Нет ничего слаще вкуса поцелуя. Юна наслаждалась им, возбуждая воспоминания в каждой клеточке о той волне наслаждения, что поглотила её во время объятий с Тидусом. Чоооооооорт, как же не хочется куда-то ехать, лезть в самое пекло, ища неприятностей. Но что поделаешь - работа!
Для начала надо заехать домой.
Юна собиралась для начала произвести "разведку боем" и проверить, нельзя ли выполнить заказ "на дому". Для этого надо хотя бы приблизительно осмотреть дверь в квартиру Лоделлера. Если удастся очаровать одного из охранников...
Дома Юна приняла освежающий душ и с косметичкой в руках подсела к зеркалу. Вообще девушка не красилась, потому что это не нравилось Тидусу, но косметику приходилось использовать в случаях, подобных этому.
Для начала девушка заплела две небольшие косички и сколола их в хвостик на затылке вместе со свободными волосами. Ну вот, так-то лучше.
Затем Юна осторожно замазала тональным кремом все родинки, заодно придав коже лица приятный оттенок лёгкого загара. Отлично, как будто она побывала под ласковым солнышком пару деньков. Вот солнышка-то как раз им и не хватает, последнее время облачно и холодно, брр.
Но не будем о грустном.
Теперь глаза. На работе Юне постоянно приходилось носить линзы, потому что разные глаза были более чем выгодной приметой. Вряд ли в городе было много девушек, у которых один глаз голубой, другой зелёный. Вот и приходилось во время заказов на дарение вставлять в лаза цветные стёклышки.
На этот раз можно обойтись одной линзой - она же собирается обольщать, а невинные голубые глаза - самое оно. Надо бы как-нибудь подчеркнуть голубизну и заодно скрыть форму. Та-а-ак. Тёмно-синяя тушь, бирюзовые тени, простирающиеся шёлковой лентой аж до висков, стразики в уголках глаз. Губы? Юна накрасила их неяркой помадой, подкорректировав форму, и поверх накрасила толстым слоем блеска. Последний штрих: на лбу, у самых волос, девушка косметическим карандашом изобразила родинку и кокетливо накрыла её прядкой волос.
Теперь её даже родители бы узнали с трудом. Пожалуй, стоит написать книгу с подробнейшими описаниями, когда она выйдет на пенсию. Или переучиться на визажиста. Или гримёра.
К чёрту!
Юна встала и пошла к гардеробу. Для этой миссии она выбрала тёмно-бордовую водолазку, синие джинсы и сапожки на невысокой шпильке. Всё это педантично обтягивало тело девушки, как вторая кожа, и поэтому и было выбрано.
Пожалуй, всё.
Юна взяла сумочку, засунула туда кошелёк и мобильник. Потом вытащила из ушей все серёжки и сложила их в сумку. Последней в чёрное нутро отправилась длинная серёжка-талисммн; на прощание Юна её поцеловала и шепнула:
- Прорвёмся, подружка!
Теперь для завершения ансамбля не хватает каких-нибудь длинных серёжек. У Юны были такие, но, как назло, на них было выгравировано её имя - подарок отца. Что ж, придётся купить по дороге.
Девушка спустилась вниз и села в машину. Лоделлер жил в центре города, на Пейне Аллей. Большой, внешне ничем не примечательный дом. Но только для того, кто не знал, кто там живёт...
Юна оставила машину в трёх кварталах от Самого Охраняемого Здания в мире (или просто СОЗДАНИЯ), в магазине на углу купила серьги и развязным шагом направилась к СОЗДАНИЮ.
Ей повезло: один из охранников, явно скучавший, крикнул ей:
- Эй, крошка! Не найдётся ли у этакой красотки пары минуток?
Юна обернулась и кокетливо качнула головой:
- Пожалуй, найдётся.
Она медленно, уверенно подошла к охраннику и улыбнулась.
- Скучаешь, а?
- Ну! Работка-то - не бей лежачего.
- А что ты делаешь? - Юна старалась не переусердствовать в стремлении быть идиоткой. Пока выходило удачно.
- Да вот, сторожу это здание. Хотя сам не знаю, зачем. Знаешь, что там внутри, крошка?
- Богачи живут.
- Это верно, красота. А слышала, что эта домина сверху донизу набита электроникой? Каждое движение атома в твоём тельце засекается. Внутри всё автоматически. Прикинь?!
- Что ты говоришь!!!
- Не веришь, крошка? Хочу увидеть?
- Он ещё спрашивает! Хочу! Кажется, именно тут быстрый очень лифт, да? Который за три минуты поднимает?
- Умница какая! Ага, тут. Могу прокатить.
- А можно? - удача сама шла Юне в руки.
- Пошли!
Они прошли в шикарно отделанный холли вошли в золотую кабину лифта. Там стояли мягкие диванчики.
