Симс-сериал: "Dying to live" - cовместный сериал Рюдзаки и Лайт Ягами

[Рюдзаки]

Серия двадцать вторая

Я схватил трубку и дрожащими от волнения пальцами набрал наш номер, молясь, чтобы трубку подняла моя сестра.

- Алле?
- Каролина?
- Ой, Кларк! Привет!
Казалось бы, сестра моему звонку даже обрадовалась. Ну хорошо. Приступим. Так. Вдох-выдох.
Заткнуть громко орущую совесть не вышло. Но я старался.
- Послушай, ты сама дома?
Я почему-то перешел на громкий шепот. Так, давай, Кларк, эта дура твоя собственная сестра…
- Угу.
«Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста»
- У меня есть для тебя…гхм…небольшая просьба, зайчик.
«Я назвал ее зайчиком? Я правда это сделал?»
- Так вот…ты смогла бы ее выполнить?
Сестра громко засопела в трубку, видимо, напряженно думая.
- Ну…а что мне для этого надо делать?
Я даже начал тупо улыбаться и набрал побольше воздуха, как эта маленькая мымра выпалила:
- А что, что мне достанется за это, а?
Скрипнув зубами, я прошипел:
- Деньги. Короче, слушай. Мне нужны деньги. Небольшая такая сумма. У меня в копилке лежит сотня. Ты…могла бы принести ее мне, а? Могла бы?
На другом конце провода что-то зашуршало, а потом громко захрустело. Мои нервы были на пределе. Тут вопрос жизни и смерти (ну, почти), а она жрет!
- Ну… могу… - видимо, наконец-то проглотив, буркнула она, - а что я получу?
- Ты это уже спрашивала, - буркнул я, - можешь…в копилке еще пятерка лежит. забери ее себе.
- Это мало, - стала умничать эта маленькая дура, - давай десятку. Я так понимаю, мама и папа ничего не должны узнать об этом, а?
А она наглая.
- Пятерку отдам потом. Ты же сегодня ко мне придешь, да? Так вот, принеси деньги.
- Не командуй мной, - сразу же закапризничала та, - а то не принесу ничего.
Первое, что я хотел сделать - это шмякнуть трубку об пол.

Что бы она, как в голливудских фильмах, разлетелась на маленькие кусочки.
- Я. Не. Командую. Тобой. Принеси. Пожалуйста. Деньги.
И тут случилась великое чудо.
- Ну ладно, принесу, - сказала Каролина, - через час приду. Чао.
- Чао, - прошептал я, слушая короткие гудки в трубке.
Она купилась, она все-таки купилась. Ха! Супер!
От радости я даже подпрыгнул в воздух, чем вызвал недоумение проходящего мимо Джубея.

- Что за радость такая? - он удивленно поднял брови.
Поняв, что я выгляжу. как полный идиот, я сразу же сделал серьезное лицо.
- Ах… глупости. Ничего интересного.
- Звонить можно только членам семьи, видимо, твои предки сказали тебе что-то больно радостное, - резюмировал японец.
- Ай... нет, нет, нет, - я быстро пошел в комнату, вызывая огромное недоумение.

***
Моя сестрица пожаловала не через час, а через три. Я прямо весь извелся. Вот ведь идиотка.
- Я уж думал, ты совсем не придешь, - я почесал голову и, схватив ее за локоть, потащил к себе.
- Ау, мне больно! - завыла она и выдралась, - и вообще, если ты будешь себя так со мной вести, то не получишь денег!
- Хорошо, хорошо, - я похлопал ее по голове.
Руки у меня были холодные и мокрые. Да я сам весь трясся от нетерпение. Эти три часа дались мне ой как нелегко. Я там уже просто по стенкам лазить был готов.
Каролина протянула свою ладошку. На ней была сотня. Сотня! Моя сотня!
От радости я схватил сестру и крепко сжал ее.

- Ты точно свихнулся! - выкрикнула она.
- Нет, что ты, что ты, что ты, что ты, - машинально повторял я, а мои глаза были прикованы к волшебной ассигнации. Казалось бы, она просто горела у меня в руках, а портрет президента заманчиво подмигивал мне.
Я выпроводил Каролину и понесся к Джошу.
Он, ни чуть не бывало, сидел на нашем обшарпанном диване. Кстати, о диване. На лечение, как я понимал, предки угрохали кучу денег. А живем мы в таких условиях, будто…даже не знаю. Будто мы в каком-то лагере для детей несостоятельных родителей.
Джошуа поднял на меня глаза, до этого он с видимым интересом читал какую-то книгу.
- Что читаешь? - для приличия осведомился я.
- Биографию Гитлера. „Mein Kampf“. Очень интересная и заслуживающая внимания вещь.

У меня снова поднялась волна злобы к Джошуа, и я даже сжал кулаки, но тут же вспомнил, зачем я к нему пришел. Пришлось давить совесть дальше.
- У меня это…ну…бабки есть, - прошептал я.
- Аааа… - он неприятно засмеялся, - ну, давай их сюда. Завтра получишь.
Я устало кивнул головой. Все вышло так легко, так легко. Теперь все изменится к лучшему.

