Работы Gelu (проза)

[Gelu]

Что думаю, о том пишу...

Люди, пожалуйста, простите меня, если грубо написано!





Странный мир

Странно всё. Я раньше не задумывался над этим, пока сам не почувствовал на себе. Поймите, люди, я не могу жить в сером мире, где все одинаково. Для меня все имеет какое-то особое значение, я вечно гружусь не по поводу. Я не раз думал о смерти. Только не ставьте мне креста, я вас умоляю!!! Так нет же. Когда я наконец сдохну, придут многочисленные серые людишки, которых я при жизни даже не знал – дальние родственнички, дядечки, тетечки - занозы. И поставят мне этот долбаный гребаный крест, и какой-нибудь поп меня будет отпевать! Не, спасибо. Я так лучше жить останусь.
Да... странно, а за окном льет дождь, и бибикают машины, и в соседней квартире громко играет какая-то попса. Я пошел стучать по батарее, понимая, что уже ничего нельзя исправить... Понял, что вся моя жизнь здесь и сейчас, а одиночество - это вечность. Да, я осознал это, пока шел по темному грязному коридору, пока напяливал тапочки, эти ужасные полосатые домашние тапочки, которые моя подруга подарила мне на день рождения, потому что не нашла, как еще приколоться; пока брал в руку гантель и размахивался ею, пока…
ЖАХ!!! И еще! С потолка полетела побелка, она упала на меня в двух экземплярах: один на нос, другой на плечо; а потом он соскользнул и полетел куда-то вниз, под ноги. Я так и не узнал, чего с ним потом сталось. Я с удовольствием чувствовал и воспринимал звуковые волны, которые распространялись от батареи к моим ушам, и понимал, что вот скандала-то мне никак не избежать. Я люблю своих соседей. Безответной такой любовью… Я люблю их, когда они не слушают попсу, и когда они не пялятся в свой телевизорный футбол. Сейчас я честно вам скажу, люди, и вы бросите в меня камень. Я не люблю футбол! Довольно немаленькое количество народу, взрослых мужиков, бегает за одним мячом!
Я перевел дыхание и положил гантель на место, она закатилась под шкаф. Вызывая дикое дребезжание волн воздуха, она медленно пододвигалась к стене. Я ее пихнул ногой и вернулся в темную комнату с зашторенными, мокрыми от небесных слез окнами.
Дождь за окном усиливался. Я хотел открыть окно, чтобы полить воображаемые цветы на подоконнике. Люди, вы не видите их? И не увидите! А чудик с оранжевыми глазами, составленный из городской темноты и двух фонарей, тоже городских? Вы его и не могли бы заметить! Потому что он только мой друг. Да, он друг мне! Во всяком случае, лучше, чем она.
Тапочки я ей простил. Это однозначно. Ну, пусть они оказались на пять размеров больше! Мы все тогда посмеялись над ее сюрпризом, кто-то заявил, что это остроумно, и кто-то опрокинул бокал шампанского на ее платье… Я смеялся тоже. Что я мог делать?
Я знаю, она сейчас сидит у себя перед окном и смотрит на мокрые обделанные небом деревья. Может быть, она опять плачет. Делает она это постоянно и как бы даже с удовольствием, даже тогда, когда нету никакого повода. Я так и не догнал, зачем. Жалко ей всех, вот что. Всех и вся, и меня тоже!
Конечно, это не самое плохое. Тапочки, слезы,… что я еще помню? А много чего! А гитара моя, на которой она порезала струны в приступе дикой ревности? А я говорил что-то тихим голосом, я даже повысить его не мог, повышала она, а я кричать не умею!
Так… Раздался ответный стук в батарею. Интересно, чем они приспособились так стучать? У меня гантелью получается не так. Сейчас же такой стук, будто у них там сваи забивают при строительстве нового дома! Черт. Звонок в дверь. Мат. Я ответил тем же. Я обложил ихнюю попсу и врубил DOKKEN. «Форева тугеза-а-а-а-а-а!» - ору я вместе с солистом, и понимаю, что чувствую себя намного лучше!
Песня оборвалась на полуслове, свет вырубился. Мой крик, дикий такой крик из самой глотки, который, только что, гремя, звенел одновременно с Доккеном, повис в воздухе, расслоился на множество маленьких звучков – я их все слышал, как эхо! Кажется, наступила ядерная зима. Иначе с чего бы им? Я вообще хочу, чтобы в мир пришел Армагеддец. Тогда моя жизнь дойдет до точки, как бы и не начиналась, и не было бы такого огромного количества глупостей, моих глупостей. Вообще мне кажется, что моя жизнь – чей-то сон, и что я всего лишь часть его, и что меня вообще не существует. Единственное, чего я хочу в этом случае – так это того, чтобы человек, которому я приглючился, вдруг проснулся. Интересно, что тогда станет со мной? Тень? Призрак? Изгой? Нет. Я не знаю, а мысли меня словно не слушают, они улетают куда-то в небо, куда я и сам иду всю мою жизнь, туда, куда я всегда стремился. Только вот догнать я их не могу, и они, понимая это, издеваются надо мной, показывают язык, оборачиваясь, дразнят меня. Не догонишь. И я знаю это…
Нет. Не Армагеддон это. Гроза всего лишь… а, черт. Я полез на балкон, теряя по дороге тапочки, швыряя их в толстого кота, шаря в карманах, пытаясь выудить пачку «Saint George»-а и зажигалку.
Послушай меня, человек. Почему ты этого не видишь? Ты ничего не видишь. Ты вот сейчас бежишь по направлению к остановке, ты загружен по самые уши и не замечаешь, что над тобой небо. И пусть оно немного дырявое, посмотри, ведь весь мир настолько несовершенен! Посмотри, на небе умерли звезды. А может быть, еще не родились? Как ты думаешь?
А ты, девчонка с косматой прической, развалившейся под дождем! А ты вытащи из своих жирных волос все эти… как их… шпильки и попробуй, встряхни своими волосами - пофиг тебе, что ты и так уже с ног до головы мокрая! Или посмотри сюда, ко мне, на мой балкон на третьем этаже, вот гляди, вот это колечко дыма – тебе в подарок, смотри, какое ровное и красивое!
Кажется, я что-то понял. Вся моя хандра – плод моей фантазии. Я ее придумал, так ведь, и только из-за того, что шел дождь, да попса вопила в соседней квартире…
Тут мне жахнули в дверь, и так жахнули, что она чуть с петель не сорвалась. Я подумал немного и решил все-таки проверить, кто с той стороны. Опять чертыхаясь и, пиная этого тупого кота, я потопал в прихожку, где развалилось старое клетчатое кресло и полусломанная стенка. Всего-то пару раз у меня гости были, устроили мне праздник жизни. И на диване устраивали, и где только не устраивали – а мне, между прочим, стипендии не хватит на то, чтобы приобрести новое кресло!
Вообще-то я не жмот. Я вообще не знаю, правда, чего людям от меня нужно. Вроде бы, я не ищу общения с ними. Но нет же, они ищут общения со мной! Какого хрена им это сдалось? Не имею я ни малейшего понятия. Ладно, моя жизнь – не такая уж и плохая штука, а моя подруга – не такая плохая девчонка, только слишком требовательная. Видите ли, я на каждом шагу должен ей говорить, как я ее люблю, обязан цветами засыпать. А где я эти цветы возьму? На окошке выращивать?
И говорит, что я делаю ее несчастной!!! А меня понять никак, да? Странно...
Но это пусть. Я теперь подумал, что хорошо бы поговорить сейчас с ней – просто поговорить, посидеть на старом, продавленном, скрипящем диванчике, который много знает и помнит, за ручки подержаться. Все равно я скучаю по ней! И ведь не видел-то ее неделю, звонить она мне перестала после того случая с гитарой! Я и сам не звонил. Какой черт мне звонить, если я знаю, что сейчас все равно бросят трубку, обзовут меня, даже если хотят меня слышать – так они устроены… и все-таки позвоню. Я это решил - вот только спроважу соседей, пошлю всех, обложу по полной, выскажу им все слова, которые знаю! И позвоню ей. Обязательно.
Я, прищурясь, посмотрел в глазок… За дверью стояла ее подруга. Бледная как тень. Никогда я ее такой не видел! Я открыл дверь и увидел, что у ней глаза тоже на мокром месте, как будто нытье – это естественное женское состояние! Да, чем больше я живу, тем больше в этом убеждаюсь, и пусть женщины на меня не обижаются.
Ладно, заходи, подружка. Ты мне тоже всегда нравилась, хотя плакать можно было бы поменьше… Я припер с кухни какой-то плед и завернул девчонку в него, чтобы она хоть немного успокоилась. Но нет, малейшее проявление ласки – и она растрогана так, что ревет снова. Странно все в этом мире, странно, странно...


- Ленка твоя приказала долго жить, - выговорила она наконец. – Из окошка выпрыгнула. Мгновенная смерть…

 

[Gelu]

А вот ЫШО. Плз, не ругайтесь на меня за это. И это не так грустно.




