Скуратов-Бельский
Ассоциация критиков
Снова солнце за вуалью туч...
Снова солнце за вуалью туч
Уползает медленно направо.
Некрасиво, тускло и бесславно
День уходит, грустен и тягуч.
Снова стянут бытие ремни
Призрачных, бездумных обещаний...
Старой кожи грязь открыв нещадно
Снежный грим сошел с лица земли.
Снова ветер бьется о стекло,
Сквозняком охаживая ноги.
В сон спокойный, тихий и глубокий
Все тревоги разом унесло.
-------------------------------------------------
Ряженный.
Печальный ряженный на площади пустой
Танцует тихо вальс, под нос себе мурлыча,
Ломает сна предутренний обычай,
Чуть слышно шелестя неубранной листвой.
Рассвет не виноват, что сумрачной весной
Задернут плотно занавес тумана.
Встречает тихо птиц усталых караваны
Печальный ряженный на площади пустой.
-------------------------------------------------
Ночь.
Рвите на части бумажные стены, не рвите -
Больно реальность пинает поддых постоянно.
А в результате имеем две строчки в граните
Или белилами в некогда черных жестянках.
Но нависает порой надоевшая скука,
И, сигаретами ночь измеряя, мы спорим
Сами с собой и с реальностью, злобно и глухо,
Снова пытаясь ладонями вычерпать море.
-------------------------------------------------
Посеребрённый век
Бросить всё и уйти, подражая Толстому
Хоть по мелочи (вряд ли роман потяну),
В неохватную степь, так как, в сущности, кто мы? —
Азиаты и гунны мы, племя «хун-ну».
Или, может, в роду затесались цыгане,
Ген бродячий вписав и в мою ДНК?
Ведь не зря же дорога так тянет, и манит,
И зовет показать, как Земля велика.
Я пойду вдоль по трассе под синею крышей
Из Москвы — в Нагасаки, из Нью-Йорка — на Марс…
Я уже про подобный маршрут что-то слышал…
Или где-то читал… даже, вроде, не раз…
И, суровым асфальтом стирая подошвы,
Буду бодро идти от зари до зари,
В городах оставляя со всем своим прошлым
И аптеки, и улицы, и фонари.
------------------------------------------------
Готический венок
1.
В бойницах пустых — паутины просветы,
Скальды уснули, все драпы допеты.
Смотрит оскалом стены крепостной
Замок, затертый зноем, грозой.
Из мутного неба ни солнце, ни месяц
Не выглянут в вечные сумерки леса.
Варевом ведьм в венах вянет вино,
В висельный вьется веревка венок…
Слова потеряют в пустых коридорах
Пулю подтекста, значения порох.
Кто-то седой промелькнет за углом,
К горлу подкатит предчувствия ком.
Не чувствуя туч обескровленных боли,
Темные башни небо вспороли.
2.
Темные башни небо вспороли,
Как волчьи клыки глотку пса.
Тени отбросив, на мрачное поле
Со временем вторглись леса.
Старые клятвы пылью осели
В гробницах былых королей.
Птиц полуночных безумные трели
Вокал ветра делают злей.
Мечей затупленных сталь глухо стонет
И старых доспехов, некогда крепких.
Грифы ждут жадно новой агонии —
Подобные твари совсем здесь не редки.
Из мира умерших в последнем подъеме
В немой полумрак манят времени метки.
3.
В немой полумрак манят времени метки:
Мышь — в мышеловку, а птицу — из клетки.
Интуитивность креста на стене
Отметит печать запустенья и тлена,
Как странный актер, что играет отменно
Сюжета забытого радость и гнев.
Стервятник над степью остывшей, усталой
Застыл, словно время стремительно стало.
Солнце в бесстрастные волны ушло,
С собой унеся света блеклые краски
Корон, колпаков с бубенцами дурацких,
Открыв мрак кошмаров и радугу снов.
Мира реальность бред ночи расколет:
Рухнули стены и сыграны роли.
4.
Рухнули стены и сыграны роли,
Вот и заря идет жаркой поступью.
Только не ждут ее. Не оттого ли
Похолодало вдруг, словно осенью.
Мутный туман опустился на море,
Скрыл горизонт в пелене мутно-белой
И утолил дождем жажду пустоши,
Между холмов расплывался несмело
Да застилал луга влажным рубищем.