 

[Рюдзаки]

Серия двадцать третья

- Я не буду больше таскать деньги! – заорала Каролина.
- Тише-тише, - замахал я руками.
- Меня поймали, когда я вытаскивала из маминого кошелька деньги! Я больше не буду этого делать! Из-за тебя мне такую головомойку устроили, а я тебя все равно не сдала!
- Молодец-молодец, - пробормотал я, судорожно сглатывая. – Ты не могла быть осторожней?
- Осторожней?! Ты идиот! Все, я пошла!
- Подожди… как… а деньги?
- Я не буду больше, я не хочу, чтоб на меня орали! – взвизгнула Каролина и быстро ретировалась, оставив меня наедине с грустными мыслями.

Ладно, она это уже три месяца делает, в конце концов, когда-нибудь это должно было случится. Хотя все равно эта идиотка могла быть поосторожней! Вот криворукая! Еще и на мой День Рожденья!
Я стал вспоминать, остались ли у меня еще деньги. Нет, не остались. Вот ведь черт! Я тяжело вздохнул и направился назад к себе в комнату. Разговаривать ни с кем не хотелось. Родители уже навещали меня с утра, достать успели до белого каления.
Ну как же я теперь буду? Я и так совсем мало наркотиков принимал все это время, чтоб не заметили, и то тяжело было. А денег они тут съедали втрое больше, чем на воле. Как говорил мне все время Джош: «Это ж тут большой риск, поэтому и платить больше».
Все мои сбережения очень быстро кончились, пришлось уговорить Каролину понемногу таскать деньги у родителей. Я знаю, что это плохо, но я же тут загнусь без них! Серьезно загнусь! Мне это надо!
Это не значит, что меня не мучила совесть, наоборот мне уже кошмары, что меня ловят, снились чуть ли не каждую ночь, но зато если принять таблетку, все проблемы сразу уходят. А вот теперь нет таблеток, а проблемы есть. Что если Каролина все-таки сдаст меня? От одной мысли меня начинало бросать дрожь.
Я переоделся и залез под одеяло. Примерно через полчаса зашел Джубей, но я претворился спящим, чтобы избежать вечерних разговоров о его ночных похождениях и прочей отвратной фигни.
Вскоре, голоса в коридоре затихли. В клинике пациенты официально легли спать. Еще через некоторое время, когда Джубей уже мирно похрапывал, меня и самого начало клонить в сон.
Сначала мне снилось, что дятел сел на спинку моей кровати и начал стучать своим огромным клювом мне по голове. От этого я проснулся, стук клюва почему-то никуда не делся.
- Как странно… - в слух подумал я и только секунд через десять понял, что стук идет от окна.
Я повернул голову и чуть не заорал. В окне виднелось улыбающееся лицо Тома.
- Господе Иисусе… - обрел я дар речи.

Увидев, что я заметил его, Том улыбнулся еще шире и снова постучал. Джубей забормотал что-то на японском, но я даже не испугался, что он проснется. Моего соседа можно было разбудить только громко заорав что-то в ухо – проверенно.
Я встал с кровати и, подойдя к окну, распахнул его.

- Том! – чуть не заорал я от большой радости.
- Кларк, я тоже знаю, как тебя зовут, - видимо, он был рад не меньше меня. – А ну идем отсюда, тебе что делать в этой психушке, а?
- Тут решетка, если ты не заметил, - сказал я, указывая на проволочную сетку между нами.
- Против лома нет приема, - счастливо ответил мой друг и продемонстрировал большие кусачки.
- А может, не стоит? – неуверенно спросил я.
- Глупости, конечно, стоит, - отрезал Том. – У меня тут друг моего друга сюда по утрам еду завозит, я с ним приехал, с ним и уедем.
- Который сейчас час? – не понял я.
- Четыре утра, а ты что думал? – ухмыльнулся Том и стал старательно перекусывать сетку.
- Мне казалось, я только заснул, - пробормотал я.
- Тебе казалось. Вылазь.
Я высунулся из окна и нервно огляделся по сторонам. А вдруг кто-то заметит? Должен заметить, иначе просто не бывает. Моя совесть орала что есть мочи.
- Давай быстрее, - поторопил меня Том.
Тяжело вздохнув, я залез на подоконник и спрыгнул. Все-таки, мне повезло, что наше отделение было на первом этаже. Не у всех такое везение.
Том резко схватил меня за руку и потянул за собой. Я не успел даже толком прийти в себя, как меня затолкнули в грузовик. Совесть что-то мирно попискивала. Вскоре грузчики, которые то ли действительно не заметили, то ли проигнорировали нас, закончили работу. Машина тронулась.
- Ну, как ты там? – спросил Том.
- Жив, - неуверенно сказал я, чувствуя себя вдруг совершенно свободным человеком, когда вдруг до меня кое-что дошло: - Том, что я ТЕПЕРЬ буду делать?
- У нас можешь жить, - беспечно ответил мой друг.