- Выбирай любой этаж, - предложил охранник.
Юна нажала кнопку с цифрой 112 и опустилась на диванчик рядом с новым знакомым.
"Надеюсь, три минуты я продержусь."
Она продержалась благодаря хихиканью и подмигиваньям.
Наконец двери раскрылись, и Юна вылетела из лифта со скоростью пули.
- Класс! - воскликнула она. - Шикарно!
- Весь этот этаж принадлежит Ричарду Лоделлеру, - тоном экскурсовода разъяснил охранник.
- Весь? Ого! Ну и портал!
Вокруг входной двери, которая по размеру не уступала двери в какой-нибудь собор, был шикарный портал, подтвержддавший, что архитектор копировал средневековую архитектуру.
- Видишь там пять камер, детка? Осторожно. Вот эта, наверху, постоянно работает, у неё радиус охвата - вся эта площадка. Две слева срабатывают, когда кто-то прикасается к двери, а две справа - если подойдёшь ближе, чем на пять метров. Но это индивидуальные камеры Лоделлера, работают, даже если вынуть из них треть запчастей средней важности. Даже если стекло разобьёшь. Но не забывай об общих следилках.
- Ага-а-а, - Юне осталось надеяться, что она не переборщила с видом восторженной дуры.
Не переборщила.
- Поехали вниз, а, крошка?
Юна вошла в кабину второй и предусмотрительно нажала кнопку "Ускоренный спуск". На счастье, хихиканье помогло и тут.
Внизу, в холле, Юна, стараясь, покачивать бёдрами, выскочила на улицу и пропела:
- Ты лапочка-а-а-а. Мне надо бежать, но я к тебе ещё зайду. Когда ты тут бываешь?
Охранник расплылся в дурацкой улыбке.
- Мы тут в три смены, детка. Через два дня приходи.
- Обяза-а-а-ательно. - Юна как можно смачнее чмокнула того, оставив на нём почти весь блеск для губ, и пошла прочь. Перед тем, как скрыться из поля зрения нового знакомого, она обернулась и сладострастно подмигнула. Охранник стоял и с идиотской улыбкой провожал девушку взглядом.
Юна дошла до машины, плюхнулась за руль и аж взвигнула от радости. Нет, так везти ей просто не могло! За один раз добыть столько сведений - и с минимальными потерями!
Юна посмотрела на часы. Только восемь, у неё ещё куча времени. Сейчас она съездит домой и приведёт себя в порядок, а потом устроит себе полноценный выходной. С неубранными тарелками, полотенцем на голове и кучей журналов.
Тидус вошёл в зал в хорошем расположении духа, весёлый и бодрый.
И тут же всё улетучилось. В ту самую секунду, когда закрылась дверь.
- Что это у нас тут творится?
- Небольшой праздник, старик! - весело ответил вратарь. Он обнимал какую-то золотистокожую красотку неясной профессиональной деятельности.
- И что празднуем? - о скептицизм капитана разбилось всё хорошее настроение не только команды, но и девушек, которые, по-видимому, неплохо проводили время.
- Победу над "Энерджи", - уже неуверенно ответил нападающий.
- Ха! Как будто "Энерджи" сама сдастся. Вам не кажется, что нам стоит хотя бы капельку потренироваться?
- Кажется, - кивнули остальные.
- Тогда, пожалуйста, выпроводите дамочек. После матча можете хоть весь город затащить в постель. А сейчас...
- А можно мы посидим в уголке и посмотрим? - подала голос одна из девушек. - Пожалуйста. Нам интересно.
- Ну хорошо, - кивнул Тидус. - Только тихо и не мешая делу.
Он пошёл за мячом и краем уха услышал, как вратарь сказал:
- Перестань, Малика. Тидус у нас монашек, и с этим надо смириться. Всё-таки он классный игрок, да и капитан неплохой...
Юна приехала аж за час - а у ворот уже набралась приличная толпа. Без машины девушка чувствовала себя незащищённой, как рак-отшельник, покинувший своё жилище, которое стало ему мало. Но что делать...
Юна не представляла, как одеваются почётные любовницы на сегодняшний вечер, поэтому оделась вроде как прилично и вместе с тем вызывающе. Обтягивающие кожаные брюки, топ на шнуровке и поверх него, чтобы не замёрзнуть - джинсовая ветровка. Для пущего вызывания Юна надела узкие чёрные очки.
На её счастье, к Южным воротам люди только стекались. Интересно, у скольких были билеты?
Девушка немного развязным шагом подошла к нужному охраннику.
- Кто? - спросил он без всякого интереса, едва удостоив Юну взглядом.
- Почётная любовница на сегодняшний вечер капитана "Фантазиа", - ответила она.
