Симс-сериал: "Vitam impendere amori" или "Жизнь посвятить любви"

[Oksia]

Русечка! Мы с моими героями поздравляем тебя с Новым Годом и Рождеством! Всего тебе самого хорошего, светлого, чудесного! Будь счастлива

 

[Руся]

Серия восьмая, часть первая (дубль 2)

- Квинс, я понимаю, ты очень расстроен. Но попытайся все-таки говорить по существу. Я до сих пор не понял из твоей бессвязной речи, каким образом Лэндон оказался в больнице? Ты сказал, что он дежурил у палаты какой-то девушки, так?

- Да, сэр, вы абсолютно правы. Эту девушку зовут…

- Мне совершенно наплевать на то, как зовут эту девушку. Быть может, сейчас я слишком несправедлив к ней, но ведь не окажись Лэндон в больнице в тот злосчастный день, ничего бы не случилось. Пусть и опосредованно, но она виновна в гибели моего брата. Черт, какая же все-таки нелепость - выбраться живым из обреченного на гибель города, чтобы по-дурацки погибнуть под колесами машины! - Говорившим был мужчина лет двадцати восьми с загорелым волевым лицом, пронзительным взглядом каре-зеленых глаз и упрямым подбородком. Он отошел к окну, стараясь не глядеть на поникшего, враз состарившегося дворецкого.

- Ты - единственное, что соединяет меня с семьей и ее прошлым, Квинс. Когда я закончу все дела с наследством, ты уедешь со мной - сначала мы наведаемся в родовое поместье, затем я заберу тебя к себе. А пока оставь меня, я хочу разобраться с документами брата.

Верный дворецкий горестно вздохнул и вышел из комнаты - звук его нетвердых, шаркающих шагов еще долго звучал в ушах Мэтта. Мужчина сцепил зубы до боли в скулах и подошел к столу.

С минуту его глаза изучали обстановку кабинета. Во всем ему виделся Лэндон: и в корешках книг, в идеальном порядке расставленных на полках; и в массивной мебели, натертой до блеска; и в бесценных холстах Рембрандта и Гойи, обрамленных красивыми рамами. Это были любимые атрибуты его старшего брата, и Мэтт успел привыкнуть к ним, как к чему-то неотъемлемому, неотделимому от Лэндона. Мужчина с трудом отвел взгляд от ныне пустующего у камина кресла и начал неспешно просматривать аккуратно разложенные в ящиках стола бумаги, не вчитываясь в них, - красивый, уверенный почерк Лэндона был сейчас гораздо важнее содержания. В горле стало нестерпимо сухо: мужчина плеснул в стакан виски и одним глотком осушил его.

«Мы так давно не виделись с ним… Сколько именно? И почему? Что мешает родным чаще навещать друг друга? Дела, бизнес, деньги? Какие пустые, нелепые отмазки. И я потратил свое время на очередную сделку, вместо того, чтобы провести его с братом. - Мысли одна горше другой назойливо лезли в голову, рука сама тянулась к очередной порции напитка-дурмана - так хотелось отключить сознание, забыть на мгновение, что остался теперь совсем один.

- И вот теперь все мои слова - произнесенные или нет - останутся пустым звуком, обращенным в никуда. Ему уже все равно, сожалею ли я о случившемся или нет. Все эти бредни про душу, которая сейчас якобы рядом со мной, придуманы либо больными, либо святыми людьми. Но меня они почему-то не утешают. Я так много хотел сказать ему и так много услышать. Как же все-таки странно устроена жизнь – ты из кожи вон лезешь, чтобы наладить свои дела, чтобы обеспечить себе и своим потомкам безбедное будущее, чтобы самому стать достойным, уважаемым, самодостаточным человеком. А в итоге один такой вот самодостаточный человек на джипе сбивает другого, и каков результат? Один - за решеткой, уничтоженный, сломленный; другой стал прахом, замурованным в урну. И чей удел страшнее, сказать очень сложно».

Известие о том, что Лэндон попал под машину, застало Мэтта во время командировки в Ле-Тур, где он заключил выгодный контракт о строительстве нового курорта с Малкольмом Ландграабом.

Мужчина незамедлительно вылетел в Симс-Йорк, уповая на чудо и еще не до конца сознавая всей серьезности несчастного случая. Как-то не очень верилось или просто не хотелось верить, что его молодой, преуспевающий, энергичный брат не встретит его в родовом поместье, не обнимет с чувством, не пожмет твердо руку. Но, увидев опустошенные глаза беззаветно преданного семье Квинса, Мэтт понял - надеяться не на что.

Организация похорон, сама церемония, соболезнования друзей и знакомых, чтение завещания - все это он видел и ощущал, словно со стороны, отстраненно. Мэтт не в первый раз терял близких людей: сначала мать, затем ненадолго пережившего ее отца, потом Алисию (от этого воспоминания вновь болезненно сжалось сердце), теперь вот старшего брата. Но сколько бы ни было потерь, к ним невозможно привыкнуть, они каждый раз застигают врасплох, бьют со спины - подло, неожиданно, больно. Против них не выработать иммунитета, разве только самому умереть - перестать жить и чувствовать.

Кто придумал, что алкоголь помогает забыться, избавиться от чувства вины и не ощущать боль утраты? Он только обостряет все эмоции и в минуты ненастья окрашивает горе в еще более черные тона. Мэтт с досадой отпихнул от себя бутылку и уронил голову на грудь.

В висках гулко стучала кровь, горло налилось свинцовой тяжестью, глазам стало жарко и больно от не пролитых, но назойливо подступающих слез. Мэтт судорожно сглотнул, вдохнул воздух и рывком поднялся со стула. От резкого движения перед глазами мужчины заплясали искры, потом из этой сияющей круговерти на миг появился Лэндон - живой, улыбающийся, родной. Такой, каким его привык видеть Мэтт. Такой, каким он больше никогда его не увидит.

Мужчина тряхнул головой, словно прогоняя видение. Он знал, что тени прошлого, к которым теперь присоединился и любимый брат, еще не раз побеспокоят его. Не так-то просто вычеркнуть из жизни то, что совсем недавно было ее важной составляющей. Не так-то просто облечь в форму воспоминаний того, кто недавно сам мог помнить, жить, чувствовать. Придется запереть уважение, восхищение и любовь к старшему брату глубоко в сердце, ведь теперь они никому не понадобятся. Но как же больно, черт возьми… и как глупо…

Мэтт вышел из-за стола и на негнущихся ногах, чуть пошатываясь, направился к бару. Прихватив еще одну бутылку виски, он вышел в холл, открыл дверь на улицу и поморщился от ударившей в лицо волны свежего ветра. Уйти из дома, где все напоминает об утрате, отыскать какой-нибудь бар, слушать человеческую речь, спрятаться от боли в алкогольно-табачный дурман - вот что ему нужно, просто необходимо. Мэтт нетвердой походкой зашагал по вечерним улицам, не обращая внимания на прохожих, словно отрешившись от всего мира. Когда что-то задело его плечо и чей-то голос, как из тумана, пролепетал извинения, мужчина бросил беглый взгляд в сторону, задержал его на рыжих волосах незнакомки, быстро кивнул и, не останавливаясь, побрел дальше.

«По-моему, у этого человека случилось несчастье, - грустно сказала девушка своему спутнику. - Мир полон одиноких, попавших в беду и ощутивших боль утраты людей. Почему я раньше этого не замечала?». Ее сопровождающий только грустно пожал плечами.

 

[Руся]

Серия восьмая, часть вторая

- Одни звуки и больничный запах – вот все, что осталось в моей никчемной жизни. Темнота поглотила меня и с каждым днем затягивает все сильнее. Я беспомощна и не могу противостоять ей. Мое тело ослабело, мой разум угасает, мое сердце разучилось чувствовать, только для боли и отчаянья осталось в нем место. Разве есть у меня, такой, будущее? А надежда? Ни того, ни другого. Я, мое горе и стервятники. Да, стервятники-журналисты. Им только дай повод порадоваться чужому несчастью. Для них является сенсацией и хлебом насущным то, что бывшая знаменитая актриса ослепла и беспомощна. Щелчки их фотокамер, назойливые вопросы – я постоянно слышу их за дверью и за окном. Но, по иронии судьбы, они – единственное, что у меня осталось. Я никому не нужна, никому.

Он приходил, я слышала его дыхание, звук несмелых шагов. Он приходил, но не сказал мне ни слова. Испугался? Немного. Но сильнее страха говорило в нем отвращение. Это отвращение словно материализовалось в воздухе, стало огромным, черным, удушающим пятном – его я видела, да. Как странно! Я не могу видеть предметов, людей, но я вижу их эмоции, точнее, цвет этих эмоций. Он был черным, как ночь, как клякса на белоснежной салфетке, как вороново крыло на снегу.

