Ретдис
Гот
Мои догадливые друзья, я вас ненавижу
Серия 12. 30 декабря. Денис.
Лина молча разглядывала мою спину. Иногда я чувствовал её пальцы на своей коже и поражался этой девушке.
Вся моя спина была покрыта ровной сетью заживших и полузаживших шрамов, вечный привет из прошлого, наследие отца, плата за гениальность. Не такая высокая, что уж говорить.
Когда-то я считал, что женщины убегают лишь только из-за шрамов, но несколько лет назад понял, что это лишь верхушка айсберга. Тогда я и прекратил всякие попытки построить отношения.
- Это поэтому у тебя никого нет? – внезапно спросила Лина. – Ну шрамы… а ещё говорят, что мужчину шрамы украшают.
- Убил бы того человека, который так сказал, - вздохнул я и надел футболку. – Лично мне доставалось слышать, что я урод, а это не похоже на комплимент. Не только в шрамах дело, конечно.
Я засмеялся.
- Знаешь, несколько лет назад, когда у меня ещё были женщины, одна из них сказала, что шрамы это, в общем-то, ерунда, хотя и мерзко выглядит, гораздо хуже думать о том, как я их получил и это наверняка поганая история. И что с таким мужчиной уж точно не стоит пытаться строить отношения. И знаешь, я внутренне согласился с этим. Перестал пытаться найти себе женщину и окончательно погрузился в рисование. Ну, как-то так.
Девушка прижалась щекой к моему плечу и внезапно спросила:
- Ты ведь расскажешь, откуда шрамы? Я ведь не сбежала, как остальные, увидев их…
Я тяжело вздохнул. Да, не сбежала. Но кто даст гарантию, что не убежит, узнав ответ? Шанс один на миллион…
Лина пытливо вгляделась в мои глаза.
И я решил рискнуть.
Лина.
Денис, прихрамывая, подошёл к столу. Порылся в ящике и вытащил небольшую чёрно-белую фотографию. На ней был девушка, совсем молодая, явно ненамного старше меня. Денис был похож на неё, смутно, неуловимо, но сразу становилось понятно, что они близкие родственники. У меня болезненно сжалось сердце. Я уже поняла, почему Денис никогда даже упоминал о своей маме…
Он взъерошил волосы и с тоской посмотрел на фотографию.
- В общем-то, я не знаю, почему мне так тоскливо, когда я смотрю на эту фотографию, я ведь никогда и не видел маму. Она умерла при родах и меня воспитывал отец. Если это можно назвать воспитанием.
Денис грустно засмеялся и аккуратно спрятал фотографию обратно в стол.
- Отец мой тоже был художник, но не особо талантливым, больше упорным. И сумасшедшим. Не сумев самому достичь высот, он решил, что ему нужен ребёнок, чтобы воспитать его гением. Идея-фикс, незакрытый гештальт. Ему повезло, я действительно оказался тем, кем он хотел, ему даже не пришлось это вбивать в меня. Как только я смог держать кисточку, отец усадил меня за мольберт и началось моё обучение. Мотивировал меня он просто – множеством острых и не очень предметов по спине. Банальная такая история про побои в семье.
Морально он тоже старательно меня уничтожал, внушая мне то, что я должен только рисовать и больше ничего, потому что другое у меня всё равно не получится. Ко всему этому я в итоге привык, всё равно другой жизни не знал. Рисовал целыми днями, до судорог в руках, в надежде, что может, хоть немного прекратятся побои, но с каждым днём отец зверел всё больше.
В общем, назвать его хорошим отцом никто бы не смог.
Денис потёр колючий подбородок и уставился на свои руки. Я вытерла слёзы. Голос у мужчины был спокойным, словно он сообщал мне о погоде за окном, но я видела его злые глаза и мне становилось страшно.
Я уже давно поняла, что Денис только носит маску спокойного и уверенного в себе человека, а внутри он прячет комплексы и страхи. И теперь поняла, откуда всё взялось. И действительно – всё родом из детства…
И что мне теперь делать? От него убегали женщины, может, они сразу разбирались, что он за человек и понимали, что с ним лучше не связываться? Может, мне тоже лучше уйти от него?
Мне стало стыдно. Буквально час назад я мечтала переспать с ним, а сейчас уже думаю, что мне нужно его покинуть. И чем я отличаюсь от других?
Денис тем временем продолжил.
- Я вообще очень плохо помню детство с отцом. Память почти стёрлась и я рад этому. Каждый день был похож на остальные, такой бесконечный кошмар – мольберт, побои, боль в спине.