Охранник тут же потерял интерес к девушке, и ей пришлось топтаться около него где-то полчаса, пока тот не посмотрел на часы и не кивнул:
- Угу. Пошли за мной.
Парень провёл Юну на подвесной сектор и указал на место в первом ряду. Девушка опустилась на скамью и огляделась. Вид был отличный: конструкция, выполненная в форме плавника, осторожно соприкасалась с кубом, посередине которого уже находилась какая-то тёмно-синяя субстанция - средняя, основная зона, главное игровое пространство. Можно было и не сомневаться: весь подвесной сектор занимали "блатники", приглашённые игроками. Редким счастливчикам удавалось сюда пробиться - сектор был рассчитан всего на тридцать человек. На глазах Юны две девушки, перебравшиеся с соседних секторов, подрались за место. Разумеется, на законные места водворили обеих.
- Привет! - рядом с Юной плюхнулась девчонка лет одиннадцати, ну, с натяжкой, двенадцати.
- Привет, везунчик! Как ты сюда попала?
- Я выиграла конкурс! Так что я не только могу посмотреть матч с лучшего места, но и после него встретиться с моим кумиром!
- И кто же это? - если это Тидус, для кого-то из них двоих это будет классный сюрприз.
- Эйем, нападающий "Фантазиа!" - аж глаза от восторга закатила, ты посмотри. - Правда, красавчик?
- Ага.
- А ты как здесь оказалась?
- Я почётная любовница на сегодняшний вечер, - таинственно поводив глазами, громко шепнула Юна.
- Чья?
- Тидуса из "Фантазиа".
- Хм, я слышала, он влюблён в какую-то фотомодель и через четыре года собирается просить её руки...
Dark Lordess добавил [date]1073836113[/date]:
- Враки. Это всё враки. Фотомодели его не интересуют.
- Странно, вообще о нём мало что слышно... - начала девочка, но тут зазвучали звуки гимна блицболла.
- Они раньше начали! - радостно вскричала соседка Юны и затопала ногами.
Под бодрые звуки на поле вышли обе команды. Вернее, вылетели - красивым веером, из раздевалок у самого основания куба. Под каждым игроком была маленькая платформа, которая и поднимала его в воздух.
“Словом, мы все больны блицболлом, мы все больны блицболлом, ради блицболла живём и за блицболл умрём...” Юне очень нравился этот гимн, такой шутливый, дурашливый, бодрый, совсем как Тидус.
Металличесике шарики-камеры, повинуясь операторам, подлетели к игрокам и окружили их аккуратным колечком; запись тут же воспроизводилась на больших экранах.
Юне было не очень хорошо видно то, что происходило в кольце, и поэтому она обратила свой взор к экранам. На всех показывали одно и то же: её Тидуса, такого красивого, гордого, полного холодной решимости, сил, воли, стремящегося к победе и будущего бороться за неё до конца, и, лицом к лицу, Айззри, капитана "Энерджи", который был вдвое старше капитана команды-противника, но совершенно уверенного в себе. Юне показалось, он ненавидит Тидуса и готов раздавить его в лепёшку одним из своих кулачищ - ещё бы, какая-то букашка вознамерилась отнять у его команды чемпионский статус, до которого осталась всего пара шагов.
Капитаны холодно кивнули друг другу, пожали руки. Но лице у каждого было написано: "МЫ БУДЕМ БОРОТЬСЯ ДО ПОБЕДНОГО КОНЦА".
Под финальные аккорды гимна верхняя часть куба уехала в стороны, а платформы уехали вниз, неотрывно сопровождаемые камерами, которые удобно разместились в разных частях куба так, чтобы успевать заснять всё самое интересное и вдобавок не мешать зрителям. Комментатор быстро поприветствовал зрителей, был выпущен мяч, и платформы резко выехали из-под ног игроков.
Первыми инициативу взяли в свои руки "Энерджи". Два раза они чуть не забили гол, но вратарь "Фантазиа" оба раза легко отбивал мяч. На пятой минуте нападающий "Энерджи" замешкался, и нападающий "Фантазиа" перехватил мяч. После длинной серии передач мяч всё-таки оказался в воротах "Энерджи".
Стадион возопил от восторга.
Через семь минут "Энерджи" взяла реванш, отправив мяч в ворота "Фантазиа". Счёт сравнялся. Ещё через одиннадцать минут счёт стал 1:2 в пользу "Энерджи", ещё через десять - 1:3.
Бедняге вратарю досталось очень много работы; он отбил, по крайней мере, двадцать мячей.
Комментатор аж захлёбывался:
- Мяч у Галлера - Типси - Галлера - переходит к "Фантазиа", у Доннера - Тидуса - Эйема - Тидуса - Тидус ведёт - передаёт Эйему - перехватыват "Энерджи", у Типси - Нормера - снова у "Фантазиа", у Айллера - Тидуса - Эйема - ГОЛ!!!
