Симс-сериал: "Фанатка" / "Fangirl" - совместный сериал Marat и Jana

[Мarat]

серия через час.

 

[_Mahito_]

Мarat,А должна была быть ещё вчера

 

[madeya]

Julka, Вы не правы, мы читаем и прекрасно понимаем что это сюжетная линия, Вы не внимательно прочитали комент от Helgaleinchen, она не эту сцену не приемлет, а то что и как обсуждающие думают и говорят. Я с ней в этом солидарна.
Изнасилование останется изнасилованием.
пардон не дочитала до конца коментарии, и не увидела что Helgaleinchen уже ответила.

 

[Мarat]

Часть третья.

! Часть содержит сцены эротического характера, которые могут расстроить вас.

Часть третья. Ариана Петит.
I Monster - Heaven Is Inside You

Холод абсолютно не чувствовался, несмотря на то, что вся моя одежда и волосы промокли. На улице разыгралась небольшая буря, но я не замечала ни колючих снежинок врезающихся в лицо, ни ледяного ветра. Я даже не заметила как добралась до машины и залезла внутрь.
Злость, обида и желание кричать бесследно пропали, а на их место пришла холодная, страшная пустота и потребность провалится в сон, желательно, лишенный жутких картинок.
То, что родителей не оказалось дома - огромная удача, потому что я совершенно не имела понятия, как объяснить им мой потрепанный и мокрый вид. Да и сомневаюсь, что способность разговаривать, не покинула меня. А находясь в одиночестве, я не боялась шумно и медленно передвигаться и пачкать полы влагой. Какая разница?
Хотелось тут же рухнуть в постель, но мокрая одежда сделалась тяжелой и мерзкой, поэтому я принялась поспешно избавляться от нее, несмотря на то, что меня ужасно пугала перспектива видеть свое тело. Кроме того, мне захотелось согреться и отмыть с себя кровь.
Пока ванна наполнялась водой, я переминалась с ноги на ногу и смотрела на кафельный пол, на котором каждую секунду прибавлялось количество красных точечек.
Скользнув в горячую воду, я тихо ахнула и зашипела от боли, но мой рот тут же закрылся, от завораживающего вида воды, которая постепенно сделалась светло-розовой.
Должно быть кто-то подумает, что я лежала и обдумывала произошедшее, анализировала поведение Эйдана и гадала, что там вообще произошло и что будет дальше, но всего этого не было. Вся моя голова будто бы опустела, и ни одна мысль не скользнула в моем сознании, никакие воспоминания не всплывали перед глазами. Пустота.

Через пять минут я все-таки опустила глаза, чтобы оценить повреждения, которые нанес мне Эйдан Лэнгфилд. Сильнее всего болела моя несчастная промежность и то место под грудью, где образовалась большая, красная ссадина от того, что он втирал меня в старый паркет, пока трахал. Живот болел так, будто в меня не член толкали, а сухое бревно покрыток крупными щепками.
Я впервые думаю о том, что мне может потребоваться помощь врача. Хотя при ощупывании, я не нахожу у себя между ног ничего нового: с меня не свисают куски разорванной промежности и больше не течет кровь. Зато мой живот болит действительно серьезно, и мне кажется, мама сможет мне помочь. Я могу сказать ей, что врезалась в кого-то и теперь у меня болит живот... Или... не могу же я сказать ей правду! Или могу? В конце-концов, я обещала Эйдану, что пожалуюсь, так что...
Дверь в мою комнату распахнулась с резким грохотом, заставившим меня подпрыгнуть на месте, но я успела натянуть футболку на свои черные бедра и быстро пригладить волосы. Но не думаю, что от внимания мамы смогла ускользнуть мертвенная бледность моего лица, разбитые губы и яростно дрожащие конечности.
- Тебе не кажется, что ты должна попросить прощения у своих родителей, Ариана Петит? - все плывет перед глазами, но я отчетливо слышала недовольство в ее голосе.
В этот момент... я передумала просить ее о помощи.
- И-извините? - лепечу я слабым голосом.
- Ты хотя бы знаешь, за что извиняешься, Ариана?! - ее голос оглушает меня.

Я не знаю за что. Я испачкала пол на первом этаже? Я неправильно поставила машину? Она что-то узнала? Узнала обо мне и Эйдане?

- Мне казалось, что после выписки ты будешь стараться сохранить результат! - она взмахивает руками, - Все было не так уж плохо, но вчера ты решила сорваться? Из-за чего? Почему ты орала всю ночь так, будто тебя на части рвали?!

О... так она из-за этого так злится? Из-за моих воплей? Черт, да, нужно было что-то сделать с собой, ведь после поисков мне трудно было заснуть, и кошмары были вполне ожидаемыми.
- А теперь посмотри на себя! Ты помнишь о завтрашней фотосессии?! Что с твои лицом? Ты уже мерила блузку? Почему ты расселась на полу?
- Я все сделаю, - бурчу я, - П'гости.
- Я хочу, чтобы ты спустилась к ужину в нормальном виде, - после этих слов дверь за ней закрывается.

Черт! Гребанная фотосессия! Гребанная короткая юбка! Гребанная блузка с короткими рукавами! Что мне теперь делать?!