Меня немного спасала семья Ани. Мы и тогда жили в одном доме и, вообще-то, моя мама – очень дальняя родственница матери Ани. С Аней мы тоже родственники, но нас это, как понимаешь, не волнует, тем более, степень родства слишком уж призрачная. Но для тебя, это, наверное, всё равно мерзко?
Мужчина пожал плечами и, не дожидаясь моего ответа, снова заговорил.
- Как бы оно ни было, Анина мама не дала отцу полностью меня уничтожить. Я был слабым, неспособным практически ни к чему, но всё-таки живой, а это было главное. Она не старалась заменить мне маму, но всё же занималась со мной и я благодарен ей за это. К чему ей нужен был чужой ребёнок, когда есть свой такого же возраста? Но главное, что я мог общаться с Аней и это тогда для меня было самое прекрасное в жизни.
В школу с Аней мы пошли вместе. Это было… ужасно. Столько людей в одном месте, совершенно нереально.
Я не помню как, но именно в школе и обнаружились мои шрамы. Даже Анина мама о них не знала, представляешь? А что было потом? – он задумался. – Совсем не помню. Отца лишили родительских прав, я оказался в детдоме. А отец? Что делал он? Через год мне сообщили, что он умер, но от чего? Я этим не интересовался, настолько был счастлив. Ты знаешь, что такое счастье, Лина? Я тогда узнал.
Со мной, конечно, работало много врачей, всё-таки психика у меня была расшатанная. Это сейчас я спокойный, а тогда… впрочем, я не желаю об этом вспоминать. Тем более, мы и так сейчас утонем в твоих слезах.
Он обнял меня и стёр слёзы с моих щёк длинными пальцами.
- Не плачь, Лина. Сейчас со мной всё хорошо. Конечно, я должен был рассказать тебе всё сразу, но я ведь эгоист, так? А что, если бы ушла сразу… я ведь не мог допустить такое. Но когда сообразил, что если мы переспим, то ты всё равно в итоге всё узнаешь, я решил избегать тебя. Глупое решение? Возможно…
Он поднял мой подбородок и поцеловал меня. Я не ответила на поцелуй и Денис разочарованно отпустил меня. Печально посмотрел в окно и пошёл к выходу.
Я подождала, пока за ним закроется дверь и упала на кровать, захлёбываясь в слезах. Какое решение я должна принять?
=======
Да, банально, что вы от меня хотите Зато секса нет, бгггг.
Шрамы на спине мне делала подруга, но по большей части нарисовано, не смейте разворачивать картинку
Серия 12. 30 декабря. Денис.
Лина молча разглядывала мою спину. Иногда я чувствовал её пальцы на своей коже и поражался этой девушке.
Вся моя спина была покрыта ровной сетью заживших и полузаживших шрамов, вечный привет из прошлого, наследие отца, плата за гениальность. Не такая высокая, что уж говорить.
Когда-то я считал, что женщины убегают лишь только из-за шрамов, но несколько лет назад понял, что это лишь верхушка айсберга. Тогда я и прекратил всякие попытки построить отношения.
- Это поэтому у тебя никого нет? – внезапно спросила Лина. – Ну шрамы… а ещё говорят, что мужчину шрамы украшают.
- Убил бы того человека, который так сказал, - вздохнул я и надел футболку. – Лично мне доставалось слышать, что я урод, а это не похоже на комплимент. Не только в шрамах дело, конечно.
Я засмеялся.
- Знаешь, несколько лет назад, когда у меня ещё были женщины, одна из них сказала, что шрамы это, в общем-то, ерунда, хотя и мерзко выглядит, гораздо хуже думать о том, как я их получил и это наверняка поганая история. И что с таким мужчиной уж точно не стоит пытаться строить отношения. И знаешь, я внутренне согласился с этим. Перестал пытаться найти себе женщину и окончательно погрузился в рисование. Ну, как-то так.
Девушка прижалась щекой к моему плечу и внезапно спросила:
- Ты ведь расскажешь, откуда шрамы? Я ведь не сбежала, как остальные, увидев их…
Я тяжело вздохнул. Да, не сбежала. Но кто даст гарантию, что не убежит, узнав ответ? Шанс один на миллион…
Лина пытливо вгляделась в мои глаза.
И я решил рискнуть.
Лина.
Денис, прихрамывая, подошёл к столу. Порылся в ящике и вытащил небольшую чёрно-белую фотографию. На ней был девушка, совсем молодая, явно ненамного старше меня. Денис был похож на неё, смутно, неуловимо, но сразу становилось понятно, что они близкие родственники. У меня болезненно сжалось сердце. Я уже поняла, почему Денис никогда даже упоминал о своей маме…
Он взъерошил волосы и с тоской посмотрел на фотографию.
