П
Почтиснайпер
Гость
Зря ты думаешь о смерти,
Я хочу найти письмо
В пустом конверте
И прочесть т е б е е г о...
Глава 1.
Глухая зовущая и страшная темнота неожиданно расступилась, пропуская в мягкий приятный полумрак редкие лучики света, предвещавшие то, что сладостное недолгое время спокойного сна обещает скоро закончиться. Рита вздрогнула, и уже находясь между реальностью и сном, подняла руку и заслонила глаза от губительного для ее покоя света, но уже тщетно – реальность снова принимала ее обратно. Тогда попрощавшись с остатками сна, Рита открыла глаза и как следует, протерев их села поудобнее оторвав голову от холодного стекла к которому она нежно припала щекой, за неимением подушки. Вокруг был привычный торопливый и не скучающий будничный мир небольшого городка, бывшего таковым только на карте, на самом же деле огромного по мнению, проживавших в нем людей, которых было так много и все куда-то уверенно спешили и ехали, уподобляясь муравьям в муравейнике. И весь этот шумный торопливый мирок торопливых людей, таких занятых и деловых уверенно и умело играл на и без того расшатанных нервах девочки, заставляя ее отчаянно сожалеть о том, что ее спокойный детский, но такой непозволительный сон так быстро закончился. Ее приветствовал шумный и гудящий автобус, наполненный людьми и девочка вздрогнула при мысли, что если она спала в транспорте она рисковала проспать свою остановку, но шершавый голос диктора из маленького черного динамика успокоил ее ожидания, а за одно и напомнил ей, зачем она была вынуждена проделать такой долгий и утомляющий путь. Она быстро поднялась, кинула на плечо свой небольшой немаркий рюкзачок и быстро отправилась к выходу. Она нервно, но еще сонно уцепилась руками за шест, чтобы устоять на ногах, когда транспорт остановился. Потом быстро выпрыгнула из него, и по своему величайшему невезению умудрилась угодить прямо в лужу, и в стареньких потрепанных кроссовках противно захлюпало. Рита огорченно вздохнула, но это ее не остановило; она деловито завертела головой в поисках подходящего под описания нужного ей дома. Это место было центром маленького городка, в котором она жила и направлялась она сюда не просто так, а с важной довольно целью. Только все окружающие факторы отчаянно желали помешать ей достигнуть желанного – автобус приходивший на ее окраину в течение долгого часа не желал появляться, суровые матовые свинцовые небеса обильно швыряли на землю противный дождь-град, так не подходивший к самому началу зимы, приход которой в этом году так и не собирался состояться. Но, тем не менее, температура на улице была совсем низкой и в трубах их старого давно не ремонтируемого дома выли холодные злые ветра, и сейчас на улице после более-менее теплого салона автобуса Рите было совсем неуютно, и она только плотнее куталась в совсем легкое старое поношенное пальто. Вокруг простиралась захватывающая панорама центра этого маленького городка, где текла и кипела самая жизнь – множество разноцветных лавочек и вывесок, интересный колорит домов старинных, построенных до революции навеивающих на ее замерзшую душу сладостное ощущение сказки, праздника из давно забытого детства, странно чередовавшихся с новостройками какой-то непонятной и совершенно сумасшедшей архитектуры – много стекла, мало картонных стен, шпили острые как иглы, пронзающие своими концами мутные постоянно недовольные жизнью людей внизу небеса. Но долго блуждать по улицам местного центра, всматриваясь в разноцветные пестрые вывески, девочке не пришлось: среди надписей наконец-то мелькнула желанная, и Рита поспешила пойти через темную арку в маленький уютный дворик, куда и указывала стрелка около вывески. Внутри была маленькая автостоянка, и росли небогатые уже скинувшие листья липы. А в глубине дворика красовалась дверь, рядом с которой стояла довольно большая вывеска, которая доказывала, что именно это место нужно Рите. Она неуверенно остановилась около нее и потянула дверь, на себя оказавшись в светлом теплом помещении с новым евро-ремонтом. Пройдя отсюда по коридору, она вошла в еще одну комнату. Здесь на черном псевдо-кожаном диване сидели мужчина в дорогом костюмы с изрядной лысиной и женщина с высокой прической, которые составляли небольшую очередь к нотариусу.
– Кто последний? – робко спросила Рита, женщина оторвалась от книги, которую читала и, подняв глаза на вошедшую девочку, как-то неуверенно сообщила что она. Тогда Рита села на соседний такой же диван, забившись в самый угол и сняв со спины рюкзак, извлекла оттуда наушники. Как всегда спутанные и старые они заставили девочку лишиться достойных пятнадцати минут пока она развязывала узлы, в которые они каким-то неведомым образом умудрились завязаться сами собой. Потом кончив эту праведную борьбу Рита установила оборону наушников на ушах и нажав потертую кнопочку старого плеера приготовилась расслабиться, время которое она проведет в очереди, которая двигалась со скоростью заторможенной черепахи. Ровное звучание музыки вырвало ее из реальности и дало немного расслабиться, вслушиваясь в текст.
«Человек человеку волк, кто-то лает, кто-то кусается.
Каждый может впиться зубами в бок, если это его касается...»
А ведь для нее эти строчки стали просто жизненной истиной, к которой девочка привыкла с самого раннего детства, с которой жила и от которой не имела права отказаться. За все время прожитое ею в небольшом узком и слабом мирке она продолжала уверенно оставаться непрошенным гостем в этом глупом мирке, - люди шли мимо нее, иногда задевая ее рукавами, но эти случайные соприкосновения ровным счетом ничего не значили для нее, они уходили не оставляя в ее жизни не малейшего следа, напоминания о себе, и когда позднее Рита отчаянно старалась вспоминать их лица она могла вспомнить только определенный стандартный шаблон, серый и скучный, не больше чем пустую пластмассовую маску, под которой скрывалась чья-то душа, которой Рита не имела права, коснуться, в которую никогда не могла заглянуть. И даже в школе у нее была только единственная верная и преданная подруга, которую Рита пустила в собственную душу открывая ей тайны и мысли, которые также уверенно научилась прятать под маской серости как тысячи людей бороздивших улицы этого маленького городка, и миллионы тысяч других городков, больших и маленьких, таких огромных по сравнению с глубиной и неизведанностью глубины человеческой души, таящейся под маской...
