фра Чезаре
Гуру
Forever Free написал(а):
Здравствуй, Макс! У нас светает,
За окном метет дерьмо,
Ветер воет, кошки лают,
Я пишу тебе письмо.
Объяснять свое решенье
Я не стану никому.
Это - наши отношенья,
Их другие не поймут.
Я-то помню - кий двухъярдный
Лег на палец меловой,
И пронесся шар бильярдный
Над моею головой.
И от нервной перегрузки
Я рычал как царь зверей:
"Слушай, Мельцин! Ты... не русский!
Ты - не русский, ты - еврей!"
Ну да ладно, дело в прошлом,
Не о том мои стихи.
В самом деле, было б пошлым
Помнить старые грехи.
Опус мой не элитарен
(То есть мат мне ни к чему).
Я ж не гопник, не татарин,
Не Кибиров, не Тимур.
Подбиpались pифмы туго,
Так что строго не суди:
Это пугало, не Пуго -
Пуго будет впереди...
P.S.
Дополнительной нагрузкой
На свободный мой хорей
Будет мысль, что ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей!
***
Энтропия, энтропия
Жизнь ни сердцу, ни уму.
Утопили, утопили
В речке бедную Муму.
Спит Обломов на диване,
Спит Рахметов на гвоздях,
Матерится дядя Ваня,
Смысла в жизни не найдя.
Пистолет дает осечку,
Потому, не сняв креста,
Юнкер Шмидт сигает в речку
С Володарского моста.
Тихо бредя по-французски,
Помирает князь Андрей.
Кстати, Мельцин, ты - не русский,
Ты - не русский, ты еврей.
Курбский пишет Иоанну,
Впереди идет матрос,
Высший свет пихает Анну
Под рычащий тепловоз.
Дед Чапай рубает лихо
Белочехов на скаку,
Одинокая купчиха
Ждет Мудищева Луку.
Ходит-бродит агентура,
Хочет Штирлица поймать.
Это - русская культура:
Пушкин, Чехов, Горький...
Мать!
У поддельных ваз этрусских
Орда пьяных дикарей.
Так что, Мельцин, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
То не ветер ветку клонит,
Не дерутся два кота,
"Адмирал Нахимов" тонет
В акватории порта.
То не грязная колода
Наблюдается в реке,
Это Лучший Друг Народа
Занят плаваньем в мешке.
Все, что можно, выпуская,
Не имеем ни хрена.
Вот у нас, Максим, какая
Интересная страна.
От Дуная до Тунгуски -
Государство лагерей.
Право, жаль, что ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
С каждым днем яснее признак
Надвигающихся бурь.
По Европе бродит призрак,
По России бродит дурь.
Дурь посконная, святая,
Дурь, беспечная на вид,
Эта дурь древней Китая
И прочнее пирамид.
Дурь едина, неделима,
Дуpь шагает по Москве,
Наша дурь невыводима,
Как пятно на голове.
Дурь усушки, дурь утруски,
Пьяных рож, пустых ларей.
С дурью сросся каждый русский,
Кто не сросся - тот еврей.
В тихой роще на поляне
Вся Псковская сторона -
Это древние славяне
Молят бога Перуна.
Чтоб с полей исчезли мыши,
Чтоб теплее зимовать.
Бог Перун на ладан дышит,
На славян ему плевать.
На скале стоят три брата -
Рюрик, Трувор, Синеус.
Резюме: земля богата.
Айне крайне швайне Рус.
Вмиг постиг умишко прусский
Корень местных передряг.
Кстати, Рюрик - он не русский,
Он - не русский, он - варяг.
И тотчас пошла работа
Управления страной:
То попойка, то охота,
То сосед идет войной,
То поляки, то татары,
То французы, то Казань,
Всякой мерзости хватало.
Как ни глянь - за дрянью - дрянь!
Мы всегда держались твердо,
Нас никто не мог сломать,
Потому что чистить морду
Нам ума не занимать.
Никому не будет спуску,
Всем наставим фонарей.
Драку любит каждый русский.
Ты не любишь, ты - еврей!
Пьян, космат и безобразен,
Хоть волка с него лепить,
Ищет бабу Стенька Разин
Чтобы в речке утопить.
Уподобившись холопу,
Помянув не к месту мать,
Рубит Петр окно в Европу,
Чтобы жопу показать.
Вор-татарин с дьяком дошлым
Душит грозного царя.
Мы гордимся нашим прошлым,
Годы прожиты не зря.
Не объемлешь взглядом узким
Всех царей и бунтарей.
Это честь - родиться русским.
Ты - не русский, ты - еврей.
Марта, Марта, надо ль плакать
И подмогу обещать?
Это наша грязь и слякоть,
Нам ее и расчищать.
Это все родное, наше,
Наша совесть, ум и честь.
Нет земли на свете краше
И беднее вряд ли есть.
"Мама", "Родина", "Россия" -
С детства близкие слова,
С той поры, когда, босые,
Лезли спать на сеновал.
В тихой роще свищет курский
Голосистый соловей...
Слушай, Мельцин, ты - не русский?
Ты - не русский, ты - еврей!
