Симс-сериал: "DollHouse"/"Кукольный домик" - совместный сериал Marat и SnowWhite

[Paradox]

SnowWhite,

Тут стоит вспомнить новогодний тизер

- Что мы скажем, докто'г Дэни, м? - прошептала девочка плутовато улыбнувшись и обнажив ряд молочных зубов.

Надо же, как непривычно ее видеть без этих ядовито-зеленых пластинок!

- Кому?
- Тому, кто сп'госит, кто мы такие.
- Скажем правду, - пожал плечами я.
- П'го похищение?!

Напомнила себе новогодний тизер. Раньше подумала бы: "Это их дочь, которую они с Мэри отдали в дет-дом, а потом пожелали вернуть!" Но нет, всё совсем иначе. Теперь точно уверенна, что перечитаю весь домик по окончанию 12-ой.

Мыслей нет, они где-то затерялись, подожду лучше-ка я 2-ой части

 

[SnowWhite]

Серия двенадцатая. Часть вторая

Серия двенадцатая. Часть вторая.
Дэниэл Лэнгфилд.

Blue Foundation-Little By Little

Распахнув слепые глаза и вдохнув сырой воздух теплого февраля, я почему-то сразу понял, что нахожусь в большом отдалении от родного дома. Внутреннее чутье никак не обмануть, несмотря на утрату одного из важнейших чувств.
То время я стараюсь не воскрешать в своей памяти, уж очень неприятны мне воспоминания о собственной беспомощности и немощности, но примерно с того периода Мэри окончательно сделалась неотделимой частью моего существования, поэтому я не могу и не хочу пропускать рассказ о своих первых днях во Франции.

Начало было особенно безрадостным, поскольку я тогда мало напоминал самого себя, и только и корчился от болей, панических атак, черно-белых кошмаров и собственных мыслей. О присутствии Мэри я вспомнил много позже, когда моя мать и бабуля Петит сошлись на мысли что боли мои имеют не только физическое происхождение и справиться со всем этим грузом мне ужасно непросто. Тогда появились легкие таблетки для мозгов, унявшие мою панику и кошмары, и принесшие мне некоторую трезвость разума и спокойные сны. Тревогу и страхи, однако, они не уняли. В разумных своих переживаниях и беспокойствах, я и вспомнил о Мэри.

Все это время она лежала поблизости, но не издавала ни звука. Она спала долгим-долгим сном, но для меня она была мертва. Я скучал по ее голосу, по ее волосам, по ее дыханию... но ничего этого не было. Мэри не было. Она лежала рядом, но ни шороха, ни скрипа, ни вздоха, ничего не доносилось до моих ушей со стороны ее кровати... Она была мертва.
Она меня не слышала, не чувствовала, не откликалась на мольбы дать мне знак... ее ладонь даже не согревалась в моей...

Я истерично кричал и требовал убрать этот труп, совсем забыв о своем особенном отношении к ней. Конечно подобные сцены были вызваны лишь моим нестабильным состоянием и слепотой, но я прекрасно помню свою паранойю и тяжкие мысли о том, что вокруг враги, которые глумятся надо мной, подкладывая мне холодную покойницу.

Помню, что когда-то тогда мне сделали вторую операцию, которая была лишь одной из тех, что было необходимо было провести до финальной: решающей, буду я видеть или нет...

Мэри очнулась в мое отсутствие. Я не испытал ничего особенного по этому поводу, а слышимый теперь в нашей спальне страх, слезы и боль вызывали у меня лишь небольшое раздражение. Она стонала и кряхтела от ломоты во всем теле, хрипела задыхаясь от панических приступов, кричала от настигающих ее кошмаров, но я не делал ничего. Просто торчал рядом и пугал ее своими слепыми глазами.

- Ты чего разнюнился?! - ворчала бабуля Петит, заметив как-то это холодное отчуждение между мной и своей внучкой.

Она сдвинула наши кровати и забрала одеяла, заменив их одним — общим.

Я тогда обиделся, решив, что бабуля эгоистично использует меня, пытаясь обзавестись еще одной сиделкой для Мэри, но очень скоро понял, что это объединение спальных мест было крайне полезной мерой: первая ночь, когда я сжимал теплую ладонь Мэри в своей, разительно отличались от тех, что я проводил в одиночестве. Впервые за все время проведенное в этой комнате, я проснулся утром и не испугался темноты...

Однажды я воспользовался моментом и решил ощупать ее. Моя мать и бабуля Петит оставили Мэри в сидячем положении после ужина, поэтому-то я и решил изучить Мэри тактильно.

- Они отрезали твои волосы!

Конечно, ей отрезали волосы. После тех травм, что получила Мэри, волосы были серьезной помехой на пути спасения ее раскрошенного черепа.
А еще Мэри была ужасно худа, вечно простужена и круглосуточно запрятана под целой кучей одежды.

Прошло всего несколько дней, между нашими первыми попытками возобновить общение и первым за все время интимом. Поймите правильно, я овладел своей разломанной во всех местах возлюбленной вовсе не из-за неудержимого желания удовлетворить свои естественные потребности, а лишь из чувства тоски и одиночества. Дело, должно быть, было в моей слепоте или в этом чертовом посттравматическом синдроме, но, несмотря на круглосуточную близость, мне казалось, что мы бесконечно далеки друг от друга...

