Серия шестьдесят пятая. Часть Первая
Серия шестьдесят пятая. Часть Первая.
Ариана Петит.
Со своими внезапными душевными терзаниями я намеревалась расправиться при помощи глубоких размышлений на тему прошлого Эмили Бутчер и на тему психического состояния восторженного
фаната фанатки — профессора Донована. Но, к сожалению, мои горячие внутренности оказались заключенными в невидемую клетку из колючей тоски, что несколько мешало мне думать о чем-то, помимо причины такого дурного самочувствия. Всего лишь маленькая обида Эйдана разбудила во мне большой холодное равнодушие по отношению ко всему остальному миру, хотя у меня была целая куча важных дел: обдумать беседу с чокнутым профессором и избежать побоев.
Вместо этого, я снова и снова прокручивала в своей голове произошедшее в машине, корчила кислое лицо и задавалась идиотскими вопросами, вроде: «ах, что же делать?», «что случилось?», «он ненавидит меня?», «снова?».
Но поверьте мне, Эйдан и его колючие обидки и рядом не топтались с сюрпризом, который приготовила мне мама. Большими проблемами запахло уже в десяти шагах от газона, откуда я заметила свою старую пижаму, бодро развевающуюся на ветру, словно чудный розовый флаг. Все мои школьные шмотки равномерно покрывали дорожку к дому, мои носки дрожали от ветра на лестнице, мои ночные туалеты плавно летели по газону в сторону дороги, словно маленькие привидения.
- В ДОМ! - вопль мамы буквально оглушил меня.
- О, боже! - взвизгнула я от неожиданности, когда она силой впихнула меня в гостиную. Если хотите знать, моя мама — очень сильная женщина. Я видела с какой легкостью она поднимает лежачих стариков или помогает грузчикам распаковывать причиндалы для ремонта сестринской.
В общем, я явно пошла не в нее, поэтому чтобы избежать позорной драки, покорно вошла и опустила лицо, как нормальная кающаяся девочка. Хотя чего мне каяться? Что я сделала?
- Снимай! Быстро снимай это все! - она сдергивала с меня куртку, пыхтя от гнева, - И сапоги! Быстро!
- Зачем? Мам, зачем? - мямлила я, но ни на секунду не остановилась, продолжая раздеваться.
- Снимай, я тебе говорю! Быстро снимай это все! - кричала она, продолжая вытряхивать меня из симпатичных шмоток, что я надела сегодня, надеясь выглядеть серьезной, - Шевелись!
- Че'гт тебя де'ги, оп'геделись! - заорала я, не выдержав ее воплей и этой болезненной встряски.
- Что ты сказала? - прищурилась она, наклоняясь к моему лицу, что не могло не погасить мой внезапный приступ смелости. Я чуть не зажмурилась, ожидая тумаков.
- Ты выб'госила все мои вещи! Это значит, что я должна тепе'гь валить вон?! - однако, яростный порыв доказать маме, что ее поступки нелогичны, остался со мной, ни капли не испугавшись ее злого прищура и змеиного шипения, - Или я тепе'гь голая и под домашним а'гестом?!
- Если ты не перестанешь орать и не закроешь рот, - мама резко сдернула с меня кофту и отбросила ее в сторону, после чего шумно шлепнула меня по заднице, - Я вколю тебе успокаивающее, поняла?
Нервно сглотнув, я быстро сбросила сапоги и взялась за молнию на джинсах.
- С меня довольно всего этого, - тяжело дыша, она резко сворачивала мои шмотки и швыряла их в сторону, - Раз ты больная, значит тебе нужно лечение. Я найду хорошего специалиста, который исправит тебя. Если понадобится долгое лечение, я совсем не удивлюсь. А если потребуется госпитализация, то так даже проще...
Что?! Она в своем уме?! От чего это она собралась лечить меня?
Гребанное дерьмо, кто-то «исправит меня»? Кто я, по ее мнению? Сломанный тостер?!
- Больше ты с этим маньяком не увидишься! Он только усугубляет твое тяжелое состояние! Не была бы ты душевнобольной, я бы назвала тебя дурой! - она схватила меня за плечи и здорово встряхнула, - Этот парень нашел себе удобную игрушку, которая ничего не понимает, не видит и живет в какой-то параллельной реальности!