- Как? – я был уже совершенно не был рад, что выбрался.
- Ну, просто, - отозвался он, пристраиваясь на один из ящиков, я последовал его примеру.
- Я ж теперь домой не могу… - продолжил перерабатывать информацию я, - как же я теперь… что я делать буду… где у вас-то вообще место? Вас там и так уже четыре человека было, а теперь еще…

- Было, - внезапно очень мрачно ответил Том, - а теперь нет.
- Клаудия уехала? – предположил я.
- Нет, - он вдруг замолчал и уставился куда-то мимо меня.
- А… что? – я понимал, что, возможно, не стоило лезть, но, в конце концов, я бы все равно в итоге это узнал.
- Мой отец… - Том снова замолчал.
- Что с ним? – тупо спросил я.
- Он… его нашли… он напился и в общем… да…
- Он что…
- ДА, ОН МЕРТВ! – вдруг заорал Том. – ОН МЕРТВ, МЕРТВ, МЕРТВ, МЕРТВ!
- О… - только и смог выдавить я.
- Он мертв… - сдавленно прошептал Том и вдруг громко зарыдал.

Я не знал, что мне делать. Рыдающего Тома я последний раз видел, когда нам было по десять и он грохнулся с дерева. А сейчас… может, я сплю? Было бы неплохо. Меня только что вытянули из клиники, я, получается, остался на улице, потому что домой вернутся не мог, и тут еще отец Тома. Я почувствовал себя достаточно беспомощно. Успокаивать людей я никогда не умел.
- Том… ну… я… я очень соболезную…
Том не ответил, только продолжал громко всхлипывать. Я нерешительно обнял его за плечи. Ну что мне еще делать? Как же ужасно чувствовать себя таким беспомощным!

 

[Рюдзаки]

Серия двадцать четвертая

Кларк: Мне надоело.
Хайнкель: А меня уж ты как достал. Молчи уж лучше.
Кларк: Это тебе надоело?! И у тебя хватает наглости?
Хайнкель: Я... (тут у Хайнкель ломаемся карандаш, и пока она идет за оранжевым штабило, Клар прекращает ныть) За работу.
Кларк: Нет! Вы мне ВСЕ надоели! Я... я еле выдержал это с Джубеем!
Хайнкель: Джубеем? Извини, не я его придумывала. И не Юми. Если хочешь поорать на создателей - топай в Японию.
Кларк: Послушай. Я ничего вам не сделал. Ровным счетом ничего. Зачем мне такие мучения? Или нет, лучше - за что?
Хайнкель: Мой милый мальчик, ты - плод больной фантазии меня и Юмико. Сейчас еще нет пяти утра. Ты издеваешься? Кышь.
Юмико на заднем плане: Тоже мне, права тут еще качает, наркоман хренов... Будешь вытсупать - мы тебя вообще убьем.

***
Это было так сюрреально. Подходит ли это слово сюда? По правильности, так сказать? Не знаю. Но я почему-то уверен, что подходит, причем процентов на сто.
Кейт, которая не хотела отлипать от меня,

Клаудия, кидающая мне хмурые взгляды, Том, который тихонько всхлипывал. Мне было неудобно. Почему-то я чувствовал вину перед ними всеми. Почему? Не знаю. Может, потому что влез в чужое горе. Влез? Нет, не влез, меня втащили. Я ведь не причем.
***
- Мне рассказывали о ваших похождениях, - осведомила меня сестра моего лучшего друга.
- А как это? - мгновенно отозвалась Кейт.
- Да никак, забудь, дорогая. Лучше ешь быстрее.
- Ага, - рассеяно пробормотал я. Так, это хорошо или плохо? У нее такой непринужденный тон.
- Наверное, и целоваться лучше умеешь, - хмыкнула Клаудия, делая вид, что с большим интересом смотрит телевизор.

А ведь она еще помнит! Вот ведь... что ей ответить, я не нашелся.
- А сколько же девочек с хорошенькими мордашками успели... хм... переспать с тобой, до того, как тебе исполнилось 16, а, Казанова? Я поспорю, намного больше, чем я даже могу себе представить.

У меня отвисла челюсть. Это еще что?! Она имеет какое-то право меня осуждать?! Тоже мне, фифа! Еще самой 16-ти не было, а уже ребенка родила! И друзей у нее было о-го-го! И Джорджа она... дура.
Я уже открыл рот, чтобы высказать Клаудии все, что я о ней думаю, но моя племянница перебила меня.
- А кто такой Казанова, мама?
Девушка мило улыбнулась.
- Это такой большой дурак, зайчик. Ну все, беги в детский сад, а то опоздаешь!
Ребенок кивнул, махнул нам рукой и выбежал в огромный и жестокий мир.

Я - Казанова?
Да, у меня было много подруг, но это даже не значит, что я хотел со всеми начинать что-то серьезное. Это нормально для парня моего возраста!
«У куриц нет слов. Но у нас есть», - послышалось из телевизора.
- Занимательная реклама для спасения птиц, - громко засмеялась Клаудия.
Я фыркнул. Я был возмущен. Я был ужасно возмущен. Как никогда, пожалуй.
- Послушай меня... - начал я, но тут... о Боже, только не опять! Скажи мне, что это неправда! Пожалуйста! Я так больше не могу!
Клаудия рыдала. Женщины! То они смеются, а через пару секунд уже рыдают.