Я понимаю его. Медсестра сказала, что лицо мое уже не так прекрасно, как раньше. Она, конечно, солгала мне. Цвет ее лжи во спасение был нежно-зеленым. Она как бы дарила мне надежду, но надежду ложную. Ведь я же чувствую пальцами шрам – он кажется таким огромным, как будто все мое лицо – это один сплошной рубец. Конечно, он ужаснулся, увидев меня. И, как всегда, воспользовался моей слабостью, моим несчастьем, ведь это так просто – промолчать и уйти, не брать на себя ответственность за чужое горе.

Вправе ли я осуждать его? Ведь он не виноват в том, что произошло со мной. И наверняка до сих пор обижен за то, что я исчезла тогда. Тогда… А сколько времени прошло с тех пор? Месяц или больше? Я перестала ощущать время, выпала из него. За последние несколько месяцев словно прожила целую жизнь, а сейчас… сейчас просто существую.

Я даже оставила мысли о самоубийстве. Что толку от них? Все равно самостоятельно мне не справиться с этой задачей. А на эвтаназию здесь вряд ли кто решится – кому же охота брать на душу такой грех, как убийство человека? Пусть даже из милосердия, пусть даже по просьбе несчастного… А еще это мерзкое чувство неизвестности, которое точит, разрушает меня изнутри… Спаслась ли Джесс? Не постигла ли ее еще худшая участь?

– Мисс Мередит, - голос молоденькой медсестры внезапно ворвался в грустные мысли девушки. – Мисс Мередит, к вам посетители.

«Посетители?! Он вернулся? Я отказываюсь верить этому. Так не бывает. Нет. Не может быть».

– Кто, Катрина? Кто пришел ко мне? – еле слышно произнесла Мередит от неожиданно сковавшего горло волнения.

– Они не назвали своих имен, – голос был извиняющимся. – Но могу вам сказать, что пришедший мужчина – такой симпатяга, мне ужасно понравился. Такой весь…

– Катрина, спасибо, – резко прервала мечтательный монолог медсестры Мер. – Пригласите их, пожалуйста.

Она с трудом оперлась о подушку, приподнялась с больничной койки, насилу отыскала ногами тапочки, и, несмело ступая, как ребенок, делающий свои первые, робкие шаги, подобралась к инвалидному креслу.

Замерла, нащупав рукой его спинку, перевела сбивающееся на учащенный такт дыхание и тяжело опустилась на сиденье. Оправила волосы, гордо вскинула голову – «главное, не показать Ричарду, что я сломлена, уничтожена, что у меня нет больше сил и желания жить».

В висках заломило от напряжения, горло словно сдавило невидимой рукой, в ушах глухим набатом раздавался звук приближающихся к палате шагов. Мер сожмурилась, мучительно прислушиваясь. Да, эти семенящие, неуверенные, шаркающие шаги принадлежат Катрине – она научилась распознавать их за время, проведенное в больнице. Другие – тяжелые, твердые – мужские. Это не Риччи, нет… как странно. Третьи – легкие, летящие, почти неслышные. Но они более прочих стремятся к моей палате. Интересно, почему? Звук открывающейся двери бьет по барабанным перепонкам. Эти летящие шаги замирают у входа. До слуха доносится полустон-полувздох – столько в нем страдания и сочувствия, что сердце от волнения готово остановиться на миг, замереть, забыться…

Сколько эмоций исходит от незримых посетителей. Перед глазами так и заискрило фиолетовым, синим, коричневым. Печаль, тоску, страдание испытывает один из вошедших. Но сколько же здесь оранжевого! - Тепло. Как тепло от этого человека. Мои мысли мешаются, мой разум отказывается верить в происходящее. Я отчетливо вижу этот цвет. Оранжевый… нет, рыжий цвет. Джесс, моя Джесси! Но как это возможно?!

- Робби, она произнесла мое имя! – звонкий голос эхом отозвался в коридорах госпиталя. – Она узнала, она видит меня! Мер, хорошая, милая моя девочка, как же я счастлива, что нашла тебя! Как я счастлива, что ты жива! – Джесс упала на колени рядом с креслом, словно лишившись сил от пережитого за две недели поисков напряжения. Она смотрела и смотрела на Мер, не замечая обезобразившего ее лицо шрама.

Схватила ее ладони в свои, словно испугавшись, что вновь обретенная подруга – лишь плод ее воображения. И когда Мередит не исчезла, Джесс заплакала радостными обильными слезами. А в душе Мер творилось что-то невообразимое. Окружающий мир вновь засиял всеми красками, расцвел улыбками людей, вернул ей Рыжика и подарил надежду на то, что жизнь не кончена; веру в то, что надо за нее бороться; любовь к той, что искала и нашла ее.

Тумб, стоя чуть поодаль, счастливо улыбался, глядя на плачуще-смеющихся, обнимающих друг друга подруг.

Главное, они нашли Мередит (спасибо вездесущим сорокам-журналистам). Теперь его милая Джесс счастлива, а большего ему и не надо.

 

[Руся]

Серия восьмая, часть третья

На следующее утро Мэтт, превозмогая головную боль и отмахиваясь от назойливых попыток Квинса вручить ему «народное средство» от похмелья, вновь заперся в кабинете. Дела есть дела. Откладывать их в долгих ящик – не в традициях семьи Уимпшир. Ну или той части семьи, которая еще уцелела. Усилием воли прогнав закравшиеся в голову грустные мысли, мужчина начал внимательно разбирать бумаги Лэндона. Дела его старшего брата процветали, приносили стабильный и немалый доход, так что теперь Мэтт являлся единственным наследником огромного состояния, родового поместья и другого многочисленного имущества семьи Уимпшир.

В резной шкатулке, бережно спрятанной в потайной сейф, Мэтт обнаружил также письма матери и отца – его сердце наполнилось благодарностью к брату, ведь эти исписанные листки он считал гораздо ценнее и важнее завещания. Он любовно сложил переписку обратно в шкатулку, решив забрать ее с собой.

Затем внимание Мэтта привлек ноутбук, который Лэндон всегда возил с собой, перепоручая заботам верного Квинса. Только благодаря последнему обстоятельству, вся информация не потерялась во время извержения Хроноса.

Так, что же хранится в ноутбуке брата? Счета, контракты, договоры, переписка с деловыми партнерами… Хм, а это что такое? Да тут целое досье! Кто эти девушки и чем они так заинтересовали брата?

А может быть… Черт, да он, наверное, был влюблен в эту шатенку… как ее зовут? Да, Мередит Лонгдэйл. И поэтому спас ее от извержения, поэтому почти безвылазно дежурил в больнице. Да, скорее всего, так и было. Сколько здесь ее фотографий! А эта рыжеволосая девушка, по всей видимости, подруга Мередит. Обе красивы, но такой разной красотой: одна - яркой, броской, живой; другая – утонченной, нежной, изысканной. Не удивительно, что брату приглянулась мисс Лонгдэйл, он всегда был ценителем всего изящного.

Мэтт задумчиво вглядывался в монитор, но мысли его уже витали далеко за пределами кабинета.

«Бедная девушка, - думалось ему. – Она, наверное, даже не знает о гибели любимого человека. А если знает… Представляю, что творится сейчас в ее душе. Сама в больнице после извержения, Квинс сказал, что она сильно изранена. А тут еще такая новость». Жалость к незнакомому человеку накатила волной и схлынула, оставив острое желание немедленно разыскать Мередит и дать ей понять, что она не одинока в своем несчастье. А еще потеплело где-то в области сердца, ведь и он теперь не один. Чувство сопричастности – в беде ли, в радости – всегда ободряюще действует на человека. Мэтт распечатал фотографию Мередит, спрятал ее в карман пиджака и вышел из кабинета.

- Квинс, я еду в госпиталь, – сказал он дворецкому, нерешительно топтавшемуся у двери, - хочу проведать мисс Лонгдэйл. Черт, я же не переоделся, - мужчина внимательно оглядел свой костюм. – А, ладно, не до этого сейчас. Хочу скорее ее увидеть.

- Вы бы помягче с ней, сэр, - тихо проговорил Квинс, - в случившемся нет ее вины.

- А кто сказал, что я собираюсь ее обвинять? – недоуменно проговорил Мэтт. - Вовсе нет. Девушке Лэндона нужны сейчас уход и поддержка, разве ты не понимаешь? – Мужчина дружески хлопнул дворецкого по плечу и вышел из квартиры.

- Девушке Лэндона? – удивленно протянул Квинс. – Но, сэр, она не…

Звук захлопнувшейся двери не дал ему закончить фразу.

Ну все, восстановила серию главное, чтобы все с форумом теперь было в порядке! всем большое спасибо!

