SkaarjD
Геймер
О, моя прекраснейшая Вэйсилая! Нет ничего в этом мире, что бы не померкло в свете твоей божественной красоты!
Я навеки принадлежу своей богине, воплощающей саму любовь на всех землях. Я рад ее яркому взгляду и светлой улыбке. Глаза моей любимой – зеркало души совершенной чистоты и доброго нрава. Локоны светлых волос – явление солнца на земле. Кожа белее снега, а прикосновение полно мягкой теплоты, но присутствие рядом с любовью жизни моей подобно жару губительного огня. Я обречен полыхать в пламени жестокой судьбы…
Ее поцелуй дарует крылья и отнимает ноги. Я вспыхиваю от бурлящего ада внутри меня и теряю связь с земным миром, со всеми земными вещами, какими мир всегда пытается привязать человека и без успеха пытался привязать меня. Прекраснейшая Вэйсилая великодушно освободила меня от оков бесцветной реальности, одарила жизнь мою истинными сочными красками, открыла глаза мои для настоящей красоты. Но нет красот в этом мире или в каком-либо мире ином, какими не обладала бы моя возлюбленная.
Я люблю ее печальные и веселые глаза, беззаботный смех и озабоченность неотложными делами, ее сказочные жесты и обездвиженную задумчивость, ее речь и молчание, ее совершенное тело и богатый внутренний мир. Я горжусь ее чистотой, я преклоняюсь перед ее очарованием, я восхищаюсь ее манерами и умом, верностью, требовательностью и всепрощением.
Я при встрече могу только воскликнуть: «О, прекраснейшая из живущих! Если в мире есть существо достойное хвалы великого неба и преклонения самих богов, то это, бесспорно, вы!», а после замолчать и не молвить более ни единого слова, так как не способны слова передать весь образ богини и не огрубить нежнейшее создание. И сказанное не будет лестью пошлой и лживой. То будет лишь комплимент, жалкий комплимент по сравнению с теми словами, которых действительно заслуживает Вэйсилая.
Я вечно спотыкаюсь при попытках показать образ ее неописуемой красоты. Что делать, - человек не придумал еще языка, которым можно было бы передать красоту любовного чувства или божественный свет возлюбленной. Я говорю: «Смотрите! Свет ее столь ярок, что лишает меня взора!», но люди не понимают. Они не могут увидеть богиню, жир и грязь их повседневного быта уже давно заслонили от них солнце. Но меня очистила любовь прекраснейшей из живущих и даровала божественный подарок истинного зрения.
Непосвященные в невежественной справедливости нарекут меня сумасшедшим. Да, чистота высшей любви и божественная Вэйсилая лишили меня полезной разумности. Я стал потерянным для жизни на земле. Но не лишился ума окончательно, а лишь поменял точку миросозерцания, ясно представляя ныне излишне четкий контраст между материальным и духовным. Мысли мои, порой сбивчивые (но не замутненные подобно образам умалишенных), принадлежат высокому искусству, возвышенным чувствам и служат на благо моей возлюбленной. Что не означает, будто я забываю о естественных потребностях человека, о расчетливости окружающих или о правилах поведения в материальном мире. Вместе с большинством из нас я вынужден проводить земной век в грубом греховном теле, наделенном долькой достоинств и возом недостатков. К последнему я бы отнес все стремления земные, потребности, активность и суету. К незаметным же на первый взгляд плюсам земного существования относится человеческий разум, благодаря которому мы способны находить баланс между позволениями и ограничениями для тела, продолжать тянуть земное существование, чтобы посвящать все свободное время возвышенному. Но если презрение к земному зовется сумасшествием, то я самый больной ненормальный влюбленный, каких видели люди. И я буду гордиться этим и избегать лекарств, во имя славы прекраснейшей Вэйсилаи!
Божественная Вэйсилая! Любое слово твое – закон неоспоримый. Ласка твоя стала мне важнее воды из ручья, поцелуи твои – единственное поддержание моих сил теперь, и прикосновение к тебе да нахождение рядом – вот смысл жизни для меня.
Голос твой – наиприятнейший из звуков мира. Песней звучит он в моих ушах всегда. Я был бы рад слышать только тебя, видеть только тебя и чувствовать жизнь такой, какой ты ее чувствуешь.
Я создам в твою честь тысячи стихов, чтобы люди увидели хоть частичку тебя. Я прославлю имя твое. Я отдам тебе душу свою и себя целиком.
О, прекраснейшая из живущих, божественная Вэйсилая!
Что поведать еще о тебе может уличный бард? Не достоин я фразы слагать о подобных божествах. Все искусство вселенной не сумеет показать и половины тебя, а ни в одной земле нет мастера, способного рассказать о тебе в словах или музыке, или передать при помощи кисти, или воплотить в трехмерной модели на современнейшем компьютере. Но есть мастера много искуснее меня, и с заданием невыполнимым могли бы справиться они значительно лучше. Да судьба, видно, посмеялась надо мной, доверив создание нежнейшей красоты и тончайшей отделки воплотить в грубом камне при помощи тесака. Сколь идеально не старался бы я ювелирную работу сделать, не примут слушатели уродливый текст. Что ж, не стану на них жаловаться и ориентироваться, а главнейшей задачей сразу поставлю задачу оставить в истории, быть может, единственный факт идеальной любви.