Борясь с мощным приступом паники, я разгребаю всю одежду в своем шкафу, чтобы найти что-то закрытое к ужину, чтобы родители не углядели на мне синяков и ссадин. Черный свитер прекрасно скрывал мою шею, а вот опухшие от поцелуев, и разорванные от укусов, губы, спрятать было невозможно.
После десятого умывания холодной водой, я все-таки покинула свою комнату.
С первого этажа доносилась ругань.
- Нет, меня не злит это! Как это вообще может злить, Солен?! - кричит папа, - Наша дочь увидела изуродованный труп в лесу, конечно ей приснились кошмары! Я не испытываю ничего, кроме любви и жалости!
- Ей не нужна ни любовь, ни жалость! С такими слабаками нужна жесткость! Она никогда не сможет переступить через свои страхи и слабости, если ее вечно жалеть! - отвечает мама, - Мы миллион раз говорили об этом!
- Я в по'гядке. Хватит, - хриплю я, неровно подходя к столу.
- Милая, мне очень жаль, что ты услышала это, - папа гладит мое ноющее от боли плечо.
- Все в по'гядке.

Мама ставит перед моим носом тарелку с какой-то дымящейся овощной жижей похожей на рвоту. От запаха маминого «произведения искусства» моя голова начинает кружиться, а к горлу подкатывает тошнота.
Папа тут же убирает воняющую похлебку со стола, протягивает мне свой яблочный чай, пододвигает ко мне тарелку с ореховым печеньем и быстро идет к холодильнику за йогуртом.
На лице мамы ярость, когда она видит это, а на лице папы выражение вроде «ну и что теперь ты сделаешь?».
- Мне нужно похудеть, - лепечу я, хватая йогурт, хотя есть мне совершенно не хочется.
- А вот это верно, - отвечает она.
- Солен! - папа гавкает так, что мы с мамой подскакиваем на стульях.
- Все в по'гядке, пап, - я выдавливаю из себя улыбку.
- Что случилось с твоими губами, детка? - спрашивает папа, поглаживая мою ладонь.

- Я покусала себя из-за кошма'гов, - пробурчала я, - А потом волновалась на тесте по химии... а еще из-за фотосессии.
- Ничего страшного, - папа пододвинул ко мне чай, проигнорировав маму которая изобразила что-то непонятное.
- Мам, я хотела... поп'госить у тебя какую-нибудь косметику, - я пожимаю плечами, пытаясь сгладить всю эту ситуацию, - Я хочу выглядеть к'гасиво, может меня избе'гут... лучшей художницей в классе...?
Ну да, конечно. Под моей фоткой в школьном альбоме будет пустота, потому что это то, что я есть — пустота.
Мама смягчается и бурчит что-то о меде и бальзаме для губ, после чего принимается за свой кофе. Овощной похлебкой она, похоже решила отравить только меня, потому что себе этого изысканного блюда она не положила.
После обеда она притащила мне огромную сумку со всякой блестящей мерзостью, в которой я тут же принялась самозабвенно копаться. Больше всего меня волновал какой-нибудь крем или замазка для синяков, но ничто не подходило, ни одно из этих средств не скрывало синяки полностью. Но мне очень повезло, потому что в конце концов я наткнулась на какую-то тяжелую баночку с чем-то крепким, вроде воска внутри. Это дерьмо замечательно замазывало синяки, и даже крупные кровавые ссадины.

Ложась спать я не могла поверить в то, что произошло со мной сегодня. Столько событий и всего за два дня! Что же ждет меня завтра? О, нет, об этом, я, пожалуй, думать не очень хочу, потому что перспектива новой встречи с Эйданом пугает меня до чертей.
Конечно, произошедшее не могло не приснится мне ночью. Мое положение усугубляли толстые спортивные штаны и колючий свитер, который я одела, на случай, если мама ворвется в комнату.
Задыхаясь от жара и истекая потом, я лепетала что-то неразборчивое, умоляя Эйдана пощадить меня. Я расспрашивала его о нашей дружбе, о наших секретах, о нашем обещании, но в ответ слышался только скрип старых половиц, частое, страстное дыхание и едва уловимый шепот:
- Я ненавижу тебя... я ненавижу тебя, гребанная сука.

Разбудил меня резкий стук в дверь. К счастью, мама не ворвалась, в комнату и не увидела мои синяки, которые теперь были выставлены на всеобщее обозрение, потому что я разделась не выдержав ночной духоты.

У. Меня. Болело. Все.

Если вчера самый сильный дискомфорт мне доставляла моя промежность и ссадина под грудью, то сейчас сильнее всего болела моя шея, мое горло и мои бедра, внутренняя сторона которых, сделалась совершенно черной. Должно быть это произошло от того, что Эйдан тыкался в это место своими тазовыми костями. На внешней стороне бедер были синие и желтые пятна, практически в форме его рук.
В общем, встала я с трудом.
Попав в ванную комнату, я снова решила оценить свои увечья, и ахнула от ужаса. Кое-где моя кожа была протертой, кое-где даже содранной, на животе и груди синели огромные засосы, а на предплечьях красовались жуткие, внушительные синяки.
Мои губы были все еще опухшими и ранеными, хотя мед сделал их мягче и светлее.
Короче, я выглядела как дерьмо.
Короткие шаги давались с трудом, и каждый раз выставляя ногу вперед, я морщилась от боли. Собственная беспомощность, слабость и ничтожность вызывала колючие слезы и острую боль в груди.
Но я не позволяю себе плакать, потому что мама хочет, чтобы я была красивой на фотографиях.

- Детка, миссис Миллер позволила не одевать тебе чулки сегодня, поэтому я приготовила для тебя белые гольфы, - слышится мамин голос за дверью.
- Хо'гошо, - отвечаю я хрипло.

Гольфы. Короткая юбка. Трусики.

Все.