 

[Akulina]

Машенька, я на эмоциях от серии забыла написать, какое громадное впечатление на меня произвело твое мироощущение через цвета Ведь и действительно, если задуматься, у каждого есть свой цвет, а тебя я вижу - ослепительно-белой и немного золотистой...

 

[Руся]

Серия девятая, часть первая

- Я все еще не могу поверить тому, что нашла тебя, - взволнованно и торопливо говорила Джесс, хлопоча вокруг Мередит, как заботливая мама около своего малыша. В данный момент она пыталась подложить ей под спину мягкую подушку.

– Если бы ты только знала, сколько ужасных мыслей пришло мне в голову за последнее время. Сначала я впала в уныние. И, честно говоря, был момент, когда у меня просто не осталось ни малейшей надежды на твое спасение – хотелось выть от отчаяния и сделать что-нибудь с собой. А еще с Робби, который уволок меня с того злополучного бала… Его мне вообще поначалу хотелось пристукнуть чем-нибудь тяжелым.

– Хорошо, что этим мечтам не суждено было сбыться, - улыбнулась Мередит, блаженно щурясь от света.

Он казался ей непривычно ярким, но в то же время великолепным, чудесным, самым лучшим в мире, ведь она могла его видеть. – Твой Робби - настоящий герой. Мне даже стыдно за то, что я когда-то смеялась над ним. Только благодаря его вмешательству у меня сохранилась надежда на то, что хоть ты останешься жива. Она была, конечно, мизерной – мало ли что могло случиться с вами в полыхающем городе, – но все же была. Джесс, а ведь эта надежда оказалась единственной соломинкой, которой я отчаянно цеплялась за жизнь. Только теперь осознаю это.

В палате воцарилось молчание, которое было красноречивее любых слов. Джесс, не сдержавшись, спрятала лицо в ладонях, глухо всхлипнула, подрагивая плечиками. Мередит ласково коснулась рукой ее волос, наслаждаясь ощущением покоя, которое впервые за последнее время посетило ее душу.

Теперь события прошлых недель казались ужасным кошмаром, а сама Мередит словно постепенно просыпалась, выныривала из него, всем своим существом стремилась вычеркнуть его из памяти и больше никогда к нему не возвращаться.

Конечно, сделать это практически невозможно, ведь человеческая память, подобно видеопленке, запечатлевает и хранит малейшие события, изменения, происшествия – хорошие и плохие, приятные и не очень. Только видеопленку памяти, увы, нельзя затереть или заменить на новую. Лишь время способно «засветить» ее, сделать события прошлых дней менее яркими, менее болезненными и неприятными. Бережно будет собирать память новые впечатления, на смену им придут другие, обращая предыдущую «коллекцию» в воспоминания, - и так изо дня в день, из года в год. И сейчас никто бы не смог сказать с уверенностью, через какое время потускнеет и спрячется в дальние уголки памяти последний кошмар Мередит.

- Мер, - Рыжик виновато заглянула в глаза подруги, - сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за ту злополучную авантюру с путешествием, в которую я втянула тебя? Мне так хотелось, чтобы ты отвлеклась от мыслей о… об этом чванливом павлине, что я не подумала о возможных последствиях нашей рискованной поездки. Скажи, что не сердишься на меня, пожалуйста, - голос Джесси задрожал.

- Рыжик, хорошая моя, перестань винить себя. Ну, в чем твоя вина? В том, что Хроносу приспичило взорваться во время нашего отдыха? Ведь все было замечательно. И я очень благодарна тебе за поддержку, за встряску, которая на тот момент была мне жизненно необходима. – Мередит замолчала, словно обдумывая что-то.

– Знаешь, я уже никогда не стану прежней. Даже пытаться не буду. Все мои давние волнения, душевные переживания, страдания по Ричарду кажутся такими нелепыми, незначительными по сравнению с тем, что мне довелось пережить. Последние события словно кричат, взывают к моему сердцу и разуму – научись любить жизнь, научись не забывать о том хорошем, что в ней есть, о тех возможностях и подарках, которые она ежедневно подбрасывает человеку. Я даже пересмотрела свое отношение к Риччи: уже не жалею себя, напротив, жалею его. Не осуждаю, не проклинаю и больше не страдаю. Я так счастлива, что живу, что благодаря какому-то неизвестному человеку, который спас меня, поняла - нельзя разочаровываться во всех людях из-за одного-единственного мужчины, с которым мне не повезло. А когда я увидела… Джесс, это счастье. Настоящее счастье. Это как попрощаться навек и обрести снова, как умереть и воскреснуть… я вижу жизнь такой же, какой она была раньше, но другими глазами - глазами счастливого человека. Словно прозрела не только телом, но и душой, сердцем. Знаешь, меня даже не пугает шрам, он кажется такой незначительной преградой на пути к моему полному обновлению, которую при желании можно просто стереть ластиком. И пусть этим «ластиком» станет пластическая операция, я теперь все перенесу. А потом вернусь домой… Хотя раньше думала, что никогда не переступлю порог, за которым была так несчастлива когда-то. Нет, этот дом дорог мне и отказываться от него только потому, что в моей жизни было что-то плохое, я не стану, ведь хорошее тоже было. Оно важнее. А плохое пусть будет уроком, который я отлично усвоила на будущее и который мне уже не придется повторять.

Рыжик завороженно наблюдала за говорящей девушкой. Теперь и она увидела, что возврата к прежней Мередит нет и не может быть. Ее подруга поняла то, к чему самой Джесси еще идти и идти, стала мудрее и словно на голову выше. Рыжик размышляла о том, как ошибалась, считая себя сильной, уверенной в себе, гармоничной личностью.

Поняла, что всю жизнь пряталась за маской деланного равнодушия, гасила в себе чувства, брала от жизни не то, что следовало бы. Ее слова не заставляли никого пересмотреть свои взгляды на самого себя. Ее носило по свету, как неприкаянную… А ведь так и есть. Она – неприкаянная, причем по собственной воле. Она искала не то, что ей на самом деле было нужно. Хотела казаться слишком независимой и самостоятельной, нарочито циничной и грубоватой. Но у нее еще будет время поразмыслить над собой и этими вопросами, а пока нужно забрать Мередит из больницы, чтобы она могла насладиться теплом и уютом ее дома перед предстоящей операцией.

- Девчонки, все на мази, - словно прочитав мысли Рыжика, в палату ворвался Робби с сияющим от удовольствия лицом. – Врач разрешил нам увезти Мередит с собой при условии, что ее два раза в день будет навещать медсестра. А через неделю можно начинать подготовку к операции, раз Мер на нее согласна. От нас же потребуется постоянный уход и присмотр за ней. – Тумб так спешил сообщить подругам хорошие новости, что протараторил все на одном дыхании. При этом выглядел он, как школьник, вызубривший урок и рвущийся к доске, – так хотелось ему выполнить указания врача и немедленно начать приглядывать за Мередит.

Девушки переглянулись и дружно рассмеялись, только теперь в этом смехе не было иронично-издевательских ноток, лишь искреннее веселье и благодарность к своему пусть немного глуповатому, но преданно-добродушному знакомому.

- Робби, ты – молодец! Оперативно выполнил поручение, - ласково улыбнулась Тумбу Рыжик и продолжила. - Ступай теперь вниз и подгони к подъезду машину. Мы скоро спустимся, поскольку собирать здесь нам абсолютно нечего.

Робби, вдохновленный похвалой Джесс, сломя голову помчался исполнять задание.

 

[Руся]

Серия девятая, часть вторая

Мередит озорно взглянула на подругу и проговорила:

- Создалось стойкое впечатление, что ты для него королева, а он – твой верный паж. Прости, что лезу не в свое дело, но мне не терпится задать тебе один вопрос. У вас роман?

Рыжик забавно фыркнула и легонько ущипнула подругу:

- Ты что, Мер? Конечно, нет. Он замечательный, но не о таком спутнике жизни я мечтала. Хотя, признаться, очень приятно, когда мужчина выполняет мой малейший каприз, ловит каждое мое слово и не сводит с меня влюбленного взора. Но… я уже сказала ему, что между нами ничего не может быть.

- Так и сказала? – ахнула Мер. – А он что? Бедный малый… Как он находит в себе силы все время находиться рядом с той, которая отвергла его? Вывод напрашивается сам собой: Робби серьезно влюблен в тебя.

- Если честно, я еще не поняла, что творится в его голове, - смущенно призналась Рыжик. – Мне было не до его надежд и переживаний. И потом ты все-таки идеализируешь Тумба. Мне кажется, он не способен на возвышенную любовь, ведет себя в отношении меня чисто интуитивно, повинуясь каким-то животным инстинктам, – ну совсем как щенок, обретший хозяина. Только вот что мне потом делать с этим стокилограммовым счастьем, ума не приложу.

