"Мраморные слёзы" - новое творение

[The Goddes of Mercy]

Выкладываю на суд общественности своё новое творение, хотя и не такое большое, как предыдущие (см. темку "Бессмертие"). Как всегда надеюсь услышать любые Ваши отзывы. Так же голосование открыто, не поленитесь оставить своё мнение.

Мраморные слёзы

Они подошли к железной ограде с причудливым орнаментом. «Что это, какой-то парк?» - с надеждой спросил у Неё Никита. Он считал себя неисправимым романтиком, а потому любил природу и прогулки по разным паркам. «Не совсем, то есть почти» - осторожно улыбнувшись, ответила Марина. Он тоже улыбнулся, прошёл вперёд и галантно отворил ворота перед своей девушкой. «Пошли», - ласково позвала она, и они, обнявшись, пошли вперёд по тропинке, ведущей куда-то вдаль. Слева обозначился невысокий двухэтажный дом жёлтого цвета. Рядом с ним наоборот находилось высокое здание, размеры которого казались ещё больше из-за устремившихся в небо труб, из которых медленно выплывал синеватый дымок. Справа раскинулся лес. «Что это за дома?» - спросил Никита. «Пойдём дальше, - ответила Марина, - здесь нет ничего интересного». И они прошли дальше – вперёд по серой заасфальтированной дороге. Наконец, здания скрылись из виду и остались за их спинами, перед взором открылась огромная местность, усеянная скульптурами из белого, серого и чёрного камня. «Это же кладбище! – в ужасе воскликнул Он, - ты с ума сошла! Зачем ты меня сюда привела?!».
- Успокойся, Никита, здесь нет ничего страшного, - поспешила его успокоить Марина, - это просто кладбище. Здесь нет ничего страшного, - повторила она, - мертвецы из могил не восстают и вурдалаки по ночам не бродят, - она улыбалась, хотя её голос был спокойным и грустным.
- Марина, это же кладбище! Что мы тут забыли среди чужих могил?
- Здесь красиво, - прошептала она.
- Красиво? Что тут красивого, памятники? – игнорируя его последнее восклицание, девушка отпустила его руку и подошла к мраморному ангелу, украшавшему одно из надгробий. Сложив крылья и прикрыв лицо ладонями, ангел однажды встал на колени и замер навсегда в позе вечной скорби.
- Посмотри, - всё так же тихо продолжала Марина, - он же прекрасен.
- Кто? – полу истерически усмехнулся Никита, - это страшилище что ли? Да ты посмотри только, он же весь обшарпанный какой-то, и пальцы отбиты.
- Ну и что? Дело же не в пальцах. Даже самый прочный камень рано или поздно стареет и изнашивается. А этот ангел всё равно будет вечно стоять здесь, и оплакивать того человека, которого уже так давно нет в живых. Представляешь, вечно! К этой могиле уже давным-давно никто не приезжает, наверное, у него не осталось больше родственников, или они все о нём забыли. А ангел по-прежнему стоит на своём месте, и поэтому здесь всегда есть кому…
- Что за чушь? – не сдавался Никита, - почему ты думаешь, что сюда никто не приезжает? Посмотри, как тут всё чисто. Там, где никто не приезжает, все памятники заросшие и пылью покрылись, а тут ни пылинки, и свечка горит.
- Всю пыль я здесь сама убрала, а свечки сторож всегда зажигает, - ответила она, кладя руку на бледное плечо ангела.
- Ты сама? – снова с нескрываемым ужасом в голосе воскликнул он, - хочешь сказать, что ты тут не в первый раз тусуешься около этого памятника? Ты что постоянно по кладбищам гуляешь? – Марина подошла к Никите и осторожно взяла его за руку:
- Не постоянно. Я только иногда приезжаю, когда есть время. По выходным в основном. Я не знаю, как тебе это объяснить. Просто посмотри, неужели ты не видишь, какой он красивый и одинокий. Есть красота весёлая, а есть грустная. Венера Милосская прекрасна своей женственностью, своими формами, а этот ангел прекрасен своей грустью, одиночеством. Мы с тобой уйдём и позабудем об этом месте, а он останется, и его мраморные слёзы будут тихонько падать на землю рядом с памятником, а утром они превратятся в росу, на стебельках травы. Прими его таким, какой он есть, полюби его всем сердцем, и ты сразу увидишь, как он прекрасен, - она замолчала.
Никита тяжко вздохнул и нежно обнял Марину. Его взгляд случайно задел ангела и задержался на нём в течение нескольких секунд. Каменные кудри обрамляли бледное и печальное лицо хранителя вечного сна. Казалось, что вот-вот и он на самом деле заплачет. «Вечно - подумал Никита, - вечно стоять на одном месте, вечно ждать неизвестно чего в постоянной грусти, в одиночестве». Марина услышала ещё один тяжкий вздох, сорвавшийся с его губ. «Теперь ты видишь?» - спросила она и, не дожидаясь ответа, поцеловала его в щёку. На минуту ей показалось, что всё равно что-то было не так. Никита обнял её, но она чувствовала только одну его руку. «Марина, - перешёл он на шёпот, - Марина, ты согласна выйти за меня замуж?». Во второй руке он держал маленькую бархатную коробочку, в которой, переливаясь в лучах весеннего солнца, лежало золотое колечко. «Да, - тихо ответила девушка, - теперь, когда ты и меня принял такой, какая я есть, я согласна выйти за тебя».