- В общем-то, я не знаю, почему мне так тоскливо, когда я смотрю на эту фотографию, я ведь никогда и не видел маму. Она умерла при родах и меня воспитывал отец. Если это можно назвать воспитанием.
Денис грустно засмеялся и аккуратно спрятал фотографию обратно в стол.
- Отец мой тоже был художник, но не особо талантливым, больше упорным. И сумасшедшим. Не сумев самому достичь высот, он решил, что ему нужен ребёнок, чтобы воспитать его гением. Идея-фикс, незакрытый гештальт. Ему повезло, я действительно оказался тем, кем он хотел, ему даже не пришлось это вбивать в меня. Как только я смог держать кисточку, отец усадил меня за мольберт и началось моё обучение. Мотивировал меня он просто – множеством острых и не очень предметов по спине. Банальная такая история про побои в семье.
Морально он тоже старательно меня уничтожал, внушая мне то, что я должен только рисовать и больше ничего, потому что другое у меня всё равно не получится. Ко всему этому я в итоге привык, всё равно другой жизни не знал. Рисовал целыми днями, до судорог в руках, в надежде, что может, хоть немного прекратятся побои, но с каждым днём отец зверел всё больше.
В общем, назвать его хорошим отцом никто бы не смог.
Денис потёр колючий подбородок и уставился на свои руки. Я вытерла слёзы. Голос у мужчины был спокойным, словно он сообщал мне о погоде за окном, но я видела его злые глаза и мне становилось страшно.
Я уже давно поняла, что Денис только носит маску спокойного и уверенного в себе человека, а внутри он прячет комплексы и страхи. И теперь поняла, откуда всё взялось. И действительно – всё родом из детства…
И что мне теперь делать? От него убегали женщины, может, они сразу разбирались, что он за человек и понимали, что с ним лучше не связываться? Может, мне тоже лучше уйти от него?
Мне стало стыдно. Буквально час назад я мечтала переспать с ним, а сейчас уже думаю, что мне нужно его покинуть. И чем я отличаюсь от других?
Денис тем временем продолжил.
- Я вообще очень плохо помню детство с отцом. Память почти стёрлась и я рад этому. Каждый день был похож на остальные, такой бесконечный кошмар – мольберт, побои, боль в спине.
Меня немного спасала семья Ани. Мы и тогда жили в одном доме и, вообще-то, моя мама – очень дальняя родственница матери Ани. С Аней мы тоже родственники, но нас это, как понимаешь, не волнует, тем более, степень родства слишком уж призрачная. Но для тебя, это, наверное, всё равно мерзко?
Мужчина пожал плечами и, не дожидаясь моего ответа, снова заговорил.
- Как бы оно ни было, Анина мама не дала отцу полностью меня уничтожить. Я был слабым, неспособным практически ни к чему, но всё-таки живой, а это было главное. Она не старалась заменить мне маму, но всё же занималась со мной и я благодарен ей за это. К чему ей нужен был чужой ребёнок, когда есть свой такого же возраста? Но главное, что я мог общаться с Аней и это тогда для меня было самое прекрасное в жизни.
В школу с Аней мы пошли вместе. Это было… ужасно. Столько людей в одном месте, совершенно нереально.
Я не помню как, но именно в школе и обнаружились мои шрамы. Даже Анина мама о них не знала, представляешь? А что было потом? – он задумался. – Совсем не помню. Отца лишили родительских прав, я оказался в детдоме. А отец? Что делал он? Через год мне сообщили, что он умер, но от чего? Я этим не интересовался, настолько был счастлив. Ты знаешь, что такое счастье, Лина? Я тогда узнал.
Со мной, конечно, работало много врачей, всё-таки психика у меня была расшатанная. Это сейчас я спокойный, а тогда… впрочем, я не желаю об этом вспоминать. Тем более, мы и так сейчас утонем в твоих слезах.
Он обнял меня и стёр слёзы с моих щёк длинными пальцами.
- Не плачь, Лина. Сейчас со мной всё хорошо. Конечно, я должен был рассказать тебе всё сразу, но я ведь эгоист, так? А что, если бы ушла сразу… я ведь не мог допустить такое. Но когда сообразил, что если мы переспим, то ты всё равно в итоге всё узнаешь, я решил избегать тебя. Глупое решение? Возможно…
Он поднял мой подбородок и поцеловал меня. Я не ответила на поцелуй и Денис разочарованно отпустил меня. Печально посмотрел в окно и пошёл к выходу.
Я подождала, пока за ним закроется дверь и упала на кровать, захлёбываясь в слезах. Какое решение я должна принять?
=======
Да, банально, что вы от меня хотите
Зато секса нет, бгггг.Шрамы на спине мне делала подруга, но по большей части нарисовано, не смейте разворачивать картинку
.