- Отвали! - не выдержала я, пытаясь выкрутится из ее хватки, - Какая чушь, боже! Ты ничего о нас не знаешь!
- Я знаю тебя! И вижу его! И правда очевидна! Ты просто фантик для этого кота, но очень скоро ему надоест играть с тобой, поверь мне! - закричала она, - Или ты предпочитаешь верить в карамельную ложь этого мерзавца?! Очнись, Ариана! - новая болезненная встряска. Это уже не нотации, а настоящее насилие, - И ты крутишься сейчас, потому что знаешь, что я права! Тебе не нравится очевидная правда, верно?!
- Это очевидно только тебе, мам! - крикнула я, уже не боясь получить пинка или шваброй по голове, - Папа и бабушка позволяют нам д'гужить! Потому что все знают, что он, в отличии от вас всех, нашел и спас меня!
- Конечно, они теперь по гроб жизни будут благодарны этому избалованному принцу и его идеальной семейке! Я не отдам тебя ему в знак благодарности, ясно?! - теперь мама выглядела по-настоящему безумно, - Он поступил так, как должен был поступить нормальный человек! Ему повезло больше чем другим! Вот и весь фокус в этом спасении — везение!
- Мог бы найти себе новую иг'гушку, а не идти за ста'гой в логово к маньякам, - рыкнула я низко, пытаясь встать на цыпочки, чтобы выровняться с мамой, - Но он пошел за мной.
- Что же, значит данная игрушка, - она обвела меня дрожащими от гнева руками, указывая о какой именно игрушке идет речь, - Владела особыми умениями и секретными трюками.
С малых лет, по всей видимости.
- Ты... ты... п'госто... - меня буквально застрясло от ярости, все перед влажными глазами сделалось красным, - Ты...
Развернувшись, я бросилась к лестнице, громко топая, надеясь сломать одну из ступенек. Ну, или все, на случай, если мама вдруг решит устроить за мной погоню.
- САМАЯ УЖАСНАЯ МАТЬ В МИ'ГЕ! - заорала я, прежде чем оглушительно захлопнуть за собой дверь. От грохота, дом должно быть закачался на месте.
Какой же ужас я испытала, когда за дверью послышались бодрые, громкие шаги. Честное слово, я ожидала, что она ворвется и сразу убьет меня без разговоров.
В общем-то, ничто не мешало мне быстро спастись за дверью ванной комнаты, но моя реакция оказалась куда медленней маминых ног, поэтому через какую-то секнду она буквально влетела в комнату и сбила меня с ног.
Колотить, к счастью, она меня не стала, хотя ее кулаки дрожали от желания сделать это, точно вам говорю.
Зато снова трясти мое несчастное тело и выкручивать мои онемевшие от боли руки, ей было вовсе не стыдно. Она буквально пригвоздила меня к полу, пытаясь вытащить из недр оставшейся на мне одежды, мобильный телефон.
- Сейчас ты позвонишь этому негодяю, - тяжело дышала она, ритмично тыкая пальцем в экран, - И скажешь ему, что «дружба» закончена. Скажешь, что больше не хочешь видеть его, ясно? И с этими вашими... половыми потехами навсегда покончено.
О, боже... нет.
- Нет. Нет, мам... - каркнула я, раскрыв глаза от ужаса, - Я этого не сделаю.
- Нет?! Тогда собирайся! Мы уезжаем. Ты и я. Вдвоем, - она схватила какой-то одинокий носок с моего одеяла, - Ты в беде и тебе нужна помощь. И первый шаг — покончить с этим павлином, а затем найти специалиста.
Ты моя дочь и я люблю тебя. Один раз я была глупа и слепа, и не остановила тебя, когда ты ходила к этому старику, но сейчас, я сделаю все так, как надо...
Мама выглядела невероятно решительно, невероятно безумно. Но самое ужасное, что на секунду сквозь ярость и ненависть на ее лице промелькнули жалость и нежность. Почему это ужасно? Потому, что появление этих эмоций на ее лице может говорит только об одном: все, что она говорит — не просто представление королевы драмы. Она действительно может увезти меня. Она дейтсвительно сама верит во все, что говорит...
- Нет, мам... - я чувствую, как слезы снова укалывают глаза.