Я - хотя бы половина,
Ты - еврей по всем статьям,
Среднерусская равнина -
Это мачеха твоя.
А ведь ты родился летом,
Пил парное молоко,
И до ветру, Макс, до ветру
Тоже бегал босиком,
Слушал в детстве сказки няни,
На печи лежал в мороз,
Но корнями, Макс, корнями
Ты к России не прирос.
Ты хоть раз сидел в кутузке,
Пил лосьоны, нюхал клей?
Ну вот видишь, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей!
На кладбище нищий дрищет,
Сорок градусов понос.
Кстати, Макс, и в смысле пищи
Ты к России не прирос.
Я, к примеру, просто млею,
Видя хрен и огурцы,
Для тебя, Максим, милее
Вкус форшмака и мацы.
Мне суббота не по чину,
Только дай, и я умну
Запрещенную свинину,
Бужанину, ветчину,
Также квашеной капустки
Или черных сухарей.
Так ведь я - почти что русский,
И почти что не еврей.
Ты - совсем другое дело,
Ты гурман и гастроном,
Ты вкушаешь рыбу с белым,
Мясо с розовым вином.
Знаешь вкус вина любого
(Это я в тебе ценю),
Держишь правильно приборы,
Не сморкаешься в меню.
Я люблю в разгар веселья
Рукавом в салат залезть -
У тебя для этой цели
Завсегда салфетка есть.
А твои, Максим, закуски -
Пастернак и сельдерей!
Нет, приятель, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
Спят Голаны, спят Афины,
Отошел Паpиж ко сну,
Спят графини, спят графины,
Гул затих. Джон Донн уснул.
На Паpнасе дpемлют музы,
С Евой спит в pаю Адам,
В Желтом моpе спят медузы,
В Кpасном моpе спит Саддам,
Догорая, плачут свечи,
В колокольне спит звонарь.
Ночь. Аптека. Ветер. Вечер.
Сопли. Улица. Фонарь.
Смолкли трели трясогузки,
Глухарей и снегирей.
Засыпает каждый русский.
Ты - не русский, ты - еврей.
Я кончаю. Вывод ясен.
Как тебя не осмотри,
Ты снаружи телом красен
И душою чист внутри.
Ты могуч, ты вышел ростом,
Весом ты не подкачал,
По уму ты Ньютон просто,
А по силе - Ншан Мунчан.
Луначаpский по культуре,
По учености - Дидpо,
Словом, все в твоей натуре
Гармонично и мудpо.
Но!
Не мазан ты елеем,
Не кроплен святой водой.
Черт с тобой! Живи евреем.
Я и сам чуть-чуть такой.
За окном метет дерьмо,
Ветер воет, кошки лают,
Я пишу тебе письмо.
Объяснять свое решенье
Я не стану никому.
Это - наши отношенья,
Их другие не поймут.
Я-то помню - кий двухъярдный
Лег на палец меловой,
И пронесся шар бильярдный
Над моею головой.
И от нервной перегрузки
Я рычал как царь зверей:
"Слушай, Мельцин! Ты... не русский!
Ты - не русский, ты - еврей!"
Ну да ладно, дело в прошлом,
Не о том мои стихи.
В самом деле, было б пошлым
Помнить старые грехи.
Опус мой не элитарен
(То есть мат мне ни к чему).
Я ж не гопник, не татарин,
Не Кибиров, не Тимур.
Подбиpались pифмы туго,
Так что строго не суди:
Это пугало, не Пуго -
Пуго будет впереди...
P.S.
Дополнительной нагрузкой
На свободный мой хорей
Будет мысль, что ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей!
***
Энтропия, энтропия
Жизнь ни сердцу, ни уму.
Утопили, утопили
В речке бедную Муму.
Спит Обломов на диване,
Спит Рахметов на гвоздях,
Матерится дядя Ваня,
Смысла в жизни не найдя.
Пистолет дает осечку,
Потому, не сняв креста,
Юнкер Шмидт сигает в речку
С Володарского моста.
Тихо бредя по-французски,
Помирает князь Андрей.
Кстати, Мельцин, ты - не русский,
Ты - не русский, ты еврей.
Курбский пишет Иоанну,
Впереди идет матрос,
Высший свет пихает Анну
Под рычащий тепловоз.
Дед Чапай рубает лихо
Белочехов на скаку,
Одинокая купчиха
Ждет Мудищева Луку.
Ходит-бродит агентура,
Хочет Штирлица поймать.
Это - русская культура:
Пушкин, Чехов, Горький...
Мать!
У поддельных ваз этрусских
Орда пьяных дикарей.
Так что, Мельцин, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
То не ветер ветку клонит,
Не дерутся два кота,
"Адмирал Нахимов" тонет
В акватории порта.
То не грязная колода
Наблюдается в реке,
Это Лучший Друг Народа
Занят плаваньем в мешке.
Все, что можно, выпуская,
Не имеем ни хрена.
Вот у нас, Максим, какая
Интересная страна.
От Дуная до Тунгуски -
Государство лагерей.
Право, жаль, что ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
С каждым днем яснее признак
Надвигающихся бурь.
По Европе бродит призрак,
По России бродит дурь.