Там, где прошел он, листва онемела…
Добрался до города в склепе забвенья
И тут же исчез, ощутив, что стропила
Обточены времени точным течением,
Ступени устали, истерлись перила.
5.
Ступени устали, истерлись перила
И смолкли скрипучие доски полов,
Обрушились балки, державшие кров.
Не будет здесь больше пиров и балов —
Былое отсеяла властная сила.
Рассыпались в прах гобелены и ширмы,
Прогнили в подвалах бочонки с вином,
До дна не испитые в веке ином,
И нет менестрелей, споющих о том,
Что пусто пространство чертогов обширных.
Прячет очаг пыль-патина седая.
Ельника лапы портал затенили.
Медленно, мягким покровом бессилья,
Камень за камнем мох одевает.
6.
Камень за камнем мох одевает,
Плети плюща оплели цитадель
Саваном скорбным.
Пашни когда-то страдного края
Сорные травы взрастили теперь,
Варваров орды.
Птицы лесные вьют свои гнезда
Смело над троном трухлявым владык,
Страха не помня.
В небе безликом, иссиня-звездном
Призраки хроники лет золотых
Пишут неровно.
С трудом, осторожно, устало, постыло
Луна бледным светом ландшафт осветила.
7.
Луна бледным светом ландшафт осветила,
Вычертив грани уступов,
Покрыв серебром с узором теней,
Вкрапив бриллианты в росу на траве,
Дымкой кустов ветви спутав.
Октябрьским листям лесного настила
Оставила черный и белый — два цвета,
Напрочь забыв об оттенках,
Известкой залив грязь троп потайных
И сажей замазав оврага гнойник,
Смотрит ревниво за тем, как
Ценители-звезды с пристрастьем эстета
Сверху осматривают, изучая,
Каждую кочку скалистого края.
8.
Каждую кочку скалистого края
Ливень безжалостный вымыл,
И тучи ушли
К пикам, снегами хранимым —
Злобная серо-лиловая стая.
Радуга выгнулась ввысь и концами
Клад колдунов указала
Под слоем земли —
Милости знак запоздалой —
Кости века сундуки охраняли.
Но вечная ночь в тишине и покое
Мрачных, запутанных снов лабиринтах,
Где духи все ждут неизвестных героев,
Плесень покрыла просевшие плиты.
9.
Плесень покрыла просевшие плиты
Кладбища, что не указано в картах:
След здесь бывавших и стар, и безлик,
Только в резьбе знак оставил талант их
Чуть различимых распятий в слепых
Частых щербинах надгробий гранитных.
Ковка заржавленной редкой ограды
Помнит цветы на заросших могилах.
Ветер латынь эпитафий хранит,
Вскинула шпиль свой часовня-рапира,
Связана глиной земля в монолит —
Битвам свидетельство, мору и гладу.
Лишь терном природа ворота убрала —
Покинули крысы распады подвалов.
10.
Покинули крысы распады подвалов,
Тусклы от сырости фрески соборов
И щерятся бреши тревожным оскалом,
Кладке грозя разрушением скорым.
Сонное солнце сползает на запад,
В залах висит застоявшийся запах.
Как смерч безразличный, пронесшись равниной,
Деревню года обратили в руины.
Ослепли стрельчатые окна, утратив
Пластины стекла витражей многоцветных,
А кубки и блюда в каменьях и злате
В мешках мародеров отправились к свету.
В келье лежит недописанный свиток:
Время с пространством сегодня здесь квиты.
11.
Время с пространством сегодня здесь квиты.
Маски посмертной гипс застывает.
Кровью безвинною плахи залиты.
Флаги турниров печально обвисли.
Бурою стала трава полевая.
Смолкли глашатаи вычурных истин.
Двери трактиров распахнуты настежь,
Хлещут потоки доброго эля.
Всё, что угодно, здесь есть, если платишь
Звонкой монетой за хмель и за пищу —
Мягко трактирщик угодливый стелет,
Мол, заведения лучше не сыщешь.
И скоро заботы останется мало,
Как будто ни жизни, ни смерти не стало.
12.
Как будто ни жизни, ни смерти не стало,
Под солнцем полуденным замерло все.