Она никогда не думала, наученная горьким жизненным опытом, что люди могут делать друг другу что-то хорошее не за деньги, а просто так... И так несказанно Рита была удивленна, когда узнала о том, что какая-то ее «троюродная бабушка», о которой она не слышала ничего, оставила ей какое-то наследство, которое причиталось Рите после ее смерти, которая так неожиданно и скоропостижно наступила. Но из раздумий девочку вырвала хлопнувшая и закрывшаяся за вышедшей женщиной из заветной комнаты дверь, и ей осталось только удивляться, как так быстро пролетело это время занудного ожидания. Она выключила плеер, и, встав быстро по пути накидывая рюкзак на плечо, направилась к двери. За ней ее ожидала такая же аккуратная светлая и уютная комната с компьютерным столом и скучающей за ним женщиной с красиво уложенными светлыми волосами.
– Здравствуйте, я по поводу завещания, - быстро сказала Рита, садясь на стул напротив женщины. Та кивнула и стала ждать, пока девочка выложит перед ней на стол из своего рюкзака свой паспорт и ксерокопию самого завещания, которую они сделали еще в прошлый визит Риты в этот кабинет. Женщина, игнорируя гостью, уставилась в экран компьютера, просматривая какие-то архивы, но через несколько минут оторвалась и посмотрела на девочку с величайшим удивлением, потом заглянула в ее паспорт, и с трудом сдерживая изумление, произнесла:
– Ты уверенна, что не встречалась с бабушкой раньше?
– Да, - коротко кивнула Рита, а потом, смутившись, осведомилась, - а что такое?
– Хотя в завещании и написано что квартира достается тебе, но она уже оформлена на тебя! Что за чертовщина? Как могли оформить на несовершеннолетнюю? – продолжала она изумленно, - наверное, опечатка, подожди.
И женщина быстро встала и вышла из комнаты и удалилась в соседнюю комнату, откуда был слышен ее голос, и поскольку, видимо, там никого не находилось, она говорила по телефону. Вернувшись, она снова покачала головой и сказала:
– Не опечатка. Хотя какое мне дело, сумасшедшая старуха может, и подкупила кого-нибудь в управлении и сделала такой подарок своей внучке, - потом, испугавшись своей пылкости, виновато сказала, - извини. Тебя на автобусной остановке будет ждать агент, который покажет тебе квартиру и отдаст ключи.
– Сколько я вам должна? – спросила Рита.
– Старуха и тут подсуетилась, - по щедро накрашенным губам женщины скользнула дежурная улыбка. Рита кивнула ей «до свидания» и вышла из агентства под сразу же, как по сигналу хлынувший с суровых серых небес дождь. Она вздохнула и достала из своего рюкзака черный потрепанный зонт и спряталась под него, так как перспектива ехать смотреть квартиру оставленную ей загадочной щедрой бабушкой, промокнув до нитки, не приносила совсем никаких положительных эмоций. Пакапошившись в бездонных карманах своего серого потертого плащика она извлекла оттуда пачку недорогих сигарет и зажигалку, но постеснявшись людей стоявших на остановке, бросивших на нее косые двусмысленные взгляды. Тогда она недолго помяла картонную коробочку в пальцах, поднесла ее к лицу, жадно вдыхая ноздрями горький терпкий запах табака. Потом она поняла что смотритться неловко и глупо, хотя мнение окружающих не значило для нее ровным счетом ничего, но все равно она стыдливо убрала коробочку и красную пластмассовую зажигалку обратно в бездонный карман и стала смотреть на дождь, от которого она спряталась под широкими полями старого зонтика-ветерана, у которого местами торчали острые блестящие спицы и темная ткань защитного окраса была порвана и в маленькие отверстия просачивались одинокие дождевые капли, которые сползали по внутренней стороне зонта и скапливались у ручки, готовясь рухнуть на Ритину замерзшую руку. Она понимала что стоять на остановке ей придется возможно долго, но за свою короткую но, казалось бы, такую длинную жизнь, она хорошо научилась ждать и могла очень долго терпеть, понимая что это только увеличивает радость от достижения желанного результата. В наушниках негромко лепетала музыка, заглушая монотонный и скучный шум машин, такой же серый и утомляющий как это скучное небо. А холодная температура незаметно царившая на улице не замедлила напомнить о себе – Ритины тонкие белые пальцы, плотно сжимавшие блестящую стальную ручку зонта стали холодными как лет, и стали мучительно болеть, но возможности убрать их в карманы не было, приходилось держать зонт. Рита снова тяжело вздохнула и потихоньку уже начала проклинать день, когда ее разбудил звонок, оповестивший о том, что и ее имя было упомянуто в завещании, как прямо перед ней возникла красивая девушка с пышными рыжими кудрями, уложенными вокруг лица. Перекинувшись парой коротких фраз, они стали дожидаться автобуса вместе, но с приходом агента это занятие стало более успешным, через какие-то десять минут рядом с ними остановился нужный транспорт, в который они и загрузились. Рита села у окна и стала сонным усталым взглядом следить, как по нему ползут мутные серые капли дождя. А в маленьком, не запотевшем более-менее чистом кусочке стекла было видно, как старые высокие дома центра сменяются сначала грязными давно закрытыми заводами, потом элитными новостройками и Рита даже представила себе, что может бабушка, была вообще какой-то сказочной феей и оставила ей квартиру именно в таком доме, да еще и не слыханное количество миллионов в придачу, но, увы, дома скрылись из виду и сменились облезлым в это время года городским парком. В этой части города девочка никогда не была, а если и бывала когда-то, то очень давно и просто не помнила этого. А сейчас она испытывала поистине детскую странную радость, смотря на это жутковатое сумрачное, но красивое какое-то непонятное место. Оно совершенно не походило на весь городской пейзаж, который, не смотря на свой сумасшедший разнобой, все равно каким-то образом сочетался в одну цветовую гамму. В отличие от характерных «хрущевок», в одной из которых жила Рита, здесь красиво возвышались высокие «сталинские» дома с непонятной, но захватывающей лепниной. И коктейль разных чувств и ощущений вспыхнувший у девочки в душе, когда ее проводница сказала выходить именно на этой остановке, очень сложно было передать словами. Она слегка ошеломленная шагнула на мокрый местами потрескавшийся асфальт смотря на высокие ветлы с изогнутыми ветвями, и статный старый сероватый дом, почти слившийся по цвету с небом. Рита долго продолжала с интересом и замиранием сердца осматриваться, вокруг идя за агентом. Они шли уютными, но темными дворами, грязными подворотнями с высокими серыми арками, пока не оказались около одного из таких домов щедро украшенного разной лепниной и гербами СССР. Находясь в таком же легком ошеломлении, Рита входила за провожатой в темный подъезд, где противно пахло смесью не самых наилучших запахов, и свет лился только через крохотное окошко над высокой дверью. Лифт они ждали не долго – тросы скрипнули, и дверь открылась почти мгновенно, пропуская их в широкую темную кабину, которая сразу не понравилась Рите. Квартира находилась на шестом этаже, и должно быть, с балкона здесь будет открываться отличный вид. На весь этот маленький и насквозь промерзший и промокший городок, намертво впитавший в себя бессмертную серость простиравшегося над ним дождливого ватного неба. Сразу оказавшись на нужном этаже шагнув из лифта, ее проводница распрощалась со своей молчаливостью и начала быстро и много говорить так, что Рита пожалела о ее присутствии вообще.