Помню, как-то в детстве я подобрала на улице котенка. Он был таким худеньким, крошечным, несчастным, так жалобно мяукал, что я, естественно, не могла просто пройти мимо, и притащила его домой. Обогрела, помыла, накормила, приласкала, а он благодарно смотрел на меня глазками цвета весеннего, ясного неба и мурлыкал, как маленький моторчик, не переставая. А потом пришли мои родители, и мать, у которой была аллергия на все и вся, в том числе и на кошачью шерсть, вышвырнула его из дома. Я проревела всю ночь, а его плачущее, обиженно-непонимающее мяуканье преследовало меня еще очень долго. Мне казалось, что я предала котенка – такого крохотного, такого беззащитного, доверившегося большому человеку всем сердцем. И я не хочу вновь ощутить себя предательницей. Если я прогоню Робби прочь от себя, ощущение будет похожим, понимаешь?

- Джесси, - Мередит участливо дотронулась до руки подруги, - но ведь ему не нужна жалость от тебя, ему нужна любовь. Разве можешь ты предложить это? Зачем мучить и себя, и его? Ладно, мы еще вернемся к этому разговору, ведь я не знаю многих обстоятельств. Ты же расскажешь мне все-все, что произошло с тобой за последнее время?

- Конечно, моя хорошая. И сама, если честно, очень хочу услышать то же самое от тебя. Но до дома, думаю, мы потерпим с рассказами.

Рыжик помогла Мередит одеться и уложить волосы, заботливо усадила ее в кресло – Мер была еще слишком слаба, чтобы самостоятельно передвигаться по больнице – и выкатила его в коридор.

Медсестричка Катрина, глядя им вслед, покачивала головой и бормотала себе под нос: «Чудеса да и только. Ослепла, была совсем одна, а тут вдруг и друзья объявились, и прозрела разом, и деньги есть на пластику. Везет же людям».

Она тяжко вздохнула и отправилась прибираться в бывшую палату Мередит. Все время, пока Мер была ее беспомощной подопечной, Катрина чувствовала свое превосходство перед ней. «Ну и что, что мисс Лонгдэйл - звезда, красавица, богачка, внимания которой добивались, о любви которой мечтали, – думалось девушке. - Теперь у всех ее многочисленных достоинств - приставка «экс». Осознание этого приятно грело подточенное завистью сердце. Ведь ей, Катрине, скромной медсестричке с мизерной зарплатой, заурядной внешностью и полным отсутствием каких бы то ни было способностей, подобные блага жизни даже не снились.

В том, что удачливая Мередит в одночасье лишилась всего, Катрина искренне углядела божью кару за все свои неудачи и внутренне возликовала. Нет, она, конечно, сочувствовала Мередит, жалела ее, но в этой жалости была едкая радость, которой теперь девушка, увы, лишилась.

Катрина яростно сорвала с кровати постельное белье и направилась к выходу. Неожиданно в дверях возник силуэт мужчины. Девушка охнула и нелепо осела на пол, выронив гору белья из рук. Незнакомец, оказавшийся невероятным (по ее представлениям) красавцем, протянул ей руку и спросил:

- Мне сказали, что это палата мисс Лонгдэйл. Могу я ее увидеть?

Несчастная Катрина, услышав имя и тут обошедшей ее счастливицы Мередит, разочарованно выдохнула и, поджав губы, язвительно выдавила из себя:

- Уехала ваша принцесса. С друзьями. Только сегодня забрали.

- А куда, не подскажете? – Мэтт удивился недовольному тону медсестры, но решил не обращать на него внимания – мало ли что случилось у человека.

- А вы кем ей приходитесь? Мы направо и налево адреса не раздаем, - огрызнулась Катрина, собирая рассыпанное белье с пола. – Ежели родственник, то подсказать, наверное, сможем. Ну а на «нет» и суда нет.

- Я – ее жених, - зачем-то солгал Мэтт и внутренне сам изумился своим словам.

Катрина кинула на него взгляд, полный ненависти и обиды, - ее женское самолюбие вновь было уязвлено, - прошипела через плечо «Спросите в регистратуре» и пулей вылетела из палаты. Сейчас ей хотелось только одного – спрятаться от посторонних глаз и выплакать в укромном уголке терзающую ее сердце зависть.

«Странная какая-то, - подумалось Мэтту. – Да и я хорош. Женихом представился. Ну что ж, сделанного не воротишь. Придется добывать адрес хоть таким способом, должен же я, в конце концов, разыскать девушку. – Мужчина окинул палату быстрым взглядом и решительно направился в регистратуру.

 

[Руся]

Серия девятая, часть третья

Ричард Стэнтон чувствовал себя полным идиотом и ничтожеством. Идиотом потому, что сегодня он снова приехал к госпиталю. Ничтожеством из-за того, что никак не наберется решимости войти внутрь. Наматывая на своем «додже» круги вокруг здания, он мрачно размышлял о том, что превратился в какую-то тряпку. И уйти, окончательно покинуть Мередит не может, но и заставить себя заговорить с ней, предложить поддержку - тоже.

Его ужасно раздражало подобное положение вещей, ибо, сколько он себя помнил, смутить его дух и заставить сомневаться в собственных силах раньше не удавалось никому. В голове Риччи шла напряженная борьба – между прежним «Я» и «Я» нынешним, которое хоть на чуточку, но отличалось от первого. И пусть неожиданный соперник был еще не так силен, но его уколы оказались болезненными. Для человека, не привыкшего прислушиваться к собственной совести, зачастую оказывается неприятным открытием сам факт ее существования.

Ричард хмурился и сердился на самого себя все сильнее и сильнее.

В первое время после своего постыдного бегства из палаты Мередит он приезжал к больнице по несколько раз на дню, неуверенно топтался в холле и, погасив в себе угрызения совести, уезжал, никем не замеченный. Но дома его не оставляли в покое мысли о девушке. Он просыпался среди ночи, взволнованный одним и тем же сном, - некогда прекрасное лицо Мередит, обезображенное уродливым шрамом, и взгляд ее чудесных глаз, устремленный прямо на него. Риччи знал, что девушка не может его видеть, но чувствовал, что видит – сердцем ли, разумом, это оставалось за гранью его понимания. Но под этим взглядом, нащупавшим, разгадавшим самые гадкие его чувства и мысли, он внутренне содрогнулся, скорчился, как от боли. Ему было невыносимо это ощущение, хотя до конца он так и не понял, почему. Знал только, что нужно решиться на важный поступок – повиниться перед Мередит, сделать для нее что-то значительное, ведь как-никак он ее должник…

В общем, мужчина так и не понял, что именно толкало его раз за разом возвращаться в больницу и, потоптавшись нерешительно у входа, сбегать оттуда снова и снова. Вот и сейчас Риччи, сцепив зубы и мысленно ругая себя распоследними словами, пытался совершить очередную попытку. Он уже хотел было выйти из машины, как вдруг увидел Мередит. Она, поддерживаемая подругой (мужчина даже вспомнил ее имя), усаживалась в джип, за рулем которого сидел внушительного вида незнакомец.

И – Ричард мог поклясться – Мер видела! Да, если бы он снимал фильм о прозревшей героине, то лучше, чем Мередит, ее не сыграл бы никто! Изголодавшийся по солнечному свету, сочной зелени листвы, блеску человеческих глаз, оживленному движению улиц взгляд может повторить лишь тот, кто испытал подобный голод на самом деле. Риччи-режиссер восхитился, Риччи-мужчина – возрадовался. В воображении первого уже рождался сценарий нового фильма, который, бесспорно, станет уникальным. В мыслях второго угнездилась уверенность, что все-таки надо попросить прощения у Мередит и заслужить ее доверие. Да, он повинится. Только вот простит ли она его? Ричард не мог не понимать, что после подобного происшествия Мер не останется прежней наивной девушкой. Что ее уже не пленить красивыми речами и жестами, не обмануть посулами и обещаниями. Своим невидящим, но таким пророческим взглядом в тот день, в палате, она словно прозрела самую его суть. И, наверное, в нем разочаровалась.

Риччи стало очень неуютно, он поежился и завел машину.

Необходимо проследить за тем, куда направится Мередит в сопровождении друзей – просто отпустить ее Ричарду не давали собственное самолюбие и боязнь потерять девушку навсегда. В нем опять боролись два «Я», но чашечки внутренних весов не приходили в равновесие и не замирали, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Эта неуверенность пугала его, он был рад отвлечься от своих сомнений, когда машина с Мередит, наконец, тронулась с места. Желтый «додж», стараясь сохранять дистанцию, вырулил со двора госпиталя и последовал за своей целью.