Студёно сияют озера-кристаллы
И томные тени лениво пасет
Из марева сотканный пастырь, внимая
Негромким напевам ожившей травы,
Изнеженной ранней весны благодушьем.
Но вмиг все смешает стихия немая,
И северный ветер, ревниво завыв,
Мелодию резким аккордом разрушит:
Вдруг в рябь разобьет зеркала водяные
Пикой, из злобного воздуха свитой,
Не видя, в слепом фанатизме Мессии,
Небо скозь туч неспокойную свиту.
13.
Небо скозь туч неспокойную свиту,
Снежной мукОй леденящую волны,
Бьющие в тысячи фьордов безмолвных,
Траурной тяжестью давит сердито.
Пенный покров
Предок воров-
Ветер у моря крадет.
Строгий аскет,
Море в ответ
Бьёт его брызгами влёт.
Жерновом тяжким их небо прижало,
Черной громадой, и сквозь бесшабашный
Воздух, соленую свежесть впитавший,
В землю вонзило звездные жала.
14.
В землю вонзило звездные жала
Ночи безликое сонное время:
Мыши летучей, губительных фраз,
Ведьмы и филина призрачный час.
Мягко в листве утопают лежалой
Неумолимые лапы старенья.
Не потревожив ни зверя, ни птицы,
Свой отпечаток оставит на каждом:
Дышишь, не дышишь, разумен иль нет,
В срок или недосчитав многих лет —
Легким, неслышным вздохом промчится,
Рока коварного призрачным стражем.
Тогда под луной засверкают запретно
В бойницах пустых паутины просветы.
МАГИСТРАЛ.
В бойницах пустых паутины просветы,
Темные башни небо вспороли.
В немой полумрак манят времени метки,
Рухнули стены и сыграны роли.
Ступени устали, истерлись перила,
Камень за камнем мох одевает,
Луна бледным светом ландшафт осветила
Каждую кочку скалистого края.
Плесень покрыла просевшие плиты,
Покинули крысы распады подвалов,
Время с пространством сегодня здесь квиты,
Как будто ни жизни, ни смерти не стало.
Небо скозь туч неспокойную свиту
В землю вонзило звездные жала.
-----------------------------------------------
Унеси меня далеко...
Унеси меня далеко,
Так, чтоб даже ветер не знал,
Чтобы рыскал он между скал,
Чтоб сбивал он эмаль икон,
Занавески бы рвал в клочки,
Развевал бы флаги-флажки,
Выл бы в трубах и проводах
И устроил везде бардак,
Чтобы слезы цедил из глаз
И хлестал бы песком в лицо,
Чтоб гонял он обрывки фраз
И вбивал бы их в сердце свинцом...
Только спрячь меня так хорошо,
Чтобы даже он не нашел.
--------------------------------
Круговорот
Он вошел,
И сквозняк дверь захлопнул за ним.
Просто снова зима в череде долгих зим.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
Принеся запах клейкой листвы.
Просто к этой весне, как и к прошлым, привык.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
И комар на секунду затих.
Просто лето, как лето — не будет других.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
Отряхнув мокрый плащ у дверей.
Просто осень — а больше что скажешь о ней?
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел.
За окном начинался рассвет.
Просто год пролетел в череде долгих лет.
Он налил себе чаю и лег на диван.
----------------------------------------------------
Предновогоднее
В окна дует холодный декабрьский ветер.
Пива хочется, но вдруг закончилось как-то внезапно.
Во дворе рыжий бродит с хозяйкой застывшею сеттер,
Что-то гавкая в ночь о собачьем, единственно главном.
Сигареты сменяются кофе и наоборот.
Вечер снова летит незаметно, и ночь наступает.
Скоро кончится этот запаренный, муторный год,
Снова в танце уходят на юг тучи, черная стая.
Опускается ночь на уснувший истерзанный город.
Лужи так и не высохнут под саркофагом из льда.
Забираются звери в отрытые осенью норы,
Чтобы выйти на свет по весне (или же никогда).
Нету смысла следы заметать, так как не было снега,
И, нетвердо ступая, люди с песней идут из гостей...
Это альфа зимы, в феврале только будет омега.
Время праздников. Что уж тут скажешь... Скорей бы апрель.