Юна от радости даже подпрыгнула на своём месте.
Она ощутила, что стала всего лишь деталью в этом механизме, почувствовала себя клеткой в одном гигантском организме. Восторг и азарт пронзили её, вскружили ей голову. Её индивидуальность растворилась в оре комментатора, в движениях публики, в этом самом кубе. Она стала мячом, который сейчас рассекал игровое пространство. Она металась по полю рядом с Тидусом.
Юна перестала быть Юной.
Наконец, объявили перерыв, и болельщики со вздохом вернулись на свои места, передохнуть.
- Потряяяяяяяяяс! - выдохнула фанатка Эйема.
- Да уж, - Юна всё ещё не могла прочухаться. - они великолепны
- Кто?
- Все! Я ещё никогда не видела такой захватывающей, завораживающей игры.
- А ты была на многих матчах?
- Это третий. Или четвёртый. Вру. Пятый.
- Надо же! Как тебе удавалось? Билеты расходятся мгновенно, за месяц до матча уже половина продана.
А почему бы и не открыться этой девчонке? Надоело хранить в себе секрет.
Юна заговорщицки подмигнула соседке.
- Никому не скажешь?
Аж глаза зажглись!
- Никому!
Юна наклонилась к её уху и шепнула:
- Я возлюбленная Тидуса!
Глаза девочки стали размером с пончик, который она сейчас жевала.
- Правда?!
- Да.
- А как...вы познакомились?
- Мы занимаемся в одной группе в спортивном центре. На первых порах он был моим дополнительным тренером.
- О! А Эйем там случайно не занимается?
- Занимается, - ха, именно Эйем стал тогда "почтальоном любви".
- Класс! - взвизгнула девчонка. - А что за центр?
- "Орион".
- Спасибо!
- Не стоит.
- Ну что они там делают? - недовольно посмотрела юная болельщица на часы.
- Принимают кислородные таблетки и приводят себя в надлежащий вид.
- Что за таблетки?..
- Кислородные. Они же играют в какой-то субстанции и частично - в неполной невесомости. Дышать там нечем. Вот они и принимают кислородные таблетки, которые проходят в кишечник и там растворяются в крови.
- Ясно. Ну наконец-то!
Игроки так же красочно (только без гимна) вернулись на свои места, и начался второй тайм.
За первые двадцать одну минуту обе команды прибавили себе по очку. 3:4.
- Чтобы "Фантазиа" победила, им надо аж четыре очка, - шепнула Юна. - По новым правилам Высшей Лиги, победа присуждается лишь тогда, когда команда победила с перевесом в три очка как минимум.
Впрочем, ещё одно очко "Фантазиа" заработала ещё до того, как Юна закончила свою речь.
- Уже три, - радостно возвестила девочка.
- И ещё "Энерджи" должна остаться с тем же счётом!
С этой миссией вполне успешно справлялся вратарь, правда, уже измученный.
За пятнадцать минут до окончания матча "Энерджи" решилась на грязную игру, но вполне честную.
- Что это? Галлер переходит вниз, ему подаёт Лелле... Галлер в нижней зоне! Мяч летит в нижнюю зону!
Юна раскусила замысел "Энерджи": гол с подачи из нижней зоны награждается тремя очками, гол с подачи из средней зоны, которая была принята из нижней зоны, - двумя. Если же в нижней зоне окажется игрок из другой команды, гол считается защитанным. Так или иначе, "Энерджи" могли заработать два очка. Или даже три.
Тидус, похоже, тоже раскусил замысел противников. Молнией от метнулся вниз.
- Не успеет! - с коварной радостью крикнул кто-то с заднего ряда подвесного сектора.
- Нет, Тидус, - тихо прошепатала Юна. - Ты успеешь. Тидус, ты успеешь. Успеешь, Тидус. Давай, Тидус. Давай, любовь моя.
И он успел.
Буквально за десять сантиметров до нижней зоны Тидус догнал мяч и точным ударом послал его резко вверх. Сектора болельщиков "Энерджи" разочарованно ахнули.
- ДА! ДА!!! - комментатор аж захлёбывался от восторга. - ОН ЭТО СДЕЛАЛ!!! Тидус передал мяч Эйему! Тидус в нижней зоне, без штрафного! Эйем подаёт в верхнюю зону, там его ждёт Чалли, ГОЛ!!! Три очка!
Счёт 7:4!
Юна на радостях аж обянлась со своей соседкой.
- Если "Фантазиа" продержится, они выиграют!!! - визжал комментатор.
В течение последних десяти минут матча "Фантазиа" забили ещё один, обычный, гол, и очень крепко держали оборону.
И победили со счётом 8:4.
Какими воплями наполнился стадион!