Я туда хочу.
Ну, не понимаете вы! Как надоело мне прозябать в это скучном мирке, где все такое, какое оно есть!
Я хочу в реальность. Спрашиваешь, почему???
Там у тебя не будет никаких шансов принять колдуна за червяка, даю слово! И хотя ты и не сможешь наложить на недруга заклятие, есть гарантия, что он не будет атаковать тебя файерболлом!
Вот поэтому я и думаю все чаще о том, чтобы там побывать. К сожалению, это невозможно – реального мира НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Да, это всего лишь выдумка. Как жаль!
Мне осточертели эти драконы, я видеть не могу больше волшебников и чернокнижников! В волшебном зеркале я видел реальную жизнь – наверное, такие, как эти колдуны, ее и придумали. Как там хорошо!
Вот я сейчас преспокойно сижу и мозгую. А ведь сейчас запросто из-за куста может вылететь какой-нибудь берсерк и атаковать меня! В том же мире берсерков нету. Вот тебе и преимущество.
Там нет никакой магии! Там нету женщин, которым за тысячу лет перевалило, хотя выглядят они от силы на шестнадцать - не обманешься. Я вот чуть не накололся таким образом. На всю жизнь запомнил!.. И никто не превратит тебя в камень, никто не заморозит ядовитым дыханием, никто, понимаешь? Вот почему я туда хочу!
И если там кто-то умер, то ты можешь точно сказать, что завтра он не вернется, а будет преспокойно спать вечным сном в своей могиле – так, как и положено. Потому что нет некромансера, который бы пришел и оживил труп на пользу себе. Там не водятся некромансеры, ты можешь такое себе представить? Я долго не верил, мой разум просто отказывался это понимать! То есть, там не никаких врагов, и можно все время жить, не беспокоясь, что будешь поглощен темной силой. Демонов, естественно, тоже нет, никаких тебе бесов и прочих. Хорошо? А то!
И еще там оружие – это оружие, а не штука, которая может таить в себе все, что угодно! Мечом ты можешь спокойно махать, будучи уверенным, что с неба, к примеру, не пойдет огненный дождик. Копье – есть копье. Конечно, его можно ядом намазать, но когда оно в тебя вонзится, ты просто помрешь, а не встанешь на сторону противника, околдованный. Это, конечно, лучше. Да и зачем там это вообще нужно, если демоны и некроманты отсутствуют?!
И нету этих магически созданных существ, с которыми сражаться – один хрен. Если уж ты в том мире махнул мечом, причем двинул прицельно, это почти всегда значит смерть. И никаких тебе оживлений врага, никакой тебе магической сопротивляемости!
Да, вот поэтому я и хочу туда. О-о-о-о-о-о-очень хочу!
…Оказалось, что не все невозможное – невозможно… Уже неделю я ТУТ. То есть ЗДЕСЬ. Домечтался. Какой-то колдун меня сюда выкинул.
Живу-то я неплохо… только вот оружие все дома оставил, хорошо хоть, что прохожие мирные какие-то. Ну подумаешь, пару раз козлом обозвали. В МОЕМ-то мире могли бы и сразу топором двинуть или кинжал под ребра засадить. А здесь – хоть бы что!
Только одна проблема. Стоит только меня разозлить кому-то, у меня сразу мыслишки противненькие такие лезут: «Сейчас бы ему Армагеддончик!»
А никак.

 

[Gelu]

КОЗЛИНСТВО


Я вижу странные сны.
Мне всегда кажется, что кто-то их придумал специально для меня – просто так это возникнуть не может. Да, я знаю, что все говорят про свои ночные приключения примерно то же самое. Я не являюсь исключением из правил; следовательно, говорю и это.
Нет, мне не снятся фантастические полеты в другие миры. Я не вижу поднебесных городов и не сражаюсь во сне со всякими колдунами и драконами; эротические сновидения тоже приходят ко мне крайне редко и не задерживаются надолго, и я даже ничего не успеваю запомнить. Я понял одно: все, что я перечислил, есть сильно искаженные события реальной жизни, все негативное или, наоборот, приятное, все, что ты, человек, запоминаешь или, наоборот, хочешь забыть. Все это потом преследует тебя, и не всегда ты ждешь продолжения. Не всегда ты просыпаешься с чувством превосходства над самим собой. Ты просыпаешься, идешь на кухню, ставишь кофе, и – читаешь вчерашнюю газету, бегло просматривая своим взглядом убористые печатные строчки, а твои мозги принимают информацию, анализируют ее и сортируют (от слова "сортир"), выдавая потом свои выводы по этому поводу. Ты прочитал статью о терактах, повозмущался – как так? Или повозмущалась. Какая разница, кто ты, если в душе у тебя одно и то же? И вот ползут у тебя мрачные мысли о Третьей Мировой, об Армагеддоне. Сегодня утром ты не одержал над собой победу – помнишь? И мысли у тебя в голове не удерживаются, они вылезают, как червяки из земляных нор, засоряя энергетическое поле твоей любимой планеты. Или уже нелюбимой, ты как думаешь, человек? Ладно, это ты один сделал такое, ничего и не будет. Но подумай еще. Подумай, подумай! Сколько проснулось таких же, как ты, не сумевших преодолеть себя – тех, кто видели во сне отражение своей реальной жизни, свои ЖИЗНЕННЫЕ кошмары? Ведь кошмары - не фантазия. Это реальность. Теперь – смотри. Чаша переполнена. Поле нашей планеты уже настолько засорено негативными эмоциями, что в нем не осталось больше места для чего-то другого. Декаданс. Хандра. Сплин. Упадок. Анархия. Скоро мы уже не будем влиять на это поле: оно начало действовать на нас.
Все дело в тебе, человек. Ты сам сделал свою планету такой, правда ведь? Ты не раз просыпался с мыслью, что все плохо. Неважно что именно – потому что ВСЕ. Какая к черту жизнь, если все, что происходит, делается по-скотски - и делается скотами? Козлинство! Не думал ли ты во сне отвлечься от этого? Как, зачем? Ты просто не можешь этого сделать. Ты не можешь уйти из реальности, хотя бы на пару часов. Тебе это не нужно.
Я не буду тебе навязывать своего мнения – потому что у меня его просто нет. Я ничего не думаю по этому поводу – делай, что хочется. Да здравствует анархия и мировой хаос.
…Сегодня я проснулся со странным чувством. Не было никакой тревоги или грусти, нет, у меня не бывает подобного, но – что-то было, конечно, не так… Я видел отблески дальней грозы, розоватые зарницы на горизонте. Они вспыхивали, озаряя полнеба, и я смотрел на них, как на предвестниц грядущей беды. Обычно я вижу черно-белые сны, но в этот раз было совсем, совсем по-другому…
И словно заиграла тихая музыка, и я увидел новый призрак – белые, как снег, лошади летели туда, к закату и зарницам. Именно летели, потому что назвать это бегом можно лишь с натяжкой. Это было величественное зрелище, я не мог оторвать глаз – хотя бы потому, что это МОЙ сон, и НЕ видеть его я не могу. Если, конечно, не проснусь. А если проснусь, то…
Меня разбудил телефонный звонок. Чертыхаясь, я поплелся к телефону, но опоздал – я услышал только короткие гудки. Я от души выругался и стал строить планы на сегодняшний день…
Сначала – кофе. Я сидел за столом, вдыхая запах этого напитка, но радости не было. Не было ничего, только какая-то пустота и холод. Мне попалась газета, которую я вчера тут оставил, забыв выбросить. Я развернул листы, немного потемневшие и пожелтевшие – кажется, я вчера опрокинул кружку, но это, конечно, не так важно. Я перебирал листы и читал содержимое газеты – оно меня не вдохновляло. Взрыв в жилом доме, несколько десятков раненых и кучка убитых.
А, черт. Загрузился я и стал думать. Это происходит все чаще и чаще. Наверное, скоро начнется война, не такая, как все предыдущие войны – разрушительная, сама Смерть. Я представил, как эта самая смерть с косой идет по улицам моего города, как она косит людей, как траву, и всех загоняет под одну планку. Все мертвые равны. Это аксиома.
Я представил себе воронку ядерного взрыва – гриб, выросший на отравленной поляне, где уже нет никаких цветов, а только выжженная земля. Сначала вспышка, а потом... потом мы все закроем глаза, чтобы больше никогда их не открывать…
Да. Я сам в этом убедился. Паршивая штука жизнь. Одним словом, козлинство.

 

[Gelu]

Спасибо... Во сейчас еще один рассказ подредактирую и выкину!

Gelu добавил [date]1062363206[/date]:
Демон для дриады


Это, с моей точки зрения, симпотная девица! Довольно высокая и фигуристая, но при этом совершенно скромно одетая – что-то черно-серое и совершенно неброское, зато волосы у нее – о-го-го! – ярко-зеленого цвета.
Зовут ее, кажется, Ирина, но в тусовке использовалось погоняло «Дриада». Никто уже не помнит, кто ее обозвал так и за что, может быть, даже за сами волосы. Говорят, что на протяжении всех четырех лет, которые Дриада провела в тусовке, ни разу не видели, чтобы она была какого-то другого цвета.
Но это меня сейчас не так сильно волнует…
Знаком я с ней не то что бы хорошо, но в лицо друг друга знаем. Она обычно первая говорит мне «привет», и ни разу я еще не успел сделать этого раньше нее.
Она обычно молчалива, но говорит резко и грубо, если уж приходится слышать ее голос. Редко мне удавалось о чем-то с ней поговорить, потому что она умеет молчать гораздо лучше, чем разводить базар. Она с каждым днем совершенствует свой навык молчания, так я думаю, и, определенно, в этой области чего-то, но добилась. Вообще-то она девка довольно продвинутая, не то, что эти самые «гопушки», как она зовет попсовых баб - слушает, к примеру, Manowar. Да какая мне разница, что и как она слушает? Речь-то совсем не о музыкальных пристрастиях отдельно взятой девчонки. Спросишь, человек, почему я все это говорю и к чему? Да я уже отвечать на этот вопрос надумал, САМ отвечать буду, опередил я тебя.
Просто однажды Дриада перестала вдруг ходить на тусовки, а потом вернулась – но как она изменилась, черт побери! Что-то в ней было не так. Ну, хотя бы голос из грубого на тихий поменялся. Мне сначала показалось, что она глотку сорвала где-то на концерте, но не все так просто, человеки. Не все, и я в этом уверен.
Акромя этого, она почему-то ко мне полезла разговаривать. То ее не расшевелишь на подобные веШЧи, то напрашивается сама… я спорить не стал и с удовольствием с ней беседовал. Правда, сначала загрузить пытался, я ж по жизни груженый... А потом она сама меня грузить начала об устройстве ентого бренного мира и прочей дряни. Но вот время прошло, она выговорилась; и тогда только я начал задавать вопросы. Ответы я на них получил больше чем в достаточном количестве…