Когда джип не свернул на «Улицу Роз», Ричард удивился, но потом вспомнил, что у Джесс есть в Симс-Тауне собственный домик. Осталось лишь выяснить адрес, ну а дальше будь что будет – он обязательно что-нибудь придумает.

Проследив за тем, как джип подъехал к дому на Стоун-авеню, Риччи остановил машину неподалеку и начал наблюдать за компанией. Он видел, как верзила взял Мер на руки, словно пушинку, и бережно унес в дом, за ними последовала Джесс.

Ричард терялся в догадках. Неужели этот незнакомец – новая пассия его (!) Мередит? Он же совсем не в ее вкусе. И вообще, откуда он взялся? У мужчины возникло непроизвольное желание ворваться в дом и хорошенько врезать этому… этому громиле, который вот так запросто распускает свои ручищи. У Риччи аж в глазах потемнело от злости и… ревности. Но он тут же осадил себя, вспомнив, как некрасиво поступил с Мередит – ему ли обижаться? Не он, а этот незнакомец заботливо забрал девушку из больницы! Не он, а тот, другой, ласково несет ее на руках и будет ухаживать за ней там, за закрытыми дверями! Ричард грязно выругался и ударил ладонью по рулю – «додж» жалобно просигналил, обиженный своим раздраженным хозяином.

- Что же мне так и торчать здесь, у этого дома? – лихорадочно соображал Риччи. – Надо хоть что-то предпринять. Только как же я все-таки предстану перед Мередит, если нам даже поговорить не дадут толком? Чего доброго еще и с лестницы спустят. – Мужчина потер шею, на мгновение представив себе, как громила вышвыривает его с порога дома. – Может, просто заглянуть в окно? Тогда что-то хотя бы прояснится.

Ричард аккуратно перемахнул через невысокий заборчик и, пригибаясь к земле, прячась в тени деревьев и кустарников, подкрался к ближайшему от него окну. На первый взгляд, в доме никого не было. Возможно, его обитатели находились сейчас на другой половине.

«Нужно перебраться к другому окну, - решил Риччи и уже начал было аккуратно продвигаться по саду, как вдруг его испугал звук остановившейся у дома машины. Стэнтон затаился в кустах и увидел, что из автомобиля вышел мужчина, который, взглянув на адрес виллы и сверив его с листком в руках, решительно направился к двери. «А это что еще за красавчик? – прошептал ошарашенный Рич и весь обратился в слух.

Дверь незнакомцу открыла Джесс. Ричард видел, как удивленно вытянулось ее лицо при взгляде на посетителя. Когда же в их разговоре прозвучала фраза «жених Мередит», выражения лиц Ричарда и Джесс стали одинаковыми.

Конец девятой серии

Дорогие мои читатели, это, пожалуй, сама трудная и ужасная серия из всех, что я делала, потому что компьютер выдавал чудеса непослушания и просто кошмарно тормозил. Это не могло не отразиться на качестве иллюстраций, за что прошу меня простить. Обещаю, что вне снесу и переустановлю, надеюсь, что следующая серия не будет для меня такой проблемной, а для вас - такой долгожданной, а то даже стыдно. Спасибо вам за понимание и терпение!

 

[Akulina]

Ну что же... не хотела вводить в конфуз некоторых, но придёцо...
Вот жареное
Жозик застукано на грячем:

Ну а это для тех, у кого еще есть сомнения, ну... чтобы не питали ложных надежд в отношении Метта

За сим позвольте откланяться

 

[Akulina]

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТТТТТ!!!!
Не убивай его, Машенька, мое сердце этого не вынесет!!!

 

[Oksia]

Машенька, я нехорошая девочка, не поздравила тебя вовремя с ДР Но это все моя простуда виновата, да-да
Хочу наверстать упущенное

Ты родилась в преддверии весны,
И пусть она в судьбе твоей сияет,
Неповторимым блеском новизны
Глаза твои стократно зажигает.
Будь счастлива в кругу твоих друзей,
Среди родных, в житейском теплом круге,
Как спутник весен - вещий соловей,
Поющий без тоски и без натуги.​

 

[Avrora]

Маш, с праздником тебя!

 

[Руся]

Серия десять, часть первая

- У Мередит есть жених? – запинающимся от волнения голосом пролепетала Джесс, во все глаза разглядывая стоявшего напротив неё мужчину. Она была не просто удивлена – поражена, ошеломлена, огорошена этим известием. Испуганно оглянувшись на входную дверь, она жестом пригласила незнакомца следовать за ней, и когда они отошли на безопасное расстояние от дома, нетерпеливо скрестила руки на груди в ожидании ответа.

Мужчина, уклонившись от вопросительного взгляда девушки и понурив голову, горько произнёс:

- К сожалению, теперь правильнее сказать - «был» жених. – Мэтт внутренне содрогнулся от своих слов, почувствовав, как противная пустота вновь закрадывается в его душу, располагаясь там полноправной хозяйкой. – Да и не жених… Скорее, возлюбленный… А может быть, и жених, у меня ведь не было возможности спросить у него об этом… Черт, я совсем сбился с мысли. Просто, не обнаружив вас в больнице, я вынужден был сам представиться женихом Мередит, чтобы получить этот адрес в регистратуре, вот и получилась такая путаница.

Мужчина чувствовал, что говорит что-то не то, не самое главное, но слова никак не хотели складываться в продуманные, логически выстроенные предложения. Он видел, с каким недоумением и недоверием взирает на него Джесс, и заторопился. - Понимаю, что выгляжу в ваших глазах безумцем, несущим какой-то бред, но как объяснить в двух словах, что мой брат, который был ещё и возлюбленным вашей подруги, погиб? Я должен сообщить об этом Мередит, потому и приехал сюда.

У Джесс от услышанного неожиданно закружилась голова, стало трудно дышать и удерживать равновесие: она покачнулась и тут же оказалась бережно подхваченной крепкими руками незнакомца.

Рыжик благодарно улыбнулась ему, но улыбка получилась слабой и словно вымученной. Девушка хотела что-то сказать, - Мэтт видел это по её глазам, - но, будто поперхнувшись словами, промолчала, уставившись куда-то мимо него.

«Что за новое испытание выпало на долю Мередит? Когда она успела полюбить какого-то мужчину и… уже потерять его? Может быть, это ошибка или глупый розыгрыш? Сейчас я высмею этого… этого проходимца, и он признается, что ломал комедию, - мысли Джесс летели с бешеной скоростью, сменяя и путая друг друга, внося сумятицу и беспокойство в было успокоившиеся за последний день чувства. – Но разве шутят такими вещами, как смерть любимого человека? И почему лицо этого мужчины мне знакомо? Неужели он говорит правду?» Рыжик вскинула голову, и Мэтта словно резанул по сердцу взгляд её затуманенных слезами глаз.

- Вы не могли бы пройти на задний двор? Я сейчас быстро предупрежу домашних, что ушла в магазин, чтобы они не волновались, переоденусь, захвачу для нас чай и вернусь. Судя по всему, разговор будет долгим, - сказала она, наскоро промокнув глаза платочком и подставляя лицо ласковому летнему ветерку. Ей не хотелось, чтобы Мередит или Тумб догадались, что она плакала.

- Если вам так удобнее, я, конечно, подожду, - согласился Мэтт и отправился за дом, где было любовно устроено уютное местечко для отдыха, ожидать возвращения Джесс. Он так сильно был увлечён собственными грустными мыслями и воспоминаниями, что не услышал, как вернулась девушка, действительно успевшая переодеться и захватившая для них две чашки ароматного чая. Аккуратно пристроив поднос с угощением на маленький столик, Джесси уселась напротив Мэтта, минуту пристально изучала его лицо, словно оценивая – может ли лгать незнакомец, - и, решив, что скорее нет, чем да, спросила:

- Вы уверены в том, что не ошибаетесь? -

В её голосе было столько мольбы, что мужчине стало не по себе. – Возможно, вы просто перепутали имена. Если бы у Мередит был возлюбленный, я узнала бы об этом первой, даже не сомневаюсь в этом… - тут Джесс запнулась и продолжила уже не так уверенно. – Нет, что-то не так… всё-таки сомневаюсь, ведь мы не виделись с ней столько времени. Скажите мне…

- Мэтт, меня зовут Мэтт, - мужчина участливо смотрел на Джесс, проникаясь к ней всё большей симпатией.

- Спасибо. Скажите мне, Мэтт, откуда вы знаете, что ваш брат был… - на этом слове её голос дрогнул, и она виновато взглянула на мужчину, - возлюбленным Мередит?

- Долго рассказывать, но доказательства тому есть. Я сам узнал об этом буквально вчера, впрочем, как и о том, что Мередит в больнице. Поймите, я просто не мог не разыскать вас.