Любовь моя! Как же я скучаю каждый миг, не видя тебя. Как же я страдаю в дни без тебя.
Я не существую днем и мучаюсь мыслями ночью. Я становлюсь вялым и нервным от потери аппетита и сна. Впрочем, жизнь прекрасна, - ужасен лишь окружающий мир, с его ограничениями, правилами и законами. Бытие навязывает нам собственную игру, и нет способа уйти от реальности не отвергнув ее.
Я… И что же я все время замыкаюсь на себе? Сознание требует использовать себя при любом анализе. Но чтобы понять любовь, нельзя думать, нельзя осознавать. Необходимо прислушаться к тому, что скрывается в нас, что, возможно, и порождает любовь: сердце, душа, некая энергия… неважно. Что может дать нам сознание? Для сознания не существует любви…
Правда, вряд ли существует человек, способный отстраниться настолько, чтобы, оставаясь нормальным и вменяемым, суметь рассматривать какую-либо ситуацию максимально объективно. Он не сможет отказаться от своего сознания абсолютно, ведь оно – это главная составляющая человека. Человек может предполагать о собственном существовании лишь мысля.
Прибегнув к сознанию, человек объяснит любовь, как восполнение недостатка себя. Но любовь, известная мне, – это не потребность и не стремление к объединению. Любовь - это радость, не осознанная окончательно радость за существование другого человека.
Долгими ночами, не видя тебя, я страдаю своим счастьем, не имея возможности взяться за серьезные дела. Весь быт, все заботы отступают перед любовью. Земное недостойно настоящей высокой любви. Я не вправе прерывать сладостные мгновения тяжелого чувства. Я тону в долгах и работах, медленно погибая с улыбкой на лице.
Лишь со временем я понял, почему нужно высыпаться. Сон приносит обновление и бодрость. Боль уходит, а сознание живет в полную силу, оно способно снять страдания духа и многое объяснить.
Но, Вэйсилая, моя любовь не поддается объяснению или окончательному осознанию. А пытаясь понять ее, я, невольно, стараюсь доказать ее существование для тебя и себя, в первую очередь. И, быть может, это и толкнуло меня на опасный поход в далекие земли. В своем путешествии я немало видел и много размышлял. Дорога помогла мне разобраться во многих вещах. И, прекрасная Вэйсилая, узнав мои мысли, ты, может быть, чуть лучше поймешь меня самого…
Я навеки принадлежу своей богине, воплощающей саму любовь на всех землях. Я рад ее яркому взгляду и светлой улыбке. Глаза моей любимой – зеркало души совершенной чистоты и доброго нрава. Локоны светлых волос – явление солнца на земле. Кожа белее снега, а прикосновение полно мягкой теплоты, но присутствие рядом с любовью жизни моей подобно жару губительного огня. Я обречен полыхать в пламени жестокой судьбы…
Ее поцелуй дарует крылья и отнимает ноги. Я вспыхиваю от бурлящего ада внутри меня и теряю связь с земным миром, со всеми земными вещами, какими мир всегда пытается привязать человека и без успеха пытался привязать меня. Прекраснейшая Вэйсилая великодушно освободила меня от оков бесцветной реальности, одарила жизнь мою истинными сочными красками, открыла глаза мои для настоящей красоты. Но нет красот в этом мире или в каком-либо мире ином, какими не обладала бы моя возлюбленная.
Я люблю ее печальные и веселые глаза, беззаботный смех и озабоченность неотложными делами, ее сказочные жесты и обездвиженную задумчивость, ее речь и молчание, ее совершенное тело и богатый внутренний мир. Я горжусь ее чистотой, я преклоняюсь перед ее очарованием, я восхищаюсь ее манерами и умом, верностью, требовательностью и всепрощением.
Я при встрече могу только воскликнуть: «О, прекраснейшая из живущих! Если в мире есть существо достойное хвалы великого неба и преклонения самих богов, то это, бесспорно, вы!», а после замолчать и не молвить более ни единого слова, так как не способны слова передать весь образ богини и не огрубить нежнейшее создание. И сказанное не будет лестью пошлой и лживой. То будет лишь комплимент, жалкий комплимент по сравнению с теми словами, которых действительно заслуживает Вэйсилая.
Я вечно спотыкаюсь при попытках показать образ ее неописуемой красоты. Что делать, - человек не придумал еще языка, которым можно было бы передать красоту любовного чувства или божественный свет возлюбленной. Я говорю: «Смотрите! Свет ее столь ярок, что лишает меня взора!», но люди не понимают. Они не могут увидеть богиню, жир и грязь их повседневного быта уже давно заслонили от них солнце. Но меня очистила любовь прекраснейшей из живущих и даровала божественный подарок истинного зрения.
