А кто говорит про атрибуты? *в свою очередь ухмыльнулся Пьер* Я говорил про аксессуары! Стальные наручники, конечно, частным лицам иметь запрещено. Но что, если они
кожаные? Такие можно купить в любом секс-шопе или заказать по интернету совершенно легально, хоть с розовыми перьями, хоть без. Ну а то, что обычному человеку из таких наручников никогда самостоятельно не освободиться, закон уже не волнует. Очень удобно, правда?
Да, я неплохой пловец. Обтекаемая форма тела и всё такое. Но Бэль, на крыше моего подвала располагался общественный туалет! Ты правда считаешь, что устроить в нём бассейн было бы хорошей идеей? А в моём новом доме на крыше разбита лужайка, и на ней даже стоял детский надувной бассейн, но его уже увезли. Но я тут подумал... наверное, та здоровенная прямоугольная дыра в земле на заднем дворе - не ремонтная яма для летающих тарелок, а именно пустой бассейн. Просто добавь воды.
И... я уже пытался прибрать мир к рукам. Должен сказать, это принесло мне массу удовольствия. Но никогда, будучи одним из хозяев мира, я не чувствовал себя таким счастливым, как вот сейчас. Так что не стоит оно того. Конечно, это тоже всего лишь моё частное мнение.
Охотно верю, что ты и в школе могла обогнать любого. Я видел, как ты бегаешь. Быстро.
*Девушка, которая отказывается от подарков? Это не укладывалось у Пьера в голове*
Как, госпожа капитан?! Неужели Вам не свойственно любопытство? Бросьте, Вы же детектив, а детективы все любопытны по природе своей, это непременное условие их работы! *Он засмеялся* Бэль, это ведь не просто подарок, это
сюрприз. Что там, в этом ящике? Неизвестно! Та-айна, покрытая мра-аком! *провыл он самым загадочным голосом* И не узнаешь, пока не откроешь. А вдруг там... *он театрально ахнул и прижал ладонь к губам* даже страшно представить что! А впрочем *добавил он с деланным равнодушием* я не настаиваю. Не хочешь - не надо. Постоит пока в уголке, никуда не денется. А кстати, Бэль, когда твой день рождения? Ты ведь *он на секунда прищурился, задумавшись* телец, верно? Или овен?
*Когда Бэль, вопреки опасениям Пьера, почти без колебаний согласилась на массаж, Пьер даже пошатнулся и сглотнул ком в горле. Его сознание буквально затопила волна благодарности - не имеющая ничего общего с сексуальным возбуждением, что бы там ни вопил снизу дедушка Зигмунд. Из недавно прочитанной книги по истории средневековых пыток Пьер знал, что подошвы ног - самая чувствительная область человеческого тела. Плотность нервных окончаний там вчетверо выше, чем даже на кончике языка! Протягивая ему свои ноги, Бэль оказывала знак величайшего доверия, возможного между двумя людьми. "Счастье - это когда тебе доверяют",- вспомнил Пьер известную цитату, но не смог вспомнить, чья она и откуда.*
Очень... хорошо. Сейчас, одну минуточку.
*Пьер присел у ног Бэль, собрался с духом и взял её ступни в свои руки. Так, как ему показалось удобно. Если бы он узнал, что это классическая начальная позиция для массажа, то, наверное, очень удивился.*
Я... примерно представляю, что делать, но только в общих чертах. Поправляй меня, если что, ладно? Эх, жаль, нет под рукой учебника по рефлексологии и фломастера, чтобы нарисовать тут детальную схему
, было бы сподручнее. Ну, попробую так...
*Пьер прикрыл глаза и сосредоточился на ощущениях в кончиках пальцев. Через секунду его ладони почувствовали холод, в пальцах закололо, а затем вверх к запястьям поднялась тёплая волна, словно одев руки в бархатный кокон. Пьер приложил ладони к подошвам Бэль, представляя себе, что его руки - это нагретые солнцем камни, и через пальцы вытекает ровный сухой жар. В ответ он почувствовал слабое биение и присмотрелся внимательно. Не глазами, конечно - пальцами. От подошв исходило спокойное ровное сияние, розовато-оранжевое, мерно пульсирующее без резких перепадов цвета, без сбоев или мерцания, и Пьер порадовался, что Бэль, судя по всему, совершенно здорова. Разве что чем-то слегка взволнована.
Осторожно и неторопливо он начал массировать одну ногу, потом другую. Буквально на ощупь (глаза он закрыл, чтобы не отвлекаться) находил те места, где под кожей скапливалась напряжённая усталость, мутно-красноватая на ровном оранжевом свечении, и разгонял её мягкими надавливаниями. Пьер знал, что он полный профан в медицине и просто не рисковал надавить сильнее, чтобы случайно не навредить. По его мнению, пульсирующий свет, видимый руками, являлся ничем иным, как током крови, который его подсознание переводило в удобную для понимания картинку. Наверняка профессиональный терапевт смог бы получить больше информации от своих ладоней. Ему бы предстали таблицы, схемы и диаграммы, с подробными данными о частоте пульса, глубине дыхания, содержании сахара в крови... что там ещё обычно интересует терапевтов. Пьеру же приходилось довольствоваться вот такой примитивной картинкой.
Он старательно разминал и грел в руках каждую ступню, с удовольствием наблюдая, как свечение становится всё ярче и насыщеннее, переходя из розовато-оранжевого просто в розовое. Значит, кровь бежит свободнее, а напряжение уходит.
Приходилось часто менять положение рук
, и Пьер тщательно следил, чтобы его пальцы не двигались по коже, а лежали каждый раз на одном месте, только надавливая и массируя, но не скользя. Может, в другой раз, но не сегодня. Он и сам не знал, почему. Просто так казалось правильно. Пьер полагался на своё чутьё, потому что теоретических знаний у него не было.
Сколько прошло времени, он не мог бы сказать. Вряд ли много. Может, всего минуты три, может, десять или пятнадцать. Когда, по его мнению, пульсирующий розовый свет стал выглядеть приемлемо и не в его слабых силах было ещё что-то улучшить, Пьер открыл глаза и застенчиво спросил: "Ну как..? Нормально?". И от смущения виновато прикоснулся колючей бородой к тёплой ступне, которую всё ещё держал в руках.*