Все, кто были в первых рядах, бросились к кубу. Юна успела прижаться к стеклу. Тидус заметил это и подплыл к ней, радостно улыбаясь. Поставил свои руки с другой стороны, на юнины ладошки. Девушка прижалась губами к стеклу, и Тидус последовал её примеру.
Целоваться через стекло!
Однако через пару мгновений платформа забрала капитана команды-победителя и подняла наверх.
Тидус рассылал воздушные поцелуи публике. "Энерджи" была мрачнее тучи, "Фантазиа" же просто светилась от счастья.
- Пойдём, - Юна взяла свою соседку за руку. - К раздевалкам будет пробиться очень сложно. Вдвоём будет легче.
Dark Lordess добавил [date]1073836307[/date]:
- Смотрите, эти фанатки просто кишмя кишат!
- Давайте покишим вместе с ними!
- Я возьму себе вот эту!
- А я - вон ту блондинку!
- Она моя!
- Хрен тебе!
- Тид, а ты какую себе выбираешь? Возьми вот эту, травлёную!
- Не нужен мне никто, - устало отмахнулся Тидус.
- Ты что, не хочешь никого?
- Не хочу, - отрезал юноша.
- А ты чем хуже, а, Тид?
- Что, девственность бережёшь?
Вся команда рассмеялась.
- Ну и дураки, - презрительно бросил Тидус и вышел.
Смех резко оборвался, и в воздухе повисло неловкое молчание, которое никто не осмелился нарушить.
- Вот так всегда, - несмело заметил кто-то. - Наибольшее количество поклонниц, особенно симпатичных, всегда достаётся тому, кто ими совершенно не интересуется.
Как и было условлено, Юна стояла через два квартала от стадиона.
- Блеск, - сказала она, забираясь в машину. - Давно не видела такой захватывающей игры.
- Я рад, что тебе понравилось. Как насчёт того, чтобы перекусить? Ты что-нибудь сегодня ела?
- Да. Кусочек твоей яичницы... Два пирожных... Ладно, три... Третье было крошечное, правда! Пакет чипсов с сыром. И много, много, много кофе.
- Ты моришь себя голодом! Всё, поехали в "Сандейз". - "Сандейз" был баром на окраине города; бармен укрывал влюблённых парочек, которые хотели перекусить вместе.
- Нет, Тидус. Я опять нахватаюсь там чего-нибудь и растолстею. И перестану тебе нравиться. Мне вообще худеть надо.
- А ты мне и такая нравишься. Аппетитная такая, - Тидус сделал вид, что хочет схватить Юну, она со смехом отстранилась.
- Уговорил. Только не давай мне заказывать слишком много!
Обед был вкусным и сытным. Тидус расплатился, и сейчас они с Юной сидели и допивали кофе.
- Ты завтра свободна?
- Нет, работа. Я назначила убийство.
- Ты говорила вчера... Значит, на завтра?
- Да. А потом придётся, наверное, ещё кое-что сделать по поводу дарения. К вечеру я буду измотана, как...не знаю кто.
- Ну хотя бы для кино у тебя найдутся силы? Мы собирались с тобой сходить на "Транс", а завтра как раз последний день.
- Звучит заманчиво. Договорились.
Тут до Тидуса донёсся обрывок разговора:
- Ну а я говорю: "После гибели Эстел"...
Юноша обернулся. Какой-то мужчина рассказывал историю, а двое его жадно слушали.
- А он так жалобно на меня смотрит, как побитая собака, и говорит: "Ты что, никогда меня не любил?"
Те двое громко захохотали.
- Извини, Юн, я сейчас, - Тидус встал, подошёл к столику и вежливо. но твёрдо сказал:
- Я бы попросил вас быть потише.
- Да? А для кого мы громкие? - спросил рассказчик, и его дружки засмеялись.
- Например, для моей девушки.
- Эта которая похожа на дистрофика, сменившего пол? - съязвил тот, и двое в угоду ему засмеялись.
Кисти Тидуса сами собой сжались в кулаки.
- Заткни свой рот, если не хочешь получить, - угрожающе прошипел он, нависнув над столиком.
Мужчина в центре тоже встал.
- И что же ты сделаешь? Ты же дерёшься...как баба. Да ты на бабу и похож.
Шутка сопровождалась смешком двоих дружков.
- Я тебе по-хорошему говорю: заткнись, - с угрозой повторил Тидус.
- Да кто ты, сопляк, чтобы указывать мне?
Тидус схватил мужчину за шиворот и поднял в воздух. Встряхнул посильнее и, немного приблизив к тебе, ответил со всем презрением, на которое был способен:
- Я твой сын.
И очень сильно ударил мужчину прямо в лицо. Он отлетел на диван, приземлился между двух своих дружков, которые просто застыли от ужаса.
