым щенком, тебе придется переступить через свою гордость. Теперь я понимаю, почему тебе нигде не повезло. Ладно, можешь не унижаться и не брать деньги от слабой женщины, к тому же продажной девки. Я тебя не заставляю. Но ты будешь приходить ко мне каждый вечер, и от этого тебя ничто не спасет. Разве ты откажешь беззащитной девушке в ее просьбе?
Генри мотнул головой.
- Вот и славно, - прошептала она, прижимаясь к нему все теснее. – Так что можешь переехать из гостиницы ко мне. Моя репутация давно и безнадежно испорчена, ты ничего не изменишь.
Он хотел возразить что-то, но она не дала, закрыв его рот своим.
***
Когда прошел месяц, Генри уже освоился со своим безнадежным положением и почти не сопротивлялся ей. Маргарет удивительно точно подобрала свой ключик и к нему. Несмотря на свои несколько утрированные понятия о чести и достоинстве, он привязался к ней, продажной девке, даже сильнее, чем можно было бы представить.
Тем утром у него было мечтательное настроение. Находило иногда. Крепко обняв Маргарет, Генри размышлял вслух:
- Вот скажи мне, почему все в этом городе так относятся к тебе? Будто ты не человек.
- Я и так не человек, - усмехнулась Маргарет. – Я шлюха. Только ты видишь во мне человека.
Он словно не заметил резкого слова, что она произнесла. Спокойно продолжил:
- Они не считают тебя человеком, а сами платят тебе бешеные деньги. Значит, в их извращенных понятиях не человек стоит дороже человека…
- Просто не человек продается, а человек – нет, - перебила его Маргарет, поправив. Генри помолчал. Мысли его, видимо, перескочили на другое.
- Я люблю тебя, - неожиданно заявил он.
Она не ответила, гладя его перепутанные волосы.
- Давай уедем отсюда далеко-далеко, туда, где никто не знает ни тебя, ни меня, - предложил Генри, повернувшись к ней. Их лица оказались рядом. Маргарет увидела в его глазах искренний азарт. – Мы будем жить вдвоем, только ты и я, и никто никогда не узнает, что когда-то тебя унижали.
Она засмеялась и крепко поцеловала его в губы.
А вечером к ней приехал Чарльз. Генри не было, и Маргарет осталась одна.
Child Of Bodom добавил [date]1077816465[/date]:
Он выглядел еще более возбужденным, чем всегда, когда был рядом с ней. Казалось, у него в голове созрело какое-то очень важное решение.
- Сначала нам нужно поговорить, - сообщил он, наблюдая за тем, как Маргарет собирается. Она выпрямилась, стоя перед шкафом, с пушистым манто в руках, и спросила:
- О чем?
- Выходи за меня замуж, - спокойно пояснил Чарльз. – Ты получишь за это целое королевство. Ты будешь приближена к двору. Тебя больше никто не посмеет унизить. У тебя будет все, что ты только сможешь пожелать. Взамен я требую одного – будь верна мне.
Она посмотрела на него с легкой усмешкой.
- Мне не нужны твои деньги, - ответила она столь же спокойно, будто речь шла не о ее жизни, а о партии в шахматы. – Но я хочу, чтобы некий молодой человек по имени Генри Блэксмит получил все, что обещал мне ты – богатство, близость ко двору, симпатию короля. Сейчас он практически нищ.
- Все будет так, как ты желаешь, - кивнул Чарльз, даже не спросив, зачем ей это.
- Тогда я согласна, - произнесла Маргарет, надевая манто с его помощью.
***
Огромный королевский замок обычно был полон гостей, но в это время он пустовал. Король впал в депрессию и никого не желал видеть, кроме своего ближайшего подчиненного, знаменитого своей честностью и отвагой рыцаря Генри Блэксмита. Он и находился при замке – вернее, при короле, при котором он был всегда.
В тот вечер король отослал его с просьбой доставить письмо знатной особе, также имеющей на них, их высочество, огромное влияние. Имя человеку, которому назначалось письмо, было - князь Чарльз.
Он легко вскочил на вороную лошадь, пришпорил ее и помчался по дороге, заваленной опавшей листвой. Наступала осень. Молодой человек двадцати семи лет, он чувствовал себя уныло в такое время года. Непонятная тоска охватывала его, стоило приблизиться зиме.
Дорога неслась под копытами благородного коня лентой. Генри смотрел прямо перед собой, думая о чем-то постороннем, дорогу он знал и направлял коня чисто машинально.
Он был хорошо знаком с князем Чарльзом. Это была таинственная личность, в богатстве не уступающая самому их величеству. О князе ходили жутковатые легенды. Одна из них гласила, что князь держит у себя взаперти несчастную красавицу, похищенную несколько лет назад из родного дома. Генри не верил в эти сказки ни на грош, хотя основание для них, несомненно, было. То, что он знал наверняка – у князя действительно была жена, но она была еще более загадочной личностью, никогда не появляясь ни на одном балу короля, да и вообще никто не видел ее.
Замок князя Чарльза был не столь велик, скорее уютен. Здесь Генри не бывал еще ни разу, в основном сам князь приезжал к королю. Генри часто проезжал мимо – и никогда не останавливался перед этими массивными дубовыми воротами.
На этот раз остановился. Подъехал к самому крыльцу, спешился и бросил поводья конюху.
- Я на одну минуту, - сообщил он и взбежал по каменным ступеням.
- Князя нет дома, - пояснила служанка в чистом передничке. Но его жена может принять вас.
Он стремительным шагом вошел в кабинет и остановился, пораженный.
Она не изменилась нисколько. Все такая же прекрасная, с горделивой осанкой, с точеной фигуркой – и с огромными печальными глазами. Невнятный вскрик вырвался у нее из груди, и она встала с дивана, будто взметнулась птицей.
- Генри, - прошептала она и подошла к нему ближе. Словно боялась поверить, что это он. – Генри, о Боже, Генри, мой Генри!
Он почувствовал ее на своей груди. Взволновался, едва не прижал ее к себе – но сдержался и оттолкнул ее.
- Отойди от меня, продажная девка, - грозно произнес он вполголоса. – То, что ты теперь знатная дама, для меня не меняет дела.
Она вся будто разом опустилась, став еще ниже. Генри положил письмо на столик.
- Премного благодарна вам, сэр Блэксмит, - она сделала резкое ударение на его титуле, - за ваш неожиданный визит, которым вы вельми обрадовали меня. Надеюсь, вы скоро об этом забудете. А теперь – прошу, - и она распахнула тяжелую дверь, изо всей силы толкнув ее. – В путь, Генри!
Он не сказал ни слова, взглянул на нее исподлобья и столь же быстро вышел, сам не желая признать, насколько сильно он оказался потрясен этим.
А Маргарет наблюдала, как он, высокий и статный, сильно повзрослевший за эти восемь лет, взлетел на коня и помчался прочь. Нет, она не плакала. Она сделала для этого юноши все, что могла. Да, она оградила его от возможного союза с продажной девкой, с шлюхой. И теперь она не жалела своей жизни, которую сама же разрушила навсегда.
___
А, я поняла, зачем я его выложила! Наверное, потому, что когда делишься чем-то очень плохим с другими, становится легче.