– Вот этот счетчик, только дом старый, пробки давно не меняли, по этому может случиться какой-нибудь сбой, лучше сразу вызвать электрика, чтобы он все проверил, настроил...
Рита только шла следом, отчаянно пытаясь собрать свои мысли, которые разбегались и расползались в разные стороны, не желая идти в след друг другом, и кивала понимающе, как глупый китайский болванчик, смотря с нетерпением, как ее проводница открывает дверь большими ключами, и все ждала, в первые в жизни разрываясь от нетерпения, когда же можно будет оказаться внутри. И наконец-то ее проклятая проводница закончила свое немое колдовство с ключами, и их встретил слегка замкнутый спертый воздух темной просторной прихожей, с примесью коктейлей из совершенно разных самых немыслимых запахов, и восторженная Рита с восторгом задрала голову в высокий потолок, и заглянула за спину женщины, смотря внутрь, в квартиру. Перед ней простилась три огромные просторные, но довольно темные комнаты, в которых стояла мебель в белых тряпичных чехлах, как в старом фильме ужасов, с большими широкими окнами скрытыми темными махровыми шторами, не пропускавшими в помещения и лучика света. Все это навеивало какие-то жуткие, но новые ощущения, словно это была не просто квартира, а старинный замок... Хотя по сравнению с ее крохотной комнаткой на съемной квартире, в хрущевке, и в правду создавалось такое ощущение. А проводница на сумасшедшей скорости носилась по всей квартире останавливаясь у того или иного предмета не переставая неугомонно болтать языком, рассказывая вещи, по ее мнению очень нужные, а для ошеломленной Риты, казавшиеся глупыми пустяками. И во время этой сумасшедшей пробежки, когда девочке только и оставалось, что догонять свою провожатую, она на секунду остановилась около огромного старинного зеркала, поправляя свой коротенький каштановый хвостик, ставший в этом освящении просто черным, и ей показалось, что сзади один из чехлов, прикрывавший широкий просторный диван, еле заметно шевельнулся, словно кто-то тронул его. И внутри сразу же предательски сработало хорошо развитое самовнушение и ее настигло ощущение, что помимо нее в комнате есть кто-то еще. Оно обернулась, и осторожно ступая потрепанными кроссовками по паркетному полу, боясь произвести хоть малейший шум, словно хищница на охоте, Рита сделала шаг туда и собралась, было поднять чехол и посмотреть что под ним, но ее отвлек голос проводницы:
– Иди, посмотри, как колонка включается...
Рита вышла из комнаты, но оглянулась на пороге, потому что, словно на прощание ей шелестнули занавески, и словно послышался еле заметный топот маленьких ног по полу. Как будто кто-то быстро пробежал. И она резко обернулась, надеясь застать этого кого-то врасплох, но никого не увидела.
«Я просто устала» - уверенно внушила себе Рита, не в силах найти объяснения всем странным происходящим вещам и отправилась к проводнице, чтобы с умным видом, смотреть, как проводница включает колонку, мыслями находясь очень далеко отсюда...
Она никогда не видела эту загадочную бабушку, но ее богатая фантазия быстро нарисовала ей ее во всех красках, и получился очень колоритный образ, захвативший Ритин сон. Бабушка была важная и красивая, похожая на королеву, с абсолютно седыми вьющимися волосами, заплетенными в высокую прическу, облачена она была в длинное черное платье, напоминающее балахон, а на тонких морщинистых пальцах ее было одето много разноцветных блестящих колец, которые переливались в неярких лучах света, проникавших в комнату через щели в темных плотных занавесках. Бабушка сидела в роскошном кресле, закинув ногу на ногу и с интересом рассматривала Риту, хотя та в этом сне была просто неощутимым наблюдателем. Иногда она поднимала пальцы и делала ими какие-то странные магические жесты, и послушно тени на стене плясали про эту немую музыку создаваемую этой старой колдуньей... нет, волшебницей... Рита совсем не хотела чтобы ее бабушка, пускай и дальняя и не знакомая была ведьмой, она все-таки представляла ее как персонаж сугубо положительный. К тому же ведь она оставила все свое имущество совершенно неизвестной родственнице, что и было уже хорошим поступком. Потом бабушка сделала еще один колдовской жест и перед ней появилось огромное старинное зеркало и Рита захотела заглянуть в него, но не могла, не имея возможности повиновать себе свой сон... А бабушка быстро менялась, молодела, продолжая также странно водить пальцами. Но Рита смотрела уже не на нее а но неожиданно зашевелившиеся шторы, которые сильный ветер, бившийся в окно рвал и метал, пока не сорвал совсем, и девушка увидела что за окном уже ночь. И где-то далеко в соседнем доме зажегся яркий манящий свет, одно окно среди тысячи темных, словно весь город уснул...А ветер ворвался в комнату и развивал волосы бабушки ставшие темно каштановыми и Рита с ужасом поняла что бабушка превратилась в нее, и как отражение в зеркале смотрит немигающим взглядом на нее. Бабушка встала и быстрой походкой пошла к открытому настежь окну, по дороге ветер трепал ее волосы и полы платья, а она только странно и жутко смеялась... А потом она шагнула из окна и превратившись в птицу полетела к окну, но полет был недолгим и она стала стремительно падать, и Рита падала вместе с ней... Где-то за секунду до асфальта она проснулась и открыла глаза. Ей показалось, что она слышала крик, но быстро поняла, что это был ее собственный. Она вздохнула и села, на кровати смотря в угол комнаты. Было уже утро. Рита вздохнула и села. Вспомнить, что ей снилось, она уже не могла, и только какие-то смутные отрывки – горящие окна, бабушка и полет вниз... Рита мотнула головой прогоняя эти мысли и темно-каштановые прямые волосы ударили ее по щекам. Она встала, подошла к окну, отодвинула занавеску и посмотрела на серое ватное небо над этим тихим маленьким городком. Рита стала устало и уверенно собирать вещи в потрепанный старый чемодан, но собирать много ей не надо было – небогатые предметы ее гардероба, разные тетради, потертые плюшевые игрушки которых тоже было немного – мишка с оторванным ухом, подарок матери, которую Рита совсем не помнила и только свято хранила этот ее подарок, и серый слегка облезлый волчонок с радостным выражением хорошенькой мордочки на которой блестели два ярких зеленых глаза, которого Рите подарила подруга в школе на какой-то из ее дней рождений.