The end.

 

[The Goddes of Mercy]

Ок, глав пока много, буду выкладывать по одной. Только названия пока нету... Кстати, только не пугайтесь, но написано будет СОВСЕМ не моим стилем - пооптимистичнее чуть-чуть... У каждой главы будет название:
Итак, поехали, глава первая:

1. Темный странник.

Я встретил Тёмного странника случайно, когда прогуливался по окрестностям Лостленда. С первого взгляда это был обыкновенный старик в сером поношенном плаще, с длинной снежно-белой бородой и кривым деревянным посохом. Впрочем, обыкновенным он был только с первого взгляда. Странник направлялся в город, и я согласился проводить его. По дороге старик молчал, а когда я пытался задавать ему вопросы, отвечал невнятно и односложно. Я уже даже начал сомневаться в том, что это он действительно является причиной всех разговоров и легенд в городе. Наконец, мы миновали ворота Лостленда и, в благодарность за то, что я проводил его, старик предложил мне зайти с ним в ближайшую таверну. Там, когда мы уселись за свободный столик, Странник нарушил молчание и спросил меня:
- Итак, Вам интересно, за какие деяния я так знаменит, не правда ли?
- Почему Вы так решили? - переспросил я, мысленно утвердительно отвечая на его вопрос.
- Моё имя Корнелиас Сатти, - продолжил он, я знаю, что Вы расспрашивали обо мне в городе, и решил помочь Вам встретить меня. Вы увлекаетесь древними культами, не так ли? Как Вас зовут, молодой человек? – его голос был ровным и негромким, а тон – спокойным и рассудительным. Вместе они не выдавали ни возраста, ни чувств моего собеседника. Я смутился. Да, я действительно поспрашивал у людей про Тёмного странника, о котором тут все говорят – из чистого любопытства. Насчёт того, что я увлекаюсь древними культами – это было уж точно слишком сильно сказано. Года три тому назад я нашёл на чердаке своего дома старинную книгу с описанием жизни какого-то не то алхимика, не то мага. В ней было много рассказов про разные эксперименты, заклинания. Познавательно, конечно, но в реальности не возможно. Хотя, признаюсь честно, все эти легенды меня действительно заинтересовали, и когда я сталкиваюсь с тем, что люди ошибочно называют волшебством, я пытаюсь вникнуть в суть этих забавных явлений. Вот только откуда старик об этом узнал?
- Моё имя Адар, - ответил я, смутившись.
- Хорошее имя, - задумчиво произнёс Корнелиас, оно переводится как сфера Сатурна.
- Я Вас не понял, - какая-какая сфера? Что он имеет ввиду?
- Я занимаюсь изучением того, что Вы называете забавными явлениями. Я много путешествую, разговариваю с людьми, прошу их рассказать мне легенды, которые они знают о древнейших искусствах и старинных обрядах, - он сделал паузу, - и сейчас я ищу себе помощника. Человека, который будет сопровождать меня в путешествии, переносить багаж, и вообще помогать в исследованиях. Он должен быть молодым, умным, в меру любопытным и умеющим думать и анализировать происходящие события.
- Если я правильно понял, Вы предлагаете мне стать Вашим помощником, не так ли? – недоверчиво спросил я. Внутри же меня всё ликовало и радовалось. Стать помощником великого Корнелиаса Сатти, тёмного странника, посетившего столько мест, занимающегося… вот чем он занимается я-то, пожалуй, и не знаю. Что он вообще из себя представляет? Все говорят о нём, но никто не знает ничего конкретного о нём. Это всё странно. Очень странно. Впрочем, если я стану его помощником, то получу шанс узнать о нём побольше.
- Итак? – поторопил он меня, - я буду хорошо платить, и тем более, если Вы согласитесь, то сможете поближе узнать о предметах моего изучения и удовлетворить своё любопытство.
- Я согласен. Скажите тогда сначала, как вы узнаёте все мои мысли? – старик усмехнулся:
- Я ничего не узнаю, мой друг, просто я очень хорошо чувствую то, что о чём ты думаешь. Кстати, возможно ли это, если мы перейдём на «ты»?
- Да, да конечно. Если хотите,… хочешь, - наша разница в возрасте меня смущала. Мне ведь всего девятнадцать, а старику, наверное, все девяносто, - в общем, мы можем вместе поселиться в моей комнате. Я остановился в местной….
- Это не обязательно, - перебил меня Корнелиас, - у меня здесь уже есть жильё. Будет лучше, Адар, если ты переселишься ко мне.
- Но я уже заплатил за комнату.
- Ничего, я возмещу все твои расходы, так что?
Я согласен, - снова сказал я, и постарался не думать о том, что вся эта затея кажется мне уже даже более чем странной.