…Ира шла по улице, собираясь на тусовку. Все было прекрасно, как и ее настроение, она прямо-таки летела, помахивая своими зелеными волосами. Ничего не беспокоило ее, Дриаду, ведь она же не кто-то там, а Дриада! В глазах ее, синих-синих, отражалось небо. Да, и глазки она прохожим строила – всем, и парням, и мужикам, и бабам даже. Улыбалась, типа того. Посмотрите.
Я бы и сам не против с такой погулять… но что-то мне мешало. А вот что? А сейчас я и это расскажу.
Ира обратила внимание на паренька, сидящего на скамейке в тени вяза. Ее почему-то сразу привлекли глаза, да еще неестественно выпирающие скулы у него, да волосы, собранные в жиденький такой пучок. Но этот чувак был НЕ ТАКОЙ. Что-то было в нем не то, как поняла Дриада – настроение у нее немного попортилось. Ирина моя подумала и подошла поближе, изучая незнакомого своим взглядом. Он на нее не обратил никакого внимания, он сидел, изучая свои ботинки, как будто в мире нет больше ничего интереснее их… Да, я знаю эту особенность некоторых людей сидеть и часами пялиться в одну точку – для них это совершенно естественно. Хотя почему это для них? Мне тоже это свойственно, я вот люблю сесть на краешек ванны и изучать, как вода из крана течет. Я так могу целый день просидеть и даже не вспомнить, что есть еще какие-то ДЕЛА. Какие могут быть дела, черт побери, если я смотрю на воду? Но с этим пареньком, все было совсем по-другому. Сначала Дриада подумала, что у него какое-то горе, но потом ее мнение поменялось, когда она увидела его глаза. Не было в них ничего – именно ничего, ни грусти, ни радости, металлические такие глаза, холодные, как сталь, в них даже неба не было видно, и только искорки какие-то беспокойно бегали по его зрачкам. Бесенята. Ирка смотрела на него и понимала, что это существо совершенно неземное, как она мне сказала потом, и что надо бы обязательно с ним познакомиться. При этом она даже не понимала, зачем ей нужно говорить непонятно о чем с чудиком, словно с неба свалившимся; тихим, как омут, тот самый, в котором черти.
Она все-таки к нему подсела рядом, и сидела так довольно долго, пока он не обратил на нее внимание.
- Привет, - осторожно сказал он. – Ты смотришь на меня уже десять минут.
При это выражение его лица совершенно не поменялось. Дриада внимательно заглянула к нему в глаза, но совершенно точно то, что там она ничего не увидела… То есть СОВЕРШЕННО ничего. Только глаза. Такие, как Дриада, да и многие девки, привыкли что-то разглядывать в мужских глазах. А по мне-то, глаза как глаза, и чего там искать?
Не нашла она ничего. Молчание длилось долго, пока парень снова не заговорил.
- У меня СПИД, - усмехнулся он. – Только и всего. И еще я сатанист.
Ира вопросительно пожала плечами. Брешет? Нет, такое лицо спокойное, что вряд ли можно что-то такое подумать. Одет во все черное. Цепочка на шее.
- Что у тебя на цепочке? – спросила, наконец, Дриада, немного опомнившись. –Перевернутый крест?
- Ну. Но я его не покажу. Этого нельзя делать, - парень снова посерьезнел. – Могу помочь тебе обрести истинную веру, если ты этого хочешь. Я-то ее давно потерял. Могу свою отдать, вот только найду. Если, конечно, найду…
И он засмеялся странным хриплым смехом, немного испугав Иру, но в целом она уже немного привыкла к непонятному незнакомцу.

Gelu добавил [date]1062363232[/date]:
- Я ухожу сегодня ночью, - тихо сказал парень. - Можешь попрощаться со мной, если хочешь. Только не вздумай мне мешать.
- Куда уходишь? – поинтересовалась Дриада, ожидая в ответ услышать что-нибудь типа «домой», но получила совсем не то. Парень мотнул волосами и встал со скамейки.
- Наверно, тебе доверять можно, - сказал он. Я людей чувствую сразу. Пошли со мной. Не бойся, я не буду тебя в жертву приносить. Я никогда этого не делал – вера не в этом… Вера в сознании, в душе, в мыслях. А что такое тело? Всего лишь ящик, в который тебя засовывают, и в котором ты лежишь всю жизнь, и только со смертью тебе удается из него выйти.
Дриада начала кое-что понимать.
- Мне кажется, что именно это ты и собираешься сделать, - сказала она невесело, доставая из сумки сигареты. – И куда же ты уходишь?
- На свободу, - серьезно сказал парень. – Я устал.
Несколько минут они молчали. Ирка курила сигарету за сигаретой, обдумывая слова парня; тот смотрел на нее и качал головой.
- Никогда не пробовал, - сказал он вдруг, кивая в ее сторону. – Поделиш-шься? – он сделал акцент на букву «ш» и улыбнулся. Ему от силы пятнадцать лет, подумала Дриада. Куда он собрался уходить? Ей, двадцатилетней, не понять было этой молодой души, которой так рано надоело сидеть в своем теле.
Он привел ее в какой-то заброшенный дворик, на пустырь. С одной стороны красовалась кирпичная стена какого-то завода, стена без окон и дверей, вся изрисованная граффити и надписями.
- Здесь мы были вместе, - сказал он, - указывая Дриаде на густую траву под стеной. Это она помогла мне дойти до смысла жизни – и я захотел уйти.
- Кто – «она»? – спросила Дриада, понимая, что парень имеет в виду какую-то девушку. – И зачем тебе сюда снова?
- Ты знаешь ее. Это Арахна, - сказал парень. – Ее знает весь город. Я ведь тоже ходил на тусовки, только нас было немного, металлисты в основном. Я никогда особо панков не любил и тебе не советую.
Он многозначительно посмотрел на нее.
Зеленоволосая Дриада невесело усмехнулась.
- Я не панк, я сама не знаю, что я такое. Просто прихожу на тусы. Просто чтобы быть там.
- Ты сама не знаешь, чего тебе надо от жизни, - сказал парень. – В отличие от меня. Сколько тебе лет? Девятнадцать? Двадцать? Мне четырнадцать, но я обрел жизненный смысл – и вот я снова потерял его. Я все равно умру, рано или поздно, а теперь мне уже все равно, как ты думаешь? Вот почему я хочу уйти сейчас? Потому что я этого захотел. Я знаю, чего я хочу, и знаю, чего мне надо от жизни.
- От жизни тебе надо смерти, - сказала Дриада.
- Точно, - ответил парень. – Ты понимаешь все, что я тебе говорю. Ты будешь мне мешать?
- Пожалуй, нет, - пробормотала Дриада. – Мне тебя не жаль. – Она сама удивилась этим своим словам. – А как тебя звать?
- Какая разница, теперь-то? – удивился сатанист. – Герман. Не люблю это имя. И спасибо за помощь. Я должен кому-то передать свое Знание, и это будешь ты.
- Только никаких обрядов, хорошо? – спросила Дриада боязливо. – Мне это уже не нравится.
- Почти никаких, - улыбнулся Герман. – Я только расскажу тебе о устройстве моего мира. Мира моего и твоего, того самого мира, где мы с тобой гнием и отстаиваемся… Представь, что миров много. Один из них – наш. Но есть и другие – например, Рай и Ад тоже к ним относятся. Каждый из людей живет только в одном, но есть некая субстанция, даже не душа, которая находится в теле и, соответственно, в самой душе. Я раньше выражался не совсем точно – душа как была в теле, так и остается, но вот призрак, или дух, или фантом, как я его называю, уходит, когда тело умирает. Это и есть свобода. Свобода пойти в тот мир, куда я сам захочу пойти. Фантом может перемещаться из любого мира в любой, перемещаться по тончайшим энергетическим каналам. Вот так я и поступлю, когда освобожусь. Просто во мне проснулся этот фантом, и я говорю не от имени свой души, а от его имени. Поэтому я и уверен в том, что я делаю.
Герман замолчал, посматривая на Дриаду. Та подумала немного и неуверенно спросила:
- Послушай, а… а если у тебя не получится так как ты захочешь? И почему ты говоришь, что ты сатанист, в твоем учении нет ни слова об этом.
- Я говорю так, потому что меня так называют, - горько пробормотал Герман. – Я хотел бы попасть в тот мир, который у нас именуют Адом. Это спокойная, тихая земля под вечно темным небом, небом без лун. Моря там из огня, и этот огонь – единственный свет в том мире. Там, как мне кажется, мне будет лучше, чем здесь. Я встречался с Хранителем Ада. Он согласился взять меня к себе.
- Постой, постой… - перебила Дриада. – Что за Хранитель? Дьявол?
- Почти, - опять усмехнулся Герман. – Люди его так зовут, не понимая, что Дьявол есть только тот, кто следит там за порядком и бережет сохранность своего мира… В каждом мире, кроме нашего, есть такое существо, как Хранитель. Бог – в Раю. В остальных мирах – сотни других Хранителей. Они все братья между собой, и их узы неразрывны. Они просто не смогли бы друг без друга – так может нарушиться мировая гармония. А вообще, нет ни Бога, ни Дьявола, просто так мы называем всех них, Хранителей... Люди давно уже догадывались об их существовании, это правда. Только обращались к ним по-разному.
- Откуда ты знаешь, как там? – удивилась Дриада. – Разве ты там бывал?
- Конечно, - подтвердил Герман. – В мыслях. Я не раз слышал голос Хранителя, и он меня зовет к себе. Это началось еще с моего детства, лет с шести, когда я начал осознавать то, что творится вокруг меня, именно ОСОЗНАВАТЬ. Но ладно. Время идет, а я не успею попрощаться с этим миром... Но нужно ли это? Да вот уже пять часов. Я все это время буду здесь, а ты можешь вернуться попозже, а сейчас погулять… Ровно в полночь я уйду. Приходи сюда в полночь, и ты увидишь мое перерождение…