И стоило Рите только о ней вспомнить, как она не замедлила явиться. Она просунула в приоткрытую дверь лукавую лисью мордашку, но, увидев, что Рита собирается, сразу погрустнела. Личико ее широкое с круглыми упитанными еще детскими щеками, с большими широко открытыми глазами стало похоже на лицо грустного клоуна, или обиженного маленького ребенка, у которого отняли его любимую игрушку. Девушка осторожно потеребила облезлую дверь, в полосах серо-белой краски и шагнула в комнату, представая перед Ритой всей ее нескладной слегка полной, но хрупкой нелепой фигуркой.
– Уезжаешь? – все-таки решила подтвердить свою догадку подруга, которую звали Даша, и которая была единственным человеком, по которому Рита стала бы скучать на новом месте.
– Угу, - согласилась Рита и окинула комнату деловитым взглядом – больше никаких вещей у нее не было, остальное принадлежало хозяевам квартиры, у которых она снимала эта комнату. Рита взяла чемодан, накинула потрепанный джинсовый пиджачок. Направилась к двери уверенной поступью – она никогда больше сюда не вернется...
– Не уезжай, - тихо попросила Даша и заглянула ей в глаза, - пожалуйста...
– Не могу, - вздохнула Рита.
– Почему? Так сложно остаться ради лучшей подруги?
Рита жалостливо посмотрела на девушку – рыжая, слегка потрепанная она нелепо стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу и отчаянно, как утопающий соломинку, сжимая кусочек Ритиного рукава, переминая слегка шершавую материю в пальцах. Рита устало вздохнула и произнесла:
– Мне очень жаль... но я очень хочу начать новую жизнь...
И для Даши этих слов как объяснения вполне хватило, она уныло глянула на подругу и отпустила Ритин рукав. Потом снова подняла глаза и их взгляды столкнулись. Даша смотрела рассеянно и виновато, совершенно не обвиняя подругу ни в чем, как брошенный хозяевами щенок, который просто не понимает, почему его бросили и он оказался на улице под мокрым холодным проливным дождем, от которого его пушистая шерсть стала свивать влажными нитками, делая его вид еще более унылым и жалким. Рита невольно вздохнула и осторожно взяла Дашину теплую слегка влажную ладонь, с тонким серебром колечка на среднем пальце, потеребила в пальцах, потом, также глядя в глаза, печально повторила, потому что больше ничего сказать она не могла. Не было других слов в душе, и вообще ничего внутри не было – совершенно никаких эмоций, чувств и мыслей, словно все было как прежде, словно она не уезжала в совсем другую часть этого маленького замусоренного городка, где постоянно шел дождь и каждый день небеса были затянуты скучными серыми тучами, а если и светило солнце его свет был приглушенным и блеклым, как через грязное стекло...
– Мне очень жаль... - повторила она устало, отпуская Дашину руку и отводя взгляд на окно, за которым по прежнему накрапывал серый скучный неприятный дождик, и подумав добавила что-то, на ее взгляд, ободряющее хоть немного, - я буду тебе звонить...
– Угу, - невесело согласилась Даша и тоже посмотрела в окно, на ползущие по грязному стеклу прозрачные капли. Рита снова почувствовала предательский укол сердобольной жалости в самое сердце и снова посмотрела на подругу жалостливым и принципиальным взглядом, думая, что может ее утешить. Даша была Рите самым близким человеком, настолько, что они с раннего детства знали самые стремные тайны друг друга, всегда с готовностью помогали, и проходили через все трудности, держась за руки. И самое главное – Даша знала о том, о чем Рита не рассказывала еще никому, что таила в тайне ото всего окружающего мира, что тяготило ей душу столько прожитых лет, иногда снилось в кошмарных снах душными ночами, заставляя подушку стать мокрой от слез, что обременяло ее мысли делая их тяжелыми и сумрачными и тучами. Рита слегка мотнула головой, стараясь прогнать воспоминания об этом, запрятать это поглубже в память, забыть навсегда и безвозмездно... Волосы снова слегка ударили ее по щекам, и она вернулась в реальность краски, которой так легко и старательно таяли только при одном напоминании о случившемся столько лет назад, но не желавшем уходить в прошлое. Даша была настоящим преданным другом и поняла, почему взгляд Риты неожиданно стал таким тяжелым и усталым, и словно осунулись хрупкие острые плечи.
– Ритка, - потянула рассеянно Даша снова цепляя хрупкие пальцы подруги, - это только воспоминания.
– Я знаю, - Рита как-то странно улыбнулась, и совсем не понравилась Даше улыбка и она снова отчаянно пожалела, что девушка будет так далеко от нее, и она не сможет помочь ей... Хотя предательский инородный голосок в ее голове сразу же напомнил ей о том, что произошедшее с ее подругой, вряд ли будет подвластно таким же хрупким рукам Дашки, а от ее утешений и ободрений, совершенно никакого толка и пользы, да и вряд ли все повториться... А Рита переедет, все забудет, начнет, как говориться, жить с совершенно нового и чистого листа, у нее появятся другие подруги, она не будет так сумасшедшее одинока как сейчас, а Даша тоже постепенно будет разолгаться, забывать свою странноватую подружку похожую на ребенка, странную, иногда резкую... Рита поймала ласковый взгляд подруги и снова улыбнулась, только обычной своей мягкой ласковой улыбкой, которая как меткая снайперская пуля всегда стреляла в самое сердце и находила ответ там, в зовущей глубине души человека, которому была адрессованна. И Даша почти до слез жалела, что Рита улыбается так очень редко, и всегда в основном ее хорошенькая худенькое личико с острым профилем и идеально правильными чертами лица чаще всего остается унылым и грустным как у неправильно сделанной плюшевой игрушки...