-----------------------------------------------------------
Снова солнце за вуалью туч
Уползает медленно направо.
Некрасиво, тускло и бесславно
День уходит, грустен и тягуч.
Снова стянут бытие ремни
Призрачных, бездумных обещаний...
Старой кожи грязь открыв нещадно
Снежный грим сошел с лица земли.
Снова ветер бьется о стекло,
Сквозняком охаживая ноги.
В сон спокойный, тихий и глубокий
Все тревоги разом унесло.
-------------------------------------------------
Ряженный.
Печальный ряженный на площади пустой
Танцует тихо вальс, под нос себе мурлыча,
Ломает сна предутренний обычай,
Чуть слышно шелестя неубранной листвой.
Рассвет не виноват, что сумрачной весной
Задернут плотно занавес тумана.
Встречает тихо птиц усталых караваны
Печальный ряженный на площади пустой.
-------------------------------------------------
Ночь.
Рвите на части бумажные стены, не рвите -
Больно реальность пинает поддых постоянно.
А в результате имеем две строчки в граните
Или белилами в некогда черных жестянках.
Но нависает порой надоевшая скука,
И, сигаретами ночь измеряя, мы спорим
Сами с собой и с реальностью, злобно и глухо,
Снова пытаясь ладонями вычерпать море.
-------------------------------------------------
Посеребрённый век
Бросить всё и уйти, подражая Толстому
Хоть по мелочи (вряд ли роман потяну),
В неохватную степь, так как, в сущности, кто мы? —
Азиаты и гунны мы, племя «хун-ну».
Или, может, в роду затесались цыгане,
Ген бродячий вписав и в мою ДНК?
Ведь не зря же дорога так тянет, и манит,
И зовет показать, как Земля велика.
Я пойду вдоль по трассе под синею крышей
Из Москвы — в Нагасаки, из Нью-Йорка — на Марс…
Я уже про подобный маршрут что-то слышал…
Или где-то читал… даже, вроде, не раз…
И, суровым асфальтом стирая подошвы,
Буду бодро идти от зари до зари,
В городах оставляя со всем своим прошлым
И аптеки, и улицы, и фонари.
------------------------------------------------
Готический венок
1.
В бойницах пустых — паутины просветы,
Скальды уснули, все драпы допеты.
Смотрит оскалом стены крепостной
Замок, затертый зноем, грозой.
Из мутного неба ни солнце, ни месяц
Не выглянут в вечные сумерки леса.
Варевом ведьм в венах вянет вино,
В висельный вьется веревка венок…
Слова потеряют в пустых коридорах
Пулю подтекста, значения порох.
Кто-то седой промелькнет за углом,
К горлу подкатит предчувствия ком.
Не чувствуя туч обескровленных боли,
Темные башни небо вспороли.
2.
Темные башни небо вспороли,
Как волчьи клыки глотку пса.
Тени отбросив, на мрачное поле
Со временем вторглись леса.
Старые клятвы пылью осели
В гробницах былых королей.
Птиц полуночных безумные трели
Вокал ветра делают злей.
Мечей затупленных сталь глухо стонет
И старых доспехов, некогда крепких.
Грифы ждут жадно новой агонии —
Подобные твари совсем здесь не редки.
Из мира умерших в последнем подъеме
В немой полумрак манят времени метки.
3.
В немой полумрак манят времени метки:
Мышь — в мышеловку, а птицу — из клетки.
Интуитивность креста на стене
Отметит печать запустенья и тлена,
Как странный актер, что играет отменно
Сюжета забытого радость и гнев.
Стервятник над степью остывшей, усталой
Застыл, словно время стремительно стало.
Солнце в бесстрастные волны ушло,
С собой унеся света блеклые краски
Корон, колпаков с бубенцами дурацких,
Открыв мрак кошмаров и радугу снов.
Мира реальность бред ночи расколет:
Рухнули стены и сыграны роли.
4.
Рухнули стены и сыграны роли,
Вот и заря идет жаркой поступью.
Только не ждут ее. Не оттого ли
Похолодало вдруг, словно осенью.
Мутный туман опустился на море,
Скрыл горизонт в пелене мутно-белой
И утолил дождем жажду пустоши,
Между холмов расплывался несмело
Да застилал луга влажным рубищем.