- К-кладуия...
Как-то я прочел, что мужчины делятся на две группы - одни теряются, когда женщина плачет, а другие кидаются с ней обжиматься. Точнее, ее обнимать. Я относился к первой группе.
- Кларк, подойди, пожалуйста сюда, я тебя очень прошу... - она встала.
Что она хочет?!
Пришлось подойти. Такой реакции я от нее не ожидал - она мгновенно схватила меня и прижала к себе, рыдая теперь во весь голос.
- Уррг, - я, прижатый к груди, перестал получать воздух, и даже сделал одну неловкую попытку вырваться, но цепкие руки схватили меня так, будто я был последним билетом на переполненный поезд.

- Клааааарк... я так больше не могу... папа умер... и... и... мы теперь совсем одни... я не могу, не могу, - вслипывала она, - у меня больше нет сил! Ты себе представить не можешь, как мне плохо...
- Мне очень жаль, - наконец-то выдавил я из себя что-то осмысленное, - но... извини... я ничем...
- МНЕ УЖЕ ХВАТАЕТ ТОГО, ЧТО ТЫ ТУТ! - заорала она так, что у меня чуть не заложило уши. - Все они тут вокруг, все эти так называемые друзья... да черт, где они теперь, когда нам так нужна помощь?! А... а ведь мы в каком-то плане родстеннники... Кларк, ты нас не оставишь?! Ты обещаешь мне?! Ты нас не оставишь, ты же будешь с нами?!
- Я... я постараюсь.

 

[Рюдзаки]

Краткое предисловие: «Да уж, и года не прошло», - подумают сейчас, наверное, наши неимоверно терпеливые читатели. И самое невероятное: они будут правы! Года еще действительно не прошло! В это тяжело поверить, но последняя серия датирована 04.09.2005.
Воистину невероятен еще и сам тот факт, что мы, сами того от себя не ожидая, таки пишем эту вот 25ую серию. Мы пишем ее, дамы и господа! Лед, как говорится, тронулся!
Достаточно вещей изменилось за это время, вероятно, претерпел и некоторые изменения наш стиль. По крайней мере, перечитав наше творение сейчас, я (Рюдзаки, Людвиг, Юми, Аня) пришла к выводу, что сейчас многое написала бы по-другому.
МНЕ БЫЛО 15 ЛЕТ, КОГДА МЫ НАЧАЛИ ЭТОТ СЕРИАЛ, А ХАЙНКЕЛЬ-ЛАЙТУ ЯГАМИ-ВИЛЬГЕЛЬМУ-КАТЕ 14 (почти 15). СЕЙЧАС МНЕ ПОЧТИ 17, А МОЕМУ ГЛУБОКО ЛЮБИМОМУ СОАВТОРУ 16!!
Люди, это действительно непостижимый срок, если об этом задуматься. Мы измывались над Кларком столько времени! Заставляли его страдать и мучиться и непреодолимо вели к той судьбе, которая была предрешена тем холодным днем на зимних каникулах, в Кобленце, когда мы пропустили нужную остановку и шли вниз с горы в магазин, обсуждая сюжет на наш сериал.
Уже тогда мы были крайне жестоки, надеюсь, вы скоро это увидите.

Последним штрихом в этой картине последует представление нашего фотографа (хотя представлять ее излишне, кто ее тут не знает?): Акулину. Поскольку Кларк и компания в своем первоначальном виде, к сожалению, уже не существуют, Акулина согласилась делать фотографии для этого сериала, в чем мы ей безмерно благодарны.

Дорогие читатели, ваше терпение не знает границ. Надеюсь, вы будете вознаграждены за это подобающим образом.
ЗЫ: Всяческой критики ждем и будем очень рады.
ЗЫЫ: И, кстати, мы снова поменяли ники. Жизнь – переменчивая штука.
Dobble L Inc

Серия двадцать пятая

«Я постараюсь», - сказал я Клаудии в тот день, но вреда от меня, кажется, было больше, чем пользы.
Было неприятно признавать, но я остался избалованным ребенком из богатой семьи – теперь уж это стало понятно. Жить в спартанских условиях я привык еще в клинике, но именно это заведение приучило меня есть по расписанию. Здесь же всю семью прокармливала практически одна Клаудия, только иногда деньги приносил еще и Том, так что о регулярном приеме пищи и речи не шло, кроме того, все ограничивалось покупкой консервов и полуфабрикатов.
На это мой желудок бунтовал с необычайным упрямством, пока дело не дошло до гастрита.

Лежа плашмя на кровати, принадлежащей когда-то отцу Тома, и вдыхая засевший глубоко в матрасе запах спирта и еще чего-то совершенно отвратного, я невольно думал о своей семье и о том, какую медвежью услугу оказал мне мой лучший друг. Возможно, меня бы уже даже выпустили из клиники, и я сидел бы сейчас дома, выслушивая вздохи матери о моем поведении, а жизнь Тома оставалась бы для меня недосягаемой вещью, которую я видел только с лучшей стороны, как символ абсолютной свободы… чужая судьба, не моя.
Я вспоминал о том, как в детстве мечтал жить вместе с Томом, практически не ходить в школу, бегать босиком по лужам, есть, что я захочу, иметь отца, который ничего мне не запрещает. Каким же я был наивным ребенком… а ведь считал себя уже в том возрасте умным и взрослым.
И так шли дни. К тому времени, как гастрит почти прошел, сильно похолодало. Ветер врывался через трещины в оконных рамах и огромную щель между дверью и порогом, даже сквозь стены. Когда шел дождь, начинала протекать крыша – большое мокрое пятно на потолке с каждым днем становилось все больше и больше.
- Знаешь что, Кларк? – весело выдал Том, пытаясь прикрутить к стулу отвалившуюся ножку. Его вечно хорошее настроение медленно начинало бесить не только Клаудию, но и меня.