Я хочу найти письмо
В пустом конверте
И прочесть т е б е е г о...
Глава 1.
Глухая зовущая и страшная темнота неожиданно расступилась, пропуская в мягкий приятный полумрак редкие лучики света, предвещавшие то, что сладостное недолгое время спокойного сна обещает скоро закончиться. Рита вздрогнула, и уже находясь между реальностью и сном, подняла руку и заслонила глаза от губительного для ее покоя света, но уже тщетно – реальность снова принимала ее обратно. Тогда попрощавшись с остатками сна, Рита открыла глаза и как следует, протерев их села поудобнее оторвав голову от холодного стекла к которому она нежно припала щекой, за неимением подушки. Вокруг был привычный торопливый и не скучающий будничный мир небольшого городка, бывшего таковым только на карте, на самом же деле огромного по мнению, проживавших в нем людей, которых было так много и все куда-то уверенно спешили и ехали, уподобляясь муравьям в муравейнике. И весь этот шумный торопливый мирок торопливых людей, таких занятых и деловых уверенно и умело играл на и без того расшатанных нервах девочки, заставляя ее отчаянно сожалеть о том, что ее спокойный детский, но такой непозволительный сон так быстро закончился. Ее приветствовал шумный и гудящий автобус, наполненный людьми и девочка вздрогнула при мысли, что если она спала в транспорте она рисковала проспать свою остановку, но шершавый голос диктора из маленького черного динамика успокоил ее ожидания, а за одно и напомнил ей, зачем она была вынуждена проделать такой долгий и утомляющий путь. Она быстро поднялась, кинула на плечо свой небольшой немаркий рюкзачок и быстро отправилась к выходу. Она нервно, но еще сонно уцепилась руками за шест, чтобы устоять на ногах, когда транспорт остановился. Потом быстро выпрыгнула из него, и по своему величайшему невезению умудрилась угодить прямо в лужу, и в стареньких потрепанных кроссовках противно захлюпало. Рита огорченно вздохнула, но это ее не остановило; она деловито завертела головой в поисках подходящего под описания нужного ей дома. Это место было центром маленького городка, в котором она жила и направлялась она сюда не просто так, а с важной довольно целью. Только все окружающие факторы отчаянно желали помешать ей достигнуть желанного – автобус приходивший на ее окраину в течение долгого часа не желал появляться, суровые матовые свинцовые небеса обильно швыряли на землю противный дождь-град, так не подходивший к самому началу зимы, приход которой в этом году так и не собирался состояться. Но, тем не менее, температура на улице была совсем низкой и в трубах их старого давно не ремонтируемого дома выли холодные злые ветра, и сейчас на улице после более-менее теплого салона автобуса Рите было совсем неуютно, и она только плотнее куталась в совсем легкое старое поношенное пальто. Вокруг простиралась захватывающая панорама центра этого маленького городка, где текла и кипела самая жизнь – множество разноцветных лавочек и вывесок, интересный колорит домов старинных, построенных до революции навеивающих на ее замерзшую душу сладостное ощущение сказки, праздника из давно забытого детства, странно чередовавшихся с новостройками какой-то непонятной и совершенно сумасшедшей архитектуры – много стекла, мало картонных стен, шпили острые как иглы, пронзающие своими концами мутные постоянно недовольные жизнью людей внизу небеса. Но долго блуждать по улицам местного центра, всматриваясь в разноцветные пестрые вывески, девочке не пришлось: среди надписей наконец-то мелькнула желанная, и Рита поспешила пойти через темную арку в маленький уютный дворик, куда и указывала стрелка около вывески. Внутри была маленькая автостоянка, и росли небогатые уже скинувшие листья липы. А в глубине дворика красовалась дверь, рядом с которой стояла довольно большая вывеска, которая доказывала, что именно это место нужно Рите. Она неуверенно остановилась около нее и потянула дверь, на себя оказавшись в светлом теплом помещении с новым евро-ремонтом. Пройдя отсюда по коридору, она вошла в еще одну комнату. Здесь на черном псевдо-кожаном диване сидели мужчина в дорогом костюмы с изрядной лысиной и женщина с высокой прической, которые составляли небольшую очередь к нотариусу.
– Кто последний? – робко спросила Рита, женщина оторвалась от книги, которую читала и, подняв глаза на вошедшую девочку, как-то неуверенно сообщила что она. Тогда Рита села на соседний такой же диван, забившись в самый угол и сняв со спины рюкзак, извлекла оттуда наушники. Как всегда спутанные и старые они заставили девочку лишиться достойных пятнадцати минут пока она развязывала узлы, в которые они каким-то неведомым образом умудрились завязаться сами собой. Потом кончив эту праведную борьбу Рита установила оборону наушников на ушах и нажав потертую кнопочку старого плеера приготовилась расслабиться, время которое она проведет в очереди, которая двигалась со скоростью заторможенной черепахи. Ровное звучание музыки вырвало ее из реальности и дало немного расслабиться, вслушиваясь в текст.
«Человек человеку волк, кто-то лает, кто-то кусается.
Каждый может впиться зубами в бок, если это его касается...»
А ведь для нее эти строчки стали просто жизненной истиной, к которой девочка привыкла с самого раннего детства, с которой жила и от которой не имела права отказаться. За все время прожитое ею в небольшом узком и слабом мирке она продолжала уверенно оставаться непрошенным гостем в этом глупом мирке, - люди шли мимо нее, иногда задевая ее рукавами, но эти случайные соприкосновения ровным счетом ничего не значили для нее, они уходили не оставляя в ее жизни не малейшего следа, напоминания о себе, и когда позднее Рита отчаянно старалась вспоминать их лица она могла вспомнить только определенный стандартный шаблон, серый и скучный, не больше чем пустую пластмассовую маску, под которой скрывалась чья-то душа, которой Рита не имела права, коснуться, в которую никогда не могла заглянуть. И даже в школе у нее была только единственная верная и преданная подруга, которую Рита пустила в собственную душу открывая ей тайны и мысли, которые также уверенно научилась прятать под маской серости как тысячи людей бороздивших улицы этого маленького городка, и миллионы тысяч других городков, больших и маленьких, таких огромных по сравнению с глубиной и неизведанностью глубины человеческой души, таящейся под маской...