Там, где прошел он, листва онемела…
Добрался до города в склепе забвенья
И тут же исчез, ощутив, что стропила
Обточены времени точным течением,
Ступени устали, истерлись перила.
5.
Ступени устали, истерлись перила
И смолкли скрипучие доски полов,
Обрушились балки, державшие кров.
Не будет здесь больше пиров и балов —
Былое отсеяла властная сила.
Рассыпались в прах гобелены и ширмы,
Прогнили в подвалах бочонки с вином,
До дна не испитые в веке ином,
И нет менестрелей, споющих о том,
Что пусто пространство чертогов обширных.
Прячет очаг пыль-патина седая.
Ельника лапы портал затенили.
Медленно, мягким покровом бессилья,
Камень за камнем мох одевает.
6.
Камень за камнем мох одевает,
Плети плюща оплели цитадель
Саваном скорбным.
Пашни когда-то страдного края
Сорные травы взрастили теперь,
Варваров орды.
Птицы лесные вьют свои гнезда
Смело над троном трухлявым владык,
Страха не помня.
В небе безликом, иссиня-звездном
Призраки хроники лет золотых
Пишут неровно.
С трудом, осторожно, устало, постыло
Луна бледным светом ландшафт осветила.
7.
Луна бледным светом ландшафт осветила,
Вычертив грани уступов,
Покрыв серебром с узором теней,
Вкрапив бриллианты в росу на траве,
Дымкой кустов ветви спутав.
Октябрьским листям лесного настила
Оставила черный и белый — два цвета,
Напрочь забыв об оттенках,
Известкой залив грязь троп потайных
И сажей замазав оврага гнойник,
Смотрит ревниво за тем, как
Ценители-звезды с пристрастьем эстета
Сверху осматривают, изучая,
Каждую кочку скалистого края.
8.
Каждую кочку скалистого края
Ливень безжалостный вымыл,
И тучи ушли
К пикам, снегами хранимым —
Злобная серо-лиловая стая.
Радуга выгнулась ввысь и концами
Клад колдунов указала
Под слоем земли —
Милости знак запоздалой —
Кости века сундуки охраняли.
Но вечная ночь в тишине и покое
Мрачных, запутанных снов лабиринтах,
Где духи все ждут неизвестных героев,
Плесень покрыла просевшие плиты.
9.
Плесень покрыла просевшие плиты
Кладбища, что не указано в картах:
След здесь бывавших и стар, и безлик,
Только в резьбе знак оставил талант их
Чуть различимых распятий в слепых
Частых щербинах надгробий гранитных.
Ковка заржавленной редкой ограды
Помнит цветы на заросших могилах.
Ветер латынь эпитафий хранит,
Вскинула шпиль свой часовня-рапира,
Связана глиной земля в монолит —
Битвам свидетельство, мору и гладу.
Лишь терном природа ворота убрала —
Покинули крысы распады подвалов.
10.
Покинули крысы распады подвалов,
Тусклы от сырости фрески соборов
И щерятся бреши тревожным оскалом,
Кладке грозя разрушением скорым.
Сонное солнце сползает на запад,
В залах висит застоявшийся запах.
Как смерч безразличный, пронесшись равниной,
Деревню года обратили в руины.
Ослепли стрельчатые окна, утратив
Пластины стекла витражей многоцветных,
А кубки и блюда в каменьях и злате
В мешках мародеров отправились к свету.
В келье лежит недописанный свиток:
Время с пространством сегодня здесь квиты.
11.
Время с пространством сегодня здесь квиты.
Маски посмертной гипс застывает.
Кровью безвинною плахи залиты.
Флаги турниров печально обвисли.
Бурою стала трава полевая.
Смолкли глашатаи вычурных истин.
Двери трактиров распахнуты настежь,
Хлещут потоки доброго эля.
Всё, что угодно, здесь есть, если платишь
Звонкой монетой за хмель и за пищу —
Мягко трактирщик угодливый стелет,
Мол, заведения лучше не сыщешь.
И скоро заботы останется мало,
Как будто ни жизни, ни смерти не стало.
12.
Как будто ни жизни, ни смерти не стало,
Под солнцем полуденным замерло все.