Спустя время я понял, что пропасть возникла не между мной и Мэри, а между Мэри и всем остальным миром. Она была совершенно одна, совершенно потеряна и напугана.

Мэри не храбрилась, не болтала, не была настроена оптимистически, не желала есть или читать, не желала ничего...

- Marie est de mauvaise humeur, - осторожно начал я, когда Мэри в очередной раз отказалась от ужина.
- Я знаю, - просто ответила бабуля.
- Что она говорит тебе про меня? - прошипел я, слепо оглядываясь к лестнице.
- Ничего. Она вообще ничего не гово'гит.
- Я хочу ей что-нибудь сказать.
- Хо'гошо, - пожала плечами бабушка.
- Ну, спасибо! - всплеснул руками я, - Ты можешь стать менее безучастной?
- Дэни, если ты 'гешил помочь и сделать вклад в мои без'гезультатные попытки оживить Мэ'ги, то я очень 'гада, - вздохнула бабуля устало, - Потому что я в отчаянии и мне ужасно больно наблюдать за ее душевными ст'гаданиями...

Утраченное зрение здорово подкашивало мои эмоциональные силы. Любая моя идея, любой мой порыв мгновенно таял от одного лишь напоминания об этой огромной ограниченности. Тем не менее, я старался думать позитивно и не позволял своим скорбным мыслям взять надо мной верх. В этом мне помогали, разумеется, таблетки.

Сразу после того разговора с бабулей, я дошел до спальни ни разу не стукнувшись, не запутавшись и не оступившись, и при всем при этом, в моих руках была чашка с чаем.

- Мне нравится голубой цвет на тебе, - кивнул я в сторону Мэри, имея ввиду новую пижаму присланную моей матерью, в которую была облачена моя возлюбленная.

Мэри ахнула.



После этого дня я хоть и впадал иногда в уныние, но не позволял ему вмешиваться в ход моего выздоровления и препятствовать выполнению моих домашних обязанностей.
Я стал правой рукой бабули, снял с ее плеч тяжелую работу по уходу за больной и освободил кучу времени, которое она тратила на готовку, уборку, встречи с азартными подругами-картежницами, и поездки за город к любовнику.

Мэри постепенно приходила в себя, и моя неуемная забота стала смущать и раздражать ее. Но я не слышал ее отговорок и ежедневно выполнял массаж, которому меня обучил приходящий доктор, водил Мэри в туалет, купал ее и выполнял различную принеси-подай работу.
Она не могла заботиться обо мне в ответ физически, зато ее сердечное и участливое отношение ко всему, что касалось моего самого главного беспокойства — зрения, было лучше чем что-либо другое. Ежедневно она читала мне об успешных операциях, об исследованиях в области микрохирургии глаза, об интересных съездах офтальмологов, и, самое вселяющее надежду - истории. Истории людей, чьи диагнозы были страшнее моего, чья слепота длилась десятилетиями, но несмотря на все трудности, они все-таки сумели обрести зрение.



Так пришла весна и начались менее тревожные дни наполненные ежедневными прогулками по набережной, посещением кабинета лечебной физкультуры, гимнастики и йоги, подготовкой к экзаменам, изучением шрифта Брайля(на всякий случай) и французского языка. Всё это, конечно, происходило при поддержке бабули Петит, медсестры, сиделки и кого-то из моих родителей - приезжающих по очереди, чтобы помогать нам. Отпускать нас в штаты бабуля категорически отказывалась, боясь, что нас снова кто-нибудь убьет.

В мае моя мать увезла нас в Германию, к своей приятельнице, что пообещала вернуть мне драгоценное зрение. Хоть меня и заверили в том, что специалист эта леди просто волшебный, и человеческие глазные яблоки она может лечить одним лишь поцелуем, у меня все равно оставались множественные сомнения и страхи.

Мне сделали еще одну операцию, после которой мою голову и глаза замотали повязками и не велели снимать их без врача. В конце мая случилась решающая операция призванная восстановить роговицу моих глаз. После нее я все силился снять повязки и опробовать свое новое зрение, но Мэри ловко перехватывала и выкручивала мои руки, почти слезно умоляя не нарушать наказа врача и не трогать ничего своими грязными лапами. Если я и прекращал попытки, то только из-за неподдельного страха в голосе возлюбленной.

Во время первого и второго осмотра врач бормотал о том, что все прекрасно заживает и глаза мои почти здоровы. Но мои надежды разбивались вдребезги, потому что я не видел ничего, кроме яркого света. Даже во время ежедневных закапываний и обработок улучшений я по-прежнему не наблюдал.
Последний осмотр должен был состояться в присутствии Мэри, моих родителей, бабули и ее странного любовника. Для них это было важное событие и почти все вооружились фотоаппаратами и видеокамерами, а мама шуршала подарком для меня. Но я шел в клинику без особой радости и с надеждой, что родные не сильно расстроятся из-за отсутствия улучшений.

Я даже не волновался.
Хорошо, может, когда доктор спросил, готов ли я, меня затошнило от страха.

- Siehst du etwas? Что-нибудь видишь?