- Но она за весь день не сказала ни слова о вашем брате! – чуть не выкрикнула Рыжик, вскочила с места и принялась взволнованно расхаживать из стороны в сторону. – Что-то не сходится!

- Насколько я знаю, Мередит не просто так попала в больницу. Вы не допускаете мысли о том, что она потеряла память? Забыла события последних недель? – Мэтт наблюдал за мельтешением Джесс с жалостью, ему тоже несколько передалось волнение девушки. - Судя по личным записям моего брата, они познакомились не так давно, и именно Лэндон был тем человеком, благодаря которому Мередит сейчас жива.

Джесс, придя в полное замешательство от доводов Мэтта, особенно от последнего известия, обессилено опустилась на стул и задумалась.

Мужчина сочувственно разглядывал девушку, не зная, как утешить её и, главное, что предпринять дальше. Спустя некоторое время Рыжик нарушила молчание, приняв единственно верное, на её взгляд, решение:

- Допустим, всё так, как вы сказали, но… Мэтт, я хочу, чтобы вы поняли, почему сейчас у вас нет никакой возможности сообщить Мередит эту ужасную новость. Во-первых, я сама этого не допущу – она и так настрадалась достаточно за последнее время. Поймите, Мередит только что из больницы. У неё был сильнейший шок после извержения вулкана, настолько сильный, что она даже ослепла. Слава богу, слепота оказалась временным явлением. Но она может вернуться, если Мер испытает ещё одно нервное потрясение. Вы видите, какое впечатление произвело на меня ваше сообщение?! Что уж говорить о ней?!

Мэтт, пожалуйста, поймите и не осуждайте меня. Но сейчас говорить на эту тему с Мередит я вам не позволю и сама не стану. А во-вторых, - тут она участливо дотронулась до руки мужчины, - всё-таки я не могу быть полностью уверенной в том, что Мередит потеряла память, забыла о любимом человеке. Стоит аккуратно порасспрашивать её, обратиться к доктору с вопросом: возможны ли такие последствия? Обещаю узнать всё, что в моих силах, и тогда мы обязательно примем вместе какое-нибудь решение. Ну что? Вы согласны? – Мэтт видел, что Джесс, затаив дыхание и сцепив руки, ожидает его ответ, словно от него зависела вся её дальнейшая жизнь.

 

[Руся]

Серия десятая, часть вторая

«Хотел бы я, чтобы обо мне так заботились», - грустно подумал мужчина, но вслух сказал:

- Я всё понимаю, мисс…

- Можно просто Джесс, - машинально отмахнулась девушка.

- Договорились. Я понимаю и уважаю ваше решение, возможно, действительно, не стоит спешить, тем более в свете открывшихся обстоятельств. – Он встал из-за стола и помог подняться Джесси. - Давайте я оставлю вам номер своего телефона и возьму ваш, чтобы в случае чего быть на связи.

Мэтт вынул из кармана брюк две визитки и протянул одну из них девушке. Затем оттуда же был извлечен "Паркер", которым он быстро записал на оставшейся у него визитке нужные цифры.

Джесс спрятала полученный номер телефона, поблагодарила мужчину и тихонько добавила:

- Мне очень жаль, что вашего брата не стало… жаль также, что я не знала его. Наверное, он был замечательным человеком. Я мечтала когда-нибудь сказать ему «спасибо» за то, что он спас Мередит, ещё когда не знала ничего о её таинственном спасителе. Очень жаль, что я уже не смогу этого сделать, - Джесс грустно посмотрела на мужчину, мысленно сожалея о незнакомом ей Лэндоне.

Мэтт промолчал, не находя ответа на эти слова, лишь коротко кивнул и легонько сжал маленькую ладошку Джесс в знак благодарности за сочувствие и тёплые слова. Ему очень понравилась эта отзывчивая девушка, с такой самоотверженностью оберегающая свою подругу от потрясений, но и откликающаяся на страдания совершенно чужого ей человека. Почувствовав неловкость и не желая более расстраивать Джесс тяжёлым разговором, Мэтт кашлянул, намереваясь проститься, но в это мгновение в нескольких шагах от него глухо хрустнула ветка. Мужской и женский взгляды дружно метнулись в сторону источника звука и обнаружили Ричарда, который неуклюже пятился в сторону забора.

Джесс ойкнула, округлив глаза и прижав к губам ладони, а Мэтт, не растерявшись, в два шага настиг режиссёра и преградил ему путь к отступлению.

- Кто вы такой? И зачем подслушивали наш разговор? – сурово поинтересовался мужчина у заметно оробевшего, но внешне храбрившегося Риччи. Мэтт чувствовал скрытый испуг незнакомца и заранее проникся к нему чем-то вроде презрения – трусость в любых её проявлениях была чужда и противна мужчине. Шпионаж также не относился к числу вещей, вызывающих у него уважение.

- Это… это бывший жених Мередит, - прошептала Джесс внезапно пересохшими от волнения губами. – Мне кажется, я сейчас сойду с ума. Столько новостей за полчаса – это уж слишком. – Она побледнела, взволнованно оглянулась в сторону окон, мысленно молясь о том, чтобы из них не выглянула подруга, и выдавила из себя:

- Ричард, что ты здесь забыл? Решил опять покрасоваться перед Мередит? Ну почему, почему ты не оставишь её в покое?

- Ну, во-первых, здравствуй, - язвительно прервал её Риччи. – Знаю-знаю, ты не рада моему появлению. Особенно теперь, когда бывший (он сделал ударение на этом слове) жених уже не нужен, а новый женишок назойливо маячит на горизонте. – Ричард покосился в сторону Мэтта и сплюнул – даже в такой момент он работал на публику, с удовольствием входя в роль обиженного и незаслуженно отвергнутого возлюбленного.

Он не услышал всего разговора, лишь отрывки – бесшумно перемещаться по саду за Джесс и незнакомцем было очень трудно, приходилось больше заботиться о том, чтобы остаться незамеченным, да и ветер, как назло, уносил в сторону еле разборчивые слова.

Поэтому Риччи вынес из всего диалога только самое главное существительное – «жених» – и со свойственной ему фантазией додумал остальное. Теперь он был уверен на все сто процентов, что Мэтт и есть главный претендент на сердце Мередит, а значит – его конкурент. Соперничество всегда вызывало у Ричарда сильнейшее желание победить любыми путями, используя все возможные средства. Поэтому сейчас он с вызовом разглядывал Мэтта, прикидывая, насколько силен его противник, нащупывая любую слабинку своего соперника: чего-чего, а уж прозорливости у Риччи было не занимать.

- Что за глупости ты городишь, Ричард? И зачем явился сюда? Тебе не достаточно того раза в больнице, когда ты без зазрения совести бросил Мередит одну? Это хуже, чем предательство! – Джесс смерила Риччи презрительным взглядом, скрестив руки на груди. – Я не позволю тебе беспокоить её, слышишь! Достаточно она натерпелась! Перекинь свой эгоизм на кого-нибудь другого! – девушка смело двинулась на мужчину, готовая в любой момент пустить в ход свои острые коготки.

Ричард был поражён такой вспышкой гнева и на мгновение смешался. Обычно женщины вели себя с ним совершенно по-другому. Но он быстро взял себя в руки и, избрав самый лучший способ защиты, перешёл в наступление:

- Джесс, не смеши меня. Ты не вправе мешать моей встрече с Мередит. Я хочу поговорить с ней, и мне наплевать, согласна ты с этим или нет! – он сделал уверенный шаг в сторону дома.

 

[Руся]

Серия десятая, часть третья

Рыжик умоляюще взглянула на Мэтта, и тот, верно истолковав её немую просьбу, преградил Ричарду дорогу.

- Я не знаю, в чём дело, мистер. Но раз Джесс не хочет пускать вас к Мередит, значит, у неё есть на то серьёзные основания. И если вам не жалко Мер, которой, судя по всему, ваш визит не принесёт ничего хорошего, то мне придётся воздействовать на вас не словами. Вы хорошо подумали?

«Да что возомнил о себе этот красавчик?» - внутренне вскипел Рич и яростно скрипнул зубами.

Ему уже было наплевать – прав он или не прав, угроза незнакомца больно ранила его самолюбие, язвительный ответ почти сразу сорвался с языка:

- Я смотрю, ты уже чувствуешь себя здесь полноправным хозяином, - сказал он, прищурившись, - рановато, милейший, рановато. Прочь с дороги! Я не потерплю никакого вмешательства в мою личную жизнь!

Он угрожающе двинулся на Мэтта, но тот даже не шелохнулся, в упор разглядывая Ричарда и внутренне изумляясь его нахальству. Когда Стэнтон в очередной раз попытался обойти его с другой стороны, Мэтт вновь преградил ему дорогу:

- Вы ещё не поняли? Я не намерен пропускать вас к Мередит, - выделяя каждое слово, проговорил он.