Хотелось бы мне одеть колготки для старушек, пушистые рейтузы, а сверху тесные джинсы, чтобы меня больше никто не трогал. Держу пари, все это стянуть не так то просто!
Мама ворвалась именно в тот момент, когда я замазывала последний синяк на левой руке, но к счастью, ничего не заметила. Это восковое дерьмо прекрасно скрывало синяки, но если я подходила к окну, мои руки и ноги были в каких-то мерзких белесых пятнах.
- Мне нравятся твои духи, - говорит мама, вытаскивая косметику из принесенной вчера сумки.
Духи? Ах да, этот крем чудовищно воняет малиной.
- Спасибо, - бурчу я в ответ.
Мама согласилась на небольшое количество макияжа, и весь процесс занял не более двух минут. В результате я оказалась чуть более румяной, а в уголках глаз появилось что-то светло-голубое, переливающееся на свету, но в общем-то незаметное.
И мы отправились в школу, тихонько переговариваясь о мобильном телефоне, который для меня сегодня купят. О вчерашнем происшествии она будто бы забыла, но я уверена, что это все заслуга папы, который смог убедить ее вести себя спокойно и терпеливо по отношению ко мне. Может она даже в чем-то согласилась с ним, потому что мои неразборчивые реплики не вызывали у нее раздражения, она наклоняла ко мне голову и просила повторить. Это хорошо.
Чем ближе мы были к аквариуму с пираньями, тем сильнее тряслись мои колени, хотя с мамой обычно я никого не боюсь. Может мой папа и мягкий, но мама вряд ли даст меня в обиду, и даже презрительный взгляд от кого-то постороннего не оставит безнаказанным. Она строгая женщина, строгая мама, строгая медсестра, которая может постоять за себя и своих близких. Это не тот человек, которому вы можете нагрубить, а потом уйти с целыми яйцами или волосами. Так было всегда, кроме момента с видео из туалета. Я до сих пор не могу понять, отчего она так расклеилась тогда...
- Милая, готовься к уроку, - она поправила мои волосы, - Мне нужно побеседовать с миссис Харрис и мадам Тату, хорошо?
- Хо'гошо, - хриплю я.
Оглядевшись по сторонам, я быстро дохожу до своего шкафчика и поспешно перебираю тетради в поисках записей по биологии, которых там нет. Я уверена, что оставила их в классе, поэтому закрываю шкафчик, и собираюсь уйти, когда...
Гребанное дерьмо. Нет. Нет, черт, нет!
Я чувствую запах мяты и какого-то мыла или шампуня. Вся моя спина напрягается от одновременного ощущения холода и жара, а руки начинают трястись.
Он стоит прямо позади меня.

- С-скажи мне... - его голос негромкий, - Скажи мне еще раз, что я урод...
Я игнорирую его шепот, делая вид, что у шкафчика меня держат какие-то неотложные дела, а на самом деле, я просто боюсь, что он схватит меня, если я внезапно решу уйти.
Голос, посылающий нервную дрожь по моему позвоночнику, звучит снова:
- Петит... - он касается моей косички, задевает пальцами шею и воротничок, - Посмотри на меня...
Я продолжаю упрямо пялится в красный шкафчик, делая вид, что опасный насильник не стоит за моей спиной.
- Посмотри на меня, - повторяет он, а я с ужасом раскрываю глаза, когда его рука упирается в мой шкафчик. На нем белоснежная рубашка с закатанными рукавами, - Каспер...
Я чувствую его дыхание на своей шее, чувствую его пальцы мягко касающиеся моего локтя. Только не паниковать, не плакать!

- В мою машину, - шепчет он неровно, касаясь губами моей кожи чуть выше воротничка блузки, - Пожалуйста, Каспер... черт, пожалуйста...
Мне с трудом верится в то, что я слышу. Маленькие волоски на моей шее становятся дыбом от ужаса, а руки начинают трястись еще сильнее. У меня нет никаких идей, голова снова пуста.
- О-отвали, - хриплю я злобно.
Его пальцы осторожно тянут мой локоть, но я не сопротивляюсь. Поворачиваюсь к нему, потому что ужасно боюсь злить, ужасно боюсь, что он сделает мне что-то прямо в школьном коридоре...
- Посмотри на меня.
Я поднимаю глаза и смотрю на него практически без эмоций. Он весь дрожит, под его глазами почти незаметные темные круги, лицо гладко выбрито, а волосы аккуратно расчесаны. Он выглядит очень приличным, почти безобидным, и только лишь сумасшедшие глаза с резко меняющимися зрачками выдают в нем страшное чудовище.
- Скажи мне, что я урод, - просит он негромко, второй раз.
- Ты урод, - шиплю я с ненавистью, после чего тут же зажмуриваюсь ожидая удара в челюсть или еще что-нибудь вроде этого.
Но он не бьет меня, более того, даже не выплевывает нецензурности. Я хоть и не смотрю на него, но чувствую новое, странное ощущение исходящее от него: жар и холод одновременно. Казалось, будто его одежда и волосы совершенно ледяные, а тело очень горячее. Во всяком случае, его ладони точно очень обжигающие, а кончики пальцев абсолютно холодные.
Он неровно выдыхает и целует меня в уголок губ, отчего я вздрагиваю и шумно ударяюсь затылком свой шкафчик. Эйдан находит это забавным и улыбается, снова наклоняясь к моим губам, мягко сжимая мой локоть и прижимаясь горячим пахом к моему животу. Я дергаюсь, пытаюсь уйти в сторону, но он умудряется ограничивать мою свободу даже держа меня так мягко.