Тидус вернуся к своему столику, взял Юну за руку и потащил её к выходу.
- Пошли отсюда, Юн. Пошли.
На улице он отпустил руку девушки.
- Что случилось, Тидус?
Он, не отвечая, шёл дальше.
Юна догнала любимого, взяла его за плечо.
- Что случилось?
Тидус остановился.
- Расскажи мне, любимый. Что случилось?
Тидус взял Юну за плечи, посмотрел ей в глаза. В его глазах стояла невыразимая боль. Юноша был готов расплакаться.
Чтобы любимая не видела его слёз, Тидус прижал Юну к себе.
- Пошли в машину. Я отвезу тебя домой. И по дороге всё расскажу.
Они молча дошли до машину Тидуса, забрались внутрь.
- Много лет назад, - начал Тидус, - в Семьдесят Восьмом округе жил один человек. Всего его боялись. Он своим взглядом мог просто призгвоздить, уничтожить, раздавить человека, заставить его сделать что угодно, изничтожить его волю. В один день он задумал жениться и остановился на дочери одного вдовца, который один кормил семерых детей. Сначала этот человек хотел жениться на старшей, Анни, но она вышла замуж до его предложения. Тогда его выбор пал на следующую, Эстел. Эстел по своей натуре была мягкой и ранимой и с радостью бы пошла за этого человека; типичная серая мышка. Но он пришёл в их дом, уничтожил своим взглядом сначала отца девушки, потом сломал её саму. Он её раздавил, смотря на Эстел почти неотрывно в течение всей свадебной церемонии. Вскоре он сделал ей ребёнка, а сам уехал.
Эстел целыми днями сиедла в пустой квартире - муж перевёз её в свой дом - и плакала; она боялась, что супруг бросил её и даже не будет давать денег, а он единственный, кто может её прокормить - у её отца осталось ещё пять детей. Однако она дважды за десять месяцев получила довольно крупные суммы от мужа.
Через положенный срок, даже позже, Эстел родила ребёнка, мальчика. Как ты понимаешь, это был я. Эстел, не помня себя от счастья, отправила супругу письмо на тот адрес, с которого приходили деньги: "У тебя родился сынишка!". Вскоре он сам приехал, и Эстел протянула ему меня, завёрнутого в белые кружевные одеяльца, и спросила: "Какой хорошенький, правда? Как мы его назовём?" Он же посмотрел на меня, его брови скакнули вверх, и он сунул меня обратно матери и сказал: "Пусть будет Тидусом". И, вытерев руки о бока, вышел.
Четыре года мать не видела своего мужа. Зато она писала ему письма. Это он придумал: мать должна была подробно рассказывать, зачем ей нужны деньги и как она потратила предыдущие. Как сейчас вижу: я сижу и играю на ковре, а она рядом сидит в качалке и диктует ему письмо, аудиозапись: "А Тидус сейчас сидит у моих ног и играется. Как жаль, что ты его не видишь, он такой забавный!" И весёлый смех.
Мама наделала кучу моих фотографий и послала одну, особенно удачную, на её взгляд, ему. Мне тогда было четыре года. Вскоре мать получила ответ: "Я скоро приеду". Радости её границ не было.
Наконец, в один день он приехал... - Юна заметила, как пальцы Тидуса сжали руль. - И я бросился к нему с криком "Папа!". В первый и последний раз я так его назвал.
- А он?.. - прошептала Юна. Она примерно представляла, что сделал отец Тидуса. Но она ошиблась.
- Он просто захлопнул дверь передо мной. Захлопнул дверь.
Тидус опустил голову, резко поднял её и продолжил:
- Мать была в холле. Она стояла ни жива не мертва, а он ещё и прикрикнул: "Что ты расхныкалась? Я только на минуту приехал, забрать кое-что. Стой тут!". Через минуту хлопнула входная дверь. Он уехал.
Мать бросилась ко мне, посадила к себе на колени, ласкала, шептала слова утешения, а я просто разрыдался. Сложно было придумать более болезненный удар.
Из-за этого я заболел. Весь тот год я очень тяжело болел; стоило мне излечиться от одного заболевания, я тут же подхватывал следующее. Если бы неусыпная забота матери, я бы точно умер. Но она круглосуточно сидела у моей кровати, беспристанно плача, и ухаживала за мной.
Скажу тебе, что мама всегда хотела девочку, и поэтому она постоянно высматривала во мне женские черты. Найдя их, она упорно развивала оные и через год почти полностью стёрла границу между полами. Я исхудал, побледнел, ослабел; мои волосы отрасли, появились локоны, что придало мне вид девочки; я стал таким же бесполым, как ангел, которого можно принять как за мальчика, так и за девочку - как хочешь. Иногда мне казалось, что природа хотела создать меня девочкой, но в последний момент поменяла пол, а внешность оставила ту же.