Да, вот ещё, если будут какие-нибудь претензии по именам (моя больная тема) говорите! Вообще любые возникающие во время прочтения мысли - тоже говорите! Приятного прочтения.

 

[The Goddes of Mercy]

Продолжение

2. Начало чудес.



На самом деле, Лостленд является даже не городом, а небольшой деревенькой, расположенной на перекрестье дорог, ведущих к крупным городам. Провинциальные жители содержат свои небольшие хозяйства и разводят кур, а те, кто побогаче держат ещё и крупный скот, как правило, коров. Живут они в своих маленьких хатках с соломенными крышами и деревянными стенами. В тавернах и на постоялых дворах останавливаются купцы и путешественники, которых по дороге застала ночь. В Лостленде есть свои кузнецы, мастера, портные – словом, все те, кто за несколько золотых может починить или продать любую необходимую вещь или просто скрасить ваше пребывание в городке приятным разговором за кружкой эля в таверне.

Впрочем, ни мне, ни Корнелиасу не было никакого дела до жителей города. Весь остаток дня и всю ночь мы сидели за деревянным столом в его доме и разговаривали о разных странных вещах. В основном, Корнелиас отвечал на мои вопросы, которыми я поначалу просто завалил старика. Чем он занимается на самом деле, и что это за выдумки про волшебство, в которые все хотят верить, и правда ли, что никакого философского камня не существует. Странник только смеялся над моими вопросами и отвечал, что всё узнаю со временем.

- Но, чёрт возьми, можете же вы мне сказать, чем вы хотя бы занимаетесь. Я же не могу быть помощником того, о ком толком ничего не знаю. Вдруг вы разбойник или убийца, вас поймают, а я окажусь вашим сообщником – что тогда? – тут я, конечно, переборщил. Ну, какой из старика разбойник.

- Мой друг, мне уже шестьсот лет – куда уж мне убивать кого-либо. Кстати, к моему сожалению, я вижу, ты никак не отучишься называть меня на «вы», - совершенно серьёзно сказал он.

Отлично. Старик сошёл с ума. Теперь ясно, откуда весь этот бред про волшебство и чудеса. Шестьсот лет. И почему я раньше не догадался?

Корнелиас громко засмеялся:

- Смотрите, мой друг, вы неисправимы. Что ж, боюсь, что другого выхода нет, - громко сказал он.

- Не буду я ничего смотреть, и вообще… - странник вдруг схватил со стола подсвечник со свечой и швырнул его в стену.