- Что? – кисло спросил я, глядя на то, как в ведро с потолка капает вода.
Бам-бам-бам, с металлическим звоном ударялись капли об дно. Плюх-плюх-плюх, вдруг начались более приглушенные удары об воду.
- Я нашел нам работу, - сообщил мой друг.
- Где? – без особого энтузиазма отозвался я, Том часто находил работу, но никогда на ней не задерживался.
- Грузчиками на стройке – туда людей как раз ищут.
Я с удивлением посмотрел на него. С ума сошел?
- Том, я не знаю, как ты, но у меня не та кондиция, чтобы работать грузчиком.

- Так качай мускулы!
- Да и сам посуди, кто меня возьмет? У меня же теперь документов нет.
- Ну так работаем-то по-черному, идиот, - рассмеялся Том. – Кстати, твои родители снова подали объявление.
С этими словами он швырнул мне газету. В разделе «Ищу» я сразу увидел свою фотографию.
«Разыскивается!
Кларк Мэнфилд, 16/170/65, длинные, светлые, вьющиеся волосы, карие глаза. Сбежал из дома месяц назад. Вознаграждение за любую информацию гарантировано!
Телефон: XX-XX-XX-XX»
И все бы это выглядело сухо и равнодушно, если бы не приписка внизу:
«Кларк, если ты это читаешь, пожалуйста, вернись домой! Мы тебя очень любим и ждем!»

От последней строчки у меня предательски защипало в глазах. «Любим и ждем»… возможно, действительно стоило вернуться…
Эта мысль приходила в голову почти каждый день, но пока так и не взяла верх.

- Ты только посмотри! – фыркнул Том: - «Сбежал из дома»! Нет, чтоб так и написать «Сын-наркоман сбежал из клиники».
В этот момент мне захотелось повалить Тома на землю и хорошенько избить, но вместо этого я пренебрежительным тоном сказал:
- Ну, так у отца ж фирма, не хочет, чтоб кто-то узнал, что у него за сынок.
«Том прав, - попытался я уговорить себя, - они не хотят такого сына как меня, иначе бы написали, как есть – они хотят Джорджа, а не Кларка, если бы Джордж был жив, они бы меня даже не искали…»
- Слышь, Кларк, тебе надо что-то с внешностью делать… а то тебя ж любой идиот узнает… - задумчиво протянул Том, - постригись, а?
- Нет, - сухо ответил я – даже если когда-то я не любил свои волосы, эта прическа была частью меня.
- А что тогда делать прикажешь? Борода у тебя еще не особо растет, чтоб отпустить.
Я рассеяно провел рукой по подбородку, пальцы кольнуло несколько волос. Еще как растет! Конечно, это было глупо, но я не мог не чувствовать гордость от своей небольшой щетины.
- Тогда хоть в хвост волосы убери, - предложил тем временем Том.
- Уберу-уберу.
- Значит, завтра пойдем на стройку. Нам в пять надо быть там.
Я с сомнением кивнул. Деньги ведь были нужны, в конце концов…

Ночью я проснулся не от привычной боли в животе, а оттого, что на лоб упала капля воды. Через несколько секунд за ней последовала вторая, потом третья. Черт подери!
За окном шумел дождь, через оконную раму продувал ветер, а от стен снова веяло замогильным холодом. Я перевернулся набок, спасаясь от капающей воды, но вскоре снова почувствовал что-то мокрое, на этот раз на щеке.
Шлеп-шлеп-шлеп, - стучала падающая в уже полное ведро вода, - шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп.
Недалеко сопел Том, что-то пробормотала во сне Кейт, перевернулась на другой бок Клаудия.
Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп, - этот звук начал сводить меня с ума.
Я попытался закрыть глаза, но он по-прежнему преследовал меня. Чертово ведро стояло у самой моей кровати… будь оно все проклято!
Холодно, мокро, гадко… я шел по лужам, мимо меня проходил какой-то человек с зонтом.
«Холодно?» - спросил он.
«Очень…»
«Хочешь под мой зонт?»

«Если можно», - с радостью ответил я.
«Мы очень любим и ждем тебя, пойдем домой», - грустно сказал человек.
Я поднял голову и сразу же узнал его.
«Пап!»
«Идем, Джордж, идем домой…»
«Я не Джордж, я Кларк!» - негодующе ответил я. Как он смеет путать меня с моим братом?
«Кларк?» - недоуменно переспросил отец.
«Да, Кларк! Твой младший сын!»
«Мой младший сын мертв, я ищу Джорджа», - мужчина отвернулся и пошел дальше, оставив меня стоять под дождем.