- Эйдан, - слышится голос шефа, и Эйдан тут же отпускает меня , - Привет, Ариана.

Я робко машу ему в ответ, надеясь, что он не заметит, как трясутся мои коленки.
От перспективы провести первый урок совместно с Эйданом, я испытываю нечто близкое к панике, и борюсь с желанием проторчать весь урок на третьем этаже. Но это невозможно. Во-первых в школе моя мама. Во-вторых... я даю ухо на отсечение, что если Эйдан не увидит меня на уроке, он отпраивтся на поиски, и... ничего хорошего из этого не выйдет.
Но и урок точно не мог проийти как обычно, потому что гребанный учитель географии решил устроить урок-фильм. Понимаете, да? В темноте.

И кто, вы думаете, уселся со мной за один стол...? Да, он самый.

Десять минут мы должны были смотреть фильм, после чего нам выделялись пять минут на отмечание ответов в тесте, после чего, следовал новый сеанс темноты.
Как только свет погас в первый раз, я напряглась всем телом, готовясь разбить его лицо, пинать его яйца или делать еще что-нибудь крайне болезненное.

- Я хочу, чтобы ты поехала со мной, - от внезапного шепота я подскакиваю на месте. Он не звучит угрожающе или злобно, скорее торопливо или отчаянно, - Ко мне. После ланча...
- Отг'гебись, - рычу я, пытаясь уклонится от него.
И он действительно перестает шипеть в мои уши и успокаивается. Ну... вроде того... потому что его наглые прикосновения не заканчиваются: он опускается под стол и целует мои колени, засовывает пальцы под рукав моей блузки, касается моих бедер...
В общем, когда звенит звонок, я буквально бегом покидаю класс и несусь на поиски своей мамы, которая сможет защитить меня от этого озабоченного павиана.

К счастью, на фотосессию с родителями пришли очень многие, но в большинстве это были родители всяких ботаников, узревших в своих неразумных детях будущих политиков и других важных людей, для которых невероятно важна фотография в школьном альбоме.
Мама поправляла мои волосы, когда мимо нас прошел Шеф Лэнгфилд со своим сыном.
- Рады видеть вас, миссис Петит, - он кивнул, - Ариана.
- Здравствуйте, - Эйдан посмотрел на мою маму так, будто она провинилась перед ним в чем-то, - Привет, Ариана.
Я робко кивнула, наблюдая за тем как отдаляются их спины. Мама фыркнула.

Судя по скучающему взгляду, Эйдан уже сфотографировался, и теперь вероятно ждал Дина и Томаса, которые позировали на фоне синих занавесок словно настоящие фотомодели.
В двух шагах от нас стоял невысокий, полный парень со своей сверхзаботливой мамой, которая щебетала без остановки то о галстуке-бабочке, то о неопытном фотографе, то о вредном ланче, что подают в школе. Но когда его сына позвали позировать на фоне синих занавесок, эта невысокая женщина принялась изображать что-то какое-то вселенское счатсье и махать руками, отчего ее сын, да и все, кто были в зале, покатились со смеху.
И даже когда ее сын отошел от фотографа, она продолжила смешить ребят, должно быть ради того, чтобы на фотографиях они искренне и широко улыбались.
Когда пришла моя очередь, веселая дама принялась изображать какого-то грустного зайца. Я рассмеялась, но моя мама глядела на меня с каким-то неодобрением, вероятно ей хотелось, чтобы на фото я выглядела крайне серьезно.

- Ариана Петит? - улыбнулся фотограф заглядывая в какой-то список.
Я кивнула.
- Где твоя пара?
Моя... кто?
Когда возле фотографа появился Эйдан Лэнгфилд, со своим крайне счастливым отцом, я почувствовала тошноту. Что делать?! Что скажет мама?! Нужно быстро соображать и не выглядеть так, будто я сама страшно удивлена.
Когда моя «пара» оказывается возле меня, я стараюсь держаться так, будто все так и должно быть, будто я знала о том, что буду фотографироваться с кем-то вдвоем.
Эйдан обнимает меня и прижимает к себе ближе, на что я тоже стараюсь реагировать спокойно и даже улыбаюсь ему, только чтобы мама не закатила скандал. Судя по ее лицу, она в глубоком шоке, и ближайшую минуту на скандалы способна не будет.

- Аврора прикроет тебя, - внезапный шепот в мое ухо, - Поехали со мной, Каспер...
Я снова улыбаюсь, но только для мамы. От мысли об еще нескольких моментах наедине с Эйданом, у меня холодеют внутренности т слабеют коленки. Какого черта с ним случилось? Почему он ведет себя так странно?

Как только нам позволяют разойтись, я выпутываюсь из крепких объятий Эйдана, и несусь к своей маме, но в паре шагов от нее, кто-то сбивает меня с ног.
- Ариана! - приятно пахучая Аврора обвилась вокруг моей шеи и крепко обняла меня, - Я так рада! Так рада! Я звонила тебе несколько раз, но ты не отвечала! Как жаль что тебя нет на фейсбук, у меня столько фоток с одной выставки живописи, ты должна увидеть эт- О, здравствуйте, миссис Петит.
Моя мама медленно кивает.
- Мне нужно найти Эйдана, - Аврора быстро чмокнула меня в щеку и удалилась.
- Скажи мне пожалуйста, что это было? - мама сурово смотрела в сторону еще не разошедшейся толпы, и судя по виду, собиралась найти Эйдана и дать ему пинка.
- Ну... я 'гешила... тебе же не н'гавятся всякие сплетни после ну... после того, что случилось в сентяб'ге, - бурчу я первую ложь, что пришла мне на ум, - Я подумала, что так люди будут гово'гить о д'гугом... понимаешь? Тебе не будет стыдно и... Ну, я хотела сделать тебе п'гиятно, хотела быть на фотог'гафии... - я понизила голос и огляделась по сторонам, - ... 'гядом с таким к'гасивым мальчиком...
Мама промолчала, но лицо ее смягчилось. Во всяком случае, она точно перестала убивать шефа и его сына взглядом.