Gelu добавил [date]1062363265[/date]:
Дриада ничего не ответила, только кивнула, и поспешила побыстрее уйти с этого места. Куда она шла? Догадаться нетрудно. Ира направилась прямиком в квартиру своего давнего приятеля, Трамвая, как его звали все. Ирка предпочитала звать его Диманом, по имени. Ее интересовала некая Арахна, которую она в глаза не видела и не знала – что за женщина?
В подъезде страшно воняло, облупившиеся со временем стены были изрисованы краской и углем. Напротив квартиры Димана красовалось изображение голого мужика и такой же бабы, не скажу чем занимающихся.
Дверь была открыта, точнее, вышиблена, и из темного коридора неслись дикие вопли, и ругательства… Дриаде в лицо ударил запах марихуаны и табачного дыма, и она невольно закашлялась, хотя курила и то и другое с двенадцати лет. Девушка прошла по коридору, понимая, что она опоздала. Вряд ли сейчас Трамвай сможет сказать хоть что-то… Из комнаты слышались смешки, и пьяный гогот, и женские вскрики. Это была ЖИЗНЬ.
Ира осторожно заглянула в комнату. Трамвай валялся на диване, совершенно голый, рядом лежала деваха со смуглой кожей и что-то ему шептала на ухо, постоянно хихикая. Прямо на полу валялась еще одна парочка, тоже парень и девка, которая как раз и кричала, а в углу штабелями лежали знакомые ребята Дриады, человек десять точняк, и все точно в таком же состоянии.
Ирка посмотрела ни них всех и вдруг резко повернулась назад. Там стояло кресло; в нем вальяжно разлеглась девушка примерно такого же возраста, как и сама Дриада, была она точно так же без одежды, как и все вокруг, но у нее был совершенно чистый взгляд. У нее была очень светлая, почти белая кожа и серые глаза, немного даже красноватые. Альбиноска. Никогда Дриада не видела ничего подобного и не хотела бы снова увидеть! На груди у нее расположилась татуировка в виде паука, и Дриада почему-то сразу подумала, что вот это Арахна и есть… Странные у нее мысли были, очень странные!
Но это и в самом деле была Арахна, стервозная сволочь, та, что не отказывала никому, но ни с кем не задерживалась дольше одной ночи (я все же это не совсем уважаю, честное слово); та, что поделилась СПИдом с несчастным-беднягой-сатанистом-философом-Германом; та, что никогда не употребляла алкоголя, предпочитая ясность мыслей. Дриада испугалась ее холодного взгляда, который, казалось, проникал до костей. Паучиха. И не больше. Черная вдова.
Ирка бросилась из квартиры и побежала, куда глаза глядят, только подальше, как она сказала мне потом. Несколько часов она бесцельно слонялась по городу, тыркаясь со скуки во все магазины и высматривая в витринах те вещи, которые никогда не хотела бы иметь. Ровно в полночь она вернулась на пустырь – и что же?
Здесь было темно – ни одного фонаря. Герман стоял, дожидаясь Дриаду – бледный, как сама смерть. Он поприветствовал ее коротким кивком. Кажется, он был готов «уйти». Он был раздет, и в руке у него был нож.
- Да, сказал он. – Ты пришла. Ты ее видела. Не спрашивай, откуда я это знаю – я знаю ВСЕ с тех пор, как отдал свою душу Хранителю. Ты скоро сама поймешь меня – я завещаю тебе свое Знание.
И с этими словами он вдруг неглубоко полоснул себя ножом по груди, вытекла кровь, и Дриаде показалось, что кровь эта светится. Но это и в самом деле было так – кровь ярко-красного цвета текла по телу Германа и она… она светилась.
- Я ухожу, - сказал Герман. – Теперь все.
Он вдруг взял немного собственной крови на свою ладонь и провел по щеке Дриады.
- Продолжай мое дело, - тихо сказал он и ушел, взяв какую-то канистру. Дриада за ним не пошла – она все поняла.
Герман поднялся по сломанной местами лестнице на крышу и ненадолго скрылся. Дриада смотрела туда, но ничего не видела – кромешная темнота, и только, даже звезд не было в эту ночь на небосклоне, даже луна не озаряла заброшенного двора.
И вдруг на крыше вспыхнуло нестерпимо ярким светом новое солнце... Дриада смотрела туда, пока могла смотреть, а потом и кровь Германа на ее лице вдруг стала нестерпимо жечь, но Ирка не нашла в себе силы стереть ее… Она смотрела на горящий силуэт человека и потом вдруг закричала:
- Прощай, демон! Гори в Аду!
И она расхохоталась, упав на траву. Тотчас она увидела, как над горящим силуэтом взметнулась какая-то тень, напоминающая призрак… Фантом не имел никаких определенных очертаний, больше всего он был похож на искривление пространства – такое обычно видишь, когда смотришь через огонь. Через несколько минут все исчезло. Не было огненного человека, и фантом улетел куда-то… Дриада невнятно что-то пробормотала и отключилась.
Очнулась она только на следующее утро. Несколько дней она провела там, на пустыре, питаясь дикими яблоками; потом все-таки вернулась домой.

Я ей почему-то поверил. Ну бывает такое, когда человек просто что-то говорит, а ты ему веришь, и даже убеждаться не надо в этом! Но потом, когда она рассказала все это, то добавила:
- Знаешь, мне кажется, я тоже поняла, в чем заключается вся моя жизнь… Я полюбила его. И хочу быть с ним. Я хочу на свободу. Надеюсь, ты не будешь мне мешать?

 

[Gelu]

Грузитесь, народ!!!!



Война на железных рельсах пацифизма

Я помню...
Мало что я помню. Я на рельсах лежал и думал. Я всегда этим занимаюсь. Полно мыслей в голове, вот и думаются сами... Мне только остается их в нужную сторону направлять.
Вчерашний день остался в моей памяти, как странное серое пятно на фоне черно-белых полосок, из который вся моя жизнь состоит. А вообще-то серая она, кто бы чего ни говорил...
Вот и взялось пятно. А откуда – кто его знает?
Помню, что вчера небо вдруг стало серым – для меня.
Такие вещи просто так ниоткуда не берутся. Я вот сам не понял, откуда. Просто загорелся пожар в башке и я понял, что теперь все будет совершенно по-другому. Я, как одержимый, валялся на рельсах и хотел, чтобы побыстрее пришел поезд... Но он не приходил. И никто не приходил – только странная тоска меня захватывала и не отпускала. Я словно сгорал изнутри, меня словно поймала какая-то странная сила – фиг поймешь, темная или светлая. Просто странная и все.
Кот снова сбросил все книги со стола. Пришел и улегся там спать. Вот так и у меня в башке все перевернулось. Только пришел не кот... А что же и кто же тогда? Не знаю я, и не хочу знать, мои мысли снова в диком беспорядке, я словно куда-то падаю, или лечу... Перед тем, как на рельсы лечь, помню, я стоял на них лицом к ветру и будто бы летел – ветер развевал полы моего плаща, и волосы мои вились по ветру, как веревки бельевые, когда на них ничего не висит и когда потоки воздуха не застаиваются на месте, а перемещаются из стороны в сторону.
А потом у меня сознание помутнело, и я медленно опустился на холодный металл рельсов...
Люди. Вот кто это. Только люди. Серенькие, невзрачные и глупые. Что вы со своим миром делете, люди? Скажите мне, ибо я не понимаю этого.
И вообще, что за слово такое – мир! Во всех языках слова, означающие окружающее человека пространство и слова, изначающие состояние покоя и невраждебности – одинаковые! Откуда вы это взяли? Все, что нас окружает, это война! Посмотрите сами, человеки. Да-да, посмотрите! Война между слабыми, война между сильными, война за выживание. Вы думаете, что в природе ее не существует? А напрасно вы так думаете! В природе и есть война. Даже между ночью и днем – она же. А отношения «хищник-жертва»? А то, как деревья в лесу вырастают, мешая другим расти?
И как тогда все это называть миром, а?
Нет, я не пацифист. Я никогда не был за мир, но война мне нафиг не сдалась. Вот вы мечтаете государство такое создать, где все были бы равны, где не было бы войн, где люди радовались бы видеть друг друга; не ссорились, не дрались, бомбы атомные не жахали.
Но вы хоть понимаете, что это невозможно? Да, так и отвечают мне обычно: конечно, понимаем! И все равно мечтают... Человеческая глупость. И только. Скажите мне, люди, я на самом деле ничего не знаю, да???
Ведь обязательно найдется тот, кто не захочет со всеми дружить, е-мое, кто станет мочить налево и направо влюбленные рожи, кто будет ломать устои общества, этого сладкого общества, где хреновый мир и такая же любовь! И чего с ним делать, спросит самый главный пацифист. Да, чего делать? Сослать? В тюрьму запереть? А он и оттуда будет все эти дела творить, так же он будет мочить всех, так же будет башкой стены долбать. В одиночку его? Правильно, правильно, человек, я твоей логике поражаюсь! В психушку запереть! Но это – не по вашим правилам. Нет - насилию. А значит, на свободу его. Всех, к черту, на свободу!
И пошла анархия гулять по свету...
А чего же все-таки с этим бунтовщиком делать, а? С тем, кому сладкой жизни не захотелось? С маньяком, который – один из всех – остался сам собой в этом обществе, потому что не делал то, что скажут другие, а делал только то, чего хотел сам. Да, он падла и сволочь, но он остался собой.
Правильно – убить... Пацифисты вы все, люди. Человеки, мля...

...А потом была ночь... И дождь шел осенний, и не было звезд над головой моей; я видел только капли дождя, одиноко пролетавшие облаке света от фонаря, и снова исчезающие; правда, исчезали они ненадолго, они мне на лицо капали и растекались по коже. Они были холодные, но я почти ничего не чувствовал – у меня слишком холодная кровь, чтобы ощущать этот холод.
Я тут слишком заразглагольствовался, пока валялся – почему? А фиг ли его знает? Я ведь предупреждал вас, что у меня мысли поперли. Но все, их осталось совсем немного... осталось... осталось... осталось...
Все. Я умер.

 

[Gelu]

Правила Ухода За Зубами.