И вот в один день вернулся он и начисто уничтожил все дело рук моей матери. Я только-только перенёс какое-то заболевание, но вот уже три дня был здоров, хотя всё ещё был слаб. Я лежал в кровати и читал книжку, когда он вошёл и буквально выдернул меня из кровати; он схватил меня за грудки и держал перед собой в воздухе. "Я думал, что у меня мальчишка, а тут нашёл девчонку," - со злой усмешкой сказал он. - "Эстел, может, вернёшь мне сына?".
Мама, плача, переодела меня из длинной сорочки в пижаму и подстригла - с тех пор я всегда так стригусь. - Тидус провёл руками по волосам. - Но ему этого было мало. "Этот хиляк ни на что не способен. Пусть займётся спортом". Уезжая, он велел матери отдать меня в какую-нибудь секцию. Мы с ней выбрали блицболл.
Вообще-то в школу блицболла брали с семи, но после слёзных мольб моей матери меня приняли. Надо мной первое время смеялись, но потом зауважали и стали считать своеобразным талисманом команды.
Когда мне исполнилось девять, он приехал. На целых два месяца. И все эти два месяца он заставлял меня выполнять сложнейшие приёмы, которые даже моим преподавателям не всегда были под силу.
- У тебя же могло не получиться...
- Для этих случаев у него была маленькая плётка. Он бил меня по ладоням.
Юна в ужасе посмотрела на кисти любимого, скрытые под перчатками.
- А потом перевёз нас в Девяносто Восьмой округ, так называемую Столицу Блицболла. Там все на нём просто помешаны. Меня отдали в школу со специальным уклоном, мать выполняла работу по дому, а он целыми днями где-то мотался. Вечером он заставлял меня тренироваться; вместе с тем он требовал от меня отличной успеваемости. Как-то назло ему я получил двойку по химии - химия всегда была моим слабым местом.
- А он?..
Dark Lordess добавил [date]1073836399[/date]:
- Он спустил меня с лестницы. К счастью, всё обошлось...ну, кроме вывиха левой руки. Но даже с вывихом он заставлял меня тренироваться. Хотя это всё ещё цветочки, Юна, это ещё ничего. Каждый день он унижал меня, говоря обо мне всякие гадости. Вместе с тем ему было неприятно даже дотрагиваться до меня; каждый раз после прикосновения он обтирал руки о бока. А когда я пошёл в последний класс школы, он просто как с цепи сорвался. Каждый день забирал меня из школы и по дороге домой обвинял меня чуть ли не во всех смертных грехах; мне приходилось в школе врать, что это мой старший друг, а после того, как он пришёл вместе с матерью на собрание, моя ложь эволюционировала до следующий формулы: на самом деле этот тип втрескался в мою мать (мой настоящий отец умер; я и сам верил в это, потому что он не мог быть моим отцом) и через меня пытался к ней подкатить. В январе года, когда я начал жить один, он сделал матери второго ребёнка, мотивировав это тем, что "Выросло непонятно кто, какой-то трансвестит, хилая девчонка в одежде парня. Я хочу вырастить настоящего мужчину!".
Юна аж задохнулась от гнева.
Тидус прибавил газу.
- У матери были какие-то проблемы со здоровьем, и нам пришлось положить её на пару деньков в больницу. Я поднялся к себе в комнату, а он назвал друзей и устроил внизу настоящую оргию. Услышав крики, я спустился вниз и осторожно постучался; он высунулся и рявкнул: "Что, интересно?! Уйди!" и захлопнул дверь. Я пожал плечами и вернулся к себе в комнату.
На следующий день он втолкнул ко мне в комнату какую-то девушку, совсем ребёнка, и оставил нас двоих. Она стояла у двери, мялась, и я не знал, что с ней делать. Я предложил ей посмотреть некоторые матчи по блицболлу, она с радостью согласилась. Мать часто посещала наши матчи и записывала их на камеру; я показал ей лучшие записи и объяснил правила. Через два часа она ушла; мы распрощались, как старые друзья. Я лёг спать.
Посередине ночи он меня разбудил и спросил, как всё прошло. Я сказал, что всё нормально, мы посмотрели видео и всякое такое; так он просто разбушевался, стал ругать меня на чём свет стоит и под конец заявил: "Что, девственность бережёшь? Ну-ну. Возьми себе в жёны монашку и живи с ней где-нибудь на планете пятого разряда. Спите в разных комнатах и целуйте друг друга в щёчку."
- Какая мерзость!