После того, как нам разрешили уйти, мы с мамой разошлись. Она в отправилась по моим преподавателям, узнавать как у меня дела, ну а я на ланч.
В столовой было полно народу, но стол для лузеров, у дальнего окна, был наполовину пуст, поэтому я двинулась туда, чтобы застолбить себе местечко. Но, к сожалению, этому не суждено было случится, потому что кто-то схватил меня за отбитые бока, с силой дернул в сторону, и в следующее мгновение я уже оказалась на холодной улице.
- Отвали! Отг'гебись! - хрипло визжу я, пытаясь расцепить руки Эйдана, - Отвали от меня!
Он упрямо тащит меня вперед, вдоль каменной стены, игнорируя мои вопли и жалобы на боль. Внезапно мне вспомнился обрывок из какой-то передачи, где советовали серьезно и спокойно разговаривать с маньяком, типа «Как тебя зовут и зачем ты это делаешь?», «а что бы сказала твоя мама?» и тому подобное, поэтому я перестала сопротивляться, ведь от этого он сжимал меня сильнее и доставлял мучительный дискомфорт.
- Зачем ты это делаешь? Куда ты меня ведешь? - я говорю спокойно, но голос пропадает в конце фразы.
- Ко мне. Ко мне домой, - отвечает он резко, но не громко.
- Зачем?
Он неровно выдыхает, но не отвечает мне сразу, продолжая идти. В какой-то момент он все-таки подает голос:
- Ты... ты и я... Нам нужно поговорить.
- Я не хочу. Отпусти меня, Эйдан, - прошу я тихо.

Эйдан будто бы глохнул каждый раз, когда я говорила что-то о своем нежелании идти с ним к нему домой. Зато он не выкручивал мои руки, не сжимал меня и почти не тянул, из-за того, что я совершенно не сопротивлялась и покорно шла за ним. Конечно, грех не воспользоваться таким положением, поэтому я быстро решаю вырваться и бежать обратно, в сторону школы. Выждав подходящий момент, я успешно вырываю свою руку и несусь в обратную сторону, не взирая на адскую боль в нижней половине тела. Сердце бешено колотится от звука его погони за мной, а на глаза наворачиваются слезы страха.
В какой-то момент я вскрикиваю от того, что он хватает меня и приподнимает над землей, но не прекращаю попытки спастись: брыкаюсь ногами. Он бросает меня к стене, возле которой я пошатываюсь пытаясь устоять на ногах.
- Если ты не будешь слушатьс-
- Чего тебе нужно от меня, п'гидурок?! - ору я истерично, совершенно забыв про свою тактику, - Пошел ты в задницу, озабоченный бабуин!
В следующую секунду он буквально бросает себя в меня, впечатывая мое туловище в стену и накрывая мои губы своими. Я пытаюсь вырваться, пытаюсь отвернутся, но он держит меня железной хваткой, принося моим, и так синим, рукам ужасные страдания.

- Чем ты... чем ты лучше ее?! - ору я, мотая головой из стороны в сторону отчего его губы врезаются то в мою челюсть, то в щеки, - Ты такой же как она! Ты не понимаешь слова «нет»! Когда ты достанешь топо'г, Эйд-
Я не успеваю договорить, потому что его рука резко врезается в мою глотку и сжимает ее с такой силой, что у меня немеют щеки и текут слезы из глаз.
- Ты слишком много о себе думаешь, Вшивая, - шипит он с ненавистью, прижимаясь к моим губам, - Эта шлюха любит меня, поэтому не может оставить в покое. А мне плевать на тебя, ясно, гребанная сука? Я хочу трахать тебя и только.
- Зачем ты целуешь меня тогда?- хриплю я.
Он замирает на мгновение, а я хмурюсь пытаясь понять что за странная эмоция скользнула по его лицу. Его рука слабеет на моей глотке, а на лице появляется гневное выражение. Мне кажется, он хочет убить меня.

Читать дальше...

- На колени, - звучит тихий приказ.
Нет, хуже.

Предательские слезы катятся по щекам, пока я заглядываю в его глаза, пытаясь одним взглядом убедить в том, что это плохая идея. Но на его лице одно лишь раздражение, хотя мне впервые в жизни хочется увидеть жалость к себе. Вместо этого я слышу нечто нецензурное, после чего заднюю часть моих коленей прошивает боль.
Я падаю на холодный асфальт.
Его пальцы нежно скользят по моим щекам, по моим скулам, но я боюсь смотреть на него, и уж конечно не решаюсь подняться. Я хочу приступ паники. Сейчас. Почему я схожу с ума от страха, но не задыхаюсь? Что за ерунда?!
- Мне нравится это дерьмо, - он тянет мою косу, - Очень мило.
Он использует ее как веревку, наматывает на свой кулак и поворачивает мою голову к своей ширинке. Я пытаюсь отвернутся, но он больно дергает меня, заставляя смотреть в его пах.
- Все будет гораздо быстрей, если ты будешь слушаться, - говорит он негромко.