Правило 1. Зубов Много. Щеток Мало. Учись обходиться. Если ты Панк - не читай. Иди в свою Помойку. Ты не настоящий Эльф-Снайпер.
Правило 2. Если ты выдернешь несколько зубов, проблема останется проблемой. Поэтому Читай дальше.
Правило 3. Если тебе эти Зубы выбьют, ничего не изменится. Поэтому опять Читай дальше.
Правило 4. Если тебе выбьют ВСЕ Зубы, можешь не читать...
Правило 5. Помни, что Хороший Воин умеет делать Зубами ВСЕ. Они могут тебе понадобиться в любой сфере твоей жизни. Даже, когда тебе придется натягивать лук. Снайперские Луки очень тугие. Поэтому твои собственные Зубы просто незаменимы... Даже, когда ты полезешь на Дерево. Ты сможешь хвататься своими Зубами за кору этого самого Дерева, расходуя свои руки на более важные Дела. Зубы понадобятся тебе при схватке с врагами, при изготовлении Стрел, при разведении Костра, при постановке Палатки, при заточке Меча. Вот далеко не полный список того, что можно делать Зубами.
Правило 6. Если ты будешь это Делать постоянно, то твои Зубы Спекутся, а без Зубов ты не Воин... Чтобы этого не произошло, за ними нужно правильно Ухаживать.
Правило 7. Во-первых, ты должен быть чистоплотен, чтобы не занести Заразу. Носи с собой флакончик Спирта, чтобы дезинфицировать Место, за которое собираешься Зубами хвататься - это может быть кора Дерева, рука недруга или еще что-нибудь. Если недруг повозмущается по этому поводу, скажи, что он может после того, как ты укусишь, свою руку Облизать. Немного Спирта ты ему, так и быть, Оставишь.
Исключаются поцелуи. Представь, что скажет твоя подруга, если она не употребляет Алкоголя. Если она употребляет Алкоголь, то Дезинфицируй с помощью Спирта ее всю, а потом только Целуйся.
Правило 8. Иногда и сам Выпей. Поможет.
Правило 9. Конкретно про чистку Зубов. Это тоже может стать проблемным делом, потому что в глухих лесах АвЛи не водятся Зубные Щетки. Я пытался вывести дерево, на котором они бы росли, но результат Хреновый. Я не Мичурин.
Правило 10. Зубы надо чистить! Потому что, несмотря на то, что ты их дезинфицируешь (см. Правило 8), в них все равно неизвестно откуда накапливается всякая Параша.
Правило 11. Это надо делать по утрам и вечерам. Ты мог подцепить Заразу во сне, поэтому утром чистить Зубы надо обязательно. И вечером - кто тебя знает, где ты днем Мотался. К тому же наверняка к концу дня от тебя будет разить как от Помойки.
Правило 12. Где бы ты не Мотался, в какой бы ты луже не Валялся, кого бы ты ни покусал (даже если ты не вампир, кусаться надо уметь. На всякий случай. Зубы останутся твоим единственным оружием, даже когда у тебя все отниму я...), ты должен усвоить Правила Чистки Зубов.
Правило 13. Самое главное. Перед чисткой Зубов сначала зафиксируй свои Челюсти так, чтобы они не закрылись сами собой. Потому что если они это сделают, процедура не будет завершена и все придется начинать Заново. Подойдут любые распорки. Но лучше сделать из железа, и такие, чтобы не очень большие и не очень маленькие. Большими ты можешь Подавиться. Маленькие держат Неэффективно.
Теперь обработай свои Зубы Спиртом. Можешь немного Спирта Проглотить. Я разрешаю.
Теперь самое главное. Берешь Мыло (зубную пасту в АвЛи тоже не доставляют) и стрелу - любую, только Чистую. Намыливаешь оперение стрелы и как следует Драишь им свои Зубы. Терпи, если мыло Невкусное. Я вот к Зубной Пасте тоже никак привыкнуть не мог. Можешь взять вместо него Тройной одеколон, но результат будет не тот. Можешь воспользоватся Огнетушителем, но это мой личный Огнетушитель и я его тебе Не Дам.
Зубы надо натереть до блеска. Так, чтобы этот самый блеск был виден с расстояния в 100 километров. Только не вздумай улыбаться, Ползая в тылу врага. Демоны, орки, гоблины и проч. имеют свойство не любить Эльфов, особенно когда последние улыбаются. Ты спросишь, а зачем тогда блеск. Я скажу тебе вот что. Когда тебе понадобится осветить путь в темноте, ты меня вспомнишь.
На чем я остановился? Да. Теперь тоже очень важный момент. Зубы ты надраил, но между ними могла заползти всякая Бяка, и сейчас мы ее будем Удалять. И в этом нам тоже может помочь замечательная Чистая Стрела. Сначала Выплюнь все Мыло, а то ты уже никакой... Кстати, Мыло хоть и зовется Мылом, а все-таки не совсем чистое. Поэтому его тоже надо Вымыть. Спиртом. Спирт, он всегда Чистый.
Теперь бери Чистую Стрелу и как следует обработай ее наконечником все промежутки между Зубами. Даже если их много и они широкие. Если у тебя Зубы вообще с Пробором, то можешь поработать Лопатой. Только Саперную не бери. Это моя личная, подарок Моргана Кендалла, и я ее тебе не дам. Бери ту, которой Друид Аэрис выгребает Навоз из-под своих Пегасов, бери, пока он валяется под кустом пьяный и тебя не видит. Потому что если он тебя увидит, то в твоих зубах Промежутки Увеличатся.
Не вздумай Ковырять в зубах МОИМ МЕЧОМ...
После всех этих процедур аккуратно вынь распорки и прополощи рот Спиртом. Только не глотай Спирт. Оставь другим.
Правило 14. Теперь можешь идти куда Вздумается...
Правило 15. ...куда Вздумается МНЕ.

 

[Gelu]

Война с соседями


Я ежедневно воюю со своими соседями.
Может быть, для кого-то это покажется не столь великой проблемой; может, кто-то ни разу не пробовал на себе зловредное влияние людей, живущих за стенкой, а так же под полом и над потолком. Может быть, кому-то повезло. Да, я согласен, такие есть среди нас, но их – единицы! А все остальные разделили с мной печальную участь Воина С Соседями.
Надо сказать, я к этому вопросу подхожу очень ответственно. То есть для меня эта война не просто так. Нет, здесь ведется смертная борьба за выживание в этом жестоком мире, где каждый за себя и где только жизнь диктует правила. Где выживает сильнейший. Какой-то закон джунглей получается.
Ну, если оценивать мое стратегическое положение в этой войне, то я проигрываю по всем параметрам. Потому что живу я на третьем этаже, и самые злобные и воинственные соседи как раз надо мной. Это вообще не люди, а звери, надо отметить. Я таких не видел и вам не советую. Если им надо сотворить мне какую-то пакость, они меня затопляют. А я им ничего сделать не могу. Эти больше агрессивные. Они так и норовят мне чем-то навредить. Музыку включат громко. Начнут там пляски бешеных мамонтов устраивать. У них гости постоянно приходят, и они в двенадцать часов ночи врубают самую наиголимейшую попсу и под нее топают. А я, несчастный, вынужден все это слушать и терпеть.
Ладно бы только по ночам. Я бы днем тогда спал. Но нет, днем они играют на баяне «Маленькую елочку», словно не знают никаких других песен. У меня эта елочка уже не в печенке, а даже не знаю где.
Во все остальное время они там куражатся, развлекаются и больше ничего не делают. Недавно они купили себе «караоке». Это, извиняюсь, крендец.
Я думал, что помру в первый же день их музицирования под эту японскую хренотень.
Я думал, что это я не умею петь. Ничего подобного.
Я глубоко заблуждался.
Вот примерный распорядок.
Примерно в восемь утра меня бодро будит «Калинка-малинка» в исполнении двухметровой в объеме бабы Люси, которая имеет громкий командный голос и, насколько я знаю, никогда не училась в музыкальной школе или еще где. Это вообще-то можно понять. Я вот тоже не учился. Но я и не претендую на лавры лучшего певца нашего дома (по крайней мере, репертуар подбираю более осторожно), а баба Люся, похоже, собирается… Я проклял ВСЕ. Я так больше не могу. Ладно бы калинка-малинка. Но когда я слышу «Ой, ряби-и-и-и-и-и-и-ина кудря-а-а-а-а-а-а-а-а-ава-а-а-ая-а-а, бе-е-е-е-е-е-е-елые-е-е-е-е-е цвя-а-а-а-аты-ы-ы-ы-ы-ы-ы», которая обычно следует вслед за первой, то хочется нафиг все эти «цвяты» ногами потоптать и в мусорку выбросить. Потому что это житье не для меня. И лучше бы такие «цвяты» вообще не росли.
После, часов так в двенадцать, подключается дядя Костя. Этот вообще индивид. Баба Шура – его теща, и он ее очень любит. Собственно говоря, он ей эту забаву и приобрел на день рождения. Что ж, если так, то я бы хотел, чтобы баба Люся вообще не рождалась на свет божий.
Дядя Костя любит шансон. Я тоже полюбил. Такой горячей и искренней любовью. Царствие небесное великому Михаилу Кругу. Я люблю шансон, безумно люблю шансон, когда его никто не поет и не играет. Кстати, на баяне шпарит именно дядя Костя.
Дальше – больше. У дяди Кости, как вы, наверно, уже поняли, имеется еще и жена – тетя Катя. Габаритами она пошла в свою мамашу тетю Люсю. Она уступает в размерах если только газовой плите, но и это приблизительно, на глаз. Дама, кстати, продвинутая. Она тоже любит караоке. Поет, в основном, песни своей молодости и обожает Людмилу Гурченко и Аллу Пугачеву. Когда дело доходит до всего этого, я начинаю уже в диких приступах гнева кататься по полу и хвататься зубами за ножки стульев и колошматить кулаками по всему, что под них попадается.
Но самое страшное еще впереди. Потому что у дяди Кости и тети Кати на иждивении существует карапуз по имени Святослав. Вот это мой главный мучитель и изверг. У него нету никакого интереса к караоке, и слава Высшему Разуму (если он есть), что так.
Святославу лет десять, но весит он уже почти как я. Он это от мамы и бабушки унаследовал, наверно. По сравнению с тощим, как жердина, дядей Костей, они выглядят как три здоровущих слона рядом с дрессировщиком.
Этот десятилетний бутуз, Ростислав то бишь, самое ужасное мое проклятие. Он просыпается обычно где-то в час дня. До этого я еще могу как-то нормально существовать. После этого – вряд ли.
Потому что папаша, то есть дядя Костя, как я говорил, его любит. И он возлюбленному сыну купил игровую приставку.
А я по себе знаю, что в некоторые игры молча резаться практически невозможно. Я когда за «Героев» сажусь, я не могу молчать. А Святослав, этот пузырь с именем древнерусского воина, играет в танчики. Как играют обычно в танчики, я тоже по себе знаю. В результате ихняя соседская квартира полна диких воплей по обсуждению стратегии этой увлекательнейшей игры, а так же периодического бегания по коридору. Бегание начинается, когда играть этому (р)ебенку надоедает, а это происходит не раньше, чем через полчаса. Но когда это уже случится – держитесь, люди! И держись ты, бравый солдат Elf Warrior с третьего этажа! Лучше держись за батарею или еще что, потому что от этой беготни трясется пол (в моем случае, потолок) и стены. Я боюсь, что этот Святослав так землетрясение устроит – по крайней мере, трещина в потолке у меня уже имеется. Она возникла как раз там, где у этого изверга стоит гимнастическая шведская лесенка. Он с нее прыгает на пол. Залезает, а потом прыгает. А потолок трескается у меня. И башка тоже.
И еще у них есть маленькая Виктория. Но эта почти не донимает. Она только орет все время не переставая, потому что жрать хочет. А жрать нечего. Потому что Святославу надо кушать и расти, и он втихаря все ее детское питание из коробочки поедает.
Вот какие соседи у меня.
Их излюбленный метод борьбы со мной, за исключением постоянного шумового воздействия, есть затопление. Они очень любят мыться. Они постоянно набирают для Святослава ванну. А он любит в этой ванне кувыркаться и на ушах стоять. И вода у него постоянно выплескивается на пол, а что дальше – вы, наверно, уже поняли. А когда уж тетя Катя в эту ванну залазит, то вообще наверху раздается плюх, как на ниагарском водопаде. А то и сильнее. Тетя катя, в отличие от Архимеда, не умеет рассчитывать объем. Поэтому весомая часть воды (где-то полванны) неминуемо обрушивается вниз. Естественно, опять же ко мне.
Представьте себе, как я после всего этого захожу в ванную комнату. У меня там вообще Великий Потоп наступает. Воды по колено. Я уже ковчег строить начал. На всякий случай.
Естественно, с такими соседями надо бороться. И я уже начал это делать.
Мой любимый способ борьбы – тоже звуковой. Кто ко мне с мечом придет, тот от меча и погибнет. К сожалению, я не могу применить второй метод, потому что я не бог, чтобы заставлять воду течь вверх. А то бы я с удовольствием.
Обычно я включаю что-нибудь потяжелее. Я даже специально приобрел диск Коррозии Металла. Я эту группу раньше не особо любил. Потому что она хаотичная и даже немного сатанистская. Но чего не сделаешь ради того, чтобы стереть с лица земли своих ненавистных соседей!
Нет, я, конечно, с сатанистами ничего общего не имею. Но зато когда я включаю своим соседям на ночь колыбельную типа «Ритуал сожжения трупов» или там «Садизм» у меня нервы начинают успокаиваться. Ну пусть я это сам слушал сначала через силу. Главное было не это. Главное то, что моя музыка громче ихней. И что она им не нравится. А потом я привык к Коррозии и она мне даже нравиться начала. И я еще парочку альбомчиков приобрел, том числе и «Дебош в Орленке». И даже подпевать начал. Еще громче солиста.
Иногда я их и другой музыкой заглушаю. Я же не только Коррозию Металла слушаю. Я вообще-то люблю хэви-метал. Но на соседей он действует не так, как трэш.