Она никогда не думала, наученная горьким жизненным опытом, что люди могут делать друг другу что-то хорошее не за деньги, а просто так... И так несказанно Рита была удивленна, когда узнала о том, что какая-то ее «троюродная бабушка», о которой она не слышала ничего, оставила ей какое-то наследство, которое причиталось Рите после ее смерти, которая так неожиданно и скоропостижно наступила. Но из раздумий девочку вырвала хлопнувшая и закрывшаяся за вышедшей женщиной из заветной комнаты дверь, и ей осталось только удивляться, как так быстро пролетело это время занудного ожидания. Она выключила плеер, и, встав быстро по пути накидывая рюкзак на плечо, направилась к двери. За ней ее ожидала такая же аккуратная светлая и уютная комната с компьютерным столом и скучающей за ним женщиной с красиво уложенными светлыми волосами.
– Здравствуйте, я по поводу завещания, - быстро сказала Рита, садясь на стул напротив женщины. Та кивнула и стала ждать, пока девочка выложит перед ней на стол из своего рюкзака свой паспорт и ксерокопию самого завещания, которую они сделали еще в прошлый визит Риты в этот кабинет. Женщина, игнорируя гостью, уставилась в экран компьютера, просматривая какие-то архивы, но через несколько минут оторвалась и посмотрела на девочку с величайшим удивлением, потом заглянула в ее паспорт, и с трудом сдерживая изумление, произнесла:
– Ты уверенна, что не встречалась с бабушкой раньше?
– Да, - коротко кивнула Рита, а потом, смутившись, осведомилась, - а что такое?
– Хотя в завещании и написано что квартира достается тебе, но она уже оформлена на тебя! Что за чертовщина? Как могли оформить на несовершеннолетнюю? – продолжала она изумленно, - наверное, опечатка, подожди.
И женщина быстро встала и вышла из комнаты и удалилась в соседнюю комнату, откуда был слышен ее голос, и поскольку, видимо, там никого не находилось, она говорила по телефону. Вернувшись, она снова покачала головой и сказала:
– Не опечатка. Хотя какое мне дело, сумасшедшая старуха может, и подкупила кого-нибудь в управлении и сделала такой подарок своей внучке, - потом, испугавшись своей пылкости, виновато сказала, - извини. Тебя на автобусной остановке будет ждать агент, который покажет тебе квартиру и отдаст ключи.
– Сколько я вам должна? – спросила Рита.
– Старуха и тут подсуетилась, - по щедро накрашенным губам женщины скользнула дежурная улыбка. Рита кивнула ей «до свидания» и вышла из агентства под сразу же, как по сигналу хлынувший с суровых серых небес дождь. Она вздохнула и достала из своего рюкзака черный потрепанный зонт и спряталась под него, так как перспектива ехать смотреть квартиру оставленную ей загадочной щедрой бабушкой, промокнув до нитки, не приносила совсем никаких положительных эмоций. Пакапошившись в бездонных карманах своего серого потертого плащика она извлекла оттуда пачку недорогих сигарет и зажигалку, но постеснявшись людей стоявших на остановке, бросивших на нее косые двусмысленные взгляды. Тогда она недолго помяла картонную коробочку в пальцах, поднесла ее к лицу, жадно вдыхая ноздрями горький терпкий запах табака. Потом она поняла что смотритться неловко и глупо, хотя мнение окружающих не значило для нее ровным счетом ничего, но все равно она стыдливо убрала коробочку и красную пластмассовую зажигалку обратно в бездонный карман и стала смотреть на дождь, от которого она спряталась под широкими полями старого зонтика-ветерана, у которого местами торчали острые блестящие спицы и темная ткань защитного окраса была порвана и в маленькие отверстия просачивались одинокие дождевые капли, которые сползали по внутренней стороне зонта и скапливались у ручки, готовясь рухнуть на Ритину замерзшую руку. Она понимала что стоять на остановке ей придется возможно долго, но за свою короткую но, казалось бы, такую длинную жизнь, она хорошо научилась ждать и могла очень долго терпеть, понимая что это только увеличивает радость от достижения желанного результата. В наушниках негромко лепетала музыка, заглушая монотонный и скучный шум машин, такой же серый и утомляющий как это скучное небо. А холодная температура незаметно царившая на улице не замедлила напомнить о себе – Ритины тонкие белые пальцы, плотно сжимавшие блестящую стальную ручку зонта стали холодными как лет, и стали мучительно болеть, но возможности убрать их в карманы не было, приходилось держать зонт. Рита снова тяжело вздохнула и потихоньку уже начала проклинать день, когда ее разбудил звонок, оповестивший о том, что и ее имя было упомянуто в завещании, как прямо перед ней возникла красивая девушка с пышными рыжими кудрями, уложенными вокруг лица. Перекинувшись парой коротких фраз, они стали дожидаться автобуса вместе, но с приходом агента это занятие стало более успешным, через какие-то десять минут рядом с ними остановился нужный транспорт, в который они и загрузились. Рита села у окна и стала сонным усталым взглядом следить, как по нему ползут мутные серые капли дождя. А в маленьком, не запотевшем более-менее чистом кусочке стекла было видно, как старые высокие дома центра сменяются сначала грязными давно закрытыми заводами, потом элитными новостройками и Рита даже представила себе, что может бабушка, была вообще какой-то сказочной феей и оставила ей квартиру именно в таком доме, да еще и не слыханное количество миллионов в придачу, но, увы, дома скрылись из виду и сменились облезлым в это время года городским парком. В этой части города девочка никогда не была, а если и бывала когда-то, то очень давно и просто не помнила этого. А сейчас она испытывала поистине детскую странную радость, смотря на это жутковатое сумрачное, но красивое какое-то непонятное место. Оно совершенно не походило на весь городской пейзаж, который, не смотря на свой сумасшедший разнобой, все равно каким-то образом сочетался в одну цветовую гамму. В отличие от характерных «хрущевок», в одной из которых жила Рита, здесь красиво возвышались высокие «сталинские» дома с непонятной, но захватывающей лепниной. И коктейль разных чувств и ощущений вспыхнувший у девочки в душе, когда ее проводница сказала выходить именно на этой остановке, очень сложно было передать словами. Она слегка ошеломленная шагнула на мокрый местами потрескавшийся асфальт смотря на высокие ветлы с изогнутыми ветвями, и статный старый сероватый дом, почти слившийся по цвету с небом. Рита долго продолжала с интересом и замиранием сердца осматриваться, вокруг идя за агентом. Они шли уютными, но темными дворами, грязными подворотнями с высокими серыми арками, пока не оказались около одного из таких домов щедро украшенного разной лепниной и гербами СССР. Находясь в таком же легком ошеломлении, Рита входила за провожатой в темный подъезд, где противно пахло смесью не самых наилучших запахов, и свет лился только через крохотное окошко над высокой дверью. Лифт они ждали не долго – тросы скрипнули, и дверь открылась почти мгновенно, пропуская их в широкую темную кабину, которая сразу не понравилась Рите. Квартира находилась на шестом этаже, и должно быть, с балкона здесь будет открываться отличный вид. На весь этот маленький и насквозь промерзший и промокший городок, намертво впитавший в себя бессмертную серость простиравшегося над ним дождливого ватного неба. Сразу оказавшись на нужном этаже шагнув из лифта, ее проводница распрощалась со своей молчаливостью и начала быстро и много говорить так, что Рита пожалела о ее присутствии вообще.