- Я не хочу уезжать. И ты не хочешь. Поэтому ты должна сделать все правильно, - сказала она серьезно, протягивая мне телефон, - Нужно покончить с этими порочными отношениями. И я не скандалю с ним и его семьей, я даю тебе шанс закончить все это самостоятельно, поскольку надеюсь на твое благоразумие...
И я взяла мобильный телефон из ее рук.
Это просто звонок. Конечно, позже я смогу извиниться и объяснить ему, что всему виной — новые помехи в мозгах моей матери. Кроме того, я обязательно нажалуюсь бабуле и отцу, чтобы застраховать себя от новой подобной ситуации.
Но все-таки, никакие успокаивающие мысли не облегчали моего сломанного состояния...
Господи, пускай его телефон будет выключен! Или пускай он не возьмет трубку! Пускай он потеряет его! Уронит и разобьет прямо сейчас, потому что я собираюсь-
- Да? - недовольный голос из трубки.
- Эм... Эйдан, я... - прохрипела я, подняв глаза на маму, которая махала руками и требовательно кивала на зажатый в мой руках телефон, приказывая мне продолжать говорить.
- Я же сказал не звонить, Петит... Я сказал, что позвоню тебе сам...
Услышав это, мама вскинула руки, победно улыбнулась и махнула на телефон с видом «ну я же говорила!».
- Я... я хотела сказать... хотела сказать, что не хочу тебя больше видеть...
- Что?
Мамины руки снова вращались вокруг моего лица, должно быть требуя продолжения этих чудовищных пыток.
- И... и я не буду д'гужить с тобой больше, - мой голос дрогнул в конце, но меня этот факт даже обрадовал. Может Эйдан поймет, что я вру? Что все это неправда и я очень хочу с ним дружить?! Или он просто решит, что я действительно решила порвать с ним, а дрожащий голос... ну хрен знает, может простуда, может холод, может просто жалость к нему...?
- Неожиданный подарок на новый год, Петит, - его голос звучал насмешливо, даже недобро, но от моего внимания не мог ускользнуть этот судорожный выдох в конце его слов. Ему ни хрена не смешно.
- Скажи, что с потехами покончено, - прошептала мама едва уловимо и толкнула мою коленку, - Скажи, что не любишь его...
- Я... я... я тебя не л-
- Каспер... - теперь он звучал по-настоящему потеряно, опустошенно и недоуменно в то же время, а мне, как никогда в своей жизни захотелось исправить это дерьмо. Сделать что угодно, чтобы его голос не звучал...
так.
И я решила, что мне плевать на маму и на то, что она со мной сделает. Мне совершенно не хотелось сидеть и ждать того момента, когда я смогу тихонько выйти с ним на связь и объяснится. Я не хотела, чтобы Эйдан чувствовал себя так, как он себя чувствал после всего, что я наговорила. Ни минуты.
- П'гости, - решительно начала я, но рыжая фурия вырвала телефон из моих рук и бросила его в карман своих штанов.
Я по-детски топнула ногой от обиды и несправедливости. Ведь что получается? Даже мое «прости» прозвучало как-то холодно?
Теперь он думает, что я бессердечная сука. Королева драмы, вроде своей матери.
Устраиваю мелодраматичные расставания и держу от него секреты, как самая ужасная «подружка» на свете...
Ну почему же у меня не хватило мозгов на то, чтобы выдумать что-то? Почему я не сказала, что мы уже рассорились и расстались сегодня?! Почему я не тянула время?! Почему не дала Эйдану знак? Почему решила пойти наперекор маминым пожеланиям только в конце, когда уже причинила сердцу Эйдана серьезный урон...?
Что я за размазня такая?!
- Ты... я ненавижу тебя, - прорычала я, удерживаясь от рыданий и наблюдая за тем, как расплывчатая мама шатается по комнате и собирает мои вещи, - Ты... ты вообще... это все не твое дело...
- Ты самая слышала, расстроился он не сильно. Как можно быть такой слепой? - сказала она почти весело, дергая меня за штанину, - Снимай. Я дам тебе пижаму. В пижаме ты никуда не убежишь.
Да пошла ты...
Мама вынудила меня снять все, даже нижнее белье. Это было по-настоящему унизительно. Я отворачивалась и прикрывалась под ее бесконечное фырканье, холодея от мысли что будет, если она заметит несколько розовых следов под моей грудью или едва заметные полоски от пальцев на моих ребрах или мои преобразившиеся приватные части тела («это для тебя, а не для него!» - голос Авроры в моей голове).