Студёно сияют озера-кристаллы
И томные тени лениво пасет
Из марева сотканный пастырь, внимая
Негромким напевам ожившей травы,
Изнеженной ранней весны благодушьем.
Но вмиг все смешает стихия немая,
И северный ветер, ревниво завыв,
Мелодию резким аккордом разрушит:
Вдруг в рябь разобьет зеркала водяные
Пикой, из злобного воздуха свитой,
Не видя, в слепом фанатизме Мессии,
Небо скозь туч неспокойную свиту.
13.
Небо скозь туч неспокойную свиту,
Снежной мукОй леденящую волны,
Бьющие в тысячи фьордов безмолвных,
Траурной тяжестью давит сердито.
Пенный покров
Предок воров-
Ветер у моря крадет.
Строгий аскет,
Море в ответ
Бьёт его брызгами влёт.
Жерновом тяжким их небо прижало,
Черной громадой, и сквозь бесшабашный
Воздух, соленую свежесть впитавший,
В землю вонзило звездные жала.
14.
В землю вонзило звездные жала
Ночи безликое сонное время:
Мыши летучей, губительных фраз,
Ведьмы и филина призрачный час.
Мягко в листве утопают лежалой
Неумолимые лапы старенья.
Не потревожив ни зверя, ни птицы,
Свой отпечаток оставит на каждом:
Дышишь, не дышишь, разумен иль нет,
В срок или недосчитав многих лет —
Легким, неслышным вздохом промчится,
Рока коварного призрачным стражем.
Тогда под луной засверкают запретно
В бойницах пустых паутины просветы.
МАГИСТРАЛ.
В бойницах пустых паутины просветы,
Темные башни небо вспороли.
В немой полумрак манят времени метки,
Рухнули стены и сыграны роли.
Ступени устали, истерлись перила,
Камень за камнем мох одевает,
Луна бледным светом ландшафт осветила
Каждую кочку скалистого края.
Плесень покрыла просевшие плиты,
Покинули крысы распады подвалов,
Время с пространством сегодня здесь квиты,
Как будто ни жизни, ни смерти не стало.
Небо скозь туч неспокойную свиту
В землю вонзило звездные жала.
-----------------------------------------------
Унеси меня далеко...
Унеси меня далеко,
Так, чтоб даже ветер не знал,
Чтобы рыскал он между скал,
Чтоб сбивал он эмаль икон,
Занавески бы рвал в клочки,
Развевал бы флаги-флажки,
Выл бы в трубах и проводах
И устроил везде бардак,
Чтобы слезы цедил из глаз
И хлестал бы песком в лицо,
Чтоб гонял он обрывки фраз
И вбивал бы их в сердце свинцом...
Только спрячь меня так хорошо,
Чтобы даже он не нашел.
--------------------------------
Круговорот
Он вошел,
И сквозняк дверь захлопнул за ним.
Просто снова зима в череде долгих зим.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
Принеся запах клейкой листвы.
Просто к этой весне, как и к прошлым, привык.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
И комар на секунду затих.
Просто лето, как лето — не будет других.
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел,
Отряхнув мокрый плащ у дверей.
Просто осень — а больше что скажешь о ней?
Он налил себе чаю и лег на диван.
Он вошел.
За окном начинался рассвет.
Просто год пролетел в череде долгих лет.
Он налил себе чаю и лег на диван.
----------------------------------------------------
Предновогоднее
В окна дует холодный декабрьский ветер.
Пива хочется, но вдруг закончилось как-то внезапно.
Во дворе рыжий бродит с хозяйкой застывшею сеттер,
Что-то гавкая в ночь о собачьем, единственно главном.
Сигареты сменяются кофе и наоборот.
Вечер снова летит незаметно, и ночь наступает.
Скоро кончится этот запаренный, муторный год,
Снова в танце уходят на юг тучи, черная стая.
Опускается ночь на уснувший истерзанный город.
Лужи так и не высохнут под саркофагом из льда.
Забираются звери в отрытые осенью норы,
Чтобы выйти на свет по весне (или же никогда).
Нету смысла следы заметать, так как не было снега,
И, нетвердо ступая, люди с песней идут из гостей...
Это альфа зимы, в феврале только будет омега.
Время праздников. Что уж тут скажешь... Скорей бы апрель.
-----------------------------------------------------------
Замечательное стихотворение