Шлеп-шлеп-шлеп, раздались за спиной шаги. Я обернулся и увидел гнома Спарки.
«Идем лучше к нам, - сказал он противным, скрипучим голосом, - нам ты нужен, им – нет»
Шлеп-шлеп, он подошел ближе.
«Да, им нужен Джордж… - признал я, - но Джордж мертв, а не я»
«Конечно, мы убили Джорджа, чтобы они любили тебя, но, видишь, он все еще нужен им больше, чем ты. Возможно, они бы полюбили тебя, если бы ты сказал им, кто убил Джорджа»

Дождь продолжал лить, капли воды затекли мне за пазуху, стало невыносимо холодно и тоскливо. Я никому, никому, никому не нужен… только дурацкому садовому гному…
«Они были бы рады, если бы мертв был ты, а не Джордж, - сказал Спарки, - зачем им нужен сын-наркоман?»
По телу прошел озноб, а вода все текла и текла. Я утону здесь, - понял я, - утону и никто обо мне не вспомнит!

Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп, послышалось отовсюду. Я стал озираться, пытаясь увидеть, кто идет, но вдруг понял, что стою на улице один.
Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп.
Я проснулся, когда очередная капля воды затекла мне в ухо. Было еще темно.
Дождь бился об стекло, с потолка на меня текло все больше и больше воды.
- Мама, крыша опять протекает! – услышал я выкрик Кейт.
Кто-то включил свет, кто-то начал ругаться и что-то орать, а мне уже казалось, что я плаваю в своей кровати.
- Жарко как… - прохрипел я, вдруг поняв, что вдыхаю горячий воздух. Все вокруг было горячим.
- Только этого не хватало! – пробормотал кто-то над моим ухом. – КЛАРК! Вот дубина!
- Я заболел? – неожиданно пришло в голову.
- Ах, да что ты говоришь! – раздраженно воскликнула Клаудия. – Том, сейчас же поставь вон то ведро сюда! И помоги мне передвинуть кровать Кларка! На него тут уже потоки текут!
- Мне ж сегодня на работу… на стройку…
- Ага, конечно, хотела бы я на это посмотреть, идиот. Лежи уже, тебе повезло, что у меня сегодня выходной.
- Мам, почему Кларк болеет чаще, чем я?
- Потому что идиот он, солнышко, мачо чертов…
«Я не мачо», - хотел сказать я, но вместо этого закашлялся и закрыл глаза.

 

[Рюдзаки]

Серия двадцать шестая

Минералка была горькой. Я с трудом удержался, чтобы не выплюнуть ее на стол, но, бросив быстрый взгляд на Кейт, спокойно пьющую эту гадость, через силу сглотнул.
- Может, лучше выпьешь кипяченую воду?
Кипяченая вода тоже была достаточно гадкой, но уж точно получше того, что сейчас пила моя племянница.
- Да ну, чего уж там, тебе что, эта не нравится?

- Нравится, конечно, - покривил я душой.
- Неправда! Врешь! – девчушка покачала пальцем. - Я же видела, как ты сморщился.
- Что, было так заметно?
Ужасное поражение, что уж сказать. Когда я был в ее возрасте, я, наверное, никогда бы не называл минеральную воду такого качества хорошей, или сказал бы, что она мне нравится. Но моя жизнь протекала в совсем других условиях.

Когда я глядел на Кейт, у меня начинало щемить сердце.
Такое маленькое, хрупкое существо, живет в ужасающих условиях, питается непонятно чем, а уж игрушки… плюшевый мишка со свалявшейся шерстью, жуткими глазками-пуговицами, несколько пластмассовых пупсов, разрисованных фломастерами, парочка машинок, в которые она, несмотря на то, что девчонка, играла с удовольствием. Все это добро было милосердно отдано какой-то очередной организацией, считающей своим долгом раздавать детям из неблагополучных семей поддержанные игрушки, да и только те, что пострашнее. Правда, были еще три куклы, абсолютно не вписывающиеся в эту картину – наши с Томом подарки на разные праздники.

К ним Кейт относилась особенно бережно – Клаудия сшила одной из них штаны и рубашку, и моя племянница утверждала, что эта кукла парень, который волею судьбы был похож на девушку.
- Было! – Кейт вырвала меня из раздумий.

- Извини, не хотел…
- За что извиняться?
- А? - она окончательно запутала меня.
Я закашлял. Валяться в кровати два дня, постоянно переходя от спящего состояния в полу спящее – то еще удовольствие. Температура то поднималась, то спадала, меня часто душил сильный кашель.
- Ой, я тебе чай забыла дать, мама ведь просила! – девочка встрепенулась и побежала ставить чайник. Вернувшись, она, совсем по взрослому, откинула волосы назад и заявила:
- Слушай, а ты страшно хрипишь! Ужас!

Я сделал попытку засмеяться, но вновь зашелся в кашле.
После слишком крепкого чая, сделанного Кейт, меня сморило.