Снова ощущая горячие слезы на щеках, я покорно открываю рот и закрываю глаза.

Он отпускает мою косичку и бормочет что-то доброе и успокаивающее, но я не слышу что именно. Все что я слышу: шорох одежды и звук расстегивающейся ширинки.
- Черт, - шипит он, а я дергаюсь от того, как резко кое-что горячее оказывается у задней стенки моего горла. От невозможности сделать вдох, я начинаю толкать его, - Эй! Дыши через нос...
Он держит мою челюсть и резко дергает меня на себя, отчего мои колени начинают буквально гореть от боли. С каждым толчком я глухо вскрикиваю и с силой сжимаю челюсти. Мои колени, совершенно точно, стерты в кровь, но Эйдан не останавливается, хотя и видит это.
- Давай, смотри на меня, - он поднимает мою голову, чтобы я видела его лицо, - Ты же не думала, что это будет только один раз, верно? Я трах_нул тебя вчера, трах_ну сегодня, и трах_ну завтра, Петит...
Я вяло мотаю головой ощущая новую порцию слез.
- Нет? Ты не хочешь?
Я снова мотаю головой.
- Тебе больно? Было больно утром...? - он растягивает слова с явным удовольствием, - Отвечай.
В этот раз я не двигаюсь, просто пялюсь на пуговицу на его джинсах ощущая языком вздувшуюся вену на его члене.
- Отвечай Каспер, иначе я трах_ну тебя.
Кивок.
- Значит ты думала о том, кто сделал это с тобой...?
Кивок.
- Так и должно было быть. На твоем теле должны быть следы того, кому ты принадлежишь, - говорит он спокойно, - Ариана Петит не может быть... бесхозной, ты ведь знаешь это? Знаешь кому ты принадлежишь?
Внезапно мой рот свободен, но я не смотрю на Эйдана, зато чувствую его взгляд на своей макушке.
- Я хочу слышать, Каспер.
Я не совсем понимаю что он имеет ввиду, поэтому тихо смотрю на холодный асфальт покрытый моей кровью.
- Каспер. Посмотри на меня, - зовет он совсем ласково. Такого тона я не слышала от него никогда. Более того, он звучит совершенно искренне, - Если не ты скажешь мне, я трах_ну тебя снова, чтобы ты поняла кому принадлежишь и больше не сомневалась в этом. Ты моя. Моя. Скажи это. Скажи кому принадлежишь.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу его!

- Т-тебе, - лепечу я едва слышно, чувствуя, как мои щеки делаются пунцовыми.
- Я не слышу, Каспер, - он поднимает мой подбородок, - Еще раз.
- Тебе, - отвечаю я четче, чувствуя дрожь в плечах.
- Моя Каспер не врет себе, верно? - спрашивает он тихо, - Я не хочу, чтобы ты врала себе. Тебе нравится это дерьмо, ты знаешь это? Ты тащишься от этого. Я бы не трахал тебя, если бы-
- Нет, нет! - я закрываю уши руками и наклоняюсь вперед, самостоятельно касаясь самой главной части его тела своими губами. Я не хочу слышать это дерьмо. Я не хочу верить в это дерьмо!

- Чччччерт, - шипит он, когда я кусаю его, надеясь отвлечь от того, что он собирался мне сказать.
Понятия не имею что делать с этой штукой, поэтому осторожно беру ладонь Эйдана и сжимаю ее, расчитывая на его помощь. Если он поможет, это все кончится гораздо быстрее, и может даже к нашей следующей встрече у меня получится перехитрить его, выдумать болезнь или что-то вроде...

Но мне не нравится это. Нет. Это не может нравится мне.
Я нормальная! А это... это ненормально! Нормальным людям нравятся нормальные вещи!

Черт, черт, черт!

Он снова начинает рычать и выдыхать какую-то искаженную версию моего имени, крепко держа мою голову. Я смотрю на кусочек живота, с проглядывающими вздувшимися венками, а затем на его лицо искаженное странным, уродливым выражением. Мои руки на его бедрах, хотя может мне и не сильно хочется держать его. Просто так теплее.
- Черт, - он выдыхает прижав ладонь к моей глотке, чтобы почувствовать, как я глотаю.
А потом он отшатывается в сторону, закусывает губу и убирает волосы со лба. На его лице улыбка, когда он смотрит на мои стертые коленки и опухшие губы. Мне приходится отвернутся, потому что этот взгляд смущает и пугает меня, но он тут же подходит ближе и осторожно поворачивает мое лицо к своему.
Я хочу закрыть уши.
- После уроков ты будешь ждать меня возле моей машины. Ты можешь опоздать, но не можешь не прийти, - говорит он спокойно, вглядываясь в мое лицо, - Если ты не придешь, я сам найду тебя. И снова будет больно. Понятно?
На краткой мгновение я снова смотрю в его глаза.
- Я не слышу, Каспер.
Кивок.
Он посмотрел на меня в последний раз, после чего медленно развернулся и спокойной походкой направился к школе.
Какого хрена мне теперь делать? Куда идти после последнего урока? Нужно отпросится у преподавателя раньше, быстро добежать до стоянки и уехать домой. А что, если Эйдан уже будет ждать меня там?
Я не хочу ехать с ним, не хочу слушать то, что он мне говорит обо всем этом. Потому что это гребанная ложь, в которой он пытается убедить меня. Мне совершенно не нравится это дерьмо! Никому такое не нравится! И я не хочу, чтобы произошедшее вчера, случилось снова!
Слезы снова укалывают мои глаза, когда я поднимюсь с асфальта и поворачиваюсь в сторону пустой стоянки. Кровь пропитывает мои гольфы, а слезы капают на пуговицы блузки. Холод отчего-то снова не беспокоит меня. Я просто несусь вперед, будто пытаясь убежать подальше от своей душевной боли. А может я просто плетусь, или бодро иду... не знаю...
Я ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не чувствую. Одна-единственная мысль бьеться в моей голове: Эйдан не прав.
Не прав. Я нормальная. Я не обманываю себя! Это он путает и обманывает меня! Эта грязь не привлекает меня, не нравится мне, пугает мен-

P.S. Спасибо за внимание, дорогие друзья.
Heaven Is Inside You нифига не милая и не романтичная. Жуткая она. Мурашистая. Фу.