– Вот этот счетчик, только дом старый, пробки давно не меняли, по этому может случиться какой-нибудь сбой, лучше сразу вызвать электрика, чтобы он все проверил, настроил...
Рита только шла следом, отчаянно пытаясь собрать свои мысли, которые разбегались и расползались в разные стороны, не желая идти в след друг другом, и кивала понимающе, как глупый китайский болванчик, смотря с нетерпением, как ее проводница открывает дверь большими ключами, и все ждала, в первые в жизни разрываясь от нетерпения, когда же можно будет оказаться внутри. И наконец-то ее проклятая проводница закончила свое немое колдовство с ключами, и их встретил слегка замкнутый спертый воздух темной просторной прихожей, с примесью коктейлей из совершенно разных самых немыслимых запахов, и восторженная Рита с восторгом задрала голову в высокий потолок, и заглянула за спину женщины, смотря внутрь, в квартиру. Перед ней простилась три огромные просторные, но довольно темные комнаты, в которых стояла мебель в белых тряпичных чехлах, как в старом фильме ужасов, с большими широкими окнами скрытыми темными махровыми шторами, не пропускавшими в помещения и лучика света. Все это навеивало какие-то жуткие, но новые ощущения, словно это была не просто квартира, а старинный замок... Хотя по сравнению с ее крохотной комнаткой на съемной квартире, в хрущевке, и в правду создавалось такое ощущение. А проводница на сумасшедшей скорости носилась по всей квартире останавливаясь у того или иного предмета не переставая неугомонно болтать языком, рассказывая вещи, по ее мнению очень нужные, а для ошеломленной Риты, казавшиеся глупыми пустяками. И во время этой сумасшедшей пробежки, когда девочке только и оставалось, что догонять свою провожатую, она на секунду остановилась около огромного старинного зеркала, поправляя свой коротенький каштановый хвостик, ставший в этом освящении просто черным, и ей показалось, что сзади один из чехлов, прикрывавший широкий просторный диван, еле заметно шевельнулся, словно кто-то тронул его. И внутри сразу же предательски сработало хорошо развитое самовнушение и ее настигло ощущение, что помимо нее в комнате есть кто-то еще. Оно обернулась, и осторожно ступая потрепанными кроссовками по паркетному полу, боясь произвести хоть малейший шум, словно хищница на охоте, Рита сделала шаг туда и собралась, было поднять чехол и посмотреть что под ним, но ее отвлек голос проводницы:
– Иди, посмотри, как колонка включается...
Рита вышла из комнаты, но оглянулась на пороге, потому что, словно на прощание ей шелестнули занавески, и словно послышался еле заметный топот маленьких ног по полу. Как будто кто-то быстро пробежал. И она резко обернулась, надеясь застать этого кого-то врасплох, но никого не увидела.
«Я просто устала» - уверенно внушила себе Рита, не в силах найти объяснения всем странным происходящим вещам и отправилась к проводнице, чтобы с умным видом, смотреть, как проводница включает колонку, мыслями находясь очень далеко отсюда...
Она никогда не видела эту загадочную бабушку, но ее богатая фантазия быстро нарисовала ей ее во всех красках, и получился очень колоритный образ, захвативший Ритин сон. Бабушка была важная и красивая, похожая на королеву, с абсолютно седыми вьющимися волосами, заплетенными в высокую прическу, облачена она была в длинное черное платье, напоминающее балахон, а на тонких морщинистых пальцах ее было одето много разноцветных блестящих колец, которые переливались в неярких лучах света, проникавших в комнату через щели в темных плотных занавесках. Бабушка сидела в роскошном кресле, закинув ногу на ногу и с интересом рассматривала Риту, хотя та в этом сне была просто неощутимым наблюдателем. Иногда она поднимала пальцы и делала ими какие-то странные магические жесты, и послушно тени на стене плясали про эту немую музыку создаваемую этой старой колдуньей... нет, волшебницей... Рита совсем не хотела чтобы ее бабушка, пускай и дальняя и не знакомая была ведьмой, она все-таки представляла ее как персонаж сугубо положительный. К тому же ведь она оставила все свое имущество совершенно неизвестной родственнице, что и было уже хорошим поступком. Потом бабушка сделала еще один колдовской жест и перед ней появилось огромное старинное зеркало и Рита захотела заглянуть в него, но не могла, не имея возможности повиновать себе свой сон... А бабушка быстро менялась, молодела, продолжая также странно водить пальцами. Но Рита смотрела уже не на нее а но неожиданно зашевелившиеся шторы, которые сильный ветер, бившийся в окно рвал и метал, пока не сорвал совсем, и девушка увидела что за окном уже ночь. И где-то далеко в соседнем доме зажегся яркий манящий свет, одно окно среди тысячи темных, словно весь город уснул...А ветер ворвался в комнату и развивал волосы бабушки ставшие темно каштановыми и Рита с ужасом поняла что бабушка превратилась в нее, и как отражение в зеркале смотрит немигающим взглядом на нее. Бабушка встала и быстрой походкой пошла к открытому настежь окну, по дороге ветер трепал ее волосы и полы платья, а она только странно и жутко смеялась... А потом она шагнула из окна и превратившись в птицу полетела к окну, но полет был недолгим и она стала стремительно падать, и Рита падала вместе с ней... Где-то за секунду до асфальта она проснулась и открыла глаза. Ей показалось, что она слышала крик, но быстро поняла, что это был ее собственный. Она вздохнула и села, на кровати смотря в угол комнаты. Было уже утро. Рита вздохнула и села. Вспомнить, что ей снилось, она уже не могла, и только какие-то смутные отрывки – горящие окна, бабушка и полет вниз... Рита мотнула головой прогоняя эти мысли и темно-каштановые прямые волосы ударили ее по щекам. Она встала, подошла к окну, отодвинула занавеску и посмотрела на серое ватное небо над этим тихим маленьким городком. Рита стала устало и уверенно собирать вещи в потрепанный старый чемодан, но собирать много ей не надо было – небогатые предметы ее гардероба, разные тетради, потертые плюшевые игрушки которых тоже было немного – мишка с оторванным ухом, подарок матери, которую Рита совсем не помнила и только свято хранила этот ее подарок, и серый слегка облезлый волчонок с радостным выражением хорошенькой мордочки на которой блестели два ярких зеленых глаза, которого Рите подарила подруга в школе на какой-то из ее дней рождений.