«Он с ума сошёл! – пронеслось у меня в голове, - он же подожжёт дом!». Но пожара не произошло. И ничего не произошло. То есть…. – я вскочил из-за стола. Свечи не было! В том месте, где она должна была удариться, в стене торчала рукоятка ножа! Что это? Ловкость рук? Как быстро он смог подменить подсвечник ножом! «Всё ещё не верите? – спросил Корнелиас с лёгкой усмешкой на губах, - а как вам нравится такое?». Он с трудом вынул нож из стены, и со словами: «Дай руку!» вонзил его мне в запястье. Я увидел и почувствовал холодную сталь и вскрикнул от резкой боли. Старик отпустил рукоятку и сделал шаг назад. Это невозможно! Нож исчез! На его месте, вонзив свой шип мне в кожу, на моей руке лежала обыкновенная жёлтая роза. Но я же сам видел нож!

- Как Вы это делаете?! – в ужасе воскликнул я.

- Успокойтесь, успокойтесь, Адар…

- Докажите мне, что это волшебство, а не ловкость рук, которой пользуются фокусники на представлениях, - с жаром воскликнул я, - докажите и я поверю! Превратите эту розу в тарелку или в камень.

- Невозможно, - теперь уже спокойно произнёс он, - одну вещь можно преобразовывать только дважды.

- Это не ответ! Тогда, тогда превратите, - я оглянулся по сторонам, но мой взгляд не поймал ничего, как мне казалось, возможного для превращения.

- Дайте мне Ваш перстень. Загадайте, во что вы хотите чтобы он преобразовался и я выполню Ваше желание.

- Никогда! Этот перстень подарил мне отец, и я не могу им жертвовать.

- Но я же преобразую его обратно.

- Нет. Возьмите лучше свой перстень и превратите его в лягушку!

- Нельзя преобразовывать предметы в живых существ и наоборот, - возразил он.

- Что же тогда можно? – спросил я, - пусть он тогда станет золотой монетой, или нет. Пусть он станет большим глиняным кубком! – я подумал, что в отличие от монеты, кубок ему спрятать негде, - и засучите рукава, чтобы я точно видел, что это всё не фокусы.

Корнелиас ничего не сказал, но выполнил мою просьбу. Потом он просто положил свой перстень на стол, и хлопнул по нему ладонью. Поднял ладонь, и из-под неё вырос кубок. Обычный кубок, из которого крестьяне пьют эль.

- Невероятно! – старик скромно улыбнулся и прикрыл кубок ладонью и начал медленно опускать руку вниз. Соприкасаясь с его ладонью, кубок постепенно исчезал, пока пальцы странника не коснулись стола. Заворожённый, я взял его за руку и отодвинул её. На столе лежал перстень. Тот же самый, который он снял с себя.

- Сделайте то же самое с моим, - сказал я максимально холодным голосом и снял с пальца перстень отца, - пусть он станет куриным пером!

Корнелиас взял мой перстень, сжал его между ладоней, а когда он вновь раскрыл руки, то в них не было ничего кроме белого птичьего пёрышка. Я тихонько дотронулся до пера пальцем – настоящее.

- Обратно – прошептал я, - это чудо! Я верю.

- Никаких чудес, мой друг, - старик положил перо на стол, опять прикрыл его ладонью и мой перстень вернулся ко мне в прежнем обличии.



Читайте, комментируйте...

 

[The Goddes of Mercy]

Inessa, спасибо. А вот и продолжение -

Часть 3. Древние искусства.

