Nobody
Ассоциация критиков
Три недели я слышала, как она плачет в подъезде, может быть даже больше. Слышимость хорошая, помню, как-то я засыпала уже, услышала ее жалобные всхлипы, вышла на площадку, но так никого и не нашла. И я уже начала думать, что это мои глюки - крики были такие отдаленные, да и слышны не каждый день, пока не встретилась с ней совершенно случайно.
На прошлой неделе друг засиделся у меня в гостях. Мы прощались на площадке в первом часу ночи, когда я снова услышала, как она зовет. Друг спросил, где это, я не поняла - эхо все-таки, зато, наверное, она по звукам определила, где мы, и тут же начала ломиться в дверь с лестничной площадки. Маленькая, хрупкая, как потом оказалось, она жила где-то на верхних этажах, возле чердака. Удивительно, что все это время такая красавица была никому не нужной. Я спросила у хозяина квартиры разрешения, и на следующей день девочка поселилась у меня.
Я зову ее Мусей, с первой же секунды поняла, что это и есть ее имя. А она тут же отозвалась. Умная, ласковая и красивая. Теперь у нее есть дом - это главное. А с остальным мы справимся.
На прошлой неделе друг засиделся у меня в гостях. Мы прощались на площадке в первом часу ночи, когда я снова услышала, как она зовет. Друг спросил, где это, я не поняла - эхо все-таки, зато, наверное, она по звукам определила, где мы, и тут же начала ломиться в дверь с лестничной площадки. Маленькая, хрупкая, как потом оказалось, она жила где-то на верхних этажах, возле чердака. Удивительно, что все это время такая красавица была никому не нужной. Я спросила у хозяина квартиры разрешения, и на следующей день девочка поселилась у меня.
Я зову ее Мусей, с первой же секунды поняла, что это и есть ее имя. А она тут же отозвалась. Умная, ласковая и красивая. Теперь у нее есть дом - это главное. А с остальным мы справимся.