Я видел. Один глаз видел намного хуже другого, но я поспешил успокоить себя тем, что это лишь от повязки, склеившихся век, яркого света и непривычки. Немного времени, и все вокруг станет еще более отчетливым и ясным.
Я видел людей, видел цвета, предметы, я видел практически все...

- Через несколько месяцев зрение значительно улучшится, так что не расстраивайся. Главное, не забывать о лекарствах... - доктор говорил иногда непонятно из-за акцента, но я был так счастлив, что почти не слушал его, - Ты различаешь цвета? Предметы? Что ты видишь перед собой?
- Какой-то парень, - ответил я, прищурившись.
- Дэни, это я, - хихикнула Мэри.
- О, я думал, что вы меня перед зеркалом усадили!

Все рассмеялись. Это был счастливый день.

---

P.S спасибо за внимание!

 

[Лёка]

А я, вроде, в самом начале домика говорила, что у Мэри уже не такие волосы. Или не говорила, а думала.
Ну вот, ему было так плохо, а он с Мэри так возился, вытаскивал ее из этого состояния. А она ушла...

Вот что мне, ну жутко, интересно... Для чего они их изменили? Чтобы папарации не тревожили? Или по какой-то другой причине? Как они так быстро привыкли к новым именам? Мэри была в коме, и пока она лежала в коме Эйдана стали называть Дэни. Она проснулась, и уже через короткое время, сразу как начала его называть, называла Дэни. Почему? Это была их инициатива, или их заставили родители?

 

[Бузечка]

А мне интересно, почему после такой дружной борьбы, Мэри ушла (вроде сошлись на том, что ушла именно она)?
Неужели после

Все рассмеялись. Это был счастливый день.

Мэри просто встала и ушла?
Как в классических диснеевских сказках: "И жили они долго и счастливо и вы никогда не узнаете, как быстро Золушка сбежала от принца"?
Просто в голове не укладывется, что после такой трогательной истории восстановления (трогательной, насколько вообще подобное может быть трогательным) она просто... Почему? Она устала? Дэни с новообретённым зрением сорвался? Ушёл в такой загул, что все предыдущие показались детскими утренниками?
И... почему Дэни лишился зрения? Это освещено в "Фанатке"? Ну, то есть, понятно, что это последствия тех страшных событий, но тем не менее - почему? Это психологическая слепота? Или фанатка каким-то образом ослепила его, чтобы он не мог увидеть разницу между ней и Мэри?
Спасибо за серию!

 

[Бузечка]

Savona, ага, действительно собираюсь ждать. К сожалению или к счастью, но я не жду каждую серию мучительно и вполне себе сплю ночами. Может, Вам это покажется странным, но интересные и не требующие спешки вещи я читаю медленно, да. Растягивая удовольсвие. Потому что в детстве не раз переживала разочарование от слишком быстро закончившейся книги. И "Домик" мне не сложно читать порциями. Уверяю Вас, "Фанатку" я буду читать ровно так же - по главе в день максимум. Потому что мне хочется переживать моменты неведения и строить догадки, а не проглатывать всё запоем. В конце концов, сериал он на то и сериал, чтобы делать перерывы между сериями. Но вроде мои странные читательские привычки никоим образом к теме не относятся, да?
За разъяснения спасибо, мне было просто интересно, скажем, физическая или психологическая слепота у Дэни.
И да, я слежу за обновлениями темы, поэтому более-менее знакома и с тем, что нам расскажут, и с тем, какие предположения были. Но, опять же, спасибо, что напомнили)

 

[zeherita]

А мне интересно, почему после такой дружной борьбы, Мэри ушла (вроде сошлись на том, что ушла именно она)?

=) это только читательские предположения))) авторы ни на чем с нами не сходились.. кажется... если я конечно ничего не пропустила...
да и при чем тут дружная борьба?
вы так рассуждаете, будто покинуть можно только ненавистного человека, будто любовь не проходит, даже самая жаркая, будто какие-то глупые заморочки, кажущиеся нам ужасно важными, не заставляют нас порой причинять боль любимым людям, ломать и калечить их судьбы...
люди - сложные создания... они часто алогичны, часто непонятны...
порой человек объясняет свои поступки, ты слушаешь и думаешь: какой бред!
а для него это правда жизни

Неужели после
Сообщение от SnowWhite
Все рассмеялись. Это был счастливый день.
Мэри просто встала и ушла?

вряд ли, я думаю... а почему вы считаете, что если она и ушла, то это случилось именно в этот момент?
ведь даже в домике, не говоря об эпилогах Фанатки, было много всяких упоминаний об их жизни... о поездке, во время которой Дэни лечил пораненную ногу Мэри, о том, что они понимали друг друга без слов... о том - о сем... то тут то там раскиданы эти маленькие флэшбэки

И... почему Дэни лишился зрения? Это освещено в "Фанатке"? Ну, то есть, понятно, что это последствия тех страшных событий, но тем не менее - почему? Это психологическая слепота? Или фанатка каким-то образом ослепила его, чтобы он не мог увидеть разницу между ней и Мэри?

я не специалист, но мне кажется, нелогичным психологическую слепоту лечить оперативным путем, восстанавливая роговицу...
хотя, конечно, в Фанатке освещено, почему и как Дэни лишился зрения, но даже если и не читать ее... думаю ясно, что тут имели место физические повреждения...