…Час ночи. Громкий стук в дверь – звонок у меня уже сто лет как не работает. Мат.
Я плетусь в прихожку, по дороге закуривая: нервы что-то совсем сдавать начали. Влезаю на ходу в старые трико… Состарился я, наверно. Все-таки за двадцать.
Я открываю дверь… батюшки светы, что здесь делается!
На лестничной площадке стоит вся семья Подгузовых, что живут надо мной; а так же еще человек тридцать с разных этажей - люди всех полов и возрастов, одетые в ночнушки и пижамы, а несколько девушек - в одни только трусы и лифчик. И еще два полностью одетых человека – почему-то в милицейской форме…
Они, как только я открываю, почему-то начинают все на меня ругаться, преимущественно матом, а баба Люся меня лупит веником по башке. Два одетых человека ее осторожно отгоняют – благо она не слишком буйная… Я думал, что они пришли, чтобы меня защищать от этого монголо-татарского нашествия разъяренных Подгузовых. Дык нет, если б все было так просто!..
Я лишился большей части имеющихся у меня денег и пообещал больше громко музыку не включать… И что вы думаете? Только они все разошлись по своим квартирам, как наверху у этих гребаных Подгузовых зазвучала «Калинка», одновременно с этим начался раздаваться топот Святослава, дико завопила Виктория и я услышал злобную ругань тети Кати с дядей Костей; тетя Катя орала что-то типа «Да как ты с ней, с этой сукой, мать твою… она проститутка! Она стерва! А я… у меня двое детей, денег у нас нет, сукин ты сын! Сволочь ты поганая, вот ты кто! Кобель, бл*дь! Недоразвитый кретин!..»
Раздались удары веником и, кажется, гантелью.
Бедный дядя Костя…
Вдобавок сверху потекла вода, причем это сделалось в моей комнате. Я лежал в кровати, натянув на голову подушку, и тут на меня дождик начал капать.
Я впервые за этот день применил весь свой матерный запас и жахнул свой штангой по батарее.
И ведь еще что-то имеют против меня, сволочи!

 

[Gelu]

Просто сказать «Нет»

Просто сказать «Нет»

Посвящается DARK LORDESS

Это сон?
Все, что со мной было.
Я просыпаюсь ночью после странного сна.
Ошарашенный, я сел на кровати и сунул ноги в тапочки. Я не хотел больше погружаться в этот фальшивый мир грез… Чиркнула зажигалка, и вскоре комната наполнилась дымом сигарет.
Я блаженно затянулся и расслабился, уставившись в потолок. На нем застыло световое пятно. Интересно, откуда оно? Я не стал задаваться этим вопросом. О солнце, мы все тени.

Мы все – всего лишь жалкие тени…
Мы вечно движемся в странном танце под музыку смерти.
Мы разрушаем, потому что не научились созидать.
Мы плачем, потому что не умеем смеяться.
Мы ненавидим, потому что никогда не научимся любить.
Я видел во сне странный мир… Мир своих жестоких фантазий.
Представьте себе заснеженные горы, скалы, обрывы и деревья в снегу, маленькие тонкие деревья, которые еле-еле несут на себе этот вечный груз. Им холодно и тяжело, но они должны… Как те люди, что всю жизнь проживают, смирившись. Им все равно, им уже давным-давно все равно…
Река. Замерзшая, холодная река между горами. Я не видел воды, но знал, что она наверняка есть подо льдом – холодная, черная, такая же, как эти деревья и эти скалы, как весь это замерзший мир, где нет ни капли тепла.
И я.
Я здесь, на вершине горы. Я зде-е-есь!!! Я совершенно один сейчас, я вижу перед собой все это – и смирившееся мучение кротких деревьев под вечной тяжестью снега; и реку, скованную льдом навечно, и горы, огромные печальные горы, подпирающие собой Небо, не дающие ему упасть на меня… Оно бы меня уничтожило. О Небо, я чувствую, я скоро воссоединюсь с тобой навечно. Небо! Как ты ненавидишь меня! Как давно ты мечтаешь забрать меня! Ну что ж, скоро произойдет и это, надо только ждать.
Всего на свете надо ждать…
…Мы ждем и надеемся. И выживаем на Земле только за счет этого.
Я стоял на коленях; снег, раскаляясь, жжет голые ноги, впивается в кожу сотнями ледяных колючек… И меня постепенно заносило этим снегом, и я чувствовал, как мне в спину светит луна… А передо мной рассыпались звезды, и их свет ничего не значил сейчас–только фальшивые огоньки на просторе черного бархата ночного неба. Искорки на фоне большого пожара. Маленькие светлячки. Да, они где-то есть, я знаю, те же солнца, черт возьми, но где…
Солнца не видно, и вряд ли оно придет… Здесь, где оно восходит раз в год, где его надо ждать, где ему надо молиться, чтобы Оно наконец возродилось. И потом, со слезами на глазах, стоять на коленях, купаясь в лучах утреннего светила, стоять, опустив голову перед ним и благодарить судьбу за то, что оно все еще здесь. Солнце. О, Солнце! Я должен найти тебя!!!
Я побежал вперед, по склону горы, но почувствовал странный зов… Зов откуда-то сверху. Зов Неба…
А потом – с обрыва – и туда, в холодную черную глубину… Оно все-таки забрало меня. Я чувствовал, как оно постепенно овладевает моими мыслями и моим телом, заставляет меня бежать дальше; притягивает, связывает с собой, раскаляет добела мой разум. Нет, я должен с этим бороться, я должен… Я не мог. Я должен был сказать всего одно слово, чтобы остаться.
Мой рассудок не давал этому слову появиться в моих мыслях, чтобы потом сорваться с губ и стать моим освобождением… Я пытался это сделать, но попытки приводили к ничтожному результату. Я хотел, я безумно хотел сказать это слово, но… мой разум был сильнее. Разум был уже подчинен Небу, которое связало меня; и лишь какая-то часть меня хотела вернуться назад, остаться там, среди мертвых скал, в мире, где лишь раз в год восходит Солнце…
Солнце.
Я вспомнил его.
И как только имя его промелькнуло в моем сознании, рассудок начал пробуждаться.
Мы вспоминаем тех, кто нам дорог, только когда никто, кроме них, не может нас спасти.
Мы все жестоки. Мы все грешны. Мы все боремся на смерть, не подозревая, что можно бороться и за жизнь.
Мы убиваем друг друга в вечных поединках, не догадываясь, что можем остановить все это и побрататься.
И пойти по одному пути. Вместе.
Один путь…
Одна дорога.
…Мне страшно.
…Я вдруг упал на холодные камни, почувствовав, как они впиваются в мое тело бесчисленными остриями ледяных стеклянных осколков. Я лежал на мертвой земле и осознавал, что сам скоро стану таким же, как она… Кровь. Моя кровь. Здесь, на этих камнях. Здесь, в моем рассудке. В моем воспаленном разуме. Она залила мои глаза, и я видел сквозь красную пелену. Я видел.
Я видел себя – уже мертвого.
Я так и не смог сделать что-то против.
…СОЛНЦЕ!
Оно уже выходило из-за горы, согревая мое распростертое на камнях тело своими первыми лучами; оно вселяло в меня новую жизнь и новую надежду, давало веру и спокойствие, любило, ласкало меня. Я открыл глаза и с изумлением понял, что исчезла кровь с моих век… Мои раны затягивались, а там, где была пролита кровь, выросли белые цветы. Первые весенние цветы… Кажется, нарциссы.
Я сорвал один, посмотрел на него вблизи, а потом выкинул прочь… Я засмеялся и побежал по склону горы, радуясь своей новой жизни и своему воскрешению.
И тут же мое тело пронзила солнечная огненная стрела.
….Мы слишком несправедливы к тем, кто нас любит.
Они приходят к нам на помощь, но когда их помощь нам уже не нужна, мы забываем о них.
Мы ждем их, когда они далеко от нас. И когда они приходят в наши объятия и даруют нам новую жизнь, мы излечиваемся от их любви, продолжая любить только в подсознании.
А потом они мстят нам. Они сами начинают убивать нас. В этом мире ошибки не прощаются.
Если мы забываем о них хоть раз, то они забывают о нас навсегда.
…Я боролся. Я отчаянно боролся за свою жизнь, я боялся, что Небо опять схватит меня в свои холодные руки и больше никогда не отпустит. И я взмолился Солнцу.
Солнце. Ты. Только ты и никто, кроме Тебя. Я ранен. Я грешен перед тобой и всем миров. Солнце. Да, я всего лишь пешка в борьбе черного и белого миров, я ваша игрушка, которую вы можете сломать об камни, если она вам надоела! Я всего лишь одинокий странник, изгнанный навсегда из того мира, мира мыслей и ощущений. Когда я был изгнан и за что? Я не помнил. Я был когда-то там, я помнил совсем другое Небо и совсем другое Солнце. Там вы не имели такой власти надо мной! Где я? Это Ад? Солнце! Откуда в Аду Солнце? Или это что-то иное… Но что? А разве не таким должен быть Ад? Мир, где ты подвластен природе, а не она тебе. Где ты подчиняешься всему, что тебя окружает… Это самое страшное. Гореть в вечном огне – вечное благо по сравнению с этим.