***

Кто-то гладил меня по голове. Чьи-то тонкие, холодные пальцы…
- Ммм… - я приоткрыл один глаз, - К-клаудия…
- Да, не Том уж точно.
В комнату светила огромная, круглая луна. Я слегка повернул голову – ни Тома, ни Кейт не было, их кровати были нетронуты, Клаудия на корточках сидела перед кроватью, и, слегка нахмурившись, убирала волосы с моего лица.
- А где… - прохрипел я, но девушка быстро закрыла мне рот рукой.
- Не говори ничего, и так ведь не сможешь, дурак. Я сделаю для тебя чай.
После трех чашек мой голос вернулся.
- Сейчас совсем не так поздно, как ты думаешь, - Клаудия откинула волосы назад, совсем, как это сделала сегодня Кейт, - всего-то час ночи.
- Погоди, «всего-то час ночи»?! А куда делись Том с Кейт?

- Так в магазин поехали, - буркнула девушка, - у нас безнадежно пустой холодильник, достаточно известный в этом, с позволения сказать, доме, феномен. Кейт не могла заснуть, и Том взял ее с собой. Это не должно значить, что я такое позволяю и приветствую, ребенок уже в девять часов должен спать и видеть десятый по счету сон, но сегодня заснуть она не могла, я ее укладывала, укладывала, а она… - девушка закусила губу, - она не хотела спать, я решила, что, может, ей можно заснуть сегодня, когда она захочет, ну, Том предложил ее взять с собой, в ближайший магазин, который 24 часа открыт, и…
- Клаудия, - прошептал я, - Клаудия, не нервничай! Ты хорошая мать, ты даешь Кейт все, что только можешь!
Я прекрасно понимал, что сестра моего лучшего друга все время мучилась из-за того, что считала, будто она плохая мать, потому что не может дать Кейт все, что хочет, потому что слишком много работает и уделяет дочери слишком мало времени и еще бог знает почему.
- Кларк, я сделала столько глупостей, - девушка тихо всхлипнула и прижалась щекой к моей груди, - не Кейт… нет, я бы никогда не отказалась от моей дочери… я знаю, что это тоже была ошибка, рожать ее, но знаешь что? – в голосе мелькнули агрессивные нотки. – Была бы у меня возможность хоть тысячу раз перемотать время назад, я бы все тысячу раз поступила бы так же! Твой брат был большой глупостью, но без него бы никогда не было моей дочери.

Но было же столько вещей, которые я была обязана сделать по-другому! Столько вещей… - она внезапно замолчала и еще сильнее прижалась ко мне, ее плечи тряслись, - у теб-бя… с-сердце б-бьется… - раздалась сквозь тихие всхлипывания непонятно к чему сказанная фраза.

Покраснев, я неуверенно положил руку на ее голову и провел по рыжим волосам. Почему-то с Клаудией мне никогда не удавалось вести себя «как настоящий мужчина» и выступать в роли защитника. Наверное, потому что ее я воспринимал совсем не так, как моих подружек – как сильную девушку, практически даже взрослую женщину, как хорошую мать, тянущую на себе всю эту семью, как сестру Тома, которой мы в детстве хотели подложить дохлую кошку в постель, в конце концов!
И тут, в один единственный момент в голове будто включили свет: она такая же, как и они все. Я понял, что стараюсь не дышать, боясь вспугнуть ее.
«Ты хочешь только секса, - подсказал мозг, - это вполне нормально для парня твоего возраста».
«Ничего я не хочу!» - огрызнулся я сам на себя.
«Хочешь».
- Кларк, ты хорошо пахнешь, - услышал я голос Клаудии, чье лицо вдруг как-то незаметно оказалось прямо рядом с моим, - у тебя такие мягкие волосы. У меня никогда не было таких, а я ведь всегда хотела, отращивала свои, покупала разные кондиционеры и держала их ровно столько, сколько стояло на упаковке. Но, как видишь, желанного результата я не добилась до сих пор. А у тебя они от природы. Завидую.
Она накрутила один из моих локонов себе на палец и грустно улыбнулась.
- У твоего брата не было таких шикарных волос. Только у тебя. Интересно, а какие они у твоей сестры, а? Наверное, я фетишистка, - она засмеялась громким, истеричным смехом и через пару секунд я почувствовал ее губы, скользящие по моей щеке.
Сердце бешено забилось. Будь, что будет.

 

[Рюдзаки]

Серия двадцать седьмая
- Как спалось с моей сестрой?
Если бы действие происходило в фильме или в каком-нибудь сериале, где на заднем плане то и дело раздается смех зрителей, то я бы обязательно пил воду и в этот самый момент картинной поперхнулся и выплюнул бы ее в лицо Тому.
К сожалению, я ничего не пил, а плюнуть в наглую, улыбающуюся от уха до уха, рожу моего друга очень хотелось.
Даже не знаю, что было хуже – сам факт, что он откуда-то ЗНАЛ или то, что в другом углу комнаты Кейт играла в куклы, всем своим видом показывая, что совсем, вот ничуточку, не подслушивает.
Хоть Клаудии не было, и на том спасибо. В данный момент она должна была находиться на своей второй работе и прийти только около часа ночи.
- О чем ты? – предпринял я слабую попытку отделаться.
Том раздраженно махнул рукой.