- К-когда ты будешь ста'гой... я... я не буду тебе п-помогать... - рычала я на маму, которая аккуратно уложила мерзкую пижаму на мое одеяло, - Не буду.
- Ты мне еще спасибо за это скажешь, - она говорила напевками и легко кружилась по комнате, скидывая все мои вещи в корзину для белья.
- Никогда тебе этого не п'гощу, - шипела я, надеясь тоже как-нибудь причинить ей большую боль. Отомстить. Пускай и ей будет больно. Пускай она тоже будет сидеть и думать "а что же дальше?", - Не буду водить тебя к докто'гу, не буду ко'гмить с ложечки. Тоже буду считать сумасшедшей. Сдам в психушку.
- Посмотрим, - она равнодушно пожала плечами и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Моя ярость оказалась куда мощнее всех этих слабых чувств, вроде обиды, горечи, растерянности и недоумения, поэтому, я сначала шумно топала взад-вперед, сбивая вещи на пол, а потом принялась крутится на месте, пытаясь сорвать с себя мерзкую пижаму. Куски ткани улетели за дверь, пуговицы рассыпались по полу и покатились к лестнице, шумно прыгая по ступенькам, доводя до маминого сведения, какими ужасными вещами я занимаюсь в своей темнице.
Пускай. Пускай думает, что я настоящая психопатка.
Вот тогда моя ярость поутихла, а голова снова заполнилась ее голосом, злыми словами, обидными обвинениями.
Удерживаясь от слез, я ворвалась в ванную комнату и влезла под ледяной душ. Это было ужасно. Я беззвучно ревела и тряслась на месте, но пыточную камеру покидать отказывалась, надеясь тут же подхватить гнойную пневмонию и умереть на мокром половичке. Тогда-то мама точно пожалеет о том, что была так строга со мной.
В общем, поскольку смерть никак не приходила за мной, а зубы уже начали болеть от той силы, с которой я сжимала их, мне пришлось закончить самоистязание и вылезти из душа.
Завернувшись в полотенце, я принялась искать что-нибудь, что мама могла забыть, только ничего кроме старых, разорванных шлепок, потертых туфель и резиновых сапог в моем шкафу не было. Тогда-то я и вспомнила про тот самый маленький подарочек, что принесла для меня Аврора. Его мама не смогла забрать, ведь, если помните, я спрятала его в ящик стола, подальше от ее глаз.
Кривя свое опухшее лицо в победной усмешке, я пересекла комнату и достала маленький пакетик из ящика. Какая-никакая, пускай тоненькая и крошечная, но это было одежда. Ну ладно, белье. По-крайней мере, какие-то части моего тела были прикрыты. Если раньше я избегала изящных вращений перед зеркалом, то в эту секунду я с удовольствием разглядывала свою грудь, живот и задницу. Нет, я не стала внезапно нормальной и не умирала от восхищения перед собственным телом. Просто меня почему-то обрадовало то, что раньше страшно пугало и раздражало.
Я выглядела взрослой. Выглядела такой, какой меня не хотела видеть мама.
От нового воспоминания о том, что она заставила меня сделать, улыбка исчезла с моей опухшей рожи.
Я решила забраться в постель и поспать, чтобы убить время, которое тянулось слишком уж медленно.
Если подумать, на самом деле, все не так уж и плохо, верно? Бабушка и папа вернутся домой очень скоро, я наябедничаю, а потом исправлю все, что натворила из-за мамы. Объяснюсь, попрошу прощения.
Но мои простыни сильно пахли той белой футболкой, в которой он был вчера, что сильно затрудняло мои попытки успокоиться и уснуть мирным сном до возвращения моих защитников. Я просто тихонько скулила и гладила то место, где он спал ночью...
- Вставай, - властный голос воскресил меня из неврозной комы. Мне казалось, что спала я недолго, секунды две, но, к моему удивлению, за это время в комнате сделалось совершенно темно.
Хозяин голоса врубил настольную лампу.
Взбешенный Эйдан пришел за мной.
P.S. Спасибо за внимание, дорогие друзья
.
А мамаша Петит все еще дома...
Ее выходка - очень важный момент.
не знаю, чем все это закончится, но точно будет над чем поразмыслить 
. Мы тут все соскучились
. 
Марат я тебя просто обожаю!