Gelu ElfWarrior добавил [date]1070916907[/date]:
Когда-то я умер. Умер там.
…Мы все когда-то умираем.
Ничто не вечно.
Но мы никогда не задумываемся над этим вопросом. Мы просто живем, пока не пришел наш час. А потом…
… Солнце.
Солнце, отпусти меня. Отпусти меня туда.
Ты убиваешь меня. Да, я знаю, в этом мире, где я сейчас, не умирают, но… Я умру. Не буду существовать, как личность… Я уже сейчас ею не являюсь. Я часть Солнца и часть Неба; и вы не можете поделить меня между собой…
…Мы все умираем, но не хотим умирать.
Мы не можем осознать, что придет то время, и мы не будем дышать, не будем видеть, не будем слышать и осознавать то, что мы все это осознаем.
Мы будем вечно бороться.
Мы все равно будем безрассудно бросаться в бой, забыв о том, что мы все, - да, все! – боимся смерти.
Ибо не хотеть смерти, значит бояться смерти…
… Я продолжал бороться. И тут что-то зашевелилось у меня в мыслях, словно то самое, давно забытое слово захотело вернуться. Если бы оно пришло, я бы навсегда освободился от этих оков, я бы оставил позади этот мир, в котором я принадлежу силам природы. Когда я попал сюда, слово было намертво стерто из моей памяти, потому что только оно одно могло меня вернуть…
… При жизни это было обычное слово.
Оно означало когда-то просто отказ.
В жизни я мог от чего-то отказываться. Я имел право на собственный голос, потому что я был личностью.
Здесь, в Аду, я личностью не являюсь. Я принадлежу силам Неба и Солнца, и еще многим – Земле, Огню, Камням, Скалам, Воде, Воздуху… И они не могут поделить меня. Они все хотят мною обладать.
Я не имею права не хотеть всего этого. Я обязан подчиняться всем этим древним силам. Там, в жизни, люди подчинили их.
Здесь – НЕТ.
…НЕТ!!!
Вот оно, заветное слово!
Золотые солнечные оковы исчезли враз, и притяжение неба - теперь уже просто неба, с маленькой буквы – потеряло силу. Я остался один, повторяя это слово, шепча его в исступлении.
Я смог сказать «Нет» кошмару Ада.

…Я очнулся в холодном поту. Моя жизнь началась заново. Кто я и где я?
Я услышал голос.
Ты прощен Небом, сын Солнца. Сейчас ты начинаешь жить заново. Не повторяй ошибок. Сейчас ты попадешь в свой новый мир. В свое новое тело. Живи. Существуй. Но не повторяй своих ошибок.

…Я с наслаждением повторял себе, что это – всего лишь страшный сон, что я должен расслабиться и забыть… А завтра…
А что завтра?
А было ли вчера?
Я напряг все свои мысли и с изумлением понял, что вчера НЕ БЫЛО.
Я оказался здесь, зная этот мир, но не зная себя. Я знал, где под кроватью стоят тапочки и где лежат сигареты, но… Я курил первый раз в жизни.
Да, я надевал тапочки первый раз в жизни.
Я оказался здесь, полностью подготовленный к существованию.
Я протянул руку к тумбочке, пошарил там и нашел свой паспорт. Да. Он там был. Но я еще никогда не доставал паспорт из этой тумбочки – я только сейчас это вдруг осознал!
Я еще никогда не чиркал этой зажигалкой и никогда не вставал с этой кровати.
Но в это невозможно поверить! Я знаю, кто я такой, знаю, что я буду делать завтра и послезавтра. Знаю, кого я увижу, и знаю, с кем я буду разговаривать!..
Я буду делать это в первый раз.
Я буду жить в своем новом мире. Неизвестно, привыкну ли я...
Но я должен.
Я перелистал паспорт, посмотрел на свою прошлогоднюю фотографию… Но меня НЕ БЫЛО здесь год назад. Откуда она взялась?!
Имя. Чужое, но такое родное имя! Да, я знаю, это меня так зовут, но…
Я не привык еще к нему.
Меня еще никто так не называл.
Но меня будут так звать. А я буду поворачивать голову, слыша звук своего собственного нового имени. И буду радоваться этому звуку.
А они… они будут видеть меня в первый раз… но они будут знать меня. И они не будут удивляться тому, что я здесь, рядом с ними.
Я сунул ноги в тапочки и пошел на балкон посмотреть звезды.
Небо. Простое небо. Я не принадлежу тебе больше.
…Мы все забываем о своих долгах. Когда нам что-то угрожает, мы обещаем стать другими.
Это все неправда и обман.
Мы никогда не изменимся.
Мы считаем, что никому ничего не должны.
Я обещал не повторять ошибок. Это тоже было неправдой.
Я грешен, так же, как и все. И оказавшись в этом мире, спустя некоторое время, я совершил не меньше грехов, чем в прошлом.
Но я здесь. И я жив.
Как часто мы забываем об этом.
О том, что жизнь – это главное. О том, что главное – осознавать и чувствовать.
Мы осознаем, что дышим, только тогда, когда нам перекрывают кислород.
Мы считаем себя одинокими здесь, в этом мире, хотя вокруг полно людей.
Не каждый прошел через истинное одиночество.
Да, сейчас рядом со мною нет никого. Я один в ночи.
Но я еще помню мир, где вообще не было никого, кроме меня. Мир, где я был один на один с Вечностью и вечными силами природы.

…Я смотрел в окно, задумчиво пуская колечки дыма в небо. Я дразнил его.
Черт возьми, я даже умею делать колечки. Я никогда раньше не знал, что это вообще возможно…

 

[Gelu]

небольшая повесть "Дезертир"

Выставляю на ваш суд небольшую повесть, которую начал писать четыре дня назад, но еще не закончил, а потому – пока что только начало. Продолжение – чуть позже.