а про имена мне тоже интересно... почему они все таки их сменили? при этом же остались со своими фамилиями, да и Дэни по-прежнему, я так понимаю, считается сыном своих родителей...
если их пытались спрятать, то не очень эффективный способ, вроде бы....

в этой части они такие... такие прям Эйдан и Ариана... родные и близкие
Дэни молодец... какая сила воли! даже идя в больницу на решительную процедуру боялся не собственного разочарования, а причинить боль близким людям....

 

[Бузечка]

zeherita, я и имела ввиду, что в итоге все читательские предположения сошлись на том, что именно Мэри ушла)
А со слепотой действительно сглупила. Просто в повествовании затронуты многие аспекты человеческой души, всё глубоко психологично... И мне как-то подсознательно хотелось, наверное, чтобы слепота Дени не была физической. Ну, в общем, говорю же, - сглупила)
И нет, я не считаю, что Мэри ушла прям в ту же секунду. Просто понимаете, вот это "Все рассмеялись. Это был счастливый день" похоже на "И жили они долго и счастливо".
И после пережитых героями ужасов подспудно ожидаешь, что вот, это "счастливо" настало. Но снова что-то, кто-то... И опять мы возвращаемся в кошмар. То есть хэппи-энда не получается, а от осознания того, что были счастливые 8 (вроде правильная цифра) лет легче делается ли?
Когда заканчивается такая всепоглощающая любовь, которая пережила и безумства фанатки, и все реабилитационные периоды... Разве не будешь недоумевать - почему вдруг? Что могло случится, что затмило все предыдущие беды?
Ведь, как я понимаю, что Дэни, что Мэри - не самые простые люди. И их сложно назвать скромными благочестивыми обывателями. Поэтому... Поэтому и недоумение. Как после вроде наступившего "счастливого дня" всё разрушилось?

 

[KarmaXXX]

Почитайте про колодец меня бросили,мой мч так бы не поступил а этого я не знаю. Глубокая травма.Потеря души. Изменения внешности. И как всегда Мэри не кто не помог,падает в обмороки да и фиг с ней,запуталась тоже фиг с ней. Ну выходили они др др и что теперь,в попу расцеловывать. Им другой специалист нужен был. Банальное упущение времени вот и расстались. Раньше надо было помогать. И замечать эти вещи родственникам. Может Мэри не уследила за Сью,и то мало ли что с ней было может плохо стало.

 

[SnowWhite]

3 часть выйдет, когда уйдет солнышко.

Читать дальше...

Потому что художнику светит прямо в монитор, он ничего не видит и не может нарисовать вторую иллюстрацию. А искать выход из ситуации ему лень.

 

[SnowWhite]

Лёка,

Вот что мне, ну жутко, интересно... Для чего они их изменили? Чтобы папарации не тревожили? Или по какой-то другой причине? Как они так быстро привыкли к новым именам?

об этом будет упоминание чуть позже.

Ну вот, ему было так плохо, а он с Мэри так возился, вытаскивал ее из этого состояния. А она ушла...

после этого еще было семь совместных лет.
Спасибо!
Savona,

И интересно, пластические операции героям были сделаны из соображений безопасности, или же просто из-за того что они были так изуродованы, что что-то нужно было делать, да хоть лица перекроить, но вернуть человеческий облик.

об этом подробно расскажем в четвертой (если не ошибаюсь) части.
Спасибо большое!
Бузечка,

? Она устала? Дэни с новообретённым зрением сорвался? Ушёл в такой загул, что все предыдущие показались детскими утренниками

После этой борьбы последовали еще целых семь лет совместной жизни. Для взрослых Мэри и Дэни все эти посттравматические события, всё это - давно минувшее. Дэни даже вспоминать об этом не любит.
За все годы совместной жизни много чего могло произойти.
Спасибо!
zeherita,

считается сыном своих родителей...
если их пытались спрятать, то не очень эффективный способ, вроде бы....

нет-нет. боюсь наспойлерить, но по-моему уже обсуждалось происхождение новых имен: это было связано с той рождественской поездкой Мэри в Пунто-кана, где она для собственного удобства представлялась Мэри(или марией???).

Дэни молодец... какая сила воли! даже идя в больницу на решительную процедуру боялся не собственного разочарования, а причинить боль близким людям

мне вот это и кажется каким-то не вяжущимся с его характером. Мэри должна была мигом воспрять духом и тащить на себе Дэни, а не наоборот. Списываю всё на волшебные пилюли.

 

[La Amante]

это было связано с той рождественской поездкой Мэри в Пунто-кана, где она для собственного удобства представлялась Мэри(или марией???).

тогда она тоже была в депрессии после логова Фани...

 

[SnowWhite]

Серия двенадцатая. Часть третья.

Серия двенадцатая. Часть третья.
Дэниэл Лэнгфилд.

Xenia – I Put A Spell On You.