Ричард вскипел. Такое случалось с ним довольно часто: на съёмочной площадке, когда актёры не сразу понимали, чего именно он от них добивается; в родительском доме, когда мать во время его крайне редких визитов с удивительной назойливостью заводила разговор о внуках и женитьбе… А любая непредвиденная преграда вообще выводила Риччи из равновесия. Так было и сейчас.

- Отвали! – неожиданно обогнув своего противника, прорычал он и резко толкнул Мэтта в грудь, намереваясь освободить себе дорогу.

Рыжик, смешавшись, отбежала было в сторону, но затем, словно одумавшись, с кулаками устремилась на Ричарда. Мэтт мягко отстранил её рукой.

- Заметь, ты первый начал, - спокойно сказал он раздражённому Риччи и ударил его в ответ.

Режиссёр пошатнулся, схватившись за нос, и с изумлением обнаружил на пальцах капельки крови. Кровь подействовала на него, как красная тряпка на быка: он окончательно потерял самоконтроль и с рычанием набросился на Мэтта. Растерянная Джесс, бегающая вокруг мужчин и не знающая, что ей предпринять, с ужасом наблюдала за завязавшейся дракой, моля бога о том, чтобы в доме не услышали шума борьбы.

Её симпатии целиком и полностью принадлежали мужчине, который так самоотверженно бросился защищать их с Мередит от нападок безумца-Стэнтона. Она всей душой жаждала окончания драки, но не могла не чувствовать удовлетворения от того, что сегодня Ричард, наконец, получит по заслугам за то, что так долго издевался над её лучшей подругой. В общем, девушку одолевали противоречивые чувства, но врождённая гуманность всё-таки победила, и Джесс отважно бросилась разнимать мужчин. Мэтт, испугавшись, что ненароком причинит ей боль, выпустил Стэнтона. Тот, тяжело дыша, отступил на один шаг, не сводя свирепого взгляда с противника. Так они и стояли друг напротив друга: испачканные, заразившиеся пылом борьбы, покрытые ссадинами и ушибами.

«Точно петухи», - подумалось Джесс, и от такого сравнения ей вдруг стало очень смешно, - так, что она даже фыркнула в ладошку и отвернулась. Ричард принял насмешку на свой счёт, в ярости пнул подвернувшийся под ногу стул, смерил Джесс и Мэтта уничтожающим взглядом и твёрдо произнёс:

- Вы ещё об этом пожалеете!

Затем резко развернулся и, вытирая платком кровь, всё ещё сочившуюся из носа, скрылся за домом. Через мгновение бешено взревел мотор его «доджа», и машина, странно виляя и оставляя на асфальте чёрные следы от колес, на огромной скорости исчезла за поворотом.

Джесс повернулась к Мэтту и обескураженно развела руками. На её лице одновременно читались и смущение от того, что по её вине он оказался втянутым в драку, и благодарность за его заступничество, и восхищение… искреннее, неприкрытое восхищение. Мэтт удивился, почувствовав, сколько удовольствия доставило ему внимание этой почти незнакомой девушки. Им не понадобилось слов, чтобы обменяться безмолвными «спасибо» и «всегда к вашим услугам». Но тут Джесс заметила угрожающе опухающую губу Мэтта и кровоподтек, который начал проявляться под его левым глазом.

- Я не могу выпроводить вас на улицу в таком виде! – заявила она, подходя поближе к мужчине. – Вам нужно обработать ссадины и вычистить одежду.

Мэтт придирчиво оглядел свой костюм, стряхивая травинки, и задумчиво дотронулся рукой до разбитой губы:

- Ничего страшного! Подумаешь, немного подрался. Не такая уж это редкость, - улыбнулся он и тут же поморщился от не сильной, но все же ощутимой боли.

- Вот видите, вам больно! И не трогайте ранку грязными руками – ещё какую-нибудь заразу внесёте, – воскликнула Джесс и потянула его за рукав в сторону дома. – Мы пройдём через чёрный ход. Мередит сейчас прилегла, она не должна нас увидеть… а Робби… да бог с ним, ни перед кем не стану отчитываться в собственном доме, - обращаясь, скорее, к себе, чем к Мэтту, сказала она и добавила нетерпеливо:

- Пойдёмте же! И даже не думайте мне возражать!

 

[Руся]

Серия десятая, часть четвертая

Мэтту было приятно подчиниться заботам Рыжика, он послушно двинулся за ней следом, пока они, никем не замеченные, не оказались в просторной и очень уютной спальне. Джесс вдруг смутилась, и её щеки заалели ярким румянцем. Чтобы скрыть замешательство, девушка отвернулась от мужчины и начала с многозначительным видом копаться в маленькой аптечке, выуженной из недр гардероба.

Мэтт тоже ощутил какую-то неловкость и принялся с нарочитым безразличием изучать обстановку комнаты. Его внимание привлекли несколько фотографий на туалетном столике. Он тепло улыбнулся, всматриваясь в один из портретов: Джесс, запечатлённая на нём, заразительно смеялась, откидывая назад копну непослушных рыжих волос. Скорее всего, снимок сделали неожиданно, столько естественности и лёгкости было в выражении её лица, счастливом блеске зелёных глаз и белозубой улыбке.

Девушка заметила, какое впечатление произвела на мужчину фотография, и вновь зарделась – на этот раз от удовольствия.

- Это я на отдыхе в Испании, - неловко прокашлявшись, заметила она. – Обожаю эту страну.

- В таком случае наши вкусы совпадают, - улыбнулся Мэтт и продолжил, - единственный минус – на мой взгляд, в этой стране слишком мало красивых женщин. Спорю на что угодно, вы имели там ошеломительный успех.

- Благодарю за комплимент, но вы слишком переоценили мои внешние данные, - Джесс, вооружившись ваткой, смоченной в спирте, подошла к мужчине и, смущённо пряча глаза, начала аккуратно обрабатывать ранку на его губе.

«Что со мной происходит? Веду себя, как несмышлёная школьница, никогда не видевшая мужчин. Краснею, бледнею, несу какой-то бред… Даже в глаза ему взглянуть не осмеливаюсь». – Она разозлилась на себя, тряхнула волосами и чуть-чуть приподняла голову. Женский взгляд тут же пересёкся с пристальным мужским: казалось, Мэтт изучает каждую черточку её лица.

От него не укрылся ни румянец девушки, ни подрагивающие от волнения ресницы, ни её робость и замешательство. Мужчина с удивлением обнаружил, что причиной беспокойства Джесси является он сам. И ещё больше изумился, поняв, что её эмоции нашли отклик и в его душе.

«Почему он так смотрит? – закусив губу, недоумевала Рыжик. – Боже, он, наверняка, понял, какое сильное впечатление произвёл на меня, – внутренне запаниковала она, отчаянно стараясь сохранить невозмутимый вид.

Девушка приподнялась на цыпочки, чтобы провести кусочком льда по синяку у его левого глаза, и их губы и глаза оказались на одном уровне. Воздух комнаты в мгновение наэлектризовался, её очертания плавно отступили на второй план, словно смазались, потерялись: остались только лица мужчины и женщины, обращённые друг к другу, да воцарившаяся вокруг них оглушительная тишина.

В висках Джесс бешено запульсировала кровь, сердце начало отстукивать удары в сумасшедшем ритме. Девушка испугалась, что мужчина напротив услышит этот оглушительный стук, и отшатнулась от него. Отошла на безопасное расстояние, слишком изумлённая и ошарашенная охватившим её желанием, пробормотала пересохшими от волнения губами:

- Ну вот и всё, жить будете! – слабо улыбнулась и скрылась за спасительной дверью ванной. Там, не видимая Мэттом, отдышалась, приложила лёд к пылающим щекам и губам и, справившись, наконец, со своим прерывистым дыханием, крикнула ему:

- Снимите джемпер, Мэтт, я быстро почищу его, и вы сможете уехать.

– Чёрт, только бы он не подумал, что моё предложение двусмысленно! – запоздало мелькнула шальная мысль.

Но Мэтт, не менее взволнованный чувствами, вызванными близостью Джесс, беспрекословно подчинился её просьбе и, сам того не осознавая, механически стянул вместе с джемпером сорочку и галстук. Она вышла из своего убежища, чтобы забрать у него джемпер, и застыла, как вкопанная, увидев мужчину полуобнаженным.