Непосвященные в невежественной справедливости нарекут меня сумасшедшим. Да, чистота высшей любви и божественная Вэйсилая лишили меня полезной разумности. Я стал потерянным для жизни на земле. Но не лишился ума окончательно, а лишь поменял точку миросозерцания, ясно представляя ныне излишне четкий контраст между материальным и духовным. Мысли мои, порой сбивчивые (но не замутненные подобно образам умалишенных), принадлежат высокому искусству, возвышенным чувствам и служат на благо моей возлюбленной. Что не означает, будто я забываю о естественных потребностях человека, о расчетливости окружающих или о правилах поведения в материальном мире. Вместе с большинством из нас я вынужден проводить земной век в грубом греховном теле, наделенном долькой достоинств и возом недостатков. К последнему я бы отнес все стремления земные, потребности, активность и суету. К незаметным же на первый взгляд плюсам земного существования относится человеческий разум, благодаря которому мы способны находить баланс между позволениями и ограничениями для тела, продолжать тянуть земное существование, чтобы посвящать все свободное время возвышенному. Но если презрение к земному зовется сумасшествием, то я самый больной ненормальный влюбленный, каких видели люди. И я буду гордиться этим и избегать лекарств, во имя славы прекраснейшей Вэйсилаи!
Божественная Вэйсилая! Любое слово твое – закон неоспоримый. Ласка твоя стала мне важнее воды из ручья, поцелуи твои – единственное поддержание моих сил теперь, и прикосновение к тебе да нахождение рядом – вот смысл жизни для меня.
Голос твой – наиприятнейший из звуков мира. Песней звучит он в моих ушах всегда. Я был бы рад слышать только тебя, видеть только тебя и чувствовать жизнь такой, какой ты ее чувствуешь.
Я создам в твою честь тысячи стихов, чтобы люди увидели хоть частичку тебя. Я прославлю имя твое. Я отдам тебе душу свою и себя целиком.
О, прекраснейшая из живущих, божественная Вэйсилая!
Что поведать еще о тебе может уличный бард? Не достоин я фразы слагать о подобных божествах. Все искусство вселенной не сумеет показать и половины тебя, а ни в одной земле нет мастера, способного рассказать о тебе в словах или музыке, или передать при помощи кисти, или воплотить в трехмерной модели на современнейшем компьютере. Но есть мастера много искуснее меня, и с заданием невыполнимым могли бы справиться они значительно лучше. Да судьба, видно, посмеялась надо мной, доверив создание нежнейшей красоты и тончайшей отделки воплотить в грубом камне при помощи тесака. Сколь идеально не старался бы я ювелирную работу сделать, не примут слушатели уродливый текст. Что ж, не стану на них жаловаться и ориентироваться, а главнейшей задачей сразу поставлю задачу оставить в истории, быть может, единственный факт идеальной любви.
Любовь моя! Как же я скучаю каждый миг, не видя тебя. Как же я страдаю в дни без тебя.
Я не существую днем и мучаюсь мыслями ночью. Я становлюсь вялым и нервным от потери аппетита и сна. Впрочем, жизнь прекрасна, - ужасен лишь окружающий мир, с его ограничениями, правилами и законами. Бытие навязывает нам собственную игру, и нет способа уйти от реальности не отвергнув ее.
Я… И что же я все время замыкаюсь на себе? Сознание требует использовать себя при любом анализе. Но чтобы понять любовь, нельзя думать, нельзя осознавать. Необходимо прислушаться к тому, что скрывается в нас, что, возможно, и порождает любовь: сердце, душа, некая энергия… неважно. Что может дать нам сознание? Для сознания не существует любви…
Правда, вряд ли существует человек, способный отстраниться настолько, чтобы, оставаясь нормальным и вменяемым, суметь рассматривать какую-либо ситуацию максимально объективно. Он не сможет отказаться от своего сознания абсолютно, ведь оно – это главная составляющая человека. Человек может предполагать о собственном существовании лишь мысля.
Прибегнув к сознанию, человек объяснит любовь, как восполнение недостатка себя. Но любовь, известная мне, – это не потребность и не стремление к объединению. Любовь - это радость, не осознанная окончательно радость за существование другого человека.
Долгими ночами, не видя тебя, я страдаю своим счастьем, не имея возможности взяться за серьезные дела. Весь быт, все заботы отступают перед любовью. Земное недостойно настоящей высокой любви. Я не вправе прерывать сладостные мгновения тяжелого чувства. Я тону в долгах и работах, медленно погибая с улыбкой на лице.
Лишь со временем я понял, почему нужно высыпаться. Сон приносит обновление и бодрость. Боль уходит, а сознание живет в полную силу, оно способно снять страдания духа и многое объяснить.
Но, Вэйсилая, моя любовь не поддается объяснению или окончательному осознанию. А пытаясь понять ее, я, невольно, стараюсь доказать ее существование для тебя и себя, в первую очередь. И, быть может, это и толкнуло меня на опасный поход в далекие земли. В своем путешествии я немало видел и много размышлял. Дорога помогла мне разобраться во многих вещах. И, прекрасная Вэйсилая, узнав мои мысли, ты, может быть, чуть лучше поймешь меня самого…