Дезертир

Солнце еще не согрело грешную землю, еще не коснулись дарящие жизнь лучи ее холодной поверхности, и мертвым казалось все, что только можно было увидеть в холодной долине на берегу кристально чистого озера. Здесь все было так тихо и спокойно, как будто странная, но жестокая война совершенно не коснулась этого благословенного уголка… И, в самом деле, лишь отголоски ее были пока раздавались здесь, а страшной поступи этой величайшей развратницы, грешницы и убийцы пока еще не было слышно – она остановилась пока там – не так далеко, но… Она, война, разбирала трофеи, она любовалась совершенным ею разорением и пустотой, надменно посматривая в холодную даль и окидывая мертвенным взглядом пустоши и леса вчера еще тихой равнины, на которую победно явилась сегодня… А земля была уже стара, и все, что находилось на ней, медленно шло к завершению, чтобы однажды кануть в небытие и навсегда пропасть во тьме, как будто и не было ничего... Прошли давно годы великих битв, когда люди сражались во имя чести; позади уже те времена, когда они умели любить и побеждать, когда было так просто рискнуть собой во имя правды и справедливости, зная, что когда-то все воздастся любому по делам его. Да, все это стало лишь сном, странным, заманчиво-зовущим, иногда – пугающим, но… сном, всего лишь…
…Он уже открыл глаза, холодные и темные, как небо над головой - предутреннее небо, в котором еще не погасли звезды, в котором абсолютная тьма сочетается с их волшебным блеском… Где-то на востоке уже занималась заря, оживляя землю; но ее розовато-желтый свет, вселяющий надежду, почему-то не отражался в глазах Воина - как будто не было надежды и в его сердце, как будто он тоже смирился с падением мира, и на его развалинах горько скорбит об ушедших временах и славной доблести погибших товарищей. О том времени, когда он только начинал жить, радоваться восходу солнца, грустить, смеяться, любить, жалеть, помогать и сочувствовать; когда он еще и не думал бороться, убивать и ненавидеть. Когда-то он умел все это, да; когда-то он был другом солнца и звезд; теперь же у него не осталось ничего, кроме непроглядного мрака на душе. Да, тяжесть совершенного когда-то тяжелой печатью лежала на нем, и теперь он знал, что ничего уже нельзя исправить. Как он хотел бы вернуть себе хоть маленькую частичку того мира, хоть какое-нибудь небольшое воспоминание! Но все позади. И этот мир, который он так легко оставил, тоже. Он никогда больше не вернется.
Запах гари.
Воин встал на ноги, поднявшись после недолгого, некрепкого, беспокойного сна; усталость почти прошла, и только чувствовалась затихающая уже боль в правом плече, куда ненароком угодила вражеская стрела… Он спокойно выпрямился и оглянулся назад. Посмотрел вдаль, на горизонт, туда, где уже начало розоветь небо… Но солнце ли это? Он отчетливо разглядел отблески большого пожара вдали - там, где небо встречается с землей. Солнце пришло в эту долину вместе со смертью, а смерть маскировалась под жизнь, принимая форму животворящего и очищающего пламени. Пламени, которое убивало, а не согревало. Оно уничтожало, поглощало все на своем пути, медленно впитывая в себя весь мир и превращая в пепел все, что люди творили веками… Да, люди созидали, но не разрушали. На месте их домов и башен теперь останутся только руины и пепел… Жалкая горстка неказистой серой массы, в которую в конце концов превращается все живое – с огня все начиналось, огнем и закончится.
Разве стоит хоть немного жизнь человека, если его теперь так легко убить?
Там, за спиной, пеплом теперь стало все – жизнь многих, чьи-то тайны, секреты, ссоры; чья-то ненависть и чья-то любовь. За спиной – руины, впереди – темнота, непроглядный мрак, пронзить который не способно даже солнце.
…Это была последняя крепость его народа.

 

[Gelu]

Он задавал себе все один и тот же вопрос.
Зачем?
Зачем он ушел оттуда, в тот час, когда враг приблизился к его родному пределу?
Он просто ушел. Он ни с кем не попрощался, и не надо было ему чьего-то пустого благословления, не хотел он кому-то исповедаться; не хотел он оставить даже в самом темном уголке своей души воспоминания о былой жизни, которая теперь в его мыслях стала сном, а в реальности – пеплом и грудой развалин. Воин просто исчез из памяти людей этой холодной, мертвой ночью, ушел под треск пламени, вой волков и крики сов; скрылся навеки во мраке, как будто и не было его на этой странной жестокой земле. Будто бы никогда не ступала его нога по родным просторам, никогда не чувствовал он силы крепкого ветра и пьяняще-согревающих лучей заката, не бился плечом к плечу с самыми доблестными воинами своей крепости; и никогда не слышали верные друзья и соратники его тихий голос…
Они сейчас все мертвы. А он – жив.
Жив! Как прекрасно это слово для воспаленного разума воина, успевшего на своем веку пережить слишком многое, успевшего побывать в раю и преисподней, успевшего познать, что такое честь; услышать последние слова умирающего товарища и запомнить их на всю жизнь! Он узнал уже, каково видеть и чувствовать рядом с собою живого человека и осознавать, что тот, кто считался его названным братом, любил его, не раз спасал ему жизнь,… через минуту станет всего лишь холодным телом, бесчувственным мертвым трупом, кормом для ворон, кучей разлагающейся плоти и костей. Знал воин и то, что все в этом мире рано или поздно становится таким, и никакая сила не сможет помешать этому жестокому, необратимому процессу, который именуется Смертью… Да, он знал, что такое Смерть! Он видел ее в рядах своих союзников и своих врагов, хотя она и пыталась скрыться, стать невидимой, спрятаться, превратиться в бесшумную тень, тихо и быстро скользящую по полю брани! Воин нередко ощущал ее холодное дыхание и за своей спиной, и тогда судорогой сводило его тело, и холодный мрак подбирался слишком близко к едва бьющемуся сердцу; а приходилось ему и носить ее на конце своего меча, и тогда она, довольная пассажирка, играла на одной сцене с ним. Но всякий раз, когда бросался воин в ожесточенную схватку, бывало, она настолько приближалась к нему, что, казалось бы, еще один шаг – и он навсегда окажется в ее цепких железных когтях, сдирающих плоть со скелета, превращающих любого в груду костей! Их потом будут алчно грызть собаки, грязно побираясь на месте трагедии жизни; и никто не вспомнит о славе и доблести людей, павших здесь, затерявшихся среди таких же, как они, безмолвных воинов… А души их навсегда затеряются между раем и адом, тьмой и светом, они осуждены на вечное скитание по холодным берегам реки умерших, и никто не переправит на тот берег, никто не выслушает последнюю песнь обреченных!
Хотел ли он себе такой участи? Во имя чего?!
Нет, он не оправдывался перед собой. Ему сейчас было уже все равно.
…Когда-то нахлынули с запада и юга варварские орды, уничтожающие все на своем пути, предающие все забвению и вечному огню… Враг был силен и могущественен, и долгие годы похода на север не сломили его жестокости и ненависти ко всему живому, не дали малейшего шанса людям небольшого военного государства, что почти на самом краю мира. Приказ отдан, цель поставлена, и теперь только полный конец света мог остановить запущенный механизм смерти. Солнечный факел, остановившись в небе, не смог бы сжечь или расплавить этой гигантской армии; небесная сфера, упав на землю, не раздавила бы разъяренной мощи врага, подобной бесконечным волнам мирового океана; земная твердь, разверзшись, не поглотила бы и малой части этих адских легионов. Были ли люди сильнее вечных сил природы?!
И могли ли они знать о той смертельной угрозе, что нависла над ними?!
Люди везде одинаковы. Когда они не видят опасности, то считают, будто ее нет...

 

[Gelu]

Было время, когда враг только подходил к границам крохотного, но гордого и независимого государства… Тогда еще свет с небес был прозрачен, как холодная вода и ясен, как синие глаза воинов, живущих здесь… Тогда угроза не была еще настолько явной, она напоминала больше смутные движения холодной черной воды, едва заметные за коркой толстого полупрозрачного льда; она была неясным силуэтом за завесой серо-черного дыма больших пожаров. Не всем приходит в голову смотреть сквозь время в непроглядную мглу войны.
Когда-то он первым принес трагическую весть в свое селение – он был быстр, как ветер; и так же стремительно он в тот день примчался на белом коне, размахивая флагом своего государства. В его глазах, казалось, застыла уверенность; холодный решительный расчет возвышался над всеми остальными его мыслями и чувствами…
Это был жестокий день! С самого утра выл ветер, словно предвещая недобрые новости – будто бы природа и в самом деле знала все, что творится в бренном человеческом мире. Черные тучи закрывали собою все небо, что бывало так редко в солнечной долине, обители нескольких сотен синеглазых воинов; непрестанно гремел гром, как набат, а вспышки молний казались вестниками из другого мира – мира загробной жизни, зовущего к себе каждого, кто еще дышит, видит и слышит, кто еще может ощущать и чувствовать. Страшное было время, а еще страшнее было ожидание. Ибо когда ты не знаешь, что ждет тебя там, за крутым поворотом, твоя фантазия рисует тебе самые страшные картины, твой разум в них верит. Но было ли все так здесь, в поселении настоящих воинов, в жилах которых, казалось, вместо крови тек расплавленный металл?
Эти люди никогда не боялись заглядывать во тьму...
…Он помнил суровый взгляд Повелителя, который выдержать не под силу многим. Слишком тяжела была жизнь этого немолодого воина – закаленный в боях, жестокий и самоуверенный, он знал, что такое война, знал и все то, что знал его более молодой соратник: смерть, грех, искупление, радость победы… Молодой воин только посмотрел в его холодные тяжелые глаза и… понял все.
До того он с великим гневом рассказал Повелителю, как один из пограничных городов был взят врагом кромешной ночью, и ни одна звездочка не озаряла кровавого действа, развернувшегося на обширной равнине у подножия заснувших от усталости, старых, но по-прежнему величественных гор… Он опоздал. Когда он оказался здесь, на арене смерти, то все было кончено – тысячи окровавленных и обезображенных трупов валялись в беспорядке по всему полю битвы, озаренные золотыми лучами солнца, и было странно смотреть на это – все равно, что одеть мертвеца в королевское платье и усадить на богатый трон, украшенный сияющими самоцветами.
Солнечные блики играли на остриях копий, которые уже никогда не окажутся в бою; на гладких лезвиях старинных мечей, что навсегда оставили этой кровавой равнине в качестве дара безвестные воины, бросаясь в жесточайшую битву. Сколько погибло их здесь? Воин стоял на краю поля, не осознавая еще той тяжести, что скопилась на его сердце и его разуме; он смотрел на людей и нелюдей, смешавшихся здесь, лежащих друг на друге, перепутавшихся, переплетшихся в последнем танце смерти, да так и замерших навеки. Сложно сейчас уже было ему вспомнить, что он испытывал тогда, но не было на душе скорби, как не было и отчаяния! Он не собирался бросаться на колени на развалинах его родины, отпевая навеки ушедших во тьму воинов; но ему казалось, что он видит отблески, играющие на их копьях, когда они стройными рядами спускаются в преисподнюю. Они манили его за собой, но не говорили ничего – они были мрачны и холодны, как та земля, на которой теперь лежали их изувеченные тела; как та земля, что испила слишком много крови прошлой ночью, и опьянела от чужого лиха, и долго плакала под крики ворон, и долго не могла заснуть, скорбя.

Gelu добавил [date]1072296046[/date]:
Lonely desire Психолог ты наш... Так ведь все это индивидуально, люди не все одинаковы. Хочешь, могу о себе рассказать в приватке, может быть, ты смогла бы меня отчасти понять?