Он был так притягательно, нет, чертовски красив, что Джесс окончательно потеряла голову – только стояла и смотрела на него, широко распахнув глаза. Мэтт шагнул навстречу, невольно напрягая мускулы, подошёл совсем близко… И тут девушка сделала то, чего сама от себя не ожидала, - как заворожённая, протянула руку и коснулась мужской груди – такой упругой, такой приятной на ощупь, позолочённой южным загаром. Её прикосновение было нерешительно-нежным, изучающим, робким, но в то же время очень чувственным. Словно девушка смущена неожиданно охватившим её порывом, как будто стыдливо извиняется за него, но все-таки не в силах отказать себе в этой ласке.

Мэтт, одурманенный этим неожиданным жестом, глухо простонал и, не в силах больше сдерживаться, рывком привлёк девушку к себе - в её глазах, в призыве полуоткрытых губ он разглядел ответное желание. Как только Джесс оказалась заключённой в его объятья, все мысли и сомнения разом улетучились – хотелось только наслаждаться теплом её тела, податливостью её мягких губ, дурманом, плавно проникающим в сознание и постепенно заполнившим всё его существо.

Мэтт с волнением и отчасти удовлетворением почувствовал, как трепещет под его руками Джесс, как безоглядно дарит ему пылкий, зовущий поцелуй, который показался мужчине мгновением. Хотелось продлить его как можно дольше - Мэтт прижал к себе девушку ещё крепче и с наслаждением услышал тихий ответный стон.

 

[Руся]

Серия десятая, часть пятая

У Джесс от волнения подгибались коленки, тело вдруг стало таким лёгким, что ей казалось - увлеки её Мэтт за собой, и она, как пёрышко, полетит вслед за ним. Все стоп-сигналы оказались отключены, словно перегорели, не выдержав высокого напряжения. Никаких мыслей! Никаких последствий! Только сейчас и здесь! Иного не дано! Иного и не надо! И только одна-единственная мысль назойливо лезла в голову, только одно воспоминание всплывало из недр памяти: «Как же похож этот поцелуй на то наваждение – там, на балу… То же помутнение рассудка, та же безрассудная, слепая страсть и… тот же вкус на губах… или я просто схожу с ума…»

Где-то вдали хлопнула дверь, и этот звук выстрелом отозвался в сознании Джесс. Вспугнутая им, она оттолкнула Мэтта, сгребла в охапку его джемпер и упорхнула в ванную. Там, обессиленная, прислонилась щекой к холодному дверному косяку. Затем, смочив ладони в раковине, обрызгала ледяной водой лицо. Девушка была не в состоянии трезво оценивать произошедшее, просто боролась со своим прерывистым, жадным дыханием, невольно прислушиваясь к звукам за дверью.

Но в комнате царило молчание – Мэтт был не менее девушки ошеломлён неожиданным помутнением рассудка и пытался понять, что же с ним произошло. Он присел на краешек кровати, задумчиво уставившись в одну точку.

- Джесси, ты уже вернулась? Я хотел сказать… – в комнату, скромно постучавшись, заглянул Тумб и запнулся на полуслове, увидев незнакомого, голого по пояс мужчину на кровати его возлюблённой. Мэтт в замешательстве поднялся, бросив взгляд в сторону ванной, и, в свою очередь, изумлённо рассматривал Робби.

Бедняга Тумб пришёл в такое смущение из-за представшего его взору зрелища, что неожиданно для самого себя пробормотал «извините», краснея от подступающей к сердцу обиды, и закрыл дверь.

Потоптался за ней минуту-другую, потом резко сорвался с места, выскочил из дома, дрожащими руками открыл дверь джипа и укатил в неизвестном направлении.

Джесси, кое-как справившись со своим волнением и набравшись храбрости, осмелилась, наконец, выйти из ванной. Протянув вычищенный джемпер и старательно глядя во все стороны, кроме той, где расположился шагнувший ей навстречу Мэтт, она еле слышно пробормотала:

- Вот теперь всё в порядке… ккккак новенький…. Вы тут одевайтесь, а я ппппойду… пппроверю, как там Мер…

- Ну что ты делаешь? – Мэтт, незаметно для самого себя перешедший с девушкой на «ты», приобнял Джесси за талию и властно притянул её к себе.

Да она и не особо упиралась. Рыжику отчаянно хотелось вновь очутиться в этих крепких объятьях, так что сил сопротивляться у неё практически не осталось.

Когда девушка снова оказалась в опасной близости от него, когда Мэтт почувствовал благоухание её волос и нежной кожи, он чуть было не забыл о том, что собирался ей сказать.

Однако, пересилив себя, чуточку отстранившись, Мэтт заглянул в её глаза и с трудом произнёс:

- Кто тот мужчина, который только что приходил в комнату, разыскивая тебя, а потом вылетел отсюда, как ошпаренный? Быть может, он – твой любовник? Муж? Кто? – более всего на свете он жаждал услышать сейчас отрицательный ответ.

Но реакция Джесс оказалась для него полной неожиданностью. Она вдруг побледнела и прошептала, словно обращаясь к самой себе:

- Кажется, сегодня я точно сойду с ума…

- Мэтт, - умоляюще обратилась она к мужчине, - мне нужно остаться одной. Очень! … А хочешь, я позвоню тебе? И даже скоро? Честно позвоню, вот увидишь, - сбивчиво зачастила она, чуть ли не выпроваживая его за дверь. Ей даже в голову не пришло, что они уже итак договорились созвониться. – И вообще, знаешь, это не твоё дело – кто ходит в мою комнату. Я не обязана перед тобой отчитываться. Я… Уходи, да уходи же ты, наконец, - срывающимся на рыдания голосом говорила она, меньше всего на свете желая его ухода.

Она была настолько потрясена неожиданно захлестнувшими её чувствами к мужчине, которого видела впервые в жизни, что просто не знала, как объяснить ему, кто такой Робби… Ей не хотелось и в то же время мучительно хотелось оправдаться перед Мэттом. Но, вместо оправдания, с губ срывались лишь резкие слова, которые недоумевающий Тэнтэмаунт расценил по-своему. «Хорошо», - только и бросил он, наскоро нацепил джемпер прямо на голое тело, забыв про галстук и сорочку, и быстрым шагом покинул комнату. Джесси проводила его тоскливым взглядом, невольно подумав: «Третий мужчина за сегодня бежит отсюда, как от чумы», и вдруг разревелась – горестно, навзрыд, не думая о том, что её могут услышать.

Выплакала всё: и переживания за Мередит и её возлюбленных – бывшего и того, которого даже не знала; и ненависть к себе, оттолкнувшей мужчину, вызвавшего в её душе такую бурю чувств; и жалость к Робби, которому, наверняка, сейчас ничуть не лучше, чем ей, - глупой, маленькой Джесс… Она плакала и плакала и не могла остановиться, пока слёзы вдруг не иссякли, оставив ощущение полной беспомощности и слабости. Рыжик забралась под одеяло, как в детстве свернувшись калачиком, и затихла.

В этот момент дверь тихонько отворилась, и в комнату заглянула Мер. Увидев, что подруга спит, девушка решила её не беспокоить и на цыпочках прокралась обратно в гостиную. Бесцельно послонявшись по дому и поужинав в одиночестве, Мередит ощутила сильное желание прогуляться, вдохнуть свежий воздух и полюбоваться ласковым закатным солнцем. Она вышла в сад, блаженно потянулась, привстав на носочки, и улыбнулась – тепло и приветливо: себе, первому дню новой жизни и всему миру, так ей было хорошо этим дивным вечером.

Внезапно девушка ощутила чьё-то присутствие – это продолжалось всего мгновенье, доли секунды, но Мередит готова была поклясться, что почувствовала чей-то пристальный взгляд. Она огляделась по сторонам, подслеповато щурясь, но никого не обнаружила.

Дни полного мрака, проведённые в больнице, научили девушку доверять своей интуиции, как самому надёжному другу, ведь зрения каждый может лишиться по той или иной причине, но интуицию, если она есть, у человека не отнимет никто. Мередит недоумённо повела плечами, бросила прощальный взгляд в сторону роскошных розовых кустов и скрылась в доме, абсолютно уверенная в том, что за ней кто-то наблюдает.

Конец десятой серии

Огромное спасибо за эксклюзивные фотообои Анюте! Надеюсь, ты их все-таки разглядела в этой серии – пейзаж за окном ванной великолепен. Ну а если нет, то в следующей серии будет видно получше Еще раз всех с прошедшим праздником, дорогие девушки!))

 

[TaTa]

Машенька, солнышко, как там прода пишется?
Очень хочется снова увидеть всех героев!!
А это тебе маленький подарок :

 

[Feyona]

 

[Akulina]

Машенька, я безумно рада поздравить тебя с такой замечательной победой И хотя ты сейчас на работе, все же надеюсь, заглядываешь одним глазом на михей и видишь, как все любят и тебя и твой сериал
Вечером я сделаю тебе особенный подарок, а пока держи букет с сердечками