С этого момента моя жизнь кардинально переменилась. То есть, жизнь-то как раз осталась прежней. Перемены произошли в моём мировоззрении. С тех пор прошло три года. Все эти три года я странствовал вместе с Корнелиасом по разным городам. Он расспрашивал жителей о легендах, которые ходили в народе, узнавал, не происходило ли на их памяти каких-нибудь странных, необъяснимых событий, а по вечерам записывал каждую крупицу полученных знаний в своём дневнике. Я сделался его учеником. Поначалу, мои успехи были не то чтобы не блестящими, но скорее наоборот. Я чуть не поджёг дом, в котором мы остановились в одной из деревень, пытаясь преобразовать свечку в пресловутый кинжал. Чуть не отхватил себе пол руки, экспериментируя с кухонным ножом, взятым взаймы у хозяйки дома, и, наконец, передушил полтора десятка цыплят, которые ну никак не хотели подчиняться моей воле и клевать мелкий бисер вместо зерна. О том, сколько комнатных растений я испоганил затем, чтобы вырастить из лука георгины, а из зёрен герани – розы, я промолчу. Наконец, Корнелиасу надоело взирать на мои попытки подражать его мастерству, и он стал постепенно обучать меня древнейшим искусствам. Мало-помалу, я понял, что прежде чем контролировать чужие мысли, необходимо научиться следить за своими собственными. И что прежде чем заниматься каким-нибудь волшебством, нужно осознавать то, для чего ты это делаешь, и какие могут выйти последствия. Помимо все подобных прозаических правил я узнал и то, что, передвигая предметы силой мысли, нужно рассчитывать силу и скорость, а преобразовывая одни вещи в другие не забывать о том, что с одной вещью это можно сделать дважды, и (к моему великому сожалению) ни один человек не может посредством магии создать золото из другого металла. Зато уже после первого года упорных тренировок я научился чинить сломанные вещи силой взгляда, что, безусловно, было ужасно полезно в хозяйстве, и изменять характеристики некоторых предметов. Например, заставить горькое лекарство стать сладким, а мясо пикантным без использования и крошки пряностей. К концу второго года я еле-еле осилил умение передвигать предметы силой мысли, а к середине третьего – заниматься преобразованием! Естественно, полученные мною навыки были лишь сотой частью того, что знал и умел делать Корнелиас, чья великая мудрость измерялась столетиями кропотливых изучений. Помимо магии за эти три года я более или менее освоил и другие немаловажные вещи. Например, научился вполне сносно владеть мечом и кинжалом не только для того, чтоб швырять их в стенки, но и для того, чтобы в нужный момент не оплошать в бою с противником. Одним словом, жизнь текла своей чередой, пока однажды я не вспомнил самый первый вопрос, волновавший меня, когда я только-только встретился со своим другом. И, наконец, настал тот день, когда я решил узнать истину. Дело было вечером. Мы с Корнелиасом остановились как всегда в чьей-то свободной хижине. Он сидел в своей комнате за деревянным столом и записывал в свой дневник очередные наблюдения. За окном было совсем темно, и комнату озаряли лишь несколько тусклых огоньков восковых свечек. Я зашёл к нему и устроился на стуле рядом.
- Адар, восстанови вон ту свечку, пожалуйста, - попросил он, - а то она уже совсем расплавилась и скоро погаснет.
Я затушил свечу и, приложив руку к её основанию, начал поднимать ладонь вверх. Ствол свечи удлинился вслед за моей рукой. Усилием взгляда я попытался зажечь её, но ничего не получилось. Вспомнив совет Корнелиаса представить то, что я хочу сделать, я закрыл глаза и нарисовал в своём воображении жёлтое пламя. Огонь тотчас же обжёг мою ладонь, которую я забыл убрать со свечи. Я тихонько вскрикнул, что не могла не привлечь внимание Корнелиаса:
- Помни, сказал он, - всегда думать о плохих последствиях – значит не допустить их.
- Я знаю, - вздохнул я, потом снова присел на стул и начал любоваться пламенем.
- Послушай, друг, - обратился я.
- Что такое, Адар? Я слышу волнение в твоём голосе.
- Ничего, всё в порядке. Просто, я давно хотел узнать у тебя одну вещь. Мы ведь давно путешествуем вместе, не так ли? Ты учишь меня своему мастерству, посвящаешь в древние искусства. Ты сам постоянно что-то узнаёшь и изучаешь. Но ведь ты делаешь всё это не просто так. Ведь есть же цель всему этому, да?
- Да, - промолвил старик, откладывая перо в сторону, - цель должна быть всегда.
- Я хочу узнать, какова твоя цель, Корнелиас? Как ты сам начал всем этим заниматься, к чему ты стремишься. Что ты хочешь найти или узнать, расспрашивая так тщательно людей?
- Я ждал, когда ты задашь мне подобные вопросы, Адар. И вот, наконец, это произошло, и я не могу более держать тебя в неведении. Быть может, узнав о цели моих поисков, о цели всей моей жизни, ты поможешь мне увидеть то, чего не замечаю я. Моя история будет очень длинной, она начинается тогда, когда….
Внезапно, в дверь постучали, и чей-то молодой, громкий и дерзкий голос почти прокричал: «Откройте!»


Ну как вам?

 

[The Goddes of Mercy]

Четвёртая часть на подходе: читайте, высказывайтесь...

4. Незваный гость.