- Ты ещё не узнала самого главного. Когда мать была на восьмом месяце, начались мои выпускные экзамены. Моя школа славилась количеством оных, в том числе три устных. Он заставил меня выбрать физику, химию и историю - три предмета, в которых я хромал. Физику с химией-то я вызубрил и сдал, а вот с историей пришлось повозиться. Он записал меня в Первую Группу, что было равноценно самоубийству - за всю историю школы я третий сдавал экзамен по истории в Первой Группе! Я сутками зубрил все эти даты, меня даже от уроков освободили - это был мой последний экзамен. И так получилось, что финальный матч по блицболлу по первенству между школами должен был быть в тот же день, что и мой экзамен, только экзамен был вечером. Я сидел, не отрываясь от книг, но тут пришёл он и заставил меня тренироваться. Чёрт возьми, я не мог ни о чём другом, кроме этих чёртовых дат, думать! Мы до поздней ночи тренировались, а я был не до конца готов! Рассказать я мог что угодно, но дать анализ какому-либо событию... Я чуть не расплакался. Меня успокоила мать. Всё ночь мы с ней готовились, а утром я смог даже немного поспать.
Матч мы выиграли, и я тут же побежал на экзамен. Конечно, мне досталась одна из самых сложных тем - Кровавые Празднества.
- Да там столько дат, что можно с ума сойти!
- Вот и я о чём. Но мы с мамой эту тему просто отдолбили... Я рассказал её... Всё хорошо... Меня выгнали из экзаменационного зала, а когда пригласили, резолюция была: четыре.
Я не верил.
Я всё рассказал правильно.
Я подал на апелляцию.
Они стали изучать запись моего ответа, а я позвонил маме и успокил её. "Ты сдал?" - "Нет, мам. То есть да. Ну, тут ошибка. Я подал на апелляцию. Не волнуйся." - "Как на апелляцию? Мы же столько готовились ночью..." Тут в трубке послышался какой-то шум, и связь оборвалась.
- И что? Ошибка?
- Да, преподаватель ошибся. Мне принесли извинения и даже дали золотую медаль за лучший ответ.
Я приежал домой и крикнул: "Мам, всё отлично! Мне дали даже медаль!". Но никто не отвечал. Я взбежал на второй этаж и ещё раз позвал мать. Она вышла; её лицо опухло от слёз, но она улыбалась: "Молодец, Тидус, я знала, что ты можешь." Тут выскочил он и стал орать на меня. Он назвал меня слабаком, тупицей (раз я не способен сам даже подготовиться), под конец даже попытался ударить меня. Но мать повисла на его руке, и он грубо отбросил её, а потом всё-таки ударил меня. Мать попыталась его остановить, но он ударил и её, а потом ещё, и ещё. Она попыталась от него сбежать, оступилась и...упала с лестницы.
Юна закрыла лицо руками. Тидус сглотнул и продолжил:
- Она была слишком слаба здоровьем. У неё случились преждевременные роды; родился мёртвый мальчик, а через час умерла и она.
Я его ненавидел. Я хотел даже обвинить его в убийстве матери, но понимал, что его оправдают: максимум его посадят за рукоприкладство, но не за убийство... У меня даже не было слёз оплакать мать. Сразу после похорон я решил уехать. Я собрался и спустился вниз, чтобы попрощаться.
Он сидел, нет, полулежал в кресле, серая развалина. Мне даже на какую-то секунду стало его жаль, и на миг я поверил, что он любил мать, и ждал этого ребёнка, и даже меня в какой-то степени любил. Но я был полон решимости уехать. Только я открыл рот, как он сказал: "На столике в прихожей деньги и ключи от той квартиры. Забирай и уезжай. Я не могу тебя видеть.". Получалось, что не я ухожу, а он меня выставил! Он просто выбил почву у меня из-под ног.
"Но...почему?" - только и мог спросить я. "После гибели Эстел я не могу тебя видеть. Я должен остаться один. Забирай вещи и уходи. Я буду переводить деньги на твой счёт, чтобы ты мог жить. Уходи." Я не узнал свой собственный голос: "Но...мы же семья..." - "Родная кровь - ещё не повод даже для совместного проживания". Тут меня как холодным душем окатило: "Ты что, никогда меня не любил?!" Он посмотрел на меня и расхохотался. Я не мог слышать этот смех. Я бросился прочь и больше его не видел.
Я переехал в Семьдесят Восьмой округ, но та квартира мне слишком напоминала о матери. Я продал ей и купил меньшую, но мне казалось, что там кого-то не хватает; чтобы убрать это ощущение я должен был либо найти сожителя, либо переселиться на меньшую жилплощадь. Я искал ту, которая была бы похожу на маму, но тщетно... Так что я продал и эту квартиру, а сам переехал в ту, где живу сейчас. Там я почувствовал себя вполне в своей тарелке.
Тидус вздохнул. Юне очень хотелось сказать ему что-то ободряющее, но рот отказывался повиноваться.
- Ты знаешь, я искал черты матери и в тебе.
Он помолчал.
- Ты на неё совершенно не похожа.