А августе совершилась наша поездка в Женеву, где нам предстояло жить и учиться, имея для поддержки только лишь друг друга и кой-какой медицинский допинг.
Денег было немного: мы, как и некоторые дети толстосумов, были одержимы идеей самостоятельного существования во взрослом мире, пускай даже и не в самых завидных условиях. Только у богатых детишек порыв попробовать себя бедняком был продиктован любопытством или еще чем-то, у нас же — врачебной дурью, что вызывала в наших организмах бурные приливы энтузиазма, счастья, восторга и любви, притупляя при этом страх, тревогу, а иногда еще и здравый смысл. Мы поселились в самом бедном квартале, в крошечной конуре с картонными стенами, в которой из удобств не было ничего, кроме а-ля королевского ложа - неуклюжей постройки из сырых и старых матрацев.

Тот период времени вспоминается мне расплывчато и нечетко; каждое событие видится мне сквозь оранжевую дымку закатного солнца, что почти каждый вечер настырно лезло в нашу комнатушку и долго-долго слепило глаза.
Имеющийся у нас в запасе месяц мы должны были потратить на мои уроки французского, на подготовку к обучению, изучению литературы, походы в кампус и прочие важные мероприятия, но вышло так, что все эти тридцать сонных, солнечных дней мы грешили на грязном матраце, изредка отлучаясь из душной комнатушки в общественный душ или ближайшую лавку со съестным.

Зрение мое так и оставалось неважным, и это добавляло красок моему сбитому восприятию действительности.

Заниматься сексом в очках я стеснялся, потому что стекла моих окуляров страшно запотевали и зрелище это заставляло Мэри натужно кашлять и корчиться в неудачных попытках сдержать смех.

- Я просто ловлю себя на мысли, что надо бы включить дворники! - задыхалась она, когда я подвергнул ее щекотке за нежелание объяснять причину своего веселья.

Тогда очки перестали быть участниками наших любовных слияний. Вместо смеха пришли новые приступы спутанности моего сознания: по окончанию страстной схватки, я подолгу гладил и целовал Мэри, надеясь, что скоро меня оставит отвратительное ощущение собирающееся ощутимым холодным комком в животе: мне всё казалось, что передо мной я сам, а вовсе не Мэри. Да, как только Мэри начинала дремать и переставала подавать голос, меня охватывало ощущение, будто я только что переспал сам с собой...

- Ты напомнил мне Генри из «Жены путешественника во времени», - улыбалась Мэри, слушая мои откровения и жадно поглощая заварные макароны, - Правда он сознательно занимался сексом с самим собой...
- Никогда не буду читать эту историю...



Работа нашлась случайно.

В начале первого семестра мы вынуждены были посетить одно важное мероприятие касающееся, кажется, какой-то важной даты в истории нашего университета. К сожалению, моих скудных познаний во французском языке не хватило для того, чтобы сполна насладиться этим увлекательным праздником.
Перед самым началом выступления важных господ, Мэри испытала острый приступ головной боли (с ней это случалось после трагедии) и убежала на поиски холодной воды, оставив меня в обществе незнакомых людей, которых я, в случае чего, пойму чуть менее чем никак.
Конечно, кое-кто вздумал ко мне обратиться. Какой-то низкорослый, расфуфыренный парень в манишке принялся трясти меня и рядом стоящую перепуганную школьницу, громко выплевывая невнятные вопросы про тромбон.
Я набрал в грудь побольше воздуха, намереваясь четко и грамотно сообщить, что я, к сожалению, тромбоном не владею, и не знаю никого, кто бы владел. Но судя по реакции парнишки, я произнес нечто похожее на «Я не тромбон! Сам ты тромбон!». Осознав, что, возможно, ляпнул грубость, я немедленно выпалил фразу в произношении которой был полностью уверен «я владею игрой на фортепиано». Мой новый знакомый с ненавистью поджал губы и осмотрел меня брезгливо. В конце-концов он снова вцепился в мою одежду и потащил меня в какие-то закулисные помещения. Не дожидаясь моей помощи, он выкатил на сцену пыльный рояль, по пути вступив в склизкую рвоту несчастливого тромбониста.

Задача была простой, особенно для человека с хорошим слухом и нотной тетрадью перед носом. Я блестяще справился, хотя внутренне пожалел того паренька в манишке, решив, что тромбона в этой краткой композиции действительно не хватает.

О, ну а еще незабываемым было лицо Мэри вернувшейся со своим стаканом воды! Как же она изумилась обнаружив, что ее босяк-бойфренд похитил чей-то тесный смокинг и выдумал развлечь публику развеселой музычкой...


Того парня в манишке звали Жак. Его отец — не менее расфуфыренный джентльмен — поймал меня после этого концерта и предложил работу в ресторанчике, что располагался на улице Винье. Я не знал, в чем должна была заключаться моя работа, но немедленно согласился и радостно сообщил, что обязательно зайду на собеседование. Дело в том, что я был в отчаянии и уже заглядывался на ближайшую прачечную, намереваясь устроиться туда поломойкой.

На собеседование я явился в сопровождении Мэри, поскольку в одиночку я мог понять что-то не так и вообще заблудиться...