Дурь посконная, святая,
Дурь, беспечная на вид,
Эта дурь древней Китая
И прочнее пирамид.
Дурь едина, неделима,
Дуpь шагает по Москве,
Наша дурь невыводима,
Как пятно на голове.
Дурь усушки, дурь утруски,
Пьяных рож, пустых ларей.
С дурью сросся каждый русский,
Кто не сросся - тот еврей.
В тихой роще на поляне
Вся Псковская сторона -
Это древние славяне
Молят бога Перуна.
Чтоб с полей исчезли мыши,
Чтоб теплее зимовать.
Бог Перун на ладан дышит,
На славян ему плевать.
На скале стоят три брата -
Рюрик, Трувор, Синеус.
Резюме: земля богата.
Айне крайне швайне Рус.
Вмиг постиг умишко прусский
Корень местных передряг.
Кстати, Рюрик - он не русский,
Он - не русский, он - варяг.
И тотчас пошла работа
Управления страной:
То попойка, то охота,
То сосед идет войной,
То поляки, то татары,
То французы, то Казань,
Всякой мерзости хватало.
Как ни глянь - за дрянью - дрянь!
Мы всегда держались твердо,
Нас никто не мог сломать,
Потому что чистить морду
Нам ума не занимать.
Никому не будет спуску,
Всем наставим фонарей.
Драку любит каждый русский.
Ты не любишь, ты - еврей!
Пьян, космат и безобразен,
Хоть волка с него лепить,
Ищет бабу Стенька Разин
Чтобы в речке утопить.
Уподобившись холопу,
Помянув не к месту мать,
Рубит Петр окно в Европу,
Чтобы жопу показать.
Вор-татарин с дьяком дошлым
Душит грозного царя.
Мы гордимся нашим прошлым,
Годы прожиты не зря.
Не объемлешь взглядом узким
Всех царей и бунтарей.
Это честь - родиться русским.
Ты - не русский, ты - еврей.
Марта, Марта, надо ль плакать
И подмогу обещать?
Это наша грязь и слякоть,
Нам ее и расчищать.
Это все родное, наше,
Наша совесть, ум и честь.
Нет земли на свете краше
И беднее вряд ли есть.
"Мама", "Родина", "Россия" -
С детства близкие слова,
С той поры, когда, босые,
Лезли спать на сеновал.
В тихой роще свищет курский
Голосистый соловей...
Слушай, Мельцин, ты - не русский?
Ты - не русский, ты - еврей!
Я - хотя бы половина,
Ты - еврей по всем статьям,
Среднерусская равнина -
Это мачеха твоя.
А ведь ты родился летом,
Пил парное молоко,
И до ветру, Макс, до ветру
Тоже бегал босиком,
Слушал в детстве сказки няни,
На печи лежал в мороз,
Но корнями, Макс, корнями
Ты к России не прирос.
Ты хоть раз сидел в кутузке,
Пил лосьоны, нюхал клей?
Ну вот видишь, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей!
На кладбище нищий дрищет,
Сорок градусов понос.
Кстати, Макс, и в смысле пищи
Ты к России не прирос.
Я, к примеру, просто млею,
Видя хрен и огурцы,
Для тебя, Максим, милее
Вкус форшмака и мацы.
Мне суббота не по чину,
Только дай, и я умну
Запрещенную свинину,
Бужанину, ветчину,
Также квашеной капустки
Или черных сухарей.
Так ведь я - почти что русский,
И почти что не еврей.
Ты - совсем другое дело,
Ты гурман и гастроном,
Ты вкушаешь рыбу с белым,
Мясо с розовым вином.
Знаешь вкус вина любого
(Это я в тебе ценю),
Держишь правильно приборы,
Не сморкаешься в меню.
Я люблю в разгар веселья
Рукавом в салат залезть -
У тебя для этой цели
Завсегда салфетка есть.
А твои, Максим, закуски -
Пастернак и сельдерей!
Нет, приятель, ты - не русский,
Ты - не русский, ты - еврей.
Спят Голаны, спят Афины,
Отошел Паpиж ко сну,
Спят графини, спят графины,
Гул затих. Джон Донн уснул.
На Паpнасе дpемлют музы,
С Евой спит в pаю Адам,
В Желтом моpе спят медузы,
В Кpасном моpе спит Саддам,
Догорая, плачут свечи,
В колокольне спит звонарь.
Ночь. Аптека. Ветер. Вечер.
Сопли. Улица. Фонарь.
Смолкли трели трясогузки,
Глухарей и снегирей.
Засыпает каждый русский.
Ты - не русский, ты - еврей.
Я кончаю. Вывод ясен.
Как тебя не осмотри,
Ты снаружи телом красен
И душою чист внутри.
Ты могуч, ты вышел ростом,
Весом ты не подкачал,
По уму ты Ньютон просто,
А по силе - Ншан Мунчан.
Луначаpский по культуре,
По учености - Дидpо,
Словом, все в твоей натуре
Гармонично и мудpо.
Но!
Не мазан ты елеем,
Не кроплен святой водой.
Черт с тобой! Живи евреем.
Я и сам чуть-чуть такой.