Как только я подошёл к входу, в дверь снова забарабанили, а стоило мне только отпереть замок, как в дом ввалился какой-то парень моего возраста в шляпе и чёрном дорожном плаще, заколотом хитроумной булавкой в форме полумесяца. Парень, не стесняясь, прошёл вглубь прихожей и, открыв дверь кабинета Корнелиаса, зашёл и туда. «Бедненько, зато чистенько! - громко сказал он, не сбавляя напущенной дерзости, - мне здесь нравится, я остаюсь!». Корнелиас испуганно обернулся, но тут же предал своему лицу спокойствие. Я продолжал разглядывать дивную булавку на плаще незнакомца, украшенную какими-то древними письменами.
- Вы не представились, молодой человек, - сказал Корнелиас холодным голосом, но молодой человек обратил своё внимание не на него, а на меня. Уж очень пристально я разглядывал его булавку.
- Что, нравится, да? – нагло спросил он.
- Д-да… - протянул я, снова смущаясь.
- Я знаю, я всем нравлюсь! – самодовольно произнёс парень, усаживаясь на стул, где ранее сидел я. Потом одним движением он сбросил с головы свою шляпу. Длинные волосы обрамляли симпатичное женское лицо, карие глаза дерзко смотрели на меня.
- Так ты девушка! – изумился я.
- А что, сразу не заметно что ли? И кто дал тебе право мне тыкать? – казалось, она обиделась.
- Но ты, вы… это привычка, простите, вы одеты в мужские одежды, и вы так говорите, так странно говорите…. Вообще-то сначала я рассматривал вашу булавку, она так удивительно сделана….
- Сама знаю, - самодовольно заметила она и улыбнулась, - так уж и быть, называй меня на «ты».
- А как тебя зовут? – осмелев, спросил я.
- Лара, а тебя?
Я произнёс своё имя. Удивительная девушка! Одета в мужскую одежду. Зашла к нам в гости как к себе домой. Не спросила разрешения, можно ли остаться. И голос у неё громкий, и два ножа, вдетые в ножны, закреплённые на сапогах, тоже говорят о многом. Не могу сказать, что она очень красивая, но у неё хорошая фигура. Очевидно, это оттого, что она всё время скачет и не стоит на одном месте. За пять минут она уже успела обойти и осмотреть всю комнату, и всё потрогать. И имя у неё странное – Лара – простое, но не здешних краёв уж точно. Вот, кажется, у меня появился и второй предмет для изучения – смешно. Тем временем, Корнелиас приблизился к ней и начал задумчиво рассматривать предмет одежды, заинтересовавший меня, прежде всего.
- Могу я тоже позволить себе посмотреть на твоё украшение? – учтиво спросил он.
- Да смотри, сколько хочешь, - просто ответила Лара, не заморачиваясь возрастом собеседника, - можешь даже купить – я не дорого возьму.
Мой друг ничего не ответил, он осторожно отколол булавку от плаща, подошёл к столу и пристально рассмотрел её под лупой.
- Откуда она у тебя? – взволнованно произнёс он.
- А тебе-то, какое дело? – учтиво поинтересовалась гостья.
- Я очень долго разыскивал её, эта булавка имеет огромное значение для моих поисков!
- Тысяча золотых, и она ваша! – радостно сказала она.
- Сию минуту, - ответил Корнелиас, который, казалось, обезумел от счастья.
- Ты с ума сошёл, Корнелиас, она же того не стоит! Этой булавке красная цена двести монет!
- А ты помолчи! – прикрикнула на меня Лара, - не суй свой нос не в своё дело!
- Не беспокойся, мой друг, - уже более спокойно произнёс Корнелиас, - эта булавка стоит даже больше, чем ты себе можешь представить.
Он расплатился с девушкой и продолжил изучение булавки. Я понял, что получить ответ на вопрос мне сегодня не суждено. «Адар, зажги ещё одну свечу, пожалуйста», - попросил Корнелиас, не отвлекаясь от своего занятия. Я покорно взял новую свечу, установил её на столе и постарался использовать все свои умения, чтобы зажечь её. На этот раз пламя вспыхнуло мгновенно, и тут я понял, что допустил ошибку, потому что эти мои действия не могли не привлечь внимания Лары. Новая гостья оживилась, подскочила ко мне и радостно заявила: «Ух, ты! А я тоже так умею!»