Франк, так звали отца Жака, ужасно заинтересовался моими толстыми очками, слепым прищуром и настороженной походкой. Узнав о том, что я не так давно был незрячим, владелец ресторана пришел в восторг:

- И ты выглядишь слепым! Гости дадут денег! Много денег! - счастливо хохотал он, пока я боролся с приступом тошноты, - Qui est-ce?
- Je suis un traducteur, - застенчиво ответила Мэри.
- C'est ma femme, - выпалил я.
- Elle est belle, - молвил Жак после небольшой паузы, - Пускай остается тоже.
- Что? - спросили мы хором.
- Да... - пожал плечами наш новый работодатель, но ничего больше не добавил.
- Что нужно делать? - спросил я осторожно.
- Ничего. Ходи красивая, - ответил он Мэри, - Пусть будет мой слепой мальчик-пианист и его красивая невеста, - он дернул бровями и указал пальцем на Мэри, - Красивая. Если будет нарядное платье и... - мужчина неопределенно махнул кистью на волосы и лицо Мэри, - Я возьму и тебя...


Поскольку жили мы чуть лучше, чем нищие, платье Мэри решила сшить себе сама, поскольку купить мы его были не в состоянии. Конечно, к тому времени у нас появились университетские приятели, которые решили часть наших трудностей, но со своей рабочей униформой Мэри решила расправиться сама, несмотря на несколько предложенных готовых вариантов.
Я как мог помогал ей с платьем, а она разыскивала для меня старые нотные тетради и договаривалась с ребятами с факультета искусств о возможности иногда пользоваться фортепиано в музыкальной комнате.

Это было очень сложное время и без хлопот с принадлежностями необходимыми для работы в ресторане. Даже несмотря на постоянную поддержку в виде волшебных конфет, пришлось нам очень туго.
После лекций я почти всегда пребывал в унынии и задумывался о возвращении в штаты. Уроки французского, дополнительный французский, репетитор, живое общение дома — всего этого было бесконечно мало для того, чтобы понимать хоть что-то, о чем рассказывали на занятиях.
Я был готов сдаться. Единственное, что поддерживало мой дух — домашнее повторение, чтение переведенных лекций и общение с однокурсниками на университетском форуме. В редкие часы, когда мне удавалось уединиться с компьютером, я переставал чувствовать себя отстающим изгоем и испытывал голод до знаний. В остальное же время — я был потерян.

Спустя неделю после встречи с работодателем, наступил наш первый рабочий день.
Тот пасмурный понедельник мне запомнится навсегда: голодное утро, холодный полдень и хлопотный вечер. Всё шло не так: с утра Мэри грохнулась с лестницы и разбила коленку, потом в нашем клоповнике случилась авария и пришлось попрощаться со светом, а днем, в университетском кафетерии, я обнаружил, что потерял мелочь на еду. Я остался без ланча — без очень долгожданного приема пищи... завтрака у меня в тот день не случилось, а обеда не предвиделось... Еще и дождь пошел.

Только к вечеру всё пошло на лад: я заработал экстра-мелочь благодаря своему раннему прибытию в ресторан и оказанной любезности - помощи с разгрузкой продуктов, а потом мне даже позволили использовать душ и выпить чаю.

Мэри появилась тогда, когда в зале находились гости, а я уже театрально моргал и щурился, притворяясь полуслепым кротом.


Было невероятно сложно поверить в то, что именно эту загадочную леди я видел несколькими часами ранее, облаченную в косынку и шлепанцы. Мэри была нечеловечески красива: она вошла в зал бесшумно, но ее появление сопровождал доступный только моему уху тихий звон. Тихий шорох блесток на ее платье, дрожь собравшихся в глазах слез, частое дыхание, гулкий стук горячего сердца — всё это рождало музыку доступную только для моих ушей.

Она не выглядела раненой, больной или уставшей. В ней не угадывалась голодная нищенка вытирающая сперму возлюбленного газетами со своего живота. Никто из гостей и мысли допустить не мог, что после закрытия, эта прекрасная дама будет доедать остывшие объедки и распихивать по карманам неиспользованный хлеб и чайные пакетики.

- Играй, слепой придурок! - шепотом командовал Франк.

Я играл, а Мэри осторожно ступала через зал, дрожа всем телом от страха и не сводя с меня влажных глаз.

Мне помнится, как я думал о том, что такая Мэри и застрянет у меня в памяти. Такой Мэри должна застрять в моей памяти.

Она выглядела как воспоминание. Пусть я впервые видел ее такой волшебно сияющей, звенящей и дрожащей в своей неописуемой красоте, но меня уже накрыло чувство болезненной ностальгии. Даже незнакомая мелодия рождаемая моими пальцами показалось старой, давно засевшей в голове.
Такой Мэри должна быть. Такая она и есть. Похожая на свою бабушку: нарядная, праздничная, задорная, близкая к блеску, романтике и искусству... только с ударением на юность: впечатлительная, мечтательная, влюбленная, охваченная страстью... Я видел это притворяясь слепым, слышал как поет каждая клеточка ее тела, видел как всё в ней дышит жизнью, чувствовал, как от нее неизменно веет восторгом и возбуждением...