 

[Мельхиора]

Какой же он козел...брр
А к матери Арианы могу испытывать лишь отвращение... ни дай бог никому такую мать

 

[fel0-de-se]

Читать дальше...

Сдается мне, Эйдан думает не головой, а головкой. Если ампутировать источник, то проблем станет на порядок меньше.

Часть про родителей понравилась больше, чем лирическое продолжение.

 

[Julka]

Мarat, когда ждать продолжения?

Читать дальше...

я тут пересмотрела твой арт и, учитывая события последней части, что-то начинает вырисовываться

Спасибо за серию

 

[Thio]

Мать Арианы хотелось придушить не меньше, чем Эйдана.

Хотя, кажется, Ариана и Эйдан оба обманывают себя. Эйдан не хочет верить, что любит её, а Ариана не хочет верить, что ей всё же чем-то понравилось всё это ненормальное.

Интересно, появится ли видео реального изнасилования? Ведь наверняка кто-то за ними наблюдал, Ариане же мерещились удаляющиеся шаги и всё такое, а Эйдан никуда не уходил.

 

[Mik@]

Ох-хо-хох... Дождались. На свою голову
Читая серию до коварного свернутого текста, у меня сложилось впечатление, что Эйдан чувствует себя виноватым, что его светлая сторона таки выспалась, проснулась и мучает его теперь. Я даже умудрилась ему посочувствовать, ведь то неконтролируемое состояние, в которое он впадает, очень смахивает на проблемы с психикой. Обалденная фотография с поцелуем у шкафчиков. Здесь остановилась и полюбовалась ей.
В матери я разочаровалась. Я прекрасно представляю, что проблема отсутствия взаимопонимания между "отцами и детьми" - явление довольно частое, но злиться на дочь за то, что ей снились кошмары после того, как она нашла труп?! Да уж, бедная, слабая ее мама, которая бы хотела себе дочку-куклу если не без проблем, то с проблемами банальными и подростковыми. И пожалуй, правильно поступает Ариана, что не рассказывает ей ничего, у ее мамы не хватит сил попробовать помочь дочери.
А теперь... Что случилось дальше?! Неужели мягкое обращение Эйдана с его Каспер - это продуманный план? Не верю... Но он просил сказать, что он урод, что нас возвращает к тем вещам, которые доставляют ему удовольствие... И, похоже, вытрахать Петит из своей головы у него не получилось... Что же у этого подростка в голове творится?! И да, что творится в голове у самой Каспер? Похоже, те, кто говорил, что это ей доставляет удовольствие, были правы. Но ок, если они, извращенцы, нашли друг друга, договорились бы делать все так, чтобы не пришлось замазывать тело малиновым воском и чувствовать боль во всем теле

 

[Helgaleinchen]

Мамаша Петит ужасна. Ужасно и то, что такие существуют на самом деле.
Чем Ариана заслужила такое д***мо?
Про Эйдана и говорить ничего не хочется. Я и раньше-то ему особо не симпатизировала, а теперь он мне глубоко неприятен.
Но хотелось бы серию от его лица. Что происходит у него в голове? Марат говорил, что эта псих-радость с ним неспроста. И кстати, Эйдан произнёс "л-слово":
"Эта шлюха любит меня, поэтому не может оставить в покое."
Ещё мне интересно, знает ли о произошедшем Фаня, и что она намерена предпринять? Авторы, пожалуйста, не убивайте Ариану - мы её любим!

 

[Лёка]

Я прочитала серию. Настроение поганое.

Не прав. Я нормальная. Я не обманываю себя! Это он путает и обманывает меня! Эта грязь не привлекает меня, не нравится мне, пугает мен-

Видимо, Эйдан снова напал на Каспер.

Я, наверное, наивная дурочка, но мне так хотелось, чтобы вдруг все стало хорошо. Эйдан бы поговорил с ней, умолял бы ее простить его, а потом все были бы счастливы. Но сейчас мне кажется, что ничего этого не будет.
Когда Петит было 14 лет она приходила к химику. Она ненавидила его. Он был ей противен. Но по какой-то причине она не могла не пойти к нему. А потом он попытался ее убить. Искалечив ей тело, и окончательно растоптав ее психику.
А потом, вдруг, один из одноклассников стал ей другом. Она выслушала его страшную историю. И наконец смогла рассказать свою. И вдруг он решил, что она ему как друг не нужна. Что она нужна ему как гребанное тело для тра*ханья.
И теперь, когда ей 17, она будет приходить к Эйдану. Она уже ненавидит его. И он уже ей начинает быть противен. Но она не может не придти к нему, потому что он найдет ее и снова будет тра*хать до потери сознания. После Траппа тело ее, можно сказать, зажило, остались лишь шрамы, которые покрывают всю ее спину. И вроде как, душа начала залечиваться, хотя рубцы остались. А залечивалась ее душа, потому что, наконец появился человек, которому она доверяла. А теперь, это человек калечит ее тело, и снова полосует ножом ее душу.