- Вот уж нашел, что отрицать. Во-первых, я все равно точно знаю, а, во-вторых, ничего против не имею.
- Ля-ля-ля, - внесла свою лепту в разговор Кейт, махая в воздухе куклой. - Ой, как ты красиво поешь!
- Том… - начал я.
- В конце концов, - не обращая внимания ни на что, продолжал он, - ты – мой лучший друг, она – моя родная сестра. Мы живем в одном доме, да что уж там, даже в одной комнате! Я очень даже за то, чтобы ты ее время от времени...
- ЛЯ. ЛЯ. ЛЯ! – выразительно заметила Кейт из своего угла.

- Тут ребенок, - прошипел я.
Этот аргумент заставил Тома опомниться. На несколько секунд воцарилась неловкая тишина.
- Слушай, идем-ка горло промочим, а? – внезапно выдал мой друг. – Ты ж уже нормально себя чувствуешь, а?
Я неуверенно кивнул.
- Вот и отлично. Давай, одевайся.
- А Кейт?
- А что с Кейт? – с искренним непониманием спросил он. – Сама спать не ляжет, что ли?
И в который раз за последнее время я понял, что Том несказанно меня раздражает – за то, что никогда не воспринимает что-либо всерьез и за то, что всегда сначала делает что-то, а потом уж думает. Как сейчас, например. Ну как он мог куда-то уходить, а ребенка бросить одного дома в девять вечера?
- Да ты с ума сошел! – выпалил я.
- Конечно, лягу! – внезапно вмешалась моя племянница. – Да я часто сама спать ложусь.

- Вот видишь! – Том победно улыбнулся, будто маленький ребенок, нашедший какую-то дурацкую причину для того, чтобы получить конфету до ужина, чем разозлил меня еще больше.
Он вообще стал вести себя как-то совсем не так, как раньше. Нет, нельзя сказать, что Том когда-либо утруждал себя лишними размышлениями или особо заботился о чувствах окружающих. Но его детство прошло в основном на улице, так что для таких условий он вырос поразительно хорошим человеком. И все-таки… раньше он был другим, раньше я не чувствовал такого раздражения, разговаривая с ним.

«А может, это ты изменился, а не он?» - подсказал внутренний голос.
И это тоже могло быть. А еще он потерял отца, совсем недавно. Страдает ли он из-за этого?
Я вдруг понял, что впервые задаюсь этим вопросом. Хоть в ту ночь, когда Том забрал меня из больницы, он и плакал из-за этого, с тех пор он вел себя настолько весело и безмятежно, что та сцена постепенно стала казаться мне сюрреальной.
Что он вообще чувствует теперь? Рыдает ли иногда по ночам, вспоминая об отце? Какой же из меня друг, если я этого не знаю?
Я бросил своих родителей и теперь вот живу в одном доме с людьми, у которых и отца и мать отобрала жизнь. Наверное, Том считает меня ужасным человеком… он бы, наверное, отдал все за то, чтобы иметь нормальный дом.
Завидовал ли он мне когда-либо? А вдруг он забрал меня из больницы, оторвал меня от моей семьи, именно из зависти, чтобы лишить меня того, чего и сам был лишен?
На меня резко нахлынула волна отвращения и стыда. Да как я вообще мог подумать такое?! Гадко, просто отвратительно… я же его друг!
Я снова посмотрел на Тома и больше не ощутил раздражения, только жалость.
- Ладно… если хочешь, можем пойти и выпить… если в этом и правда нет ничего такого…
- Конечно, идем! – расплылся в широкой улыбке он.

 

[Рюдзаки]

В другой бы раз я начал возмущаться по поводу «маменькиного сыночка», но шок пересилил гордость.
Бармен еще раз пристально посмотрел на меня и ушел обслуживать других посетителей.
- Какой к черту преступник? – тут же прошипел я.
Том лениво махнул рукой:
- Да так, я ему рассказывал как-то, когда хорошенько набрался, что тот мой друг, с которым я когда-то приходил, теперь в тюрьму за убийство попал, а щас сбежал и у меня живет, - увидев написанный на моем лице ужас, он поспешно прибавил: - Да ты не боись, он нормальный мужик – не донесет.

Да, как бы Том ни менялся, по крайней мере, одну свою черту он сохранил – бахвальство.
- Слушай, а попробовать одну вещь хочешь? – спросил он несколькими стаканами позже.
- Нет, - поспешно ответил я, понимая, о чем идет речь. Мне действительно совершенно не хотелось, хоть это было и странно. Видимо, стресс и болезнь сделали то, чего не смогли добиться врачи.
- Да ну тебя… у меня как раз кое-что хорошее есть. Давай, а?

- Нет, - повторил я.
- Кларк, ну что с тобой? Да не буду я тебя больше из-за Клаудии донимать. Все – забыли, ничего я об этом не знаю, окей? Не злись.
Что-то было в его голосе такое, что снова заставило меня почувствовать стыд непонятно за что.

- Ну ладно, - через силу выдавил я, - давай эту свою «вещь».
Том просиял. Неужели это все, что ему надо для счастья? В этот момент мне стало страшно грустно.

 

[Akulina]

Катя, Аня! Герои моего сериала поздравляют вас, Кларка и компанию с Новым Годом! Пусть и в вашей жизни, и в жизни вашего героя все сложится хорошо! Счастья вам, удачи, радости и творческого вдохновения!

 

[Рюдзаки]

Akulina
Спасибо большое Тебе тоже всего хорошего в 2007ом году!