Мы возвращались домой на велосипеде, с полными карманами еды и раздутыми от чувств грудными клетками. Мы тут же уничтожали еду и тут же любили друг друга на оставшихся объедках, но, по какой-то причине, не могли обсуждать то, что происходило в момент нашей встречи на маленькой сцене. Всё это было настолько больше чем слова...
Во время вспышек особенного восхищения мне ужасно хотелось сказать Мэри что-нибудь сопливенькое, как это делал Франк, или что-нибудь приятное, как это делал повар ресторана, отдавая Мэри целую миску жаркого, но я не мог. У меня просто язык не поворачивался, да и не думал я, что Мэри разразится счастливыми слезами от моих дурацких комплиментов... Мне хватало осознания того, что она умеет читать мои эмоции и отвечать на них...



Франк прозвал ее «Парижским Бриллиантом». Он зазывал в свое заведение искушенную публику, рассказывая всем слезливую историю о том, как некая изуродованная шрамами юная красавица каждый день приходит в ресторан, послушать, как играет ее слепой возлюбленный. Зрелище всех ожидало поистине трогательное: Мэри так боялась гостей, что ее неизменно трясло во время каждого нашего «выступления». Посетители путали ее дрожь и слезы страха с переизбытком романтических чувств, жалости и тревоги за меня.

Но меня тревожило только одно: я знал, что Мэри пытается абстрагироваться от десятков глаз и представляет себе, что в зале нас только двое, а я хмуро пялю свои «слепые» глаза в собственные колени, вместо того, чтобы ободрить ее хотя бы взглядом...

«Ах, какая она красивая!»
«Бедняжка, как она преданно любит этого слепого пианиста!»
«А могла бы и найти себе кого-то!»
«Она с него глаз не сводит! Гляди, как за него волнуется!»

Никто и не догадывался, что это лишь шоу, но многие давали нам хорошие деньги, оставляли записки с выражением восхищения или же с номерами телефонов и обещаниями чем-нибудь помочь.

Я научил Мэри петь. Вообще-то она не поет и никогда не пела, но однажды я услышал, как лихо и чисто она затянула Once Upon a Dream в душе, и тут же написал музыку на переведенные стихи Томаса. Песня получилась о красоте природы, но, вероятно с каким-то намеком на любовь (гости в любом случае слышат исключительно о любви). Она была простой, красивой, печальной, и такой, какую Мэри сможет легко исполнить ни разу не сфальшивив.

Поющая Мэри прибавила ресторану популярности.

Но Франк был жадным до денег. Он обвесил ресторан работами моей возлюбленной, в надежде продать их, а прибыль разделить. Кроме того, он решил сделать представление более зрелищным и заставил Мэри топтаться рядом со мной, садиться на мою скамью, трогать и обнимать мои плечи.



- По окончанию выступления она садилась передо мной на колени, целовала мои руки и плакала. Или же брала мое лицо в свои ладони и целовала меня в закрытые веки. Чувствовал я себя дерьмово, - бормотал я, опрокидывая очередную рюмку водки, - Потому что это шоу больше уже не выглядело как шоу... в ее ласке не было игры, ее слезы были настоящими...

Бармен не спускал с меня глаз.

- Может мне стоило уже тогда задуматься...?


---

P.S всем спасибо!

 

[Fierce]

Это потрясающе
Мне хочется сгребсти Ариану и Эйдана в охапку, и рыдать на их плечах что-то из серии: "Ребят, ну вы чего? Давайте вы еще будете любить друг друга по целому месяцу не вылезая из кровати. Давайте вы забудете все что у вас там случилось нехорошее, и снова будете вместе".
Только бы были вместе =(
С одной стороны, я бы не смогла забыть время нищеты и вот таких вот настоящих слез на коленях "слепого" любимого, это давило бы изнутри, а с другой стороны я может вообще слабо понимаю ушедшую (?) силу любви между ними двоими и все это было им только в радость?.. Не смотря на слова про "детишкам толстосумов приятно поиграть в босяков", Мэри то вроде и не играла... А воспринимала все всерьез...
О чем должен был задуматься Дэни? О слезах Мэри? Или о том, что она его слишком сильно любит, чтобы... чтобы что? Я не поняла этого предложения, оно меня что то забеспокоило =(
Спасибо вам большое!
P.S.: иллюстрации божественны. обнаженные Дэни и Мэри так вообще ^_^ шедеврально =)

 

[Дарида]

я не поняла, почему она плакала...

 

[La Amante]

Потому что это шоу больше уже не выглядело как шоу... в ее ласке не было игры, ее слезы были настоящими...

вроде как потому, что Мэри просто хорошая актриса и это было лишь началом...? Вроде как все ее чувства - шоу?

А может, ее слезы были все-таки вызваны эмоциональным накалом в зале? Ее волнение, плюс еще эти шепотки со сторон, жалеющие, обсуждающие, предполагающие. Они как на ладони, их чувства выставлены напоказ, ее шрамы выставлены напоказ... и каждый зритель волен говорить что угодно. Не думаю, что к подобному можно быстро привыкнуть. Ко всему прочему музыка Дэниэла добавляет настроя...
Поначалу да, ее слезы кажутся странными, но если подумать, то да, ежедневно переживая такой всеобщий досмотр, сложно держать себя в руках, наверное.

Первая фотография заставила меня забыть обо всем на свете. Какое настроение и атмосфера!