Пока у меня такое впечатление. Эйдан думает, что ей нравится. Но теперь мне кажется, что это далеко не так. Он сделал из нее просто игрушку для тра*ха, как он и хотел. Теперь Вшивая будет носить футболку с надписью на груди "Эйдан Лэнгфилд". И он будет тра*хать ее когда вздумается и где вздумается.

Глупо, наверное, просить... Но Марат. Скажи мне. Ну почему? За что? Неужели ему и правда плевать на нее, и он просто хочет ее иметь и все?
Не могу поверить.

Но хотелось бы серию от его лица. Что происходит у него в голове? Марат говорил, что эта псих-радость с ним неспроста.

Может ему снова позвонила Фанатка, представилась Вшивой и сказала - я так люблю, когда меня тра*хают, когда меня бьют. И он просто свихнулся?

Я тоже боюсь за ее жизнь.
О Господи! Я только что открыла "тизер из будущего". Помните, наша Петит, в туалете, гольфы, юбка, блузка - те же, что на ней сейчас. Нож в руке. Голова. И стертые до крови колени...
Это случится, видимо, в этот день.

Читать дальше...

Вызываю Марата!

 

[Kytty]

*трет переносицу* У меня такое ощущение, что все сошли с ума: Ариана, Эйдан, Солен, месье Петит, мистер Лэнгфилд, Аврора, учитель географии, фотограф, Шарлотта... Безумие.

 

[Hi-hik]

Впервые продолжение меня совсем не порадовало.
Об Эйдане писать не буду, все всё уже написали. А вот то, что Ариана хоть как-то пытается спастись, что ли, не может не радовать, хотя бесит, что она не расскажет про Эйдана шефу полиции, отцу, ведь он совсем не Солен, ну хотя бы Авроре. Что ей мешает? Мне не понять.
Я наверное ступлю, все обсуждают последнею серию, но мне кажется, что похититель специально труп в лесу повесил, знал, что там проведут поиски и хотел, чтобы его нашли. Есть миллион и один способ, чтобы избавится от трупа так, что его в жизнь не найдёшь. Мне кажется, что он (похититель) играет с полицией, Эйданом в кошки-мышки. Окровавленные вещи из этой же оперы.
Что-то я хочу Фанатки, да побольше, чтоб перед сном о ней думать, а не о последних событиях.

ей не было противно, ей было больно.

А откуда мы знаем, что е не было бы противно, если бы не было больно? Просто боль была настолько сильна, что о такой мелочи (по сравнению с болью), как "противно", сознание было не способно думать.

 

[М@RGO]

Читать дальше...

Solal -Psycho Girls & Psycow Boys

Чем-то наших ребят напоминает, точного перевода не нашла, но песня нравится, послушайте)

 

[Svetalana]

Какой же Эйдан урод(((( Как то грустно, обидно и жалко Ариану, за что ей все это(((

 

[Helgaleinchen]

О Господи! Я только что открыла "тизер из будущего". Помните, наша Петит, в туалете, гольфы, юбка, блузка - те же, что на ней сейчас. Нож в руке. Голова. И стертые до крови колени...
Это случится, видимо, в этот день.

Сначала я подумала, что это голова Фанатки, но теперь мне так не кажется.

Я наверное ступлю, все обсуждают последнею серию, но мне кажется, что похититель специально труп в лесу повесил, знал, что там проведут поиски и хотел, чтобы его нашли. Есть миллион и один способ, чтобы избавится от трупа так, что его в жизнь не найдёшь. Мне кажется, что он (похититель) играет с полицией, Эйданом в кошки-мышки. Окровавленные вещи из этой же оперы.

Как вы думаете, не может ли та голова и нож в Арианиных руках быть из той же оперы? Как я уже сказала, сначала я подумала, что это Фанина голова, отрезанная Арианой, даже если это кажется неправдоподобным. А теперь я думаю, что Ариана нашла голову одной из жертв и нож в туалетной кабинке.

 

[Kaira]

Ни разу здесь не отписывалась. Но вот решила поделиться своими мыслями о последних сериях. В то, что творит Эйдан верится с трудом, очень хочется серию от его лица. Меня посетила странная мысль, не знаю, говорил ли кто-нибудь об этом... Может быть поведение Эйдана - это его безумный, извращённый план таким образом защитить Ариану от фанатки или от маньяка, который похищает девушек. Он хочет, чтобы Ариана его ненавидела.
Или как вариант в Эйдана вселилась Фанатка
Но вот скрин из сообщения Лёка, меня полностью сбил с толку.

 

[Лёка]

Вспомнила кое-что еще. Фанатка говорила как-то Эйдану по телефону что-то вроде "Принц, вы принадлежите мне, до тех пор, пока мои рисунки на вашем теле". А теперь Эйдан говорит - Так и должно было быть. На твоем теле должны быть следы того, кому ты принадлежишь.

Ничего не кажется странным?

 

[Mik@]

В то, что творит Эйдан верится с трудом

Ну не знаю... Не хочется, чтобы он себя так вел, но пока Эйдан не проявил себя как хороший мальчик, даже во время общения с Каспер не понятно, кому он больше помогал, себе или ей

 

[La Amante]

А на окончание серии никто не обратил внимания? Почему мысли Каспер так резко обрываются?