И стоило Рите только о ней вспомнить, как она не замедлила явиться. Она просунула в приоткрытую дверь лукавую лисью мордашку, но, увидев, что Рита собирается, сразу погрустнела. Личико ее широкое с круглыми упитанными еще детскими щеками, с большими широко открытыми глазами стало похоже на лицо грустного клоуна, или обиженного маленького ребенка, у которого отняли его любимую игрушку. Девушка осторожно потеребила облезлую дверь, в полосах серо-белой краски и шагнула в комнату, представая перед Ритой всей ее нескладной слегка полной, но хрупкой нелепой фигуркой.
– Уезжаешь? – все-таки решила подтвердить свою догадку подруга, которую звали Даша, и которая была единственным человеком, по которому Рита стала бы скучать на новом месте.
– Угу, - согласилась Рита и окинула комнату деловитым взглядом – больше никаких вещей у нее не было, остальное принадлежало хозяевам квартиры, у которых она снимала эта комнату. Рита взяла чемодан, накинула потрепанный джинсовый пиджачок. Направилась к двери уверенной поступью – она никогда больше сюда не вернется...
– Не уезжай, - тихо попросила Даша и заглянула ей в глаза, - пожалуйста...
– Не могу, - вздохнула Рита.
– Почему? Так сложно остаться ради лучшей подруги?
Рита жалостливо посмотрела на девушку – рыжая, слегка потрепанная она нелепо стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу и отчаянно, как утопающий соломинку, сжимая кусочек Ритиного рукава, переминая слегка шершавую материю в пальцах. Рита устало вздохнула и произнесла:
– Мне очень жаль... но я очень хочу начать новую жизнь...
И для Даши этих слов как объяснения вполне хватило, она уныло глянула на подругу и отпустила Ритин рукав. Потом снова подняла глаза и их взгляды столкнулись. Даша смотрела рассеянно и виновато, совершенно не обвиняя подругу ни в чем, как брошенный хозяевами щенок, который просто не понимает, почему его бросили и он оказался на улице под мокрым холодным проливным дождем, от которого его пушистая шерсть стала свивать влажными нитками, делая его вид еще более унылым и жалким. Рита невольно вздохнула и осторожно взяла Дашину теплую слегка влажную ладонь, с тонким серебром колечка на среднем пальце, потеребила в пальцах, потом, также глядя в глаза, печально повторила, потому что больше ничего сказать она не могла. Не было других слов в душе, и вообще ничего внутри не было – совершенно никаких эмоций, чувств и мыслей, словно все было как прежде, словно она не уезжала в совсем другую часть этого маленького замусоренного городка, где постоянно шел дождь и каждый день небеса были затянуты скучными серыми тучами, а если и светило солнце его свет был приглушенным и блеклым, как через грязное стекло...
– Мне очень жаль... - повторила она устало, отпуская Дашину руку и отводя взгляд на окно, за которым по прежнему накрапывал серый скучный неприятный дождик, и подумав добавила что-то, на ее взгляд, ободряющее хоть немного, - я буду тебе звонить...
– Угу, - невесело согласилась Даша и тоже посмотрела в окно, на ползущие по грязному стеклу прозрачные капли. Рита снова почувствовала предательский укол сердобольной жалости в самое сердце и снова посмотрела на подругу жалостливым и принципиальным взглядом, думая, что может ее утешить. Даша была Рите самым близким человеком, настолько, что они с раннего детства знали самые стремные тайны друг друга, всегда с готовностью помогали, и проходили через все трудности, держась за руки. И самое главное – Даша знала о том, о чем Рита не рассказывала еще никому, что таила в тайне ото всего окружающего мира, что тяготило ей душу столько прожитых лет, иногда снилось в кошмарных снах душными ночами, заставляя подушку стать мокрой от слез, что обременяло ее мысли делая их тяжелыми и сумрачными и тучами. Рита слегка мотнула головой, стараясь прогнать воспоминания об этом, запрятать это поглубже в память, забыть навсегда и безвозмездно... Волосы снова слегка ударили ее по щекам, и она вернулась в реальность краски, которой так легко и старательно таяли только при одном напоминании о случившемся столько лет назад, но не желавшем уходить в прошлое. Даша была настоящим преданным другом и поняла, почему взгляд Риты неожиданно стал таким тяжелым и усталым, и словно осунулись хрупкие острые плечи.
– Ритка, - потянула рассеянно Даша снова цепляя хрупкие пальцы подруги, - это только воспоминания.
– Я знаю, - Рита как-то странно улыбнулась, и совсем не понравилась Даше улыбка и она снова отчаянно пожалела, что девушка будет так далеко от нее, и она не сможет помочь ей... Хотя предательский инородный голосок в ее голове сразу же напомнил ей о том, что произошедшее с ее подругой, вряд ли будет подвластно таким же хрупким рукам Дашки, а от ее утешений и ободрений, совершенно никакого толка и пользы, да и вряд ли все повториться... А Рита переедет, все забудет, начнет, как говориться, жить с совершенно нового и чистого листа, у нее появятся другие подруги, она не будет так сумасшедшее одинока как сейчас, а Даша тоже постепенно будет разолгаться, забывать свою странноватую подружку похожую на ребенка, странную, иногда резкую... Рита поймала ласковый взгляд подруги и снова улыбнулась, только обычной своей мягкой ласковой улыбкой, которая как меткая снайперская пуля всегда стреляла в самое сердце и находила ответ там, в зовущей глубине души человека, которому была адрессованна. И Даша почти до слез жалела, что Рита улыбается так очень редко, и всегда в основном ее хорошенькая худенькое личико с острым профилем и идеально правильными чертами лица чаще всего остается унылым и грустным как у неправильно сделанной плюшевой игрушки...