 

[Voidwraith]

Внезапная и, возможно, глубоко ошибочная мысль: а что, если Мэри наоборот слишком сильно переживала за него (тут можно приплести даже ее обостренный материнский инстинкт) и в итоге вроде как перегорела? Хотя, конечно, это увязывается далеко не со всеми известными нам деталями их развода. Зато можно предположить, что "этой чокнутой нельзя иметь детей" Дэниэла - упрек как раз в сторону гиперзаботы.
Еще есть догадка о том, что ей было неприятно таким вот образом выставлять напоказ их чувства. Повышенное внимание делает очень уязвимым, особенно когда речь о таких интимных моментах.
Первая фотография действительно изумительна! Вообще очень рада тому, в какой форме вы решили публиковать эту большую серию. Праздник каждый день. Спасибо!

Под катом небольшой зацепивший момент, который я заметила уже давно, но забывала написать.

Читать дальше...

51-ая серия "Фанатки", 6-я серия "Домика".

- И ты не нужен мне. Никогда не был нужен, я никогда не ждала тебя, - мое сердце радостно колотится в груди от радости, пока я касаюсь его раскрытых губ, - Ты никому не нужен, никто из этих школьных шлюх не будет те'гпеть тебя. Никто не любит в тебе человека, все любят твою внешность и п'гоисхождение. Единственная, кто смог полюбить тебя - Фан- ЧЕРТ!
- Господи... - в отличии от меня, он начал звать бога. Я звала черта от боли, а он Господа от великого наслаждения, которое появилось на его лице, как только он снова вошел в меня.

Но в дверном проеме кухни я столкнулся с маленькой фигуркой — со своей бывшей женой, которая тоже беззвучно кралась, надеясь никого не разбудить. Ее руки задрожали, а вместе с ними и стакан молока, что она несла в свою спальню. Ледяные капли упали на мою горячую ступню, окончательно стирая любой намек на сонливость. Я чертыхнулся, а Мэри позвала господа — короткий выдох из ее уст, который застрял сладким жаром в моей глотке, потому что я случайно его вдохнул...

 

[Voidwraith]

Что там за штука с похоронами была?!

Я думаю, либо шансов выжить у Мэри было мало (из-за чего их и обручили), либо речь о их обязательном переезде по инициативе бабули Петит, что менее вероятно.

Кстати, плюсую к заинтересованным в вопросе смены имен. Удивительно, как они одновременно и прочно свыклись с новыми именами, несмотря на разбитое состояние обоих.

 

[SamantaBlack]

Я по прежнему придерживаюсь идеи со свадьбой.
А Отем тогда так сказала матери Арианы, потому что Ариана Петит "умерла", вместо нее появилась Мари Палетт. И возможно, долгое время все думали, что они так и будут жить в дали от своих семейств, в Европе и тд, но в какой-то момент ребята передумали, очевидно.

 

[SnowWhite]

Fierce,

О чем должен был задуматься Дэни? О слезах Мэри? Или о том, что она его слишком сильно любит, чтобы... чтобы что? Я не поняла этого предложения, оно меня что то забеспокоило =(

может о том, что она чувствует слишком глубоко, а он ничего не видит...? Или еще о чем-нибудь? Скоро узнаем .

P.S.: иллюстрации божественны. обнаженные Дэни и Мэри так вообще ^_^ шедеврально =)

Я тоже в восторге. Спасибо большое!
Дарида,
La Amante,

Поначалу да, ее слезы кажутся странными, но если подумать, то да, ежедневно переживая такой всеобщий досмотр, сложно держать себя в руках, наверное.

Вполне возможно, что и всеобщее внимание напрягает и нервирует Мэри, а может она просто плачет от переизбытка чувств, от музыки, атмосферы и настроения... Что тогда имел ввиду Дэни, когда сказал, что нужно было раньше обратить на это внимание...?
Спасибо!
Voidwraith,

Внезапная и, возможно, глубоко ошибочная мысль: а что, если Мэри наоборот слишком сильно переживала за него (тут можно приплести даже ее обостренный материнский инстинкт) и в итоге вроде как перегорела?

это, скорее, бы Дэниэл к ней охладел, если бы в ней включилась этакая наседка. Ведь, если вспомнить, Мэри привлекает Дэни своей девичьей слабостью, несамостоятельностью и потребностью иметь защитника.

Еще есть догадка о том, что ей было неприятно таким вот образом выставлять напоказ их чувства. Повышенное внимание делает очень уязвимым, особенно когда речь о таких интимных моментах.

Есть и такая вероятность. Может ее напрягало все и сразу, а может и вообще ничего... Она просто устраивала шоу, чтобы получить много денег.

Спасибо большое за отзыв!

Savona,

Да, стоило, ведь сначала такие невинные забавы в зале ресторана, потом на камеру и без одежды.

об этом чуть позже.

Это вообще что значит? Пожалуйста! Вы ведь растолкуете нам все??

Конечно. С мамой Арианы вообще отдельная история будет связана.
Спасибо!
SamantaBlack,

А Отем тогда так сказала матери Арианы, потому что Ариана Петит "умерла", вместо нее появилась Мари Палетт

Может, Отем в своих видениях просто больше не видела Ариану, и поэтому сказала, что больше Солен не увидит свою дочь...?
---

Всем спасибо!

 

[Мarat]

Читать дальше...

Разделитель. Шоб не сливалось.